Он мог бы сказать, что «Зонд Два», в меру его понимания - самая совершенная машина. Так или иначе, но Хануман продолжал работать над ним. Из всех удивительных машин во владениях Мелодиста эту он по праву считал своей. И от этого корабля зависела его собственная жизнь.
       Он наблюдал в свое время, как Мелодист трудился над системой сетчатых метеоритных заплаток.
       Во время работы Мелодист давал пояснения. Хануман чувствовал, что почти понимает. В бесчисленном количестве крошечных отверстий в основании Мира-кольца огромное число мельчайших машин будет плести из скрита нити, которые стянут широкие поверхности поврежденных структур и залатают дыры. При работе наномашин будет происходить и еще кое-что. Устройства тех же размеров станут «ткать» магнитные кабели куда тоньше человеческого волоса, в полном соответствии с системой сверхпроводящих кабелей, уже имеющейся в изнашивающемся основании Мира-кольца.
       Натура защитника требует постоянной деятельности. А Хануман мог лишь стоять в стороне от системы сетчатых метеоритных заплаток, не прикасаясь к машинам, которые могут спасти Мир-кольцо и всех живущих на нем, включая и самого Ханумана. Он не осмеливался трогать то, чего не понимал.
       На протяжении пятнадцати сотен оборотов неба Хануман жил на деревьях вместе с прочими представителями своего вида. Он любил; производил потомство; старел. Затем странное существо, обтянутое кожаным панцирем, предложило Хануману съесть какой-то корень.
       Хануман лишь недавно, около одного фалана назад, стал достаточно разумным. Он усвоил главное: Мелодист являет собой высший интеллект. Имея дело с машинами Мелодиста, Хануман мог только вредить, пока не получит точных и однозначных указаний и разрешений.
       Но он был способен работать над «Зондом Два», машиной, способной убить его. Однако он надеялся, что со временем сможет лучше понять ее. Мелодист (такое же высшее существо по отношению к Хануману, как сам Хануман по отношению к остальным представителям своего вида) похоже не осознавал ни того, ни другого.
       Хануман уловил движение воздуха и повернулся. Появился Мелодист, а с ним и другие посетители.
      Они находились в гигантской пещере под горой Олимп. Мелодист все тем же широким шагом приблизился к кому-то ростом вдвое меньше его самого и сказал:
      – Хануман, это свои. Друзья, это Хануман, пилот «Зонда Два».
      У незнакомца был высокий, но явно не детский голос.
      – Причетник, Луис Ву, Хайндмост. Приветствую вас.
      – Рад познакомиться, - сказал Луис. - Хануман? - Он все еще пытался понять, что же видит перед собой. Незнакомец весил явно не более пятидесяти фунтов. Рост около трех футов, хвост два фута длиной, непомерно увеличенные суставы и череп, кожа, словно обвислая выделанная шкура. - Так, стало быть, ты и есть защитник из Висящих Особей?
      – Да. Мелодист произвел меня в защитники и дал мне имя это из книги, позаимствованной в библиотеке «Иглы». - Хануман перешел на другой язык и заговорил очень быстро. Пока он болтал с Мелодистом, автопереводчик Луиса иногда разбирал отдельные слова, иногда целые выражения.
      – … опрометчиво…
      – … опусти это на место.
      – Единственная теория, которую следует проверить. Если твой корабль уцелеет…
      Рядом с линейным ускорителем ждал своей очереди цилиндр. Он казался чересчур маленьким для пассажира, его носовая часть была полностью прозрачна. Расположенные позади него магнитные катушки (собственно линейный ускоритель) тянулись более чем на милю.
      Восстановленный гиперпривод «Иглы» был вновь размещен в ее чреве. Сейчас тяжелые машины медленно пододвигали отрезанную ранее секцию корпуса, чтобы присоединить ее к кораблю.
      Срезанная стена «Иглы» теперь имела цилиндрическую вставку, напоминавшую барабан. Внешняя, выходящая на корпус, сторона этого инородного элемента была непроницаемой, покрытой напоминавшим бронзу материалом. Когда секция корпуса двинулась, чтобы присоединиться к «Раскаленной игле дознавателя», этот дополнительный элемент занял место ангара, ранее служившего «гаражом» для посадочного бота.
      Как теперь сообразил Луис, эта инородная вставка представляла собой воздушный шлюз. Большой, способный пропустить почти дюжину человек сразу.
      Покрытые бронзой края корпуса сомкнулись. Затем окаемка по месту стыка медленно сползла, свиваясь, как змея, на лавовую поверхность пола. Бронзовое пятно на воздушном шлюзе осталось как было.
      – Мне бы такое не удалось, - сказал Луис. - Что это за материал?
      – Это клей, - сказал Хануман.
      Луис терпеливо ждал.
      Тогда, с явной неохотой, Мелодист продолжил:
      – На самом деле все гораздо сложнее. Ты что-нибудь знаешь о корпусах, выпускаемых «Дженерал Продактс»? Каждый цельный корпус - это, по сути, одна молекула с искусственно увеличенной силой межатомных связей. Он очень прочный, но если молекулу разорвать, она просто разделяется на части. Я разработал вещество, способное замещать межатомные связи. Это позволяет мне гораздо больше, чем просто разрезать корпус. Например, я могу соединить один корабль с другим. Хануман, ты готов?
      – Да.
      – Главное - выполни свою миссию, а затем спасайся, если сможешь. Иди.
      Хануман бегом пересек каменный пол, забрался в крошечную ракету и закрыл прозрачную носовую часть. Его корабль опустился ниже уровня пола.
       Хануман истратил минуту на размышления о спутниках Мелодиста. Один из них был бридер неизвестной расы, но все трое имели явно инопланетное происхождение. Рожденные на звездах, чужие для Мира-кольца. Хануману было о них кое-что известно ввиду знакомства с «Иглой» и ее компьютерными файлами.
       Интересно, на каком уровне они стоят по отношению к Хануману?
       «Клей»,- сказал Хануман, чтобы посмотреть, как Луис Ву сможет экстраполировать все остальное. Но он этого не сделал.
       Хануман был гораздо сообразительнее, чем остальные Висящие Особи, но он не умел делать то, что делал Мелодист: всякий раз находить правильный ответ. Луис Ву выбрал Мелодиста. Можно ли поэтому полагаться на его сообразительность? Большой волосатый инопланетянин был еще совсем молод; он мог мало что сказать. А тот, что с двумя головами, был стар, как моря и горы…
       «Зонд Два» готов к запуску, и Хануман уже получил необходимые инструкции. Но если он выживет, то ему необходимо знать, кому верить.
      Водородное топливо заполнило баки «Иглы».
      Мелодист махнул рукой в сторону башни из колец.
      – Брэм создал это для запуска аппаратов системы защиты и восстановления. Я все переделал. Эта штука позволяет получать б?льшую начальную скорость, чем обеспечивают топливо и толкатели. А теперь отправимся на борт «Иглы». Там мы наденем гермокостюмы и приготовимся. Хайндмост идет впереди, вместе со мной. Мы должны стартовать вслед за «Зондом Два».
      Тем временем «Раскаленная игла дознавателя» медленно скользила к стартовой установке. «Интересно, - подумал Луис, - уж не придется ли нам бежать за кораблем?» Но Мелодист подвел их к трансферному диску, и тот доставил их на борт. Хайндмост и Мелодист прошли в навигационную рубку; Причетник и Луис остались в отсеке экипажа.
      Пока Луис влезал в свой костюм, «Зонд Два» стартовал среди вспышек молний и исчез в небе. «Система запуска малоэффективна, - подумал Луис. - И плохо воздействует на окружающую среду. Должно быть, Брэм, имея изобилие энергии, позволял себе вот так ее транжирить».
      «Игла» медленно подбиралась к основанию стартовой установки.
      Мелодист облачился в костюм гораздо быстрее остальных.
      – Поешьте чего-нибудь, прежде чем закроете шлемы! - прокричал он. - Еще есть время. - Он прогнал несколько диагностических программ, затем, пользуясь трансферными дисками, начал носиться по всему кораблю, иногда делая остановки, замирая и осматриваясь. Через две-три минуты он успокоился.
      В отсеке управления «Иглы» теперь появилось место для второго пилота. Сиденье Мелодиста представляло собой набор дисков, которые передвинулись, чтобы устроить его поудобней. Он оглянулся на свой экипаж (все на месте, закреплены в креслах, Хайндмост рядом с ним) и стартовал.

      –  Еще один! - воскликнул Форестье.
       Детектив Роксани Готье перевела взгляд на стенной экран. То, что сейчас поднималось над резко очерченным краем Мира-кольца, походило на размытую точку. «Седая няня» патрулировала внутреннюю границу области комет, далеко-далеко от зоны досягаемости Мира-кольца.
      –  Ты заметил, откуда он появился? - спросила Роксани.
      –  Оттуда же, откуда и первый. Из одного из тех больших соленых океанов, с какого-то архипелага.
       На самом деле экипажам боевой разведки известно было немногое. Они получали на экране информацию, передаваемую из Управления. А те, кто там работал, могли выдать им все что угодно, по собственному усмотрению. Поэтому детективы старались сами строить догадки.
      –  Первый был очень маленький, - сказала Роксани. - И этот не велик. Это не корабли, а всего лишь зонды.
      –  Хотя и очень быстрые. Детектив Готье, что это?
       То, что сейчас поднималось из того же самого островного района, почти из самой середины Великого Океана, выглядело более крупным, имело удлиненную форму и двигалось с той же поразительной скоростью, что и зонд.
      –  Это самый настоящийкорабль , - сказала Роксани.
       Наверняка Штаб должен как-то отреагировать на это! Сама же «Седая няня» в сражениях не участвовала- это был корабль-носитель, длинный и узкий, построенный в расчете лишь на вращательную силу тяжести в чрезвычайных обстоятельствах; он нес двадцать кораблей боевой разведки. Роксани была членом экипажа подобного судна «Охотник за улитками».
       Команда формировалась из приблизительного соотношения: двое мужчин на одну женщину, все в возрасте от сорока до восьмидесяти лет (если вам меньше сорока, то командование не доверяет вашим рефлексам). В Солнечной системе они были элитой. Здесь же, в этом незнакомом месте, некоторые оказались в таком положении, что на общем фоне выглядели посредственностями.
       Роксани Готье исполнилось пятьдесят один, и она даже здесь считалась одной из лучших. Недостаток деятельности пока не беспокоил ее. Два года она занималась усовершенствованием весьма скромной разведывательной аппаратуры «Седой няни», поддерживала свою форму, активно участвовала в моделировании военных действий и повышала свою образованность. Она увлекалась играми в превосходство, и некоторые боевые экипажи побаивались ее.
       Пограничная война не могла длиться вечно. Слишком мощными были втянутые в нее силы. Если и сам Мир-кольцо собрался включиться в нее, то финал явно был близок.
       «Седая няня» шла на малой скорости, сканируя окружающее пространство, когда раздался голос командующего (спокойный, но не успокаивающий):
       - Всем экипажам боевой разведки. Мы будем проходить непосредственно мимо кольцевого мира с пятидесятого по шестидесятый час. До тех пор у вас свободное время. Ешьте, спите, приводите себя в порядок. После этого возможен приказ на старт.
       Кое-кто недовольно захмыкал. «Седая няня», с тех пор как прибыла сюда - а это было десять месяцев назад, - еще не запустила ни одного боевого корабля.
      Старт был ужасным. Луис слышал жалобный вой гравитационных генераторов, и казалось, что вся масса планеты навалилась на него, выдавливая последний воздух. Техника корабля не должна была допускать такого! Затем…
 

разрыв

 
      … панорама перед его глазами дернулась, темно-синий фон исчез, сменившись буйством огненных красок вокруг черного диска. Затем языки пламени затухли, оставив на черном небе густо-черный диск солнца.
      Наконец он снова смог дышать.
      Техника корабля защищала их от прямого солнечного света, постоянно прикрывая его черной «заплатой». Как только глаза Луиса адаптировались, он начал различать звезды, и мелькавшие то тут, то там сверкающие копья термоядерного свечения. Мимо, слишком быстро и, надо сказать, слишком близко, промелькнул стремительный корабль, передовая разработка АРМ.
      Мелодист сказал:
      – Прошу прощения. Я переделал генератор стазисного поля. И поэтому стазисный эффект теперь держится слишком долго. Это делает нас менее уязвимыми, но дает побочные эффекты. Я это исправлю. Со всеми все в порядке?
      – Мы могли врезаться! - заскулил Хайндмост.
      – А где Хануман? - спросил Причетник.
      Появился виртуальный экран с увеличенным изображением.
      – Вот здесь, впереди нас.
      Участники Пограничной войны начинали реагировать на появление крошечного зонда Ханумана и другого, более крупного, корабля, следовавшего за ним с интервалом в четыре минуты. Теперь Мелодист заставлял «Иглу» резко менять курс, чтобы избежать пока невидимых опасностей. Впереди них, тоже нервно дергаясь из стороны в сторону, проходил по небосклону Хануман и его «Зонд Два». Прикрывавшая солнце черная «заплата» на экране все расширялась.
      Мелодист почти постоянно использовал толкатели, закладывая виражи. Впереди навстречу им то неслась темнота, то прояснялось.
 
      «Зонд Два» исчез.
 
      Луис так не получил возможности познакомиться с маленьким защитником.
      – Ну, и чем все это закончилось, Мелодист? - спросил он.
      Пиротехника отыскала их, и вслед за ними по извилистому пути «Иглы» тут же отправились боевые заряды Пограничной войны. Мелодист не обращал на все это никакого внимания.
      – То, что вы видите, пока еще ничего для нас не значит…
      «Зонд Два» вдруг вернулся. Теперь он шел далеко впереди, обогнав их на четверть миллиона миль. Черт возьми, что же такое сделал Хануман?
      – Мы постоянно следим друг за другом, - заметил Мелодист, - верно, Луис? Позволь мне показатьтебе, что я придумал.
      Мелодичный, как оркестровые звуки, крик кукольника заглушил восклицание Луиса:
      – Постой!
      Руки Мелодиста пришли в движение.
      Вокруг был только цвет и переменчивые потоки. Не могло быть и речи о каких-либо определенных очертаниях, только потоки световых узоров и несколько мелких, темных, похожих на запятые, силуэтов.
      Находясь в Мертвой Точке, в гиперпространстве, Луис был неспособен что-либо увидеть.
      Выходить в гиперпространство, да еще так близко от солнца, было безумием, но Хануман на своем «Зонде Два» все же сделал это. И, непонятно как, проскочил. А теперь Мелодист был готов повторить это! Они криком пытались остановить его, но он не слушал. Он вошел в гиперпространство поблизости от солнца.
      Родившийся и выросший на Карте Земли Причетник даже не осознал грозившей опасности. Да, старт получился (как и положено) достаточно жутким. В этом кошмаре мечущегося света и несущихся темных точек он с трудом сдерживал дыхание, чтобы взреветь, когда они выскочат из этого ада.
      Звезды. Сингулярность не сожрала их, выплюнула. Луис огляделся вокруг, наслаждаясь возможностью видеть. Позади них висел обрамленный огнем черный полумесяц: закрытая на экране половина солнца.
      Теоретически подобное движение с гиперскоростью могло занести их куда угодно. Луис, в общем, не ожидал увидеть черную арку Мира-кольца, затемнявшую половину солнца (он никак не мог ожидать, что из всех квинтильонов солнц вселенной все еще находится рядом с этим), но она была там.
      Мелодист проговорил:
      – Хайндмост… нет? Тогда Луис. Скажи, это была та самая Мертвая Точка, о которой мне столько рассказывали?
      – Мертвая Точка, - произнес Луис, - это такое поведение гиперпространства, при котором ничего не видишь. Если пытаешься посмотреть в иллюминатор, ничего не обнаруживаешь. Видишь только то, что внутри кабины. Вот почему большинство пилотов используют краски и занавески для украшения корпусов, выпускаемых «Дженерал Продактс». Хотя существуют еще разные чудаки, люди и прочие ЛС, использующие, например, детектор масс, чтобы не свихнуться. Я умею это делать. А ты, Хайндмост?
      Кукольник снова превратился в скамеечку для ног.
      – Причетник?
      – Мелодист, - сказал кзин, - полет вслепую в гиперпространстве - это веселенькая прогулка.
      – Но ведь главное-то не в этом! - Луис пытался объяснить тривиальное. - Корабли просто исчезают, если уходят в гиперпространство слишком близко от больших масс. Пространство там сильно искривлено. Нам полагалось бы либо умереть, либо оказаться в произвольной точке Вселенной, может быть, вообще в чужой Вселенной. Но этого не произошло. Мы по-прежнему в системе Мира-кольца! Почему?
      – Ни в каких записях, - объяснил Мелодист, - я не нашел хоть сколько-то убедительной теории. Поэтому построил ее сам. «Гиперпространство» - это ложный термин, Луис. Вселенная, доступная благодаря использованию двигателей «посторонних», в каждой точке соответствует нашей родной, эйнштейновской, вселенной. Просто существуют фиксированные, квантованные, скорости.
      Но действительно ли можно преобразовать любую математическую область в целочисленную? То есть, для любой ли точки одной области можно отыскать уникальную соответствующую точку в другой? Я подумал, что соотношение точка-в-точку здесь может иметь право на существование, за исключением того случая, когда искажение пространства за счет влияния близкой массы отсутствует. Корабль, пытающийся сделать то, что сделал Хануман, отправился бы в никуда. Затем я подумал об альтернативной модели. Нужно еще покопаться в архивах, чтобы убедиться, прав ли я, но, в конце концов, Хануман отправился по намеченному маршруту и все же вернулся… Прошу прощения, - и Мелодист вновь повернулся к пульту управления.
      «Раскаленная игла дознавателя» начала совершать обманные движения.
      Война старалась достать их. За стенами их корабля расцветали термоядерные фейерверки. Корабль вновь сделал рывок, и его стены омыла защитная чернота.
      Первым побуждением Луиса было стукнуть Мелодиста по голове чем-нибудь тяжелым, пока тот снова не заговорил, но это было бы неразумно, по крайней мере, пока он вел их сквозь этот огненный шторм.
      – Заметьте, - сказал Мелодист, - мы слишком далеко переместились через гиперпространство. И Хануман тоже. Световой год за три дня - вот типовая характеристика при движении через пространство, свободное от масс. А вблизи массы звезды пространство искривляется. Я даже не уверен, что мы превысили световую скорость.
      Мы стартовали почти со световой и через несколько часов будем среди комет. Тогда мы сможем вполне безопасно использовать движение с гиперскоростью. Хайндмост, возьмешь на себя управление?
      Одна голова высунулась из-под украшенной драгоценными камнями гривы:
      – Нет.
      – Тогда займись памятью корабля и просмотри всю информацию, которую мы сейчас собрали.
      Детектор массы не мог вести запись, потому что необходимым компонентом процесса регистрации являлось сознание наблюдателя. Мелодист же создал нечто лучшее, нечто такое, что при движении с гиперскоростью отображало картины.
      На виртуальном окне-экране переливались цветовые потоки, которые помнил Луис, и темно-фиолетовая точка, разраставшаяся в головастика.
      – Теперь понятно, - сказал Мелодист, - почему наше путешествие было коротким. Мы находимся слишком близко от солнечной массы…
      – Внутри все той же сингулярности, - сказал Луис.
      – Не думаю, что здесь вообще присутствует некая математическая особенность. Я обнаружил упоминания о детекторе масс в библиотеке Хайндмоста. Ты когда-нибудь пользовался им?
      – Один из них находится прямо перед тобой. Но он работает только при гиперскоростях.
      – Вот это? - Хрустальная сфера, неактивная в данный момент. - И что, по-твоему, можно с ее помощью обнаружить?
      – Звезды.
      – Свет звезд?
      – Нет… Детектор массы - это псионическое устройство. Ты получаешь ощущения, но они отличаются от твоих обычных восприятий. Звезды кажутся гораздо больше, чем должны быть, и ты словно бы видишь сразу всю солнечную систему.
      – Ты уже ощущал вот это. - Мелодист махнул рукой в сторону записанного изображения, где неоновая краска будто прорывалась сквозь написанную маслом картину. - Темная материя. Потерянная масса. Приборы, имеющиеся в эйнштейновском пространстве, не могут обнаружить ее, но она скапливается вблизи звезд, этой самой области, которую ты называешь гиперпространством. Темное вещество увеличивает массу галактик, воздействует на их вращение…
      – И мы прорвались сквозь него?
      – Неправильное представление, Луис. Мои приборы регистрируют не всякоесопротивление движению. Впрочем, это мы проверим позже. Картина станет несколько иной, если этодостигнет нас. ( Этоотносилось к темно-фиолетовой, похожей на головастика тени.) В этой вселенной мы повсюду находим жизнь. Нужно ли удивляться, если это может быть справедливо и в случае темной материи? Могут в ней появиться хищники?
       Возможно, Мелодист и в самом делесумасшедший.
      – Так ты предполагаешь, что корабли, использующие гиперпривод вблизи звезды, пожираются?
      – Да, - ответил Мелодист.
       Безумие. Но… Хайндмост продолжал работать с записями, сделанными оборудованием «Иглы», и даже не вздрогнул при упоминании о хищниках, пожирающих корабли.