7. КАМПАНЕЛЛА

Ио еще раз перечитала сообщение штаба Космофлота.

— Неужели и там — макулы?! — ужаснулась она.

— Что же еще? — пожал плечами Хосе.

— Видишь ли, о жертвах не сообщается.

— Кому-то здорово повезло.

— Немедленно дистанцироваться... Удирать, значит. Вот и все инструкции?

— Возможно, Земля о макулах знает еще меньше, чем мы.

— Да, первое наше сообщение достигнет Солнечной системы только через десять с половиной геолет, — вздохнула Ио. — Расстояния между звездами такие большие... Как странно, что на Земле еще ничего о Кампанелле не знают. Когда же мы научимся летать быстрее света?

Хосе хмыкнул и открыл банку пива. После исчезновения Рональда он сделался угрюмым и стал много есть. Но пил только пиво.

Снизу по винтовой лестнице поднялась Джун Кейси. Она недавно проснулась и выглядела по-утреннему свежей.

— Привет всем! Ну, запрет на выход из базы еще не отменен? Будем «немедленно дистанцироваться»?

Хосе не понравилась ее оживленность. Он промолчал.

— Подводные вулканы продолжают извергаться, — мрачно ответил Игнац. — Да и наши не отстают.

Джун подошла к окну. На юге степную равнину ограничивали хребты Вулканного Ожерелья. Столбы дыма и пепла продолжали висеть над горизонтом. Верхушка ближайшего из них пряталась в тучах, где посверкивали молнии. Несмотря на расстояние, до базы докатывался грохот.

— Но ведь это может продолжаться неделями, — сказала Джун.

— И даже месяцами.

— Нельзя терять столько времени.

— Скажи это Маше.

— Ох, ее невозможно сейчас трогать. У мужчин все-таки многовато эгоизма.

Хосе с хрустом смял банку.

— Что с тобой? — спросила Ио.

— Ничего.

— Это он за мужчин обиделся, — сказала Джун.

— Я пиво пью, — сообщил Хосе. — Никого не трогаю.

— Извини, извини, — сказала Джун. — Прекрасная половина — не самое лучшее, что есть на свете, правда?

Хосе отвернулся. Джун секунду смотрела на него, потом пожала плечами и спустилась на второй этаж, где располагалось «женское царство» базы. Оставшиеся некоторое время неприятно молчали.

— Идальго, тебя трудно узнать, — мягко сказала Ио.

— Можно и не узнавать, — тусклым голосом ответил Хосе.

Ио вдруг присела перед ним на корточки, так, чтобы очертания бюста наполнились, и стала заглядывать в глаза.

— Ты этого хочешь?

— Э-э, что за приемчики!

— А что такое?

— Не надо играть на инстинктах.

— Это опасно? — наивно спросила Ио.

Хосе так закашлялся, что Игнац был вынужден стукнуть его по спине. После чего посочувствовал:

— Женщина на корабле — всегда к несчастью, старина. Но с ними не скучно. Замечал?

Хосе пробормотал что-то по-испански.

— Ну, тут уж ничего не поделаешь, — рассудительно заметил Игнац. — Мать-природа тоже ихнего рода.

Из кабины связи вышел Турумалай. Почувствовав размолвку, он удивленно взглянул в сторону нахохлившегося Хосе. Кодекс дальних экспедиций не позволял давать волю дурным настроениям. Игнац деликатно кашлянул.

— Чем обрадуешь, Турум?

— Радостей нет, а вот новости появились.

— Новость — уже радость.

— Радость не новость, а потребность.

— В нашем возрасте хорошая потребность — уже радость.

— Новость об этом — совсем не радость.

— А что же?

— Медицинская потребность.

— Хм, ладно. Говори, старичок.

— Во впадине Дит работают четыре батискафа. Обследовано больше двухсот пещер, но той, в которой исчез «Нерей», пока нет.

— В каком смысле — нет?

— В том смысле, что отсутствует.

— А что же присутствует?

— На месте бывшей пещеры имеются базальтовые породы возрастом шесть миллионов лет. По геологическим меркам это, конечно, не очень много...

— От этой планеты с ума можно сойти.

— Запросто.

— Три века простушкой притворялась.

— Да так ловко!

— Турум, а что на «Вихре» происходит? — спросила Ио.

— Хронические совещания. Кнорр требует немедленной эвакуации, Милдред бушует, Маша молчит, Александер рвется. В общем, разброд и шатание в фазе обострения.

Все замолчали. Ио поставила мольберт и уверенными движениями начала набрасывать пейзаж с действующим вулканом.

— Вулкан — пастелью? — удивилась Шанталь.

— Считаешь, не соответствует?

— Дело вкуса. Быть может, здесь больше подходит графика. Резкие линии, контрасты, суровый стиль.

— Не хочется.

— У тебя элегическое настроение, Иочка?

— Да есть причины.

— Есть...

Кто-то включил музыку. Звуки заполнили диспетчерскую, сделали ее меньше, теплее, уютнее.

А снаружи сеялся дождь пополам с вулканическим пеплом. Эта серая смесь обозначила очертания защитного энергетического покрывала базы. Под куполом было чисто и сухо, а за его пределами — уныло и слякотно. Там шевелились испачканные сторожевые роботы. Они казались уставшими и даже недовольными.

— Что заказать на обед? — спросил Хосе.

Никто не ответил.

— Значит, будет картофель фри с колбасками.

— Черт бы побрал колбаски! — вдруг взорвался Игнац. — Ты можешь думать о чем-нибудь кроме еды?

— О чем? О плане исследований планеты Кампанеллы?

— Почему же нет?

— У тебя есть предложение?

— Представь себе, — уже спокойнее сказал Игнац.

— Валяй.

— Хорошо.

Игнац выбрался из кресла и пересел на подоконник. Так, чтобы всех видеть.

— Нужно прекратить поиски людей и начать поиски макул, — сказал он.

— Что-то новенькое. С какой целью?

— Чтобы поймать. Посмотрим, как они себя поведут, когда почувствуют, что из охотниц превратились в дичь.

Турумалай присвистнул. Ио отложила мелки. Шанталь сохраняла невозмутимое выражение лица. Хосе смотрел в пол.

— Мы все почему-то решили, что макулы заведомо сильнее нас, — продолжил Игнац. — И забились под колпак. А я не согласен. Давайте проверим, силенками померимся.

— А если макулы действительно сильнее? — спросил Турумалай.

— Тогда кто-то исчезнет. Но оставшиеся узнают нечто новое.

— Не факт.

— Не факт? Вспомните, исчезли Виттон с Джумагуловым — мы узнали о том, что макулы существуют. Исчез Нолан — мы узнали, что они появляются не только на Кампанелле. Благодаря Якобу с Рональдом мы знаем, что трансцендентный канал реален. В конце концов наша задача как раз и заключается в узнавании нового. И если без жертв не получается, что ж, отправляясь в экспедицию, мы все знали, что риск неизбежен, и с этим согласились. Так давайте же рискнем. Какая разница, где это делать — у Эпсилона, или в любой другой звездной системе?

— Пожалуй, зерно в этом есть, — сказал Турумалай.

— Ты примешь участие в охоте?

— А чем ловить?

— Для начала попробуем энергетический ковш.

— Можно попытаться. Ладно, записываюсь.

— Я тоже хочу, — сказала Шанталь. — Ио, а ты?

— Праздность есть смертный грех.

— Хосе?

— Ну, против Библии и св. Игнаца не попрешь. Только колбаски я все же съем. Знаете, баскские такие колбаски.

— И как ты такое выговариваешь? — удивился Турумалай.

Идея Игнаца породила новую волну полемики на борту «Вихря». Осторожное большинство считало ловлю макул авантюрой, и это нашло отражение в официальном решении. Но, с другой стороны, запрет подобной охоты означал бы ущемление прав человека на исследовательскую деятельность, статьи такие-то и такие-то. Поэтому добровольцы могли рисковать собой на вполне законном основании при условии достижения совершеннолетия. С совершеннолетием на борту исследовательского корабля все оказалось в порядке. Добровольцы тоже нашлись, больше двадцати человек. И как только юркие флигеры расползлись во все стороны от базы, руководство экспедиции было вынуждено выделить для их охраны шнелльботы, поскольку по Уставу ОКС крейсер обязан охранять «научную деятельность при угрожающих обстоятельствах». А таковые имелись в наличии.

— Ну вот, оголтелые своего добились, — сказала раздосадованная Милдред. — Вольные охотнички!

— Историческая закономерность, — утешила Джетти Лоренс. — При кризисах всегда так бывает. Верх одерживают не осмотрительные, а убежденные.

— Фанатики, ты хочешь сказать, — в сердцах поправила Милдред.

— Вот-вот, это самое слово.

— Да ничего из их затеи не выйдет, — успокоил Баллард, командир «Гепарда-2». — Где они, страшные макулы? Пять лет прошло. Что Эстабрион? То был Эстабрион.

Но многие думали иначе. По мере расширения поисков на Кампанеллу высадилась еще дюжина человек. С оживлением людей, получивших конкретные точки приложения сил, они приступили к делу. Научная деятельность «при угрожающих обстоятельствах» возбуждала хорошо. Под их сенью любая рутина из дела превращалась в деяние.

Около недели рыскание многочисленных поисковых групп ни к какому обнаружению макул, тем более — к их пленению, не приводило. В известной мере это всех устраивало. Пессимистический прогноз Балларда вроде бы начал оправдываться. Но, с другой стороны, никто и не исчез, что заставило примолкнуть осторожных. И дало пищу скептикам. А колебавшиеся ободрились, начали примыкать к «вольным охотничкам», как с легкой руки Милдред стали именовать сбежавших с крейсера авантюристов. Неожиданно в их числе оказалась Джетти Лоренс.

— Ты переменила свое мнение? — удивилась Милдред.

— Нет. Мне просто скучно. Никаких профессиональных задач не предвидится.

— Каприз! — с гневом сказала Милдред.

— Каприз, — радостно согласилась Джетти.

Резкое расширение фронта поисковых работ все же не могло оставаться совсем бесплодным. Накапливалась, обогащалась и уточнялась информация об истории исчезновений пятилетней давности. Добывали ее «вольные охотнички», а обрабатывала, по иронии служебного долга, Милдред. Спокойная внешне, но кипящая внутри.

На ее карте все более отчетливо обозначались маршруты распространения макул. В море их проследить не удавалось, а вот на суше — получилось. Одиннадцать лучей веерообразно разбегались от Вулканного Кольца. Все они начинались из глубоких ущелий, потом расширялись, сливались, охватывая территорию планеты.

— А это не повторится? — озабоченно спросил Кнорр.

— Еще как повторится.

— Не поставить ли тогда роботов-наблюдателей?

— Где?

— У истоков лучей распространения. В ущельях то есть.

Поставили. Более того, по предложению Ио роботы караулили также крупные поселения, место посадки шлюпки с «Фламинго», район странно исчезнувшего валуна, и еще некоторые подозрительные пункты. Это предложение было принято не без споров, поскольку для его выполнения потребовалось привлечь охранных роботов, ослабив тем самым защиту базы. Но именно оно в конечном счете принесло результат.

Случилось это поздней ночью. В диспетчерской базы раздался долгожданный звонок. На карте окрестностей Трои, в районе «мнимой скалы Игнаца», пульсировала точка. Она означала включение бортовой телекамеры разведывательного робота. Передача продолжалась считанные секунды, после чего «Скаут» отключился. Но сделать главное — послать «картинку» он все же успел.

Было видно, что в двадцати метрах от машины вспучился песок. Из него полезла уже знакомая чернота. Тут же экран заполнили пляшущие полосы, потом он погас. Дежуривший в ту ночь Турумалай без колебаний включил сигналы общей тревоги.

При первых звуках над раскладушкой поднялась всклокоченная шевелюра Хосе. Из-за недостатка места на базе он спал прямо в диспетчерской.

— Подъем-подъем! — бодро скомандовал Турумалай. — Дичь показалась.

— Съедобная? — позевывая, осведомился Хосе.

Турумалай вдруг засомневался:

— Если по зубам окажется. Ну, начинаем?

Хосе сделал гримасу — что, мол, спрашивать. Турумалай щелкнул пальцем по микрофону.

— Внимание! Всей резервной группе — на выход!

— База, я — «Гепард-2». Что за переполох?

— Абрахам, срочно прощупай радаром место скалы Игнаца. Кажется, началось.

— Да ну? — удивился Баллард. — Вот не ожидал. Момент. Алло, Турум, ты меня слышишь?

— Слышу.

— В квадрате обнаружен «Скаут-29». Его температура — минус двести шесть градусов по Цельсию. Движется по кругу, очевидно, поврежден. В трех километрах к северо-западу определяется пятно радарного поглощения. Температура — абсолютный ноль, хотите — верьте, хотите — нет.

— Да чего ж, верим.

— Братцы, это оно! Точно. Снижаюсь.

Турумалай мгновенно переключился на общую волну.

— Всем поисковым группам! Объект обнаружен. Приказываю стягиваться к границам квадрата двадцать один — тридцать и ждать подхода резерва. Повторяю ждать подхода резерва. Наваливаться будем все разом, попрошу обойтись без сольных номеров.

Распорядившись, Турумалай подбежал к винтовой лестнице и глянул вниз. Его беспокойство было напрасным. Резерв — двенадцать заспанных мужчин и женщин — направлялся к шлюзовым камерам.

— План хоть не забыли? — беспокойно спросил Турумалай.

— Нет, — ответила Ио. Она уже натягивала сенсорный шлем.

Турумалай вернулся к своим приборам. Поскольку поиски велись круглосуточно, одна из пар оказалась в нужном районе еще до подхода резервных экипажей. Это были Десмонд Ю. и Шанталь Байонн. С расстояния в четыре километра они засекли макулу приборами, но подойти ближе не решались.

— Очень хорошо, — одобрил Турумалай. — Так и держитесь. Поменьше героизма.

— У нас его и не было, — успокоил Десмонд.

«Гепард-2» в это время круто скатился с орбиты, но скорость его была чересчур велика. Дискоид промчался за горизонт, оставив за собой огненный след. К месту действия спешил еще шнелльбот Барановского, но ему требовалось времени и того больше.

Турумалай нервно прошелся вдоль пультов. От него теперь мало что зависело.. Все зависело от того, не потеряют ли Шанталь и Десмонд макулу до прибытия основных сил..

— Постарайтесь не упустить, — попросил Турумалай.

— Скорость двести шестнадцать, курс тридцать семь. Контакт устойчивый, — спокойно сообщил Десмонд.

Турумалай глянул в окно. На ярко освещенной площадке между полусферами базы появилась еще одна группа закованных в броню людей. К ним подползали флигеры с откинутыми колпаками. Забрав пилотов, машины исчезали за пределами освещенного пространства. Вслед за резервной группой ушли Игнац, Джун, Хосе и Франческа.

Внутри базы уже никто не спал. Еще шестеро из отдыхавшей смены, на ходу глотая спецкофе и галеты, спускались на первый этаж.

— Скорость объекта увеличивается. Курс прежний, — доложила передовая пара.

— Алло, Десмонд! Я — Зоран. Вижу вас на радаре, через минуту догоню. Захожу справа.

— Хорошо. Только когда догонишь, вперед не вылезай, держись на траверзе, понял? Не беспокой зверушку.

— Думаешь, она нас еще не чует?

— Да кто ее знает.

Через четверть часа макулу уже сопровождали девять машин.

— Пожалуй, пора строить «коробочку», — сказал Десмонд.

— Нет, — откликнулся Турумалай. — Ждите. Вскоре над горизонтом взошел «Гепард-3» и прочно зафиксировал макулу своими приборами. Подошли все двенадцать флигеров резерва, потом — еще шесть. Игнац принял командование и начал выстраивать ковш захвата. Еще через минуту над черным ночным лесом показались навигационные огни «Гепарда-2». Они были совершенно излишними, поскольку корпус шнелльбота светился от перегрева. Могучий выхлоп его дюз валил деревья. Развернувшись, он лег на параллельный курс.

— Привет всем, — сказал Баллард.

— Со скромным вас прибытием, — отозвалась Джун.

— Становится тесно, — озабоченно сказал Игнац.

— Да, пора начинать, — откликнулся Баллард. — Чего тянете? Не ровен час, упустите. Мало ли что. Я прикрою.

— Приготовились... пошли! — крикнул Игнац.

Было слышно, как он скрипнул зубами.

Вспыхнули десятки фар. В перекрещении лучей появился сгусток глухой, провальной мглы. Вокруг него мгновенно сплелась паутина невидимых силовых линий. Напряженность поля была такова, что остановила бы дрейфующий айсберг. Но макула продолжала скользить над землей, волоча всю эскадру, словно свору охотничьих псов.

— Всем тормозиться! — крикнул Игнац. — Полная мощность!

Рябь пробежала по черной поверхности амебы. Скорость ее уменьшилась. Секунду она продолжала тащить за собой двадцать семь флигеров. Но потом мертво остановилась.

Это произошло мгновенно, одним рывком, будто у нее не было ни малейшей инерции. Не ожидавшая этого армада преследователей пронеслась мимо.

— Сохраняйте строй, сохраняйте строй! — крикнул Баллард. — Я ее подержу.

Охотники спешно развернулись, но дичь дожидаться не стала. Бесшумно, как огромная черная капля, макула ушла в песок. Бесшумно, но не бесследно. На месте ее исчезновения что-то блестело.

Один из флигеров приблизился.

— Браслеты, — удивленно сказал Хосе. — Радиомаяк, а второй...

— Второй браслет такой же, как у Джун, — определила Ио. — Что же это такое? Джун, ты где?

— Вон, вон где! — крикнули сразу несколько человек.

На небольшой высоте машина Джун удалялась от места происшествия. Она летела прямо, но странно переваливалась с крыла на крыло, словно дурачилась. Ее быстро догнали.

Обшивка флигера серебрилась инеем. Под колпаком кабины мерцали огни пульта, отбрасывающие тяжелую тень скафандра. Молчали и Джун, и ее бортовой софус.

— Сажаем, — решил Игнац. — Вот подходящая поляна.

Четыре флигера нависли над машиной Джун. Она ткнулась в землю, пробороздила заросли лесной малины, ударилась о ствол дерева и перевернулась. Ее маршевый двигатель продолжал работать, обжигая кусты.

Чтобы не дать упрямому аппарату по-рыбьи всплыть кверху брюхом, Шанталь и Десмонд находились над ним. По бокам совершили посадку Хосе и Ио. Используя манипуляторы своих скафандров, они перевернули флигер. Хосе выдернул аварийную чеку. Кабина раскрылась. Ио выволокла тысячекилограммовое яйцо и опустила его на траву. Подошел Хосе. Вокруг один за другим приземлялись флигеры.

— Кто-нибудь остался на страже? — крикнул Игнац.

— Я остался, — ответил Баллард.

Извлекли кокон автоматической реанимации. Двое ребят натянули тент для защиты от дождя. Где-то за облаками неохотно вставал Эпсилон, начинало светать.

— Я боюсь, — сказала Ио.

— Нельзя терять времени.

— Да, верно.

Ио склонилась над лежавшим яйцевидным скафандром и набрала код. Верхняя часть корпуса отпала. Внутри зажегся свет.

— Вот, видите... — растерянно сказала Ио.

Скафандр был пустым.

— Кажется, я ей нравился, — сказал Хосе.

За неожиданностью следует оцепенение. Все молчали. Брошенный без присмотра флигер Джун всплыл и полетел куда-то в сторону недалекого моря. Догонять его не стали. Никто не знал, что же дальше-то делать.

К ночи поднялся ветер. Тучи рассеялись, над потолочным окном базы «Орешец» зажглись звезды. Когда в диспетчерской выключили свет, они стали огромными. Различалось даже Солнце. Такое, каким оно было одиннадцать лет назад. Скромное желтое пятнышко, одно из миллионов ему подобных небольших звезд, медленно кружащихся в вечном танце Галактики. Выделялось оно лишь тем, что его дети научились добираться до соседних светил, открывая и заселяя все новые и новые планеты. Платой же за освоение пространств была человеческая жизнь.

По старой традиции Космофлота прощание с погибшими проходит в тишине, без речей и музыки. Чаще всего оно бывает заочным: поскольку нежная человеческая плоть не переживает взрыва реактора, люди могут бесследно кануть в тысячекилометровых глубинах гигантских газовых планет, затеряться в межзвездных далях, сгореть в раскаленных атмосферах звезд. Ко всем известным опасностям космоса, способным бесследно поглотить человека, на Кампанелле добавились еще и макулы.

Снаружи был слышен ветер, погромыхивали вулканы. А внутри приглушенно стучал метроном. После тридцатого удара вспыхнули лучи видеосинтезатора. Встретившись над центром диспетчерской, они вылепили четыре человеческие фигуры — троих мужчин и женщину. Виктор Нолан задумчиво смотрел вверх, на поблекшие звезды. Ван Вервен обращался к Рональду с какими-то словами, и Рональд, склонив голову, внимательно его слушал. Перед ними, положив ногу на ногу, в легком кресле сидела Джун. На ней было бальное платье, узкая кисть облегала бокал шампанского. Так она выглядела во время своего последнего, встреченного на борту «Звездного Вихря», Кристмаса.

Площадка с видеоскульптурами медленно вращалась, позволяя увидеть их с разных сторон. Легкий ветер шевелил отложной воротник Нолана, играл каштановыми локонами Джун. Казалось, еще миг, и все четверо оживут, зашевелятся, сойдут с подиума, и кто-то, скорее всего Джун, недоуменно спросит, ради чего собралась столь невеселая компания. Но этого не случилось.

Заработал канал связи с крейсером. Экран включился не в специальной кабине, а прямо над пультом управления базой. На нем возникло похудевшее лицо Маши, под глазами залегли тени.

— Друзья мои, — несколько севшим голосом сказала она и на секунду смолкла. — Друзья мои, мы понесли потери. Горькие, странные, непонятные. Может показаться, что мы не готовы противодействовать силам, проявившимся здесь, в системе Эпсилона Эридана. Но хочу напомнить, что в нашем распоряжении находится один из лучших кораблей, когда-либо созданных людьми. Мы не имеем права отступить, пока не исчерпаем все его возможности. Это не в традициях Объединенного Космофлота. Вы знаете, что по Уставу ОКС у меня есть право на чрезвычайные полномочия. Считаю, что время для них настало. Объявляю на тяжелом крейсере «Звездный Вихрь» военное положение. Призываю всех к стойкости. Что бы ни случилось, мы должны исполнить свой долг перед памятью наших товарищей, перед тринадцатью миллионами наших исчезнувших сестер и братьев, перед всем стомиллиардным человечеством, которому брошен нешуточный вызов. Наш час пришел! Я верю в вас, ребята. Пожалуйста, включите свет. Хочу видеть ваши лица.

В диспетчерской секунду стояла тишина. Потом кто-то зажег лампы. Хосе отшвырнул очередную пивную банку и встал. К нему присоединилась обычно очень скептичная и осторожная Джетти Лоренс. Из лестничного проема на свет вышли Шанталь, Турумалай, Франческа. Встали Игнац, Десмонд, Зоран, Ио — встали все. За спиной Маши, по другую сторону лазерного луча, обеспечивающего связь, происходило то же самое: в зале управления вставали люди. Экипаж тяжелого крейсера «Звездный Вихрь» принимал вызов Космоса.

— Спасибо, — дрогнувшим голосом сказала Маша. — Я не сомневалась в вашем мужестве и ясном разуме. План наших ближайших действий будет готов через несколько часов. До его завершения прошу не предпринимать активных действий. Комендантом базы «Орешец» назначаю Ио Цесселин.

— Меня? — удивилась Ио. — Почему?

— Приказы не обсуждаются.

— Хорошо. То есть слушаюсь. А что делать?

— Спать. Выставить охрану и всем спать. Через несколько минут к вам прилетит Яцек Барановский с полным экипажем своего «Гепарда». Теперь он будет стеречь вас постоянно.

Следующее утро выдалось удивительно мирным. Принятое Машей решение словно сняло остроту событий, сделало их ожидаемыми, вещи стали на свои места, и не только в умах. По какому-то совпадению тревожных сообщений не поступало. Шанталь заметила, что такое случается только после решений и правильных, и своевременных. Но тут же, почувствовав некоторую натяжку, призналась:

— Впрочем, к Маше я не могу быть беспристрастной.

— У каждого — свои недостатки, — туманно высказался Турумалай.

Его очень занимала родинка на шее собеседницы Шанталь. Делала вид, что не замечает этого. Одиннадцатый год она была замужем, и брак оказался вполне удачным. Настолько удачным, что оставалось только сожалеть по поводу невозможности завести ребенка.

— Запиши меня в очередь, а?

— Шерше ля фам, Турум.

— Так я уже.

— Э, нет. Другую.

Они прогуливались вокруг сизого от окалины «Гепарда» в одних комбинезонах из легкой ткани. Громоздкие скафандры было разрешено не надевать, поскольку от макул они не спасали, как уже выяснилось со всей очевидностью. А вот гулять в них совершенно немыслимо.

— И все равно я тебе благодарен, — вкрадчиво сказал Турумалай.

Шанталь улыбнулась.

— Не поможет. Прекрасная погода. Мне кажется, ты этого не замечаешь, а зря.

— Сейчас исправлюсь, — сказал Турумалай.

Он остановился и поднял голову.

С голубого, почти безоблачного неба сиял Эпсилон. Было удивительно тепло для сентября. Шапки дыма от вулканов плыли на юг, прочь от базы.

В степи завораживающе шелестел ветер, навевая меланхолические мысли.