Лаppи Нивен
      ЗАНОЗА
      В моей комнате кто-то был.
      Наверняка кто-нибудь из парней Синка. Вот глупец. Уходя, я выключил свет. Теперь же под дверью виднелась светлая желтая полоска.
      Он прошел внутрь не через дверь - все положенные мной ниточки были на месте. Оставалась пожарная лестница а окном спальни.
      Я вытащил пистолет, сделал шаг назад, чтобы создать себе простор для маневра. Затем - я так часто практиковался в этом, что, наверное, свел с ума администрацию дома - ударом ноги распахнул дверь и одним выверенным броском ввалился в комнату.
      Ему лучше было бы притаиться за дверью, или присесть на корточки позади стола, или, наконец спрятаться в стенном шкафу, прижавшись глазом к замочной скважине. Вместо этого он расположился прямо посреди комнаты, и к тому же совсем не в ту сторону смотрел. Он едва начал оборачиваться, как я уже засандалил в него четыре реактивные гиропули. Я даже заметил, как дергалась его рубашка, когда ее пронизывали пули. Одно отверстие образовалось чуть повыше сердца.
      С ним было покончено.
      Я даже не удосужился полюбоваться падением его тела, а короткими перебежками, низко пригнувшись, пересек всю комнату и повалился на пол за диваном. Он мог быть не один. Здесь могли оказаться и другие. Если бы хоть кто-нибудь из них притаился за диваном, он бы тут же меня и прикончил, но там никого не было. Я быстро пробежал взглядом вдоль стены за собою, но там нигде нельзя было спрятаться. Тогда я замер в ожидании, тщательно прислушиваясь.
      Где же остальные? Тот, кого я пристрелил, никак не мог заявиться в одиночку.
      Я уже давно стоял поперек горла Синку. Посылая своих головорезов в засаду на меня, он должен был объяснить им, на что они идут. Но тот, которого я пристрелил, не успел даже уразуметь, что он побывал в деле.
      - Почему вы сделали это?
      Невероятно, но голос исходил из самой середины комнаты - оттуда, где я оставил без внимание рухнувший на пол труп. Я отважился на то, чтобы бросить быстрый взгляд в ту сторону и тотчас же снова спрятал голову за диван. Вот что запечатлелось на сетчатке моих глаз в результате такого моментального фотоснимка: он даже не пошевелился, крови на нем не было, не увидел я и пистолета, правда правая его рука не попала в поле моего зрения.
      Пуленепробиваемый жилет? Ребята Синка не имели обыкновения прибегать к такого рода защите, но иного ответа никак не могло быть. Я резко выпрямился и выстрелил, целясь ему между глаз.
      Пуля начисто уничтожила правый его глаз, прошив череп меньше, чем в дюйме от него. Страшно было глядеть на то, что я сделал. Я снова нырнул под прикрытие дивана и попытался успокоиться.
      Никаких звуков. Как и никаких признаков того, что он здесь не один.
      - Я спросил, почему вы сделали это?
      Некоторый оттенок любопытства придал особое своеобразие его пронзительному голосу. Он продолжал стоять не подвижно, когда я выпрямился, а в голове его не было никаких отверстий, на лице как ни в чем не бывало располагались оба его глаза.
      - Почему я сделал - что? - ошеломлено переспросил я.
      - Почему вы сделали во мне отверстия? Я вам очень благодарен за эти сувениры из металла, разумеется, вот только...
      Он неожиданно замолчал, как будто выболтал слишком много и понял это. Но меня сейчас беспокоило совсем иное.
      - Здесь есть еще кто-нибудь?
      - Только мы двое. Я прошу прощения за столь бесцеремонное вторжение и компенсирую это...
      Тут он снова осекся и переменил предмет разговора.
      - Кого же это вы здесь ждали?
      - Парней Синка. Как я полагаю, они все еще разгуливают на свободе. Ребята Синка очень хотят делать отверстия во мне.
      - Почему?
      Неужели он настолько глуп?
      - Чтобы вывести меня из игры! Чтобы убить меня!
      Поначалу он изумился, затем пришел прямо-таки в бешенство. Он настолько взъярился, что едва не захлебывался.
      - Меня должны были проинформировать! Кое-кто должен понести ответственность за такую вопиющую халатность!
      - Тише, тише. Я сам виноват. Я посчитал, что вы на стороне Синка. Выходит, я зря в вас стрелял. Извините.
      - Ничего страшного.
      Он улыбнулся, успокоившись так же мгновенно, как и разбушевался.
      - Но я испортил вам костюм... - испытывая чувство неловкости, продолжал я.
      Его пиджак и рубашка были изрешечены, однако крови не было.
      - Только вот кто ВЫ?
      Росту он был не более ста шестидесяти сантиметров - такой невысокий толстячок в старомодном коричневом костюме, с застежкой на одну пуговицу. На лице у него не было ни единой волосинки, не было даже ресниц. Как и бородавок, морщин и каких-либо особых примет. Это был один из тех парней, у которых все гладенькое и кругленькое, как будто создатель не позаботился о том, чтобы снабдить их лица характерными чертами.
      Он развел руками, явив моему взору аккуратно наманикюренные ногти.
      - Такой же человек, как и вы.
      - Псих!
      - Полегче, - огрызнулся он сердито. - Просто бригада, ответственная за предварительно обследование, схалтурила, выполняя свои обязанности.
      - Вы... марсианин?
      - Никакой я не марсианин! Я... - тут он издал булькающий звук, как будто захлебываясь, - а еще я антрополог. Так это у вас называется. Я прибыл сюда изучать вашу породу.
      - Вы - из космоса?
      - Из него самого. Азимут и расстояние, разумеется, являются тайной. Сам факт своего появления здесь является тайной.
      Он сильно нахмурился. Лицо его, скорее всего, представляло из себя резиновую маску, правда очень неумело выполненную.
      - Я никому не проболтаюсь об этом, - заверил его я. - Только вот явились вы сюда не совсем подходящее время. Синк в любую минуту может вычислить, кто сел ему на хвост. И тогда он займется мной. И это прибежище всякого хлама станет эпицентром таких событий, о которых даже страшно подумать. Так что, хоть и приятно мне ваше общество, но нам надо поскорее расстаться. Никогда прежде не доводилось встречаться с... кем бы вы там на самом деле ни были.
      - Я тоже обязан прекратить эту встречу, поскольку вам теперь известно, кто я на самом деле. Только сначала расскажите мне о вашей междоусобице. Почему Синку так хочется делать отверстия в вас?
      - Его полное имя - Лестер Данхэвен Синклер третий. Он заправляет всем рэкетом в этом городе. Послушаете, у нас достаточно времени для того, чтобы выпить - не возражаете? У меня есть виски, портвейн...
      Он вздрогнул.
      - Нет, благодарю вас.
      - Чуть-чуть, чтобы вы чувствовали себя посвободнее. Я был несколько раздражен его отказом.
      - Тогда, пожалуй, я приму более удобную для меня форму, пока вы будете пить... то, что вам больше нравится. Не возражаете?
      - Как вам будет угодно.
      Я прошел к бару и налил себе виски и воды из крана. В большом многоквартирном доме царила полнейшая тишина. Меня это нисколько не удивило. Я здесь вот уже несколько лет, и другие жильцы за это время научились порядку. Когда начинали говорить пистолеты, они прятались у себя под кроватями и не высовывались.
      - Вас это не шокирует?
      Мой гость казался обеспокоенным.
      - Если вам станет неприятно, то, пожалуйста, сразу же об этом скажите.
      И он... начал таять. А я стоял с картонным стаканчиком в руках и, выпучив глаза, смотрел на то, как он вытекает из своего костюмчика на одну пуговку и принимает компактную форму наполовину спущенного серого огромного мяча, какой любят катать на пляжах.
      Я пропустил первую чарку и налил еще, на этот раз не разбавляя водой. Руки у меня однако совсем не дрожали.
      - Я частный детектив, - сообщил я марсианину.
      Он извлек из себя нечто, хитрым образом завитое. Я решил, что это ухо, и продолжил.
      - Когда примерно года три назад здесь впервые объявился Синк и начал прибирать к рукам остальных рэкетиров, я предпочел не становиться у него на пути. Пусть им лучше занимаются слуги закона, так я решил. Тогда он купил этих слуг, но и тут я нисколько не возражал. По характеру своему я не Дон-Кихот.
      - Дон-Кихот?
      - Голос его изменился. Теперь он был каким-то утробным, в нем явственно слышалось урчание, напоминавшее бульканье кипящей смолы.
      - Так вот, я старался держаться подальше от Синка, но ничего из этого не вышло. Синк велел убить одного из моих клиентов. Фамилия его Моррисон. Я тогда следил за женой Моррисона, добывая необходимые для развода улики. Она сожительствовала с одним мужиком по фамилии Адлер. У меня на руках уже были все необходимые улики, когда Моррисон неожиданно исчез. Вот тогда-то я и обнаружил, что Адлер - правая рука Синка.
      - Правая рука? А ведь мне ничего не говорили о том, что здешняя цивилизация хоть чем-то похожа на культуру пчелиного улья.
      - Что?
      - Вот еще упущение, за которое придется ответить бригаде предварительного обследования. Продолжайте рассказывать. Вы совершенно меня пленили.
      - Я продолжал розыски в том же направлении. А что мне еще было делать? Моррисон был моим клиентом, и он был мертв. Я собрал уйму улик против Адлера и передал их все фараонам. Труп Моррисона так и не был найден, однако у меня имелись все улики, свидетельствовавшие о факте преступления.
      Синк никогда не оставлял трупы своих жертв. Они просто бесследно исчезали. Но того, что мне удалось собрать, хватило бы, чтобы засадить Адлера за решетку. Однако дело это замяли. Неизвестно каким образом, но улики пропали. А меня самого как-то вечером здорово избили.
      - Избили?
      - Почти любого рода удары, - объяснил я ему, - могут нанести серьезный ущерб человеческому организму.
      - В самом деле? - проклокотало где-то внутри шара. - Ведь организм-то состоит, насколько мне известно, почти целиком из воды?
      - Может быть. Но только в сказках побои заживают быстро. В жизни все наоборот. Так вот, теперь я начал уже выискивать улики против самого Синка. Неделю тому назад я выслал ксерокопии некоторых документов в ФБР. А парочку копий подбросил ребятам Синка. Это были свидетельства, уличавшие их хозяина во взяточничестве - ничего такого уж особенного, но все равно достаточно, чтобы изрядно подмочить его репутацию. Как я прикинул, Синк быстро разберется с тем, кто делал эти копии. Копировальный аппарат я взял напрокат из одного здания, как раз ему принадлежащего.
      - Очаровательно. Я уже живо представляю себе, какие дырки я наделаю в теле Леди предварительного обследования.
      - Ей будет нанесен серьезный вред?
      - Она не... - приглушенное бульканье. - Она... - громкий, пронзительный птичий клекот.
      - Я понял. В любом случае вы сейчас сможете сами убедиться, насколько я буду занят. Слишком сильно занят, чтобы предаваться болтовне об... э... антропологии. В любую минуту сюда могут ворваться люди Синка, и стоит мне убить хотя бы одного из них, как против меня будут и фараоны. Может быть, как раз фараоны и явятся первыми. Черт их знает.
      - Можно мне посмотреть? Обещаю не путаться у вас под ногами.
      - Зачем?
      Он настороженно поднял свое искусственное ухо, как будто оно было живое.
      - В качестве примера. Ваша порода разработала весьма обширную отрасль техники, используя переменный электрический ток. Мы были очень удивлены, обнаружив, на сколь далекое расстояние вы в состоянии передавать электричество и для сколь многих целей его применять. Кое-что тут явно достойно подражания.
      - Вот и прекрасно. Только что из этого?
      - Вероятно, есть и многое другое, чему мы могли бы у вас поучиться.
      Я покачал головой.
      - Извините, но не могли ли бы покороче. Тут вот-вот начнется такое веселье, что всем будет не до смеха, а мне лично совсем не хочется, чтобы пострадал кто-нибудь непричастный. Черт возьми, о чем вообще я толкую? Неужели все эти дырки не принесли вам вреда?
      - Очень немногое в состоянии нанести мен ущерб. Когда-то очень давно мои предки прибегли к геноинженерии для того, чтобы улучшить то физическое состояние, что досталось им от природы. Главной моей слабостью является восприимчивость к некоторым органическим ядам и чудовищный аппетит, никак не поддающийся удовлетворению.
      - Ладно, оставайтесь. Может быть, после того, как се утрясется, вы еще расскажете мне о Марсе или какой-нибудь другой планете, откуда вы родом. Мне очень хотелось бы послушать.
      - Место, откуда я прибыл, - это строжайшая тайна. А вот о Марсе я могу вам многое рассказать.
      - Пожалуйста, пожалуйста. А как вы относитесь к предложению совершить набег на холодильник, пока мы ждем? Если вы в такой степени голодны все время - вот, попробуйте...
      Внезапно послышались чьи-то крадущиеся шаги.
      Они уже здесь. Их немного, если они хотят сохранить все это в тайне. И это уж точно ребята Синка, так как соседи к этому времени все уже давно попрятались под кроватями.
      Марсианин услышал шаги тоже.
      - А что мне делать? Я ведь не в состоянии достаточно быстро снова обрести человеческий облик.
      Я уже был позади огромного мягкого кресла.
      - Тогда попытайтесь сделать что-либо другое. Что-нибудь, что для вас проще.
      Через мгновенье рядом со мною было уже два совершенно одинаковых кожаных черных пуфика для ног. Они оба соответствовали одному-единственному мягкому креслу в комнате, но, возможно, на это никто не обратит внимания.
      Дверь с грохотом отворилась нараспашку. Я не стал нажимать на спусковой крючок, ибо за дверью никого не оказалось. Только пустой коридор.
      Пожарная лестница была за окном моей спальни, но это окно было заперто и оборудовано сигнализацией. Оттуда они никак не могли появиться. Если только не...
      - Эй! А как вы сюда пробрались? - прошептал я.
      - Пролез под дверью.
      Значит, все было в полном порядке. Оконная сигнализация пока что еще функционирует.
      - Кто-нибудь из жильцов вас видел?
      - Нет.
      - Отлично.
      Я и без этого был сыт по горло жалобами со стороны администрации дома.
      За дверью послышалось слабое шуршание. Затем всего на какое-то мгновенье появилась рука с пистолетом, раздался выстрел наугад, после чего и рука, и пистолет тотчас же исчезли. В стене моей комнаты появилось еще одно отверстие. У стрелявшего было достаточно времени, чтобы увидеть мою голову и раскрыть мое местонахождение. Низко пригнувшись, я метнулся к дивану. Я уже поудобнее устраивался за ним, когда услышал голос у себя за спиной.
      - Вставай! Не делай резких движений!
      Нельзя было не восхищаться этим малым. Ему удалось проникнуть через окно, так, что не сработала сигнализация, да еще совершенно бесшумно пройти в гостиную. Это был высокий смуглый парень с прямыми черными волосами и черными глазами. Дуло его пистолета было направлено прямо мне в переносицу.
      Я выронил гиропистолет и выпрямился. Оставлять его и дальше в своей руке означало немедленную гибель. Парень был невозмутимо спокоен.
      - Реактивный гиропистолет? - удивился он, - почему не пользоваться стандартным лучеметом?
      - Мне по душе гиро, - сказал я.
      Может быть, он подойдет слишком близко или на какое-то мгновенье отведет от меня взгляд - и вообще, мало ли что может случиться...
      - Он легенький, как перышко, и к тому же нет никакой отдачи. Пистолет собственно представляет собой пусковую камеру для реактивных пуль, а убойная сила каждой соответствует пуле сорок пятого калибра.
      - Постойте, постойте! Но ведь каждая такая пуля и стоит не меньше сорока пяти долларов!
      - А я не расстреливаю большое количество людей.
      - По такой цене каждого - охотно верю. Так вот, потихоньку поворачивайся ко мне спиной. И руки повыше.
      Он неотступно следовал взглядом за каждым моим движением.
      Я повернулся к нему спиной. С мыслью о Боге...
      Что-то металлическое едва-едва чиркнуло по моей голове, легонькое, как перышко. Я мгновенно развернулся, резко ударил ладонью по его руке с пистолетом, а затем по гортани. Чисто механически. Нанес удар в тот самый момент, когда прикосновение его пистолета к моей голове указало мне, что он в пределах досягаемости.
      Он, спотыкаясь, отскочил назад, схватившись рукой за горло. Я же еще заехал ему кулаком в живот, и сразу же другим кулаком - в подбородок. Он упал, стараясь свернуться комком. Однако все еще продолжал держать в руке оружие.
      Но почему он все-таки не ударил меня прикладом как следует? Судя по моим собственным ощущениям, он приложил его очень осторожно к самой моей макушке, даже как-то нежно, как будто очень опасался, что пистолет может развалиться на куски.
      - Ладно, хватит баловаться. - В дверном проеме показалась рука с пистолетом и поднялась на высоту моей головы. В появившемся вслед за этим хозяине руки я узнал Хэнделя. Он выглядел точь-в-точь как светловолосый безмозглый герой комиксов, но он вовсе не был безмозглым, хотя в равной степени его нельзя было назвать героем.
      - Ты еще пожалеешь о том, что сделал это, - предупредил он, входя в комнату.
      Черный кожаный пуфик для ног позади него начал изменять свою форму.
      - Черт возьми, - произнес я, - ведь это нечестно.
      Сначала Хэндель как будто искренне удивился, затем одарил меня победной улыбкой.
      - Это ты о том, что двое против одного?
      - Это я разговаривал со своим пуфиком для ног.
      - Ну-ка повернись спиной. Нам велено привести тебя к Синку, если удастся. У тебя еще остается шанс выпутаться живым из этой передряги.
      Я повиновался.
      - Мне бы хотелось извиниться.
      - Оставь свои извинения Синку.
      - Нет, честно. В мои намерения вовсе не входило впутывать в это дело еще кого-либо. Особенно, если это...
      Я снова ощутил, как что-то легонько чиркнуло меня по голове, теперь уже сбоку. Скорее всего, это марсианин что-то сделал такое, что амортизировало удар.
      Я мог бы теперь разделать Хэнделя под орех. Однако даже не пошевелился. Казалось крайне несправедливым, что я могу сломать шею Хэнделю, когда сам он не в состоянии даже прикоснуться ко мне пальцем. Я в общем-то совсем не против ситуации "двое против одного", особенно когда этот один - тот, кто против меня. Я даже не против того, чтобы получить помощь от какого-нибудь добропорядочного случайного прохожего, если хоть немного уверен в том, что он от этого серьезно не пострадает. Но такое...
      - А что ж тут такого несправедливого? - спросил высокий хнычущий голос.
      Хэндель завизжал, как впавшая в истерику женщина. Я обернулся и увидел, как он опрометью бросился к дверной ручке, промахнулся на добрых полметра, сделал еще одну попытку открыть дверь, и на этот раз эта его попытка увенчалась успехом.
      И только потом я обратил внимание на пуфик для ног.
      Он уже значительно изменил свою форму, контуры казались размытыми, но я все-таки понял, что предстало взору Хэнделя. Неудивительно, что это размягчило ему мозги. Сам я почувствовал, как от ужаса размягчаются все мои кости, и прошептал, закрыв глаза:
      - Черт возьми, ведь вам положено только НАБЛЮДАТЬ.
      - Вы сами сказали, что удар причинит вам вред.
      - Тут дело совсем не в этом. Детективы ВСЕГДА получают хорошенько по башке. Для нас это не является неожиданностью!
      - Но каким же тогда образом мне удастся научиться чему-нибудь, оставаясь просто наблюдателем, если ваша маленькая война так быстро закончится?
      - Ну, а чему вы научитесь, если будете и дальше совать свой нос не в свое дело?
      - Вы можете уже открыть глаза.
      Я без особой охоты повиновался. Марсианин снова принял это свое идиотское подобие человека. Из груды его одежды, валявшейся на полу, он выудил пару оранжевых длинных, до колен, трусов.
      - Я никак не пойму, какой вам смысл возражать, - произнес он. - Синк ведь убьет вас при первой же возможности. Вы этого хотите?
      - Нет, но...
      - И вы абсолютно уверены в собственной правоте?
      - Да, но...
      - Тогда почему бы вам не принять мою помощь?
      Теперь я и сам уже не был ни в чем уверен. Однако всей кожей чувствовал, что так не должно быть. Это было равноценно тому, как если бы тайком протащить в особняк Синка бомбу в портфеле и затем взорвать ее.
      Именно об этом я думал, пока проверял, нет ли кого еще в коридоре. Он был пуст. Я прикрыл дверь и заблокировал ее креслом. Смуглолицый все еще был здесь - сейчас он пытался принять сидячее положение.
      - Послушайте-ка, - обратился я к марсианину. - Может быть, мне удастся вам объяснить, а может быть и нет. Но если я не добьюсь от вас обещания под честное слово не совать нос в мои дела, я уеду из этого города. Клянусь. И брошу все это к чертовой матери. Понятно?
      - Нет.
      - Так вы обещаете?
      - Да.
      Испанского вида наш приятель в это время продолжал растирать горло и выпучив глаза глядел на марсианина. Мне не в чем было его упрекнуть. Одетый полностью, марсианин еще мог сойти за человека, но никак не в оранжевого цвета трусах. На груди его даже следов не было ни волос, ни сосков, как и пупка на животе. Хулиган метнул взгляд в мою сторону, обнажив зубы в некоем подобии улыбки и спросил:
      - Кто это?
      - Здесь я задаю вопросы. Кто вы?
      - Дон Доминго.
      У него был явно испанский акцент, характеризующийся мягким произношением согласных. Если он и был встревожен, то внешне виду не показывал.
      - Слушайте, как это могло случиться, что вы не упали, когда я ударил вас рукояткой пистолета?
      - Я что, не говорил, что вопросы здесь задаю я...
      - Ваше лицо покрылось румянцем. Вас что-то смущает?
      - Черт вас дери, Доминго, где Синк? Куда вам велели отвести меня?
      - В его резиденцию.
      - Какую именно? "Бел Эйр"?
      - Куда же еще. Вы знаете, такой крепкой башки, как у вас, мне еще не доводилось встречать...
      - Не ваше дело!
      - Ладно, ладно. И что теперь будем делать?
      В полицию я никак не мог звонить.
      - Ну, скажем, свяжу вас. Когда все поуспокоится, сдам вас за попытку напасть.
      - Когда все поуспокоится, вам уже нечего будет, как мне сдается, особенно делать. Вам в самом сроком времени продырявят голову, но когда точно это случится...
      - Ну-ка сейчас же выбросите ЭТО!
      В двери, что вела в кухню, появился марсианин. Рука его строилась вокруг консервной банки с тушенкой, проходя и через жесть банки, и сквозь ее содержимое.
      Затем произошел страшный взрыв в спальне.
      Это взорвалась зажигательная бомба. Половина гостиной мгновенно занялась пламенем. Я подхватил свой гиро, ткнул его в карман.
      Вторая бомба взорвалась в коридоре. Взрывной волной дверь вышибло внутрь гостиной, язык пламени подхватил кресло, которым я воспользовался для того, чтобы заблокировать дверь, и швырнул его через всю комнату.
      - Нет! - завопил, что было мочи Доминго. - Хэнделю было велено обождать! Что это значит?
      Теперь мы изжаримся, отметил про себя я, быстро отступая назад и хаотически размахивая руками, инстинктивно пытаясь отогнать от себя пламя.
      - Вы сейчас страдаете от избытка тепла? - спокойным тенорком спросил марсианин.
      - Да! Черт побери, да!
      Огромный резиновый мяч шлепнулся о мою спину, швырнув меня к стенке. Я обхватил туловище руками, чтобы хоть как-то смягчить удар, хотя смутно и понимал, что все равно получу сотрясение мозга и выключусь. Однако в самый последний момент перед тем, как я должен был врезаться в стенку, она исчезла. Это была капитальная стенка здания! Совершенно потеряв равновесие, я полетел в пустоту ночи с высоты в шесть этажей на асфальт тротуара.
      Я сцепил зубы, чтобы не завопить от отчаянья. Земля быстро подо мною поднималась - именно земля поднималась - как, черт возьми, такое могло произойти с землей? Я широко раскрыл глаза. Все теперь проходило, как при замедленной съемке. Секунда растянулась до бесконечности. У меня было достаточно времени, чтобы увидеть, как случайные прохожие, вытягивая шеи, запрокидывают головы вверх, и заприметить Хэнделя возле угла здания, прикладывающего платок к раскровавленному носу. Времени хватило даже для того, чтобы глянуть через плечо на Доминго, фигура которого резко выделялась на фоне бушевавшего пламени, как бы паря в огромной дыре, проделанной в стене моей квартиры.
      Пламя лизнуло его. Он прыгнул вниз.
      Он будет падать, как при замедленной съемке?
      Нет, он пронесся мимо меня, как выброшенный через окно металлический сейф. Я слышал, как тело его ударилось об асфальт. Звук был далеко не из приятных. Проживая на Уолл-Стрит в ноябре шестьдесят восьмого года, я каждую ночь слышал точно такие звуки в течение нескольких недель после выборов. Я так никогда и не привык к таким звукам.
      Однако ни одна мышца не говорила мне о том, что я падаю. Я медленно погружался в воздух, как будто это была вода. Теперь уже человек шесть-семь наблюдали за тем, как я опускаюсь. У них у всех были широко разинуты рты. Что-то уткнулось мне в бок, я шлепнул его ладонью и обнаружил, что сжимаю в кулаке пулю сорок пятого калибра. Другую я буквально смахнул со совей щеки. В меня стрелял Хэндель.
      Я выстрелил в ответ, почти не целясь. Если бы марсианин не "помогал" мне, я бы, нисколько не задумываясь, разворотил ему череп. А так - Хэндель развернулся и пустился наутек.
      Я коснулся земли и побрел побыстрее прочь. Добрый десяток пылающих любопытством глаз впились мне в спину, но никто даже не делал попыток остановить меня.
      Никаких признаков марсианина не наблюдалось. Никто не пошел за мною следом. Полчаса я сворачивал то в один переулок, то в другой, по старой доброй привычке стряхнуть хвост, пока не завалился в небольшую безымянную пивнушку.
      У меня начисто исчезли брови, что придавало моему лицу очень удивленный вид. Я понял, что изучаю свое собственное отражение в зеркале при входе внутрь бара, выискивая и другие признаки того, что побывал в сражении.
      Лицо мое, никогда не блиставшее особой красотой, было облагорожено разными шрамами и наростами вживленной ткани, нажитыми за многие годы, а светло-каштановые мои волосы никак не хотели держаться на одном месте. Мне пришлось даже нарастить год тому назад некоторое количество искусственных для того, чтобы прикрыть шрам от пули на коже черепа. Все мои шрамы находились там, где им и полагалось быть, а новых ран синяков мне так и не удалось обнаружить. Одежда моя была в полном порядке. Я нигде не испытывал боль. Все теперь казалось каким-то нереальным, а сам я чувствовал себя несколько раздосадованным.
      Однако следующая моя стычка с Синком наверняка будет всамделишной.
      Со мной были только верный мой гиро и горсть реактивных пуль в кармане. Особняк Синка охранялся не хуже Форта Нокс. И Синк обязательно будет меня ждать. Он прекрасно понимал, что я не стану спасаться бегством.
      Мы многое знали друг о друге, слишком многое, если учесть, что никогда не встречались лично.
      Синк был абсолютным трезвенником, хотя его нельзя было назвать фанатичным борцом с алкоголем. Спиртное было во многих помещениях его особняка-крепости. Но его всегда держали так, чтобы оно не попадалось Синку на глаза.
      Обычно в особняке с ним жила какая-либо женщина. Вкус у Синка был отменный. Женщин он менял весьма часто, но они никогда не оставались недовольными, вот что странно. Правда, они и никогда не оставались при этом бедными.
      У меня было несколько свиданий с женщинами, получившими отставку у Синка, и я не препятствовал им рассказывать о Синке, если такое желание у них появлялось. Вот их единогласное мнение о нем: Синк был мужиком, что надо, во всех отношениях, щедрым транжиром, находчивым и увлекающимся всем, что того стоило.
      Однако никто из них не имел особого желание вернуться к нему.
      Синк платил хорошо, полной мерой. Когда возникала необходимость, он вносил любые суммы в качестве залога, чтобы выручить своего человека из тюрьмы. Он никогда никого не предавал. И - что было еще более необычным его тоже никогда не предавали. Мне стоило немалых трудов узнать что-либо, касающееся Синка. Никто не хотел раскалываться.
      Но вот теперь он предал Доминго. Это было неожиданностью для нас обоих.
      Скажем иначе. Кто-то предал Доминго. Доминго ожидал спасения, а не бомб. Как и я. Синк неукоснительно придерживался обыкновения выручать своих ребят, когда они попадали в передрягу.
      Или Доминго предали, нарушив инструкцию Синка, или Синку очень уж захотелось увидеть меня мертвым.
      Я встречался с самыми различными людьми. Мне нравится это. Но никогда и ни с кем мне не хотелось встретиться так, как с Синком, ведь я уже столько знал о нем. И я был чертовски рад тому, что удалось отделаться от марсианина, так как...
      Стоп, чем собственно мне так сильно не угодил этот марсианин? Не своей необычностью, во всяком случае. Мне доводилось иметь дело с какими угодно людьми. То, как он менял форму, могло вывести из себя какого-нибудь слабонервного, но я куда более толстокожий.
      Своими манерами? Но он был даже слишком вежлив. И услужлив.
      Пожалуй, даже чересчур услужлив.
      Вот в чем частично была суть дела. Эскиз предстоящего сражения был наброшен вчерне... а затем в ход его вмешался посторонний из космоса. Он был как бы древнегреческим "Богом из машины", ангелом, спускавшимся на веревочке, чтобы все и вся уладить, и именно этим он непроизвольно все и испортил. Моя охота на Синка с помощью марсианина была равносильна ситуации, когда свидетельские показания берутся у фараона. Это лишало охоту всей ее прелести, ибо теперь собственные мои усилия не имели никакого значения.
      Я разгневанно пожал плечами и заказал еще одну рюмку. Бармен уже собирался закрывать бар. Я быстро допил свое пойло и вышел на улицу в толпу усталых пьянчужек.
      Нужные мне инструменты хранились в багажнике моего автомобиля, но теперь наверняка под его капотом уже находилась бомба. Я поймал такси и назвал место, находившееся в нескольких кварталах от особняка Синка, если можно вообще пользоваться термином "квартал" в том районе, где обитал Синк. Весь этот район расположен на холмах, а улицы его такие кривые, что могут свести с ума кого угодно. Огромный участок вокруг особняка Синка имел форму неправильного треугольника с извилистыми сторонами. Благоустроить участок подобных размеров на столь пересеченной местности, должно быть, стоило не дешевле, чем обустройство базы на Луне. Как-то в послеобеденное время я прогуливался в этом районе и обошел участок кругом. Кроме того, что просматривалось через ворота, мне ничего не удалось увидеть. Забор весь покрыт густыми зарослями вьющего плюща. Среди листьев, конечно, припрятаны датчики охранной сигнализации.
      Я подождал, пока уедет такси, затем зарядил свой гиро и дальше пошел пешком. В кармане у меня еще оставалась одна лишняя реактивная пуля.
      В этом районе повсюду было что-нибудь, что могло служить в качестве укрытия каждый раз, когда мимо проезжала машина. Деревья, живые изгороди, ворота с массивными каменными колоннами. Едва завидев свет фар, я нырял в одно из таких укрытий, на тот случай, что местность вокруг могли патрулировать ребята Синка. Пройдя вот так совсем немного, я вышел к увитому плющом забору. Стоит мне подойти еще ближе, как меня тотчас же засекут.
      Поэтому я нырнул внутрь владений одного из соседей Синка.
      Место это оказалось весьма своеобразным: здесь располагался прямоугольный пруд с изящней купальней, главное здание тоже состояло, казалось, из одних лишь прямых углов, а между этими двумя главными достопримечательностями струился извилистый ручей с небольшим мостиком через него и свешивавшимися в воду ветвями деревьев. Ручей, по-видимому, протекал здесь еще до того, как было возведено здание и посажены многие из деревьев. Это был осколок девственной природы, причудливым образом дисгармонировавший со всеми этими прямыми линиями по соседству. Я, естественно, придерживался ручья в своем приближении к усадьбе Синка.
      Это было самой невинной частью моего начинания. Обвинение в ночной краже со взломом - наиболее тяжелое из того, что могло быть мне пока инкриминировано.
      Наконец я вышел к забору. За ним виднелись уличные фонари, а чуть дальше - увитый плющом забор, окружавший владенья Синка.
      Ножницы для резки проволоки остались в машине. Я стал бы прекрасной мишенью, если бы попытался перелезть через забор. Я крался вдоль забора, пока не набрел на поржавевшую стальную калитку. Висячий замок на ней оказался очень сговорчивым. Мне понадобилось всего несколько секунд для того, чтобы перебежать улицу и прижаться к плющу, как раз там, где я не поленился заранее нейтрализовать несколько датчиков сигнализации.
      Десятью минутами позже я уже оседлал забор.
      Стал ли я при этом мишенью? Безусловно. Кто-то, должен быть, очень четко меня увидел в свете одного из фонарей. Однако отсюда очень хорошо просматривался дом, огромный и почти весь темный.
      Я спрыгнул с забора и неожиданно для себя оказался перед внутренним ограждением, представлявшим собой прочную кирпичную кладку высотой около метра, а над нею - два метра проволочного заграждения, к которому явно подведен ток высокого напряжения.
      Что же теперь делать?
      Может быть стоило попытаться найти что-нибудь, чем можно было бы вызвать короткое замыкание. Но в этом случае охранная сигнализация сработает точно же, как и от датчика на внешнем заборе.
      Или лучше перелезть назад, за увитую плющом ограду и попытаться проникнуть через ворота? Может быть, мне удастся попасть внутрь, взяв как-нибудь охрану на пушку? Синка разбирает любопытство по отношению ко мне не меньше, чем меня по отношению к нему. Если он уже прослышал о моем благополучном замедленном полете с окна шестого этажа совсем в духе Мери Поппинс... то, пожалуй, стоит попытаться. По крайней мере я доживу до того момента, когда воочию увижу, что же, собственно, представляет из себя Синк. Все, что мне было известно о Синке, характеризовалось настоящим временем. О его прошлом я знал только то, что ни один из архива не содержал никаких упоминаний о нем.
      А может быть...
      - Привет. Как протекает ваша частная война?
      Я тяжело вздохнул. Он плавно опустился рядом со мною, все еще в человеческом обличье, одетый в темный костюм. Свою ошибку я обнаружил, когда он подошел поближе. Он просто изменил цвет своей кожи, чтобы создать прямо на ней видимость костюма, рубахи и галстука. На расстоянии выглядело это вполне правдоподобно. Тем более, что ему ничего не нужно было скрывать под одеждой.
      - А я-то думал, что избавился от вас, - признался я. - Вы сейчас стали больше?
      С виду размеры его почти что удвоились.
      - Да. Я проголодался.
      - Вы не шутили, когда жаловались на свой аппетит?
      - Война, - напомнил он мне. - Вы намерены осуществить вторжение?
      - Уже осуществил. Только вот мне ничего не было известно об этом втором заборе.
      - Может быть, я смогу...
      - Нет! Нет, я запрещаю вам все, что только ни взбредет вам в голову! Только наблюдайте!
      - А что наблюдать? Вы ничего не сделали вот уже на протяжении нескольких минут.
      - Что-нибудь придумаю.
      - Разумеется.
      - Но что бы я ни делал, я не стану прибегать к вашей помощи, ни сейчас, ни когда бы то ни было. Если вам так уж хочется наблюдать, ради Бога, будьте моим гостем. Только ни в коем случае не вздумайте мне помогать.
      - Никак не пойму, почему вы так против этого.
      - Это все равно что прослушивать чужой телефон. У Синка тоже есть определенный права, хоть он и сам плут каких мало. ФБР не имеет права прослушивать его телефон. Его нельзя убивать, если только он первым не попытается это сделать по отношению к другому. Его нельзя наказывать, если только он не нарушит закон. И уж тем более нельзя подвергать его опасности нападения со стороны до зубов вооруженных марсиан!
      - Безусловно, безусловно, но если Синк сам нарушит установленные правила...
      - Даже в отношении правонарушителей действуют определенные нормы закона! - свирепо рявкнул я марсианину.
      Он ничего не ответил. Просто стал рядом со мною, в тусклом свете, исходившем из окон дома, - два с лишним метра то ли человек, то ли неизвестно чего.
      - Эй, каким образом вам удается проделывать все эти ваши фокусы? Врожденная способность?
      - Нет. У меня с собой все необходимые причиндалы.
      Что-то само высунулось из его гладкой, как у ребенка, груди, что-то твердое и блестящее, как металл.
      - Вот это, например, уравновешивает механическую инерцию. Другие столь же портативные орудия уменьшают силу тяжести или преобразуют воздух в моих легких, делая его пригодным для дыхания.
      - И вы храните все это у себя внутри?
      - А почему бы и нет? Я могу держать внутри предметы любого размера.
      - Ого!
      - Вы сказали, что имеются определенные правила, которых надо придерживаться, даже когда имеешь дело с преступниками. Но вы ведь сами уже нарушили эти правила. Вы без разрешения вторглись во владения, являющиеся чужой собственностью. Вы покинули место, где произошел несчастный случай в данной случае, гибель дона Доминго. Вы...
      - Ладно, хватит.
      - Тогда...
      - Ладно, я еще раз попытаюсь растолковать вам все с самого начала.
      Я зря тратил слишком много драгоценного для меня времени. Куда важнее сейчас для меня было преодолеть забор. Но тут, сам не знаю почему, я ничего не мог с собою поделать. Ибо в каком-то смысле марсианин был прав. Мое поведение ничего общего не имело с правилами...
      - Так вот, правила здесь совсем ни при чем, - так я сказал ему. - По крайней мере, не в них суть. А суть в том, у кого власть. Синк прибрал к своим рукам весь этот город, а потом ему, безусловно, захочется то же самое сделать и с другими городами. Слишком уж многое сгреб он под себя власти. Вот почему кто-то обязательно должен его остановить. Но вы даете мне тоже слишком много силы. А человек, у которого слишком много силы или власти, в конце концов теряет голову. Я сам себе уже не доверяю, когда вы находитесь на моей стороне. Ведь я детектив. Нарушая закон, я не исключаю возможности того, что меня посадят в тюрьму, если только мне не удастся обосновать причины, по которым я это сделал. Это заставляет меня действовать осторожно. Если я имею дело с преступником, который может меня провести, то мне достаются синяки и шишки. Если же я пристрелю кого-нибудь, кто этого не заслуживает, то попаду за решетку. Все это приводит к тому, что я проявляю максимальную осмотрительность. А вот когда я ощущаю вашу поддержку...
      - Вы теряете бдительность, - изрекла темная глыба рядом со мною.
      Голос его при этом звучал как-то почти задумчиво, такой присущей только людям выразительности я от него еще не слышал прежде.
      - Вы можете поддаться искушению присвоить себе больше власти, чем это нужно для вашего же собственного блага. Что ж, честно говоря, я не ожидал такого проявления мудрости от вашей породы.
      - Вы считали нас безнадежными глупцами?
      - Возможно. Я ожидал, что вы будете мне благодарны за любую помощь, которую я в состоянии вам оказать, и будете настойчиво ее домогаться. Теперь я начинаю постигать смысл вашего отношения ко мне. Мы тоже стараемся уравновесить количество власти, которым наделены отдельные личности. Что это за шум?
      Раздалось негромкое шуршание, как будто кто-то очень быстро бежал по траве и даже не пытался это делать украдкой, а тихо это получалось как бы само собой.
      - Не знаю.
      - Вы уже решили, каков будет ваш следующий шаг?
      - Да, я... Черт возьми! Да ведь это псы!
      - Что это - псы?
      Они уже были тут как тут. В темноте я не мог различить, какой породы эти собаки, но были они крупные и совсем не лаяли. Шурша скребущими по асфальту когтями, они срезали угол с обеих сторон шедшей по кругу стены и теперь быстро, даже очень быстро мчались прямо к нам. Я приподнял, как бы взвешивая, свой гиро и понял, что пуль у меня вдвое меньше, чем собак.
      Неожиданно зажглись прожекторы, многочисленные и очень яркие, заливая светом все вокруг. Я выстрелил, устремившаяся из угла молния настигла одну из собак. Она упала, перевернулась и затерялась среди своры.
      Огни всех прожекторов стали густо-красными, кроваво-красными. Собаки остановились. Шум затих. Один пес, ближайший, был полностью оторван от земли, застыв прямо посреди своего прыжка, яркими рубинами горели его оскаленные зубы.
      - Я, как мне кажется, предоставляю вам сейчас достаточно времени, пробормотал марсианин. - Или все вернуть так, как было?
      - Что это вы сделали?
      - Я воспользовался демпфером инерции в спроецированном поле. Эффект таков, будто время остановилось для всех, кроме нас. Учитывая продолжительность того времени, что я вынудил вас потратить, когда вы пытались мне обосновать свое отношение к моей помощи, - это минимум того, что я должен для вас сделать.
      Собаки слева от нас, собаки справа, и все вокруг залито ярким светом. И еще я заметил людей с ружьями, которые застыли, как статуи, вдоль широкой садовой дорожки.
      - Не знаю, насколько правомерны ваши действия, - сказал я. - Однако я погибну, если вы выключите свой прерыватель времени. Но это - в последний раз. О'кэй?
      - О'кэй. Будем пользоваться только демпфером инерции.
      - Я обойду дом с противоположной стороны. Только тогда вы отключите это свое устройство. Это даст мне какое-то время на то, чтобы найти подходящее дерево.
      Мы двинулись вперед. Я осторожно ступал среди застывших статуй собак. Марсианин плыл позади меня прямо по воздуху, как гигантский призрак.
      Проход между внутренним и внешним заборами шел по широкой дуге к воротам перед домом. Поблизости от ворот внутреннее ограждение смыкалось с внешним забором, и дальше ходу не было. Но еще до того, как мы достигли этого места, я нашел подходящее дерево. Оно было большим и очень старым, и одна из его веток, достаточно толстая, простиралась у нас над головой выше внутреннего забора.
      - Прекрасно. Выключайте свое устройство.
      Темно-красный цвет вдруг сменился ослепительно белым.
      Я поднялся по плющу. Длинные мои руки и цепкие пальцы были серьезным подспорьем в моем широко известном искусстве лазить, как обезьяна. Теперь уже не имело никакого смысла тревожиться о том, что могут сработать датчики сигнализации. Мне пришлось какое-то время раскачиваться из стороны в сторону, стоя на внешнем заборе, в попытках ухватиться пальцами за нужную мне толстую ветку. Под тяжестью моего тела она опустилась на добрый метр и начала трещать. Перебирая руками, я продвинулся по ней, а затем, исчез в листве, постаравшись не зацепить внутреннее ограждение. Разместившись поудобнее на дереве, я приступил к критической оценка ситуации, складывавшейся теперь в усадьбе Синка.
      На лужайке перед домом было не менее трех вооруженных ружьями охранников. Они передвигались так, как будто что-то искали, но не рассчитывали ничего найти. Они теперь предполагали, что суматоха улеглась сама собой.
      Марсианин воспарил в воздух над оградой... И зацепился за самую верхнюю проволоку. Проскочила яркая голубая искра, и он рухнул вниз, как мешок с пшеницей. При падении он еще ударился о каменную кладку внешнего забора, затем упал на землю, а электрические искры все продолжали плясать и шипеть на нем. В прохладном ночном воздухе потянуло запахом озона и паленой плоти. Я спрыгнул с дерева и бросился к нему. Но не стал прикасаться к телу. Меня бы убило электрическим током.
      Его все равно уже убило это совершенно определенно.
      Я бы до этого никогда не додумался. Пули не причиняли ему малейшего вреда. Чудеса он мог творить по собственному усмотрению. Как же так случилось, что он погиб прикоснувшись к простому электрическому проводу? Если бы он хотя бы мельком упомянул об этом!
      А вот я со своим попустительством стал косвенным виновником гибели совершенно непричастного к моим делам существа. В чем я клянусь, так это в том, что больше уже никогда в жизни не допущу ничего подобного...
      Теперь в нем уже не осталось ничего человеческого. Различные металлические штуковины торчали из разных мест мой мертвой массы, что когда-то была антропологом с далеких звезд. Потрескивание тока еще продолжалось несколько секунд и наконец прекратилось. Я вытащил из этой мертвой массы одну из металлических штуковин, быстро сунул ее к себе в карман и побежал.
      Меня тут же засекли. Двигаясь зигзагом, я обогнул огороженный теннисный корт и помчался к входной двери в фасадной части здания. По обе стороны от входа были окна на высоте в рост человека. Взбежав по ступенькам, я с размаху обрушил свой гиро на одно из окон и с грохотом выбил почти все стекла в нем, после чего одним прыжком слетел вниз и скрылся среди кустов, росших вдоль центральной аллеи.
      Когда события разворачиваются с такой быстротой, приходится домысливать те пробелы, что возникают между тем, что видишь и чего не успел увидеть. Все три вооруженных охранника быстро взбежали вверх по ступенькам и бросились в переднюю дверь, крича во всю силу своих легких.
      Я двинулся вдоль боковой стенки дома, рассчитывая найти другое окно.
      Кто-то, должен быть, все-таки догадаться, что я никак не мог бы пролезть внутрь через осколки стекла, что еще торчали в оконной раме. Он, наверное, переорал всех остальных: я услышал, что охота возобновилась. Я забрался по стене и нашел небольшой выступ снаружи под неосвещенным окном на втором этаже. Не производя большого шума, мне удалось проникнуть в здание через это окно.
      Впервые за всю эту безумную ночь я ясно осознал свое положение. Мне почти ничего не было известно о внутренней планировке дома, и я ни малейшего представления не имел, где нахожусь в настоящее время. Но, по крайней мере, мне были теперь известны правила игры. Фактор неопределенности - этот марсианин, "Бог из машины" - больше не фигурировал.
      А правила игры были таковы: кто бы меня ни увидел, убьет при первой же возможности. И сегодня ночью больше уже не будет рядом со мною никаких добросердечных самаритян, никаких благожелателей, которые могли бы прийти мне на помощь. Меня больше не тяготит проблема нравственного выбора. Никто уже не станет предлагать мне сверхъестественную помощь, требуя взамен мою душу или что-нибудь еще. Все, что от меня требовалось теперь - это стараться как можно дольше оставаться в живых.
      А вот случайный прохожий погиб!
      Спальня оказалась пустой. Вот дверь в ванную, дверь встроенного шкафа. Из-под третьей двери просачивался желтый свет. Выбора у меня не было. Я вытащил гиро и потихоньку отворил третью дверь.
      Над спинкой большого кресла дернулось лицо сидевшего в нем человека, обернувшись ко мне. Я показал ему пистолет и продолжал держать его под прицелом все то время, что мне потребовалось, чтобы обойти кресло и оказаться напротив него. В комнате никого больше не было.
      По лицу этому давно уже плакала бритва. Было оно мясистым, не таким уж молодым, однако достаточно правильным, если не считать огромного носа.
      - Я вас знаю, - произнес этот средних лет человек, произнес довольно спокойно, учитывая обстоятельства.
      - И я вас знаю.
      Это был Адлер, тот самый, который впутал меня в эту кутерьму, сначала тем, что сожительствовал с женой Моррисона, а затем - убив Моррисона.
      - Вы тот самый парень, которого нанял Моррисон, - сказал Адлер. Несговорчивый частный детектив. Брюс Чизборо. Почему бы вам не остаться в стороне от всего этого?
      - Не могу позволить себе такое.
      - Не смогли не позволить себе такого. Хотите кофе?
      - Спасибо. Вы понимаете, что произойдет, если вы закричите или отколете что-нибудь иное в таком же духе?
      - Разумеется.
      Он взял стакан с водой, воду вылил прямо в урну. Затем взял со стола серебреный термос и налил в свою чашечку и еще в стакан, движения его были неторопливыми и спокойными. Он не хотел заставлять меня нервничать.
      Сам он, казалось, не очень-то был обеспокоен моим вторжением. Это в какой-то мере меня успокаивало, поскольку давало надежду, что он не совершит какую либо глупость. И все же... Точно такое же спокойствие просматривалось и в поведении дона Доминго, и я знал причину. И Адлер, и дон Доминго, и любой другой, кто работал на Синка, все они безоговорочно ему верили. В какой бы переплет они бы ни попали, они были уверены, что Синк обязательно их выручит.
      Я удостоверился в том, что Адлер отпил достаточно большое количество кофе и с ним ничего плохого не случилось, и только после этого прикоснулся к своему стакану. Кофе был черный, очень крепкий, приправленный приличной дозой отменного коньяка. Первый же глоток доставил мне такое удовольствие, что я слегка улыбнулся Адлеру.
      Адлер улыбнулся мне в ответ. Взгляд его оставался открытым, внимательным, как будто он очень опасался оторвать от меня глаза. Как будто он ожидал, что я могу в любую минуту взорваться. А я все еще думал о том, не мог ли он незаметно подсыпать что-нибудь в мой стакан. Но ничего не мог придумать.
      - Вы совершили ошибку, - сообщил я ему и отпил еще глоток кофе. Если бы меня звали Рип-Молот или Майк-Герой, я бы, наверно, бросил все это, как только узнал бы, что вы связаны с людьми Синка. Но когда тебя зовут Брюс Чизборо-Младший, трудно себя заставить оставаться в стороне.
      - А следовало бы. В этом случае вы могли бы прожить куда дольше.
      Он произнес эти слова, не делая на них особого ударения. Загадочная ухмылка затаилась в уголках его глаз и рта. Он все еще ждал, что вот-вот что-то произойдет.
      - Могу предложить вам вот что. Вы пишите признание, а я ухожу отсюда, никого при этом не убив. Разве это не наилучший выход?
      - Разумеется. Только в чем нужно сознаться?
      - В убийстве Моррисона.
      - Вы сами вряд ли рассчитываете на то, что я это сделаю.
      - Не без этого.
      - Я намерен удивить вас.
      Адлер встал, все так же неторопливо, и подошел к столу. Руки свои он держал у себя над головой, пока я не подошел к нему сзади.
      - Я напишу вам это чертово признание. И вы знаете, почему? Потому что вы никогда так им и не воспользуетесь. Об этом позаботится Синк.
      - Если кто-нибудь сейчас войдет в дверь...
      - Знаю, знаю.
      Он начал писать. Пока он был этим занят, я осмотрел металлический предмет, который я извлек из трупа марсианина. Он был изготовлен из белого блестящего металла и был довольно сложной формы, ничего подобного мне никогда не доводилось видеть. Он походил на пластмассовые внутренности игрушечного пистолета, наполовину расплавленные, а затем охлажденные, так что все детали перемешались в кучу. Я не имел ни малейшего понятия, что это такое. В любом случае, предмет этот для меня был совершенно бесполезен. Я сумел рассмотреть прорези, где могли внутри предмета размещаться спусковые кнопки или иные органы управления, но они были слишком узкими для моих пальцев. Внутри можно было проникнуть пинцетом или в крайнем случае заколкой для волос.
      Адлер протянул мне исписанную бумагу. Изложил он все коротко и недвусмысленное: мотивы, средства, точное время, когда и что делал. Почти все это было мне уже давно известно.
      - Вы не упомянули, что произошло с телом.
      - То же, что и с телом дона Доминго.
      - Доминго?
      - Доминго, а кого же еще? Когда прибыли фараоны, чтобы подобрать его на асфальте перед вашим домом, оно исчезло. Даже следы крови исчезли. Чудо, не так ли?
      Адлер как-то гадко оскалился. Когда же он понял, что я на это никак не прореагировал, он немало этому поразился.
      - Ну так что? - спросил я у него.
      Адлер как-то неловко пожал плечами.
      - Вы уже догадались, разве не так? Я не стану писать этого. Это вовлечет сюда Синка. Придется вам довольствоваться тем, что заполучили.
      - Ладно. А теперь я вас свяжу и отправлюсь к себе домой.
      Адлер был поражен. Удивление его было совершенно неподдельным.
      - И все?
      - Разумеется. Ведь это вы, а не Синк, убили моего клиента.
      Он недоверчиво ухмыльнулся, он все еще считал, что вот-вот что-нибудь да произойдет.
      Я связал ему руки поясом от купального халата, добытым из стенного шкафа, рот заткнул носовым платком. Он все-таки не верил, что я собираюсь уходить. Я оставил его на кровати, погасив в комнате свет.
      Что теперь?
      Выключив свет и во второй комнате, я вернулся к окну. На газоне перед домом был явный избыток людей и собак и слишком много света. Таким был прямой путь наружу.
      Жизнь Адлера была у меня в руках. Адлера, который погубил моего клиента. Должен ли я продолжать преследование Синка? Или лучше просто побыстрее убраться отсюда восвояси с нужным мне листком бумаги?
      Разумеется, убраться восвояси.
      Я стоял у окна, отыскивая места, наименее освещенные. Света вокруг дома было хоть отбавляй, но в тени от кустов и деревьев было черно, как у негра за пазухой. На глаза мне попалась длинная живая изгородь, освещенная с моей стороны. Почему бы не попытаться укрыться с противоположной стороны? Или проскользнуть вдоль теневой стороны теннисного корта, затем прыжками преодолеть его в направлении к вон той, такой странной на вид статуе...
      Дверь неожиданно отворилась, и я мгновенно обернулся.
      Прямо перед дулом моего пистолета стоял мужчина в свободной домашней пижаме. Он неторопливо вошел в дверь и аккуратно притворил ее за собой.
      Это был Синк. Лестер Данхэвен Синклер III был в великолепной физической форме, ни одного грамма ни лишнего, ни недостающего веса, с накаченными в гимнастическом зале мускулами. Когда-то я видел его, всего один раз, на публике, но тогда я стоял не так близко от него, чтобы обнаружить то, что не ускользнуло от моего взгляда сейчас, - его густая светлая шевелюра была париком.
      Он улыбнулся мне.
      - Чизборо, я не ошибся?
      - Так.
      - Что вы сделали с моим... заместителем?
      Он окинул меня взглядом с ног до головы.
      - Насколько мне представляется, он еще не покинул нас?
      - Он в спальне. Связанный.
      Я начал совершать обход вокруг него, чтобы запереть дверь, что вела в коридор.
      Теперь до меня дошло, почему люди Синка относятся к нему, как к феодальному властителю. Он вполне того стоил. Он действительно внушал доверие к себе. А его уверенность в себе была абсолютной. Глядя на него, я и сам был почти готов поверить, что перед ним никто не может устоять.
      - Насколько я понял, вы оказались достаточно сообразительны, чтобы не прикасаться к кофе. Очень жаль, - произнес Синк.
      Он внимательно рассматривал мой гиро, пытаясь выяснить его возможности, но без малейшего оттенка страха. Я пытался убедить самого себя в том, что это чистейший блеф, но никак не мог этого добиться. Ни один человек не мог бы блефовать с такой степенью уверенности в себе. Подергивание мускулов все равно быстро выдало бы его. Я начал относится к Синку с немалой опаской.
      - Очень жаль, - повторил он. - Каждый вечер за последний год Адлер ложился в постель, приготовив приличную дозу кофе с коньяком. Хэндель тоже.
      О чем это он говорит? Кофе не оказало на меня ни малейшего воздействия.
      - Вы сбились с моего следа, - сказал я.
      - Так ли? - произнес он, улыбаясь, как будто уже одержал надо мною верх, и стал смеяться отрывистым, булькающим смехом.
      Мне было странно знакомо это бульканье. Я почувствовал, что правила игры снова меняются, причем меняются быстро, чтобы успевать им следовать. Все так же улыбаясь и продолжая ритмически булькать, Синк запустил руку в карман своих пижамных брюк и извлек короткоствольный автомат. Он проделал это, ничуть не торопясь.
      Оружие есть оружие, и как только я понял, что он извлек из кармана пижамы, я тотчас же выстрелил первым.
      Реактивная гиропуля сжигает свое твердое топливо, пройдя первые восемь метров своего полета, а дальше двигается по инерции. Синк как раз был на расстоянии этих восьми метров от меня. Последний язычок хвостового пламени пули мелькнул уже из плечевого сустава Синка, но он только снисходительно улыбнулся, будто оказывал мне любезность. Дуло же его оружия было направлено точно мне в переносицу.
      Тогда я выстрелил в сердце. Никакого эффекта. Третий выстрел проперфорировал промежуток между его глазами. Увидев, как затягивается это отверстие, я все понял. Синк тоже плутовал в своей игре со мною.
      Он выстрелил.
      Я от неожиданности несколько раз моргнул. С моего лба тонкой струйкой стекала холодная жидкость, вызвав жжение в глазах, капала мне на губы. Судя по запаху, это был чистый спирт.
      - Вы тоже марсианин, - сказал я.
      - В подобных инсинуациях нет ни малейшей необходимости, - кротким тоном заметил Синк и выстрел снова.
      Его оружие оказалось водяным пистолетом, пластмассовой детской игрушкой, выполненной как точная копия короткоствольного автомата. Я вытер спирт со лба и переносицы и взглянул на Синка.
      - Так, - произнес Синк. - Так.
      Он поднял руку, снял со своей головы парик и бросил его на пол. Затем то же самое он проделал со своими бровями и ресницами.
      - Ну, где же он?
      - Он сказал мне, что он... антрополог. Он солгал?
      - Разумеется, Чизборо. Именно он, а не вы, был тем, кого я так опасался. Он был воплощение Закона. Он выследил меня на расстоянии, которое вам даже не выразить в вашей системе счисления.
      Синк прислонился спиной к стене.
      - Вы даже представить себе не можете то, что мои соплеменники называют моим преступлением. И у вас не было абсолютно никаких причин заботиться о его благополучии. Ведь он просто воспользовался вами. Всякий раз, когда он останавливал ради вас пули, он делал это только для того, чтобы заставить меня думать, будто вы - это он. Вот почему он помог вам осуществить без всякого для вас вреда полет из окна шестого этажа. Вот почему он ликвидировал тело Доминго. Вы были ширмой, которой он прикрывался. Им было предусмотрено даже то, что именно вас я убью, пока он будет тайком подкрадываться ко мне. Он уже фактически пожертвовал вами, не испытывая при этом ни малейших угрызений совести. А теперь - где все-таки он?
      - Он мертв. Он ничего не знал о существовании электрических изгородей.
      Из коридора раздался громкий крик Хэнделя.
      - Мистер Синклер! С вами там ничего не случилось?
      - У меня здесь гость, - откликнулся Синк. - У него пистолет.
      - Что же нам делать?
      - А ничего не делайте! - решительным тоном повелел ему Синк, после чего начал смеяться, мало-помалу теряя при этом человеческие черты. Это он так "расслаблялся". - Ни за что не поверил бы этому! - хохотал он. Выследить меня через такие необозримые пространства космоса только для того, чтобы погибнуть на электрическом заборе!
      Смех его неожиданно прекратился, как будто оборвалась лента в магнитофоне, что заставило меня усомниться, насколько реален был этот смех, и мог ли он вообще смеяться при такой странной дыхательной системе.
      - Ток, конечно же, никак не мог его убить. Должно быть, его воздушный генератор вызвал короткое замыкание, вследствие чего взорвалась батарея питания.
      - Приправленный коньяком кофе предназначался для него, - предположил я. - Он сказал, что для него смертельны некоторые яды органического происхождения. Он имел в виду алкоголь.
      - Очевидно. И все, что мне удалось сделать, - это дать вам бесплатно выпить, - смеясь, произнес он.
      - Я оказался весьма доверчив. Я поверил всему, о чем мне рассказывали ваши женщины.
      - Они ничего не знали.
      Этим он очень красивенько убивал двух зайцев сразу.
      - Послушайте, Чизборо, я не нанес вам оскорбления каким-нибудь неосторожным замечанием в отношении ваших норм сексуального поведения?
      - Нет. Почему это вас так трогает?
      - Тогда оставьте в покое мое.
      Ему приходилось обманывать своих так называемых любовниц, прикидываться человеком. Это было не трудно - ведь он мог запросто принимать любую, какая только ему заблагорассудится, форму. Вот здорово, отметил про себя я! Синк по-настоящему стал землянином. Наверное, он очень смеялся при этом, или во всяком случае, реагировал как-то эквивалентно.
      Синк неторопливо двинулся в моем направлении. Я стал медленно отступать назад, все еще продолжая держать в руке свой ставший теперь бесполезным гиропистолет.
      - Вы понимаете, что сейчас произойдет?
      Я попробовал высказать свое предположение вслух.
      - То же, что произошло с телом Доминго. Со всеми столь загадочно исчезавшими телами.
      - Точно. Наша раса славится своим чудовищным аппетитом.
      Он продолжал на меня надвигаться, начисто позабыв о своем водяном пистолете, который продолжал сжимать в правой руке. Мускулы его обвисли и разгладились. Теперь он был похож на глиняную статую. А вот рот его становился все больше и больше, и уже показались огромные зубы, заостренные с обеих сторон.
      Я выстрелил еще раз.
      Что-то с грохотом упало на пол. Синк ни на что не обращал внимания. Он продолжал оседать у меня на глазах, теряя способность сохранить хоть какую-нибудь форму, не скрывая адские муки голода, которые он испытывал по мере приближения ко мне. Из раздробленных пулей остатков его пластмассового водяного пистолета чистый спирт капал на то, что еще недавно было его рукой, а затем стекал на пол.
      Снова раздался настойчивый стук в дверь.
      Рука Синка вся покрылась пузырями и начала закипать. Синк с криком буквально всплывал из своей пижамы. А я... я вырвался из цепких объятий силы, которая держала меня пригвожденным к полу, схватил серебреный термос и стал лить горячий кофе с коньяком на то, что мучительно корчилось на полу.
      Теперь все тело Синка запузырилось. Из его студенистой массы, один за другим вываливались на ковер какие-то замысловатые механизмы.
      Дверь громко затрещала и подалась. К тому времени я уже прислонился к стене, готовый стрелять в каждого, кто только посмотрит в мою сторону. В комнату ввалился Хэндель и замер, как вкопанный.
      Вот так он и стоял на пороге. Ничего, даже картина гибели Вселенной, не могло бы оторвать его глаз от этой извивающейся, пузырящейся массы. Мало-помалу масса переставала двигаться... и Хэндель мучительно сглотнул слюну, издал сдавленный, пронзительный крик и опрометью выбежал из комнаты.
      Я услышал многозначительный глухой стук, когда он столкнулся с одним из охранников, услышал его бессвязный лепет:
      - Не х-ходи т-туда! Н-не... о... н-н-нее...
      После чего он истерически разразился рыданиями, и послышались беспорядочные громкие звуки, которыми сопровождалось его поспешное бегство.
      Я прошел в спальню и выглянул в окно. Мир был залит ярким утренним светом, внизу было все спокойно. В любом случае, там, в общем-то, ничего особо страшного и не было - только люди и собаки.