ПРОЛОГ

Совершенно неожиданно с яростным шумом и скрежетом из холодных темных пучин океана выросла острая, как рыбья кость, гора со странным названием Теричик. Тысячи тонн воды и льда со страшным воем обрушились с ее вертикальных стен вниз, в зловещую тьму. Поднявшийся ураган перемешал морской соленый туман со снегом и понес далеко прочь от горы, которая на глазах стала меняться. Тело Теричика покрылось пупырышками, а на его вершине появился кратер с острыми зубьями по краям.

Внезапно пасть Теричика наклонилась, и путников обдало морозным зловонным духом. Смелые искатели приключений (среди них были и воин, и волшебник, и принцесса, и простолюдин) казались всего лишь тонкими былинками, которых немилосердная пурга пригнула к самой земле. За их плечами осталась разрушенная инуитская деревня — жестокого шторма не выдержали ни каменные дома, ни причалы, ни выброшенные на берег и разрушенные рыбацкие суденышки.

Первым Авантюристом в лучшем смысле этого слова, Авантюристом, которому самой судьбой было уготовано погибнуть первым, был Бульвар. И погиб он очень красиво, даже неожиданно красиво. Он был самым великим воином во всех играх, но его знаменитые храбрость и узик — острый моржовый клык — оказались слишком слабыми аргументами для такого монстра, как Теричик.

Маленький, словно насекомое, перед лицом неистового Теричика, Бульвар смело бросился на гигантское чудовище. Длинная густая борода воина, похожая на черный флаг, колыхалась на жестоком ветру. Бульвар продвигался вперед, пригнувшись и непрестанно размахивая сакральным моржовым оружием. Когда-то он был самым обычным человеком, специалистом по системному анализу. Здесь же, где круги ада смыкаются с грешной землей, он был великим воином, защитником добра и порядка.

Но волшебной силы воли Бульвара, его безудержной смелости и беспредельного честолюбия оказалось недостаточно для победы. Теричик попросту проглотил храбреца. Издав ужасный прощальный вопль, Бульвар навсегда исчез в огромной зубастой пасти кровожадного чудовища.

В страхе люди отступили. Теперь их осталось двенадцать — людей из цивилизованного мира, из саванны и из тундры. Остановившись на какие-то мгновения, они бросились назад и бежали до тех пор, пока их крики не потонули в грохоте ружейных выстрелов. Попав под перекрестный ураганный огонь, люди упали на грязную мерзлую землю. Двоим из них уже не суждено было подняться никогда.

Как только выстрелы стихли, красавица Эвиана, проворная и гибкая, быстро добежала до руин заброшенного лодочного ангара и укрылась в спасительном убежище. Придя в себя и не поднимаясь с деревянного настила, она сняла с плеча автоматическую винтовку и подползла к бреши в каменной стене.

Эвиана была огненно-рыжей молодой женщиной с блестящими зелеными глазами и пронзительным взглядом. Ее красиво очерченные губы сейчас были плотно сомкнуты, а лицо, легко выражающее все оттенки человеческих чувств, от брызжущей радости до безудержного гнева, выдавало готовность к беспощадной борьбе с невидимым врагом.

Эвиана пристально вглядывалась в полутьму сквозь прицел винтовки, но видела лишь некоторых своих спутников, так неожиданно загнанных в кровавую западню. Сверху ей салютовали быстро бегущие по небу клочковатые облака. Перед небом и звездами Эвиана поклялась умереть, но уничтожить врагов, кем бы они ни были.

Наконец ветер заметно стих, но неожиданно задрожала земля. Теричик, казалось, и не думал успокаиваться. Он достиг таких гигантских размеров, что заслонил собой луну и половину неба. От его воя в жилах Эвианы стыла кровь.

«Я должна… Я должна… — приговаривала она, пытаясь перебороть страх. — Я должна прикончить слуг „Каббалы“…

Глаза устали, но Эвиана продолжала всматриваться в оптический прицел винтовки. Вдалеке, в нескольких сотнях шагов от поселка, высились пологие холмы, покрытые белыми шапками снега. Там, на склонах, спрятались слуги «Каббалы», прижавшие людей к самой кромке океана, к прожорливой пасти Теричика.

Вскоре терпение Эвианы было вознаграждено: в перекрестье прицела попал один из каббалистов.

«Не уйдешь!» — прошептала Эвиана и нажала на спусковой крючок.

Выстрел эхом вернулся в лодочный ангар, возвестив, что одним из последователей «Каббалы» стало меньше. Раненый удивленно посмотрел в сторону океана, словно пытался осознать случившееся. Вторая пуля, пущенная Эвианой, разнесла ему вдребезги голову, и каббалист, сделав несколько шагов по склону холма, неуклюже завалился за большой валун.

Эвиана нахмурилась. Обычно в момент смерти вокруг каббалистов появлялся яркий красный ореол. Может, это никакие не каббалисты?

Вдруг Эвиана с радостью заметила, что врагов охватила паника. Они пришли в смятение и вскоре, глянув в сторону поселка, океана и Теричика, в страхе потянулись к спасительной расщелине, чтобы спрятаться на противоположных склонах холмов.

Вскочив на ноги, Эвиана издала победный клич, который заставил подняться всех ее уцелевших спутников. Угрожающе размахивая ружьями и копьями, они закричали в едином победном порыве. Их крики смешались с воплями Теричика и завываниями ледяного ветра.

Внезапно один из каббалистов поднял вверх руки, готовый сдаться на милость победителям.

«Нет, пленные нам не нужны!» — пронеслось в голове у Эвианы. Опустившись на одно колено, она зловеще ухмыльнулась и поймала на мушку тоненькую фигурку каббалиста. Раздался выстрел, и Эвиана увидела, как слуга «Каббалы» (а может, и не «Каббалы»), согнувшись, ухватился за живот. Со склона холма донесся приглушенный стон. Возможно, каббалист что-то говорил, но ветер унес его слова далеко за холмы. В оптический прицел было видно, как его лицо перекосила гримаса боли.

Прозвучал еще один выстрел; тело врага на мгновение вдруг выпрямилось, а через сeкунду, странно подпрыгнув, каббалист повалился на спину.

Эвиана поспешила к валуну, который скрывал ее первую жертву.

Неожиданно ветер затих, и на мерзлую землю посыпались крупные хлопья снега. Заметно потеплело, но Эвиану трясло от холода и волнения.

Склонившись над окровавленным телом, она увидела, что череп врага был буквально снесен ее метким выстрелом. Жутко и удивительно! Медленно, словно по чьей-то неведомой воле, пальцы Эвианы потянулись к похолодевшему телу.

Ветер стих окончательно, и в наступившей тишине Эвиана вдруг услышала шаги каббалистов, которые, опустив оружие, молча брели к ней по склону холма. С противоположной стороны над океаном застыло могучее тело Теричика, не издававшее теперь ни звука.

Эвиана выпрямилась во весь рост и долго стояла, широко раскрыв глаза и не в силах проронить ни слова. Наконец, она резким движением швырнула винтовку на припорошенную снегом землю и с ужасным криком бросилась к берегу, к разрушенным лодочным ангарам.

Добежав до укрытия, Эвиана опустилась на колени и, всхлипывая, непонимающе уставилась на небо, где расплывалось, подрагивая, тело Теричика. Появилась и вновь растворилась полная луна. И луна, и звезды, и далекие холмы и горы — все, что раньше называлось небесами и горизонтом, теперь превратилось в белый незапятнанный купол. Инуитский поселок исчез, словно никогда и не существовал: и дома, и коптильня, и рыбацкие причалы. Остался лишь единственный ангар, но теперь невидимая сила перенесла его далеко к горизонту.

Эвиана вскочила на ноги и бросилась сломя голову к этому единственному на всей белой равнине укрытию, превратившемуся в груду камней и расщепленного дерева. «Что случилось? Что происходит?» — кричал ее разум, вернее то, что от него осталось.

Через несколько мгновений исчез и ангар. Вокруг Эвианы простиралось ровное, как поверхность стола, белое поле. Ее спутники, побросав оружие, сгрудились вокруг окровавленных тел каббалистов.

Неожиданно на краю купола открылась дверь, и оттуда вышли мужчины и женщины в ярко-оранжевой униформе. Рассуждая о недоработках спецэффектов и оптических неувязках, пришельцы чинно прошествовали мимо опешивших воинов и ангакоков (волшебников), принцессы и простолюдинов, не обратив на них ни малейшего внимания.

Эвиана долго стояла на коленях, не видя и не слыша ничего вокруг. Наконец, она поднялась и медленно побрела к выходу.

Несколько человек в униформе накрыли тела мертвых каббалистов белыми саванами, погрузили их на носилки и унесли. Кровь, настоящая красная кровь окропила искусственный снег. Оставшиеся пришельцы стали собирать оружие. Осторожно прикасаясь к ружьям и копьям, будто это были гранаты или мины, они разложили их на бесшумной тележке и тоже повезли к выходу.

Остались только люди и белое безмолвие — царство волшебства в мире технологии, а может, технология в мире волшебства.

ГЛАВА 1

ПРОЕКТ «БАРСУМ»

«Сначала было Слово». Эта фраза повторялась уже много миллиардов раз.

Голос ведущего эхом доносился отовсюду, заполнив собой все обширное пространство темной пещеры на Игровом Поле «А». Алекс Гриффин всматривался во тьму и сквозь инфракрасные очки видел кружащие вокруг по причудливым траекториям иллюзорные летательные аппараты, похожие на древние колесницы. Колесницы, невидимые друг для друга, бесшумно скользили в бесконечной кромешной тьме.

— Но до сих пор эти слова не утратили ни своего волшебства, ни величия. Более того, они заставляют нас обратиться к своим истокам, к своим корням. Так давайте же сейчас вместе взглянем на прошлое нашей Солнечной системы и на формирование нашего наиболее примечательного соседа.

На сводах километрового черного купола зажглись звезды. Усыпавшие все небо и излучавшие первородный блеск, они образовали доисторические созвездия. Вокруг многих из них хороводом закружили темные пыльные вихри — будущие планеты.

Звезды казались, как всегда, безмолвными, но Гриффин всем своим телом чувствовал тонкие вибрации — «шепот» звезд. В дело вступила лучшая во всем Западном полушарии музыкальная акустическая система.

Неожиданно свечение одной из звезд усилилось и вскоре дошло до ослепительного блеска. Было хорошо видно, как с поверхности сверхновой звезды с бешеной скоростью во все стороны голубовато-белыми языками понеслись протуберанцы. Неистовая звезда сверкала, как сварочная дуга.

Гриффин слегка ухмыльнулся.

Сейчас здесь присутствовали тринадцать сотен сановников разных мастей и калибров, приглашенных фирмами «Коулз Индастриз» и «Интелкорп».

Внезапно Гриффина схватил за локоть Марти Боббек, его старший помощник. При этом лицо Марти выражало бескрайнее удивление и неподдельную детскую радость.

— Хотя и с нюансами, — продолжал ведущий, — все современные теории утверждают, что наша Солнечная система образовалась из холодного облака межзвездного газа. Сначала появились сгустки изо льда и пыли — протопланеты и протокометы. Такое состояние длилось до тех пор, пока до Солнечной системы не дошла взрывная волна недалекой сверхновой звезды.

Вскоре сверхновая, как сдутый шарик, превратилась в рядовую, ничем не приметную звездочку. Позже Гриффин с трудом мог найти едва заметную мерцающую точку. А взрывная волна сверхновой делала свое дело. Огромные пылевые облака продолжали сгущаться и конденсироваться. Вокруг уже родившихся звезд сформировались планеты. А гигантские пылевые вихри убыстрили свое вращение настолько, что в центре них вскоре появились красноватые сердцевины, разгорающиеся и увеличивающиеся в размерах.

— Центростремительная сила, гравитация и вращение стали решающим фактором. Взрыв сверхновой дал толчок к появлению новых звезд, как, впрочем, и планет, — продолжал невидимый диктор, но Гриффин, очарованный зрелищем, его слов не слышал. Видение было настолько реальным, что у шефа Службы Безопасности Парка захватило дыхание.

Вскоре засверкало еще одно новое солнышко, окруженное пыльным облаком, — прообразом планет и астероидов. Невидимый диктор сообщил, что на глазах у зрителей рождается Солнечная система. Пока вместо Земли, Марса, Юпитера и прочих планет по орбитам плыли лишь пыльные сгустки. Однако по своим вытянутым эллиптическим орбитам, как белые мухи, уже сновали кометы.

Это было восхитительное зрелище, аттракцион, идею которого «Коулз» вынашивала с десяток лет. Это была грандиозная коммерческая затея, и Гриффин являлся ее частью. Именно он теперь должен будет следить за тем, чтобы посетители-игроки, большей частью толстосумы со всех концов света, ненароком не перебили друг друга во время невинного с виду аттракциона.

Одна тысяча триста тридцать три человека могут теперь направиться в протерозойскую эру, к самым истокам рождения Солнечной системы, чтобы стать ее частью. Если, конечно, захотят. А если не захотят, то и не быть проекту «Барсум». А если не состоится проект, тогда… тогда на новорожденной Земле не появится никакая жизнь.

Тем временем протозвездный вихрь стал принимать свои более-менее привычные очертания. Лучи Солнца уже разогрели близлежащие планеты и кометы. Пар, поднявшийся из недр Меркурия, Марса, Венеры, Земли, Юпитера и Сатурна, образовал их первичные атмосферы. То же вскоре произошло с Ураном и Нептуном. Лишь двойная система Плутона вела себя своевольно: она была слишком далека и недосягаема. Свое место в Солнечной системе нашли и Церера с Палладой и Вестой, как, впрочем, и тысячи других астероидов; некоторые из них размером были не больше спичечного коробка.

Гриффин, насладившись вселенской картиной, обратил взгляд на панель управления колесницей, в которой ему, как и другим, предстояло принять личное участие в захватывающем действе. Из ста пятидесяти колесниц, управляемых компьютерами, его была единственной, которой он с Марти мог при желании и необходимости управлять вручную. В случае опасности они легко смогли бы пересесть в другую колесницу. Правда, особых причин ждать какой-то опасности не было, но все же предосторожности не помешают.

— Давайте-ка взглянем на наших подопечных, — шепотом предложил Гриффин своему помощнику.

Марти кивком выразил согласие. Он по-прежнему крепко сжимал локоть шефа.

Вскоре перед агентами зажегся дисплей, поделенный на четыре равные части. В каждом квадрате появилось изображение космической колесницы, а в каждой колеснице, в свою очередь, сидели по десять очень дорогих, в прямом и переносном смысле, гостей.

В верхней левой колеснице агенты увидели серьезных, молчаливых и несколько суровых гостей из Англии. Среди них выделялась полная розовощекая женщина, которая, в отличие от своих соотечественников, широко и весело улыбалась.

В верхнем правом углу появилась колесница с официальными лицами из «Международного профсоюза-207». Это был довольно энергичный народец. Бесчисленные профсоюзы зачастую могущественнее и значимее, чем иные народы и страны. Без сомнения, «Коулз» и «Интелкорп» пригласили этих профбоссов с большим желанием и даже каким-то подобострастием.

Вдруг профсоюзники дружно ахнули и замолкли, повернув головы вправо и раскрыв рты: мимо их колесницы с воем пронеслась хвостатая комета. Все стали хлопать друг друга по спинам и подшучивать над своими маленькими человеческими слабостями.

Внизу слева на дисплее агенты узнали деятелей из панафриканской коалиции. Очевидно, сейчас они были свободны от переворотов и бесконечных войн.

Ах, Африка, Африка… Джунгли, путаница и неразбериха. Сложнейший клубок проблем, распутывать которые предстоит еще не одно столетие. Национальные границы, племенные, промышленные… Вся африканская земля пропитана кровью и усеяна костями. Проект «Барсум» мог бы помочь африканским деятелям сдружиться и по-новому взглянуть на все свои проблемы, забыть старое и устремиться в будущее.

Нижняя правая колесница несла на своем борту десятерых эльфов-толкиенистов. Высокие и стройные, они кричали, смеялись и тыкали пальцами в сторону залетной кометы. Это и были сотрудники «Интелкорпа», фирмы, созданной в результате партнерства «Дженерал Электрик» и компании со странным названием «Падшие ангелы».

Умники из этих фирм, давно понявшие, что массовый успех и массовая инерция есть стороны одной медали, запрягли молодые мозги из лабораторий «Дженерал Электрик» в единую упряжку. Они снабдили «Интелкорп» ста восемью миллионами долларов и отдали в его распоряжение лучшие лаборатории «Падших ангелов» на орбите Луны. Кстати, именно в этих безгравитационных лабораториях был сделан прорыв в технологиях сверхтекучих материалов.

В итоге коллектив этих юнцов превратился в самое интеллектуальное сообщество в истории человечества. Из их веселой компании уже вышло восемь процентов всех патентов, зарегистрированных в последние годы.

Солнце чуть потускнело, и Солнечная система наконец сложилась окончательно. Колесницы приблизились к красной планете, усеянной кратерами. Из огромных вулканов поднимались газы, подпитывающие слабую атмосферу планеты, розовую и прозрачную настолько, что от глаз агентов не могла укрыться ни одна деталь на поверхности. Украшением планеты были многочисленные серо-зеленые линии и две массивные белые полярные шапки. Постепенно из-за ее кривого горизонта выползли две утыканные кратерами луны, похожие на изъеденные картофелины.

В некоторых колесницах почему-то рассмеялись.

— …В 1877 году итальянский астроном Джованни Скиапарелли открыл на поверхности планеты сеть одиночных и двойных линий и назвал их каналами…

— Как вам это шоу, а? — ухмыльнулся в темноте Марти. — Я хоть сейчас готов к ним присоединиться.

— Тогда вытаскивайте свою кредитную карточку, если она у вас есть. Не успеете глазом моргнуть, как здесь появится кассир, — Алекс придирчиво осмотрел темный силуэт помощника. — Кажется, мы уже целый месяц не поднимали ничего тяжелее ложки, не так ли? Вот вы, к примеру, продолжаете заниматься спортивными упражнениями?

— Конечно. Правда, не каждый день, — Марти виновато вздохнул. — Ну, я плачу?

Таким образом, Марти нежданно-негаданно стал участником первой в своей жизни игры под многозначительным названием «Жиросжигатель». За ним будут гоняться монстры; пусть они медлительные и неповоротливые, но страху способны нагнать великого.

В прошлом, когда Служба Безопасности Парка наняла Марти, он был атлетически сложенным, мускулистым спортсменом. В то время Марти не хватало одного очка, чтобы завоевать «бронзу» в дзюдо на панамериканских Играх в Мехико. Теперь он обмяк, но оставался достаточно сильным. При желании Марти смог бы одним ударом припечатать своего шефа к полу. Но сбросить несколько десятков фунтов ему не помешало бы.

Говорят, «Жиросжигатель» действительно способен согнать лишний вес. Все предыдущие игры, где приходилось следить за порядком и где гости лениво дефилировали за какими-то драконами и морскими чудовищами, не давали агентам безопасности никакой физической нагрузки.

Но вовсе не о предстоящей беготне думал Марти, когда вдруг проявил неподдельное желание участвовать в новой игре, первый раз в своей жизни. Наверняка его вдохновила Шарлен Дьюла из экипажа колесницы сотрудников «Интелкорпа», высоченная девица семи футов роста. Ее дядя, Ричард Арбенц, дважды доктор философии, был ниже ее на какой-то дюйм. Эти двое: неотразимая красавица и большой интеллектуал-умница — были самыми заметными мишенями для террористов.

Причины вражды между арабами-террористами, за спинами которых стояла могущественная организация ОПЕК, и «Падшими ангелами» давно забылись в многолетних взаимных обвинениях. «Ангелы» считают, что неприязнь началась после инцидента в аэропорту Ананси, где наемники захватили звездолет, принадлежащий их организации. Подозрение пало на Объединенный Фронт мусульман-фундаменталистов, хотя они так и не взяли на себя никакой ответственности.

Фронт повинен также и в катастрофе на одном из бразильских концернов. Через какое-то время организация растворилась в дюжине банд, видимо для того, чтобы поскорее замести следы кровавых преступлений. Самых отъявленных головорезов бывшего Объединенного Фронта заметили в рядах формирования с символичным названием «Священный огонь».

Много разных нитей, незримых и потому очень опасных, тянулось сейчас к ничего не подозревающим пассажирам колесницы «Интелкорпа». Последствия экономических бойкотов, отзвуки бандитских акций, охота за заложниками — все это могло скверно отразиться на головастых ребятах из многообещающей фирмы.

В общем, было над чем поломать голову Алексу Гриффину, шефу Службы Безопасности Парка Грез. Слишком уж много тревожного сошлось на Игровом Поле «А».

Гриффин еще раз нажал на кнопку, и дисплей, мигнув, выдал изображения еще четырех колесниц, на которых восседали сотрудники «Тексако», «Ай-Би-Эм», «Аэрофлота» и консорциума «Митсубиси».

— Все-таки хорошо, что человечество так далеко продвинулось на путях прогресса, — философски заметил Алекс. — «Ай-Би-Эм», «Митсубиси»… Подумать только… А ведь могли бы до сих пор жить в холодных пещерах и бросаться друг в друга камнями.

— Некоторые так до сих пор и живут, — усмехнулся Марти. — В переносном смысле, конечно.

«Барсум» должен дать человечеству шанс. Быть может, после этой игры люди посмотрят на себя со стороны и ужаснутся, поняв, как много сил и средств тратится на то, чтобы толкать человечество назад, к пещерам и каменным топорам.

— …Экспедиции «Викингов» в 1976 году доказали, что на Марсе нет никаких признаков жизни, опровергнув тем самым предположения Уэллса, Беляева и Ловелла… — вещал голос ведущего.

Алекс живо представил себе громадные марсианские небоскребы, уходящие высоко в оранжевое небо. В его фантазиях появились длинные опрятные улицы марсианских городов, по которым разгуливают восьминогие животные и краснокожие гуманоиды.

Вскоре небо почернело. Разом исчезли и небоскребы, и города, и снующие марсиане, а две большие картофелеобразные луны в оранжевом небе превратились в яркие, но малоинтересные точки.

— …Скорее всего, Марс, действительно, всего лишь безжизненная пустыня со слабой атмосферой и чудовищными перепадами температуры. В этих условиях не может выжить ни один микроорганизм, даже самый стойкий. А кроме того, поверхность этой красной планеты ежедневно подвергается воздействию жестокого радиооблучения. Несмотря на все наши мечты, жизни на Марсе нет, — заражал пессимизмом ведущий, но тут же неожиданно добавил: — Впрочем, благодаря нашей игре и вашим стараниям, на Марсе могут появиться настоящие марсиане!..

Колесницы участников игры уже неслись над каменистой равниной ржавого цвета. Лишь на горизонте, как акульи зубы, высилась гряда острых пик.

Чудился тонкий, безжизненный шепот чужого мира. Несмотря на присутствие Марти, Алекс почувствовал себя невыносимо одиноко. Почему? Неужели какие-нибудь инфразвуки? Или это действие скрытых визуальных эффектов? В любом случае, все это одновременно зловеще и потрясающе.

Марс казался неприкаянным, потерянным братом ухоженной Земли, словно чванливая и высокомерная сестра навсегда отвернулась от своего непутевого братца, уехав даже не в другой город, а, по крайней мере, на другой континент.

Неожиданно на небосводе появилась яркая подвижная точка, быстро двигающаяся с востока на запад. Пятно становилось все больше и ярче, превратившись вскоре в сверкающий алмаз. Сравнившись по яркости с Солнцем, алмаз упал за горизонт, и тотчас же полнеба покрылось всполохами. По своей мощи этот взрыв можно было сравнить разве что с взрывом водородной бомбы. Правда, из-за того, что атмосфера Марса недостаточно плотная, отсутствовал характерный ядерный «гриб». Вместо него появился высокий куполообразный столб огня. Вскоре столб рассеялся, а из того места, куда упало небесное тело, брызнул фонтан оранжевой марсианской магмы.

— …Жизнь все-таки может появиться на этой безжизненной планете так же ярко и эффектно, как этот фонтан пламени…

По небу стремительно пронеслась еще одна хвостатая странница. На этот раз взрыв кометы, казалось, потряс все мироздание. Неожиданно из хвоста кометы посыпалась густая ледяная крупка, в пять минут преобразившая красноватую пустыню. Следом на припорошенную поверхность стала оседать пыль, поднятая взрывом на многокилометровую высоту. Видимо, так обстояло дело и на берегах Подкаменной Тунгуски в Сибири 30 июня 1908 года.

— …Мы сможем дать Марсу воздух и воду…

Ни один поэт не сравнивал Марс и Землю с братом и сестрой. «Какое упущение!» — вздохнул Алекс. В проекте «Барсум» Марс — всего лишь новорожденное дитя.

В довершение всего над грязновато-белесой пустыней разразился теплый ливень.

«Интересно, намокнет ли моя рука, если ее высунуть наружу?» — фантазировал Алекс. Поколебавшись, он все-таки решился на этот непредсказуемый шаг, однако рука осталась совершенно сухой. Это обстоятельство почему-то очень развеселило Марти.

Дождь постепенно начал стихать, а вскоре прекратился совсем. Сквозь красноватую дымку можно было различить едва заметный диск Солнца.

Колесницы — похожие на корзину механизмы — рассредоточились по всей марсианской равнине и стали искать подходящие места для посадки. Перед самым приземлением, вернее примарсианиванием, тормозные двигатели колесниц изрыгали тонкие струи пламени, поднимая пыль и песок со всей округи.

Здесь, на самой поверхности Марса, колесницами мог управлять не только компьютер. При желании инструктированный экипаж мог поднять аппарат на небольшую высоту и переместиться на несколько миль в сторону. Некоторые воспользовались этим, чтобы найти более привлекательный ландшафт. Центральный компьютер позаботился о том, чтобы ни один экипаж не смог сейчас увидеть чужую колесницу.

Вскоре над равниной появился огромный купол, под которым можно было бы спрятать мегаполис типа Мехико. Колесница агентов опустилась на поверхность у самого основания купола. Именно внутри него, в искусственной среде, должны были начать работу инженеры и ученые.

— …Марсиане появятся, смею заверить вас. Мы будем марсианами. Вы станете частью этого процесса. Это наше будущее. Запомните, как все начиналось…

Гриффин с благодарностью принял бокал вина из рук высокого лакея с кожей цвета индиго. Все четыре руки лакея беспрестанно жестикулировали, а его движения, скорые и решительные, не были лишены изящества. Он, как нож в масло, врезался в огромную толпу, неся в пятой руке поднос с винами и другими напитками, и умудрялся ни с кем не сталкиваться.

Интересно, думал Гриффин, как можно было создать такую иллюзию? Нет, все-таки этот гуманоид-лакей из плоти и крови. Неужели техники Парка Грез достигли такого совершенства, что из рук голографического уродца можно принять настоящий бокал с настоящим вином? Все, что творилось вокруг, удивляло и пугало Алекса как никогда ранее.

Какой-то британец трубным голосом объяснял дюжине изумленных американцев, что «каннеллони» переводится с итальянского как «выпечка» и «обед», а проще говоря, лапша.

Японские богатеи-инвесторы дружно загалдели при виде «Феникса-FI», ракеты, на которую «Интелкорп» сделал особую ставку. Ракета походила на усеченный конус, чем напоминала своих «братьев» — «Фениксов» предыдущих поколений, снующих между Землей и Луной вот уже пятьдесят лет.

Однако на внешних формах сходство и заканчивалось: впервые в истории ракета была снабжена термоядерным двигателем, а горючим веществом являлась плазма. Таким образом, земные электростанции, где в тороидальных камерах по кругу бегал плазменный шнур, уменьшили до таких размеров, что смогли втиснуть в небольшую ракету.

Ракета, скорее всего, была настоящей наполовину. Как показалось Алексу, верхние ступени являлись голограммой, а вот самая нижняя ступень была настоящей.

По всей окружности ракеты ее стабилизаторы и массу других выступающих частей облепили дети. Дети… Никто из взрослых, находящихся под этим куполом, возможно, не доживет до завершения проекта, а вот дети мо-гут вполне. Когда-нибудь в будущем они возьмут в свои руки управление «Барсумом».

— Каков трюк, а? — неожиданно раздался ворчливый голос мистера Хармони.

— Скажите-ка им лучше, чтобы они присмотрели за детьми, — посоветовал в ответ Гриффин.

— Мы дали детям полную свободу действий. Как еще можно приобщить их к серьезным вещам, если не разрешать лазать и ползать, где им заблагорассудится?

У Тадеуша Хармони были плечи игрока в американский футбол, каковым в юности он и являлся. Правда, время сделало свое дело: плечи Хармони обмякли, а сидячая административная работа добавила жирка в талии. Его волосы покрылись сединой, вырос уже третий или четвертый подбородок, а желчный характер сделал манеры Хармони просто невыносимыми.

С первого же дня пребывания в Парке Грез Алекс с головой окунулся в новую работу, не появляясь дома неделями. Хармони тысячи раз советовал ему, иногда переходя на крик, взять отпуск и покататься на лыжах в горах или отправиться на Багамы половить акул. Что послужило причиной их ссоры, никто уже не помнил: ни Алекс, ни мистер Хармони. Конечно же, Гриффин пытался сделать отношения с сослуживцем если не сердечнее, то хотя бы дружелюбнее. Однако из этой затеи ничего не вышло, и их отношения так и остались холодными и натянутыми.

Совершенно неожиданно, позвякивая и громыхая, недалеко от Алекса остановился «Левиафан IY»; нет, не сам шагающий экскаватор, а его модель размером в три четверти от настоящего агрегата. Но даже эта копия высотой в семьдесят футов выглядела очень внушительно. Из кабины экскаватора выглядывали светящиеся радостью детские лица.

Алекс хорошо рассмотрел детали самого могучего экскаватора на свете: огромный ковш, в котором поместился бы средних размеров коттедж, небольшой ядерный реактор, прозрачную трехместную кабину с душем и туалетом и даже небольшую химико-аналитическую лабораторию с компьютерным центром. Бока экскаватора, которые в жизни были, конечно же, стальными, на модели оказались совершенно прозрачными, поэтому шеф Службы Безопасности смог рассмотреть малейшие подробности, даже отдельные проводки.

— Похож на гусеничного краба, не правда ли? — заметил Гриффин, обращаясь к Хармони.

Хармони ничего не ответил. Тогда Алекс решился на новый вопрос:

— По-моему, здесь все будет в порядке. Как вы думаете?

— Да, все будет о'кей, — нехотя согласился мистер Хармони.

Через мгновение из его уст вырвался сдавленный возглас недовольства, а глаза завертелись в разные стороны, словно выискивали скрытый непорядок.

— Что-нибудь не так? — с усмешкой спросил Гриффин. — Только не затрудняйте себя неправдой. Когда вы лжете, у вас раздуваются ноздри.

Хармони завертел тяжелой головой.

— Со всей ответственностью заявляю, что все в полном порядке. Все наилучшим образом.

— Ага. Хорошо, ловлю на слове. Тогда скажите мне…

— Что?

— Если бы вы составляли список людей, с которыми решились бы на затяжной парашютный прыжок или акулью охоту, кого бы вы внесли первым?

Хармони изобразил на лице кислую улыбку.

— Это провокационный вопрос.

— Да ну?

Хармони открыл рот, но тут же его закрыл. Он вежливо улыбнулся японским бизнесменам, которые, что-то громко обсуждая, прошли мимо. Как только японцы скрылись в толпе, лицо Хармони вновь приобрело кислое выражение.

Вокруг гуляли десятки гостей. К Гриффину и Хармони приближалась арабская делегация, до этого деловито рассматривавшая модель промышленного комплекса размером в одну десятую от натуральной величины. Компьютерная голограмма комплекса, расцвеченного мириадами огней, казалась на фоне марсианского заката королевской короной, усыпанной бриллиантами.

«Откуда может исходить опасность? — размышлял Алекс. — От этой группы арабов?» Его взгляд остановился на самом высоком. Это был глава делегации, промышленник по имени Карим Фекеш. Фабрикант и агент встретились взглядами. Фекеш был довольно элегантным мужчиной шести футов роста, одетым в костюм, в котором его можно было принять за офицера Армии Спасения. Фабрикант по-кошачьи улыбнулся и слегка поклонился в знак приветствия, после чего вернулся к беседе с товарищами.

Откуда еще можно было ждать опасности? Если бы Хармони кого-то подозревал, он непременно сообщил бы об этом шефу Службы Безопасности.

Недалеко бродила группа представителей из «Падших ангелов». Не раздумывая, Гриффин тотчас же направился в их сторону, увлекая за собой и Хармони.

— Рад приветствовать вас, господин посол.

Посол Арбенц важно кивнул и спросил:

— А вы, насколько я понимаю, шеф Службы Безопасности Парка Грез?

— Да. Я Алекс Гриффин. А это Тадеуш Хармони, помощник директора по организационным вопросам компании «Коулз Индастриз». В общем-то, он мой босс.

— Бросьте, — оправдательным тоном произнес Хармони. — Просто меня выпихнули наверх.

Улыбка Хармони стала светлой и прозрачной, как китайский фарфор.

Замдиректора и посол энергично пожали друг другу руки.

После затянувшейся паузы посол Арбенц произнес:

— Думаю, это грандиозный успех. Собрать так много представителей разных народов, профессий и интересов в одном месте и в одно время — это что-то значит. Сомневаюсь, что такую работу смогла бы сделать какая-либо другая организация.

— Время покажет, победа это или провал, господин посол. Есть много вещей на свете, которые поважнее примитивного человеческого эгоцентризма.

— Совершенно верно.

К мужчинам подошла ослепительная высокая брюнетка.

— Вы еще не знакомы с моей племянницей? — осведомился Арбенц. — Шарлей, Шар-лен, познакомься с Тадеушем Хармони и Алексом Гриффином.

Девушка, застенчиво улыбаясь, по очереди протянула мужчинам руку. Плоскогрудая и стеснительная, она, однако, была необычайно мила и трогательна.

— Я так счастлива, что попала сюда.

Эта фраза, сказанная Шарлей как-то по-детски наивно и непосредственно, добила Гриффина окончательно.

— Вы тренировались все эти восемь недель перед игрой?

— Да. Вообще-то это моя вторая игра, — Шарлей грустно вздохнула. — Я укрепляла ноги на беговой дорожке и велотренажере и, кажется, переусердствовала: у меня болят колени.

— Надеюсь, что перед игрой все будет нормально.

— Я тоже надеюсь, — неожиданно серьезно сказала девушка. — У меня два колена, а Парк Грез только один.

— Вы уже определились, с кем будете играть? — поинтересовался Гриффин, добавив про себя: «Черт, куда же запропастился этот Марти?»

— У меня есть подруга. Мы познакомились через Интернет. Она испытанный и отчаянный игрок. Мы играли вместе в нескольких видеоиграх. Я предвкушаю, как мы с ней здесь развернемся, — глаза девушки заблестели. — Нет, я до сих пор не могу поверить, что я здесь.

— Мне это чувство знакомо, — кивнул Алекс. Он очень часто слышал самые восторженные отзывы об играх в Парке Грез.

Неожиданно Шарлей коснулась ладонью его руки.

— Эти эффекты… они такие… настоящие. Как это удается делать?

— О, это большой секрет, — заморгал Алекс. — Знаете, после игры я познакомлю вас с эльфами. Хорошо?

— Чудесно! Большое спасибо!

Как только Хармони и Алекс покинули посла и девушку, шеф Службы Безопасности вновь ощутил напряженность, исходящую от мистера Хармони.

— Послушайте, Алекс… — неожиданно начал представитель «Коулз Индастриз».

Внезапно на запястье руки Гриффина заверещал браслет.

— На связи мой оффис, мистер Хармони. Извините.

— Хорошо, поговорим позже, — несколько разочарованно ответил Тадеуш и тактично отошел в сторону.

«О чем он там говорит? Что происходит?» — мучительно думал Хармони, прохаживаясь между гостями и украдкой поглядывая на занятого шефа Службы Безопасности.

Получив инструкции, Алекс проследовал к одной из многочисленных боковых дверей. Нажав несколько кнопок, он услышал в ответ долгий зуммер. Бросив последний взгляд на Марс, Гриффин переступил порог и исчез из виду.

ГЛАВА 2

КЛУБ «БУЙСТВО ПРИЗРАКОВ»

Гвен Райдер уже давно была наслышана о «Буйстве призраков», однако она долго стояла в дверях этого заведения, не решаясь войти.

На первый взгляд клуб напоминал библиотеку. Шкафы с книгами тянулись на полстены. На полках стояли огромные, богато иллюстрированные фолианты, посвященные исключительно кухне, кулинарии и виноделию. Некоторым томам было больше двухсот лет, а другие увидели свет лишь вчера.

Одну поваренную книгу, «Диету Беверли Хиллз», хозяева клуба давно разодрали самым безжалостным образом и оклеили ее страницами целую стену, от пола до потолка. Было забавно смотреть, как некоторые клиенты заведения подходят близко к стене и, уставившись в пожелтевшие тексты, неслышно шевелят губами.

Еще одна стена была оклеена огромными плакатами с изображениями изысканных десертных блюд. Тут же висел наглядный график, показывающий, сколько калорий сжигают участники традиционного нью-йоркского марафона.

Часы показывали 14.20. До прихода Олли оставалось десять минут. Хотя время ланча минуло, в заведении было еще полно народа. У всех завсегдатаев: у старых и молодых, веселых и грустных, одиноких и в больших компаниях — было общее. Все они казались круглолицыми, упитанными, а некоторые даже патологически тучными.

Гвен с удивлением узнала среди завсегдатаев клуба Робина Боулза, актера, сейчас живо раздававшего свои автографы всем желающим. Она недовольно нахмурилась, но не из-за популярности Боулза. Гвен неприятно поразило его чрезмерное веселье. Шести футов роста, упитанный и довольный, Боулз вальяжно развалился в просторном кресле, подписываясь на титульном листе своей последней книги.

«Слава Богу, что в „Буйстве призраков“ нет недостатка в просторных креслах», — подумала Гвен.

Только сейчас она заметила Мейзи Хендерсон, которая отчаянно махала ей рукой, сидя за четырехместным столиком. Мейзи была невысокой женщиной с пышными формами и круглым румяным лицом. Рядом с ней сидел мужчина много крупнее и старше.

Гвен пришлось подойти. Мужчина тотчас же вскочил с места и вежливо поклонился. У него были длинные черные волосы и окладистая пышная борода. Гвен бросилась в глаза серебряная пряжка размером с ладонь, украшающая ремень.

— Гвен, вы уже знаете моего мужа Аврама, — сказала Мейзи. — Теперь он фанатик всех этих магических игр.

Аврам вымученно улыбнулся, поцеловал Гвен руку и тяжело плюхнулся в свое кресло. Вид у обоих супругов был довольно усталым.

— Должно быть, вы насладились игрой «Восточные ворота», — Гвен надеялась, что ее широкая улыбка ничем не задела Мейзи и Аврама. — Как насчет участия еще в какой-нибудь авантюре? Я попыталась проверить себя в «Лыжном спуске с Эвереста» и должна сказать, что…

Не дослушав, Мейзи склонилась к Авраму и, указав пальцем в сторону Гвен, произнесла:

— Покажи-ка ей, ради меня.

— Дорогая, у меня нет сил.

Гвен успокаивающе положила руку на плечо Мейзи.

— О! Я уже насмеялась. Довольно. «Боже мой, — подумала она, — эта Мейзи надоела мне со своими анекдотами и историями об играх еще в колледже».

Вообще надо отметить, что в юности Гвен и Мейзи наигрались вдоволь. Дюжина ребят и девчонок или все те, у кого было свободное время, собирались в чьей-нибудь комнате в общежитии и ставили двухсуточную игровую кассету. Гвен нравилось плутать в лабиринтах старинных игр. Именно там и в то время она почувствовала вкус к настоящей игре, какую ей теперь мог предложить Парк Грез.

Официант поставил перед Аврамом деревянную тарелку с мелко нарубленным жареным мясом, а перед его женой — салат. Мейзи проигнорировала свой заказ, зато Аврам деловито углубился в тарелку. Это выглядело посемейному естественно. Салат под названием «радость вегетарианца» призывно манил ярко-зелеными, красными и оранжевыми цветами. Мейзи, казалось, не замечала кулинарного бандитизма мужа.

— Я должна кое-что сказать вам, Гвен. В конце концов, я благодарна вам, что вы заразили меня этим в юности.

— О, бросьте, Мейзи, не стоит. В самом деле. Еще не известно, кто кого приобщил…

Гвен собралась уже встать из-за стола, как вдруг почувствовала на своем локте пухлые пальцы Мейзи. Видимо, давняя подруга имела на это право.

В августе прошлого года Гвен встретила Мейзи впервые за последние двенадцать лет. Ее новый муж Аврам также был игроком со стажем. Сейчас супруги впервые приняли участие в совместной игре и, видимо, довольно успешно.

Мейзи наконец придвинула к себе тарелку с салатом. Содержимое не вызывало у нее особого энтузиазма.

Поспешно прожевав лист, она сказала:

— В последней игре я похудела на три фунта. Один фунт в день! — на мгновение Мейзи показалась полной энергии и здоровья. Когда мы начали игру, армия Чингисхана буквально наступала нам на пятки. Однако им ничего не удалось добиться.

— Ну, это как сказать, — вставил Аврам.

— Представляете, Гвен, нас, восемьсот человек, преследует тысячная армия врага! Генерал Висоватый сказал, что если нас нагонят, у нас не будет шансов.

— И здесь он перехлестнул, — снова возразил Аврам, видимо, задавшись целью опровергать все сказанное женой.

Генерал Висоватый, актер и кадровый сотрудник Парка Грез, был прав всегда, но в контексте. В общем же и в целом он скрывал истинную правду.

Салат выглядел очень аппетитно, и Гвен захотелось заказать точно такой, но без красного уксуса. Конечно же, не помешало бы и немного сыра. На пульте управления, который находился на краю стола, Гвен нашла необходимые кнопки и сделала заказ.

— Мы были на странной территории. Никто не хотел терпеть военных в своем доме и даже на своем дворе. Генерал Висоватый постоянно ссорился с фермерами, и поэтому нам все время не хватало провизии. Естественно, мы постоянно голодали.

— Постоянно, — впервые согласился со своей женой Аврам.

— Парк морил нас голодом и заставлял работать! — продолжала Мейзи. — Они заставляли нас думать о еде ежесекундно! Я этого не приемлю. Похудение похудением, но не мучить же себя до такой степени!

— Вы должны научиться видеть и ценить свою пищу. Если вы будете есть автоматически, глотая все без разбора, вы быстро растолстеете. «Жиросжигатель» — мудрая игра. Она научит вас видеть разницу между здоровой едой и ублажением своей плоти, — Гвен еще помнила кое-что из лекций.

Ей нравилось быть категоричной. Нравилось это и Олли. Кстати, доктор сказал Гвен, что давление крови и содержание холестерина у нее в абсолютной норме. За последние три года ей не нужно было ни сбрасывать, ни набирать ни фунта веса.

— Вернемся к «Восточным воротам». Вам понравилось?

Мейзи об этом уже думала. На ее лице на мгновение зажглась улыбка.

— Понравилось? Думаю, что да. Меня не убили. И я сама спасла двух игроков, потому что правильно оценила ситуацию.

— Она спасла меня, — уточнил Аврам. — Убили меня уже позже.

— Вдалеке мы видели восточный город, — продолжала вспоминать Мейзи. — Башни, минареты, кусочек крепостной стены. Мы накупили еды в двух крестьянских домах недалеко от города. Ее хватило, чтобы наполовину загрузить наши колесницы…

Гвен не слушала болтовню Мейзи. Где же Олли?

В те два года, что они были женаты, их особенная любовь к играм вывела их в число самых горячих игроков-актеров Парка Грез. Одиннадцать месяцев назад Олли закончил медицинскую школу, что добавило ему еще большей популярности: доктора нужны в любой игре, а в играх из серии «жиросжигателей» — в особенности.

Однако популярность означала также, что они все меньше и меньше времени уделяли себе. Гвен без труда подсчитала, что прошло уже восемь дней, как она и Олли в последний раз делили свободное время и супружеское ложе.

Вспомнив о муже с необыкновенной теплотой, Гвен с трудом заставила себя вернуться к Мейзи и ее рассказу. «Есть люди, которые лучше рассказывают об играх, чем играют. Правда, Мейзи не из их числа, — подумала она. — Все-таки Мейзи хорошая рассказчица и удачливый игрок одновременно».

— Ворота оказались ржавыми и скрипели, как несмазанная телега. Охранники, завидев нас, с криками панического ужаса разбежались по городу. Нам встретились на пути большие круглые здания, похожие на репу. Прямо на них высоко в небо поднимались минареты. Базар, который мы увидели в центре города, не походил на те, что мы встречали до этого: он был совершенно безлюдным. Кругом высились груды товара, на базар потянулись торговцы. Их было трудно назвать счастливыми людьми, Гвен, и им не терпелось поговорить с нами. Они помогали нам с погрузкой провизии, а мы в это время рассказывали им о других местах.

Во время повествования Мейзи умудрилась съесть половину своего салата. Иногда она искоса поглядывала на тарелку мужа.

Наконец, прервав свой рассказ, Мейзи смущенно спросила:

— Можно позаимствовать у тебя несколько кусочков?

Аврам ничего не ответил, и его жена, наколов на вилку пару кусочков мяса, тут же отправила их в рот.

— Пища, взятая с чужой тарелки, дает калории, которые можно не учитывать. Я всегда так считала, — проглотив мясо, многозначительно произнесла Мейзи, после чего принялась опустошать тарелку с салатом.

— Мы купили еще одну колесницу, — продолжала она, еле шевеля набитым ртом. — Очень вместительную. В нее мы погрузили купленную провизию. По нашим расчетам, ее должно было хватить на несколько дней. Кстати, аборигены совсем не торговались, а мы вели себя как бандиты. Генерал хотел накупить для войск выпивки и опиума, но ничего подобного на рынке не нашлось. Когда Джеффри спросил про это у местной жительницы, та несказанно удивилась, будто впервые в жизни услышала о виски и наркотиках.

Официант поставил перед Гвен поднос с салатом и печеньем. Это был статный, холеный красавец. «Словно породистый жеребец», — подумала Гвен и улыбнулась собственному сравнению. Встретиться с официантом взглядом она не сочла нужным. Впрочем, какая теперь разница? Она давно уже замужняя дама…

Бросив взгляд в зал, Гвен заметила незнакомую женщину, которая пыталась вчитаться в статью на стене из книги «Диета Беверли Хиллз». В статье говорилось, как эта диета превратилась в метод Джейн Фонды по борьбе с наступившей старостью. Эта женщина, пухлая, как и все остальные в клубе, с роскошной огненной шевелюрой и большими зелеными глазами, казалась совершенно потерянной, даже неприкаянной.

Вдруг Гвен поймала себя на мысли, что незнакомка находится довольно далеко от нее и на таком расстоянии рассмотреть цвет ее глаз просто невозможно. Почему же она решила, что у женщины зеленые глаза?

— …Тогда Аврам снял для легальности лавку, и в тот же вечер какой-то дюжий кузнец сделал мне гнусное предложение. Я не могла отказать, и этим пришлось заниматься полдня… — оказывается, Мейзи продолжала свой рассказ, ничего не дающий ни уму, ни сердцу.

Аврам вообще не обращал на жену ни малейшего внимания. Должно быть, Мейзи давно приучила его смотреть на свои выходки и шалости сквозь пальцы.

Интересно, думала Гвен, куда и по каким каналам уходит беззвучное раздражение и агрессия Аврама? Олли не вытерпел бы. А для этой странной четы внебрачные связи и флирты были обычным явлением. Неожиданно Гвен почувствовала к Мейзи неприязнь.

— …Когда я вернулась, не было ни Джеффри, ни Кэрол, ни Блэга. Конечно же, они еще не ложились. Блэг и Кэрол пришли в полночь, а Джеффри не появился совсем. Мы решили, что нам лучше вернуться в лагерь…

Гвен опять взглянула на красноволосую женщину. Где же она встречала ее раньше? Ах, да! Конечно! Она видела ее в досье на участников следующего «Жиросжигателя!» Конечно же, она была одним из игроков!

Даже неподвижная голограмма могла сказать об этой женщине много примечательного. Было видно, что это энергичный человек, способный на большие поступки. Ее внутренняя сила поразила Гвен. По этому поводу много мог сказать Олли: его память была куда крепче.

— О чем я говорила? — вдруг с обидой спросила Мейзи и в упор посмотрела на Гвен.

Оказывается, ее безумолчная болтовня требовала какого-то внимания.

В памяти Гвен неожиданно всплыли несколько фраз из монолога Мейзи.

— Я слушаю вас, Мейзи. Вы жевали чеснок, потому что у лавочников не оказалось других специй. И вам, кажется, начали чудиться вампиры.

Мейзи с силой хлопнула по столу, и Гвен с трудом удалось поймать тарелку с салатом, которая собралась уже лететь на пол.

— Конечно! — воскликнула Мейзи. — Только Кэрол решила, что это всего лишь чики чертей, вырезанные на камне! На самом деле это были вампиры! Поверьте мне! Они жили на башнях и минаретах. Как только наступила ночь, они напали на нас. Тогда мы бросались в здания, чтобы там с ними сразиться. Представьте, у нас даже не закрывались двери. Очевидно, жители давно уже смирились с нашествиями кровожадных вампиров.

— Я послал всех в кузницу… — подхватил Аврам.

— Мы разожгли огонь, — перебила 1Имужс Мейзи. — Мы думали, что это поможет. Хат-Орфэн, мой кузнец, потушил огонь и рассказал нам про этих вампиров. Оказывается, им г принадлежал весь город. Они хозяйничали на а вершинах зданий, башен и минаретов, и к ним не вела ни одна лестница. Вампиры жили в городе с незапамятных времен, еще до появления в нем людей. Они запретили людям принимать алкоголь, наркотики и вообще все, что может перебить запах крови, — Мейзи посмотрела на вилку с нанизанным на нее последним листком салата, положила ее на тарелку и отодвинула тарелку от себя. — Нам пришлось долго думать над тем, какой именно запах мог бы спугнуть вампиров. И представьте себе, мы догадались: конечно же, это запах чеснока!

— Ваш заказ, мадам, — услышала Гвен за своей спиной голос, и чьи-то руки нежно взяли ее за плечи.

Олли! Откинув голову назад, Гвен с довольствием подставила губы и утонула в долгом страстном поцелуе.

Мейзи оказалась достаточно вежливой, чтобы прекратить свою болтовню, но недостаточно тактичной, чтобы отвести взгляд в сторону. Она долго и жадно смотрела на целующихся, словно сама хотела принять участие в этой процедуре.

В Олли было пять футов девять дюймов роста, а его вес зашкаливал за норму на добрых пятьдесят фунтов. Но все же это была его великая победа: до встречи с Гвен он весил на шестьдесят фунтов больше.

Олли кивнул Мейзи и Авраму и скользнул в кресло рядом с Гвен. Она почувствовала тепло, исходившее от его тела и широкой, доброй улыбки.

— Мой хозяин и повелитель, — шепнула Гвен ему на ухо.

— Богиня, танцующая в моем сердце, — ответил Олли не менее напыщенно и, склонившись, поцеловал жену в щеку. — Как ты сейчас?

— Немного лучше, — ответила Гвен и многозначительно посмотрела на Мейзи, требуя взглядом закончить никчемное повествование, которое мешает ей насладиться обществом любимого человека.

— Кругом были одни вампиры, — продолжила Мейзи. — Чеснок не помогал. Тогда в одной из мечетей мы вылили на пол бочку бренди — наш неприкосновенный запас, бросили на пол факелы и какую-то деревянную мебель. И это сработало! Так продолжалось до полуночи. Мы поджигали здание за зданием, пока не сожгли весь город…

Неожиданно Гвен с силой сжала руку мужа.

— Послушай, ты видишь вон ту женщину у стены?

Олли скользнул взглядом вдоль дальней стены и заметил полненькую особу с красно-малиновыми волосами, которая, расталкивая посетителей, в этот момент направилась к выходу.

— Странная голубушка. Я ее знаю. Она игрок. Я помню ее из компьютерных файлов, — Олли на секунду прикрыл глаза. — Ее зовут… Эвиана. Возможно, это ее псевдоним.

Наконец Мейзи закончила свою историю и откинулась к спинке кресла.

— Я сейчас с удовольствием завалилась бы спасть на недельку-другую. Вместе с Аврамом.

Вожделенно выпятив губы, Мейзи встала из-за стола. Следом за ней нехотя поднялся Аврам. Он походил на бычка, которого собираются отправить на скотобойню.

— Я не увижу вас до самого возвращения в Портленд? — с надеждой в голосе спросил Аврам, взглянув на Гвен.

— Правильно. Наш последний брифинг через тридцать минут. Игра стартует завтра, и я буду в ней любимой дочерью шамана, — Гвен поймала на себе недоверчивый взгляд Мейзи. — До сих пор эскимосам уделялось слишком мало внимания, моя дорогая.

Аврам засмеялся, и Мейзи пришлось подталкивать его в спину до самого выхода.

Проводив парочку взглядом и убедившись, что они уже ничего не услышат, Олли спросил:

— Еще один воодушевляющий успех Парка Грез?

— Может быть. Аврам очень апатичный, но возможно, он вынесет из игр что-нибудь для себя. Если, конечно, его возьмут еще раз.

— Чего они себе больше не позволят.

— Я знаю. И эта Мейзи для игроков большая обуза. Рассказывать она, конечно, умеет… Но это единственное, на что она способна. От игр Мейзи не худеет и не учится хорошим манерам. Между нами говоря, и слушать ее — большая мука.

— Ну-ну. Каких же таких особенных превращений ты ждешь от игр? Чего от них можно ждать вообще?

В больших карих глазах Гвен появились слезы.

— Я дождалась своего героя. Воистину, ты спас Деву из лап Дракона, — она довольно сильно схватила клок волос на затылке мужа. — Требуй же свою награду, черт возьми.

— У нас только двадцать минут времени, чтобы добраться до Центрального игрового терминала. Не хотелось бы опаздывать — это слишком невежливо.

— А мы и не опоздаем. Мы еще никуда не опаздывали. Встретимся ночью?

— Конечно. Разве кому-то будет до сна?

ГЛАВА 3

РЕСТОРАН «НОЧНАЯ БАШНЯ»

Двадцатиметровое тело тиранозавра беспомощно билось в широкой и глубокой сланцевой шахте. Из двенадцати пулевых ран фонтаном хлестала кровь; душераздирающий рев монстра вырывался из шахты и эхом разносился по всей округе. Макс Сэндс не сомневался, что эти вопли были созданы новейшим синтезатором «Коулз Мах VIII». Удавались прибору и звуки разбуженного вулкана на южной оконечности каньона.

Все бы ничего в этой двухчасовой мини-игре: и динозавр, и шахта, и вулкан, и даже хорошенькая девушка-проводница, испуганно прижавшаяся к Орсону, если бы не одна, не решенная до конца проблема. Наверное, профессор Деверу тихонечко подсмеивался над незадачливыми авантюристами, зная, что это всего лишь голограмма. Ключ Времени, а вернее, жизни всех пятерых участников игры, по-прежнему находился у него в кармане.

Макс посмотрел на часы: осталось всего лишь десять минут. Лава медленно ползла по каньону в сторону шахты и пещеры, где в полном смятении находились пятеро отчаянных искателей приключений.

— О Боже, — прохрипел Орсон Сэндс. — Под нами целая река лавы. Орсон, брат-близнец Макса, был шести футов четырех дюймов роста и трехсот пятнадцати фунтов веса. Он весил всего на двадцать фунтов больше самого Макса, а казалось, на все пятьдесят. Разница заключалась в том, что под жировой прослойкой Макса иногда поигрывали настоящие мускулы, что в клане Сэндсов считалось явной аномалией. Мускулы в этой фамилии не приветствовались. Никто никогда в их семье не занимался спортом. Более того, у Сэндсов было принято гордиться объемными формами.

— Есть предложения, Эвиана? — спросил Макс пухленькую веснушчатую женщину с рыжими волосами.

Женщина отрицательно покачала головой, не произнося ни слова. За время игры она, упорно храня молчание, не сказала еще ничего. Однако ей, маленькой, миловидной и привлекательной, прощалось все, в том числе и неразговорчивость. Макс в очередной раз попытался завязать с Эвианой разговор, но опять безрезультатно.

У Орсона вновь вырвался вопль отчаяния: — Кажется, мы пропали! Его лицо покрылось нездоровым румянцем и стало одутловатым. Казалось, Орсон вот-вот упадет на землю и начнет корчиться в эпилептических судорогах. Он напоминал пятилетнего мальчишку, заплаканного и очень капризного. Особенно устал от Орсона его брат Макс.

Лава почти достигла края шахты. Повалил густой пар; в воздухе распространилось зловоние сродни запаху сероводорода; с неба посыпались хлопья серого пепла.

Эвиана смотрела на ползущую лаву таким же испуганным взглядом, как и все остальные. Как же все-таки быть с эти ключом?

Участники игры уже находили скелет тиранозавра, а внутри него кости проглоченного человека. Может, думала Эвиана, разгадка в этом огромном скелете? Она совала ключ между ребер, между костей чудовища; совала везде, где это было возможно, но все бесполезно. В сердцах Эвиана швырнула ключ себе под ноги.

Алура, красивая проводница, специально приставленная к участникам игры, энергично потянула Орсона за рукав.

— Надо идти.

— Какого черта? В этом нет смысла!

— Орсон, ты можешь заткнуться? — прикрикнул на брата Макс. — Смысл в том, что мы пришли сюда играть.

Эвиана согласно кивнула и вдруг, впервые с начала игры, произнесла:

— Здесь что-то не то. Это неправильно. Они обещали…

Макс вздохнул.

— Здесь никогда ничего не бывает правильно.

— Идемте, — Алура произносила слова с забавным палеолитским акцентом. — Идемте, помолимся духам, чтобы они нам помогли.

У Орсона передернулось лицо.

— Нас и так уже всех перебили. Хотите присоединиться к остальным? — усмехнулся он в лицо девушке. — Я очень жалею, что пришел сюда.

— В общем-то, мы все жалеем об этом, — благодушно заметил Макс и взглянул на часы.

Оставалось восемь минут и четыре живых игрока: Макс, Орсон, Эвиана и Кевин Титус. Кевин был еще совсем молоденьким и являлся единственным во всей группе худым человеком, даже каким-то неправдоподобно худым.

К участникам игры были приставлены четыре проводника — молодые и жизнерадостные обитатели пещер, с трудом говорящие на современном языке. Трех из них уже съели зубастые плотоядные динозавры.

— Они нас обманули, — по-детски обиделся Кевин. Юноша состоял из пяти футов костей, обтянутых кожей. Его зубы сверкали сахарной белизной, а глаза выдавали нервозность и ранимость. При разговоре Кевин пыхтел и задыхался хуже своих товарищей. — Кажется, они говорили, что здесь все имеет смысл.

Эвиана тяжело вздохнула, будто вздохи могли помочь.

— Они сказали, что «судя по игровой ситуации, все точно и правильно».

— Значит, они сказали неправду, — не унимался Кевин.

А лава подбиралась все ближе и ближе к входу в пещеру, наполняя ее горячим вонючим воздухом.

— Нет, они не стали бы врать, — защищала кого-то Эвиана. — Парк Грез никогда не обманывает.

— Идемте же и помолимся, — уже не так настойчиво звала Алура. — Духи должны нам помочь.

— А разве они когда-нибудь помогали? — ехидно спросил Макс.

Пещерная красавица покачала белокурой головой и остроумно заметила:

— Просто мы неправильно молимся.

— Если они не наврали нам, значит, они просто идиоты, — проворчал Орсон. — Какие могли быть люди в Меловом периоде? Все динозавры передохли еще за шестьдесят миллионов лет до того, как первый человек слез с дерева. Что-то они там напутали.

Лава залила всю долину, застав врасплох многих динозавров. Их крики заглушали порой человеческие голоса. Раскаленная масса медленно уносила исполинские тела вниз по долине. Лава давно уже залила сланцевую шахту, где нашел последнее пристанище тиранозавр, и постепенно подбиралась к пещере. Воздух становился все горячее.

— Черт! Это уже слишком! Здесь даже не пахнет голографией! — возмущался Орсон. — Я платил деньги не для того, чтобы превратиться в яичницу!

Долина, заполненная лавой, напоминала единый кипящий котел. Крики динозавров уже стихли, и на поверхности лавы лишь иногда появлялись их белые кости.

— Я не сомневаюсь, что нас надули! — горячился Орсон. — Я хочу, чтобы нам вернули наши деньги!

Эвиана, отрешенно глядя куда-то, казалось, напряженно думала. Легкое косоглазие придавало ее задумчивому взгляду особую пикантность.

— Здесь что-то не так, — наконец сказала она.

Уверенность, с которой Эвиана произнесла фразу, привлекла внимание Макса и Орсона. «Хоть она и похожа на куклу, но в ее голове определенно что-то есть», — решил Макс.

— Что вы имеете в виду? — с надеждой в голосе спросил Орсон.

— Здесь. . какая-то загадка. А раз есть загадка, то должна быть и отгадка.

— Какая еще отгадка?! — возмутился Орсон. — Где она?! Я слишком голоден и устал, чтобы решать головоломки! Кроме того, нам осталось жить шесть минут!

— Отгадка должна быть, — твердила свое Эвиана. — Надо только подумать. Давайте думать вместе.

«Подожди… подожди… подожди…» — пронеслось одновременно в головах у братьев.

Братья Сэндсы внешне походили друг на друга как две капли воды, но их судьбы, наклонности и характеры давно разошлись. Близнецы находились словно в разных мирах Если Макса можно было назвать добропорядочным гражданином и семьянином, неунывающим заводилой и хохмачом, то Орсон был человек-компьютер. Но странное дело: как только в голове Макса мелькнула догадка, тотчас же по неведомым каналам эта идея осенила и Орсона.

— Ты прав, — обратился к брату Макс. — Никаких пещерных людей-проводников здесь быть не могло. А мы нашли эту группу здесь в пещере, и все они одного возраста. Но дело не в этом. Главное, что все остальное полностью соответствует эпохе. Вспомните, кого мы встретили: диплодоков, тиранозавров и бронтозавров. Но среди них не было ни стегозавров, ни аллозавров. Значит, сейчас мы в самом раннем Меле.

Неожиданно Кевин хлопнул себя по лбу.

— Так что же эти пещерные люди здесь делают?!

Внезапно Макс громко расхохотался, и его смех на некоторое время заглушил далекий рев вулкана.

— Как я сразу не догадался! Они ведь тоже путешествуют во времени!

Макс повернулся к Алуре, которая по-прежнему жалась к Орсону:

— Алура, ведите нас в храм!

— Сюда! — быстро отозвалась девушка.

Лава, залив долину динозавров, отбрасывала отсвет на небо. Еще немножко, и она хлынет в пещеру, сжигая все на своем пути.

Путешественники быстро зашагали за Алурой. Рядом с ней, не отставая ни на шаг, не шел, а почти бежал Кевин. Все были настолько напуганы предстоящей катастрофой, что напрочь забыли об усталости.

Вскоре Алура свернула в тесный темный тоннель, знакомый ей одной. Тоннель привел участников игры в карстовую пещеру. Свет фонарей выхватывал из темноты известняковые стены, гладкие, отшлифованные водой. Тоннель, по которому шли путешественники, был руслом подземной реки.

Добравшись до цели, группа оказалась в просторном, слабо освещенном зале. Странно, чем этот молельный зал освещался: фосфоресценцией, биолюминесценцией?.. Неважно. Главное, что это было потрясающе.

На дне пещеры, словно острые зубы, рядами торчали сталагмиты. По углам висела толстая паутина, в которой сохранились останки всякой живности. Несмотря на заброшенность и неухоженность, священное место восхитило путешественников.

В самом центре сакрального зала, освещенное таинственным конусом света, находилось то, что игроки так долго и тщетно искали.

— Вот она! — солидный, упитанный Ор-сон захлопал в ладоши и подпрыгнул на месте.

Посередине пещеры стояла серебристая металлическая платформа с просторной кабиной, где одновременно могли разместиться несколько взрослых людей.

— Это самая совершенная версия машины времени профессора Деверу!

— Видно, сюда прибыла еще одна группа искателей приключений. Надо же, собрались, словно на пикник.

— Остановились здесь, чтобы покормить динозавров, — пошутил кто-то.

Однако никого не было видно ни в машине, ни в окрестностях. Не слышно было и посторонних голосов. Лишь четверо игроков веселились и отпускали шуточки. Даже Эвиана, забыв об обете молчания, пританцовывала и кричала громче всех.

Первым вернулся к реальности Макс.

— Нам пора! — объявил он, взглянув на часы. — До конца игры осталось девяносто секунд.

Кевин и Орсон быстро забрались в машину и осмотрели пульт управления.

— Нужен ключ! — воскликнул Орсон. — Эвиана!

Вот она, разгадка. Взяв у Эвианы ключ, Орсон вставил его в замок и повернул по часовой стрелке.

— Подходит, — удовлетворенно заметил он. — По крайней мере, вошел очень легко.

— Ну так заводи скорей! — сгорал от нетерпения Макс. — А то нам составят компанию миллионы тонн лавы!

Орсон и Кевин колдовали над машиной, вокруг которой загорались и гасли сотни лампочек индикаторов. Наконец платформу затрясло.

Макс почувствовал, как по его спине побежали мурашки. Иногда у него вырывался нервный смешок. Еще немного, и лава…

— Все в порядке. Подойдите ближе и будьте наготове.

Жар проник уже и в карстовую молельню.

Наконец машина времени заурчала, как исправный автомобиль. Четверо игроков и Алура заняли свои места в кабине и замерли в ожидании чудесных превращений. Начала вибрировать вся пещера. Алура, сидевшая рядом с Максом, приникла к его плечу. Она по-прежнему дрожала. Макс был несказанно рад, что девушка, в отличие от ее собратьев, оказалась настоящей, а не подделкой-голограммой.

Лава добралась уже до входа в пещеру. На мгновение Макс оцепенел от страха и ужаса. Вдруг молельный зал завертелся, и через несколько секунд и дно пещеры, и ее потолок смешались в единой движущейся картине. После нескольких циклов вращения все исчезло.

Когда дым и лава заполнили всю пещеру, путешественники уже неслись по чистому, стерильному столбу пространства-времени, так называемому четырехмерному тоннелю Минковского.

Женщина, которая называла себя Эвианой, вышла из большого здания, именуемого в справочниках как «Дом Времени Жизни», и оказалась на оживленном главном проспекте. Прошло уже много времени с тех пор, когда она посетила в последний раз Парк Грез, хотя в каком-то смысле Парк был с ней постоянно.

Проспект потрясал. Фасады домов и витрины украшали живописнейшие пейзажи. То там, то здесь высились огромные голографические стелы с названиями, которые усладили бы сердце любого ценителя игр: «Полинезийский рай», «Мир драконов», «Ил-2» против «Фокке-Вульфа», «Похождение Али-Бабы» и многие другие. Рекламировалась и игра «Маленький Немо», основанная на галлюциногенных эффектах.

Некоторые рекламные сюжеты были не лишены несколько извращенной, но очаровательной фантазии, например, щечки Снеговика из одноименной игры, нарумяненные косметическим средством «Ски Шале». Много было в рекламе и элементов ужаса: к примеру, живая фигура южноамериканского индейца, которого гложут кровожадные муравьи.

Неожиданно перед глазами Эвианы возникло изображение обглоданных костей. «Вызов Марабунты»! Угроза смерти заставила женщину обернуться. Она остановилась и, прильнув к витрине, на мгновение закрыла глаза.

Никакой смерти. Никакой жестокости. Никакой боли. Только удовольствие. Не ошибка ли? Нет, не ошибка. Ничто не вызывает боли. Это была самозащита. Заговор раскрыт, а его участники уничтожены. Но каббалисты одержимы в своей мести. Теричик…

Эвиана открыла глаза. Дыхание стало спокойным и ровным, слезы высохли. Видимо, ей не следовало являться сюда. Она пожала плечами и отогнала прочь мрачные мысли.

Внезапно Эвиана вспомнила, как однажды встретилась с Шарлей Дыола. Шарлен казалась ей чудом, настоящим чудом семи футов роста. А Макс Сэндс… Красивый и добрый мужчина, на удивление мускулистый, при его-то комплекции. Эвиане казалось, что она ему нравилась. Наверное, стоило отправиться с ними…

Неожиданно Эвиане послышался странный голос, голос свыше. «Кому ты такая можешь понравиться? — спросил он. — Ведь ты же убийца. Сумасшедшая женщина, если тебя найдут, ты окажешься там, где птицы не поют, солнце не светит, а вечный сон наступает, когда проглатываешь черную капсулу с белыми полосками…»

Эвиана тяжело сглотнула подступивший к горлу комок и, упрямо расправив плечи, отогнала чуждый голос. Он стал приглушеннее, но не исчез: голоса извне никогда не исчезали.

Рядом крутился и горланил какой-то мальчишка: —

— Мама! Мамочка! Посмотри на ту леди! В ней, наверное, десять футов роста!

Эвиана обернулась, и на ее лице появилась улыбка.

— Шарлей!

Очень высокая женщина, услышав свое имя, посмотрела в сторону Эвианы и тут же стала пробираться сквозь толпу к ней.

Мальчишка оказался прав: Шарлей была карикатурно высока и вполне могла бы попасть в музей восковых фигур мадам Тюссо. Побрякушки в ее ушах и какие-то обручи на шее не оставляли сомнений в их высокотехнологическом происхождении — Шарлей носила медицинские датчики. Однако, несмотря на свой рост, она двигалась необычайно грациозно; ее походка и осанка вызывали восхищение.

Эвиана бросилась к Шарлей и заключила ее в жаркие объятия. Шарлей ответила тем же, но вскоре вежливо отстранилась. На какое-то мгновение Эвиана смутилась, подумав, насколько, должно быть, смешно они смотрятся рядом. Явись она с Шарлей на какой-нибудь маскарад, все первые призы лежали бы у их ног.

— Как вам путешествия? — голос Шар-лен был нарочито детским. — Жаль, что мне не удалось отправиться с вами. Дядя настоял, чтобы я сопровождала его в этой «Барсумовской» игре, — женщина застенчиво и несколько виновато улыбнулась. — Действительно, жаль. Со всеми участниками я познакомилась по голографической почте, но это совсем, совсем не то.

— О, не расстраивайтесь. Я тоже отправилась бы с вами хоть на край света, если бы это было в моих силах.

Шарлей прижала подругу к своей груди.

— Я знаю, с вами мне было бы очень хорошо. Уверена, что я получила бы истинное наслаждение.

— Наслаждение — это когда переходишь от жизни к смерти.

Женщины отошли в сторону, пропуская размалеванный автомобиль. Вместо колес у автомобиля были толстые волосатые ноги. У водителя на месте глаз перемигивались лампы, а ушные раковины были заделаны золотыми решетками.

Шарлей усмехнулась.

— Обычно эта штука для хохмы давит очень много людей, а сейчас жертв что-то не видно. Да и народу маловато.

Эвиана грустно кивнула.

— Это так, к сожалению.

Парк Грез, обычно полный туристов, игроков, сотрудников и попросту зевак, сейчас был наполовину пуст. Эта неделя посвящалась очень важным персонам, в число которых входила и Шарлей, высокопоставленным лицам, членам их семей, которые решили участвовать в проекте «Барсум», а также завсегдатаям игр из серии «Жиросжигателей».

Эвиана закрыла глаза и лишь через какое-то время поняла, что ее уже давно, пытаясь привести в чувство, трясет за плечи Шарлей.

— Эвиана! Признайтесь, что в тот момент вы как бы ослепли. Вы даже не соображали, где находитесь.

— Ну, была толпа. Какой-то шум…

— Правильно, — подтвердила Шарлей, хотя слова подруги ее не убедили.

— Возможно, я просто голодна.

— Ладно, верю. Пойдемте. По-моему, сейчас время для брифинга.

Акробаты жонглировали огненными шарами с удивительной проворностью. Хватаясь голыми руками за клубки пламени, они подбрасывали их высоко в небо; клубки исчезали в небесной дымке и не возвращались. Вскоре под экзотическую мелодию флейты исчезли в небе и все акробаты по очереди.

Стены вокруг Парка Грез передвинулись, превратив его улицы в непроходимый лабиринт, полный магазинов, витрин и рекламных огней. Над зданиями возвышался огромный, похожий на полумесяц купол — Игровое Поле «В».

Эвиана и Шарлей добрались до башни, сделанной из слоновой кости, над входом которой красовалась вывеска «Ночная Башня». Ресторан-башня вырос из самого сердца старинного арабского базара.

Эвиана почувствовала прилив сил. Здесь она, может быть, увидит приятных и милых людей: игроков, магов, волшебников, хранителей тайных учений, к племени которых она принадлежала… Принадлежала?..

Женщины вошли в лифт, шахта которого прилипла к башне, и Эвиана изо всех сил ударила по кнопке. Клетка лифта устремилась ввысь с невообразимой скоростью. Солнце уже спряталось за далекими горами, хотя всего лишь несколько минут назад был почти что полдень.

Вскоре Шарлей и Эвиана поднялись над центром Парка Грез и могли обозревать десятки конических башен с серебристыми куполами и сотни отелей, раскинувшихся по территории Парка на сотни акров. А еще через пару минут взгляд мог охватить всю долину, край которой обрамляли огни Большого Лос-Анджелеса.

Клетка лифта все ускорялась. Открывшаяся взору картина не могла не вызвать у Эвианы восхищения. Вокруг черной Земли была видна тонкая линия — граница, где атмосфера соприкасалась с космосом. Изумление Эвиа-ны переросло в страх — сказалась боязнь высоты, когда события и явления уже не кажутся интересными и захватывающими. От участившегося дыхания запотели стеклянные стены лифта. Шарлей, достававшая головой потолок лифта, тоже испуганно таращила глаза.

Из-за горизонта появилось солнце, казавшееся теперь ослепительным шаром с четко очерченными краями. Эвиана посмотрела вверх и увидела надвигающуюся связку пузырей, которые обрамляли вершину башни. Наконец пузыри поглотили клетку, и лифт остановился.

Как только дверь открылась, на женщин обрушилась какофония сотен голосов, в едином порыве ворвавшихся в лифт. Вместе с голосами ворвался и поток незнакомых образов. Эвиана попрощалась с Шарлей и стала бесцельно блуждать среди толпившихся в башне гостей. К своему удивлению, она ощущала некую раздвоенность: ей было уютно и в то же время холодно, она могла с ходу завязать беседу на любую тему и, однако, не ответить на чей-нибудь громкий вопрос. Все было знакомо и незнакомо.

— Я никогда не бывал здесь прежде, — признался Эвиане один игрок. — Но я заметил, что здесь все слишком дорого.

Говоривший был черноволосым и упитанным мужчиной около пяти с половиной футов роста. Костюм военного образца с трудом вмещал его огромный живот. Судя по нашивке на нагрудном кармане, звали этого человека Ф. Хеберт.

Неожиданно к Эвиане и Хеберту подскочила дородная, но удивительно миловидная блондинка. Бирка на ее кармане сообщала, что женщину зовут Трианна. Лишний вес Трианны составлял не один десяток фунтов, но подвижность и обаяние делали ее весьма привлекательной, а синее платье, плотно облегающее фигуру, притягивало взоры многих мужчин. Было в этой блондинке и еще что-то, но что именно, Эвиана не могла понять.

— Если вы здесь никогда не бывали прежде, с чем же вы тогда сравниваете?

Вопрос Трианны застал мистера Хеберта врасплох. Он долго пыхтел, мучился, даже вспотел, пока наконец не нашелся:

— Ну… с другими парками… я думаю.

— В других парках есть такие же достопримечательности?

— Ну…

— Послушайте, — усмехнулась Трианна. — Все это стоит гораздо дороже того, что вы за это платите. Пусть даже они имели бы тысячу процентов прибыли. Ну и что? В других парках нет даже сотой части того, что имеется в Парке Грез. В конце концов, вы сами решаете, платить или не платить.

— Ну…

Мистер Хеберт, смешавшись, не договорил и быстро затерялся в толпе посетителей.

Рассеянно скользя взглядом по мелькающим перед глазами лицам, Эвиана заметила худого, даже костлявого, юношу. Это был Кевин. Именно с ним Эвиана бродила по долине динозавров и спасалась от горячей лавы в игре «Сланцевая шахта».

«Эту игру относят к серии „Жиросжигателей“, а Кевин и так похож на скелет. А все беспорядочное питание. Муки тела…» — пронеслось у Эвианы в голове.

Она обратила внимание на круглолицего, но вовсе не упитанного мужчину с живым и несколько нервным взглядом. Промелькнула мысль: смог бы он убить человека за бокал вина или сигарету?

До уха Эвианы донесся серебристый смех откуда-то из угла комнаты. Вскоре она разглядела пантомима, изображающего усталого дервиша. Это был Джонни Уэлш, один из характерных актеров театра «Кодак». Его считали блестящим комедиантом. Также ходили слухи, что он потерял выгодный телевизионный контракт из-за того, что его избыточный вес не понравился одной солидной страховой компании.

Джонни Уэлш сейчас, как обычно, заразительно смеялся. Таким Эвиана видела его сотни раз. Румяное лицо и икающая манера разговора так же, как и выдающийся профиль, были визитной карточкой актера.

Вокруг пантомима собралась толпа благодарных зрителей.

— А если они хотят, чтобы я похудел, — хохотал Уэлш в манере клоуна из средневековых бродячих цирков, — то пусть не завозят в буфет итальянские макароны!

Актер припал к полу и бросил прищуренный взгляд на зрителей, словно желая увидеть, какой эффект он произвел.

В противоположном углу вовсю трудился духовой оркестр. В центре зала на паркете кружились несколько пар, вяло следуя тактам причудливого индонезийско-латиноамериканского вальса.

Незаметно для себя Эвиана стала ногой отбивать такты мелодии. Вокруг такие милые лица. Все казалось очаровательным и упоительным…

Внезапно дыхание Эвианы сбилось, и она вдруг захотела волшебства… грез, которые приходят с теми черными пилюлями в тонкую полоску. «Нет, в этом нет смысла… Пусть прошлое уйдет в небытие. Разве оно может чему-то научить?.. Я хочу знать свое будущее. Я должна знать… Я просто обязана знать…»

В каждом углу комнаты была помещена потайная камера, не оставляющая без внимания ничего: ни привычек, ни слов, ни жестов потенциальных игроков. Вся информация аккуратно сортировалась и отправлялась для дальнейшего анализа. Специальная компьютерная программа изучала не только сказанные фразы и слова, но и тембр голоса. Каждым игроком занимался определенный аналитик, который, проведя анализ, давал предварительное заключение. Далее информация разбивалась на отдельные файлы и шла к психиатрам, терапевтам, диетологам и нейролингвистам. Собиралось целое досье, папка с завизированными листами, которое, в конце концов, попадало на один стол.

Сейчас за этим столом сидел человек и, хмуро насупив брови, рассматривал фотографии с записями женщины, которая называла себя Эвианой. На ее прямых огненно-рыжих волосах еще сохранились следы былой ухоженности. Ее полное тело когда-то было гибким, а глаза, теперь полные разочарования, раньше смотрели на мир с любопытством и удивлением. На обложке досье красовалось настоящее имя женщины — Мишель Риверс.

Сидящий за столом поднес к глазам фотографию из досье восьмилетней давности, на которой была изображена молоденькая, стройная и гораздо более симпатичная женщина. Ее имя — Мишель Старджен. У изображенных на двух фотографиях особ было мало общего, но, тем не менее, это был один и тот же человек.

Под фотографией Мишель Старджен помещалось короткое резюме психоаналитиков Парка Грез, из которого можно было понять, как мисс Старджен превратилась в мисс Риверс. Человек, читающий сейчас резюме, вел по тонким строчкам дрожащим указательным пальцем.

Восемь лет назад Мишель Старджен убила одного из актеров Парка Грез и нескольких ранила. Ее раздвоенное сознание, ее «альтер эго», называющее себя Эвианой, защищалось от нападения черных магов. В конце концов, вторая половина ее раздвоенного сознания —

Эвиана — и стала доминировать в судьбе этой пухлой низенькой женщины.

«Но как, черт возьми, — думал человек, — ей удалось ускользнуть из-под бдительного ока Службы Безопасности Парка? Неужели их ввело в заблуждение имя Риверс?»

Сидящий за столом вновь уткнулся в чтение, но вскоре опять стал размышлять: «Пришла вместе с Шарлей Дьюла. Хорошо, им не нужна сама Шарлей, им необходим ее дядюшка и его набитый кошелек. Но куда смотрела охрана, агенты, доносчики? Где были Хармони, Гриффин, Боббек? Почему мне не доложил этот хитрец Фекеш?»

Человек открыл пузырек с таблетками от желудочной боли, проглотил, не запивая водой, сразу две штуки и продолжил рассуждения: «Значит, она им нужна. Они ее используют. Но каким образом? И почему сейчас? Нет, я не засну. Что у них за игра?»

Усилием воли человек взял себя в руки. Офис был пуст и освещался только голографическим экраном.

— Успокойся, — бормотал человек сам себе. — Я это выясню. Значит, она вернулась. Это нелогично, но… Если это ловушка? Быть может, она сама ничего не знает? Просто набралась наглости?

Человек открыл досье на Эвиану и стал медленно читать, стараясь не упустить ни слова, хоть и не любил все эти многостраничные донесения и заключения.

«Он должен мне помочь, этот Фекеш. Иначе он много потеряет…»

— Ладно. Все откроется в игре.

Человек тяжело вздохнул, с шумом захлопнул папку и выключил экран.

ГЛАВА 4

ПСИХОЛОГИЯ ЗНАКОМСТВА

По воздуху плыл тонкий аромат свежезаваренного кофе. Бросив мимолетный взгляд на большую красивую вазу у дверей, Алекс стремительно влетел в свой офис. Тотчас стены на мгновение изменили свой цвет, предупреждая, что кто-то вошел в помещение. Двери сомкнулись, и привычный уличный шум остался за порогом.

Не успел Алекс плюхнуться в кресло, как включился большой настенный экран, с которого смотрело лицо Кэри Макгивон, новой ассистентки.

— Шеф, у нас проблема…

— У нас все время проблемы. Если это не тревога, то советую действовать в режиме «В»: «Решайте сами».

— Это действительно тревога.

— Вот так всегда. Хорошо. Наберите побольше воздуха и медленно, с расстановкой, сообщите, что у вас стряслось.

Кэри совсем уж буквально поняла совет шефа: она замолчала, вздохнула, убрала со лба челку и медленно начала:

— Представляете, шеф, делегаты от панафриканской и ливийской групп подрались. Не совсем, конечно, подрались, но скандал был ужасный. Говорят, что их кто-то спровоцировал.

Макгивон была хорошим работником, но иногда ее захлестывали ненужные бурные эмоции. «Черт возьми! Что еще за история на мою голову?» — ругался про себя Алекс, понимая, что виноват сам: пустил все на самотек. Немудрено, что ситуация вышла из-под контроля.

— Чем занимается наш психолог?

— Мистер Вэйл старается вовсю. Кажется все пошло по его сценарию, — ответила Кэри.

— Ужасно. Представляю. Его сценарии полны крови. Держу пари, что Вэйл не упустит случая прокрутить их в мясорубке, — Алекс вдохнул аромат кофе, исходивший из соседнего офиса. — А что там сейчас? Они уже помирились?

— Более-менее. Чала и Расул пытаются утихомирить свои делегации, но все слишком вздернуты.

Поняв, что от ассистентки больше ничего узнать не удастся, Алекс выключил экран и закрыл глаза. Воспоминания об унылых марсианских пейзажах и шумном обществе покорителей мешали переключиться на новую проблему.

Незаметно в дверях появилась Кэри с огромной чашкой кофе в руках.

— Похоже, шеф, вам это надо больше, чем мне.

Алекс открыл глаза.

— Кэри, вы просто ангел милосердия. Попали в самую точку. Послушайте, пристрелите сегодня своего мужа и переезжайте ко мне. А в судный день вам это зачтется.

— Хорошо, — рассмеялась ассистентка. — Я подумаю.

Алекс взял протянутую чашку и недовольно нахмурился.

— Почему же только полчашки?

— Не забывайте о своей язве.

Алекс вздохнул и сделал несколько глотков. Этот аромат он любил с детства. Жаль, что в последнее время ему приходится пить кофе без кофеина.

— Дайте минуточку подумать. Мне надо все это осмыслить. Не могу поверить, что дело дошло до рукоприкладства.

— Вы можете просмотреть видеозапись. Алекс кивнул и распорядился:

— Хорошо, раскодируйте. И дайте что-нибудь по делу Шарлей Дьюла.

Огромное панорамное окно перед рабочим столом выходило на Малые Сан-Габриэльские горы, но буквально одним прикосновением к пульту окно можно было превратить в экран и вызвать изображение любой части Парка Грез.

Алекс нажал на несколько кнопок, и окно разделилось на секторы. В одном из них появился зал кафетерия, снятый потолочной камерой. Все люди в кафетерии — африканцы, разделившиеся на две группы. Десять негров и шесть арабов. Алекс узнал Расула, посла Ливии.

Африканцы гневно кричали друг на друга. Переводчики не столько переводили, сколько пытались успокоить разбушевавшихся делегатов. Наконец, хоть и с большим опозданием, прибыли агенты Службы Безопасности и охранники. Инцидент удалось погасить. Охрана и агенты сработали превосходно. Однако где все они были раньше?

По команде Алекса изображение сектора увеличилось, и шеф Службы Безопасности заметил в кафетерии Митча Хагасаву, японца с очень вытянутым лицом. Увидел Алекс в кадре и Марти Боббека, своего старшего помощника. Надежный в любом деле, Марти был бы хорош и на административной работе. Алекс надеялся, что, в случае повышения Боббека в должности, часть его функций возьмет на себя Митч Хасагава.

В другом секторе экрана ливийский посол Расул что-то горячо объяснял агентам Службы Безопасности. Алекс Гриффин был уверен, что Расул — человек Карима Фекеша. Несмотря на то, что финансовая империя Фекеша дала трещину, ходили слухи, что промышленник подпитывает деньгами радикальную исламскую группировку «Священный огонь». Доказательств никаких не было, но слухи не возникают на пустом месте. «Священный огонь» открыто угрожал жизни Шарлей Дыола. Фекеша не пустили бы и на порог Парка Грез, если бы не его связи, влияние и тугой кошелек. Все это вкупе превратило промышленника в желанного гостя.

Алекс отключил экран и обратился к ассистентке:

— Кэри, мне надо перевести дух. Постарайтесь не беспокоить меня хотя бы пять минут.

— Хорошо, босс.

Когда за ассистенткой закрылись двери, Гриффин перевел взгляд на долину. Солнце уже клонилось к горизонту, и на Парк Грез медленно наползали тени горных пиков.

«Надо чертовски много сделать, — думал Алекс, стоя у окна. — А главное, все это чертовски важно. Важно не только для „Коулз Индастриз“, но и для всего рода человеческого».

Африка могла бы стать для всех народов достойным примером. Национализм, радикализм, фундаментализм и тому подобное оставили несчастной и уставшей планете Земля слишком мало шансов на процветание. Ко всему этому добавилось еще и ядерное оружие. То, что за столетие оно использовалось по прямому назначению всего четыре раза, можно расценивать либо как вмешательство свыше, удачу, знак того, что человечество немного поумнело, либо как зловещее предзнаменование, затишье перед бурей, когда накопленный ядерный потенциал должен обязательно разрядиться.

На протяжении всей истории военные технологии всегда шли на острие науки. Один только прорыв в космос дал человечеству неисчислимые интеллектуальные и природные ресурсы. Проект «Барсум» должен стать той программой, которая углубит такой прорыв, прорыв не столько военный, сколько мирный. Главное, что проект совершенно открыт для всех народов и правительств. Он даст миллионы новых рабочих мест и станет точкой приложения триллионов капиталов. «Барсум» может стать настоящим трамплином в будущее.

От мыслей Алекса отвлек шум открывающихся дверей. Обернувшись, шеф Службы Безопасности увидел на пороге Марти Боббека, доедающего бутерброд с сыром.

— Это был какой-то сумасшедший дом, шеф.«Нет, они не дадут отдохнуть и пяти минут», — с раздражением подумал Гриффин и спросил:

— Ну, что там у вас еще?

— По третьей линии нас вызывают МОФИ. Я думаю, шеф, их надо послушать.

— Но при чем тут я?

Вопрос шефа удивил Марти Боббека.

— Все-таки вы по-настоящему прошли через одну из игр.

Не дожидаясь согласия Гриффина, Марти подошел к пульту и нажал несколько кнопок. На экране появилось лицо Арлана Майерса.

— Мистер Гриффин, приветствую вас. Шефу Службы Безопасности показалось,

что в голосе деятеля из МОФИ проскользнули нотки раздражения и даже негодования. «Интересно, где он сейчас? — подумал Алекс. — В Нью-Йорке? Который же там час?»

— И я рад видеть вас, мистер Майерс.

В голове Алекса бродили ненужные и отвлекающие от дела мысли: «Во что он сейчас одет? Может, Международная Ассоциация Игр подняла своего деятеля с постели?!

Сосредоточившись, Алекс продолжил:

— Через несколько часов мы запускаем новую, модифицированную игру. Вы уже ознакомились с ее содержанием?

— Конечно, — хмыкнул Майерс, и по его лицу пробежала тень удовольствия. — Несколько лет назад я уже читал подобный сценарий, когда познакомился со сценаристами Лопеса. Что я могу сказать? Достаточно умные вещи. Я только не понимаю, как эти игры можно усовершенствовать.

В нижнем левом углу экрана появилось лицо доктора Вэйла. Доктору было шестьдесят четыре года, но больше тридцати восьми ему никто не давал. Почерневший под жгучим калифорнийским солнцем, он источал из себя бодрость и молодость. Казалось, из его ярко-голубых глаз постоянно исходит неуемная энергия.

Алекс представил доктора и Арлана Майерса друг другу и снова обратился к деятелю из МОФИ:

— Ваша работа в области психологии знакомств сильно продвинула наши поведенческие программы.

— Спасибо, мистер Гриффин, — Майерс едва заметно склонил голову. — Доктор, а как вы оцениваете мой скромный трактат?

Вэйл улыбнулся.

— Вы вывели теорию игр далеко за пределы чисто математического описания технологии знакомств. В этом труде я встретил очень замечательную фразу: «Поведение людей при знакомстве зависит от определенных ритмов».

Алекс откинулся на спинку кресла и завороженно следил за диалогом. Майерс казался польщенным.

— Да, конечно. Человеческая жизнь вообще циклична: суточный ритм, циклы Креба, даже глаза не могут долго смотреть на одну точку и двигаются по определенным, опять-таки цикличным траекториям. И человеческий разум тоже живет по законам ритмов. Независимо от уровня интеллекта, в его циклах есть точки спада, провалов восприятия, «подвижные дыры», когда информация не воспринимается даже подсознанием. Чем более уставшим и одиноким чувствует себя человек, тем больше в его циклах провалов и «дыр». Я очень рад, если мои спорные постулаты принесли пользу при практическом воплощении. Скажите мне вот что: вы провели несколько игр из серии «Жиросжигатель», у вас уже есть опыт, почему же у вас вызвала затруднения именно новая игра? Теперь в разговор вступил Алекс:

— Из характера игры и состава играющих мне стало понятно, что в игру надо внедрить кого-нибудь из моих людей. Ожидается участие тринадцати игроков и до сорока актеров. Большинство игроков уже были внесены в списки задолго до того, как объявили, что будет играть и Дьюла, так что проблем не должно быть много. Все актеры входят в персонал Парка Грез, они давно уже тщательно проверены. Парк закрыт для обычных туристов, поэтому риск покушения минимален.

— Так в чем же все-таки ваша проблема? — не унимался Майерс, будто он специально из-за этого вскочил среди ночи с постели и соединился с Западным побережьем.

— Мне не хотелось бы, чтобы во время игры пострадал мистер Боббек. Его метут убить, но я не могу менять правила.

Арлан Майерс понимающе кивнул, а Марти нервно заерзал в кресле.

— Я видел много игр, — вступил он в разговор. — Наблюдал их, так сказать, со стороны, и мне показалось, что…

— Ах, мистер Боббек, — от души рассмеялся Майерс. — Видно, не дождаться мне ваших записей. Ваши впечатления могут быть очень обманчивыми.

Вспомнив перипетии последней игры, Гриффин расчувствовался:

— Я тут все время думал: не посвятить ли Марти в планы предстоящей игры?

— Нет, нет и еще раз нет! — категорически запретил Майерс. — Если он будет знать ответы, то обязательно выдаст их игрокам.

— Но как можно играть, не зная конечного результата?

— Нет, — твердо произнес Майерс. — Вы только представьте, что начнется, если кто-то из игроков заподозрит персонал Парка во вмешательстве.

— Конечно, это поломало бы всю структуру игры. Актерам Парка запрещено выдавать ответы, — вмешался доктор Вэйл. — Никто из игроков не должен знать заранее ключей к разгадке. Не должен знать этого и агент Службы Безопасности.

Майерс кивнул и обратился к Марти:

— Мистер Боббек, я согласен с доктором. Вы можете нарушить баланс всей игры. Сколько времени осталось до начала? Три часа?

— Семь. Ведь вы сейчас находитесь за четыре часовых пояса от нас.

— Ах да, — Майерс изобразил на своем лице подобие улыбки. — Ну и хорошо. Значит, у ваг еще есть время прочесть «Я сделал преисподнюю слишком просторной, или Признания исчезнувшего божества».

— Биографию одного из Лопесов?

— Совершенно верно. Не обижайтесь, мистер Боббек. Прочтите, и вы получите представление о смысле и технологии игр. А я хочу изложить вам основные правила проведения этой игры. Во-первых, — Майерс стал загибать пальцы, — игра должна длиться три дня, то есть семьдесят два часа. Во-вторых, число участников — тринадцать человек. В-третьих, аудиторская компания «Весслер-Грам» в целях рекламы профинансировала организацию обратной связи. В предыдущих играх этого не было.

— Почему же? — возразил доктор Вэйл. — Обратная связь в косвенной форме была всегда.

Майерс не обратил внимания на реплику доктора.

— В-четвертых, — продолжал он, — предусматривается штраф в размере половины очков в случае смерти игрока. Если игрок все-таки возвратился к игре, то двадцать пять процентов возвращается. В-пятых, игра будет управляться извне шестнадцать часов в сутки.

— Тем не менее, компьютерная программа будет работать сутки напролет, — вновь вставил доктор Вэйл.

— Ну да, — кивнул Майерс и продолжил: — В-шестых, в программе заложено, что отдых и еда будут делом редким и случайным. В-седьмых, места отдыха будут обозначены традиционным символом — полумесяцем. Это все.

Доктор Вэйл смотрел на Майерса, как кот на сметану.

— Спасибо, мистер Майерс, — поблагодарил Алекс. — Думаю, что игра окажется необыкновенно интересной. Надеюсь, что все наши дополнения…

— Изменения, — поправил Майерс.

— Да. Мне кажется, что они никак не повлияют на работу Службы Безопасности. Мистер Боббек, вполне вероятно, что в конце каждого дня вы будете чувствовать себя более уставшим, чем другие участники игры. Постараемся исправить это качественной пищей.

— Простите, не понял, — поднял брови Марти.

— После девяти вечера вы будете употреблять только фрукты и сырые овощи. Тогда ваша пищеварительная система получит отдых во время сна. Кроме этого, все участники игры под своей одеждой будут носить датчики кровяного давления.

— Без сомнения, — вступил в разговор Майерс, — все, что нужно, вы узнаете непосредственно во время игры.

Два сектора на экране погасли. Гриффин допил уже остывший кофе и повернулся к Боббеку:

— Ну, Марти, что вы думаете? Неожиданно Боббек широко улыбнулся:

— Знаете, я всегда мечтал принять участие в какой-нибудь игре. Я видел, каким счастливым вы вернулись из «Драгоценностей южных морей». Теперь такая возможность появилась и у меня. Предлагаю пари: в конце игры у меня будет самое большое количество очков.

— А я предлагаю вам другое пари, — Алекс улыбнулся и прищурил глаза. — Попробуйте похудеть на двадцать фунтов, и мы посмотрим, кто перед кем снимет шляпу.

Расул сидел за пультом управления в маленькой уютной кабине. Грохочущие шаги Военного Робота ливийский посол ощущал каждым своим нервом. Кричаще-красный Робот врага, высотой в двести фугов, в очередной раз шел на машину Расула. Управлял этой тысячетонной громадой Эндрю Чала.

Робот Расула повалился на землю, подмяв под себя несколько кварталов административных зданий. Где-то внизу закричали люди.

Посол увидел, как какая-то женщина с детской коляской попала под лапу механического монстра. Машину необходимо было поднять. Расул понимал, что обязан подняться и удержать равновесие.

Робот медленно начал вставать и задел высокий небоскреб. Здание закачалось и рухнуло, похоронив под обломками тысячи людей.

«Разве ты никогда не хотел вести войну в одиночку, когда ты генерал и солдат в единственном лице? Нет союзников, которые могут предать тебя. Нет подчиненных, которые могут провалить твои планы из-за малодушия или глупости. Война вернулась к своей сути, к своим истокам, вернулась к самым низменным чувствам и инстинктам, какие только могут быть у человека»… Такими, по предположению лучшего психиатра Парка, должны были быть мысли Расула, ливийского посла. Однако доктор Вэйл ошибался. Расул, вопреки его рассуждениям, по-своему воспринял вызов милитаристского психоза.

Посол посмотрел на врага сквозь дым пожарищ и предложил вести войну без применения ракет, однако каждый мог импровизировать на свой вкус. Схватив в охапку груду бетона, Расул швырнул ее в Робота врага. Красный монстр от неожиданности остановился, но вскоре продолжил наступление.

«О Аллах, всемогущий и милосердный! У служащих Парка жестокие, кровавые грезы!» — мелькнуло в голове Расула. Робот врага, двигаясь на его машину, безжалостно растоптал целый квартал жилых построек. Если сейчас прислушаться к крикам и воплям погибающих людей, то невозможно будет сконцентрироваться на борьбе против заклятого врага — Эндрю Чалы. «Там, внизу, ползают всего лишь жалкие неприметные муравьи — бледнолицые англосаксы», — стал убеждать сам себя Расул. Его тешила мысль, что жертвы — чванливые представители белой расы.

Посол не чувствовал ни стыда, ни вины — одну лишь усталость от непрерывного управления Роботом. Враг же был неутомим и вскоре загнал Расула в глубину Парка.

С высокого лба ливийского посла катились крупные капли пота. Нужно было готовиться к решительной атаке врага. Машина Эндрю Чалы ускорила шаг, перейдя почти на бег. «Если Чала сохранит такую скорость, — с надеждой думал Расул, — то можно будет пойти на хитрость…»

Внезапно Робот врага споткнулся и упал на одно колено. Издав клич радости, Расул бросил свою машину на монстра. Пытаясь подняться, кричаще-красная махина потеряла равновесие и тут же получила сильнейший удар. От скрежета и грохота, казалось, вздрогнула земля. Удар, еще удар, не давая врагу опомниться…

Не успел Робот Чалы увязнуть в дерне, как из-под земли брызнул фонтан искр и пыли.

Расул остановил свою машину и быстро отбросил ее назад. Через мгновение воздух потряс сильнейший взрыв. Расул опешил, не понимая, что же случилось. Наконец, его осенила догадка: Робот Чалы продавил землю в том месте, где пролегал вакуумный путепровод между Британией и Францией, вызвав крушение сверхскоростного поезда. Авария мгновенно унесла жизни тысяч пассажиров.

Победа не принесла Расулу радости: слишком много пострадало невинных людей. Он стиснул зубы: «Победу я посвящаю вам, служители Парка, сукины дети!»

Вскоре из кабины своей машины выбрался Эндрю Чала. Горю его не было предела.

«Мы убережем Марс от войны, — пообещал себе Расул. — Мы обязаны это сделать. Я поговорю с Чалой… попозже».

ГЛАВА 5

ЛОВИ И ХРАНИ!

— Начали!

Макс Сэндс сорвался с места и побежал со скоростью, на которую только был способен. Он как следует подготовился к игре: всю предыдущую неделю занимался бегом и поднятием тяжестей. Сейчас Макс чувствовал себя в отличной форме.

Всего лишь несколько минут назад Макс Стэндс вместе с другими игроками неспешно приближался к месту старта. Затем тишину коридора разрезали условный сигнал и команда распорядителя, и вся группа помчалась навстречу неизвестности.

Максу казалось, что его сердце вот-вот выпрыгнет из груди, но не из-за непомерной нагрузки. Его, как и других, насторожили слухи, что арабы включились в игру после того, как в нее попала Лунная Девушка. Неужели они намереваются?..

Следом за Максом, тяжело пыхтя, как старый паровоз, бежала Эвиана. Забавно подскакивая, а иногда и переваливаясь, словно утка, она, тем не менее, не отставала. С лица Эвиа-ны не сходила счастливая улыбка. Рядом бежала Лунная Девушка-Дьюла. В отличие от Эвианы она летела, как на ходулях, делая двухметровые кенгуриные прыжки.

Неожиданно стены коридора задрожали; где-то вдалеке, в боковом отделении, послышались выстрелы.

Наконец коридор уперся в серебристую металлическую дверь овальной формы. Над ней слабым флюоресцирующим светом мерцали расположенные в один ряд огни. По краям дверь была обрамлена резиновой прокладкой.

Первым двери достиг игрок по имени Пегас. Истекая потом, он стал толкать ее всем своим телом. Максу показалось, что молодой человек, готовясь к игре, хорошо поработал над дыханием. Пегас делал вдох через нос, а затем медленно, с шумом выдыхал воздух через рот, как заправский йог или последователь древней китайской гимнастики. Макс не мог отделаться от мысли, что молодой человек — агент Службы Безопасности Парка Грез, специально приставленный к Шарли Дьюла.

Орсон Сэндс, как ни старался, так и не смог догнать своего брата, хоть во время бега его поддерживала очень крупная, но весьма приятная блондинка но имени Трианна Ститвуд. Несмотря на детское выражение лица этой женщины, в ней чувствовалась какая-то далеко не женская сила, а ее улыбка, казалось, могла растопить арктические льды. Говорили, что эта леди занимала высокий административный пост.

Следом за Орсоном и Трианной двери достигли еще двое: Френсис Херберт и Оливер Франк. Хеберт — невысокий смуглый брюнет — бежал легко, даже несколько изящно, несмотря на свой огромный живот. Оливер Франк бежал с отсутствующим видом. Заядлый игрок, он многое уже видел в жизни, и его решительно ничем нельзя было удивить.

Наконец дверь с шумом открылась, и в лицо Максу ударил холодный воздух, словно в тоннеле разом заработали сотни кондиционеров. За дверью стояла худая и очень испуганная женщина в облегающей красной униформе.

— Скорее! — закричала женщина; ее пронзительный голос не оставлял сомнений, что нужно было действительно поторапливаться. — Гвардейцы не смогут долго сдерживать каннибалов!

Людоеды?! Макс с любопытством оглянулся. Там, далеко по коридору, два человека в формах национальной гвардии, один чернокожий и худой, а другой — дородный европеец, беспрерывно палили из своих автоматических винтовок. «Наверное, их вытеснили в главный коридор», — пронеслось в голове у Макса. Вдруг полный гвардеец упал на бок, держась за окровавленную ногу. Его лицо исказилось гримасой боли, но он, собрав последние силы, пополз к спасительной серебристой двери.

В дверной проем влетели Трианна, Орсон и Оливер Франк. Шарлей Дьюла рванулась было к раненому гвардейцу, но ее остановила железная хватка Макса Сэндса.

— Стойте!

— Но этот человек… — прошептала Шар-лен. — Ему же больно…

Ничего не ответив, Макс потащил женщину к двери. Тут же подскочил Пегас и, схватив Шарлей за другую руку, свирепо взглянул на Макса. Без сомнений, это был агент Службы Безопасности Парка.

Шарлей оглянулась назад, и из ее груди вырвался крик ужаса: вывалившаяся из-за угла толпа оборванцев схватила раненого гвардейца за ноги и уволокла его.

— Взлетайте! — закричал второй гвардеец.

Подскочившие людоеды сбили его с ног.

Однако гвардеец сумел подняться и бросился к двери.

Общими усилиями Шарлей все-таки удалось втолкнуть в дверной проем, который оказался входной дверью в самолет.

Внезапно коридор охватило разгорающееся желтое пламя. Сделанный из пластика, он полыхал как лучина, пропитанная керосином. Во многих местах обвалились перекрытия, и в отверстия ворвалась невесть откуда взявшаяся снежная вьюга.

Последним порог самолета переступил чернокожий гвардеец. С его лба градом катился пот, а на курчавых волосах, как бисер, сверкали снежинки.

Плюхнувшись в кресло, Макс приник к иллюминатору. Коридор догорал. Сгорели заживо и одетые в лохмотья людоеды.

— Пристегнуть ремни! Мы взлетаем! Немного успокоившись, Макс огляделся вокруг. У всех участников игры вид был утомленный и испуганный. Лучше всех, как показалось Максу, выглядел Джонни Уэлш. Раскрасневшийся, как и другие игроки, он, однако, отдышался раньше всех.

Макс внимательно оглядел салон самолета. Кресла располагались в два ряда, по два в каждом ряду. При посадке, несмотря на страх, быстроту и суматоху, Макс заметил, что самолет имеет двойные крылья, причем одно крыло было сплошным и крепилось поверх корпуса, параллельно нижним крыльям. Покопавшись в памяти, Макс вспомнил, что такие самолеты называются монопланами. Не было сомнений, что самолет, в котором летели игроки, является представителем древнего рода маленьких сверхзвуковиков.

В хвостовой части кресел не было; на их месте от пола до потолка, высились горы тюков, чемоданов, баулов и прочего груза. Никто из участников игры не знал, что ждет их всех впереди.

Соседом Макса оказался Оливер Франк. Через проход от них сидели Шарлей и Эвиана.

Из-за своего роста Шарлей пришлось прижать колени к груди. Эвиана попыталась было помочь подруге устроиться, но получила от нее серьезный отпор:

— Спасибо, я сама. А вообще-то мне хотелось бы знать, что происходит.

— Ничего, — улыбнулась Эвиана. — Просто конец света.

Шарлей молча вцепилась в подлокотники кресла и сжала губы.

Макс проникся к Эвиане симпатией, заметив, как она пытается помочь подруге. Его восхитило, что среди спешки, паники, крови нашлось место для теплого человеческого участия. И вообще, решил он, в Эвиане со времен «Путешествия во времени» что-то изменилось.

Самолет задрожал всем корпусом и стал выруливать от жалких остатков посадочного терминала, припорошенных мокрым снегом. Кое-где еще вился дымок.

В салон вошла стюардесса.

— Вьюга утихает. Нам крупно повезло, — после небольшой паузы стюардесса добавила: — Наш рейс — последний из аэропорта Сан-Франциско. Не знаю, что случилось с другими рейсами. Будем надеяться, что…

Голос стюардессы задрожал. Не закончив, она стала тереть глаза, красные и воспаленные после бессонной ночи.

Самолет, ревя двигателями, медленно катился по оледенелой взлетной полосе. Иллюминаторы почти полностью залепило мокрым снегом. Зло зарычав, машина на мгновение остановилась, а затем взмыла в воздух. Набрав высоту, самолет повернул направо.

Далеко внизу остались полуразрушенный мост «Золотые Ворота» и тысячи застывших автомобилей, которых ураган застал в пути в Окленд. Залив был усеян сотнями вмерзших в лед кораблей. Над великим городом стояла полупрозрачная дымка, спрятавшая от взоров пассажиров самолета заваленные снегом кварталы

Раздался характерный хлопок, означающий, что самолет перешагнул звуковой барьер. Пассажиры успокоились, а стюардесса включила крошечный микрофон.

— Мы получили сообщение, что погода снова ухудшается, — объявила она. — Мы не сможем лететь на юг. Аэропорты Лос-Анджелеса и Сан-Диего затоплены, Техас и Нью-Мексико закрыты для полетов. Юго-Запад не готов к таким бурям. Лучше дела обстоят в Нью-Йорке. В то время, как Калифорния потеряла управление, Восточное побережье выжило. Сообщают, что Канада реквизировала все нефтепроводы. Там теперь американцам нет места, и наш лучший вариант — это Аляска.

Самолет вышел из серой облачности, и в салон сквозь иллюминаторы ворвались яркие лучи солнца. У пассажиров поднялось настроение. Макс поймал себя на мысли, что после беспорядочных знакомств в «Ночной Башне» ему впервые представился шанс близко познакомиться со всеми игроками.

С места поднялся один из пассажиров.

— Меня зовут Робин Боулз. Я очень вам признателен, но вы, я уверен, даже не догадываетесь, почему.

Пассажиры обратились в слух, а Эвиана, склонившись к Шарлей, прошептала:

— Робин Боулз… Не он ли наш гид?

Максу хорошо было знакомо это имя, известное, в основном, в артистических кругах. Робин запомнился ему по бесчисленным «мыльным операм», видеофильмам и различным шоу.

Все игроки давно уже знали, что гиду, как правило, известно об игре все: и цели, и требования, и вознаграждение. Если гид что-то говорит, то его надо внимательно слушать.

— Прошло уже почти два года с тех пор, как мне сделали несколько операций, которые спасли мне жизнь.

Робин Боулз был более шести футов роста. В отличие от игроков, напоминающих толстые бурдюки, он представлял собой крепкого, плотно сбитого мужчину. Его длинные волосы и бороду уже тронула первая седина.

— У «Красного Креста» тогда не хватало донорской крови, — продолжал Робин. — Не забывайте, что это был пятьдесят четвертый год, самый разгул терроризма. В то время боялись всего. Зараженные иглы, зараженная плазма… И тогда десять человек, которые находятся среди вас, не пожалели для меня своей крови. Это и спасло мне жизнь, — Робин тяжело вздохнул. — Вы сотворили чудо, и я даже не знаю, как вас отблагодарить. Хочу добавить, что мне надоела паника вокруг гаснущего светила. В конце концов, у землян еще есть многочисленные ресурсы. Одних только атомных электростанций на планете около восьмидесяти тысяч, — лицо Боулза потемнело, а на лбу появилась глубокая морщина. — Что ж, — продолжал он: — Солнце начало умирать.

Эти три слова были самыми ужасными и трагичными. Макса пробрал холодок, дошедший до каждой его клеточки.

Боулз выдержал паузу, во время которой он надеялся, что игроки поймут всю ответственность данного момента, а затем продолжил:

— Солнце еще светит, в его недрах еще идут термоядерные процессы, водород по-прежнему превращается в гелий. Внутреннее тепло еще не дает Солнцу развалиться и удерживает его от коллапса. Но наша родная звезда съеживается. Ее поверхность пока еще горячая, но планета уже уменьшается. Земля получает тепла уже в два раза меньше, чем прежде, и скоро будет получать еще меньше. К чему это я? — Робин нахмурился. — Ах, да… Я актер и бизнесмен. Этой ночью погибла киностудия не только в Голливуде, но и в Юте и Иллинойсе. Но я, благодаря своей дальновидности, успел скупить акции в других сферах бизнеса, которые, может быть, протянут еще хоть несколько лет. Все это время я оставался в Сан-Франциско, продавая и покупая, пока не настало время трогаться с места. И я вспомнил о всех вас. Спасибо за то, что вы приняли мое приглашение.

Благодарность из уст Робина Боулза прозвучала совершенно искренне. Это был человек, который мог и имел право благодарить тех, кого считал нужным.

— Самолет загружен всем необходимым. На Севере у меня большая исследовательская станция. Там есть кров, тепло, еда — словом, все, что надо, чтобы выжили мы и наши дети, если они появятся. Кроме того, — с лица Роберта не сходило выражение оптимизма, — мы знаем, что ожидает нас и все человечество. Я хочу надеяться, что нам помогут отвага, знания и Божие Провидение.

Боулз взял в руки толстую папку, поднял ее над головой и направился к проходу.

— Это персональное досье на каждого из вас. Если вы найдете в нем искаженную информацию, то, пожалуйста, немедленно ее исправьте. Все мы будем полностью зависеть друг от друга, и нам необходимо, как в любом закрытом сообществе, знать друг о друге все.

Подойдя к Максу, Робин Боулз протянул ему досье. Макс нажал на кнопку-пломбу, вскрыл папку и стал читать: «Макс Сэндс. Рост шесть футов четыре дюйма. Врач-реабилитолог…» Что бы это могло значить? Макс совершенно не знал парня, который предстал перед ним на страницах досье. Тот Макс Сэндс остался в городе, в котором было уже почти пусто. Он заботился о больных и раненых, вытаскивал с того света тех, кто был, казалось, обречен…

Макс мельком взглянул на Шарлей, засомневавшись, что ее образ в досье соответствует реальному человеку. Скорее, она из разряда толкиенских эльфов, а эльфам не место в жестоких играх, как эта.

Биография Оливера Франка — обычная судьба военного, сержанта военно-космических сил. Живая работа. Он один из многих, кто все последние дни больше думал о других, чем о себе.

Макс закрыл глаза и попытался представить… Вот оно, сморщенное светило, стареющее не по дням, а по часам. Вот оно, новое Великое оледенение. Кругом паника и полный распад целых государств. Начало конца человечества и Земли. Страшно представить, что случится с людьми в космосе, где буквально все зависит от солнечных лучей.

Макс многое узнал о людях, с которыми ему предстояло пройти через все тернии новой игры. Быть может, от них будет зависеть его жизнь. Макс представил, как он учится водить снегоход, орудует в теплице и даже изучает устройство ядерного реактора… Он тряхнул головой, пытаясь отбросить свои фантазии.

— Нет, вы только посмотрите, какой герой, — тихонечко фыркнул в бороду Оливер Франк. — Не голова, а целый университет под копной волос.

— Когда я видел его в последний раз, он, кажется, был лысоват, — вступил в беседу Макс.

— Такова актерская жизнь. Сейчас он много снимается в кино, и всегда должен хорошо выглядеть. Боулз играл Неро Вульфа в «Гремучей змее», а его последний фильм называется, кажется, «Материнская охота». Вряд ли ему столько платили за его лысину.

— Видимо, ради кино Боулз хочет еще и похудеть.

Оливер оглядел собеседника с головы до ног.

— Так значит, вы мистер Маунтин? По головидео вы кажетесь крупнее…

«Черт, я так надеялся, что меня никто не узнает», — молча выругался Макс и тихо произнес:

— Это оптический эффект… Послушайте, вы единственный, кто обо мне что-то знает. Не распространяйтесь, хорошо?

— Ладно, ладно, — усмехнулся Оливер. — Но я не могу думать об этом каждую минуту. Все мы здесь играем свои роли.

Франк уткнулся в свое досье, а Макс задумался. Странный комментарий. Так кто же Оливер: актер или игрок? Макс решил понаблюдать за ним, за его поступками и действиями. Вдруг Франк хранит какие-нибудь тайны?

Мимо иллюминаторов проплывали легкие серебристые облака. Казалось, что Землю от горизонта до горизонта покрывал белый саван.

— Под нами Сиэтл, — сообщила стюардесса. — В городе нет никого, кроме нескольких нищих, которые не смогли из него выбраться. Улицы Сиэтла полны замерзших трупов людей.

Стюардесса говорила не столько пассажирам, сколько для записи на магнитофон. Неожиданно она поймала пристальный, несколько нескромный взгляд Макса.

— Я пыталась записать на магнитофон, — почему-то стала объяснять стюардесса, и голос ее задрожал. — Но это вряд ли пригодится…

Слова стюардессы вселили в пассажиров страх. И это развлечение? За что же уплачены деньги? За осознание того, что ждет человечество при катаклизме?

Двигатели урчали так тихо, что Макс даже испугался, не заглохли ли они вообще. Наконец он сообразил, что это сверхзвуковая скорость, и немного успокоился, вспомнив, что мудрецы из Парка Грез манипулируют его ощущениями. Даже звуки двигателей создаются синтезаторами. Да и все другие эффекты тоже искусственные. Ни зрительные образы, ни даже запахи не являются настоящими. От этих мыслей настроение у Макса несколько улучшилось, и он вдруг почувствовал прилив бодрости и энергии.

Оглядевшись вокруг, Макс заметил, что все пассажиры погружены в глубокие раздумья.

— Я знаю, что могу на вас положиться, — раздался голос Боулза. — А теперь послушайте меня.

Робин заговорил в странной медленной манере, подозрительно похожей на манеру гипнотизеров.

— Иногда мы делаем для других то, что не в силах сделать для себя. Мы собираемся выжить, и каждому из нас придется прыгнуть выше головы, каждому придется что-то принести в жертву, — Боулз окинул взглядом всех присутствующих. — Быть может, нам придется поступиться тем, что мы любим, к чему привыкли в той, обыденной жизни. Я хочу, чтобы вы заглянули в свои сердца и спросили себя: «А достоин ли я выжить?» Если вы не готовы к борьбе, то вам не помогут ни еда, которой мы располагаем, ни кров, ни тепло. Но я надеюсь, что вы с честью выдержите этот экзамен.

Боулз замолчал и взглянул в глаза каждому пассажиру.

Макс чувствовал себя довольно уютно и спокойно. Он окунулся в океан неги… Очнувшись, Макс сообразил, что Боулз давно уже продолжает:

— … помощь, которая потребуется. Согласны?

— Конечно! — хором ответили игроки. Макс тоже поддакнул, хотя не имел ни малейшего представления, с чем соглашается.

Кто-то, задевая спящих пассажиров, прошел по проходу. По салону разнесся слабый запах бутерброда с сыром и мясом и послышалось громкое чавканье.

Макса разбудил рев двигателей. Значит, самолет снизил скорость.

В салоне появилась стюардесса:

— Внимание! Самолет идет на снижение. У нас мало горючего, но беспокоиться не о чем. Прямо по курсу аэродром поселка Бетель, где мы и приземлимся. Пожалуйста, пристегните ремни.

За иллюминаторами все было затянуто сплошной облачностью, а это значило, что высота была не более четырех километров. Вскоре показалась и надвигающаяся бело-зеленая пустыня с крохотными коробочками-домами. Эскимосская деревня?

Внезапно самолет попал в воздушную яму. Его сильно тряхнуло, и пассажиры испуганно вцепились в подлокотники кресел. Макс посмотрел на соседей через проход. Изумрудные глаза Эвианы расширились, казалось, до размеров маленьких блюдец.

Наконец самолет выпрямился и коснулся снежного одеяла. Иллюминаторы тотчас оказались облепленными фонтанами снега. Через несколько мгновений самолет остановился перед двумя заправочными терминалами.

— Мы приземлились в аэропорту поселка Бетель, — сообщила стюардесса. — Прошу покинуть самолет через аварийные выходы в носовой и средней частях самолета.

Пилоты открыли аварийные люки, и в салон ворвался морозный воздух. Вскоре из трех люков на землю полетели матерчатые трубы, которые, надувшись, превратились в потешные спасательные желоба.

Первым из пассажиров рискнул покинуть самолет Робин Боулз. Он скользнул по желобу, как по ледяной горке, вниз и несколько раз перевернулся на снегу.

— Эге-ге-гей! — закричал Робин, стряхивая снег с лица и бороды.

Следующим был Макс. За ним покинули самолет и остальные пассажиры. Когда все были эвакуированы, стюардесса, пилоты и гвардеец стали опускать по желобу различные грузы: рюкзаки, мешки, ящики, коробки, чемоданы и решетчатые контейнеры.

— Ну и накупил же я добра! — восклицал Боулз. — В основном, у «Падших ангелов»! Антибиотики, синтезированные на орбите, — комментировал Робин. — Веревки, которые могут выдержать шесть слонов. Материя, сделанная из вспененного металла… Эй, осторожнее!

Боулз подбежал к желобу и поймал небольшой ящик с нарисованным на крышке красным крестом.

— Нам еще понадобятся эти лекарства! На землю спустился второй пилот. Собираясь, видимо, проверить двигатели, он побежал к хвосту самолета. Неожиданно из задней части самолета вырвалось пламя, в мгновение ока охватившее пилота.

У Макса все внутри похолодело. Эвиана бросилась к жертве, но ее удержала стюардесса. Мудрая бортпроводница что-то прокричала — никто не разобрал, что именно, — и Эвиана подчинилась.

Хвостовую часть самолета отбросило метров на тридцать от корпуса, а весь оставшийся багаж — в основном, продовольствие — разбросало в радиусе ста метров.

По желобам, невзирая ни на что, продолжали спешно спускать груз. Пассажиры ловили мешки и ящики, зная, что все это рано или поздно пригодится.

Максу происходящее напомнило сцену из комедии «Ловите и храните!», которую он видел много лет назад.

По желобу спустили большой мягкий тюк. Тюк ударил зазевавшегося Макса в грудь и свалил его с ног.

Внезапно Макса охватил приступ нервного смеха. Сказалось пережитое: исчезновение цивилизации, приезд сюда, в какую-то деревушку, гибель в огне второго пилота… Ужас!

Трагедия!

— Да, эта игра, — сквозь смех выдавил из себя Макс, — действительно обещает быть интересной…

ГЛАВА 6

СТОРОЖКА

По желобу на землю скатился последний контейнер, и главный пилот быстро покинул самолет. Едва коснувшись земли, он с криком «Спасайтесь!» бросился прочь от горячей машины.

Раздался страшный взрыв. Взрывной волной пилота отбросило к ближайшему кустарнику. Из выбитых иллюминаторов вырвались длинные языки пламени.

Швырнуло на снег и Эвиану. Вокруг шипели раскаленные металлические обломки. Интересно, подумала Эвиана, если до них дотронуться, обожгут ли они пальцы? Происходящее казалось не игрой, а реальностью.

Дым стал рассеиваться. Эвиана поднялась на ноги и, отряхнувшись, огляделась. Пассажиры, пилот и гвардеец собрались вокруг Боулза и, стараясь перекричать завывания ветра, что-то горячо объясняли друг другу. До Эвианы донесся голос пилота.

— Извините, мистер Боулз. Посмотрите на этот обломок. Я думаю, взрыв произошел из-за того, что в один из баков попала разрывная пуля… А где Грег?

Пилот оглянулся и издал крик ужаса и отчаяния, увидев неподалеку от развалившегося самолета обуглившееся человеческое тело. Увязая в глубоком снегу, он бросился к останкам. Добравшись, пилот молча уставился на то, что когда-то было его стюардессой. Так же молча он снял с себя куртку и накрыл ею коллегу, с которой отлетал немало лет. Мороз пробирал до костей, однако пилот, казалось, этого не замечал.

В молчании прошло несколько минут. Из оцепенения пилота вывел подошедший Боулз.

— Грант, нам нужно добраться до жилья, — тихо сказал он. — Простимся мы позже.

Боулз вернул пилоту его куртку, а тело стюардессы накрыл шерстяным одеялом.

— Насколько я знаю, — продолжил он, бросив взгляд на прильнувшее к горизонту сморщенное солнце, — до конца полярного дня остался месяц. Этого должно хватить на все.

— А потом три или четыре месяца полярной ночи, — пилот печально вздохнул. — После чего…

— После чего будет «ядерная зима», настоящее оледенение, когда углекислый газ будет выпадать из атмосферы, как снег. Впрочем, на сегодня достаточно.

Усилившийся ветер наконец-то загасил пожар. С неба посыпали крупные хлопья снега.

— Послушайте, все наши запасы может занести! — прокричал Боулз, указывая на бесчисленные ящики и тюки. — Надо добраться до поселка за помощью!

— Эскимосский поселок в полумиле отсюда! — закричал гвардеец. — Думаю, они нас увидели!

Эвиана подошла к первому попавшемуся ящику и, смахнув с него снег, увидела на крышке красный крест. «А лекарства-то довольно тяжелые», — подумала она, подняв ящик, и первой направилась в сторону поселка. Примеру Эвианы последовали и остальные игроки.

Ветер постепенно стал стихать. Небо прояснилось.

Вскоре с Эвианой поравнялась Шарлей.

— Да… С места в карьер, — оценила она первые события. — Эвиана, вам ведь приходилось уже играть. Неужели всегда так тяжело с самого начала?

— Играть? Какая же это игра? Это… Эвиана покачала головой. — Ладно. Не знаю. Там будет видно.

Наконец группа добралась до охотничьей сторожки. Тяжелая дверь неохотно поддалась усилиям Гранта. Ворвавшийся внутрь слабый луч дневного света выхватил из темноты убранство помещения. По сигналу Гранта игроки один за другим осторожно переступили порог заброшенного домика. Сторожка оказалась набитой провизией и скарбом так, что напоминала склад. Но главное, к всеобщей радости, вдоль стен располагались небольшие примусы и несколько канистр с горючим.

Орсон Сэндс жадно схватил три блестящие упаковки бобов со свининой.

— Настоящим мужчинам необязательно готовить на огне, — с пафосом заявил он. — Я это съем и в сыром виде.

Кевин, худющий парнишка, бегал по всему складу и кричал:

— Одежда! Здесь есть шубы и шапки!

— Подождите минутку, — вдруг озабоченно произнес Боулз, стряхивая снег со своей бороды. — Почему здесь никого нет? Куда они все, черт возьми, запропастились?

— Не знаю, и меня это мало волнует, — ответил Орсон и нетерпеливо надорвал зубами фольгированныи пакет.

— А зря. Над этим стоит задуматься, если ты хочешь остаться в живых, — упрекнул брата Макс.

Эвиана поочередно посмотрела на братьев и остановила свой взгляд на Максе. Этого мужчину она запомнила по мини-игре «Сланцевая шахта». Он был больше шести футов роста, чуть ниже Шарлей, зато раза в три шире. Внешне Макс очень походил на своего брата, но, в отличие от Орсона, его лицо украшала окладистая борода, живот его был не так безобразен, а карие глаза отличались необыкновенной живостью. Передвигался Макс, как заправский спортсмен.

— Послушай, Орсон, — Макс с укором смотрел на брата. — Наш самолет взорвался недалеко от поселка, но никто даже из любопытства не пришел взглянуть. Разве это не странно?

Орсон неохотно кивнул.

— Да, Макс. Ты прав.

Эвиана, заметив, что Шарлей очень внимательно разглядывает Сэндсов, дернула подругу за руку и тихо спросила:

— Они братья. Что, заинтересовали?

— Да, — кивнула Шарлей. — Об этом человеке, Максе, я много наслышана.

Неожиданно раздался голос пилота:

— Кто согласен посмотреть, что творится вокруг?

— Не против! Пошли! Я с вами! — отозвались шесть игроков, в числе которых были Шарлей, Макс и Пегас.

— Кто против?

Не поддержали пилота семь человек.

— Большинство против, — с сожалением подытожил Грант.

От идеи осмотреть окрестности пришлось отказаться, и игроки продолжили осмотр многочисленных полок. Кое-кто искал теплую одежду.

— Телятина с красным перцем! — воскликнула Трианна Ститвуд.

— Телятина? — раздался из другого угла голос Джонни Уэлша.

Трианна, разглядывая инструкцию на пакете, покачала головой:

— Придется, видимо, есть смертельную пищу. Вы только послушайте, что здесь написано: тимьян, листья эстрагона, измельченная петрушка, томатный соус…

— Вы, милочка, действительно можете нас убить, — отозвался из своего угла комедиант Уэлш.

— Ничего, бывает и хуже. Однажды я, например…

Донесшийся далекий выстрел прервал речь Трианны. В сторожке воцарилось гробовое молчание, и в этой тишине второй выстрел прозвучал как гром. Через несколько секунд еще выстрел, а вслед за ним — целая автоматная очередь.

— Да, здесь действительно все очень подозрительно, — пришел в себя Орсон.

Он с Максом первыми выскочили из сторожки, следом — остальные. Столпившись у дома, игроки всматривались в поселок, расположившийся через долину от сторожки. Там ли раздались выстрелы? Почему стреляли?

В сумятице и неразберихе Эвиана не нашла ничего лучше, как подойти к Максу, чтобы хорошенько его рассмотреть. Как она не замечала раньше? Макс был весьма интересным мужчиной, особенно впечатлял Эвиану его голос, звучавший всегда очень убедительно. Вообще голос имел для нее решающее значение. В отличие от большинства людей, Эвиана видеокассетам и играм предпочитала аудиокассеты.

В это время Грант и Хеберт вытащили из сторожки и швырнули на снег большие охапки шуб и шапок-ушанок. На несколько минут игроки забыли о выстрелах, занявшись выбором одежды. Боулз вновь скрылся в сторожке и вскоре вынес из нее снегоступы и зачем-то теннисные ракетки.

Подойдя к куче зимней одежды, Эвиана быстро нашла для себя подходящую шубу и выбрала огромную мохнатую шапку-ушанку. — Ну, где же они? — спросил Макс, повернувшись в сторону поселка. — Что ж они больше не стреляют?

Ответом Максу была новая серия выстрелов, а вслед за ними донесся далекий душераздирающий крик.

Теперь все знали, куда идти. Рассредоточившись, игроки направились на север, в сторону чернеющей холмистой гряды. Идти пришлось долго.

Первым на вершину гряды взобрался Боулз. Распластавшись на снегу, он внимательно всматривался вниз, по ту сторону гряды. Вдруг Боулз махнул рукой, и тотчас вся группа залегла на склоне. Любопытство брало свое, и постепенно все игроки вползли на вершину гряды.

С высоты гребня открылся вид еще на одну равнину, зажатую со всех сторон холмами. Равнина была настолько глубокой, что лучи солнца туда почти не попадали. Это было царство сумерек. На дне равнины догорал дом. Из провалившейся крыши валил дым. Маленькую боковую пристройку разнесло взрывом так, что массивные камни оказались разбросанными на сотни метров вокруг строения.

На снегу у двери дома распластались три человеческие фигуры. Без сомнения, люди были мертвы. У трупов неподвижно стояли четверо мужчин.

У Эвианы вырвался едва слышный сдавленный стон. Все это она уже видела, она уже была здесь когда-то. Один из вооруженных людей что-то крикнул. Эвиана не понимала языка, но смысл отрывистых фраз был понятен: «Всем выйти с поднятыми руками!»

Эвиана всхлипнула. Куда она попала? Кто эти люди? Может быть, они из конной канадской горной полиции? А кто находится в домике? Неужели преступники? Эвиана пыталась, но не могла вспомнить.

Из догорающего дома, подняв вверх руки, вышел мужчина. Раздался леденящий душу хохот и одновременный выстрел из четырех винтовок. Обхватив руками окровавленное лицо, мужчина упал на снег рядом со своими друзьями.

Эвиана закрыла глаза. Из оцепенения ее вывел ироничный, довольно громкий голос Шарлей:

— Кажется, все вы тут переигрываете. Ситуация не из приятных. Что нам теперь делать?

Эвиана не знала, что сказать в ответ. Спас ее Макс Сэндс:

— Ну, по крайней мере, мы знаем, что это плохие парни.

— У нас нет никакого оружия, — заметил Пегас. — Поэтому у нас могут быть большие проблемы.

— Почему же, — возразил гвардеец. — У нас есть сигнальные пистолеты и два ящика патронов. И моя винтовка. С тремя ракетницами мы сможем их убедить, что они окружены и не следует играть с огнем.

— Ракетницы?! — неожиданно запротестовал Хеберт. — Вы серьезно?! Что такое ракетницы…

— Давайте же действовать! — взорвалась Эвиана.

План созрел мгновенно. Через несколько минут игроки незаметно рассредоточились по вершине гребня. Перед Эвианой, на удивление быстро, полз Макс. Наконец он остановился и поднял свою ракетницу в воздух. По знаку, поданному Боулзом, одновременно заорали тринадцать глоток и в небо вонзились, а затем стали медленно опускаться три белые ракеты.

Люди в ущелье ошалело задрали головы.

— Эге-ге-гей! Ай-й-йя! — визжала Шарлен.

Эвиана охотно присоединилась к всеобщим крикам. Где и когда еще можно почувствовать себя ребенком по общему сговору вполне зрелых людей?

Вооруженные люди в долине отчаянно вертели головами, но ничего не могли понять. Крики, казалось, доносились отовсюду. Раздался выстрел гвардейца. Один из мужчин внизу схватился за грудь и медленно повалился на снег. Остальные побросали оружие и подняли вверх руки, прося пощады. Затем они подхватили раненого, а может быть, погибшего товарища и побрели на север, в расщелину между холмами. Они ни разу не оглянулись, даже тогда, когда гвардеец дал по ним очередь.

Небо стало синевато-серым. Пошел густой снег, совершенно скрыв фигурки людей.

— Дьявол! — выругался гвардеец. Незнакомцы исчезли. Остались только снежная пустыня и четыре трупа перед обгоревшим домом.

ГЛАВА 7

КАСГИК

Игроки медленно спускались в долину. Некоторые, не удержавшись на ногах, скатывались со склона, как по детской ледяной горке, оставляя за собой глубокие борозды.

Макс и гвардеец долго сохраняли равновесие, но, в конце концов, одновременно оступились и кубарем полетели вниз. Шарлей, словно гордая королева, прошагала весь свой путь с высоко поднятой головой. Ее сопровождал, не отставая ни на шаг, Пегас, напоминающий верного пажа.

Всю дорогу Эвиана думала о том, что, покинув мир насилия и злобы, она вновь попала в царство жестокости. Почему именно так, а не иначе? В глубине ее души теплилась вера, что все происходящее — лишь сон, ночной кошмар, не имеющий ничего общего с реальностью.

Добравшись до догорающего дома, игроки осмотрели тела убитых. Одним из умерших был очень молодой человек. Раскинув в сторону руки, он безжизненно смотрел на небо.

— Будьте осторожны, — предупредила подругу Шарлей.

— Зачем? — тихо спросила Эвиана, удивляясь своему ужасающему спокойствию. — С нами либо что-то случится, либо ничего. Если случится, мы просто погибнем. Выбор небогат. Пойдем.

Шарлей с удивлением смотрела на подругу. Философия Эвианы вернула высокую душой женщину к жестокой реальности, к миру, где царил закон крови.

Подошел гвардеец, спустившийся в долину с самого дальнего склона. Эвиана хорошо рассмотрела молодого человека, от которого, возможно, будет зависеть многое. Это был обычный чернокожий кадровый военный, с мелкими кудрями-пружинками и большой квадратной челюстью.

Вскоре к ним присоединился Макс Сэндс. Ему Эвиана вполне доверяла. Несмотря на пройденное расстояние и глубокие снега, этот человек, казалось, совершенно не испытывал усталости.

Тяжело было смотреть на сгорбившегося Боулза и на Трианну Ститвуд. Орсон и Кевин до сих пор не сошли со склона. Ну и уж совсем были плохи дела у Джонни Уэлша, в течение последнего часа никто не слышал его шуток.

Наконец подошли Орсон и Кевин. На худой фигуре Кевина зимняя одежда висела, как на огородном пугале. Игроки могли обойтись без пищи и двое суток, но не Кевин. Парня надо обязательно кормить несколько раз в день. Из полуоткрытой скрипящей двери дома вырывались клубы сизого густого дыма. Неожиданно на пороге появился старик эскимос с худым заострившимся лицом. Видимо, он в своей жизни много раз испытывал лишения и голод, однако его глаза, несмотря ни на что, остались живыми и любознательными.

Вслед за стариком из дома выскочила девушка. Не обратив внимания на игроков, она бросилась к телу молодого человека, спустилась перед ним на колени и запричитала:

— Бедный Лесной Филин!.. Глупенький!.. Зачем ты им поверил?..

Старый эскимос отошел от дома и, обращаясь к игрокам голосом, похожим на унылое завывание ветра, сказал:

— Мы должны найти новое убежище. Пойдемте вместе со мной. Ахк-Лут не осмелится осквернить священное иглу.

Эвиана подошла к девушке и помогла ей встать. Все молча поплелись за старым эскимосом.

Стало еще холоднее. Усилившийся ветер скользил по твердому насту и сбивал с ног. Вскоре поднялась такая метель, что один случайный шаг в сторону — и рассмотреть отошедшего на пять ядров человека будет невозможно.

«Интересно, — думала Эвиана, — к какому священному иглу эскимос хочет привести? Что заставляет его туда идти: инстинкт, память или, может быть, хитрость и коварство?»

Через некоторое время пурга утихла, и перед игроками предстал незнакомый ландшафт. Деревьев не было видно, но вокруг громоздились снежные холмики. Скорее всего, деревья засыпало снегом. Не заметили игроки и никакого жилья. Не было вообще ничего, за что мог бы ухватиться взгляд. Вокруг царило снежное безмолвие.

Внезапно ветер окончательно стих, и Эвиана даже услышала тяжелое дыхание своих спутников.

— Интересно, как они этого добиваются? — чуть-чуть отдышавшись, спросила подругу Шарлей. — Неужели вся эта белая пустыня — иллюзия?

— Что здесь особенного? — нахмурилась Эвиана. — Иногда я вас совершенно не понимаю.

Шарлей смутилась и не нашла, что ответить.

«По-моему, она тронулась рассудком, — подумала Эвиана. — Это снежная болезнь. Шок. Видимо, это случится с половиной игроков. Но я должна быть сильнее и выносливее всех».

Через час утомительного пути игроки добрались до большого снежного холма, круглого у основания.

Остановившись, старик опустился на четвереньки и стал быстро, по-собачьи, рыть перед собой снег, отбрасывая его направо и налево. Через несколько минут он уже полностью исчез в вырытом тоннеле. Игроки, став друг за другом, выбрасывали снег наружу. Дно тоннеля стало ровным и скользким, как зеркало, а сам он получился высоким, но очень узким.

Через десяток метров тоннель пошел в гору.

— Проклятие. Куда нас ведет старик? — послышалось недовольное ворчание комедианта Уэлша.

Вскоре игроки вползли в открытый дверной проем и попали в некоторое подобие снежного убежища. Когда-то, лет пятьсот назад, это было бы настоящим эскимосским иглу, домом из ледяных блоков и деревянных бревен. Теперь же и здесь чувствовалось веяние времени: многие детали были сделаны из современных материалов. Потолок иглу, высотой в девять футов, представлял собой прочный пластиковый купол, а стены были выложены полными пластиковыми пузырями, заполненными льдом.

В лицо игрокам ударил спертый воздух. Эскимос схватил висевший на стене гарпун и прочистил им узкое отверстие в самом центре купола. Оттуда на углубление в полу, где лежали хворост и ветошь, посыпался снег.

Пятнадцать набившихся в помещение человек быстро согрели морозный воздух, и но гладким стенам вниз поползли крупные капли конденсата. Игроки сбросили верхнюю одежду.

Старик внимательно оглядел всех гостей, а Эвиана, в свою очередь, остановила пытливый взор на гостеприимном эскимосе и девушке. Они были облачены в самую обыкновенную эскимосскую одежду, но парка молодой женщины, с большим красным капюшоном, была украшена более изящно и затейливо, чем одежда старика. Рассмотрев парку девушки, Эвиана пришла к выводу, что ее сшили из шкурок самых различных животных: белки, норки и даже ондатры. Красовались на парке и шкурки других зверей, которые не водились на Аляске и были привезены сюда, видимо, за тысячи миль. Эвиане показалось, что на одежду юной эскимоски попала даже шкурка пуделя. Без сомнения, парку шили ручным способом.

Сбросив верхнюю одежду, девушка оказалась в джинсах и таких же современных сапожках. По-своему эскимоска была очень миловидна. Эвиана бросила взгляд на Макса и убедилась, что он того же мнения.

— Зовите меня Мартином Катерлиарак, — сказал старик. — Мартин по прозвищу Полярная Лиса. Ваши христианские миссионеры уже очень давно нарекли меня Мартином. Они были хорошими, добрыми людьми, и я, в знак уважения и памяти, сохранил это имя. Хотя моя дочь называет себя Кандис, для меня она Кангук, то есть Снежная Лебедь. Я почитаю традиции, — старое лицо эскимоса вновь стало печальным. — Только традиции спасут этот мир.

Неожиданно заговорил Орсон:

— От чего именно должен спастись мир?

— Подождите, — загадочно ответил старик. — Мы знаем, как научить вас. Вы уже помогли нам. Но этого недостаточно.

Открылась дверь иглу, и в помещение вошли еще несколько эскимосов. Некоторые из них были облачены в традиционные парки, другие — в одежды, отделанные тюленьими шкурами, а на нескольких эскимосах была надета вполне современная одежда из искусственных материалов.

Новые гости разбрелись по помещению. Эвиана заметила, что уши всех вошедших мужчин и женщин украшали массивные серьги. Похоже, серьги были сделаны из моржового клыка и отделаны цветными стеклышками.

Лица женщин-эскимосок были очень морщинистыми, видимо, сказались прожитые годы и образ жизни. У некоторых на шее висели цепочки с медальонами. У одной эскимоски носовая перегородка была проткнута костяной иглой.

Эвиана попыталась сосчитать вошедших. Один, второй… Их головы стягивали окровавленные повязки. Некоторые представились. От их имен у Эвианы голова пошла кругом: Китнгик, Пингайунельген, Тайарут и другие, которые она не запомнила бы, даже если бы учила их наизусть сутки напролет.

Все гости были упитанны, имели темный цвет кожи и характерный монголоидный разрез глаз. От пришедших веяло той жизнестойкостью, какая может выработаться лишь в постоянных схватках с жестокой природой.

По знаку Полярной Лисы гости заняли места вокруг углубления на полу в центре помещения. Когда все разместились, старик взял кусочек кремня и стальную пластинку и принялся высекать огонь. Помещение наполнилось дымом, хотя большую часть его каким-то магическим образом вытягивало в потолочное отверстие.

Эскимос Мартин достал кожаный мешочек, в котором находились кусочки мясной и рыбной строганины, взял один кусочек и передал мешочек дальше по кругу.

Орсон Сэндс с недоверием посмотрел на предложенную ему пищу.

— Нет, это не диетическая еда, — с ухмылкой произнес он. — Что же мы не прихватили с собой еду со склада?

Полярная Лиса печально покачал головой.

— Вы должны научиться смотреть на мир теми же глазами, что и каббалисты, если хотите переиграть их. Мы позаботимся, обязательно позаботимся о вас, мой друг.

— Да, здесь не подадут эскимо, — ухмыляясь, шепнул Орсон брату.

Мешочек со строганиной дошел до Эвиа-ны. То, что она достала, походило на толстый твердый картон. Однако, отправив кусочек строганины в рот, Эвиана нашла его довольно вкусным.

— Мы должны уважать духов рыбы, — продолжал Полярная Лиса. — Обитатели моря кормят нас и одевают, дают нам оружие и жир, которым мы пропитываем наши каяки и согреваем дома. Ешьте, питайте ваши тела и благодарите духов рыбы. Многие из вас умрут еще до того, как закончится эта пища, и тогда ваши души смешаются с душами тех существ, которых вы съели. Будем же жить с ними в согласии и мире.

Неожиданно заговорила Снежная Лебедь:

— Седна уже смертельно больна. Слишком больна, чтобы…

Мартин бросил на девушку сердитый взгляд, и она замолчала.

Костер все разгорался, и в иглу становилось жарче и жарче.

Спутников Эвианы по-прежнему тревожило качество предложенной пищи. Это было заметно по их сосредоточенным, хмурым лицам. Каждый кусочек строганины приходилось жевать по нескольку минут. Эвиана не наелась, но голод уже не хватал ее цепкими лапами, и даже настроение немного поднялось.

Никто из игроков не заметил, когда и кто бросил в костер какой-то порошок. В помещении запахло табаком и сгоревшей пылью. Завеса дыма поредела, а костер разгорелся с новой силой.

Эскимосы стали раздеваться, и вскоре на них остались лишь набедренные повязки. Игроки смущенно переглянулись.

Полярная Лиса оказался худым, изможденным стариком с выпирающими отовсюду костями. К ужасу всех игроков, у него не было пупка. Ошеломленный Орсон толкнул брата локтем и что-то горячо зашептал ему на ухо.

В помещении температура все поднималась. Эвиана чувствовала, как по ее спине ручьями течет пот. Не обращая внимания на остальных игроков, она быстро разделась до бюстгальтера и трусиков. Ее примеру последовали Три-анна и Боулз.

Орсон Сэндс, сняв рубашку, долго раздумывал, раздеваться ли дальше. Кевин, сбросив с себя одежду, шокировал всех видом своих выступающих ребер и худой, куриной шеей. Однако глаза его светились от счастья.

Вспотевший Пегас не раздевался до тех пор, пока не понял, что дальнейшее промедление чревато тепловым ударом. Макс обнажился до трусов без всякого стеснения, чего нельзя было сказать о большинстве игроков.

Смущенная Шарлей стеснялась своего роста. Поджав худые колени к маленькой груди, она искоса поглядывала на Пегаса. Пегас старался не смотреть ни на кого. Он, как и Шар-лен, обхватил колени руками и уставился на танцующие языки костра.

«Чего ему стесняться, ведь он нормально сложенный мужчина? — размышляла Эвиана. — И что прячет Шарлей? Это с ее-то сказочной красотой…»

Неожиданно раздался тихий голос Джонни Уэлша:

— Жаль, что здесь так светло… Комедианта поддержал Боулз:

— Общая сауна. Действе первое. Расслабившись, Уэлш продолжал шутить:

— Как, по-вашему, устроит ли царь людоедов для нас кровавую баню?

— Нам надо торопиться, Джонни. В округе шастает еще, как минимум, дюжина племен, которым не терпится познакомиться с нашими внутренностями.

Вновь заговорил Полярная Лиса:

— Это сакральное место, касгик моего народа, — старик произнес слово «касгик» как «каз-зэ-гик». — Здесь мы мечтаем, видим сны и встречаемся с потустронним миром. Но Ахк-Лут разорвал завесу, которая разделяет материю и дух. Он внесет в мир хаос, алчность и страх и разрушит все вокруг.

Другие эскимосы согласно закивали. Губы старика продолжали шевелиться, и некоторые с серьезным видом внимали его словам.

Вновь открылась дверь, и еще несколько эскимосов, войдя в помещение, швырнули в костер по горстке порошка. Вновь взвились и потянулись к отверстию в куполе бесцветные клубы дыма.

Внезапно Эвиана почувствовала необыкновенную легкость в теле. Через несколько минут чувство расслабления исчезло. Воздух стал плотным и тягучим, и многие игроки ощутили приступ удушья.

Когда все нормализовалось и стало возможным дышать свободно, Эвиана и ее спутники увидели серую дымку над бескрайней спокойной гладью океана.

Голос Мартина вдруг стал твердым и громким:

— Это самое начало, когда на Земле еще не было человека. Волной на берег выбросило горошину. Четыре дня она пролежала, а на пятый лопнула. В горошине находился свернутый колечком человек. Появившись на свет, он стал расти не по дням, а по часам.

В океанской дымке вырос обнаженный человек — протоэскимос, а в небе появилась черная точка. Приближаясь, точка увеличивалась в размерах и, в конце концов, превратилась в гигантского ворона, закрывшего своими крыльями полнеба.

В сознании Эвианы слова старого шамана и образы под куполом иглу слились воедино. Стены и потолок куда-то исчезли, и она оказалась на пустынном берегу океана, всматриваясь в густую дымку и вслушиваясь в шум прибоя.

Ворон распластался в небе, отбросив на землю огромную тень. Вдруг он бросился вниз и стал уменьшаться в размерах. Приземлившись на песок, Ворон оказался не больше человека. Птица уставилась на протоэскимоса и, чуть склонив голову набок, спросила: «Кто ты есть?»

От страха человек не мог произнести ни слова. Тогда Великий Ворон принял почти человеческое обличив. Протоэскимос успокоился.

— Я не знаю, кто я. Я лишь знаю, что голоден и хочу пить.

Ворон поднял лапу и через мгновение с когтей скатились несколько капель, потемневших на свету. Человек их проглотил.

Взмахом крыла Ворон превратил океан в небольшую речушку, берущую свое начало у подножия покрытой белой шапкой горы. Затем он выдрал немного прибрежной глины, скатал два шарика, швырнул их на землю и вновь взмахнул крылом.

У подножия горы появились два горных козла. Постояв немного, они поскакали вверх по склону.

— Великий Bоpoн создал все живое, — старик Мартин перешел на шепот.

Из-под крыльев Ворона появлялись все новые и новые животные: северные олени, кролики… Таким же образом родились и другие обитатели Земли, на этот раз морские: тюлени и тысячи видов рыб.

Затем Ворон слепил из глины еще одного человека, на голову которого бросил охапку водорослей. Человек открыл глаза и удивленно посмотрел на мир. Так была создана первая женщина.

Мужчина и женщина взялись за руки и направились вдоль берега реки, а за их спинами расцветала природа, наполнялись рыбой реки, оживлялись щебетанием птиц небеса.

Эвиана вдохнула запах дыма и вернулась в касгик. Мартин, едва видимый в дымовой завесе, продолжал что-то бубнить. Вскоре Эвиана разобрала отдельные слова и фразы.

— Ворон вручил всю заботу о морской живности Седне, а всю наземную жизнь Торнгарсоаку. Когда Седна и Торнгарсоак здоровы, все живое цветет и размножается.

Неожиданно для себя Эвиана оказалась в темном подводном царстве. Стайки рыб проносились мимо опустившейся на колени молодой эскимоски с длинными волосами и лицом, очень похожим на лицо Снежной Лебеди. Играя, Седна рукой рассекла рыбную стайку.

Ее руки! Пальцы Седны без верхних фаланг походили на короткие тупые обрубки. Орсон в это время шептал Максу:

— Типичные для любого народа мифы и легенды.

Голос Полярной Лисы наполнился печалью.

— Седна — прекрасная эскимосская девушка — весьма скептически относилась к браку и всячески сторонилась замужества. Тогда рассерженный отец в сердцах отрубил ей все пальцы.

Эвиана не увидела на лице Седны ни сожаления, ни горечи. Их глаза встретились, губы эскимоски вытянулись в тонкой усмешке. Спокойствие Седны передалось Эвиане.

Заклубился дымок — это вновь суша. Таяли вечные льды, а из-под земли вырывались молодые побеги. Уже появились сотни людей мужского и женского пола. Повсюду слышались голоса детей, их смех, плач и радостные возгласы. То там, то здесь появлялись хижины. Смелые мужчины пробовали себя в коллективной охоте.

Внезапно поднялись моря и океаны, и Эвиана оказалась на носу маленькой, выдолбленной из бревна лодчонки, несущейся по волнам за расторопным тюленем. Вскоре загарпуненное животное втащили в лодку. Охотники что-то закричали, и Эвиана вновь перенеслась в подводное царство, прямо в объятия девушки с обрубленными пальцами.

Вскоре Эвиана обнаружила себя лежащей на большой плавучей льдине. Из воды вынырнул тюлень, вдохнул свежего воздуха и исчез в морской пучине…

По берегу бежали люди и били зазевавшуюся рыбу острогами. Из уст охотников раздавались бодрящие песни…

Эвиана оказалась в общественной хижине-касгике. Ее окружали танцующие дети. Голые детские тела корчились и извивались в такт незнакомым ударным инструментам…

Вскоре Эвиана стояла на берегу океана и наблюдала за приближением чужестранного корабля. На его палубе вполне мог бы разместиться средних размеров кит. Гигантские паруса несли корабль к берегу, и через несколько минут на землю спрыгнули десятки волосатых людей с бледной кожей.

С непостижимой скоростью пришельцы стали обустраиваться: распахивали поля и строили дома. Повсюду выросли большие и прочные деревянные строения. Тюлени и моржи, лежбища которых мешали бледнолицым, были перебиты, и их разлагающиеся трупы отравили все побережье. Пришельцы что-то искали. Вскоре Эвиана догадалась, что это были золотоискатели.

Когда иссяк желтый металл, бледнолицые продырявили землю и стали выкачивать вонючую черную жидкость…

Картины с жизнедеятельностью белых пришельцев затуманились, и Эвиана вновь увидела молодую эскимоску с изувеченными пальцами. Седна была больна. С ее волос на плечи медленно стекала густая белая масса — скопища грибков или паразитов. Слизь покрыла щеки, шею и грудь эскимоски. Некогда здоровая и красивая, Седна стояла в жалкой позе, втянув голову в плечи.

— Люди Ворона с ужасом взирали, как разрушают их землю, — вещал Полярная Лиса. — Постепенно люди переняли образ жизни пришельцев. Седна стала немощной и больной из-за их грехопадения. Ворон, летая над своим народом, наблюдал, как люди предали предков, но ничем уже не мог помочь.

Вдруг Великий Ворон пробил земную кору и устремился к самому центру Земли. Когда он оттуда вынырнул, его когти были полны жидкой огненно-оранжевой магмы. Из нее Ворон сотворил новых людей, чьи лица светились знаниями и мудростью. У этих людей не было пупков.

Подхватив людей, Великая Птица взмыла вверх и раскидала их парами вдоль всего Полярного круга. Мудрые люди вливались в чужие племена и учили их, как добывать огонь, шить одежду из шкур и кожи, строить дома из дерева, камня и льда.

Седна изменилась: ее волосы и лицо очистились, она высоко подняла голову и расправила плечи. Облегченно вздохнув, эскимоска принялась за прежнюю работу: взмахом изуродованных рук она направляла стаи рыб и стада тюленей…

Заморгав, Эвиана вырвалась из объятий грез и призраков. Видения исчезли, и она вновь услышала голос Мартина:

— Великий Ворон создал новых людей для того, чтобы вернуть наш народ к истокам и корням, приобщить его к духовному миру, который они потеряли. Он разбросал нас вокруг всей арктической полярной шапки. Я попал сюда, на землю, которую вы называете Аляской. Моего сына зовут Ахк-Лут, и мы были самыми верными последователями нашего исконного образа жизни. Целых полстолетия мы делали все, чтобы помочь нашему народу. Но Ахк-Лут стал вынашивать новые идеи и планы. Пленив грезами и сладкоречием, он добрался до наших детей, детей Ворона. Вырвав их из племен, Ахк-Лут втянул их в секту каббалистов. В ней оказалась половина наших детей. Они хранили секреты от родителей и занимались черной магией. Седна заболела опять.

Под куполом иглу вновь появилась таинственная дымка. Когда она рассеялась, Эвиана оказалась в сакральном помещении, похожем на касгик Мартина, только более просторном и темном.

Вокруг дымящегося костра сидело восемь молодых людей. Все были обнажены. На ремнях, повязанных вокруг их шей, висели кожаные мешочки. От долгого сидения перед жарким костром тела юношей стали темно-красными, по ним ручьями стекал пот. Воздух был наполнен чуждыми, дьявольскими звуками, похожими на назойливое бормотание сатанинского хора.

Один из каббалистов поднялся. Его лицо, худое и болезненное, очень напоминало лицо Мартина. Голова его была выбрита наголо, в темных глазах царила ненависть, а белки глаз казались молочно-белыми.

Каббалист снял с шеи мешочек и достал оттуда предметы, очень напоминающие голову и пару высохших человеческих ног. Затем все это Ахк-Лут убрал назад и извлек из мешочка плитку жевательного табака. Каббалист надкусил плитку, тщательно пережевал табак и смачно выплюнул его прямо в костер. Языки пламени ожили с новой силой, а дым, ядовитый и зловонный, окрасился в темно-зеленый цвет.

— Эта молодежь — наши дети, — прокомментировал Мартин. — Они попытались сразиться со злом, но оказались слишком нетерпеливыми. Они думали, что все дается легко и просто, но натворили большие глупости…

Каббалисты стали передавать табак из рук в руки. Каждый, разжевав табак, сплевывал его в костер, и вскоре дым, наполнявший помещение, стал таким плотным, что Эвиана с трудом могла различить лица каббалистов.

Ахк-Лут схватил свою парку и отбросил ее в сторону. Под паркой лежал предмет, отливающий тяжелым голубоватым блеском. Это был кусок полированного металла с неровными изъеденными краями. Подняв предмет, Ахк-Лут бросил его в огонь, и из костра вырвался сноп искр.

Через несколько мгновений над огнем появилось видение в образе полуптицы-получеловека. Лицо существа, вполне человеческое, выражало крайнее удивление.

Молодые сектанты дружно запустили свои руки в кожаные мешочки и извлекли из них порошок и куски костей. Затем они по очереди стали бросать все это в костер, и каждый раз из дыма появлялось новое видение.

Человека-птицу сменила огромная гусеница-сороконожка, затем появилось какое-то хищное китообразное с уродливо короткими человеческими конечностями, после чего над густым дымом поднялся эмбрион, пытающийся головой пробить околоплодный пузырь.

Каббалисты подбросили в костер еще порошка. Эмбрион исчез, а его место занял окровавленный труп мужчины с разрезанным животом и вынутыми внутренностями. Над костром появлялись все новые и новые, более отвратительные призраки и образы.

Вновь вернулся птицечеловек. Раскрыв клюв и выпучив человеческие глаза, чудовище издало надсадный крик. Каббалисты взорвались одновременным диким воплем.

Неожиданно Эвиана поняла, что сектантов стало девять. Когда же появился еще один?

Ахк-Лут положил руку на плечо птице человека. Эвиана увидела, что его руки и ноги туго связаны веревкой. Птицечеловек закричал…

Неожиданно костер погас. В центре кострища свинцовым блеском отливал металлический диск с рваными краями. Каббалисты растворились в темноте. Последним исчез связанный человек с птичьим клювом.

На современных пластиковых перекрытиях касгика Мартина Катерлиарака заиграли отблески жаркого эскимосского костра.

ГЛАВА 8

МИССИЯ

От костра остались одни угольки. В помещении заметно похолодало, и полуголые игроки стали подумывать об одежде.

— Внуки Ворона решили извести своего деда, — продолжал повествование Полярная Лиса. — Они разожгли его любопытство до такой степени, что Ворон подослал к ним шпиона в облике полуптицы-получеловека. В ответ каббалисты наслали злые чары сначала на своего деда, а затем и на Солнце. Смерть Солнца положила начало гибели Земли. Но каббалисты не учли, что, когда Земля погибнет, это принесет смерть и им самим.

— Мартин, — обратился кто-то к старцу. — А что это был за металлический предмет?

— Это могущественный талисман, который я нашел в юности. Он упал с неба в Канаде, — Полярная Лиса помолчал. — Каббалисты выкрали его у меня.

— Но это не метеорит.

Эвиана узнала голос Орсона Сэндса.

— Да, это не метеорит. Это деталь механизма, который прилетел из России еще до моего рождения. Талисманы всегда несут в себе энергию той земли, где были созданы. Я выяснил, что диск оторвался от штуки, которая день и ночь летала вокруг Земли, пока что-то не заставило ее свалиться в канадскую тайгу. Там я и нашел свой талисман, а каббалисты с его помощью собрались задушить само Солнце.

— Они хотят превратить весь мир в сплошную тундру, — вступила в разговор Эвиана. — Вечный холод, ни единого растения, одни лишь хищные животные. Мы должны научиться тому, чтобы…

Мысли Эвианы набегали одна на другую, и она не успевала облечь их в слова.

— Да, вам нужно учиться, — кивнул Мартин. — Ахк-Лут заставит постичь эскимосский образ жизни и белых, и желтых, и черных людей. Те, кто окажется плохими учениками, быстро погибнут от голода. Мы узнали это на своей собственной шкуре. Теперь нам неизвестно, почему каббалисты не хотят, чтобы мы позаботились о Седне.

— Седна… — задумчиво произнес Орсон Сэндс. — Нельзя ли узнать о ней побольше?

140

— Да, я забыл. Всякий, кто живет на краю мира, знает Седну. Ее еще называют Нулиад-жук, или Трапезное Блюдо. Седна заботится о морских обитателях, которые дают нам жизнь, стол, кров, тепло. От людских грехов она заболевает, и тогда некому позаботиться об океане. А если погибнет океан, то умрет вся земля и умрут люди. Ваш народ сейчас голодает и будет голодать до тех пор, пока Ахк-Лут не убедится, что голод выкосил большую часть ваших людей.

— А что же этот Торнгарсоак? — спросил Кевин. — Почему он не поможет Седне, ведь он, кажется, ее друг?

— Он охотник и скитается по земле, — ответил Мартин. — А охотники иногда уходят от порога родного дома на долгие месяцы. Торнгарсоак может и не знать о бедах Седны.

— Да, грехи… — неожиданно вставил Пегас. — Миссионерское понятие. Что вы понимаете под словом «грехи»?

Мартин ненадолго задумался, а потом, чуть шевеля губами, еле слышно произнес:

— Например, аборты.

— Вы знаете, что такое аборты? — удивился Пегас. — Эскимосы практикуют аборты?

— Вы не понимаете, — стал объяснять старик. — Аборт — это такой же тяжкий грех, как убийство плоти или души. Седна страдает от убийства каждого кита или тюленя, даже рыбьей икринки. Каждый такой грех прилипает к ее волосам в виде мерзкой слизи и вызывает неисчислимые страдания. Лишь ангакок, придя к Седне и расчесав ей волосы, может унять боль. Вы же знаете, что сама она не может этого сделать.

— Но ведь это устроили новые люди? — не унимался Пегас. — Кажется, вы вернули эскимосов к исконному образу жизни? Не от пришельцев ли страдает эта странная женщина?

— И да, и нет, — горько ответил старец. — Седна выздоравливала, но затем заболевала снова. Наши дети… Им невозможно было объяснить. Как они могли поступить так? У нас до сих пор нет ответа. Мы молились Ворону, мы заботились о Седне, но клика Ахк-Лута испортила все дело. Из-за их черной магии мы теперь вообще не можем добраться до Седны. Тогда мы оставили их в покое. А некоторые из нас даже думают, что каббалисты все делают правильно.

— Что — правильно?! — вспылил Орсон. — Правильно, что каббалисты морозят Землю?!

— Возможно, они хотят покончить с грехопадением, заставив вас принять наш образ жизни. Мы не можем им помешать. Каббалисты слишком могущественны, а главное, у них есть талисман, который упал с неба. Хуже всего то, что Ахк-Лут затребовал к себе Снежную Лебедь. Он думает, что, женившись на сестре, он породит детей, чья кровь будет близка к крови Ворона, что дети, когда вырастут, смогут править миром. Я отказался. Тогда Ахк-Лут натравил своих молодцев на моих воинов. Его люди использовали ружья белых людей, а я к этому не был готов. Из-за моей глупости банда Ахк-Лута перебила всех моих воинов. Макс Сэндс подался вперед.

— Но чем мы-то можем вам помочь?

— Мы уже посылали наших верных воинов во владения Силумкадчлука, но никто оттуда не вернулся. Вы молоды и сильны, а Ахк-Лут не ожидает встретить в мире духов белых людей. Возможно, вы добьетесь успеха там, где нас преследуют одни неудачи. Необходимо позаботиться о Седне, но мы больше не можем добраться до нее с помощью нашего сознания. Более того, Ахк-Лут держит в неволе самого Ворона, и мы обязаны найти способ освободить его из заточения, — глаза Мартина заблестели ярким огнем, он с трудом подбирал слова. — Мы с вами — два племени. Одно племя должно наблюдать за каббалиста-ми, а другое — позаботиться о Седне и вылечить ее, пока голод не выкосил всех белых людей и половину моего народа. Что вы выбираете?

— Что значит позаботиться о Седне? — поинтересовался Пегас.

— Надо найти ее в глубинах океана, а для этого придется пройти через царство грез. Успокойте Седну и вычешите всех паразитов, грязь и слизь с ее волос. Если она способна говорить, надо узнать, почему она больна.

— Куда заманчивее бороться с каббалистами, — заметил Макс Сэндс. — Должны же мы как-то развлечься.

— Развлечься? — с горечью переспросила Эвиана. — Убийство людей, каким бы оно ни было, вы называете развлечением?

Макс открыл было рот для ответа, но тут вспомнил игру «Сланцевая шахта», вспомнил, как вела себя эта маленькая женщина. Эвиана была настоящим игроком, и к ее словам стоило прислушаться.

— Мы многого не знаем, — вступил в дискуссию Пегас. — Мы усвоили лишь то, что нас ждет нелегкая жизнь.

— К сожалению, это так, — подтвердил Полярная Лиса. — Прежде чем схватиться с каббалистами, я предлагаю выведать у Седны все, что она знает об этой секте и что ей известно о Вороне.

Макс покачал головой.

— Но почему нельзя выследить Ахк-Лута? Он вывел бы нас прямиком к Ворону. В конце концов, у нас есть оружие. Как, Мартин, насчет прицельной стрельбы в потустороннем мире?

— Голосуем! — ожил Боулз. — Кто за то, чтобы отправиться к Седне?

Руки подняли Пегас и еще пять игроков. Орсон долго колебался, но в конце концов присоединился к шестерке, став, таким образом, седьмым.

— Кто за то, чтобы броситься в погоню за Ахк-Лутом?

Первыми подняли руки Макс и Эвиана, затем Шарлей и еще трое. Боулз и Трианна воздержались.

Значит, игрокам предстоял визит к Седне в морскую пучину.

Игроки и эскимосы ожили. Невесть откуда появились традиционные эскимосские инструменты: флейты из моржовой кости, немыслимые ударные и трещетки, вырезанные из бивней мамонтов и, конечно же, бубен. Вся эта музыка сопровождалась дружным эскимосским улюлюканьем.

— Вы, — Мартин тыкал пальцем в каждого игрока в отдельности. — Вы, кто молод и здоров, должны идти и исправить великую несправедливость.

— А что случилось с вашими людьми? — поинтересовался Макс.

Мартин опустил глаза.

— Они перешли владения Силумкадчлука, где небо соединяется с морем. Дальше некоторые отправились к Седне, а другие — на поиски Ахк-Лута. Но самый могущественный из ангакоков забрал силу наших талисманов, и мои воины не возвратились назад.

Кевин фыркнул и достал карманный суперкомпьютер.

— Это не предвещает ничего хорошего, — выдал он, посоветовавшись с умной машиной.

— Но вы могущественнее, — уверенно произнес Мартин. — Возможно, там ангакоки станут вашими друзьями.

Эвиана оглядела своих товарищей. Толстые, мягкотелы, рыхлые… Кроме, может быть, Робина Боулза, человека, который спас их в терпящем бедствие Сан-Франциско. В глазах игроков царило воодушевление. Но справятся ли они с неведомыми воинами, осененными самим сатаной?

От костра остались лишь холодные угольки. Один за другим старые инуиты пустились в пляс вокруг кострища. Чадили сальные свечи. На стенах иглу в такт ударам бубна резвились крупные расплывчатые тени танцующих эскимосов.

Старый-престарый дед обошел кострище на четвереньках, видимо, символизируя охотника на тюленей, крадущегося за добычей. За ним, потрясая невидимым копьем, кострище обежал другой ветеран.

Полярная Лиса швырнул в угасающий костер горсть порошка, и с совершенно холодных угольев —поднялись высокие языки пламени. Костер вновь разгорелся, осветив стены изумрудно-зеленым светом.

Эскимосы вернулись на прежние места. Только Снежная Лебедь, оставшаяся в нижней сорочке, стояла в сторонке и покачивалась в такт бубну. Глядя на девушку, Эвиана с трудом удерживалась на месте.

Первым не вытерпел Макс. Он решительно встал и составил компанию эскимоске. Трубы, трещетки и бубен выдавали ритм, который мог легко выдержать любой танцор-новичок.

Встала и Эвиана. Слегка смущаясь своей наготы, она присоединилась к танцующим. Следом вскочили и другие игроки. Полуголые, они принялись отплясывать вокруг костра.

Эвиана поняла, что таким образом, без официальной церемонии, без лишних слов, инуиты приняли ее и остальных игроков в свою дружную семью.

Извивались и корчились огромные тени на стене, с игроков градом катил пот, горели глаза. Эвиана и ее товарищи испытывали тот особый подъем, даже экстаз, который им был доселе незнаком.

ГЛАВА 9

КРЕЩЕННЫЕ В ОГНЕ

Первого выбравшегося из касгика человека, Макса Сэндса, встретил ослепительно яркий снежный мир. Локти и колени больно упирались в ледяную корку тоннеля. Следом за Максом, щуря от ослепительного света глаза, появились остальные искатели приключений.

Выбравшись из тоннеля, игроки несколько минут постояли в неподвижности, привыкая к снежному безмолвию. С низкого бледного неба на них с любопытством смотрело водянистое солнце. В морозном воздухе сверкали микроскопические льдинки.

Внезапно где-то недалеко послышался собачий лай, и вскоре, описав полукруг, перед касгиком остановились тяжелые нарты. Почуяв жилье, собаки протяжно завыли. На нартах лежал большой контейнер, а на нем гордо восседала старая-престарая эскимоска.

Не сговариваясь, Боулз и гвардеец помчались к невесть откуда взявшейся поклаже. Гвардеец на ходу вытащил длинный нож и, едва добежав до нарт, вонзил его в кожаный контейнер. Кожа заскрипела и поддалась. Контейнер, к общей радости, оказался полон оружия.

— Вот это подарок! — застонал Макс, вертя в руках автоматическую винтовку.

Когда контейнер был опустошен, гвардеец поднял над головой свою собственную винтовку и спросил:

— Есть ли те, кто не умеет обращаться с оружием?

Несколько человек подняли руки.

— Тогда давайте учиться, — сказал гвардеец и начал урок: — В нашем распоряжении полуавтоматические помповые карабины тридцать четвертого калибра системы Ремингтона.

Макс подошел к Эвиане и предложил ей свою помощь. Однако женщина от его услуг отказалась. Внимательно слушая гвардейца, она в точности выполняла все его указания. На Макса Эвиана старалась не смотреть.

Урок гвардейца не прошел даром, и вскоре Эвиана орудовала винтовкой, как заправский рейнджер.

— Не знаю, как нам добраться до Седны, — вздохнул гвардеец, — но путь нас ждет долгий и опасный, и мы не должны потерять никого из нас.

Игроки согласно закивали, лишь Эвиана остекленевшими глазами смотрела на далекий туманный горизонт. На ее лице застыла дьявольская решимость: уж если она схватилась за ружье, то не выпустит его до конца.

Игроки стали собираться в дорогу.

— Вам помочь? — спросил Эвиану Макс, показывая на ее рюкзак, лежащий на снегу. — Давайте я подержу вашу винтовку.

Поколебавшись, Эвиана неохотно отдала оружие. Затем она проворно забросила на спину рюкзак и крепко затянула лямки.

— Проверьте, все ли нормально, — посоветовал Макс.

— Вроде бы все цело. Лямки лежат ровно. Может, вы сами проверите?

Макс Сэндс робко провел пальцами по плечам Эвианы, будто бы поправляя лямки.

Едва сдерживая смех, женщина заметила:

— Мистер Сэндс, вы неотразимы. Надеюсь, что таким вы будете всегда.

— Постарайтесь не отходить от меня, — посоветовал Макс покровительственным тоном. — Я смогу защитить вас в любой ситуации.

Эвиана скептически улыбнулась и, взяв из рук мужчины свое оружие, кокетливо удалилась.

«Нет, эту женщину голыми руками не возьмешь», — вздохнул Макс и понуро побрел в другую сторону.

Снежная Лебедь, опустившись на колени перед собаками, ласкала коренника, мускулистую светло-серую лайку с рыжими пятнами по бокам. К эскимоске подошел Макс и, машинально почесав собаку за ушами, уныло уставился за горизонт. Погода стояла ясная, но далеко за холмами виднелась снежная завеса, похожая на приближающуюся пыльную бурю где-нибудь в Аризоне.

— Эту лайку зовут Такука, — пояснила Снежная Лебедь, — или Рыжий Медведь.

— Подай-ка голос, Медведь.

Макс склонился над собакой и стал гладить ее по могучей спине. Рыжий Медведь равнодушно обнюхал незнакомца и вернулся в объятия эскимоски.

— Такука и Оттэр — наши последние коренники, — грустно произнесла девушка. — Остальные куда-то исчезли, бесследно пропали.

Словно поняв слова эскимоски, Рыжий Медведь задрал морду и безутешно завыл.

— Ничего, мы вернем их назад, — пообещал Макс. — Мы всех вернем назад.

К удивлению игроков, нарты, кроме оружия, были нагружены другими необходимыми и полезными вещами. Теплая одежда, провизия, антибиотики, мотки тонкого, но прочного каната — все было аккуратно уложено и обернуто непромокаемым брезентом.

Наконец из снежного тоннеля выполз Полярная Лиса. От прожитых лет и бесчисленных испытаний его суставы, казалось, покрылись ржавчиной. Когда старик осматривал игроков, было отчетливо слышно, как скрипят его шейные позвонки.

Оглядев всех, Полярная Лиса вновь засунул руку в тоннель и вытащил оттуда большой мешок. Из мешка он извлек множество мешочков поменьше, каждый из которых был обвязан кожаным ремнем.

— Привяжите к своим шеям по мешку, — сказал Мартин. — Теперь вы все ангакоки.

Покопавшись в мешке, он вскоре извлек на свет божий большую птичью лапу. Лапа была бережно передана Максу.

. — Это волшебные предметы. Мешочки дают силу и бесстрашие, а лапа совы делает крепкими кулаки.

Боулзу Мартин передал ухо карибу.

— Это ухо позволит услышать самые тихие, неслышные звуки.

Боулз скептически улыбнулся, но благодарно поклонился.

Вытащив из мешка мятую закопченную полоску кожи, Полярная Лиса протянул ее Кевину.

— Возьми, юноша. Закопченная кожа придаст тебе силы.

Для Шарлей у Мартина нашелся кусок шкуры тюленя.

— Завернись в эту шкуру, дочка. Тебе будет еще теплее, — загадочно произнес он.

Мартин шествовал от игрока к игроку до тех пор, пока мешок не опустел, а Кевин все слова старца заносил в свой походный компьютер.

Когда все предметы были розданы, Полярная Лиса обратился ко всем игрокам сразу:

— Вы, пришедшие к нам из теплых краев, — наша последняя надежда. Если вы не добьетесь победы, то это будет конец. Но я верю, что духи вам помогут. Отыщите Птиц Грома. Только они покажут вам дорогу в потусторонний мир.

Грант занял место каюра на нартах, достал длинным тонким шестом спину ведущей собаки, и вся упряжка тронулась в путь. Медленно сдвинувшись с места, нарты вскоре разогнались и довольно быстро заскользили по белой пустыне в сторону спрятавшегося за снежной пеленой горизонта. За нартами, стараясь не отставать, шли остальные игроки и Снежная Лебедь.

Идти было нелегко, однако никто из игроков не падал. Макс, в отличие от остальных, легко шел вровень с нартами. Не отставала от него и Снежная Лебедь.

— Что же дальше? — спросил Макс. Лебедь загадочно улыбнулась.

— Мы направляемся к Силумкадчлуку, месту, где небо встречается с морем. Отец нам открыл путь.

Макс бросил взгляд вокруг себя. Бескрайняя пустыня казалась недвижной и совершенно безжизненной.

— Какой путь? На многие мили вокруг нет ни одного ориентира. Разве что далекие горы…

— Скоро увидите.

— Да? — не поверил Макс. — А что именно? Я до сих пор не понимаю, что конкретно мы планируем делать дальше.

Снежную Лебедь и Макса нагнали Шар-лен с Пегасом.

— Отец рассказал вам все, что известно мне самой. Седну обидели. Она больна, и мы должны ей помочь. В этом и состоит наша миссия.

Запыхавшись, к ним присоединился Орсон Сэндс.

— Знаете, — произнес Макс, — для эскимоски вы слишком развиты и грамотны.

— Вы думали, что в моем лексиконе не более пяти дюжин слов? — рассмеялась Лебедь. — К вашему сведению, я защитила степень магистра по этнографии и антропологии в Аляскинском Государственном Университете в Номе.

Воспользовавшись минутной паузой, эскимоска взяла роль каюра на себя, но предпочла идти рядом с нартами, а не сидеть на них, уже и без того тяжелых.

Придя в себя от изумления, Макс пробормотал:

— Степень магистра… Ну и ну …

— Пусть это вас не пугает, — улыбнулась Снежная Лебедь. — Кому же еще заниматься этнографией? Я с младенчества слышала о духах, Вороне, Седне и множество других легенд и мифов. Когда я стала читать книги, то вычитала столько нелепицы про эскимосов, что уже тогда, в восемь лет, твердо решила посвятить своему народу всю жизнь. Когда пришли вы, отец ни секунды не колебался, отправляя с вами меня. На прощанье он мне так и сказал: «Только ты можешь помочь этим людям остаться в живых». Я была единственным вариантом, хотя вы, конечно, можете действовать по своему усмотрению.

В беседу вступил Орсон:

— Я заметил, что с вашим отцом что-то не в порядке.

— Да, он болен, — задумчиво ответила Снежная Лебедь. — А бедный Ахк-Лут… Он окончательно сошел с ума. И многие из первого поколения детей Ворона тоже. Наверное, они что-то не так делали…

Вдруг Орсон хлопнул себя по лбу и воскликнул:

— Макс! Я кое-что вспомнил! Отец Лебеди что-то говорил про талисман. Как я понял, эта штука упала вместе со спутником на Канаду в восьмидесятых годах.

— Ну и что? — не понял Макс.

— В те годы на борту русских военных спутников уже могли находиться ядерные энергетические установки. А если Мартин и Ахк-Лут…

— Попросту облучились, — продолжал мысль брата Макс. — Черт возьми, Орсон!

— Возможно, именно отсюда вся их магия и волшебство!

— Все может быть, — Макс на мгновение задумался и обратился к эскимоске: — Значит, мы ищем леди Седну? А что потом? Или это секрет?

— Мы должны расчесать ей волосы.

— Но это, должно быть, не очень трудно?

— Как сказать… — задумчиво произнесла девушка. — Седна очень привередлива.

— Великолепно! — воскликнул во всеуслышанье Орсон. — Эй! Нет ли среди нас косметолога?

Неожиданно в окружающей природе произошли изменения.

— Взгляните на солнце, — произнес Макс. — Оно стало ярче. К чему бы это?

Небо очистилось. От ветра и снегопада не осталось ни следа.

Макс вспотел, и в толстой меховой парке без пуговиц ему было очень неудобно.

— Странно. Куда же девался снегопад? — недоумевал он.

— Хорошо… Мы расчешем этой леди волосы… — Орсон задыхался. — А потом-то что?

Снежная Лебедь окинула Орсона удивленным взглядом.

— Знаете, мне кажется, вам будет куда спокойнее, если вы будете жить настоящим.

Под лапами собак хрустел снег, над упряжкой поднималось облачко пара. Внезапно откуда-то послышались птичьи крики.

Макс поднял голову и увидел гусей, высоко летящих в бесцветном небе.

— Branta Canadensis, — улыбнулась Снежная Лебедь. — Канадские казарки, или туутан-гайяк. Мой брат… Ахк-Лут… много рассказывал мне о животных. Это было так давно…

— Но ведь он, кажется, намного старше вас, — заметил Орсон.

— Да. У отца было три жены.

Птицы повернули на юг и вскоре исчезли за далекими облаками. Снежная Лебедь проводила их печальным взглядом.

Максу стало необыкновенно легко и спокойно. Захотелось покрасоваться перед камерой и сыграть запоминающуюся роль. Он успокаивающее положил руку на плечо девушки.

— Все будет прекрасно. Не стоит беспокоиться.

— Беспокоиться нужно вам, — грустно усмехнулась девушка. — Ведь это ваш мир вот-вот разлетится в щепки.

Грант, вновь взявший бразды управления упряжкой в свои руки, прошелся шестом по спинам собак и прибавил шагу.

Внезапно перестал хрустеть снег под снегоступами. Появились первые проталины.

— Грязь! Я вижу землю! — изумленно воскликнул Макс. — А я думал, что никогда уже ее не увижу!

Собаки с трудом волочили тяжелые нарты. Снега становилось все меньше и меньше. Тогда Снежная Лебедь с помощью мужчин сменила полозья на колеса.

Вскоре из-под мерзлой земли пробились первые крохотные росточки. Макс сорвал один, с любопытством растер несколько листочков между пальцев и поднес к носу.

— Ничего особенного, — буркнул он и пошел дальше.

Солнце заметно стало пригревать. Становилось все теплее, и Макс с удовольствием подставлял солнечным лучам свое лицо. Постепенно согревались не только его щеки, но и душа.

Остановившись, Макс подождал Эвиану. Женщина шла вперед, прищурив глаза и глядя на окружающий мир с настороженностью тигрицы.

— Почему вы все время молчите? — спросил Макс. — У вас плохое предчувствие? Вы устали?

Эвиана улыбнулась:

— Просто я хочу выжить, как и все остальные.

— А меня до сих пор не покидает ощущение, что я должен быть все время рядом с вами. Вы не против?

Эвиана замедлила шаг.

— А вы?

— Конечно, нет.

— Ну и прекрасно.

От этой фразы Эвианы в душе Макса все перевернулось. Он почувствовал необыкновенный прилив сил. Все: и природа, и спутники, и зеленые ростки, и солнце — теперь радовало Макса Сэндса.

Однако вскоре радость сменилась бескрайним удивлением, граничащим с ужасом: неожиданно Макс почувствовал, что в его карабин вцепилась какая-то невидимая сила, и с оружием начались необъяснимые превращения. Ствол карабина вытянулся и заострился, а коробка и приклад превратились в длинную полую трубу. Через несколько мгновений Макс держал в руках уже острый зазубренный гарпун.

Сзади послышались испуганные крики. Игроки с ужасом наблюдали, как их оружие на глазах превращается в гарпуны, копья и дубины.

Карабин Пегаса стал кремниевым ружьем.

— Смотрите! — воскликнула Шарлей и указала на какой-то блестящий предмет, лежащий на земле перед Пегасом.

Пегас поднял неизвестную вещицу и, рассмотрев ее, недоуменно пробормотал:

— Похоже на волшебную пороховницу… Магическая трансформация произошла и с игроками. Усталые, подавленные и не на шутку испуганные, теперь они совершенно успокоились.

— И вы верите в волшебство? — усмехнулся Кевин, похожий в своей просторной парке на огородное пугало.

Вместо ответа к нему сзади подкралась Трианна. Она обхватила юношу за талию и быстро закружила его в танце. Орсон смотрел на эту пару с непониманием и долей зависти.

Неожиданно Макс обратил внимание, что карабин Эвианы не изменился. Осталось прежним оружие и у некоторых других игроков. Почему? Неужели духи уже предвидят ситуации, когда могут понадобиться не только гарпуны и дубины, но и карабины?

Гвардеец, в силу своей профессии самый неравнодушный к оружию, бегал от игрока к игроку и давал советы. Его собственный карабин превратился в колючую булаву, и это обстоятельство вызвало у Орсона приступ гомерического смеха.

То ли из-за потепления в природе, то ли из-за долгого утомительного путешествия Макс начал задыхаться, чего с ним никогда не случалось. Попросить же сделать короткий привал ему было стыдно.

Неожиданно помощь пришла от брата.

— Лебедь! — взмолился Орсон. — Ради Бога, давайте передохнем!

Девушка, обозревавшая горизонт, думала о чем-то своем и долго не отзывалась.

— Отец говорил, что где-то впереди нас ждет замерзшее озеро, — наконец сказала она. — Но в царстве Силумкадчлука стало тепло, и если озеро растаяло, то это очень хорошо.

Зеленые пятна молодой травки, потеснив снежные шапки, царствовали на всех окрестных холмах. Полярный заяц, с любопытством взглянув на незваных гостей, дал стрекача вверх по склону.

На игроков вновь навалилась усталость. Все думали о скором привале, отдыхе, свежей воде и вкусной пище. Макс задумчиво поглядывал на мешки и ящики, аккуратно разложенные на нартах. «Интересно, что в этих ящиках? — гадал он. — Мясные консервы? Пакеты с выпечкой? Хорошо бы сейчас подкрепиться постным мясным бульоном с листьями салата и лапшой. И пива бы еще… И пирожных…»

— Нет, без пирожных я как-нибудь обойдусь, — тихо сам себе сказал Макс.

— А также лазаньи, бифштекса и макарон, — неожиданно добавила оказавшаяся рядом Трианна.

Ее голос звучал как музыка. Пышная блондинка Трианна была самой красивой и самой сексуальной из женщин-игроков.

— Когда очень хочется есть, я тоже перебираю в памяти тысячи меню и рецептов, — призналась она. — Не переживайте. Будет привал, там и перекусим.

Подтолкнув Макса и весело подмигнув, Трианна сбавила шаг и вскоре оказалась в хвосте колонны.

Где-то далеко закричали птицы. Небо оставалось девственно чистым. Но вот на горизонте показалась маленькая точка, которая быстро увеличивалась в размерах и вскоре превратилась в гигантскую крикливую птичью стаю, закрывшую полнеба. Появились легкие золотистые облака. Они медленно, словно с большой неохотой, ползли над холмами. Солнце, по-прежнему низкое, светило и грело, как летом.

Макс представил, как это красиво смотрится с экрана: бездонное небо, изумрудная трава среди снегов и искатели приключений, облаченные в аборигенские парки и вооруженные карабинами, копьями и устрашающего вида дубинами. Для полноты картины не хватало только большой авантюры.

Вскоре игроки стали подниматься на холм, то там, то здесь усеянный остатками снежной шубы. Кое-где встречались прожилки льда — свидетельство вечной мерзлоты, царящей под оживающим дерном.

На одной из таких хрустальных прожилок Макс поскользнулся. Он кубарем катился бы до самой равнины, если бы не проворные руки Эвианы, схватившие его вовремя за локоть.

Встав на безопасное место, Макс с безопасностью посмотрел на спутницу, но Эвиана быстро отвела взгляд в сторону. Продолжив путь, Макс пытался понять, почему ему так нравится эта женщина. Может, потому что она очень загадочна? Да, загадок в этом путешествии хоть отбавляй.

С вершины холма открылся прекрасный вид на обширную долину и озеро. Уже стало настолько тепло, что некоторые игроки сняли верхнюю одежду и теперь несли ее в руках. Собак отвязали от упряжи, и они, наполнив долину веселым лаем, понеслись вниз, к далекому озеру.

Поманило озеро и людей. Побросав одежду, поклажу и оружие, они устремились к водному зеркалу, окруженному со всех сторон камышом и высокой травой.

Но не успели игроки сделать и пятидесяти шагов, как раздался тревожный голос Гранта:

— Подождите! Здесь что-то не то!

Все послушно остановились, даже Орсон, на лице которого было написано возмущение. Не отрывая взгляда от озера, игроки стали пятиться назад.

— Что вы заметили? — спросил Гранта Кевин, первым добравшийся до нарт.

— Я чувствую, что здесь подстерегает какая-то опасность, но я не знаю, какая именно.

Снежная Лебедь опустилась на колени и внимательно, как заправский следопыт, исследовала небольшой участок травяного покрова. — Недавно здесь прошло огромное существо, — заключила она.

Действительно, трава кое-где была примята, заметные вмятины виднелись и в грунте. Игроки собрались на вершине холма и молча вслушивались в завывания поднявшегося ветра. В водах озера играло яркое солнце, поднятые ветром волны ласкали камышовые заросли. Ничто не предвещало беды.

— Фу, черт, — нарушил молчание Грант. — Наверное, я просто параноик.

Внезапно озеро ожило, и над поверхностью появилось исполинское чудовище. С его спины с грохотом обрушился многотонный сверкающий водопад. Затряслась земля, и округа наполнилась невообразимым воем. Несколько секунд чудовище смотрело на опешивших игроков, а затем плюхнулось в озеро, подняв над собой огромный водяной фонтан.

— Ну и шуточки, — пробормотал Макс. — Ну и дела. Нам не хватало только лохнесских чудовищ…

От места падения монстра во все стороны покатились штормовые волны.

Не успело озеро успокоиться, как гигантский серебристый кит появился вновь, теперь уже ближе к людям. Вновь затряслась земля, и вновь на берег обрушились гигантские волны. Вскоре на прибрежной отмели появилось и само чудовище.

Извиваясь, китообразное выползло на сушу. По его бокам игроки заметили пару конечностей толщиной в ствол дерева, которые оканчивались пальцами, оставляющими в прибрежной жиже глубокие борозды.

— Боже мой! — воскликнул Грант. Собаки, к несчастью, уже впряженные, рванули с места и во весь опор понеслись навстречу верной смерти. Недалеко от монстра, повинуясь инстинкту самосохранения, лайки бросились в разные стороны, но было поздно. Чудовище, сверкая рядами острых зубов, уже подобрались к Рыжему Медведю и Оттэру.

Первой, прицелившись, выстрелила Эвиана, и из раны на теле монстра забил фонтан крови.

— Стреляйте! Стреляйте же! — выйдя из оцепления, заорал Грант.

Опустившись на одно колено, он произвел несколько точных выстрелов. Чудовище же, как ни в чем не бывало, доедало последнюю лайку.

Покончив с собакой, окровавленный монстр с непостижимой скоростью понесся прямо на пилота. Выстрелам не было конца. Вся туша чудовища покрылась кровью. Оно извивалось, корчилось, но не замедляло своего бега.

Навстречу монстру причудливым зигзагом бежал Пегас. В его старинном кремниевом ружье была всего одна пуля, и он берег ее для верного, убийственного выстрела.

Грант бросился наутек, но было поздно. Чудовище, раз в тридцать превышающее размеры человека, сомкнуло свою огромную, нашпигованную зубами-саблями пасть и перекусило Гранта пополам.

Стало ясно, что огнестрельное оружие никакой пользы не принесет. «Нужно убираться, пока не поздно», — решил про себя Макс. Неожиданно подбежала и дернула его за рукав Снежная Лебедь:

— Гарпун! Используйте свой гарпун! Не медля, Макс поднял над головой эскимосское оружие. «Докину ли? Успею ли я подойти к этой твари до того, как она меня сожрет?» — пронеслось у него в голове.

Дальнейшие действия монстра покончили с нерешительностью и колебанием. Чудовище высоко подняло голову и, издав леденящий душу рев, двинулось на игрока.

Макс выждал, когда монстр приблизится к нему на расстояние двадцати пяти — тридцати футов, и отчаянно швырнул гарпун в гигантскую голову. Гарпун вонзился китообразному прямо между глаз.

Чудовище остановилось и издало крик, похожий на предсмертный. Вздрогнув всем телом, оно отпрянуло назад.

Игроки, улюлюкая и громко ругаясь, помчались к отступающему монстру.

В него полетели гарпуны и копья. Наконец-то выпалил из своего древнего ружья долго выжидавший Пегас. Его нуля попала монстру в бок, и неожиданно из того места, откуда все китообразные выпускают фонтан воды, забила какая-то черная жидкость.

Отступая к озеру, чудовище, то ли обессилев, то ли пытаясь стряхнуть с себя копья, перекатилось по склону. Гарпуны и копья попадали на залитую кровью траву. Не сбавляя скорости, монстр плюхнулся в озеро, подняв фонтан воды и наделав грохота на всю долину.

Вскоре от чудовища не осталось и следа, будто его никогда и не было. Стих ветер, успокоилось озеро, исчезли кровавые пятна на воде.

Игроки разбрелись по склону в поисках своего оружия. Всеобщее молчание нарушил победный клич Боулза.

Подбросив свою дубину высоко вверх, Робин закричал:

— И все-таки мы его одолели!

— Пусть только сунется! — вторил Боулзу Орсон, потрясая над головой своим гарпуном, гораздо более длинным, чем оружие Макса.

Всеобщее веселье было нарушено тихим голосом Снежной Лебеди:

— И все-таки я не понимаю…

Орсон с удивлением посмотрел на девушку: Лебедь была проводником, а проводники должны понимать все.

— Чего вы не понимаете?

— Это был сухопутный кит-убийца, и сейчас мы все должны быть мертвы. Да, у нас есть талисманы отца, но это всего лишь жалкие остатки; это самые слабые талисманы. И я не понимаю, как нам удалось…

Девушка задумчиво покачала головой и замолчала.

Внезапно земля вновь затряслась. От неожиданности Макс упал на четвереньки и с ужасом увидел, как всего лишь в двенадцати футах от него разверзлась почва и из расщелины показалось лохматое, похожее на червя существо. Снежная Лебедь побледнела и прошептала: — Боже мой… Это же Когухпук… Макс вскочил на ноги и взял наизготовку свой чудесный гарпун. Змея не поражала своими размерами, ее тело было длиной не более трех метров.

Земля продолжала дрожать, и из ее недр доносились глухие трубные звуки. Расщелина немного увеличилась, ее края осыпались, и из нее, к неописуемому ужасу игроков, появилась огромная косматая слоновая голова. С помощью хобота существо расширило расщелину, и в считанные минуты на поверхности вырос настоящий мамонт. Его бурая шерсть свисала до самой земли, а круто закрученные бивни были едва ли короче хобота.

Отряхнувшись и что-то протрубив, мамонт двинулся на Эвиану. Женщина встретила доисторическое животное плотным огнем. Не обращая внимания на выстрелы, животное продолжало упрямо идти вперед.

В последний момент, сообразив, что карабин не поможет, Эвиана бросилась бежать. Однако ей не удалось сделать и пятнадцати шагов, когда мамонт ее настиг. Через мгновение Эвиана исчезла в пыли под толстыми слоновьими ногами.

Две или три секунды мамонт топтал бедную женщину, а затем, победно протрубив, погнался за следующей жертвой.

Выбора не было. Макс зашел к мамонту с левого бока и со всей силы швырнул в него гарпун, метясь в самое сердце. К всеобщему удивлению, гарпун пронзил тело животного насквозь и вылетел наружу. Мамонт закачался и вдруг, словно потеряв остатки разума, завертелся на месте.

Подоспевший Боулз изо всей силы огрел животное по ноге своей булавой. Мамонт покачнулся, упал на колени, и вскоре многотонная туша медленно завалилась на бок.

Через пару секунд мамонт на глазах игроков стал разлагаться, превращаясь в кости и труху. Через какую-то минуту-другую от огромного жителя тундры осталась только пыль.

Исчезло все, что хоть как-то напоминало бы о странном событии. Не осталось следов и от Эвианы.

— Проклятый рок, — прошептала Снежная Лебедь. — Она мертва.

— Что? — Макс не мог смириться с происшедшим. — А где же следы?

— Да, она мертва, — Лебедь печально посмотрела на игроков. — Когухпук призвал ее к себе. Нам предстоит оплакивать ее всю сегодняшнюю ночь. Я думаю, что здесь надо разбить лагерь. Теперь мы в безопасности.

Неожиданно раздался голос гвардейца:

— Нет, это переходит все границы. Как мы умудрились ее потерять?

Макс пристально взглянул на гвардейца. Актер он или нет? Наверное, нет, решил Макс: выражение скорби и досады на лице гвардейца было самым настоящим.

Со смертью Эвианы в душе Макса Сэндса что-то оборвалось. Что за странная смерть… Слишком уж мрачно началась эта игра. Что же все-таки произошло: несчастный случай, сбой в компьютерной программе, или все подстроено специально?

Как бы там ни было, актеры и проводники были потрясены случившимся почему-то больше, чем сами игроки.

ГЛАВА 10

СТРАННАЯ СМЕРТЬ

Космическую черноту оживляли немногочисленные огоньки. Самый яркий, в левом верхнем углу, — это, должно быть, Солнце. Мало что радовало глаз. Разве еще одна мерцающая точка и несколько ледяных шаров, испещренных черными трещинами. На стенном видеоэкране в апартаментах Алекса Гриффина открылся захватывающий мир протокомет.

Звездно-кометное царство было вовсе не беззвучным. Каждая комета имела свой неповторимый голос. Здесь, на экране, было особенно хорошо видно, что облако Оорта, где рождаются кометы, такое же разреженное, как и окружающее межзвездное пространство.

Изображение на экране пришло в движение, и вскоре в окружении слабеньких далеких звезд осталась только Немезида, гигантская планета с сильно вытянутой эллиптической орбитой. Масса планеты была настолько велика, что она с легкостью зашвыривала кометы в Солнечную систему. В общем-то Немезида — чистая выдумка. Но астрономы уже давно сошлись во мнении, что эта планета должна существовать. Ее не может не быть, просто она разгуливает так далеко от Земли, что невидима ни в один телескоп.

Презентация игры «Облако Оорта», без сомнения, была этим утром самым значительным событием на игровом поле «А». Даже рекламная голографическая видеозапись представляла собой такое впечатляющее зрелище, что Алекс и Миллисент полчаса без устали смотрели на огромный экран. Впрочем, захватывающая картина не мешала Миллисент время от времени подносить ко рту аппетитных лобстеров с той периодичностью, с какой на переднем плане появлялись новые кометы.

Алекс изредка поглядывал на профиль женщины. Он легко узнавал в ее лице африканские, испанские и англосаксонские черты — причудливую смесь, неизменно приводившую его в восторг.

К реальности Алекса вернул голос комментатора.

— … Корабли и зонды полетят во Вселенную с помощью солнечных парусов, «надуют» которые лазерные лучи с лунных установок…

— Это-то меня и смущает, — заметил Алекс.

— Что? Паруса и лазеры? — поинтересовалась Миллисент. — Почему?

— Я устроил подслушивание наших гостей. Они почти ничего не говорили, но я видел их лица. Некоторым арабам и бразильцам наплевать на все эти кометы и звезды. Они хотят дорваться до лунных суперлазеров. Представь, что произойдет, если какой-нибудь маньяк захватит один из таких агрегатов огромной мощности. Да мы не успеем послать корабль, как этот мерзавец сожжет Париж или Лондон.

— Но как можно вычислить террориста?

— Можно. Несмотря на то, что некоторые из них закончили по два университета, что их дети пристроены в лучших колледжах, а сами они порой похожи на безукоризненных английских джентльменов. Самое неприятное, Миллисент, то, что фанатизм часто уживается рядом с интеллектом, и жизнь — это не шкала, где на одном конце сосредоточенно абсолютное зло, а на другом христианская доброта.

— Послушай, Алекс, мы управляем движением астероидов уже тридцать лет, и ни один еще не свалился на наши головы.

— Тридцать лет… Астероиды… — пробормотал Алекс. — К чему это ты? Ах, да… Под контролем «Падших ангелов» шестнадцать астероидов. Это не так много. Но один удар маленького астероида о Землю… Вспомни историю падения астероида в Сибири, кажется, в 1908 году. Да… Один такой удар, и настроение испорчено, как минимум, на день.

— Ну и юморок у тебя, Алекс.

— Ладно, — шеф Службы Безопасности вздохнул и нежно взял Миллисент за руку. — Извини. Все работа, и некогда даже отвести душу.

— И это говорит мой Алекс? — улыбнулась Миллисент.

— Если бы я в свое время не привел юную красавицу в свою скромную обитель, то никогда не утолил бы своей печали, а отдел Безопасности не получил бы прекрасного счетовода, — лицо Гриффина приняло самое искреннее выражение. — Знаешь, самая отвратительная сторона власти и высокой должности вообще — это то, что телефоны разрываются у тебя в ушах двадцать четыре часа в сутки. А если вокруг тебя собрались толковые подчиненные, то они дают поспать своему шефу хотя бы с двух до шести ночи.

Миллисент отпила глоток вина и озорно взглянула на Гриффина сквозь бокал.

— Будем надеяться, не так ли? — спросила она.

Алекс недоуменно посмотрел на Миллисент, не поняв смысла ее слов, но переспросить постеснялся.

— А что сейчас поделывает Марти? — сменила Миллисент тему.

— Все так же работает. На том же месте. Сейчас он участвует в одной ответственной экспедиции на Крайнем Севере. Похоже, там он не затерялся. Представь, ему дали кремниевое ружье времен Людовика Шестнадцатого. На всякий случай.

— Ох, Алекс… Иногда мне гораздо легче затеряться в бухгалтерских книгах и компьютерных файлах, чем… Нет, все-таки у тебя сумасшедшая работа.

— Да… Но у тебя недюжинный талант. И как мы его вовремя не рассмотрели?

Миллисент воздохнула.

— Значит, Марти решил поиграть?

— Это же Марти.

Миллисент задумчиво стала водить вилкой по тарелке с картофелем.

Долгое молчание нарушил зуммер.

— Алло… Гриффин слушает.

Кометы на экране исчезли, и их место заняло круглое лицо Дуайта Уэллса. Двадцатичетырехлетний парень был главным специалистом по компьютерам в Парке. В Компьютерном Центре имени Коулза он ночевал гораздо чаще, чем в своем служебном кабинете, расположенном в здании Управления.

— Что случилось, Дуайт?

— У нас здесь проблема.

«Наверное, опять арабы что-нибудь натворили», — подумал шеф Службы Безопасности и спросил:

— Что-то серьезное?

— Алекс, кто-то испортил мою программу для «Ядерной зимы». А я помню, что устранил все ошибки…

— Подожди, Дуайт, подожди. Давай все по порядку.

— В общем, в этой игре убили человека, игрока.

— Что?! — взревел спокойный до сих пор Алекс. — Убили? Кого? Кто? В этой игре, кажется, жертв быть не должно!

— Да, правильно. В первые два дня. Это, определенно, сбой в программе.

— Сбой? — Алекс взял себя в руки и более спокойно спросил: — Надеюсь, это не Шарлей Дьюла и не Марти?

— Нет, не они.

«Ну, тогда это дело не Отдела Безопасности», — облегченно вздохнул Алекс Гриффин.

. — И что же? Что вам мешает выйти из дома и…

— И заняться программой? — закончил за шефа Дуайт. — Алекс, это не несчастный случай. Дело в том, что в игре совершенно не по графику появился мамонт. По легенде, эти животные рассыпаются в прах при малейшем контакте с воздухом. Этот же мамонт существовал слишком долго, достаточно долго для того, чтобы выползти, разбушеваться и убить игрока. Я хочу знать, кто сунул свой нос в мою программу.

Раздался еще один зуммер. Теперь В1йы-вали по другой линии. Миллисент неожиданно заторопилась:

— Я пойду, Алекс.

— Нет, подожди.

Экран разделился надвое, и Дуайта Уэллса потеснил доктор Вэйл. Доктор казался напряженным, уставшим и взволнованным.

— Мистер Гриффин, случилось нечто необычное, — вместо приветствия сообщил он.

— Я в курсе. В игре кого-то убили.

— Ха! Если бы это было все. Проблема в том, что «погибший игрок» рвет и мечет — Вэйл покачал головой. — Полюбуйтесь.

Экран вновь разделился, и с него на Гриффина возмущенно взглянула полная рыжеволосая женщина.

— Не знаю, как вам это удается, — сбивчиво начала она, — но я знаю, что это обман. Скажите своему Ахк-Луту, что от меня он ничего не добьется. Поняли? Ничего! Вам там тепло и много еды, а здесь голодают миллионы. И это ваша работа!

— Мисс Риверс, — тон доктора Вэйл был самым вежливым и миролюбивым. — Это всего лишь игра. Произошел несчастный случай, вы погибли. Мы готовы возвратить вам деньги..

Лицо женщины перекосилось от отвращения, ненависти и праведного гнева. Тел не менее, в этот момент она казалась ос красивой, этакой Валькирией.

— И вы называете смерть цивилизации игрой? Вы считаете, что страдания миллионов людей — несчастный случай? Подождите! Придут мои товарищи. Они обязательно придут и отомстят за меня, — на мгновение женщина замолчала и произнесла с убийственным спокойствием: — Если только я не доберусь до вас первой.

Изображение женщины застыло. Алекс нажал на кнопку, и на экране осталось только лицо Уэллса.

— Дуайт, я скоро буду.

— Я жду, Алекс.

— Нет, погоди. Пришли все записи в офис. Я хочу увидеть, что случилось с этой Риверс.

— Хорошо, — ответил Дуайт и отключился.

Алекс взглянул на Миллисент.

— Прости, что испортил тебе обед.

— Я уже поела, не беспокойся.

— Ты пойдешь домой или останешься со мной?

— А с тобой можно? Совсем, как в старые времена.

Алекс вызвал вагон и вскоре был уже на пути к своему офису.

Компьютерный Центр имени Коулза остался за подвесным вагоном и выглядел теперь как беспорядочное нагромождение картонных ящиков и коробов. Кое-где над прозрачными пеналами с суперкомпьютерами возвышались спутниковые антенны. Было довольно странно, что в таком отлаженном хозяйстве, каким считался Компьютерный Центр, допущена халатность или даже преднамеренное вредительство.

— Если это не сбой, как утверждает Уэллс, тогда что же? — мысли Миллисент совпали с мыслями Алекса.

— Скорее всего, это сбой, — ответил Гриффин. — Люди, которые уверяют в своей безгрешности, как правило, и допускают самые серьезные ошибки.

— Мне почему-то кажется, — тихо произнесла Миллисент, — что ты пытаешься убедить сам себя.

Вагон нырнул в каменный лабиринт, спрятавшийся под самым крупным развлекательным комплексом в мире, а затем легко проник сквозь три подземных этажа. Это было самое сердце Парка, сделанное из стали, бетона и пластика. Никто до конца не знал все эти бесчисленные повороты, никто еще не осилил сотни миль разветвленнейших тоннелей. Здесь было все: транспортные системы, пищевые заводы, студии, движущиеся тротуары, магазины, огромные автостоянки, многочисленные сверхпроводящие кабели, дренажные системы и линии оптоволоконной связи.

В окнах подвесного вагона мелькали боковые тоннели, каждый из которых обязательно привел бы к какому-нибудь объекту. Как не поверить, что в этих лабиринтах обитают тролли и демоны? Кажущийся хаотичным, подземный Парк Грез был устроен даже более толково и выполнял куда больше функций, чем Парк Грез наземный.

Вагон остановился, и Алекс с Миллисент оказались в скоростном лифте, который доставил их на седьмой этаж. Этот этаж целиком принадлежал Отделу Безопасности.

В офисе Гриффина уже ждала Кэри Макгивон. Она тут же протянула шефу огромную папку — досье на Мишель Риверс.

С фотографии на Алекса смотрело бледное веснушчатое лицо, обрамленное копной ярко-рыжых волос. Высокие скулы придавали пухлому лицу особый шарм.

— Не она ли была вместе с племянницей посла Арбенца? — спросил Алекс. — Черт, теперь я понимаю, почему у нас о ней так мало сведений.

— Шарлей Дьюла сунула своей подружке дипломатический паспорт, — фыркнула Кэри, — и мы не смогли идентифицировать ее имя с информацией на наших файлах. Компьютер принял ее за новичка.

— Великолепно, — сыронизировал Алекс. — Но все игроки прошли через наших психоаналитиков. Почему же они не отбраковали эту скандалистку?

«Риверс небольшого роста, — размышлял Алекс, рассматривая фотографию. — Она не могла родиться там, где низкая гравитация. Нужно исследовать всю подноготную этой Риверс».

— Не знаю, — почти оправдывалась Кэри, — просто так получилось.

— Ох уж эти чертовы дипломатические штучки! — выругался Алекс и так грохнул кулаком по столу, что листы бумаг разлетелись в стороны. — Тоже мне, неприкосновенность! Как же мы ее пропустили?

— Кое-что из прошлого этой Риверс нам известно. У нее свой номер в системе социального страхования. По документам она чиста. Риверс была мелкой служащей в Монтане; некоторое время провела в больнице в Юте, оплатив пребывание карточкой «Ниппон-Америкард». Но кое-что в биографии Риверс сфальсифицировано… — Кэри запнулась. — Да, чуть не забыла… Мы сравнили отпечатки ее пальцев.

— Отпечатки пальцев? — неожиданно заинтересовалась Миллисент. — Она попадала в полицию?

— Нет, — Кэри покачала головой. — Там на Риверс вообще нет данных. До игры она побывала здесь и, конечно, наследила. Но самое интересное то, что Мишель Риверс проходила у нас как Мишель Старджен и доставила нам много неприятностей.

— Каких неприятностей? — спросил Алекс.

— Вся информация в запечатанном файле, — ответила Кэри. — Я не смогла найти туда доступа.

— Кто же его запечатал?

— Хармони.

— Вы связались с ним?

— Он не отвечает на звонки.

— Пустите видеозапись. Сцену смерти, — попросил Алекс.

За исчезнувшей стеной появился голографический экран, на котором Гриффин увидел все: и мамонта, выползающего из-под земли, и атаку на него, и бессмысленную смерть рыжеволосой женщины.

— Не хотелось бы мне самому участвовать в таком сбое, — послышался за спиной Алекса голос доктора Вэйла.

В руках доктор держал чашечку кофе, и крепкий кофейный аромат заполнил весь офис.

— Согласен, — отозвался Алекс. — Но я все равно в это не могу поверить.

— Тем хуже, — печально заметила Кэри. — Наш актер в этой игре в затруднительном положении.

— В затруднительном? Это точно, — задумчиво произнес Алекс. — Слон затоптал ее, это очевидно. Должна ли быть охота за кем-нибудь еще?

— Да, — ответил Вэйл. — За Йорнеллом, национальным гвардейцем. Сегодня вечером. Он оказался там вовсе не по сценарию. Этот гвардеец — бывший алкоголик, и игра для него — лечение. Мы заботимся не только об игроках, но и об актерах.

— А что они делают сейчас? — спросил Алекс.

— Едят. В обычной игре у них сейчас был бы рекреационный час, то есть время отдыха или еды, по выбору. В «Ядерной зиме» личное время игроков вставлено в программу, и игра продолжается даже во время ужина.

— Покажите, — попросил Алекс. Игроки сидели в тесном кругу. Некоторые с аппетитом ели, другие, самые проворные, уже отложили свои тарелки в сторону.

Компьютер узнал всех игроков, и над изображением каждого на экране появилось его имя и идентификационный номер.

Йорнелл был тих и скучен. Казалось, что им овладели тоска и уныние. Гриффин знал, почему: гвардеец должен был остаться дома, а не мерзнуть в тундре с богатенькими искателями приключений.

Марти-Пегас и Шарлей Дьюла поделили между собой большой валун, использовав его в качестве стола. Было видно, что они уже привыкли друг к другу, но еще не до такой степени, чтобы болтать о пустяках.

Весьма неуютно чувствовал себя плотный мужчина с именем Макс Сэндс. Он изредка бросал недовольные взгляды на Гвен Райдер Норлисс — актрису, взятую Парком Грез на роль эскимоски. Она сидела рядом с мистером Норлиссом, тоже актером.

Гриффин включил звуковое сопровождение, и послышался голос Орсона Сэндса.

— Дело в том, что многие предметы у них от «Павших ангелов». Кое-что в наших рюкзаках: лекарства, вот это, — Орсон поднял бухту тонкой веревки, — то, что несла Эвиана, — все это волшебное. Все это столько раз обернулось вокруг Земли, что каббалисты лопнули бы от зависти.

Орсону ответила Гвен Райдер:

— Это прекрасно, но не надо недооценивать каббалистов.

— Посмотрите, мое досье изменилось! — воскликнул Кевин Титус, нажимая кнопки дорожного компьютера. — В нем изменились все показания!

— Вы с ума сошли, — сказал кто-то. Однако, вчитавшись в распечатки файлов, игроки убедились, что информацию в памяти компьютера, действительно, самым загадочным образом подменили.

— Наверное, это после моих разговоров о певиту — священных эскимосских запретах, — предложил Кевин. — Значит… Значит, нельзя даже говорить о табу.

— Если мы будем соблюдать все запреты, нам не выжить, — заметила Трианна.

— Но разве Эвиана нарушила эти самые табу? — вступил в разговор Макс. — Почему это случилось именно с ней?

Потихоньку разговор вокруг костра стих.

— Все это интересно, — заметил Алекс, которого аромат кофе доктора стал раздражать. — Но я хочу знать больше.

Гриффин стиснул зубы и по специальному коду вызвал на связь Марти.

Пегас услышал легкое жужжание в ушах, совершенно неслышное для окружающих, выждал несколько секунд и покинул своих товарищей. Он быстро направился к густым зарослям низкорослого кустарника. В этом месте Пегас был невидим для игроков. Слабый лунный свет едва освещал небольшое переговорное устройство.

— Марти, что случилось с этой женщиной, Эвианой? — спросил Алекс.

— Ее растоптал монстр. А что здесь такого?

— Марти, вы просто не знаете всего. В этой игре никто из игроков не должен был быть убит.

— Что?! — изумленно выдохнул Пегас.

— Это не рядовая игра. Ее цель не похудение и не набранные очки. Главное — преподать людям урок. С какой стати женщина погибла? Она не делала ошибок, не совершала ничего предосудительного и вообще ничем не отличалась от вас.

— Но она погибла. Значит…

— Марти, похоже, у нас в Парке проблемы, однако я не хочу, чтобы об этом знали игроки. Как вы-то, Марти? Справитесь до конца?

— Я агент Службы Безопасности. Кроме того, думаю, что худшее позади. Алекс, вы наблюдали все это время за нами?

— Немного.

— Давайте о племяннице посла Арбенца. Насколько я вижу, никто даже пальцем не пытается ее тронуть… И все-таки почему не предупредили меня, что игроки не должны быть убиты ?

— Мне самому сообщили только сегодня утром. Но если бы я даже знал, то вряд ли вам сказал бы: вы могли слишком расслабиться.

— Но почему же погибла Эвиана? — поинтересовался Пегас.

— Я лишь знаю, что Эвиана — ее настоящее имя Мишель Старджен — уже была раньше в Парке Грез, и кое-кто опечатал ее личный файл.

— Кому это было надо?

— Хармони. Я собираюсь с ним встретиться и все выяснить.

— Может быть, именно Хармони и выкинул ее из игры?

— Выкинул? — Алекс покачал головой. — Какой ему интерес? Да и не поговорив со мной… Даже если это он, то все было сделано топорно, неуклюже. Зачем Хармони устраивать такой переполох?

Гриффин перевел взгляд на фотографию Мишель Старджен. Улыбающаяся и счастливая, она не шла ни в какое сравнение со злой ведьмой, прошипевшей: «Если только я не доберусь до вас первой».

— Я обязательно поговорю с Хармони, — окончательно решил Алекс. — И чем раньше, тем лучше.

ГЛАВА 11

БОЛЬШИЕ ФИНАНСЫ

Уже целых двадцать семь минут Хармони игнорировал позывные своего пейджера. Кэри Макгивон, выжидающе глядя на Алекса, упорно нажимала на красную кнопку вызова.

— Может, вызвать по тревоге? — наконец спросила она.

— Не надо. Даже Хармони имеет право на личную жизнь. Вот что я скажу… — Алекс встал из-за стола и, подойдя к Кэри, положил ей руку на плечо. — Дайте мне обзор перемещений сотрудников. Найдите, в каком проверочном пункте в последний раз зафиксировали кодовую карточку Хармони и когда это было. Давайте убедимся, что он вообще на территории Парка.

На экране появился план Парка Грез, грандиозного комплекса, раскинувшегося на площади в 1600 акров. План окрасился кодовыми цветами: красным, синим, зеленым и серебристым. Черным цветом были выделены три тысячи семьсот двенадцать проверочных терминалов, как персональных, так и общего пользования.

— Его пейджер все еще находится в его собственном офисе, — сообщила Кэри.

Алекс ожидал услышать что угодно, но только не это.

— Так почему же, черт возьми, он не отвечает? — неприятное подозрение появилось раньше, чем Алекс принял решение. — Дайте медицинский канал. Сделаем полный обзор.

Этому воспротивилась Миллисент:

— Но это вторжение в личную жизнь…

— У меня нет допуска на этот счет, — заявила Кэри.

Алекс достал из бумажника белую пластиковую карточку и протянул ее ассистентке.

— У меня есть разрешение.

Кэри вставила карточку в узкую щель на пульте, и вскоре на экране появились цифры — медико-биологическая информация о Хармони.

— Так. Начнем, — Кэри стала считывать информацию. — Пульс девяносто восемь… Очень высокий. Давление тоже выше нормы. Температура… температура, наоборот, очень низкая. Что-то с ним, шеф, не в порядке.

Алексу все было предельно понятно: Хармони был попросту пьян.

189

— Не надо никакого аварийного сигнала, — произнес он. — Я разберусь на месте.

— А я останусь здесь? — спросила Миллисент.

— Так будет лучше.

Офис Тадеуша Хармони находился в «Ночной Башне», самом высоком здании Парка. Тадеуш появился там восемь лет назад после непродолжительной работы в компании «Коулз Сиэтл» и долгой службы в какой-то военной лаборатории.

Учитывая всю важность и значительность должности Хармони, можно было ожидать, что дверь в его офис будет куда массивнее, а общий вестибюль куда просторнее. Но все оказалось намного скромнее, и Алекс с трудом нашел вход в секретарскую.

Кэри утверждала, что Хармони остался в офисе, но не в рабочем кабинете, а в персональных апартаментах, какие полагались для боссов его ранга. Алекс не сомневался, что помощник директора спрятался от всех сотрудников, но был уверен, что он, как шеф Службы Безопасности Парка, мог потревожить своего коллегу в любое время дня и ночи.

На обычный звонок в дверь Хармони не ответил. Оставалось воспользоваться карточкой аварийного доступа. Алекс провел ею по электронному сканеру, ответил на несколько вопросов компьютера и стал ждать. Через несколько секунд дверь открылась.

В апартаментах Хармони было невыносимо жарко. Главный камин работал, как доменная печь.

Помощник директора полулежал в высоком кресле, нежно обнимая высокий стакан. При виде посетителя его грубые черты лица потяжелели.

— Алекс? — произнес Хармони то ли с удивлением, то ли с раздражением. — Вы так и собираетесь стоять в дверях или все-таки войдете и нальете себе стаканчик?

— Я… — Алекс замялся. — Я на работе.

— Вы не на дежурстве, — Хармони покачал головой. — Никто не работает.

— Почему же? — спокойно ответил Алекс. — Я на дежурстве.

— Тогда уйдите с дежурства.

— Мне надо с вами поговорить.

Неожиданно Хармони повысил голос:

— Я не разговариваю, черт возьми, с теми, кто на дежурстве! Вы можете поговорить со мной, только если вы не на своей дурацкой работе!

Делать было нечего. Алекс прошел к мини-бару, налил себе виски с содовой и сел напротив Хармони. На лице помощника директора играли отблески каминного пламени, а его глаза среди жаркой и душной атмосферы помещения казались двумя неподвижными льдинками.

Неумолимо звонили телефоны, но Хармони ни разу не поднял трубку.

— Они даже не дадут забыться, — помощник директора грустно усмехнулся. — Они окунут тебя в дерьмо, заставят его проглотить и при этом даже не позволят ополоснуть рот. Я знаю, Алекс, у вас были плохие и хорошие времена. Я знаю, что вам очень не хотелось отправлять этого бедолагу Макуиртера в тюрьму.

— У меня была возможность кое-что для него сделать. Я хочу, чтобы каждый, кто прошел через мою систему, оказался на нашей стороне. По крайней мере, я добился того, что, когда Макуиртер выйдет на свободу, его будет ждать работа.

Наступила долгая пауза. Неожиданно Хармони, опустошив залпом стакан, сменил тему разговора.

— Вся эта кутерьма началась еще, кажется, в сорок шестом году, года за два до вашего появления. В Парке Грез возникли проблемы. До этого все было хорошо, мы купались в лучах славы. И вдруг, — Хармони тяжело и громко вздохнул, — все жизненные артерии закупорились административным жиром. Дьявол! Этого и следовало ожидать! Мы наделали слишком много ошибок. Вложили восемнадцать миллионов в какие-то никчемные фильмы. Хотели создать филиал Парка Грез в Средиземном море. Помните тот синтетический остров? За три года мы потеряли четверть миллиарда долларов! Мы не могли даже выгнать идиотов, потому что почти все они были ставленниками старика Коулза. В общем, говорить, что мы обанкротились, — это все равно, что утверждать, будто бы Австралия — остров в Тихом океане. Вроде бы правда, а вроде бы и нет.

— Понимаю, — кивнул Алекс, хотя совершенно ничего не понимал.

Хармони несколько секунд внимательно рассматривал свой стакан, а затем продолжил:

— Это случилось как раз тогда, когда в Психологическом Центре при Министерстве Здравоохранения развивали интересную теорию. Кстати, эта теория не являлась новой, она появилась еще в 1970 году, когда старина Дуг Трамбэлл изобрел систему «Шоу-скан». Сверхбыстрый показ фильма, определенное число кадров в секунду совершенно запутывают мозги, и человек уже не в состоянии отличить иллюзию от реальности. Проблемы начались не тогда, когда выдуманные образы стали походить на реальные, а тогда, когда они стали сочнее и больше, чем в жизни.

— «Горячая информационная среда», — вставил Гриффин, с трудом вспоминая давние студенческие лекции. — А телевидение двадцатого века называли «холодной средой», потому что все образы были меньше самого зрителя.

— Да, — кивнул Хармони. — Когда в «Коулз Индастриз» ввели интерактивную голографию, «горячая среда» превратилась в сверхновую и стала называться «искажением реальности», а газеты окрестили ее «Синдромом Парка Грез». Раздражительность, нервное истощение, нарушение памяти и прочие «веселые» штучки. Техники Парка даже умудрялись оживлять образы так, что они выглядели естественнее, чем в жизни. Тогда мы испугались, что покалечим людей. К нашему ужасу, даже подчеркнуто надуманные аттракционы, где мы, например, пародировали старый Диснейленд, были столь реалистичны, что многие падали в обморок и даже погибали от сердечного приступа.

— Очевидно, это не могло пройти бесследно, — заметил Алекс.

— Конечно. В результате акции «Коулз Индастриз» стремительно поползли вниз. Когда акции дешевеют, всегда находится кто-то, кто начинает их по дешевке скупать. Сейчас во главе «Коулза» стоит целая корпорация удачливых дельцов во главе с…

— Странно все-таки, что все произошло внезапно и одновременно, — Алекса начинала интересовать затронутая Хармони тема. — Кто же сейчас фактически владеет контрольным пакетом акций?

Помощник директора усмехнулся.

— Наш саудовский знакомец.

— Фекеш?! — удивлению Алекса не было предела. — Карим Фекеш?!

— Он самый. Разбогатевший и имеющий солидную поддержку от тех радикалов, которые сорок лет назад хотели взорвать космический челнок, Фекеш построил одну из крупнейших империй двадцать первого века. Он процветает на нестабильности людей, организаций и даже целых стран, и никто ему не указ: ни ОПЕК, ни аллах, ни черт в ступе. Ладно, — Хармони внимательно всматривался в лицо собеседника, пытаясь определить, какое впечатление производят его слова. — Когда мы узнали, с кем имеем дело и что поставлено на кон, мы стали осторожны и предусмотрительны. Но случилось то, чего мы всегда боялись. Это было в первом варианте «Ядерной зимы». Да, кстати игра, которая сейчас идет на игровом поле «В», — совершенно другая. Так вот… там стреляли из настоящего оружия в настоящих людей.

— Не может быть… С последствиями?

— Две жертвы. Один был серьезно ранен, но выжил. Другого же разорвало на куски.

Алекс залпом осушил свой стакан и оглянулся в сторону бара. Сейчас он не отказался бы еще от одной порции виски.

— Мы эвакуировали всех игроков и опечатали зону. Игра окончилась. Женщина, которая нажала на курок, получила сильнейшее нервное потрясение. Все страховые и прочие расчеты мы произвели с ее отцом, — Хармони потер большой палец об указательный, изображая деньги. — Ее папаша оказался твердым орешком. Он вытянул из нас все, что только мог. Я хотел предложить женщине другую игру, но врачи не разрешили. Знаете, Алекс, — Хармони встал и эффектно всплеснул руками, — я повидал сотни игроков, но лица этой женщины мне не забыть никогда. Мы погубили ее.

Хармони замолчал, и Алекс решил, что помощник директора уже закончил свой рассказ. Однако через несколько минут Хармони заговорил вновь:

— Мы так и не смогли выяснить, как в игру попало это проклятое ружье.

— Но это подстроили здесь, в Парке, не так ли? — Алекс посмотрел в глаза собеседнику.

Хармони кивнул:

— Наверняка. Кто-то прекрасно знал, как пролезть в щели.

— Страшно в это поверить, — покачал головой Алекс.

— Но это так. После этого случая мы провели чистку Отдела Безопасности. Для большей уверенности просмотрели досье на всех сотрудников, но не нашли ни одного компрометирующего материала, ни одной зацепки. Однако со стороны такого сделать тоже не могли.

Хармони подошел к камину.

— Все восемь лет я думаю об этом случае. Та история всплывает в моей памяти всякий раз, когда я встречаюсь с теми, кто работал в сорок шестом году. Я думаю об этом даже тогда, когда в какой-нибудь газетенке наталкиваюсь на статью о Парке. Почему, по-вашему, я организовал ваш приезд с Севера в сорок девятом? Почему, по-вашему, я повременил с назначением многих достойных людей, отклонил кандидатуру такого прекрасного человека, как Марти Боббек, и протолкнул вас? Почему?

— Не знаю, — искренне признался Алекс.

— Да потому что не знал, кому верить. Что я должен был чувствовать, сидя с ними здесь, за этим столом, работая с ними, с их детьми? Эти дети повырастали на моих глазах. Я знаю, что большинство из них любят то, что мы создали. Они гордятся, что их родители приложили руки к тому, о чем так мечтал много лет назад Артур Коулз. И вот… Один из их родителей — убийца, один из наших замечательных психиатров, один из обслуживающего персонала… Кто из них так опустился? Что дали ему «на лапу» такого, чего у него не было? Но кто-то осмелился взять, а кто-то этого мерзавца подкупил. Кто смог дать ему то, чего не могли дать мы? Так вот… Все эти годы, Алекс, я вглядываюсь в лица и пытаюсь узнать, кто же этот человек.

Алекс подождал, пока Хармони сядет в кресло, и спросил:

— И что же было дальше?

— О, мы с трудом замяли то дело. Погибший, Кальвин Идзуми, был из научной лаборатории. В игре он оказался совершенно случайно, по собственному желанию, и мы не могли отказать. Бедный Кальвин… Кальвин, его брат Том и их мать буквально бредили Парком. Том и его мать оказались прекраснейшими людьми и повели себя наилучшим образом. Мы наняли адвоката и повернули это дело так, что общественность ни на секунду не усомнилась в случайности происшедшего. Мы должны были замять дело, иначе наши акции рухнули бы в тот же день. О случившемся знали только двенадцать человек. И у кого-то из этих людей руки были в крови. Четверо уже вышли в отставку.

— Вы подозреваете Фекеша?

— Да. Я это чувствую нутром, но доказать ничего не могу. Когда разворачивался проект «Барсум», мне посоветовали забыть обо всем, закрыть на все глаза и думать о родной Англии. И я, как хорошая ручная обезьянка, так и сделал.

Хармони замолчал. Из камина доносилось тихое потрескивание.

После затянувшейся паузы Алекс Гриффин, внимательно взглянув на собеседника, спросил в лоб:

— Эту женщину зовут Мишель Старджен?

Хармони передернуло, и его ледяные глаза стали еще холоднее.

— Откуда вы это знаете?

— Она вернулась, Тадеуш, — улыбнулся Гриффин. — Вы верите в Провидение? Она в Парке Грез, как и тот человек, который решил ее убрать. Что здесь странного? Мы столько лет пытались творить чудеса, что пора поверить в них и самим.

Хармони подался вперед, его толстые пальцы задрожали.

— Она вернулась? Мишель?

— Да. И Фекеш знает об этом. Кто-то убрал Мишель из новой «Ядерной зимы», почти лишив ее рассудка. Тот сукин сын, который играет на понижение акций, вновь протянул к ней свою лапу. Мозги этой женщины уже похожи на яичницу, но она, возможно, до сих пор кое-что помнит.

— Или кто-то боится, что она слишком много знает. Понимаете, Алекс, — Хармони грустно усмехнулся, — мы выиграли, но мы и проиграли. А Фекеш, все время проигрывая, выигрывает. Он избавился в Совете директоров от четырех конкурентов. Те люди ушли в отставку, потому что у них не выдержали нервы. Этот сукин сын скупил свои же подешевевшие акции и получил огромные барыши, когда Коулз выиграл подряд на научно-исследовательские разработки по Трансконтинентальному метрополитену. При этом Фекеш не потерял ни цента.

— Почему вы так уверены в виновности Фекеша?

— Потому что все акции, проделав биржевой кругооборот и пройдя через руки десятков брокеров, неизменно возвращались в его липкие руки.

Алекс задумчиво смотрел на свой пустой стакан. Да, можно, конечно, проследить путь денег, и они о многом расскажут. Но достаточные ли это доказательства для суда? Даже если бы Фекеш был гражданином США?

Хармони немного успокоился. Его плечи обмякли, а глаза потеплели.

Неожиданно помощник директора пустился в философские рассуждения:

— Я вырос в корпоративном мире. Это четко структурированный мир, и он живет благодаря своей упорядоченности. Знаете, Алекс, в глубине души я лелею надежду, что вы когда-нибудь измените его к лучшему. Я бросил вас в этот мир извне. Вы выросли среди других традиций, где мир представляется более упрощенным и здоровым. Я очень надеюсь, что вы привнесете в наш мир свою философию. Быть может, я слишком много требую, но я хочу в это верить, Алекс.

Гриффин задумчиво смотрел на пламя в камине. Он размышлял о людях и о времени, о Фекеше и о Мишель Старджен.

Никаких зацепок, ни малейшего доказующего эпизода. Но если ничего нет, зачем тогда кому-то потребовалось выключить Мишель Старджен из игры? Какой в этом смысл? Но это произошло, а значит, причина есть… Если это так, то заказчика и исполнителя необходимо найти.

— Хорошо, Тадеуш, — медленно произнес Алекс. — Я знаю, в каком направлении надо идти.

— В каком же? — поинтересовался Хармони.

— Я еще не знаю, что надо делать конкретно, а дров наломать не хочется. Работы предстоит очень много. Эта женщина — ключ во всей игре. Эта Эвиана… Кто-то хотел убрать ее из игры. Ха! — Алекс вдруг громко хлопнул по своим коленям. — Я верну Мишель назад в игру!

В глазах Хармони сверкнули две яркие точки.

— Алекс, этого делать нельзя. Она совершенно невменяема. Это против правил.

Гриффин жестко усмехнулся.

— А вот здесь-то вы и ошибаетесь. Наши мерзавцы не знают правил, Тадеуш. В этом их роковая ошибка. Мы и сыграем именно на том, что они не знают правил вообще…

ГЛАВА 12

БИТВА С ТРОЛЛЯМИ

Путники шли уже целый час. Орсон Сэндс не отставал от своего брата, и Максу было приятно осознавать, что Орсон почти избавился от одышки. Йорнелл с воинственным видом нес свою булаву и частенько озирался. Он смотрел не только по сторонам, но и на небо, будто опасность могла грянуть даже оттуда. Однако ничего не происходило.

Наконец игроки достигли гор. Где-то здесь гнездились тинмиукпуки, или гром-птицы, — сказочные существа, которые, как утверждала Снежная Лебедь, могли показать дорогу к Седне, если, конечно, нашлись бы магические средства приручить этих птиц.

Теперь путников осталось двенадцать: девять игроков и три актера. Гора становилась все круче и круче. Макс глянул вниз и изумился: высота, на которую они поднялись, была никак не менее тысячи футов. Далеко внизу остались озеро и долина, простиравшаяся до самого заснеженного горизонта. Сейчас было даже трудно представить, что где-то в этом мире могут подстерегать страшные опасности. Со лба Макса градом катился пот; стало трудно дышать, хотя воздух был чистым и свежим. Орсон не отставал. Он тоже вспотел и тяжело дышал, но держался бодро и даже мурлыкал какую-то мелодию. Макс долго прислушивался, а затем подхватил эту немудреную мелодию брата.

Шедшая за братьями С эндсами Трианна поинтересовалась:

— Что это за песня?

— Не знаю, — честно признался Макс. —

Спросите Орсона.

— Что вы поете, Орсон? — не унималась Трианна.

— «Эскимосскую балладу».

— А почему вы поете без слов?

Орсон неожиданно смутился:

— Я… честно говоря, я не знаю слов. А ты, Макс?

— Я тоже никогда не заучивал их специально. Но первая строчка звучит, кажется, так: «Я начал жизнь нищим ребенком». А дальше…

Однако как Макс ни напрягал память, вторую строчку песни он вспомнить не мог.

Вдруг сзади раздался мальчишеский крик:

— Я знаю! Я знаю!

— Ну что ж, поделитесь своими знаниями, — хмуро ответил Макс.

Трианна подождала Кевина и взяла юношу за руку.

— О, скажите слова этой песни, Кевин! — попросила она. — Песни так помогают в походе!

— Лишь бы этот мальчишка не задохнулся от собственного пения, — почему-то разозлился Орсон.

— Хорошо, — согласился Кевин, и его голос дрогнул. — Я помню только середину.

Набрав в легкие побольше воздуха, юноша запел:

Они шли по тундре,

С трудом добывая свой хлеб.

Да-да-да.

Их гнали от каждого иглу,

Не выяснив, сколько им лет.

Да-да-да.

— Хватит, Кевин! — грозно прикрикнул на юношу Орсон.

— Но я помню еще!

— Слушай, щенок! Я сброшу тебя с этой горы! — пригрозил Орсон.

Макс машинально глянул вниз и похолодел: казалось, что группа всерьез вознамерилась покорить Эверест. Озеро едва виднелось.

Долина спряталась за облаками, сквозь которые едва пробивались лучи солнца.

Кевин, не обратив внимания на угрозу Орсона Сэндса, продолжил песню:

Среди бескрайних просторов

Настигла несчастных пурга.

Да-да-да.

Никто не услышит их плача,

Вокруг лишь снега да снега.

Да-да-да.

Орсон вышел из себя:

— Кевин, прекрати!

— Да ладно тебе, Орсон, — вмешался в спор Макс. — Пусть поет. Кстати, вы слышали песню про иерусалимского раввина?

По горным дорогам разнеслась новая песня.

Путники упрямо пробивались к вершине горы сквозь густой молочный туман. Туман был настолько плотным, что едва было видно на несколько шагов вокруг себя. Узкая тропа, петлявшая по склону, иногда терялась из виду, и тогда приходилось особенно трудно. Потеряв равновесие, чуть было не погиб Робин Боулз: он кубарем покатился вниз и лишь чудом уцепился за какой-то валун.

Внезапно где-то впереди послышались странные звуки, словно по дереву стучало сразу несколько дятлов, скрипела несмазанная телега и кричали дети.

Снежная Лебедь, давно обогнавшая всех и ушедшая вперед, подождала игроков и дрожащим голосом едва слышно произнесла:

— Я никогда не слышала ничего подобного.

— Что там, Лебедь? — поинтересовался Орсон и обратился к брату: — Макс, давай посмотрим?

Он воинственно поднял свое копье и, не дожидаясь остальных, бросился к вершине. Следом за Орсоном устремился Фрэнсис Хеберт. На самой вершине их догнал Макс. Картина, открывшаяся взорам игроков, поражала воображение.

На вершине горы располагалось небольшое углубление, похожее на кратер вулкана. В этом углублении, приспособленном кем-то под гнездо, лежали шесть продолговатых белых яиц, на которых вовсю хозяйничали пять жирных четырехногих пауков.

Два яйца были уже растерзаны, и огромные насекомые принялись за третье. Разодрав своими лапами с острыми когтями скорлупу, они вытащили из яйца мокрого желтоперого птенца. Птенец отчаянно пытался спасти свою жизнь. Его жалобный писк, похожий на детские крики, разносился по всей округе и эхом возвращался в гнездо. Однако вырваться из лап пауков-монстров, каждый из которых был размером с человека, птенцу не удалось. Через минуту от него ничего не осталось.

Не в силах вынести жуткого зрелища, мужчины спрятались за гряду.

— Вы знаете, кто это такие? — испуганно спросил Хеберт.

— Да, я знаю, — отозвался Орсон. — В книгах их называют плотоядными горными троллями. Стоит ли с ними связываться? Еще неизвестно, чем может закончиться для нас эта встреча.

Хеберт покачал головой и тщательно проверил свой карабин.

— Мы не должны позволить паукам сожрать остальных птенцов. Хотя бы потому, что это наш шанс понравиться гром-птицам.

На вершине горы появились Джонни Уэлш и Пегас. Их глаза горели от любопытства, но Макс не дал товарищам даже высунуться. Следом подоспели Снежная Лебедь и гвардеец Йорнелл.

Первыми по монстрам открыли огонь Пегас и Хеберт. Бочкообразные, покрытые густой шерстью тела троллей задрожали, и до игроков донеслись их пронзительные крики.

Неожиданно Макс, подняв над головой свой гарпун, бросился вниз к ближайшему пауку. Огонь пришлось прекратить. Чувствуя беду, за товарищем ринулся и Йорнелл.

Макс, не рассчитав, подбежал слишком близко к пауку, и монстр, продемонстрировав завидную реакцию, мгновенно выбил из рук Сэндса гарпун. В следующую секунду Макс почувствовав на своей шее острые когти. Беды миновать не удалось бы, если бы не подоспевший гвардеец. Подбежав, Йорнелл со всей силы огрел монстра по голове своей булавой. Паук взвыл от боли, и из его пасти полилась густая алая кровь. Макс тут же подхватил гарпун и вонзил его в спину монстра.

Еще одного монстра безуспешно пыталась добить из своего карабина Трианна. Однако паук, оставляя за собой кровавую полосу, упрямо полз к женщине. Покончив со своим монстром, на помощь Трианне пришел Макс. Следом за ним подбежал Джонни Уэлш.

Не в силах сдержать своих эмоций, Макс неожиданно высоко подпрыгнул и с криком «Мистер Горная Лавина!» быстро выбросил правую ногу вперед, ударив ею паука в нижнюю челюсть. Монстр, раскинув лапы, шлепнулся брюхом на землю. В ту же секунду по его спине заиграла булава.

— Значит, это вы Горная Лавина? — спросил Уэлш, вытирая со лба пот. — Что ж, я видел, как вы в прошлом месяце дрались с Бритоголовым.

— Тише! — прикрикнул на него Макс. — Я расскажу вам об этом позже, сейчас некогда.

Игроки убили еще одного тролля, а остальные бросились бежать. Вдогонку им летели пули, и на вершине горы нашел свою смерть четвертый монстр. Пятому все-таки удалось скрыться.

Когда с троллями было покончено, Снежная Лебедь осмотрела яйца. Из шести целыми остались лишь три, да и то скорлупа одного из яиц оказалась повреждена. Снежная Лебедь закусила нижнюю губу и тяжело вздохнула.

— Что это на вас лица нет? — спросил девушку Йорнелл, вытирая кровь со своей булавы.

— Я не уверена, что мы должны были появиться здесь именно сейчас.

Только Снежная Лебедь произнесла эти слова, как в небе раздалось громкое карканье. Подняв вверх головы, путники увидели двух приближающихся огромных птиц с золотистым оперением, похожих на гигантских орлов. Их крылья заслоняли солнце.

Птицы сделали два круга над гнездом и, выпустив когти, бросились вниз, на игроков.

ГЛАВА 13

ВЫСШИЙ ПИЛОТАЖ

Игроки застыли в немом ожидании. Одна из птиц, видимо, самка, уселась рядом с истерзанным птенцом и громко по-птичьи запричитала.

Своими размерами птицы вдвое превосходили среднего слона. Размах их крыльев достигал не менее двадцати футов, так что они могли спокойно накрыть собой обычный сельский дом.

Следом за самкой приземлился и самец. Не обратив внимания на последствия трагедии, он спокойно стал рассматривать чужаков.

— Только без паники, — тихо приказала Снежная Лебедь. — Мистер Уэлш, дайте мне ваш амулет. Только без шуточек.

Джонни удивился, однако молча достал из рюкзака резную птичью фигурку и передал ее девушке.

Снежная Лебедь подняла амулет вверх и обратилась к птицам:

— Приветствую вас, о великие сыны ветра! Мы только что спасли ваших детей от горных троллей, а теперь вынуждены просить вашего покровительства!

Птицы переглянулись друг с другом; самец бросил взгляд на неповрежденные яйца, глянул на трупы паукообразных монстров и недоуменно посмотрел на игроков своими большими черными и умными глазами.

— Перенесите нас на вершину мира, — попросила Снежная Лебедь. — Только с вашей помощью мы сможем попасть во владения Седны и избавить ее от страданий.

Птицы еще раз переглянулись и подошли к игрокам так близко, что теперь им не составило бы труда схватить любого человека. Игроки невольно попятились назад, с ужасом глядя на огромные поблескивающие когти тин-миукнуков.

По телу Макса пробежала легкая дрожь, когда самец уставился на него неподвижным черным глазом. Гипнотический взгляд ввел Макса в прострацию, не позволяя даже пошевелиться.

В полнейшем молчании и неподвижности прошло несколько минут. Внезапно Макс непонятно зачем протянул к птице руку.

— Что ты делаешь? Убери руку, — обеспокоился Орсон. — Это не канарейка. В инуитской мифологии гром-птицы — всегда злодеи.

Самец посмотрел на протянутую к нему руку, поднял вверх голову и, распушив на шее золотистые перья, что-то пронзительно крикнул в небеса. Откуда-то из-за окрестных гор раздались ответные крики, и вскоре игроки увидели четыре летящих птичьих силуэта. Приближающиеся гром-птицы казались еще огромнее, позолота на их перьях давно потускнела. По-видимому, эти тинмиукпуки были гораздо старше, В когтях гром-птицы держали какие-то кожаные предметы со свисающими с них ремешками и веревками.

— По-моему, это родители, — предположил Орсон, по-прежнему нервно сжимая свое оружие.

Птицы стали медленно снижаться. Одна из них, опустившись почти к самой земле, заметила пронзенное копьем тело тролля и ударом своего мощного клюва выбила копье. Другая птица подхватила копье на лету и бросила его к ногам Снежной Лебеди.

Вскоре все птицы, старые и молодые, задумчиво склонив головы,сидели перед игроками.

— Нужно торопиться, — быстро произнесла Снежная Лебедь, возвращая талисман Уэлшу. — Птиц всего шесть, но одна, конечно, останется сторожить яйца. Поэтому мы можем воспользоваться только пятью. Нам надо разделиться по двое или по трое.

Покорно, словно объезженные лошади, гром-птицы позволили накинуть на себя скрипящие кожаные седла и закрепить их веревками.

— По-моему, им уже приходилось перевозить на себе, — заметил Хеберт.

Снежная Лебедь загадочно улыбнулась:

— Легенды говорят о том же.

Братья С эндсы посовещались друг с другом, и Орсон присоединился к Шарлей и Пегасу, а Макс составил компанию Трианне и Фрэнсису Хеберту.

Мысль, что придется лететь непонятно куда, да еще в заоблачных высотах, заставила Макса обвязать себя кожаными путами с головы до ног. Теперь он был уверен, что не вывалится из седла, даже если гром-птица будет лететь вниз головой.

Следом в седло взгромоздилась Трианна. Она крепко обхватила Макса, чем вызвала в нем нешуточное волнение. Третьим гром-птицу оседлалХеберт.

Наконец, последний игрок приготовился к полету. Снежная Лебедь придирчиво осмотрела новоявленных пассажиров, их экипировку и амуницию и взобралась на спину самца-ведущего. Без всякого предупреждения гром-птица сделала короткий разбег и взмыла к облакам.

Макс пригнулся к шее тинмиукпука и закрыл глаза. Его охватил невыразимый страх. Лишь после того как птица перестала скакать по скалам и, окончательно расправив крылья, взлетала, Макс решился открыть глаза и оглянуться назад.

— С нами все в порядке! — констатировал он. — Как вы там?

— Я боюсь, что втроем мы слишком тяжелы! — обеспокоенно ответила Трианна, перекрикивая свист встречного ветра.

Макс посмотрел вниз. Далеко под ними искрилось бескрайнее море. «Нет, здесь не место тем, кто боится высоты», — подумал он.

Птицы сделали крутой вираж и направились в ту сторону, где на самом горизонте едва виднелись туманные зубчики гор.

В Лицо бил свежий, бодрящий, но не морозный ветер. Вскоре сверкающее море сменилось языками вечного льда и лентами чистых холодных рек.

Неожиданно раздался тревожный крик Фрэнсиса Хеберта. Макс обернулся. Хеберт рукой указывал куда-то на запад. Посмотрев в ту сторону, Макс увидел на горизонте непонятные черные точки.

— Кажется, у них крылья! — кричал Хеберт. — По-моему, они летят прямо на нас!

— Возможно! — крикнул в ответ Макс, сожалея, что не может перекинуться парой слов ни с Орсоном, ни со Снежной Лебедью: остальные гром-птицы летели на почтительном расстоянии.

Черные точки медленно увеличивались в размерах. Кто это мог быть? Еще одни гром-птицы? Сомнительно.

Хеберт судорожно сжал в руках свой карабин.

— Надеюсь, на этот раз наши винтовки не подведут! Трианна, да посмотрите же вы на них!

— Не могу! Я боюсь!

— Тогда отдайте мне ваш карабин! — сурово приказал женщине Макс и потянулся за оружием.

Трианна замотала головой и отчаянно вцепилась в свою винтовку.

Расстояние между гром-птицами и незнакомцами сократилось до километра, и Макс смог хорошенько рассмотреть этих существ, которые оказались странной помесью зверей и птиц. Гигантская волчья голова со страшным оскалом сидела на красивом орлином теле. По размерами они уступали гром-птицам, но их необычный, устрашающий вид потряс игроков куда сильнее, чем обыкновенные формы птиц-извозчиков.

Через несколько секунд волкоорлы ринулись в бой. Проявив прекрасную реакцию, гром-птицы камнем нырнули вниз, стараясь избежать кровавой схватки.

Макс успел разглядеть острые когти и белые волчьи клыки, а потом все: солнце, земля, облака, другие птицы — завертелось перед глазами, будто в калейдоскопе. Его гром-птица делала то, что летчики называют высшим пилотажем. Иногда Максу казалось, что он вываливается из седла и летит вниз. Несмотря на груз, гром-птице удалось вывернуться из-под двух наседавших на нее волкоорлов.

Неожиданно тинмиукпук сделал «мертвую петлю» и атаковал врага сзади. Раздался страшный волчий вой. Волкоорел развернулся и на лету впился острыми клыками в шею гром-птицы. Отчаянным рывком тинмиукпук освободился и яростно атаковал врага. Вырвав из тела волкоорла несколько кусков мяса, гром-птица взмыла вверх и бросилась навстречу второму агрессору. Раненый волкоорел, беспомощно хлопая крыльями, по замысловатому серпантину, понесся к земле.

Наконец, Трианна немного пришла в себя и, прицелившись, выпустила во второго волкоорла дюжину пуль. Обливаясь кровью, враг поспешил к ближайшему облаку.

Совместными усилиями гром-птиц и игроков были повержены и остальные восемь волкоорлов. Один из них, удирая к спасительным облакам, закричал, как показалось Максу, человеческим голосом.

ГЛАВА 14

ПОСЛЕ ЖИЗНИ

В небольшой палате медицинского центра на кушетке неподвижно лежала женщина. Ее тело было опутано многочисленными датчиками и электродами.

Доктор Вэйл внимательно всматривался в экран компьютера, стирал данные, вызывал новые данные и снова стирал.

— Ну? — произнес Гриффин, барабаня в нетерпении пальцами по крышке письменного стола.

— По моему, какой-то непорядок с легкими и почками.

— Да черт с ними, — Гриффин еле сдерживался. — Послушайте. Восемь лет назад ее отец выудил у нас деньги и отправил дочь в больницу в Солт-Лейк-Сити. Потом он опять потребовал деньги. Мы снова дали. Дочь была отправлена в санаторий в Сент-Поле. Когда Миннесота в прошлом году испытала финансовые затруднения, Мишель Старджен указали на дверь. Именно тогда она стала называть себя Мишель Риверс. Она до сих пор, доктор, простите за резкость, махровый бездельник и псих.

— Я не понимаю такие экзотические термины, Алекс.

— Я же не доктор.

— Это точно.

— Доктор Вэйл, — голос Гриффина стал вкрадчивым. — Давайте сотрудничать друг с другом, а? Мы оба наделали кучу ошибок. Можно поспорить, кто больше.

Вэйл неожиданно занервничал:

— Да, должен признать, что Мишель Старджен — классическая шизофреничка, но она в качестве Эвианы прошла все наши тесты, и поверьте, мы не нашли никаких патологических отклонений.

Голос Вэйла задрожал. Алекс почувствовал к доктору жалость, но не смягчился.

— Ну да, конечно, теперь можно говорить что угодно. Ладно. Но почему Мишель все-таки вернулась? Значит, есть причина? Она считает игру неким лекарством, не так ли? Знаете, доктор, по-своему она права.

— Не уверен… — Вэйл на мгновение замялся, — что вы понимаете все значение…

— Давайте без пафоса, доктор, — оборвал Гриффин. — Я, конечно, мало смыслю в психологии, но кое-что понимаю. Мы встретились со случаем селективной амнезии, развившейся на фоне персональной диссоциации и отягощенной сверхвысокой гипнабельностью… Правильно ли я выговорил все термины?

— Правильно, Алекс. Продолжайте.

— Поправьте меня, если я буду не прав. После того, как Мишель Старджен убила игроков, она почувствовала огромную тяжесть вины.

— В общем-то, да…

— Мишель Старджен считала себя убийцей. С другой стороны, Эвиана — героиня, которая отстаивала свою правоту. Мишель — беспомощная мышка, Эвиана — львица. Чтобы жить с собой в согласии, Мишель должна была стать Эвианой.

— Вы затронули только половину дела, — с неохотой произнес Вэйл. — Главный вопрос в том, что она здесь ищет. Мишель вновь хочет пережить момент, разбивший ей жизнь, испытать новую боль, которая вытеснит предыдущую. Все это неосознанно, на уровне подсознания. Вы понимаете, насколько опасно возвращать Мишель в игру?

— Опасно для нее? Мишель уже тертый калач, испытала и не такое. Можно ли ей сделать хуже? Опасно для нас? Мы спрячем ее за панцирь, окружим кольцом агентов. В игре есть Марти. Во второй раз ничего не случится, я гарантирую, — Алекс подался вперед и доверительно продолжил: — Мы не знаем, сможет ли Мишель определить убийцу, но и убийца ни в чем не уверен. Это то, что мне надо. Вэйл надолго задумался.

— Если вы вернете ее в игру…

— Я это сделаю, — уверенно заявил Гриффин.

— Тогда вы мало что потеряете и много приобретете, — согласился наконец Вэйл. — Только не радуйтесь раньше времени: она может потерять и остаток разума.

— Думаю, что и Эвиана, и Мишель согласились бы со мной.

Вэйл пробежал пальцами по клавиатуре компьютера и продолжил беседу:

— Ладно. Ответы на все вопросы рано или поздно найдутся. Когда я учился в медицинском колледже, мы поставили один интересный эксперимент, который может нам помочь. Я уверен, что ключ к разгадке поведения Мишель — ее высокая восприимчивость к гипнозу. Она, как вы сказали, действительна гипнабельна. Кстати, а вы откуда знаете? Ведь в ее досье об этом не сказано ни слова.

Гриффин пожал плечами.

— Как теперь выяснилось, Мишель Старджен — настоящая фанатка Парка Грез. А это место — царство измененного сознания. Иллюзию здесь легко принять за реальность, и наоборот.

После некоторой паузы Алекс спросил:

— Вы упоминаете о ее отце. А кто ее мать?

— Она уже умерла, — ответил Вэйл. — А ее девичье имя — думаю, вы уже догадались, — Эвиана Риверс.

Мишель Старджен с удовольствием ощущала, как прохладная вода нежно ласкает кожу. Она находилась в закрытом бассейне, куда не проникал ни лучик света, ни звук. Сотни фунтов высыпанной в воду соли держали тело Мишель на поверхности как поплавок, а сто миллиграммов синтетического транквилизатора-гипнотика отняли у нее все желания, кроме желания лежать и наслаждаться тишиной. Сознание Мишель утонуло в теплой бесконечной неге, где мыслям ничто не могло помешать.

Кто она? Эвиана? Да, она Эвиана, сильная и властная. А Мишель была плохой, она совершила что-то ужасное. Эвиане не хотелось думать об этой своей части, одинокой и жалкой.

Внезапно темноту бассейна прорезал свет. Мерцающие светлые пятна двигались в темноте, как стайки аквариумных рыбок. Пятна были разноцветные, похожие на отсветы бриллианта.

Затем Эвиана услышала и звуки, они звучали все громче и громче… Это билось ее сердце. Эвиана засыпала… Нет, не засыпала. Она уже перешла грань между явью и сном, ее тело заснуло, но часть разума бодрствовала. Это было удивительно. Постепенно и движение светлых пятен, и удары сердца стали замедляться.

Эвиана боролась с собой, со своим разумом, но была бессильна и медленно падала в какую-то бездонную черную дыру, стянутую красным обручем; все ниже, и ниже, и ниже в темноту.

Вдруг внизу появился свет. Пятно стало увеличиваться, пока не превратилось в отчетливую картинку. Эвиана увидела пляж — место, которое она хорошо помнила из своего прошлого. На берег, шурша, накатывались волны. Она сидела на теплом песке, подставляя тело ласковым лучам солнца.

Неожиданно из-за гребня волны появился высокий улыбающийся мужчина с длинными светлыми волосами. Выйдя на берег, незнакомец протянул руки. Видела ли она его прежде? Можно ли ему верить?

А где же мама? Мишель оглянулась, посмотрела по сторонам, но матери нигде не было.

Незнакомец, продолжая улыбаться, приблизился. Мишель почувствовала к нему доверие. Несколько минут они молча слушали рокот прибоя.

Наконец молодой человек нарушил молчание.

— Мишель, — сказал он. — Ты очень хорошая девушка. Я слышал это от всех. И ты очень красивая. Ты можешь вспомнить добрые дела, которые совершила? Мишель согласно кивнула.

— Прекрасно. Запомни свои добрые поступки, — незнакомец сильно, но не больно сжал ей руку. — А знаешь ли ты, что иногда хороших людей обманом заставляют совершать плохие поступки?

Неожиданно песчаный пляж пришел в движение, ветер усилился и стал ледяным.

— Взгляни на меня! — приказал незнакомец. — Посмотри на меня!

Мишель подчинилась, но увидела лишь фонтан брызг. Человек исчез, но она по-прежнему ощущала тепло его рук и слышала его голос.

— Иногда хороших людей принуждают совершать плохие поступки. Они могут обидеть юную девочку. А девочке нужна ее мама. Ей нужна Эвиана. Эвиана здесь, и она готова помочь тебе в любое время. Но сейчас я должен поговорить с Мишель.

Девочка дрожала от страха и холода, но невидимый человек по-прежнему держал ее за руку. Его голос звучал вкрадчиво и ласково. Мишель вырвала свою руку и попыталась вникнуть в значение слов незнакомца-невидимки.

Голос пообещал, что ее мама вернется.

— Я знаю, — уверенно сказала Мишель.

— И ты поможешь мне? — спросил невидимка.

Мишель вежливо ответила:

— Да, я помогу вам.

— Спасибо. Я хочу, чтобы ты сказала Эвиане, что ее ждут друзья. Она нужна им. Друзья станут искать ее в стране мертвых, а потом все будет так, как раньше. Если друзья найдут Эвиану, то она уже ничего не вспомнит.

Мишель согласно кивнула, но не понимала ничего.

— Но запомни, — голос стал громче. — Все время, пока Эвиана будет со своими друзьями, Мишель должна терпеливо ее ждать. Мишель надо учиться, ей надо научиться жизни. А когда она научится, она должна дать нам знать. Она должна найти способ, как сообщить нам об этом. Так ты поможешь нам?

Мишель опять кивнула и спросила:

— А маме обязательно уходить?

— Нет. В жизни нет ничего обязательного.

— Алекс, все было сделано превосходно, — одобрил доктор Вэйл. — Не кажется ли вам, что вы немного ошиблись профессией?

Гриффин с огромным напряжением наблюдал, как Мишель Старджен вновь ввели в закрытый бассейн и оставили ее одну. Лишь после того как за женщиной была закрыта дверь, он повернулся к Вэйлу.

— Я просто понял, что у Парка Грез намного больше возможностей, чем у некоторых докторов психологии.

— Что же было? — поинтересовался Вэйл.

— Мы сделали то, чего Мишель все время подсознательно желала: пристрелили этого сукина сына, с которым у нее связаны самые отвратительные воспоминания детства.

Гриффин взглянул на видеоэкран.

— Через два часа она будет готова, Алекс, — доктор вдруг сменил тему. — Вы наблюдали за этой игрой? Скажите, кто такой торнрайт?

— Дух. Полезный и услужливый дух. А что?

— Мы дадим Мишель, то есть Эвиане, пример воспоминания о будущем, — Вэйл нетерпеливо посмотрел на часы. — Знаете, Алекс, я мог бы зарабатывать огромные деньги частной практикой, но, черт возьми, где я еще найду такие удивительные случаи?

— А вы все запишите, — вздохнув, посоветовал Алекс.

В воздухе стояла причудливая смесь терпкого запаха горькой английской соли, аромата молодой женщины и чего-то еще, рокового и загадочного.

ГЛАВА 15

СИГАРНЫЙ ДЫМОК

Гром-птице, на которой летел Макс, крепко досталось в ожесточенной битве с волкоорлами, и ее левое крыло сильно трепало встречными потоками ветра. Огромный орел летел в самом экономичном режиме: два мощных взмаха крыльями и небольшой набор высоты, а затем легкое скольжение вниз.

Солнце, с трудом пробивавшееся сквозь толщу облаков, висело очень низко над далеким горизонтом.

Из горла гром-птицы вырывалось тяжелое дыхание, настолько громкое, что оно прорывалось даже сквозь свист набегающего ветра. Удивительные орлы явно устали, и Макс вдруг впервые за этот безостановочный перелет ощутил страх высоты, страх падения.

Далеко впереди показалась цепочка горных пиков, покрытых ледяными шапками. Гром-птицы стали медленно снижаться. Вынырнув из облаков, игроки оказались в густой дымке. Садиться при такой видимости практически наугад было равносильно самоубийству.

Когда птицы поравнялись с вершинами гор, Макс различил едва видимую сквозь дымку небольшую площадку. Все его существо наполнил страх. Затаив дыхание и крепко уцепившись за кожаное седло, он стал с тревогой ждать приземления.

Гром-птица сделала маленький круг и резко пошла на снижение. С грохотом коснувшись мерзлых камней, она по инерции пробежала три-четыре шага и остановилась.

Первым на скальный выступ сполз Макс.

— Слезайте, Трианна. Пусть наша птица отдохнет.

Макс помог женщине спуститься. Следом за Трианной на землю сполз Фрэнсис Хеберт. Не теряя времени, он сразу стал разминать затекшее тело.

На этой же узенькой площадке умудрились приземлиться и другие птицы. Как только игроки почувствовали под ногами твердую почву, они сразу приступили к осмотру местности.

— Есть ли у кого-нибудь бинокль? — спросил Макс, всматриваясь в бледно-желтый солнечный диск, едва видимый сквозь густую дымку.

Здесь, в царстве Силумкадчлука, солнце казалось каким-то ирреальным.

На просьбу Макса откликнулся Кевин. Порывшись в рюкзаке, юноша извлек оттуда бинокль в кожаном футляре.

— Только, пожалуйста, будьте осторожны, — попросил он.

Макс навел бинокль на солнце и через несколько секунд воскликнул:

— Я так и знал!

— Что знал? — удивленно спросил Орсон и вырвал из рук брата бинокль.

Он долго смотрел на солнце, словно не веря своим глазам. Наконец, Макс не выдержал и потянул брата за рукав.

Орсон опустил бинокль и вздохнул.

— Ну что ж, теперь мы знаем, где каббалисты прячут Ворона.

На увеличенном во много раз солнечном диске был хорошо виден черный силуэт птицы.

— Это непостижимо, — покачала головой Снежная Лебедь. — Каким образом каббалисты ухитрились спрятать его на солнце?

Робин Боулз недоуменно пожал плечами.

— А что нам дает это открытие ?

— Но ведь именно Ворон сотворил весь мир! — воскликнула Снежная Лебедь. — Поэтому я не могу даже представить, как у каб-балистов нашлись такие силы и возможности… — девушка на мгновение задумалась, а затем убежденно добавила: — Видимо, они схватили Ворона, когда он был в человеческом облике. Но сейчас нам необходимо найти Седну.

Макс перевел взгляд на гром-птиц, которые, сбившись в кучку, отдыхали. Им вскоре предстоял длинный полет назад. Решив поблагодарить этих удивительных птиц, Макс сделал несколько шагов в их сторону, но гром-птицы неожиданно, громко загалдев, расправили крылья и дружно взмыли к облакам. Через несколько минут они исчезли, оставив игроков наедине с голыми скалами и ослепительными снегами.

— По легенде, — продолжала Снежная Лебедь, когда птицы скрылись, — вход где-то здесь, в горах. Но я не знаю точно, где именно. Нам надо сесть в круг и развести дым.

— Может быть, костер? — уточнил Орсон.

Не ответив, Снежная Лебедь достала из рюкзака кожаный мешочек, развязала его и, к удивлению игроков, достала оттуда большую сигару.

— Табак? — изумленно спросил Макс. — В последний раз я видел табак во время работы в Милане.

— Никотин может спасти наши жизни! — торжественно объявила девушка.

Она зажгла сигару, глубоко затянулась и, запрокинув голову, выпустила тоненькую белую струйку дыма.

— Мои северные братья! — с закрытыми глазами обратилась Снежная Лебедь к кому-то. — Братья по разуму, дети ветра! Помогите нам! Откройте нам путь в нижнее царство, царство смерти и нашей Праматери!

Затянувшись опять, эскимоска выпустила еще одну струйку дыма.

— Эй вы, на юге! Братья сердца! Помогите нам найти дорогу! Пусть ваша вода окропит нас!

Еще одна затяжка. Над ущельем, не рассеиваясь, витали клубы дыма.

— И вы, братья на востоке! Вы, кто сотворен из духа, огня и света! Откройте нам путь! Покажите дорогу!

Затянувшись в последний раз, Снежная Лебедь поприветствовала братьев на западе.

Ветер не рассеивал дым, а лишь уносил его в ущелье. Над пропастью, вопреки потокам ветра, медленно плавали четыре дымных облачка.

Снежная Лебедь находилась в глубоком трансе.

— О-о-о… — тихо протянула она. — Они совсем рядом… Мертвецы… Бесчисленные легионы мертвецов… совсем близко… Это огромное… огромное зло…

Четыре облачка дыма, образовав змейку, теперь неслись в сторону скалы. Вскоре они коснулись отвесной стены и исчезли, словно никогда и не существовали. В то же мгновение задрожали скалы.

— О Боже! Что происходит?! — в ужасе закричал Орсон.

Ущелье наполнил свирепый гул. Снежная Лебедь пришла в себя и быстро скомандовала:

— Всем прижаться к стене!

Игроки беспрекословно повиновались, и вовремя, ибо вскоре сверху со страшным грохотом обрушились тысячи тонн вечных снегов и льда. Через несколько секунд стихия успокоилась.

Макс отрыл глаза и увидел, что вся группа оказалась в снежном мешке. Долгое время все молчали, прислушиваясь к эху недавних событий. Вскоре смолкло и эхо.

— Кажется, духи нас услышали, — нарушила молчание Снежная Лебедь и зажгла новую сигару.

В течение тридцати минут эскимоска, глубоко затягиваясь, выпускала сигарный дымок, который окутал ее таким ярким саваном, что казалось, кто-то зажег фонарь. Докурив сигару, Снежная Лебедь подошла вплотную к отвесной стене. Вдруг, к великому изумлению игроков, в стене образовалось отверстие, оказавшееся входом в тоннель изо льда.

Макс выразительно взглянул на брата, но Орсон лишь непонимающе покачал головой. Неподдельное изумление сквозило на лицах и других игроков. Им ничего не оставалось делать, как последовать за эскимоской.

Снежная Лебедь шла, гордо подняв голову, окруженная сияющей дымкой. Она походила на принцессу, хозяйку всех темных тайн. Девушка уже давно выбросила сигару, но дым едва заметной струйкой по-прежнему клубился из ее рта и носа. Перед Снежной Лебедью таял снег и плавилась горная порода, образуя просторный извилистый тоннель, который вел, по-видимому, в самую глубь горы.

Тоннель исчез так же неожиданно, как и появился, и перед игроками встала сплошная ледяная стена. В ту же секунду раздался далекий низкий рокот.

Макса до костей пронзил страх. Что же это? Уж не ворота ли Ада? Может быть, это вой инуитского Цербера?

Орсон крепче сжал свой гарпун и обратился к эскимоске:

— Снежная Лебедь, можно мне попробовать этой сигары?

Девушка кивнула и достала еще одну сигару. Орсон сделал несколько затяжек и довольно улыбнулся: дым оказался настолько мягким, что не вызвал бы кашля даже у некурящего. Вскоре Орсон так же, как и Снежная Лебедь, оказался в светящемся коконе, однако лед все равно больше не таял.

— В чем дело? — спросил Хеберт, обращаясь к эскимоске.

— Все. Дальше лед защищен от магической силы. Но мы не можем бездействовать, — Снежная Лебедь на мгновение задумалась. — Там, где бессильно волшебство, может быть, полезны мускулы?

Другого выхода не было, и игроки, поднатужившись, попытались сломать этот ледяной панцирь. Один раз, другой, третий — все было безрезультатно.

После нескольких безуспешных попыток с игроков градом катился пот. Пришлось немного отдохнуть.

Во время этой минутной передышки Кевин решил «посоветоваться» со своим компьютером.

— Лапа! — вскоре воскликнул юноша. — Наши силы может удесятерить только лапа совы! Она у Макса!

Тут же была предпринята еще одна попытка. Игроки уперлись плечами в стену, приложили к ней птичью лапу, и — о, чудо! — ледяную поверхность разрезала вертикальная глубокая трещина, от которой во все стороны лучами побежали трещины поменьше.

Остальное произошло за считанные секунды. С неимоверным треском многометровый панцирь льда рассыпался в прах, и перед игроками оказалось необозримое пространство, залитое молочным туманом. Из туманной пустоты доносились какие-то свисты, шарканье и чье-то громкое дыхание.

— Идти или не идти дальше — это целиком теперь ваше решение, — обратилась к игрокам Снежная Лебедь. — С этой минуты я, возможно, не смогу вас защитить.

Боулз с опаской всматривался в туман, прислушиваясь к необычным чавкающим, хлюпающим и жужжащим звукам и пытаясь угадать, откуда они исходят.

— Как бы там ни было, — тихо, но уверенно сказал он, — обратного пути у нас нет. Если погибнет Солнце, то погибнем и мы. Да и каб-балисты, наверняка, не дремлют. Давайте встретим их во всеоружии.

— Тогда, может быть, нам придется оплакивать погибших, — предупредила Снежная Лебедь.

ГЛАВА 16

ПАЙДЖА

Туман спрятал игроков даже друг от друга, поэтому двигаться приходилось крайне осторожно. Иногда на пути попадались скалы и глубокие каньоны. Когда туман слегка рассеивался, были видны острые, как сталагмиты, каменные пики, вздымающиеся со дна ущелий. Дорога постоянно петляла, но нигде не прерывалась.

С Максом поравнялась Шарлей. Ее лицо выражало восхищение, тревожное ожидание и одновременно какую-то печаль.

— Шарлей! — окликнул девушку Макс. — Вы уже забыли свою подругу?

Шарлей взглянула на мужчину и вздохнула:

— Мы с Эвианой были друзьями, но мы… почти не встречались.

— Как это? — удивился шагающий рядом Орсон.

— Мы встречались на игровых видеоканалах, — объяснила Шарлей. — Целый год мы играли вместе, но заочно. И все это время Эвиана рассказывала мне о Парке Грез. Она считала, что я просто обязана принять участие в настоящей, живой игре. По правде сказать, я не очень-то хотела. Я думала, что это будет Греция или какие-нибудь острова Кука, — Шарлей на мгновение задумалась и продолжила: — У меня не так уж много друзей, и я решила принять участие в игре вместе с Эвианой. А тут… не успела игра начаться, как ее уже убили.

— Не очень-то это справедливо, да? Кстати, как ваша нога? — поинтересовался Макс.

— Я думала, что мне удается это скрыть, — грустно улыбнулась Шарлей. — Ничего, я могу бежать вместе со всеми.

Орсон заметно подтянулся.

— Если вам понадобится помощь, дайте мне знать.

Дорога стала постепенно сужаться, и вскоре игроки ступили на каменный мост, по обеим сторонам которого простиралось глубокое ущелье. Теперь идти приходилось цепочкой.

Неожиданно вдалеке послышался какой-то новый гул. Он постепенно усиливался, наполняя окрестные пропасти и скалы.

Землетрясение!

Макс упал на живот и прижался щекой к каменному мосту. Вдруг он увидел, как Джонни Уэлш, потеряв равновесие, покатился в сторону. Его спасла железная хватка Трианны.

— Я всегда преклоняю колени перед блондинками, — отшутился перепуганный Уэлш.

Подземные толчки ослабли, но не прекратились. В некоторых местах туман рассеялся, и стали видны мельчайшие подробности на окрестных скалах.

Макс глянул вниз и обомлел: под мостом простиралась бесконечная бездна. Стихия совсем успокоилась, и теперь Макс смог внимательно рассмотреть оставшийся отрезок моста. Открывшаяся картина не внушала доверия. В самом узком месте мост был шириной не больше циркового каната.

— Послушайте, — обратилась к игрокам Снежная Лебедь. — Надо взять под контроль свое дыхание.

— При чем тут дыхание? — удивился Боулз. Не обратив внимания на вопрос, Снежная

Лебедь положила обе руки на живот чуть ниже пупка и объяснила:

— Направляйте потоки дыхания сюда, в самый центр вашего тела. Таким образом вы найдете нужный баланс.

— Не понимаю, о чем вы говорите. Какой еще центр тела? — удивился Орсон.

— Не обращайте внимания на плоть, — советовала Снежная Лебедь. — Успокойте дыхание и мысленно проследите путь жизненных потоков в центральную точку. Иначе вы не выживете.

— То, что я могу проследить, — проворчал Орсон, — так это, как я буду лететь на дно пропасти.

Макс вспомнил упражнения йогов, которыми увлекался в юности. Именно об этом говорила Снежная Лебедь. Несмотря на сковывавший страх, он последовал совету, и вскоре ему удалось мысленно пройти сквозь все органы и добраться до нужной точки. Сконцентрировав энергию на этой точке, Макс с удивлением обнаружил, что от страха и усталости не осталось и следа. То же самое ощутили и остальные игроки.

Когда массовый тренинг был закончен, Снежная Лебедь осторожно направилась к опасному месту. Следом за ней медленно двинулись игроки.

Вдруг Макс, сделав несколько шагов, потерял равновесие, и его правая нога соскочила с узкого моста. Однако вместо того, чтобы свалиться в пропасть и досрочно выбыть из игры, он почувствовал под ногой что-то невидимое, но твердое. Это очень удивило Макса, но раздумывать было некогда.

Наконец опасное место осталось позади. Но не успели игроки облегченно вздохнуть, как вдруг туман перед ними рассеялся и они увидели женоподобное существо двадцати футов ростом.

Оцепенев от ужаса, игроки молча взирали на выросшую перед ними фигуру. Это существо напоминало огромную эскимоску с восьмифутовым каскадом черных волос, только вместо двух ног у этой великанши была всего одна. Особенно поражали и наводили ужас ее демоническое, нечеловеческое лицо и длинные кривые ногти, каждый из которых был куда длиннее гарпуна Макса.

Великанша несколько секунд стояла в неподвижности, а затем прыгнула далеко в сторону, к одинокому сталагмиту. Обхватив его мускулистыми руками, она раздавила каменную глыбу, словно куриное яйцо.

— Это Пайджа! — воскликнула Снежная Лебедь. — Нам надо перебраться назад, на широкую часть моста!

— Возражений не имеется, — услышал Макс бормотание гвардейца.

Игроки медленно, с опаской поглядывая на Пайджу — цербера Царства Теней, отступили назад.

— Ваши амулеты. Скорее достаньте амулеты, — приказала Снежная Лебедь, когда группа оказалась на безопасном расстоянии от Пайджи.

Вскоре все талисманы были сложены в небольшую кучку.

— Каждый из нас состоит из тела и духа. Тело гораздо слабее духа. Надо всем взяться за руки, образовав вокруг сложенных талисманов кольцо.

— Инуа моих предков! — закрыв глаза, обратилась Снежная Лебедь. — Мы пришли, чтобы сохранить чистоту твоих ритуалов! Будь этой ночью на нашей стороне! Дети холода, проснитесь же во мне! Дети воздуха, помогите мне и моим друзьям разбить мечты Ахк-Лута! Давайте вместе бороться против богохульников! Освободите нас от нашей плоти! Освободите нас от наших иллюзий! Сделайте нас свободными!

Вновь задрожала земля, и Макс почувствовал, что из его тела выходит нечто эфемерное.

Пейджа несколько раз приближалась к узкому месту на мосту, но тут же отступала назад. Иногда она, закрыв глаза, поднимала вверх руки, будто вбирала в себя невидимую энергию для борьбы с незваными гостями.

Игроки, опустив головы, молча и неподвижно стояли вокруг сложенных талисманов, а над ними поднимались вверх легкие красноватые облачка, которые вскоре стали принимать очертания людей. Через минуту-другую в воздухе плавали уже двойники игроков. Разомкнув круг, двойники медленно поплыли навстречу уродливой великанше.

Округу наполнил ужасный рык, потрясший небо и землю. Пайджа, забыв о благоразумии, кинулась к парящим двойникам. Ее лицо выражало неприкрытую злобу и ненависть. Не замечая ничего вокруг, Пайджа неосторожно ступила на узкое опасное место моста и, потеряв равновесие, полетела в пропасть.

ГЛАВА 17

ВСТРЕЧА

Когда стих жуткий вопль падающей Пайджи, души игроков вновь соединились в тесный круг и медленно вернулись в свои тела.

Первой очнулась Снежная Лебедь.

— Я чувствую себя так, — эскимоска сладко потянулась, — будто проспала целую неделю.

Игроки удивленно озирались вокруг, пытаясь вспомнить все, что с ними произошло. Лишь через несколько минут, окончательно придя в себя, они поняли, какой опасности избежали. Что тут началось! Игроки прыгали и кричали, словно дети, хлопали друг друга по спинам, а некоторые пустились в пляс.

— Нет, вы видели?! Как мы ее отделали, а?! — восхищался Орсон. — Теперь нам сам черт не страшен!

— Мне кажется, все еще впереди, — задумчиво произнесла Шарлей.

Девушка выглядела несколько усталой, что не в состоянии была разделять радости других. Неожиданно Снежная Лебедь услышала зуммер крохотного телефона, встроенного ей в ухо. Видимо, случилось что-то серьезное. В такие моменты ей надлежало превращаться в Гвен Райдер, ведущую актрису Парка, ответственную за игровую часть.

Гвен вызывал Олли, исполняющий роль Оливера Франка. Прикрыв ладонью ухо, он выслушивал медицинское сообщение из Центра Управления игрой. В центр поступили тревожные сигналы от датчиков, прикрепленных к телу одного из игроков. Гвен и Олли предписывалось обратить особое внимание на Шар-лен Дьюла и Орсона Сэндса.

Неожиданно в сумеречном небе зажглось второе солнце, ничуть не слабее настоящего, уже зашедшего. Всю округу залил яркий полуденный свет, и сверху посыпались огромные светлые снежинки.

— Смотрите! Бабочки! — воскликнула Трианна.

Действительно, сверкающие снежные хлопья казались живыми существами. Они разлетались во все стороны, совершая немыслимые виражи и даже поднимаясь вверх.

Не успели игроки прийти в себя от увиденного зрелища, как следующая картина потрясла их еще больше. На том месте, где недавно рассыпалась в угрозах уродливая Пайджа, вдруг появился огромный стол, заваленный яблоками, грушами и виноградом. В центре стола высилась горка из печенья и пирожных. Завершали композицию разнообразные десерты и напитки.

— Ленч! — благоговейно воскликнул Джонни Уэлш. — Мой желудок давно уже грозит мне судебным процессом. Подождите, я…

Не договорив, Уэлш направился к манящему столу. Однако, сделав несколько шагов, он остановился и с огорчением и каким-то непониманием уставился прямо перед собой. Видимо, под тяжестью Пайджи тонкий каменный перешеек разрушился, и теперь игроков и вожделенную пищу разделяла восьмифутовая пропасть.

— Как же нам добраться до стола? — заволновался Кевин.

Игроки вопросительно взглянули на Снежную Лебедь.

Эскимоска пристально посмотрела каждому в глаза и произнесла:

— Каменный мост разрушен, но в борьбе с демоном мы обрели огромную силу. Чтобы добраться до еды, необходимо очень сильно захотеть.

Игроки недоуменно переглянулись.

— Что вы имеете в виду? — спросил Кевин.

— Поверьте, — взмолился Хеберт, — с этой пищей я уже давно имею глубокую духовную связь.

Вдруг Трианна захлопала в ладоши.

— Я, кажется, поняла. Мы должны отнестись к еде, как будто она живое существо.

— А разве мы не относимся к еде с трепетом в обыденной жизни? — усмехнулся кто-то.

Словно в ответ, еда на глазах игроков взмыла в воздух и превратилась в снежинки.

— Вот видите, — с укоризной произнесла Снежная Лебедь. — Пища здесь очень чувствительна. Как мы к ней относимся, так и она к нам.

— Значит, дух пищи нам не поверил? — раздался голос Кевина.

— Меня удивляет, что ты вообще ешь, — повернувшись к юноше, проворчал Орсон.

— Вы что-то сказали, мистер Сэндс? — обратилась к Орсону Снежная Лебедь и хитро прищурилась. — Мне кажется, вы совершенно не хотите есть.

— Что? — не понял Орсон.

— В противном случае вы держали бы язык за зубами.

— Хорошо, я больше не буду.

Как только Орсон договорил, с неба опять посыпались снежинки, превратившись в стол с яствами.

— Духи на нас пока не в обиде, — Снежная Лебедь взглянула на Орсона и указала на пропасть. — Попробуйте вы.

— Кто?! Я?! — испуганно воскликнул Орсон.

— Да, — спокойно кивнула Снежная Лебедь. — Если это удастся вам, то удастся и всем остальным.

Какие-то секунды Орсон колебался, но страх потерять уважение других оказался сильнее. Скрепя сердце, он сделал над пропастью первый робкий шаг… Затем еще один… И еще… Под ногами была пустота и в то же время какая-то твердь. Орсон шел по воздуху, то и дело оглядываясь на друзей и с ужасом всматриваясь в глубокую пропасть.

— Ну и дела… — не веря своим глазам, прошептал Макс.

Наконец Орсон добрался до стола с яствами. Несмотря на довольно прохладную погоду, на его лбу появилась испарина.

Обойдя стол вокруг и глядя на пищу голодными глазами, Орсон схватил одной рукой горсть винограда, а другой — большую грушу. Немного подумав, он решил начать с груши.

— Настоящая! — вскоре сообщил Орсон остальным игрокам. — Редкий случай, когда администрация Парка не считает нас дураками.

Один за другим все игроки преодолели пропасть, отделявшую их от пищи, и принялись за трапезу, благодаря Парк Грез за вкусную еду. Груши действительно оказались сочными и ароматными, а сыр восхитил всех, никого не оставив равнодушным.

Джонни Уэлш смаковал крепкий кофе.

— Божественный вкус, — он закатил глаза от удовольствия. — Такой кофе в последний раз я пил в Денвере.

Всеобщую идиллию портил Макс Сэндс, который почему-то угрюмо молчал и почти ничего не ел. «Интересно, о чем он думает?» — мучилась вопросом Снежная Лебедь. Но узнать мысли Макса не помогло бы и все волшебство Парка Грез.

Вскоре игроки вновь отправились в путь. Поднялся колючий ветер. Становилось все холоднее и холоднее.

Через километр пути узкая тройка запетляла среди серых скал. Залетавший в узкую расщелину ветер грозил сбить с ног, однако игроков это нисколько не смущало. После сытного обеда они пребывали в прекрасном расположении духа и поэтому не обращали никакого внимания на капризы природы.

Пропетляв по ущелью, тропинка спустилась в широкую заснеженную долину. Здесь игроков подкарауливала новая неожиданность: навстречу по глубокому снегу двигалась цепочка полуобнаженных людей. Возглавлял процессию мускулистый мужчина с большим окровавленным карибу на плечах. За мужчиной тянулся длинный красный след.

Поравнявшись с игроками, странная делегация остановилась, и Снежная Лебедь узнала мужчину с карибу.

— Лесной Филин! — закричала она. Мужчина устало взглянул на эскимоску.

— Кто… кто это?

Он подошел поближе, и на его губах появилось некое подобие слабой улыбки.

— Снежная Лебедь, — утвердительно произнес мужчина. — Это ты. Я знаю. Почему ты здесь? Неужели ты уже умерла?

— Нет, Лесной Филин, — покачала головой эскимоска. — Я пришла с друзьями, чтобы сразиться с «Каббалой».

Мужчина понимающе кивнул.

— И как вам, мертвым, здесь живется? — неожиданно спросил Хеберт.

— Неплохо, — немного подумав, ответил Лесной Филин и вновь обратился к Снежной Лебеди: — Я не хотел бы, чтобы ты здесь задержалась надолго. Когда ты снова увидишь своего отца, то передай ему, что я здесь встретил его кузена Серую Выдру. Мы вспомнили с ним его жену. Передай еще, что Серая Выдра сдружился здесь с Плачущим Моржом. Твой отец должен его помнить.

— Надо же, — ухмыльнулся Боулз. — Какая-то «мыльная опера» на том свете.

Снежная Лебедь что-то ответила, и Лесной Филин повел своих людей дальше. В конце цепочки шли полуобнаженные женщины с синими узорами на лицах. Они плакали и, что-то крича, протягивали к игрокам руки.

— Неужели они все уже мертвы? — спросил Макс у Снежной Лебеди.

— Да. Их позвали духи за небрежную татуировку.

Услышав эти слова, Орсон с каким-то новым интересом посмотрел на проходящих мимо мертвецов.

Все женщины в этой странной процессии были высоки и черноволосы, кроме одной, самой последней. Женщину, замыкающую цепочку отличал рыжий цвет волос, зеленые глаза и невысокий рост.

Поравнявшись с игроками, рыжеволосая женщина подняла голову, и Макс не смог удержаться от восклицания:

— Эвиана!

Женщина, казалось, совсем не удивилась.

— Мои друзья, — прошептала она, и по ее щекам покатились слезы. — Я знала, что вы придете за мной даже на тот свет.

ГЛАВА 18

НОВЫЕ ФАКТЫ

Путь до Исследовательского Центра занял каких-то сорок пять секунд. Куда больше времени понадобилось Алексу Гриффину, чтобы разыскать Тома Идзуми. Офис Идзуми располагался в середине длинного коридора на шестом этаже Исследовательского Центра. Именно здесь рождались идеи, которым вскоре предстояло воплотиться в иллюзорную реальность, так потрясающую воображение пресыщенных толстосумов.

— Чем могу быть полезен? — вежливо поинтересовался Том Идзуми.

— Вы уверены, что нас здесь не подслушивают? — вопросом на вопрос ответил Гриффин.

— Можете не сомневаться, мистер Гриффин. Мне и моим коллегам не до сплетен и не до интриг.

— Да, конечно, конечно… — поспешно согласился Алекс и после долгой паузы перешел к делу: — Я хотел бы поговорить с вами о вашем брате Кальвине.

Том Идзуми неожиданно закрыл глаза и, казалось, даже перестал дышать. Через несколько секунд он открыл глаза и пытливо взглянул на гостя.

— Когда погиб Кальвин, нас еще не было в Парке Грез, мистер Гриффин. Не пойму, чего вы хотите.

— Мне хотелось бы больше узнать об обстоятельствах гибели вашего брата. Почти все файлы стерты, а оставшиеся закрыты. Я знаю, что восемь лет назад в офисе следователя взорвалась бомба с электромагнитным импульсом, и все дискеты с собранными сведениями пришлось выбросить в мусорную корзину.

Том Идзуми кивнул.

— Да, к сожалению.

В коридоре послышались громкие приближающиеся шаги. Идзуми поднялся с кресла и закрыл дверь на ключ.

— Что вы можете мне сказать о смерти Кальвина? — спросил Алекс, не сводя глаз с Тома Идзуми.

— Это было в апреле сорок восьмого года. Кальвин работал тогда директором стрельбища Калифорнийской Ассоциации Окружных Шерифов. Однажды он решил испытать новую винтовку и отправился почему-то в глухую чащобу на самом краю стрельбища. Один из патронов дал осечку. Кальвин бросил винтовку и направился к мишени, чтобы ее поправить. Неожиданно в этот момент патрон сдетонировал, и пуля попала Кальвину в голову. Смерть наступила мгновенно. Лишь на следующее утро какой-то охотник случайно наткнулся на труп моего брата, — Том на мгновение опустил глаза, а затем в упор взглянул на Алекса. — Это все, что я могу сказать. А что именно вы пытаетесь выяснить?

— Правду. Только правду, — Алекс не сводил с Тома взгляда. — Я знаю, что Кальвин погиб здесь, в Парке Грез. Мне известно, что произошел несчастный случай в игре, куда по недосмотру или умышленно попало настоящее боевое оружие.

Том Идзуми долго молчал. Затем он приоткрыл дверь и тихо произнес:

— Мне пора вернуться к работе. Уверен, что вы меня поймете.

— Да, я понимаю, — спокойно ответил Алекс, — что вы пытаетесь выгородить Парк Грез. Ценю вашу преданность. Только учтите, что у нас есть всего один шанс, чтобы найти виновного в смерти вашего брата. Неужели вы мне не поможете? Я уверен, что можно все выяснить, ничего не сообщая публике.

Идзуми сел в кресло.

— Что-то я не понимаю. Каким же образом?

— Сейчас идет игра «Ядерная зима».

— Я знаю.

— Там снова играет та самая женщина.

Идзуми задумался.

— Ну и что?

— Какие-то люди вывели эту женщину из игры. Я же вернул ее назад. И это, Том, пока все, что я смог сделать. Я еще не до конца понимаю тонкости происшедшего и роли этой женщины во всей истории. Так вот… Помогите мне. Кто-то очень сильно напуган. Если у меня будет достаточно информации, я вычислю того, кто приложил руку к гибели вашего брата.

— А если не сможете?

— Что ж… Хуже не будет. Я не хочу ничего, что подвергло бы опасности Парк Грез или вашу семью. По крайне мере, мы будем знать, что сделали все возможное.

Идзуми долго оценивал слова Алекса. Наконец он произнес:

— Все возможное… Хорошо… Кальвин всегда стремился к активному образу жизни. Ему доверили роль эскимоса в одной из игр на Игровом Поле «А». Разумеется, никто не ожидал подобного. Поэтому, когда нам позвонили и сообщили, что произошло ужасное несчастье, было для меня и матери громом среди ясного неба.

— Кто вам позвонил?

— Один из докторов.

— Хорошо, продолжайте.

— В это время мы с матерью работали на компьютерах. Неожиданно очистился дисплей, и на нем появилось изображение доктора Вэйл-за… Нет, Вэйла.

— Шеф Психиатрической Службы?

— Тогда он был просто одним из психиатров. Правду знали с полдюжины агентов Службы Безопасности и трое из медицинского персонала. Все они поклялись молчать. Когда нам показали тело, мы должны были сделать выбор.

— Что же дальше?

— Моя мать впала в истерику, и мне пришлось долго ее успокаивать. Вскоре выяснилось, что правосудие беспомощно. Если бы мы стали искать убийцу или убийц, то задели бы интересы сильных мира сего. Так нам намекнули. Поэтому дело вскоре закрыли, и этому, мистер Гриффин, мы помогли сами, — Том тяжело вздохнул. — Все это убило мою мать. Она протянула всего лишь год.

— Вы с Кальвином близнецы?

— Нет, — покачал головой Том. — Мы не близнецы и даже не двойняшки. Просто по чьему-то наущению мне сделали пластическую операцию. Мы с Кальвином были примерно одного роста. К этой конспиративной истории подключили лучшего врача-косметолога. После операции меня стало невозможно отличить от Кальвина. Под видом брата я дважды ездил на конференции. Смерти Кальвина для ученого мира как бы не существовало.

— Вы сказали, что не смогли бы расследовать это дело публично. А если тихо, без лишнего шума?

Том Идзуми беззвучно рассмеялся:

— Мы и так уже досконально изучили это дело. Есть только два пути, по которым настоящее огнестрельное оружие могло попасть в ту игру.

Алекс подался вперед.

— Интересно, какие же?

Идзуми кивнул и произнес:

— Хорошо. Идемте со мной.

Сэнди Хресла сидела у подъезда здания, где располагалась Служба Технического Обслуживания. От частого и долгого сидения под палящим солнцем кожа Сенди приобрела темный бронзовый цвет.

Выйдя из транспортной капсулы и заметив шефа Службы Технического Обслуживания, Алекс улыбнулся и напрямую спросил:

— Значит, вы об этом тоже кое-что знаете? Сэнди кивнула.

— Наша Служба единственная, которая знает все ходы и выходы и вообще все, что касается проведения игр. В то время я была младшим сотрудником, но хорошо знала и Кальвина, и Тома. Правду об этой истории мне рассказал Том.

Алекс подозрительно взглянул на Сэнди, но на всякий случай понимающе кивнул. Он вдруг почувствовал себя новичком-дилетантом, от которого все старательно скрывают самую значимую информацию.

— И к какому решению вы пришли?

— Мы стали досконально все разбирать и кое-что выяснили.

Сэнди пригласила Алекса и Тома в свой офис, вскоре все трое рассматривали на экране компьютера голографическую карту Парка Грез. Изображение постепенно увеличивалось, и Алекс наконец разглядел купол Игрового Поля «В», находящегося недалеко от Поля «А», но не имеющего с ним ни общих стен, ни общего пространства.

— Если я не ошибаюсь, — продолжила Сэнди, — эта игра была какая-то зимняя, связанная с эскимосами. Снег, лед, тусклое солнце… Мы тогда намучились с холодильниками.

— Да. «Ядерная зима», — кивнул Гриффин.

— В той игре игроки потеряли почти все, кроме оружия, оставшегося после воздушной катастрофы. Оружие было необходимо им по сценарию, чтобы сразиться в последней битве. Это сейчас оружие закодировано и пронумеровано, а тогда то роковое ружье ничем не отличалось от реквизита Парка. Кто-то тайком пронес эту винтовку под занавес игры и подсунул ее этой… Как ее зовут?

— Мишель Старджен, — подсказал Гриффин.

— Да, кажется. У нее в этой игре была наивысшая сумма баллов. Может, именно из-за этого ее и выбрали.

Алекс задумался. Арсенал Парка охранялся так, как, возможно, не охраняются склады в регулярной армии. Все оружие проверяется и перепроверяется, все технические данные записываются в память компьютера. Некоторое оружие не способно даже выстрелить, другие же виды — плод фантазии Исследовательского Центра. Но было много оружия антикварного или списанного из армии. Такое оружие требует доводки в безопасности.

Том Идзуми провел пальцем по экрану, где были изображены подземные тоннели.

— Та винтовка попала на Поле отсюда, со стороны служебного входа, или отсюда, откуда входят игроки. Коридор, по которому вносится оборудованиег строго охраняется. Но есть интересная деталь. После игры исчез один из эскимосов. Он навел всех на ложный след и скрылся, сбежал из страны.

Гриффин заинтересовался:

— А фотографии?

— Фотографии остались, — сказал Идзуми. — Я пришлю их в офис перед ленчем.

— Значит, — подытожил Гриффин, — именно один из актеров пронес настоящее ружье, зарядил его, а безопасное куда-то спрятал.

Сэнди кивнула.

— Мне кажется, это самое простое и реальное объяснение.

Алекс надолго задумался.

— Нет, все-таки маловато информации, — наконец произнес он. — Мне кажется, что ответ должен быть совсем простым. Как звали того актера?

— Себя он называл Тоби Ли Харлоу-младший, — ответил Идзуми. — Были подняты все данные, все файлы. Я вывел их из системы и сохранил.

Гриффин с благодарностью посмотрел на Тома Идзуми и Сэнди Хресла; на его лице вновь появилась легкая улыбка.

ГЛАВА 19

СТАРЫЕ ДРУЗЬЯ

Офис Миллисент Саммерс располагался у Голубой Лагуны — водоема с лечебной водой. Из огромного, во всю стену, окна была видна безмятежная гладь, которую время от времени беспокоили прыгуны с вышки.

Миллисент услышала сзади шаги и вскочила с кресла.

— Алекс? Я думала, ты пройдешь мимо.

— Я не мог не зайти, — широко улыбаясь, ответил Гриффин. — Знаешь, я уже боюсь кому-либо верить.

Миллисент нажала на кнопку и по-хозяйски громко произнесла:

— Джеки, вы на месте?

— Да, мисс Саммерс, — послышался мужской голос.

— Пожалуйста, примите в этот час все звонки сами.

— Хорошо, мэм.

Миллисент жестом пригласила Алекса присесть.

— Почему ты мне ни о чем не рассказываешь?

— Мне пока еще нечего сказать, но… — Алекс потянулся к пульту. — Можно?

Миллисент улыбнулась.

— Все мое — это твое.

Гриффин ввел в компьютер свой код безопасности и включил особое электронное устройство, помогающее обнаружить наличие подслушивающих «жучков».

— Алекс, я не думала, что ты такой мнительный.

Гриффин грустно усмехнулся:

— Милли, я теперь не верю никому. Особенно тем, кто проработал в Парке с десяток лет.

— А мне веришь?

— Ты пришла сюда пять лет назад, поэтому мы сейчас и разговариваем, — Алекс глубоко вздохнул и продолжил: — А десять лет назад в «Коулз Индастриз» разразился скандал.

— Да, я знаю. Финансовый кризис. У меня все это есть в файлах.

— Компания должна была перейти в другие руки, но многие держатели акций воспротивились. Тогда некто — его имени никто еще не знал — организовал несчастный случай, чтобы акции поползли вниз и ничто не помешало бы ему купить контрольный пакет. Этого человека зовут Карим Фекеш.

— Карим Фекеш, — задумчиво повторила Миллисент. — Я просмотрю файлы. А что это за несчастный случай?

— Убийство. Человека по имени Кальвин Идзуми убили прямо во время одной из игр. Женщина, которая это сделала, два дня назад снова объявилась в Парке. Ее зовут Мишель Старджен.

— Мишель Старджен? Надо запомнить. А чем я могу помочь?

— Спасибо, что ты согласна. Я понимаю, что эта дерьмовая история не для слабонервных.

Миллисент коснулась руки Алекса.

— Что же тебе известно на данный момент?

— Я выяснил, что какой-то актер поменял бутафорское ружье на боевое, из которого и был убит Кальвин Идзуми.

Раздался зуммер, и на большом стенном экране появился фотопортрет человека, загримированного под эскимоса: высокие скулы, узкие глаза и .длинные черные жесткие волосы. На другой фотографии этот мужчина был запечатлен без грима.

— Эти фотографии прошли через ФБР? — поинтересовалась Миллисент.

— Вряд ли ФБР помогло бы. Да мы никому и не давали знать, насколько все это серьезно.

Миллисент удивилась.

— Подожди, — вздохнула она. — Без кофе это невозможно слушать. Тебе приготовить?

— Нет, спасибо, — вежливо отказался Алекс. — Моей язве сегодня уже достались все кислоты, которые ей требуются.

Миллисент приготовила кофе и, сев в кресло, вновь внимательно взглянула на Алекса.

— Знаешь, Милли, бьюсь об заклад, что это фотография не того человека. Любой, у кого есть доступ в базу данных Парка, давно уже все перепрограммировал и уж конечно приложил руку к фотографиям. И этот служащий работает здесь очень давно. А если и недавно, то у него есть опытный сообщник, который знает работу основных Служб Парка.

Миллисент задумчиво отпила кофе и спросила:

— Как, по-твоему, это могло произойти?

— Моя версия? Негодяй под псевдонимом попал в список актеров игры. Разумеется, сделал хороший грим. В день начала игры охранники переносили оружие на Игровое Поле «В» и несколько ружей, а может, винтовок или карабинов доверили и этому лжеактеру. Вероятно, он разобрал несколько стволов и сделал одно, но настоящее ружье. Для опытного человека это две минуты работы, если есть инструменты и недостающие части. Затем он передал боевое оружие Мишель Старджен и исчез.

— Ты уверен во всем этом?

Алекс пожал плечами.

— Это моя версия.

В кабинете повисло долгое молчание. Наконец Миллисент спросила:

— Этот человек заменил другого актера или был просто лишним эскимосом?

— Лишним. Вернее, дополнительным. Их число менялось по ходу игры.

— И все-таки, Алекс, чем я могу тебе помочь?

Гриффин взглянул Миллисент в глаза.

— Во-первых, я хочу выяснить, кто из наших служащих в настоящее время владеет крупным пакетом акций «Коулз Индастриз». Это наиболее быстрый путь, чтобы вычислить негодяя. Во-вторых, я хочу знать, насколько мистер Фекеш заинтересован во всех событиях. Парка. Думаю, что это будет выяснить довольно трудно. Наверняка, он постарался спрятать все концы в воду.

— Алекс, — Миллисент покачала головой. — Я не знаю, смогу ли собрать столько информации.

— Ты будешь не одна. Тебе помогут.

— Помогут?

— Да, помогут. Увидишь.

К тому времени, когда Миллисент закончила просмотр базы данных, солнце уже клонилось к горизонту.

В списке держателей акций «Коулз Индастриз» числилось две тысячи сорок восемь фамилий, но только двадцать человек владели более чем двумя сотнями акций и работали в Парке Грез. Среди них были и Хармони с доктором Вэйлом. Остальные имена ни о чем не говорили.

— Не это ли ты искал? — спросила Миллисент, протягивая Алексу список.

Гриффин быстро пробежался взглядом по листам и довольно кивнул.

Раздался зуммер, сигнализирующий, что в офис Миллисент пришел видеосигнал.

— Это, наверное, мой помощник, — взглянув на часы, сказал Алекс.

На ожившей части экрана появилось изображение молодого рыжеволосого человека с тонким смешливым лицом. На его губах застыла сардоническая улыбка.

— А, Гриффин! — с усмешкой произнес молодой человек. — Как дела в вашем гусятнике?

— Не так хороши, Тони, — спокойно ответил Алекс. — Как вам живется в Чино?

— Еще каких-то восемь месяцев, и я буду на свободе. До этого момента мне придется валяться на койке и плевать в потолок, — молодой человек заметил Миллисент. — Извините, а мы уже встречались?

— Не думаю, — покраснев, ответила Миллисент.

— Тони, — представился молодой человек. — Тони Макуиртер. Несколько лет назад мистер Гриффин помог мне поселиться в этом мальчишнике. Правда, он позаботился о моем комфорте, насколько было в его силах. Видно, совесть замучила.

— А чем вы так дороги Гриффину? — не удержалась от вопроса Миллисент, с антипатией рассматривая Макуиртера.

— Хороший вопрос, — усмехнулся молодой человек. — Я и сам спрашивал себя много раз, но ответа так и не нашел. Ладно… В любом случае, я сомневаюсь, что мистер Гриффин позвонил мне только для того, чтобы справиться о моем здоровье.

— Правильно, Тони, — кивнул Алекс. — Хочу подкинуть вам одну работенку. Я надавлю кое на кого, и вам разрешат доступ к компьютерной сети.

— Зачем? — удивленно спросил Макуиртер.

— Тони, я готов усыновить вас, если вам хватит интеллекта еще раз взломать нашу компьютерную систему безопасности.

— Вот так да! — воскликнул Макуиртер, и его брови поползли вверх. — Но зачем? Хотите что-нибудь вынюхать?

— Да. Я хочу, чтобы вы узнали всю подноготную о человеке по имени Карим Фекеш. Его офисы расположены в центре Лос-Анджелеса в здании «Дюпон». Выясните все, что связано с интересами Фекеша относительно Парка Грез и «Коулз Индастриз», но учтите, что много информации будет спрятано или завуалировано.

Макуиртер усмехнулся:

— Но ведь тогда мне придется нарушить гражданские права этого человека.

— Он не гражданин нашей страны.

Сардоническая улыбка с лица заключенного исчезла, теперь Макуиртер разглядывал экранное изображение Гриффина с интересом.

— Но все это как-то неэтично. В любом случае, мне вряд ли дадут много времени, чтобы барабанить по компьютерным клавишам.

— Хорошо, — не отступал Алекс. — Миллисент обработает одну из баз данных и перешлет ее вам. Там вы найдете ключевые данные о Фекеше. Составьте программу и постарайтесь взломать «замки» на его счетах, файлах, выясните движение его акций.

— Конечно, все нелегально? — ехидно поинтересовался Макуиртер.

— Тони, я что-то не пойму, — не выдержал Алекс, — вы преступник или нет?

— Но мне-то какая будет польза? Хотите, чтобы мне добавили срок?

Алекс покачал головой.

— То все, что я для вас сделал, было от чистого сердца. Я знаю, что вы никогда не желали смерти того охранника. Но сейчас мне очень нужна ваша помощь.

Макуиртер уставился в потолок и надолго замолчал.

— Не знаю, — наконец протянул он. — Мне ведь осталось каких-то восемь месяцев… — неожиданно Макуиртер сменил тему: — А эту прелестную леди, если я правильно запомнил, зовут Миллисент? Мне хотелось бы с ней встретиться.

— Встретиться? Обещаю. Через восемь месяцев, — согласилась Миллисент. — Но только в том случае, если вы поможете мистеру Гриффину. И не рассчитывайте на что-то большее.

— Нет, что вы. Только встретиться. Вы просто душечка, — голос Макуиртера стал масляным. — А я ведь так одинок… Этого достаточно, чтобы свихнуться.

— Слушайте, ребята, вы отвлеклись! — оборвал заключенного Алекс. — Все шашни и нежности потом. Тони, мне больше нечего сказать. Если вы докажете, что самые большие интриги могут исходить именно от Карима Фекеша, я обещаю, что помогу вам выбраться из тюрьмы досрочно, а здесь вас будет ждать приличная работа. Ради Бога, постарайтесь сделать все возможное.

— Значит, вывести этого парня на чистую воду… — задумчиво произнес Макуиртер. — Он не гражданин нашей страны… Бедолага… Ладно, сэр, я согласен.

Изображение заключенного исчезло с экрана.

Миллисент принесла себе еще чашечку кофе.

— Вот что, Милли, — Алекс старался не обращать внимания на соблазняющий аромат напитка. — Попробуй-ка соединить меня с Каримом Фекешем.

Девушка склонилась над пультом. Минут через двадцать на экране появилось лицо восточного типа.

— Чем могу быть полезен?

Алекс узнал собеседника. Это был Расул, ливийский посол.

— Мне надо поговорить с мистером Фекешем.

Расул, видимо, принял Алекса за рядового незнакомца и несколько облегченно вздохнул.

— Извините, но его сейчас нет на месте.

— С вами говорит Алекс Гриффин, шеф Службы Безопасности Парка Грез.

Расул задумался, а через несколько секунд его изображение исчезло.

Вскоре на экране появился сам Карим Фекеш.

— Слушаю вас, мистер Гриффин.

— Могу ли я поговорить с вами несколько минут лицом к лицу?

— О чем? — поинтересовался Фекеш.

Алекс на мгновение заколебался, а затем ответил:

— О некоторых нерешенных делах.

— И как долго эти дела оставались нерешенными?

— Восемь лет. Фекеш улыбнулся.

— Боюсь, что в таком случае эти дела не решить никогда. Я очень занятой человек, мистер Гриффин. Через полчаса я должен быть в Сан-Диего. Позвоните моему секретарю. Возможно, в следующем месяце я смогу найти для вас пять минут.

Фекеш вежливо склонил голову, и его изображение исчезло с экрана.

— Ловкач, — усмехнулась Миллисент.

— Сукин сын, я объявляю тебе войну, — зло прошептал Алекс и добавил: — Даже ловкачи попадаются в сети. Надеюсь, Тони еще пощекочет этого господина за усы.

ГЛАВА 20

В ЦАРСТВЕ СЕДНЫ

Эвиана, шедшая последней в цепочке эскимосских женщин, даже не повернула головы в сторону своих друзей, пока не услышала голос Макса Сэндса. Увидев его лицо, она ожила, и ее сердце забилось в груди, как в дни юности.

— Эвиана, — произнесла Снежная Лебедь. — Я до сих пор не могу в это поверить. Вы мертвы, но это оружие, — эскимоска указала на карабин в руках Оливера Франка, — привело нас к вам.

— Я не понимаю, — ответила Эвиана, — при чем здесь оружие.

— Этот карабин находился с вами в момент вашей смерти. Это могучее оружие, и именно у вас с ним самая сильная связь. Если вы захотите, то с его помощью мы вытащим вас из потустороннего мира.

— Вы хотите сказать, что можете вернуть меня к жизни? — спросила Эвиана, хотя уже знала ответ.

Снежная Лебедь, смутившись, заметила:

— Не совсем так. Пока мы возьмем вас как одну из мертвых. Вы будете служить мне так же, как духи служат нашим чародеям-ангакокам. Вы будете собирать информацию, которая неподвластна для человеческих органов чувств. Вы могли бы оказать нам неоценимую помощь.

Эвиана ни секунды не колебалась:

— Я иду с вами.

Инуитские женщины одобрительно закивали.

Макс готов был закричать на весь мир: он шел рядом с Эвианой.

— Скажите, — обратился он к женщине, — что чувствует человек в момент смерти?

На лице Эвианы застыла улыбка. Она долго искала подходящий ответ, но, не найдя его, ускорила шаг.

Дорога стала петлять среди огромных плоских валунов, напоминающих гигантские столы, и через несколько километров игроки остановились у входа в пещеру.

— Наверное, здесь какая-то ошибка, — встревожился Макс.

— Помнится, что… — с ужасом начала Эвиана и замолчала.

— Что? — спросила Шарлей.

— Я не уверена, — ответила Эвиана. — Наверное, это произошло, когда я была еще жива.

— Эвиана, дорогая, — взмолилась Шар-лен. — Если у вас есть что сказать, то…

— Собирать информацию — ваша главная задача, — напомнила Снежная Лебедь.

Эвиана кивнула.

— Падаю. Медленно. Вокруг меня какие-то силуэты, большие тени. Как во сне…

— Что еще?

Эвиана покачала головой.

— Надо торопиться, — позвала Снежная Лебедь.

Игроки нырнули в темноту.

Вскоре стало так светло, что можно было вполне обойтись без фонарей. Валуны, усеявшие все пространство вокруг, уменьшились в размерах, а своды пещеры, до которых еще час назад можно было достать рукой, стали такими высокими, что терялись из виду. Вокруг простиралась каменная пустыня.

Воздух в пещере был прохладным и упоительным, но при каждом произнесенном слове изо рта игроков, к всеобщему удивлению, выходили мелкие пузырьки.

— Ничего страшного, — успокоила Снежная Лебедь. — Мы уже давно идем по дну океана. Здесь царство Седны.

Словно в доказательство, откуда-то из глубины выплыла стайка небольших, почти аквариумных рыбок. Вслед за ними мимо игроков проплыл величавый гигантский осьминог.

Не успели путники осознать удивительный и сказочный факт своего пребывания в невозможной для человека среде, как впереди показалась женская фигура с размытыми контурами. Игроков охватила паника. Неужели это Пайджа? Нет, слишком большая. Женщина в высоту достигала не менее трехсот футов, а может, и больше.

Это была Седна. Царица морей, инуитская богиня, праматерь жизни стояла сгорбившись. Казалось, на ее плечи давил невыносимый груз. Поза Седны, ее опущенная голова вызвали у игроков чувство жалости и сострадания. Откуда-то из толщи вод доносился разрывающий душу плач.

Путники подошли поближе. Теперь было видно, что левая половина лица Седны была залеплена какой-то сероватой слизистой массой, непрерывно сползающей царице на плечо. Ее лицо пересекали белые прожилки, похожие на вздувшиеся вены.

— Макс! — воскликнул Орсон. — Мне кажется, что лицо Седны похоже на план города! Этот «город» простирается до самого ее затылка!

Игроки подошли еще ближе. Перед ними стоял неподвижный колосс — женщина с обрубленными пальцами и длинными черными волосами.

Неожиданно игроков подхватили восходящие струи воздуха, и вскоре мощный поток поднял их к самому лицу владычицы подводного царства. То, что со стороны казалось слизью, на самом деле было скопищем мерзких десятидюймовых существ, имевших обличье полунасекомых, полулюдей. Они находились в беспрестанном беспорядочном движении.

— Водяные жуки, — заметил Джонни Уэлш, которого восходящий поток вознес выше всех игроков.

На голове Седны из подвижной слизи торчали четыре фигурки, образующие идеальный квадрат. Макс сразу догадался, что эти человечки символизируют четыре расы: европейскую, азиатскую, африканскую и палеазиатскую, к которой относятся эскимосы и индейцы.

Вдруг фигурки, казавшиеся лишь маленькими статуэтками, громко завздыхали, а «европеец» заговорил.

— Мы… — начал он, делая между словами большие паузы. — Мы… очень… долго ждали вас… И вот… вы здесь… — человечек взглянул на своих собратьев и, подняв вверх руки, загадочно произнес: — Пусть же совершится наш суд!

ГЛАВА 21

СУДИЛИЩЕ

Фигурка, обращенная на север, имела черты типичного эскимоса. Человечек был маленьким, полным и краснокожим. Фигурка, смотрящая на восток, символизировала азиата и имела неестественно желтую кожу. К югу была обращена черная фигурка с густой курчавой шевелюрой. В человечке с белой кожей легко можно было признать европейца.

Четыре фигурки олицетворяли главные грехи человечества.

— Вы пришли уничтожить нас, — произнес «эскимос». — Но мы знали, что вы придете, и теперь будем решать вашу участь.

— Интересно, не являются ли каббалисты вашими друзьями? — выразил общую догадку Орсон Сэндс.

— Нет, — ответил человечек. — Они мечтают использовать нас в своих целях, но погрязнут в собственных же грехах.

«Эскимос» окинул колючим взглядом каждого игрока и продолжил:

— Со времен Ворона мир находится в равновесии. Ворон созидал, а Седна придавала силы. В этом им помогали шаманы, которые могли перемещаться из одного мира в другой. Но человеческие грехи, капля за каплей, высасывали из Седны все ее жизненные соки. Когда эскимосы нарушили табу и законы предков, мы, выразители грехов, обрели невиданную силу.

— Как вирусы в ослабевшем организме, — вздохнул Макс.

«Эскимос» рассмеялся:

— В 1920 году к нам, людям льдов, явился человек по имени Роберт Флагерти. Он снял фильм «Нанук с севера». Когда фильм вышел на экран, мир окончательно сошел с ума.

— Почему? — изумился Хеберт.

— Потому что чуждый нам мир белых людей стал частью того сообщества, которому помогала Седна. У каждой цивилизации есть свой бог и свои духи. Седна была могущественной, потому что покровительствовала народам, живущим в самых тяжелых условиях.

Макс, слушая «эскимоса», боковым зрением наблюдал за другими человечками. Они выглядели совершенно неподвижными и лишь иногда одобрительно кивали.

— Но почему контакты с чужеземцами не придали Седне нового могущества? — не унимался Хеберт.

— Потому что в вашей культуре нет ничего, что могло бы придать новых духовных сил инуитским народам. По правде говоря, мы, грехи человечества, благодарны вам, — «эскимос» ухмыльнулся. — Ведь именно благодаря вам мы обрели нашу истинную силу. Посмотрите: каждая букашка, которая ползает по волосам Седны, — это ваше злодеяние, ваше преступление. Эти существа дороги нам, потому что мы питаемся их выделениями. Чем больше вы совершаете злодеяний, тем сильнее мы становимся. И очень скоро мы располземся по всей вашей земле.

Ошеломленные игроки долго молчали.

— Но если мы для вас сделали так много хорошего, — наконец раздался тоненький голосок Кевина, — почему бы вам не отпустить нас? Ведь мы же можем натворить еще больше злодеяний.

— Потому что вы понадобитесь нам здесь, — ответил «африканец». — Мы, ваши грехи, хотим использовать вас против «Каббалы». Когда вы и каббалисты будете уничтожены, то мы сможем управлять всем миром. Мы — настоящий смысл жизни. Мы вызываем гниение, но мы и сами продукт гниения. Мы — следствие и причина, начало и конец, альфа и омега. Мы станем хозяевами Вселенной.

— И что же вас останавливает? — поинтересовался Орсон.

Ответил «евпропеец»:

— Вся проблема в вас. Вы должны сами, добровольно, без принуждения, пустить нас в свои сердца.

— Если вы нуждаетесь в нашей помощи, значит, вы не так могущественны, как кажетесь. Кого вы боитесь? — распалился Орсон, чем вызвал восхищение со стороны брата.

— Мы никого не боимся, — хором ответили человечки.

— Бред собачий! — взорвалась Эвиана. Все повернулись в ее сторону.

— Если вы — наше порождение, — продолжала маленькая рыжеволосая женщина, — значит, истинная сила у нас, а вы всего лишь приглашены поучаствовать в нашем танце. Наша судьба будет определена не вами, а тем, что есть в наших сердцах. Разве не так?

Теперь шокированы были человечки.

Больше всех смелая речь поразила «азиата». Уставившись на Эвиану застывшим, как у змеи, взглядом, он прошипел:

— Но ты… ты же мертва. Ты мертва…

— Да, — спокойно кивнула Эвиана.

— Тебя не должно было быть с этими… Человечки завопили, и мерзкие насекомые, человеческие грехи, стали ползать по волосам, щекам и шее Седны с утроенной скоростью, издавая зловещий шелест.

— Да, у нас так много могущества, что мы можем призвать к себе даже мертвых! — расхрабрился Орсон. — Представляю, как вам это не нравится!

— Нет! Ничего подобного! — закричал «европеец». — Вы никуда отсюда не денетесь! Мы будем вас судить! Но тот из вас, кто поможет нам в схватке с «Каббалой», будет вознагражден!

Дуайт Уэллс был доволен: в игре все складывалось очень удачно. Но эта Эвиана… «Вы всего лишь приглашены поучаствовать в нашем танце», — вспомнил Дуайт ее слова. Эта фраза уже когда-то сорвалась с губ Эвианы, правда, в другое время и при других обстоятельствах. Дуайт напряг память. Ах, да! Эта женщина много лет назад уже участвовала в «Ядерной зиме». Но так ли оправдано ее чудесное воскрешение в этот раз? Все-таки, нахмурился Дуайт, Гриффин играет в какую-то свою игру…

На компьютерном экране была видна не только сцена в царстве Седны, на нем высвечивались постоянные сведения о давлении крови и температуре тел игроков. Цифры не вызывали особого беспокойства.

Уэллс нажал на нужные кнопки, и над головой Седны появился блестящий том — сверкающая «Всемирная энциклопедия» в несколько футов высотой. Через одну-две секунды страницы книги ожили. Сначала появилась грандиозная батальная сцена битвы при Ватерлоо. На следующей странице проплыл золотистый Сатурн со своими удивительными кольцами. Его сменили ревущие динозавры, а затем появился ядерный «гриб».

Перед игроками прошла вся история Вселенной, вся история человеческого разума. Уэллс решил показать страницы «Всемирной энциклопедии», чтобы игроки, увидев их, прониклись духом ответственности за все человечество.

Словесная дуэль человечков и игроков продолжалась.

— Вы говорите о смерти человечества, — доказывал Робин Боулз. — Но если человечество погибнет, то вместе с ним уйдут и все человеческие грехи.

— Конечно, — согласился «эскимос». — Но мы надеемся на ваше благоразумие. Вы останетесь с нами и будете плодить грехи. Вы будете купаться в роскоши и наслаждениях. Представляете: безостановочная оргия, которая никогда не кончится!

Вскоре четыре голоса соединились в единый хор:

— Пусть свершится суд!

Внезапно окружающая обстановка стала меняться: появились стены, пол и потолок. Через несколько минут игроки оказались на скамье подсудимых, а за длинным столом, покрытом зеленым сукном, восседали четыре человечка в судейских мантиях.

— Слушайте все! — торжественно начал судья-«эскимос». — Настоящий суд объявляю открытым!

Как ни тяжело игрокам было свыкнуться с новой обстановкой, сдаваться они не собирались.

— Если это настоящий и честный суд, — заявил Робин Боулз, — то я настаиваю на приглашении адвоката.

— Что ж… У вас есть такое право, — ухмыльнулся судья-«европеец», вальяжно раскинувшийся в кресле.

— Пусть нас представляет Робин Боулз, — предложил Макс.

Дуйта Уэллса. приятно удивило, что вести защиту доверили именно Боулзу. Понравился такой выбор и Гвен с Олли, по крайней мере, так сообщила Гвен.

— Смотрите! — вдруг воскликнул Пегас. По каменному полу судебного зала ползли шесть слизней, олицетворяющих грехи. Они неспешно перетащили к судейскому столу серебристую коробочку с необходимыми бумагами.

Бросив взгляд на мерзких тварей, игроки продолжали обсуждение кандидатуры Робина Боулза.

— Вы не против, мистер Боулз? — спросил Кевин. — Я видел вас в фильме «История судьи Крэйтера».

Боулз вздохнул и нехотя произнес:

— Этого хотите вы, мистер Титус, и остальные игроки.

— Но вы же справитесь!

— Давайте голосовать, — предложила Снежная Лебедь.

Большинство игроков поддержало кандидатуру Робина Боулза. Против не высказался никто.

Ознакомившись с бумагами, слово взял судья-«африканец»:

— Мы здесь собрались, чтобы судить человечество, которое представляют эти люди, за его грехи. В ходе процесса мы будем руководствоваться «Кодексом Наполеона». Вы изначально считаетесь виновными и будете таковыми считаться, пока не докажете свою… — «африканец» запнулся. — Как это слово?..

— Невиновность, — шепотом подсказал невесть откуда взявшийся скелетообразный судебный исполнитель.

— Да, именно это слово я искал, — ухмыльнулся судья и выплюнул отвратительное насекомое.

Существо упало под ноги Шарлей, вызвав в молодой женщине нервную дрожь. Со своего места встал Робин Боулз.

— Мы согласны принять участие в этом процессе, но при условии, что суд будет проходить честно. Если же это всего лишь фарс, то мы оставляем за собой право на молчание и защиту своего достоинства.

Поднялся Орсон и, что-то прошептав Боулзу на ухо, сел на место.

— Мы обойдемся с вами честно, — заверил «азиат». — Можете в этом не сомневаться. Ложь есть грех, но грехи не могут лгать.

Робин Боулз выпрямился и неприязненно улыбнулся:

— Вам не следовало бы нам лгать. Мой коллега сейчас мне кое о чем напомнил.

Кряхтя, Орсон Сэндс поднялся со своего места и повторил то, что сказал Боулзу на ухо:

— Все правильно. Ворон и Седна не участвуют в процессе, но у Седны есть друг. А Эвиана может быть посредником.

Кевин тотчас достал свой микрокомпьютер и, нажав на какие-то кнопки, произнес:

— Торнгарсоак. Повелитель земных существ.

— Вот именно, — кивнул Орсон. — Торнгарсоака нет с нами, но он все видит и слышит глазами и ушами Эвианы. Если мы окажемся виноваты, то Торнгарсоак накажет все человечество. Но если мы невиновны… — Орсон хитро прищурился. — Тогда он разделается с вами.

Повернувшись к товарищам, Орсон театрально поклонился. Раздались аплодисменты.

— Спасибо, коллега Орсон, — поблагодарил Боулз и продолжил: — Как уже было сказано, мы отвергаем все предъявленные нам обвинения.

— На каком основании? — возмутился «эскимос».

— На том основании, что мы, представители западной культуры, никогда не следовали эскимосским законам и поэтому изначально не можем считаться виновными.

Четверо человечков-судей посовещались и дружно закивали.

— Все правильно, но ваше замечание отклоняется по двум причинам. Во-первых, если мы даже не возьмем во внимание прегрешения, характерные для эскимосского народа, то останутся грехи, универсальные для любой культуры, например, убийства. Этого вполне достаточно, чтобы вас осудить.

— А вторая причина? — поинтересовался Боулз.

— Игнорирование или незнание какого-либо закона не освобождает от ответственности. Этот постулат хорошо известен и для западного правосудия.

Боулз согласно кивнул и задумался.

— Но за какие именно грехи вы нас судите? — наконец спросил он.

— За убийства, — ответил судья «африканец». — За многочисленные детоубийства, которые вы именуете абортами. За то, что ваши мужчины потеряли охотничьи навыки. За то, что ваши женщины одеваются, потеряв элементарный стыд. В конце концов, даже за издевательство над супружеским и родительским долгом.

— Хочу заявить, — возразил Боулз, — что эти грехи тянутся за человечеством с незапамятных времен, однако, несмотря на это, мир всегда находился в устойчивом равновесии. Более того, он развивался и прогрессировал. Просто свободная пресса и компьютерные коммуникации позволяют людям узнать все больше и больше о зле, войнах и проявлениях бесчеловечности.

Человечки рассмеялись:

— Этот аргумент мы уже слышали. Как у вас говорят, не пойман — не вор. Мы отвергаем этот аргумент.

— Но вы должны признать, — продолжил Боулз, — что мы судим здесь не только человеческую расу. Мы должны выяснить, не превышаете ли вы своих полномочий, не переходите ли границы всей власти. Если неправы вы и никакого увеличения греховности человечества нет, значит, все живое и окружающий мир потеряли равновесие по вашей вине. Тогда месть Торнгарсоака будет ужасной. Вопрос лишь в том, насколько грешны вы сами.

Последние слова Боулз произнес обвинительным тоном.

Судья съежился и ответил:

— Мы не можем грешить, потому что мы и есть грехи!

Боулз вытер со лба пот и продолжил:

— Я полагаю, что мы лезем в какие-то дебри и в то же время непозволительно примитивно обобщаем. Выберите какое-нибудь определенное прегрешение и дайте нам возможность опровергнуть это обвинение. Если современный человек так порочен, то мы рискуем провести здесь годы, прежде чем сможем разобрать все его пороки.

— Смертоубийство, — предложил от лица всех судей «европеец».

— Думаю, что не стоит, — ответил Боулз. — Мы сурово наказываем убийц, и если они остаются живы, то чаще всего чистосердечно раскаиваются в содеянном. Наши боги принимают раскаивание в убийстве, хотя и считают убийство самым тяжким грехом.

— Тогда аборты, — сказал «эскимос».

Боулз задумался.

— Но ваше понятие об абортах…

— …Ничем не отличается от вашего, — закончил «эскимос».

Неожиданно Трианна Ститвуд вскочила со своего места и с жаром, не обращая внимания на протест Боулза, заговорила:

— Во времена лишений эскимосских новорожденных попросту выкидывают в сугробы. До сих пор еще есть такие места, где малыша не нарекают именем до тех пор, пока он сам не сможет его себе выбрать. У нас же такого никогда не было. Конечно, очень плохо, что некоторые люди убивают своих детей только за то, что сами слишком ленивы, чтобы поставить их на ноги. Но аборты нельзя запретить. Да, я признаю, что аборт — тоже убийство, но лучшие дети — желанные. Нас нельзя осуждать за аборты, потому что Бог дал нам возможность размножаться, но ограничил пространственные и продуктовые ресурсы.

Закончив свою горячую тираду, Трианна села на место и заплакала. Ее тут же обняла за плечи Шарлей. Из всех игроков лишь один Пегас почему-то выглядел смущенным.

Несколько смутился от увиденной сцены и Дуайт Уэллс. Кривая пульса и давления Трианны резко поползла вверх.

Дуайт вызвал на экран личное досье Трианны. Но сколько он ни вчитывался, он так и не нашел ни одного упоминания о том, что Трианна когда-либо делала аборты. Впрочем, часто в досье игроков Парка включались только сведения, поданные со слов самих игроков. Поэтому скрыть можно было очень многое.

Судьи стали совещаться. Их голоса вскоре слились в единое бормотание, и игроки не могли разобрать ни слова.

Наконец, человечки пришли к общему мнению.

— Мы знаем, — начал «эскимос», — что у вашей цивилизации есть один грех, который невозможно ни понять, ни оправдать. Этот грех мы вам никогда не простим. Мы имеем в виду вашу мясную промышленность.

— Простите, не понял, — изумился Боулз.

— Объясняю, — продолжил судья-«эскимос». — Миллионы несчастных животных ежегодно подвергаются варварскому убийству.

Пространство над судьями помутнело, и вскоре над их головами повисло объемное изображение скотобойни. До игроков донесся запах крови. По направлению к конвейеру покорно следовали десятки молодых бычков.

— Вы слишком много убиваете животных и птиц, — обвинял «эскимос».

Появился длинный контейнер, который на специальных захватах нес тысячи птиц к головоотсекающей машине. Это была настоящая Треблинка, Освенцим, контейнер смерти.

Перед игроками предстал и разделочный цех плавучего завода, куда опадали тысячи тонн добытого тунца. Картину довершали горы отрезанных рыбьих голов, потрохов и плавников, сверкающих на солнце.

— Для нас это крайний грех, — вновь заговорил «эскимос». — Для нас и для Седны это вне представления и разума. Сравните все с практикой давно прошедшего времени.

Неожиданно появилась широкая заснеженная просека в дремучей тайге. По просеке двое мужчин тащили огромную тушу убитого карибу.

Макс, слушая завывания полярного ветра, чувствовал, как билось его сердце. Так охотились его предки. Что-то Максу подсказывало, что именно так, в единении с природой, человек должен добывать себе пропитание.

Завершилась вся эпопея изображением кричаще-разноцветных полок в огромном супермаркете, где видное место занимали сотни сортов колбас, копченостей и сырых тушек, как упакованных, так и подвешенных на крючья или просто разложенных на витринах.

— Итак, — с пафосом произнес «эскимос», — вы потеряли всякое единство с природой, всякое чувство разумности! Ваш грех даже страшнее! Вы полностью подмяли природу под себя!

Супермаркет исчез и над всеми появился мультипликационный образ некоего Фердинанда по прозвищу Бычок.

Макс был наслышан об этом Фердинанде. Его хорошо знали не только в Америке, но и еще в шестнадцати странах мира, Фердинанду принадлежала большая часть ресторанов «Ленивый Такс», специализирующихся на мексиканской кухне. Бывший когда-то хозяином скромной забегаловки, а теперь доросший до владельца огромной ресторанной империи, Фердинанд не только скупал скот, но и выращивал его на своих бесчисленных ранчо.

Фердинанд тупо посмотрел на игроков и заученно произнес:

— Добро пожаловать в «Ленивый Тако»! Мы готовим лучшие бифштексы в мире! Бифштекс… Это такое наслаждение!

Макс вспомнил, что бифштексы в заведениях Фердинанда готовить действительно умеют.

На рекламе с физиономией владельца ресторанов дело не закончилось. За ней последовал целый парад рекламных роликов с портретами различных куриных, рыбных, консервных королей. Здесь были и Фогги-Леггорн, и Чарли-Тунец, и Даффи-Утенок, и даже некая Элизабет Уильяме по прозвищу Свинка.

Орсон от отчаяния закрыл руками лицо. «И откуда только они взяли эти рекламные ролики? Мы пропали!» — думал он. Чувство стыда жгло и Макса.

— О какой защите теперь может идти речь? Вы опозорили дух животных. Грех!

— Грех! — хором повторили остальные человечки.

Выдержав небольшую паузу, «эскимос» произнес:

— Теперь остается только огласить…

— Постойте! Минуточку! — вдруг раздался голос Джонни Уэлша.

Все с удивлением посмотрели на комедианта, который неожиданно заговорил голосом Фогги-Леггорна:

— Думаю, что лучше всего в этом вопросе разберусь я сам. Не возражаете, Робин?

— Конечно, нет, — с удивлением и облегчением ответил Боулз.

— Вы знаете, — собравшись с мыслями, начал Уэлш, — чем больше людей живет в стране, тем больше требуется пищи. Кажется, у вас, эскимосов, большой честью является иметь много детей. Бездетные пары осыпают проклятиями и даже выгоняют из общины. Мы тоже любим своих детей.

— Допустим, — неохотно согласился «эскимос».

— Так вот, — продолжил Уэлш. — Хорошо развитая пищевая индустрия позволяет нам накормить наших детей. Вот если бы мы их не кормили, то это было бы настоящим грехом. Мы хотим, чтобы как можно больше наших родившихся детей выжило. Поэтому-то в нашем обществе так много учителей, врачей, инженеров… Они тоже нужны нам, чтобы воспитывать детей, учить их, выхаживать… Поэтому у нас так много рыбаков и фермеров. И мы стараемся убивать животных гуманно. Неужели пронзить копьем живот какого-нибудь оленя гуманнее нашего способа умерщвления? Неожиданно опять вмешалась Трианна:

— Я еврейка, и в нашей «Торе» сказано, что кошерное мясо должно браться от того животного, которое убито гуманно, насколько это возможно. Думаю, такое наставление есть у каждого народа.

— Нет, не у каждого, — возразил .«японец». — У нас ничего подобного нет. И вообще, вы понимаете, куда нас заведут такие рассуждения?

— Они заведут нас к тому, — усмехнувшись, ответил Уэлш, — что мы докажем вам нашу невиновность. Докажем, что мы ни в коем случае не оскорбляем души животных, как не делают этого ни Том-Индюк, ни Чарли-Тунец, ни даже Фердинанд-Бычок, — неожиданно Джонни заговорил, как казалось, на другую тему. — Там, откуда мы пришли, лучшим комплиментом является шутка. Я тоже всю жизнь шучу. После того как какой-нибудь актер или политик становится широко известным, над ним тотчас же начинают подтрунивать. Как только у нас в сердце появляется червоточина, мы сразу находим светлый лучик в жизни. И это тоже помогает нам выжить. Да, мы питаемся курятиной и говядиной. Но в то же самое время мы лечим коров, свиней, кур и других животных. Мы готовим для них лекарства. Животные живут в наших домах, едят нашу пищу и пользуются нашей безграничной любовью. Они и есть наш лучик света. Да вы даже не представляете, как они согревают нашу жизнь.

Уэлша перебил Орсон:

— Отец Снежной Лебеди показывал нам некоторые предметы домашней утвари, на которых были изображены животные в гротескном, я бы сказал, в карикатурном виде. В наших же журналах публикуются миллионы комиксов, где вы найдете любых зверюшек, и все они очень симпатичные. Таких изображений у нас выпускается в день больше, чем у всех инуитских народов за многие столетия. Не это ли доказательство того, как мы уважаем духов животных? Каждый день мы благодарим братьев наших меньших, каждый из нас хотя бы раз даровал деньги какому-нибудь обществу по защите животных. Поэтому все, о чем вы тут говорили, не может являться для нас доказательством нашей вины.

Человечки, казалось, окаменели. Наконец, «европеец» еле слышно вымолвил:

— Нет… Вы все лжете…

Но было уже поздно: стараниями Эвианы дух животных услышал все аргументы судей и игроков. Раздвинулись стены, ушли в небытие пол и потолок, куда-то исчезли маленькие человечки.

Неожиданно океан закипел. Распугивая рыбок, со дна поднялись огромные пузыри. Они подхватили игроков и понесли наверх, к свету.

Уэллс откинулся в кресле и окончательно успокоился. Все закончилось так, как было задумано по сценарию. Техника не подвела.

Уэллс широко зевнул. На него навалилась свинцовая усталость.

Внезапно сзади раздались негромкие аплодисменты. Обернувшись, Уэллс увидел худощавую фигуру доктора Вэйла. Доктор держал в руке две баночки холодного пива.

— Не освежитесь?

— Не откажусь.

Уэллс откупорил банку и залпом осушил ее наполовину.

— Если бы существовал дух пива, — довольно причмокнув, сказал он, — я расцеловал бы его в обе щеки.

Вэйл засмеялся:

— Прекрасно сработано. Мы почти закончили всю программу.

Уэллс хитро прищурился.

— Не начать ли мне «убивать» кое-кого из игроков? Для их же собственной пользы.

Он отхлебнул еще пива и вызвал на экран изображения отдельных рабочих участков, расположенных на Игровых Полях. Рабочие в униформах колдовали над гидравлическими лифтами, канатами, механизмами и прочим мудреным хозяйством, с помощью которого игроки сейчас поднимались к поверхности океана.

— Даже не могу поверить, что игрокам до сих пор не любопытно, как все это делается.

Вэйл усмехнулся:

— Мне кажется, вы в детстве начитались сказок и до сих пор находитесь под их впечатлениями.

— Сказки я, конечно, читал… В нашем городе однажды гастролировал один старый маг. Он давал представления в бродячем цирке и как-то раз, перед очередным представлением, страшно напился. На следующий день во время выступления мага из-под его балахона выпрыгнул кролик и помчался в зрительный зал. Этого кролика маг должен был достать за уши из рукава в самом конце представления, но, как говорится, фокус не удался.

— И что же?

Уэллс сделал еще глоток и продолжил:

— Все решили, что так и было запланировано. Но я ходил на все представления и знал, что маг ошибся. Тогда я подумал, что он навсегда останется великим фокусником, потому что даже свою ошибку обратил в свою же пользу. Вы бы видели, как ему аплодировали зрители! — Уэллс допил пиво и с грохотом припечатал банку к столу. — Черт возьми! Любой может стать искусным и известным, нужна лишь практика. Глядя на старого мага, я подумал, что. тоже когда-нибудь стану известным и даже великим, — Дуайт Уэллс потер глаза и с неожиданным подозрением посмотрел на доктора: — Вы работаете и над моей психикой?

— Ну-ну, — успокоил его Вэйл. — С чего это вы взяли?

Макс смотрел вниз, сквозь толщу воды, не отрывая взгляда от Седны. Обрамление из слизистых существ отслаивалось от ее головы, быстро падая и исчезая. Седна еще пригибалась под тяжестью ноши, но выглядела уже куда здоровее, чем прежде. У нее появился шанс на выздоровление, а у Вселенной — на возвращение к состоянию равновесия.

Где-то высоко, на поверхности океана, уже заиграли солнечные блики.

ГЛАВА 22

МЕТЕОЗОНДЫ

Ракета лениво приподнялась над стартовым столом и устремилась ввысь. Это был обычный старт на Игровом Поле «А». Через минуту ветер размыл инверсионный след ракеты, превратив его в бесформенную седую бороду. Вскоре ракета стала казаться яркой желтоватой точкой, но до ее орбиты было еще далеко. Наступали самые важные, самые критические секунды полета.

Понимая ответственность момента, Алекс Гриффин надел на голову наушники и вслушался в слова диктора.

— Ракеты неэффективны, — вещал голос. — Даже термоядерные, даже те, в реакторах которых бушует энергия, рожденная слиянием материи и антиматерии. Будущее за ракетами, использующими только аккумулированный электрический заряд. В первом приближении такая ракета и поверхность Земли — суть две отталкивающиеся друг от друга пластины конденсатора. Можно запускать аппараты в глубины Солнечной системы без сжигания на борту каких-либо веществ. Такие ракеты еще не созданы, но название для них уже придумали. Ученые решили назвать их метеозондами в память о древних серебристых шарах, которые раньше запускали метеорологи и геофизики для сбора информации…

А высоко над куполом по-прежнему поднималась в небо ракета. Многие посетители Парка с удовольствием принимали участие в подобном полете, дающем возможность ощутить невесомость.

Неожиданно Алекс увидел какой-то аппарат, устремившийся вслед за ракетой. Длинный, с горящими отметинами, он напоминал большого угря, извивающегося в толще воды. Аппарат был полупрозрачным, и сквозь него Алекс видел яркие звезды. Казалось, аппарат — это сплетение сверхпроводников, упорядоченных и превращенных сильным магнитным полем в длинного угря с квадратными плавниками.

— «Звездный кит» — продолжал диктор, — не более чем разгонная пушка, способная вывести на орбиту любую массу. Доставлять груз на орбиту, используя двухсотмильный ускоритель, намного дешевле, чем сжигать топливо или возиться с материей и антиматерией. По своей сути «звездный кит» и есть тот самый метеозонд…

«Звездный кит» оказался гораздо больших размеров, чем предполагал Алекс, и двигался с огромной скоростью. Вскоре он поглотил ракету, и маленький корабль оказался внутри. Через некоторое время ракета остановилась.

— Мы можем захватить судно, бросить его на орбиту и при необходимости оставить его там. Мы также можем придать ракете новое ускорение, чтобы заслать ее к другим планетам…

Ракета действительно увеличила скорость и оказалась у «пасти» «звездного кита».

— Мы также можем захватить приближающуюся к Земле ракету, которая несет полезный груз с Марса или астероида, и даже вернуть ее энергию «звездному киту»…

Теперь ракета метеором прошла через чрево «кита», замедлила скорость у самого хвоста и, выпав через какую-то клоаку, камнем понеслась к земле.

Некоторые внимательно вслушивались в голос диктора, раздававшийся из-за кулис и звучащий в наушниках, но Алекса вопросы вывода на орбиту кораблей интересовали меньше всего. Он расстался с Тадеушем Хармони всего на полчаса, однако за это время уже успел ответить на три сообщения и связаться со своим офисом.

Среди многочисленных гостей «Парка» Алекс без труда заметил элегантную фигуру Карима Фекеша. Богатый шейх, фактический хозяин «Парка Грез», стоял в центре живописной группы дельцов самого разного пошиба и что-то горячо им объяснял. Одним из его собеседников был Расул, только что оправившийся от игровой дуэли с Фекешем. Вскоре вся группа вновь стала увлеченно разглядывать захватывающую сцену на небе.

Неожиданно Алекс на своем плече почувствовал чью-то тяжелую руку и, оглянувшись, увидел Хармони.

— Мне необходимо с вами поговорить, — озабоченно произнес помощник директора.

— Подождите, эта феерия закончится через несколько минут.

Хармони покачал головой.

— Нет, Алекс. Сейчас же. Я боюсь, что вас срочно вызовут по какому-нибудь делу.

Гриффин кивнул, и вскоре сотрудники оказались в тени большой модели буровой скважины. В нескольких метрах от них из материалов, еще неизвестных рядовым инженерам-строителям, строилась огромная башня. Методы строительства тоже были невиданными: башня являла собой как бы ускоритель для постройки верхних этажей.

— Что вы задумали? — строго спросил

Хармони.

— Не беспокойтесь, — голос Гриффина был абсолютно спокойным. — Я все держу под контролем. Все, что касается вопросов безопасности.

— И поэтому вы решили поговорить с Идзуми, Хреслой и даже воскресить из небытия Тони Макуиртера?

— Подумать только! Сколько кругом внимательных ушей!

Как Хармони ни старался, но так и не смог удержаться от вспышки гнева.

— Поймите, Алекс, тогда я был пьян! Мне вообще не надо было затевать того разговора! — неожиданно Хармони нахмурился. — Почему вы улыбаетесь?!

— Что же мне, по-вашему, делать? — Гриффин старался говорить спокойно. — Опубликовать статью в «Тайме»? Или махнуть на все рукой? Я должен довести дело до конца!

Хармони попытался взять себя в руки.

— Послушайте, Алекс, вы даже не представляете, сколько грязи и мерзости можете поднять со дна болота!

— Тадеуш, вы наняли меня, потому что доверяете. Я пришел сюда не для того, чтобы заниматься бумагами и прочей рутинной канцелярской ерундой.

Видя решительность шефа службы безопасности, Хармони тяжело вздохнул и сказал:

— Что ж, запретить я вам ничего не могу, но хочу предупредить: вы можете потревожить такое осиное гнездо, что вам не поздоровится. Речь идет о сотне миллиардов долларов. В конце концов…

Хармони замолчал, боясь сказать что-нибудь лишнее. Он вытер со лба пот и некоторое время разглядывал свою широкую ладонь.

— Знаете, Алекс, — наконец произнес Хармони, — я чувствую себя золотой рыбкой в стеклянной банке.

— Я понимаю, — кивнул Гриффин. — Но теперь моя очередь. Теперь все сильнее, Тадеуш. Да и Мишель вернулась. Если во всем этом деле есть хотя бы малейший след Карима Фекеша, то мы сделаем все, чтобы фортуна отвернулась от его самодовольного лица.

Хармони от удивления открыл рот.

— Вы бредите.

— Думайте, как хотите, — пожал плечами Гриффин.

Хармони выглядел совершенно подавленным. Он понимал, что Алекс не знает и сотой части того, что было известно ему, Тадеушу Хармони.

— Вы хоть будете информировать меня о своих действиях?

— Постоянно. Обещаю, Тадеуш.

— Хорошо… Мне остается только ждать от вас известий.

Хармони' печально и глубоко вздохнул и, нацепив на лицо привычную искусственную улыбку, отправился к гостям.

Алекс проводил помощника директора долгим взглядом и вдруг неожиданно увидел в нескольких шагах от себя группу во главе с Каримом Фекешем. Оба застыли на месте.

Через мгновение Фекеш, придя в себя первым, любезно улыбнулся, и вскоре его группа растворилась в толпе.

Выскочив из-под воды, Макс оказался на большой и гладкой, как стол, льдине. Вокруг него друг за другом появились остальные игроки. Вокруг него друг за другом появились остальные игроки. Некоторое время окружающий мир казался расплывшимся и неустойчивым, но вскоре все приобрело четкие очертания.

Неожиданно матовое небо окрасилось в яркие цвета. Что это? Северное сияние? Оптические причуды умельцев из «Парка Грез»? Цветные всполохи казались такими сочными и такими близкими, что Макс даже попытался, встав на цыпочки, дотянуться до них руками.

— Что это вы делаете? — удивилась Эвиана.

Макс смутился:

— Ничего особенного. Растягиваю мышцы.

Во все стороны до самого горизонта тянулась белая ледяная пустыня, лишь в немногих местах оживляемая черными полыньями. Воздух был чуть суше и холоднее, чем в подводном царстве Седны. Игроки очутились в сердце Арктики, и теперь холода будут их преследовать везде, где ступит нога. В бесконечном ледяном мире не было ни гор, ни деревьев, а в расцвеченном небе не летали птицы. Завывал злобный ветер, толкая большие и малые льдины в неопределенном направлении.

Игроки облачились в теплые одежды. Студеный ветер принес в востока нешуточный снегопад.

Перескакивая с льдины на льдину, Макс добрался до Снежной Лебеди.

— Что дальше?

— Нам необходимо убежище, — сказала эскимоска. — Воспользуемся тем, что припас мистер Боулз.

Выбрали огромную льдину. Все смертельно устали, но в глазах игроков светилась радость от проделанной работы.

— Мы должны построить убежище, потому что приближается сильная буря, — сказала Снежная Лебедь.

Теперь слово было за Робином Боулзом.

— У каждого на дне рюкзака есть какая-либо часть разборной конструкции, — начал он. — Мы будем строить что-то типа иглу. Прежде чем вы все достанете, послушайте меня.

Игроки образовали большой круг, Макс устроился рядом с Эвианой. Все внимательно выслушали инструкции Боулза.

Извлеченные из рюкзаков части представляли собой выдвижные устройства, из которых можно было соорудить подобие иглу. У многих нашлись бухты проволоки и прочная ткань, хорошо удерживающая тепло.

Вскоре среди ледяного безмолвия выросло красивое прочное иглу, первое сооружение — детище человеческого разума, виденное игроками с момента падения самолета. Иглу получилось двенадцати футов в диаметре и пяти футов высотой.

Температура опустилась ниже сорока градусов мороза, и у Макса даже в перчатках коченели руки. Он последним вполз в иглу. Робин Боулз уже вовсю орудовал с портативным обогревателем. Вскоре в иглу стало тепло и комфортно.

Снежная Лебедь достала из рюкзака пачку сигар и села в центре, скрестив по-восточному ноги. Эскимоска была сосредоточена и тиха.

За тонкими матерчатыми стенами свирепствовала пурга, и Максу казалось, что он слышит ужасный и мстительный голос «Каббалы». Но здесь, в иглу, было тихо и спокойно. Эвиана смотрела на Снежную Лебедь так, словно пыталась что-то вспомнить. Игроки молчали. Все: Боулз, Ститвуд, Пегас, Йорнелл, братья Сэндсы, Дыола, Титус, Оливер Франк, Уэлш, Эвиана, Хеберт — чувствовали себя людьми белого мира, борцами за христианские ценности, и этого им было достаточно.

— Вы знаете, что мы победили, — неожиданно сказала Снежная Лебедь. — Но все мы смертельно устали.

— Еще как, — вставила Трианна.

— Мы устали, но дух наш несокрушим. Теперь мы должны посоветоваться с моим отцом. Мы сможем с ним поговорить, потому что среди нас есть человек, который может свободно курсировать из мира мертвых в мир живых, и наоборот. Эвиана, сядьте в центр круга. Вы поможете нам открыть окно в другой мир.

Эвиана села рядом со Снежной Лебедыо. Всем игрокам раздали сигары.

Все время, пока говорила Снежная Лебедь, Макс пытался принять наиболее удобное положение. Сидеть, как остальные, на твердой ледяной корке ему не хотелось, поэтому он подложил под себя свой огромный рюкзак. Его примеру последовали другие игроки.

Новые сигары оказались короче прежних, но дымили не хуже. Макс не знал ни одного из команды, кто отличался бы пристрастием к табаку. Однако разом затянувшись и выпустив вкусный сладковатый дым, игроки ощутили приятное тепло и спокойствие, разлившееся по их телам.

Клубы дыма устремились под купол иглу и, соединившись, почему-то застыли над головами Снежной Лебеди и Эвианы. Вскоре в дымном облаке появилось видение: перед какой-то пластиковой упаковкой, склонив колени, что-то невнятно бормотал Мартин-Полярная Лиса. Его слов разобрать было невозможно, но игроки не сомневались, что старик беседует с духами консервированной говядины.

Закончив беседу, Мартин поднял голову просиял:

— Снежная Лебедь? Ты жива?

— Да, отец.

— Добились ли вы чего-нибудь?

— Да. Мы сразились с грехами на голове Седны и разбили их, но их надо еще долго вычищать из ее волос.

Мартин нахмурился:

— Вы не остались, чтобы это сделать?

— Нет, отец. Теперь мы должны сразиться с «Каббалой». Сможешь ли ты позаботиться о Седне? Ведь это действительно твоя работа.

— Да, я просто обязан позаботиться о ее волосах, когда другие заняты работой, — угрюмо ответил Мартин. — Продолжай, доченька. Береги своих друзей.

Образ старика Мартина исчез под сводами купола. Снежная Лебедь энергично потерла руки.

— Прекрасно!

Напряженность, витавшая в воздухе, постепенно ослабла.

Джонни Уэлш, вежливо кашлянув, произнес:

— Не хотелось бы нарушать идиллию, но мне почему-то кажется, что мой желудок все время что-то напоминает. Как по-вашему, раздобудем мы где-нибудь еду?

Послышался общий дружный вздох.

Неожиданно под куполом иглу появилось новое видение. На этот раз игроки увидели красивую женщину с длинными черными волосами, развевающимися в медленных подводных течениях. Это была Седна. Ее припухлые губы улыбались.

— Дети мои, — произнесла Седна здоровым, бодрым голосом. — Вы освободили меня от пут. И хотя вы из совершенно иного мира, ваши воля и доброта тронули меня. Не знаю, в чем именно вы согрешили, но я отпускаю вам все ваши грехи. Помните, что вас ожидает «Каббала». Не забывайте, что у них великое могущество и они до сих пор держат в темнице Ворона. Теперь, когда каббалисты знают, что вы сильны, они особенно опасны. Будьте осторожны. Где-то во льдах вас ждет следующий вызов, и вы должны победить.

Эскимосская богиня растворилась в клубах дыма, и на ее месте появился удивительный пейзаж. Максу показалось, что это гористый остров, но затем он узнал многочисленное нагромождение огромных ледяных торосов.

Кевин в изумлении покачал головой. Макса же поразила реакция Эвианы на увиденное, словно эти места были ей знакомы. Женщина неподвижным взглядом уставилась на видение и, казалось, перестала даже дышать. Макс дотронулся до ее руки — она была мертвенно холодна.

— Это и есть ваша цель, — раздался голос Седны. — Там вас ждут испытания на смелость и выносливость. Я могу вам кое-чем помочь, верну к жизни того, кто погибнет в этом ледяном аду. Даже если я его не воскрешу, даже будучи мертвым, на него можно будет положиться. А сейчас… Вставай, Эвиана.

Взоры всех игроков устремились на невысокую рыжеволосую женщину. Над головой Эвианы появился бледный нимб.

— Поднимайся, живая женщина, — вновь раздался голос невидимой Седны. — Возвращайся к своим друзьям, возвращайся к жизни. Твой дар предвидения останется с тобой. Поднимайся, Эвиана, поднимайся!

ГЛАВА 23

СНЕГОВИКИ

Макс не успел увернуться, и снежный комок размером с кулак угодил ему прямо в ухо.

— Очко! — торжественно возвестил один из судей.

Судей было двое, и выглядели они как обычные, знакомые каждому с детства снеговики. —Эти создания появились в самом начале вечернего отдыха и сразу же предложили игрокам развлечься детской игрой в снежки.

После сытного ужина со свежими фруктами, овощами, пудингом и шампанским большинство игроков были непрочь сыграть в предложенную игру. Отказались только Джонни Уэлш и Орсон Сэндс. Джонни не прельщала перспектива получить снежным комком по физиономии, а Орсону не хотелось впадать в детство.

Две команды расположились на снежных горках в двадцати шагах друг от друга.

На одной из горок свои позиции заняли Макс, Эвиана и Трианна; за ними притаились Херберт, Кевин и Шарлей. Их команда условно называлась «красные». На горке царило веселье, по округе разносился счастливый смех: ] несколько минут назад была отбита нешуточная атака «синих».

Особенно отличилась Шарлей. Несмотря на боль в колене, она бросала снежки на редкость сильно и метко. В команде «красных» ей равных не было.

«Синих» в бой вел Пегас. Он избрал тактику, которая не понравилась Максу. С криком «Смотри, Кевин: „Каббала“! Пегас запустил в сторону юноши огромный снежок. Поддавшись на уловку лидера „синих“, Кевин отвлекся, и снежный комок угодил ему прямо в голову.

Макс вскипел:

— Предлагаю исключить этого сукина сына из игры!

— Что?! — возмутился Пегас. — Вы за это ответите!

Обстановка накалялась.

— Тише, тише… — взмолилась Снежная Лебедь. — Исключать мы никого не будем. Быть может, наши уважаемые судьи…

— Хорошо, — Макс взял себя в руки. — Я бросаю ему вызов.

— Вы думаете, он согласился? — засомневалась Эвиана. — Вы с Пегасом в разных весовых категориях.

— Ну и что, — нахмурился Макс. — Мне кажется, что этот Пегас — агент службы безопасности «Парка». Если это так, то он неплохо натренирован и наш вес не имеет значения.

Слова Макса всех ошеломили.

— Вы уверены, что к нам приставили охранника? — наконец спросила Эвиана. — Я люблю играть, когда…

— Но мы же, кажется, взяли перерыв, — робко заметил Кевин.

Один из судей-снеговиков подошел к стану «красных».

— Счет 24:24, — объявил он. — Вы можете продолжить игру или предпочесть «быструю смерть».

— То есть? — не понял Макс.

— Первых же три выигранных очка выявят победителя.

— Тогда «быструю смерть»! — воскликнул Макс и выразительно посмотрел в сторону Пегаса. — Я предлагаю ему дуэль!

— Вы твердо решили, сэр? — уточнил снеговик.

— Вы действительно думаете, что Пегас пойдет на это? — спросил Кевин.

— Надеюсь, — спокойно ответил Макс.

— Думаете, если он согласится, вы можете начистить ему задницу?

— Кевин! — изумился Макс. — И вы едите этим ртом?!

Юноша смутился.

— Я имел в виду, — залепетал он, — что я никогда не видел, чтобы вы дрались. Это же не хореографический этюд…

Эвиана, все это время спокойно и отрешенно чертившая ногой на снегу какие-то знаки, вдруг заметила:

— А ведь я была здесь раньше…

— Здесь?! — изумился Макс. — Вы имеете в виду это конкретное место?

Эвиана загадочно улыбнулась.

— Да, я была где-то здесь и делала почти то же самое. Все это было так же важно, как и сегодня… Разные люди здесь бывали… Нет, не снеговики. Прежде чем мы добрались до этого места, погибли четверо из нас. Но мы были счастливы…

— А я здесь тоже был? — то ли в шутку, то ли всерьез спросил Макс.

В зеленых глазах Эвианы вспыхнул огонь.

— Нет, вас здесь не было, — вполне серьезно ответила она.

К Максу подошел второй снеговик:

— Лидер команды «синих» принял ваш вызов. Я предлагаю сойтись в традиционном эскимосском единоборстве.

Пегас стянул с себя верхнюю одежду, затем подошел к Шарлей и что-то весело ей прошептал. В ответ Шарлей застенчиво улыбнулась.

Макс, от которого не ускользнула эта сцена, обратился к Эвиане:

— Моя леди, я иду на эту дуэль ради всех нас, но мне очень хотелось бы, чтобы вы считали меня своим рыцарем.

— Что вы имеете в виду? — не поняла Эвиана.

— Я хотел сказать… — Макс замялся. — Ну… мне хотелось бы получить от вас что-нибудь на память.

Эвиана чуть заметно улыбнулась. Немного подумав, она сняла с себя ремень и протянула его Максу. Благоговейно приняв подарок, Макс направился к месту единоборства.

В ста ядрах от временного лагеря снеговики нашли идеально ровную круглую площадку диаметром футов в пятнадцать, и один из судей перешел к делу:

— Попрошу господ дуэлянтов занять исходные позиции. Ваша задача — заставить противника потерять равновесие, но при этом удержаться на ногах самому. Если ваш противник коснулся льда любой частью тела, то вам присуждается очко. Если же при этом и вы коснулись льда, то очка вы не получаете. Если вам удастся вытеснить противника за пределы ринга — очко. Если оба оказались за рингом — ноль. Выиграет тот, кто первым наберет три очка. Есть ли вопросы?

— Что запрещено? — поинтересовался Макс.

— Это решать вам самим.

Макс окинул взглядом своего соперника. Пегас был на четыре дюйма ниже, но так же широк в плечах.

— Никаких ударов кулаком, — предупредил Макс.

— Согласен, — ответил Пегас. — Еще я против тычков и пинков.

— Отлично. А как насчет ударов открытой ладонью ?

— Только не по глазам и не по лицу, — уточнил Пегас.

— Хорошо, — сказал Макс и протянул сопернику руку.

«Пожмет или не пожмет?» — пронеслось у него в голове.

Пегас снял перчатку и крепко пожал протянутую руку.

На небе бушевало северное сияние. Казалось, кто-то высоко прикрепил огромный разноцветный флаг. Как-то незаметно потеплело.

Согнув колени, Макс устремился на середину ринга. Пегас не сводил с противника глаз. Дальнейшее произошло за несколько секунд: Макс почувствовал на своих плечах руки Пегаса и вскоре всем телом ощутил ледяную твердь. Однако, падая, он успел потянуть за собой противника.

— Нет очков! — объявил судья. Все началось сначала.

На этот раз участие Макса даже не потребовалось. Поскользнувшись и схватив противника за руку, Пегас умудрился сделать подсечку, отчего Макс очутился в воздухе. Приземлился он на Пегаса, распластавшегося на ледяной площадке.

— Нет очка! — вновь провозгласил снеговик.

Самоуверенности в Пегасе заметно поубавилось, а в его глазах появилось уважение к Максу Сэндсу.

В третьей попытке Макс рванул соперника на себя, но поскользнулся и оказался на льду. Пегасу присудили очко.

Через минуту Пегас заработал еще одно очко, припечатав противника ко льду. До победы ему не хватало совсем чуть-чуть… Однако следующие два раунда Пегас проиграл вчистую.

Оставался последний, решающий раунд.

К этой схватке противники готовились особенно тщательно. Не сводя глаз друг с друга, они долго искали подходящий момент для броска, двигаясь по невидимому кругу, как в ритуальном танце.

Наконец Макс по-борцовски «прошел» сопернику в ноги, и через мгновение Пегас очутился в воздухе. Приземлился он крайне неудачно, на спину, но в самый последний момент вывернулся из объятий Макса, как кошка, и встал на четвереньки. По всем правилам снеговик должен был тут же присудить Максу очко и победу, но почему-то медлил.

Раздались недовольные возгласы игроков:

— Очко! Очко!

В конце концов судья-снеговик произнес:

— Очко…

Тяжело дыша и отряхнувшись, соперники поднялись на ноги.

— Жаль, что вас не приглашают в олимпийскую сборную, — улыбнувшись, посетовал Пегас.

Макс от души рассмеялся и протянул сопернику руку. Пегас руку принял, но, неожиданно поскользнувшись на ровном месте, шлепнулся на лед, чем вызвал у игроков приступ гомерического хохота.

Макс помог бывшему сопернику подняться, и подошел к Эвиане.

— Моя леди, — высокопарно обратился он, протягивая женщине ремень. — Я победил ради вас, ради вас одной…

Макс запнулся под пристальным взглядом красивых зеленых глаз.

— И?.. — тихо прошептала Эвиана.

Она приблизилась так близко, что Макс ощущал ее прерывистое дыхание.

— И я… Я посвящаю эту победу вам.

Эвиана сделала еще один шаг, и Макс ощутил на своих губах сладкий поцелуй. В следующее мгновение Эвиана зарделась и бросилась прочь.

Игроки снова захохотали. Слегка обидевшись, Макс бросил на них колючий взгляд и помчался за Эвианой.

Стоя на большом валуне, Макс всматривался в окружающее белое безмолвие, пытаясь разыскать беглянку.

— Эвиана! — крикнул он, но слышал в ответ лишь завывания ветра.

Вдали виднелись маленькие, будто чесночные, зубчики далеких гор. Несмотря на то, что воздух был чист и прозрачен, горы почти сливались с горизонтом.

— Эй! — услышал наконец Макс и тут же получил снежком в ухо.

Увидев Эвиану, Макс громко, но не зло выругался и помчался за ней. Нагнав женщину через несколько десятков шагов, он схватил ее за руку, и, заливаясь безудержным смехом, они оба повалились на свежеприготовленный техниками «Парка» снег.

— Ну все, хватит, — прекратив смеяться, сказала Эвиана и, отряхнувшись, поднялась на ноги. — Я не думала, что вы такой упрямый.

В те моменты, когда ветер стихал, были слышны голоса остальных игроков, которых теперь скрывали нагромождения льдин.

— Разве это так важно? — не без гордости спросил Макс.

— Конечно, — ответила Эвиана, всматриваясь в сторону доносящихся голосов игро ков. — Женщинам всегда в мужчинах нравятся настойчивость и чувственность.

Макс, глядя на Эвиану с восхищением, не ответил. Раньше ему казалось, что эта женщина — просто слегка тронутая, взбалмошная особа, хотя и безвредная. Но оказывается, oна вполне смогла оценить его, Макса, достоинства и увидеть в нем настоящего рыцаря.

Неожиданно Эвиана прижалась к Максу тихо прошептала:

— Я боюсь…

— Вы? Боитесь? — удивился Макс. Эвиана кивнула.

— Я не знаю, с чем мы столкнемся завтра, но я знаю, что все рассчитывают на меня, — женщина сделала паузу, подыскивая верные слова. — Мишель надеется на меня…

Макс был ошеломлен:

— Какая Мишель?

Эвиана проигнорировала вопрос и снова тихо прошептала:

— Мне страшно.

Неожиданно она резко выпрямилась.

— Думаю, нам пора возвращаться.

— Я знаю, чего вы страшитесь, — сказал Макс, пытаясь ухватить начавшую обрываться ниточку между ним и Эвианой. — Я всегда испытываю дрожь, когда выхожу на борцовский ковер, хотя многое уже заранее предопределено. Но я профессиональный борец вот уже четыре последних года, в прессе меня называют Мистер Скала.

— Значит, вы просто дурите публику?

— Не знаю… Мы полностью отрабатываем три-четыре раза в неделю и честно делаем свое дело. Хотя… — Макс замедлил шаг. — Знаете, я больше не хочу быть клоуном. Я хочу быть героем. Я хочу, чтобы публика рукоплескала мне как борцу, а не как шуту. Я просто хочу… уважения.

— Как же вы это почувствуете?

Макс немного помолчал.

— Это невозможно ухватить руками, но… когда я выхожу на ковер в этих чертовых розовых штанах, мне кажется, что я предаю себя самого.

— Значит, вы хотите стать героем? — глаза Эвианы засветились. — Вы и так герой. Я помню, как вы боролись с монстрами. Как же после этого вы можете говорить, что вы не герой?

Макс закрыл глаза и попытался осмыслить последнюю фразу Эвианы. Значит, он герой… герой…

— Вы смеетесь надо мной, — открыв глаза, горько произнес Макс. — Я знаю, вы видите во мне груду мышц.

— Глупо, — ответила Эвиана и прижала его руку к своей щеке.

Максу показалось, что Эвиана что-то скрывает, чего-то недоговаривает.

— Кто же вы? — решившись, прошептал он.

Женщина отвернулась.

— Я Эвиана.

— А кто такая Мишель?

— Мишель? — на лице Эвианы появилась улыбка. — Мишель — это та, кому я нужна, кого я подвела, кого бросила в беде.

Уже можно было разобрать отдельные реплики и возгласы игроков, резвящихся друг с другом. Особенно веселилась Трианна.

Макса вдруг переполнили нахлынувшие чувства, и он решился на поцелуй. Эвиана опустила глаза и покраснела.

— Простите, — прошептала она. — Я действительно… Пожалуйста, простите меня.

— За что, Эвиана? За что я должен вас простить? — Макс был крайне изумлен.

— Мне так стыдно. Если бы вы только знали, кто я на самом деле…

Женщина задрожала, хотя пыталась остаться сильной, остаться Эвианой, хладнокровной и невозмутимой.

— Все мы здесь для того, чтобы вылечиться, — прошептал Макс и прижал Эвиану к себе.

— Но это так трудно.

— Да, трудно, — вздохнул Макс. — Когда-то давно я прочитал строчки, которые часто мне помогали. Кажется, их написал человек по имени Нил Берт: «Единственный способ чего-то достичь — это очень захотеть». Если вы подвели Мишель или Мишель подвела вас — вы обе должны захотеть помочь друг другу, и тогда между вами установится мир.

— А вы сами… — прошептала Эвиана. — Часто вы себе прощаете?

— Нет, не часто, — чуть подумав, признался Макс.

Неожиданно Эвиана приподняла голову и стыдливо произнесла:

— Макс, поцелуйте меня, пожалуйста, еще раз.

— Но на нас, кажется, смотрят…

Техники из «Парка Грез» притушили свет и ослабили ветер.

ГЛАВА 24

ПЕЩЕРА

После многокилометрового перехода игроки облюбовали небольшую и уютную пещеру в ближайших отрогах. Где-то там, в ущелье, вновь закружила вьюга, а в пещере было тепло, как в деревенской избе. Высокую температуру воздуха создавали термальные ключи, бившие во многих местах и несущие свои воды в большое озеро. Ледяные сталактиты свисали над игроками дамокловыми мечами, но были ничуть не страшны, в свете фонарей и большого костра они казались сказочно красивыми.

Йорнелл бесцельно бродил босиком по одному из ручейков. Шарлей нашла гвардейца самым элегантным и подтянутым мужчиной в команде. Она решила, что лишь первые сотрудники «Падших ангелов» были такими вот красавцами.

Острая боль отвлекла Шарлей от интересных наблюдений.

— Что, здорово болит? — спросил Оливер, срывая с колена девушки пневматическую повязку.

От боли перед глазами Шарлей поплыли черные круги, но она, стиснув зубы, ответила:

— Нет, ничего.

Чуть оправившись от боли, Шарлей взглянула на Трианну Ститвуд и Джонни Уэлша, которые, словно дети, резвились в озере.

— Вот вам! Вот вам! — кричала Трианна, брызгая в лицо Уэлшу.

Снежная Лебедь сидела на противоположном берегу в окружении нескольких игроков и разучивала с ними какие-то песни. Иногда был слышен голос Орсона Сэндса, на удивление высокий и приятный. Вовсю старался и По! ас Ему явно мешало присутствие Орсона.

Оливер Франк по-прежнему хлопотал вокруг Шарлей.

— Ничего, ничего, — успокаивал он. — Все образуется. По моему профессиональному мнению, здоровый сон, кальциевые препара-1ы и хорошее настроение приведут вас к норме через каких-то два месяца. А сейчас попробуйте прогуляться по пещере и ни о чем не думайте.

— Это приказ врача? — усмехнулась Шар-лен.

— Это совет врача.

Шарлей с трудом поднялась с валуна и осторожно сделала несколько шагов. Затем она медленно обогнула кострище и побрела вдоль берега озера.

У костра, большого и красивого, игроки доедали свой ужин.

— Ну как? — спросила Снежная Лебедь. — Удалось ли Оливеру вылечить ваши ноги?

— Он сказал, что воспаление коленных суставов пройдет только через два месяца.

Появился Кевин Титус. Он с завистью смотрел на плескающихся Трианну и Джонни.

— Кевин, вы можете прочесть какие-нибудь стихи? — спросила юношу Снежная Лебедь.

— Конечно.

Кевин прочел небольшое стихотворение про бедного араба и быстро перешел на другую тему.

— Колено еще болит?

— Все прекрасно, — бодро ответила Шарлен.

Подошел Пегас. Нагнувшись перед Шарлен, он бесцеремонно ткнул пальцем в ее колено, затем слащаво улыбнулся и на виду некоторых игроков погладил девушку по бедру."

Шарлей отпрянула назад, но скандала не закатила.

— Вам нравится? — спокойно спросила она.

Пегас неожиданно смутился и промямлил что-то невнятное.

В ответ Шарлей улыбнулась и проворковала:

— Если вы будете умницей, то я позволю вам прогуляться со мной и даже что-нибудь рассказать.

От неожиданного предложения Пегас, казалось, потерял дар речи. Шарлей кокетливо пожала плечами.

— Как хотите. Я прогуляюсь сама. Может, подцеплю какого-нибудь террориста.

Пегас театрально преклонил одно колено и, протянув к Шарлей руки, томно произнес:

— О дивная, куда явится плоть твоя, туда и я прибыть обязан!

Вскоре они уединились в тишайшем уголке пещеры.

Галантно усадив Шарлей на теплый валун, Пегас без обиняков спросил:

— Вы, кажется, меня соблазняете?

— Соблазняю? — удивилась девушка. — Я вас уже соблазнила!

Шарлей обняла мужчину и положила голову ему на грудь.

Пегас долго молчал, не зная, что сказать. Наконец он вздохнул и мечтательно произнес:

— Вот за такие моменты в жизни можно сгореть на костре…

— Вот как? Тогда будьте моим телохранителем.

Неожиданно Шарлей рассмеялась.

— Что такое? — насторожился Пегас.

— Я вспомнила, как вы швырнули Макса.

— Да, но как досталось мне.

Шарлей ласково провела пальцем по губам Пегаса.

— Макс гораздо крупнее вас, но вы были великолепны. Вами можно гордиться. Назовем это моральной победой, девушка снова рассмеялась и продолжила: — А Эвиана… Она восприняла все чересчур серьезно. И вообще в ней есть какая-то тайна: сначала она ушла в небытие, затем воскресла, но осталась прежней, ни разу не изменив своему характеру. Может быть, это из-за призовых баллов?

— Из-за призовых денег. Эвиана — очень странная особа.

— О, она неплохой человек. Эвиана мне очень нравится, — Шарлей сделала паузу. — Послушайте, Пегас. Я знаю, что вы из службы безопасности. Должно быть, вы видели ее досье. Что вы знаете про Эвиану?

Пегас пристально взглянул на спутницу.

— Ничего особенного. Она не актриса, если вы это предполагали. И никакая она не Эвиана. Но… я не очень-то листал чьи-либо досье перед игрой. Могу только сказать, что до игры я эту женщину никогда не видел.

— Как же Эвиану зовут на самом деле? Пегас покачал головой.

— Не знаю.

— Ну, пожалуйста, — не отставала Шарлен.

— Нет.

Девушка повалила Пегаса на спину и стала щекотать его в самых неожиданных местах.

— Значит, не скажете… Значит, не скажете…

— Помогите! — заливаясь смехом, закричал Пегас.

До остальных игроков донесся крик о помощи, но никто этому не придал значения.

Все, что происходило в игре, отражалось на большом экране, установленном в кабинете доктора Вэйла. Вопросы морали и личной жизни игроков интересовали доктора меньше всего, но он вменил себе в обязанность не упускать ни одной, даже самой незначительной детали.

От постоянного наблюдения у Вэйла сводило скулы. А на мониторе мелькали цифры, графики, какие-то цветные картинки. Вот Марти Боббек с Шарлен Дьюла в укромном местечке, вот гвардеец Йорнелл идет по целебному ручью, а вот и Боулз, давно ставший душой кампании. Кадры сменяли друг друга, как в калейдоскопе. Вэйл тупо смотрел на экран и оживал лишь тогда, когда на экране появлялось нечто, заслуживающее внимания.

Неожиданно доктор заметил то, что заставило его вздрогнуть. От неожиданности он даже привстал. Внимательно вслушиваясь, Вэйл стал быстро обдумывать свои ближайшие шаги. Что же делать? Доктор решил, что прежде обо всем надо рассказать Гриффину.

ГЛАВА 25

МАДЛЕН

Из глубины длинного коридора, из-за бесконечной череды стальных дверей-решеток до Тони Макуиртера доносились душераздирающие крики. Шла какая-то телепередача.

На душе Тони скребли кошки. В тысячный раз он корил себя за глупость и проклинал тот день, когда позволил себе соблазниться на необычное предложение женщины с оливковой кожей. Тогда Тони и не предполагал, что это выбьет из колеи на всю жизнь. Но почему так жестока расплата? Неужели из-за какого-то банального промышленного шпионажа можно угодить в тюрьму?

Тони тяжело вздохнул и принялся набирать на компьютере новоиспеченную программу, но горькие мысли не давали покоя. Еще и еще раз он вспоминал разговор с Алексом Гриффином. Он должен найти пароль… Должен…

«Давай, давай, Тони, — подбадривал Макуиртер сам себя. — Ведь ты же компьютерный гений. Ты можешь взломать любую, даже самую изощренную компьютерную защиту, и Алекс Гриффин знает об этом. Вот почему он явился к тебе со своими проблемами. Вот почему он обещает облегчить твою участь узника федеральной тюрьмы в Чино…»

Тони протер глаза и попытался сконцентрироваться на главном. Обычно он занимался компьютером не более трех часов в день, и этого вполне хватало, чтобы составить, отладить и прогнать какую-нибудь программу. Сейчас же цель была невероятно сложная, и Тони совершенно не представлял, сколько времени ему потребуется, чтобы продраться сквозь защитные барьеры компьютерной сети, которой опутал себя Карим Фекеш.

Исходных данных для работы у Тони Макуиртера было очень мало: кое-что сообщил Гриффин, кое-что он знал из своего жизненного опыта. Тони было известно, что компьютерная сеть «Парка Грез» связана несколькими сверхсекретными линиями с другими компаниями. Конечно, можно было начать работу через прощупывание компьютеров «Парка», потому что «Парк» являлся одним из подразделений Фекеша, но таких подразделений не десять и не двадцать, а целых двести.

На Макуиртера вновь навалилась неимоверная усталость, и тут же нахлынули воспоминания.

Семь лет назад некая особа по имени Мадлен посулила Тони двести тысяч долларов за «непыльную», как она выразилась, работенку. Эта «работенка» и привела его, в конечном счете, на скамью подсудимых. Тони Макуир-тер пал жертвой собственной алчности и простого женского любопытства. На суде же не было сказано ни слова о том, что он искал сведения о личной жизни Карима Фекеша и совершенно не собирался вторгаться в бухгалтерию и научные разработки «Коулз Индастриз» и «Парка Грез». Тони Макуиртера обвинили во всех смертных грехах и надолго упрятали в казенный дом.

Внезапно Тони осенила одна мысль: а не связана ли та самая Мадлен с Каримом Феке-шем и в настоящее время? Эту версию отбрасывать было нельзя. Необходимо найти Мадлен, а затем попытаться нащупать линию, по которой она и Фекеш обмениваются, возможно, любовными посланиями. Вот тогда можно было бы выйти и на Карима. Но как найти эту Мадлен?

«…Нос прямой. Кончик носа чуть загнут вниз. Глаза светло-голубые, даже водянистые…» Работа с идентификатором всех лиц, каким-то образом причастных к Парку, заняла считанные минуты. И — о, чудо! — Мадлен нашлась.

На экране появился портрет женщины с хищными чертами лица, но очень привлекательной, которая, однако, судя по пояснениям, была вовсе не Мадлен, а какой-то Коллией Азиз.

Еще несколько часов ушло на то, чтобы окольными путями выведать личный компьютерный шифр Мадлен-Коллии. Тонни облегченно вздохнул: конец нити, за который можно распутать весь клубок, найден.

«За дело! — подхлестывал себя Тони. — Давай же, давай! Алекс Гриффин по достоинству оценит твой труд. Он неглупый малый и понимает, что гению нечего делать за решеткой…»

ГЛАВА 26

ПОСОЛ АРБЕНЦ

Алекс Гриффин проснулся в холодном поту. Подобное с ним случалось редко. Даже самые дурные, тяжелые сны Алекс научился усилием воли быстро забывать, справедливо полагая, что с него хватит и кошмарной реальности. Но сейчас он мог поклясться, что ничего не видел во сне. Алекс сбросил одеяло и сел. Что же его разбудило? Чувство тревоги нарастало, постепенно овладевая каждой клеточкой.

Окончательно проснувшись, Алекс вспомнил, что через пять часов ему предстоит важная встреча, которая, возможно, повлияет на всю последующую деятельность «Парка Грез». Широко зевнув, он направился в ванную комнату. Алекс надеялся, что струя прохладной воды освежит его и прогонит неясную тревогу.

Полуночные улицы «Парка Грез» были на удивление пустынны, но Алекса Гриффина это нисколько не смущало. Он медленно брел по улице Славы, изредка бросая взгляды на безжизненные окна и витрины. Судя по всему, этой ночью в «Парк» не приехал ни один турист. По освещенным улицам не прохаживались ни нарядно одетые женщины, ни почтенные главы семейств.

Отсутствие пестрой толпы помогало Алексу сосредоточиться. Он чувствовал, что в «Парке Грез» что-то вот-вот должно случиться, что-то непременно должно произойти, произойти в самом центре Проекта «Барсум», в разгар текущей игры. Эта мысль изводила Алекса Гриффина все последнее время и не давала спокойно спать.

Приближалось утро. Начало светать. На улицах погасли фонари. Появились первые дворники-роботы. Они катились нестройной толпой, чтобы через некоторое время равномерно рассредоточиться по всей улице Славы.

Посол Арбенц не скрывал своего удивления от столь раннего визита Алекса Гриффина, но был предельно вежлив и предупредителен:

— Извините, но я смогу уделить вам немного времени перед самым открытием конференции, куда я приглашен в качестве почетного гостя.

На том и расстались.

К девяти часам утра Алекс явился в отель «Гулливер», где должна была состояться встреча. В этом отеле Алекс всегда чувствовал себя очень неуютно. Словно в оправдание названия отеля, вся мебель была предназначена будто бы для настоящих великанов. Обыкновенные клерки сидели за гигантскими дубовыми столами, напоминая лилипутов. В просторных лифтах можно было устраивать небольшие вечеринки.

Наконец Алекс добрался до этажа, где готовился к конференции посол Арбенц.

— Доброе утро, мистер Гриффин, — поздоровался Арбенц.

Посол был самым старшим из всего пестрого сообщества «Падших ангелов», однако производил впечатление человека, полностью приспособившегося к земному тяготению.

— У меня сегодня очень насыщенный график, и если вы не возражаете, мы поговорим прямо на ходу, — несмотря на дружелюбный взгляд, голос Арбенца звучал твердо и непреклонно.

— То, из-за чего я пришел, не займет у вас много времени, — заверил Алекс.

— Отлично, — кивнул Арбенц и предложил: — Не желаете кофе? Его мне присылает президент Колумбии. Это благодарность за то, что «Падшие ангелы» помогли ему в электрификации страны.

— Нет, спасибо, — отказался Алекс и почему-то вспомнил Фиделя Кастро, призрак которого все еще бродил над мятежным континентом.

— Жаль, — произнес Арбенц и залпом осушил маленькую чашечку. — Ну, тогда приступим.

Посол подвел Алекса к ближайшему эскалатору, ступеньки которого были такими высокими, словно предназначались для циклопов. За огромными окнами открывался роскошный вид на весь «Парк».

— Итак, — начал Арбенц, — чем могу быть полезен?

— Ну… — Алекс на несколько мгновений замешкался, внезапно почувствовав себя крайне неуютно: посол был выше на добрых семь дюймов, и это несмотря на то, что земное притяжение отняло у него еще дюйма два роста. — …В одной из наших игр произошел неприятный инцидент. К несчастью, в этой игре участвует и ваша племянница.

Выбритые щеки Арбенца стали пунцовыми.

— Инцидент?

Эскалатор остановился, и собеседники оказались в просторном гостиничном холле, казавшемся бесконечным.

— Вообще-то страшного ничего не произошло, — успокаивающе произнес Алекс. — Грлографический монстр напал на одного из игроков, и компьютеры вывели этого игрока из игры.

На вытянутом лице Арбенца появилось выражение озабоченности.

— Это была Шарлей?

— Нет. Это была ее подружка, Эвиана.

Алекс еле успевал за гигантскими шагами Арбенца, стараясь не отставать от посла.

Выйдя из отеля через двери для «особо важных персон», Арбенц направился к «Ночной Башне», чей силуэт стрелой уходил в утреннее небо. Алекс машинально взглянул вверх и на мгновение потерял дар речи: еще вчера «Ночная Башня» была просто высокой, теперь же эта умопомрачительная конструкция серебристым конусом устремилась ввысь, в бесконечность.

Три года назад, еще до создания «Ночной Башни», Алекс видел план строительства и смету. Уже через год в «Башне» был открыт первый ресторан. Алекс любил бывать в этом удивительном здании, ему нравилось ездить на сверхскоростных лифтах «Ночной Башни», возносивших к самому небу, но он и представить не мог, что это авангардистское сооружение станет разновидностью метеозонда, мостика в космос к другим мирам.

Многочисленные приглашенные, завидев Ричарда Арбенца, на мгновение прервали свои разговоры. У каждого из них на груди висела персональная карточка с голопортретом владельца.

— Странная женщина… — задумчиво произнес Арбенц. — Я видел ее всего один раз, да и то мельком; но мне тогда показалось, что она и Шарлей достаточно близки. Надеюсь, никто не пострадал?

— Никто. Но речь идет не столько об этой женщине, сколько о вашей безопасности, — Алекс сделал многозначительную паузу и спросил: — Скажите, мистер Арбенц, много ли в последнее время было угроз в ваш адрес?

После этого вопроса Арбенц заметно сник и неохотно произнес:

— Все это ерунда. Знаете, мистер Гриффин, почему-то некоторые считают Проект «Барсум» пустой и никчемной затеей. Даже в самом названии нашей фирмы — «Падшие ангелы» — находят что-то демоническое. Я же скажу вам, что это абсурдный псевдофундаменталистский мусульманский взгляд на вещи. Чувства людей просто эксплуатируются в чьих-то корыстных интересах.

Собеседники вошли в лифт «Ночной Башни». Кабина устремилась вверх, и вскоре за прозрачными окнами появился красноватый марсианский пейзаж, мертвый, безводный и дикий. Картину оживляла лишь разыгравшаяся у недалекого горизонта песчаная буря.

— Вы сказали «в корыстных интересах»? — переспросил Алекс. — Кто преследует такие цели? Кто именно покушается на ваше здоровье и даже на вашу жизнь? Посол усмехнулся:

— Учитывая значимость контрактов и суммы, которые в них фигурируют, я думаю, что на этот вопрос нет ответа. Кстати, я не понимаю, почему этот голографический монстр напал не на мою племянницу, а на совершенно постороннего человека. Если бы пострадала Шарлей, то это выглядело бы, по крайней мере, логично.

Алекс кивнул, полностью разделяя недоумение посла. Интересно, подумал он, если бы убили Шарлей, то куда бы она подевалась? Может быть, чудовище было направлено на Эвиану из-за того, что кто-то испугался решительной опеки Шарлей со стороны Марти Боббека?

Лифт поднимался все выше и выше. Из-за горизонта показался вулкан Олимпус. Белоснежную вершину вулкана окружали полупрозрачные облака.

— Господин Арбенц, скажите, а в угрозах когда-нибудь упоминалось имя вашей племянницы?

— Напрямую? Нет, никогда. А вот косвенно… Взять хотя бы историю с похищением сына мистера Де Кампа.

— Митч Де Камп — президент «Падших ангелов»?

— Совершенно верно.

Алекс закрыл глаза и попытался осмыслить услышанное. Когда он вновь взглянул за окна, Марс уже превратился в красный маленький теннисный мячик, уплывающий в черную космическую бездну.

— Мистер Арбенц, можете ли вы еще сказать мне что-нибудь на этот счет?

— Нет, — ответил Ричард Арбенц. — Я должен попросить у вас прощения, но меня ожидают на конференции.

Лифт остановился. Двери кабины открылись, и внутрь ворвался громкий гул голосов и ароматы банкетного стола.

— Спасибо, что уделили мне так много времени, — поблагодарил Алекс, тряся широкую ладонь собеседника. — Надеюсь, мы еще встретимся.

— Я тоже, — кивнул Арбенц.

Двери лифта закрылись, отгородив Алекса от остального мира.

ГЛАВА 27

ОСТРОВ

Эвиана прикрыла глаза, чтобы уберечься от ослепляющего ледяного сияния. Далеко-далеко, где-то там, за этим огромным ледником, их ждет развязка, но Эвиану это волновало сейчас меньше всего, это было ничто по сравнению с тем, что она познала прошлой ночью. Ей хотелось кричать от радости, на сердце было легко и спокойно.

Эвиана вдруг поймала себя на мысли, что ей очень редко вспоминаются ее друзья и любовники, а если они и всплывают в памяти, то образы их размыты и неясны, как в тумане. «Может, у меня какая-то травма головы?» — подумала Эвиана.

«Нет, нет, все не так», — прошептал едва узнаваемый голос. Эвиана почти вспомнила, чей это голос. Так было не раз, но мягкий, вкрадчивый голос пропадал сразу же, как только она улавливала родные интонации.

Прошлой ночью… Все произошло прошлой ночью. Эвиана паниковала, словно Макс был ее первым мужчиной. Она искусно прятала это чувство тревоги, как прятала свой страх перед бурей или битвой; но Макс был так нежен, что в конце концов она вонзила ногти в его шею, искусала его плечи, оглушила его своими криками. А страх улетучился, превратился во что-то другое, еще не осознанное и эфемерное, как ажурная конструкция.

На горизонте появились легкие облака. Игроки с тревогой всматривались вдаль, сбившись в тесную кучку, и лишь Шарлей и Пегас стояли в сторонке и думали о чем-то своем. Шарлей выглядела после ночного отдыха так свежо, что, казалось, могла бы нести на себе еще один рюкзак. Видимо, здоровый сон, лег-. кий завтрак и свежий воздух пошли ей на пользу.

Неожиданно Шарлей подошла к Эвиане и, заговорщицки подмигнув, произнесла:

— Похоже, вы недурно провели ночь, а?

Девушка, видимо ждала подробностей, но Эвиана не ответила; она лишь крепче сжала руку Макса, который, в свою очередь, рассеянно уставился куда-то вдаль.

Снежная Лебедь достала из рюкзака накладные альпинистские подковы с острыми иглами и приладила их к своей обуви. Ее примеру последовали остальные игроки. Такие подковы помогают бороться со скольжением, и здесь, на ледяном плато, они просто незаменимы.

— Ну вот, кажется, все в порядке, — осмотрев игроков, произнесла Снежная Лебедь и обратилась к Эвиане: — Куда мы теперь пойдем?

Эвиана закрыла глаза и увидела руины какого-то города. Она указала рукой на горизонт. Снежная Лебедь понимающе взглянула на женщину, но отвела ее руку чуть в сторону.

— Духи утверждают, что нам надо идти на север, чтобы достигнуть цели.

Игроки вытянулись в колонну и молча отправились в направлении, которое указала Снежная Лебедь.

Пегас поравнялся с Максом и дружелюбно спросил:

— Неплохая у нас вчера была схватка, а?

— Да, согласен, — улыбнувшись, кивнул Макс. — Вы старались вовсю, не правда ли?

— Конечно, ведь никто не падает на лед нарочно. Наверное, мне не помешал бы хороший надувной костюм.

Улыбка Макса стала еще шире, и он с удовольствием пожал Пегасу руку.

— Спасибо за это развлечение.

Вокруг не было никаких признаков жизни: ни птиц, ни деревьев. До самого горизонта раскинулась лишь дикая горная страна. В этом странном, чужом мире время и пространство не значат ничего. Бескрайние просторы и бесконечный полярный день начисто лишают человека всякого ориентира.

Через час группа вышла на открытую равнину, над которой хозяйничали свирепые ветры.

— Вам страшно? — неожиданно спросила у Макса Эвиана.

— Конечно, — спокойно ответил Макс. — Только глупец никогда и ничего не боится.

«Ах, мой дорогой мужчина, — думала Эвиана, с нежностью глядя на Макса. — Как же ты иногда бываешь прав». И она была счастлива, потому что сейчас Макс принадлежал не только стихии, но и ей. А Мишель, спрятавшаяся под сильной личиной Эвианы, рвалась наружу и звала на самые безрассудные поступки.

Еще через час пути лед под ногами неожиданно стал вибрировать. Сначала возникло лишь легкое ощущение, непонятная тревога. Эвиане казалось, что она просто чувствует уверенную поступь игроков, а может, плеск невиданных волн под многометровой толщей льда. Но толчки постепенно усиливались. Казалось, по всей ледяной пустыне разлилась тревога; словно за много километров от этих мест шаманы бьют в гигантские бубны, и неслышимые ухом инфразвуки заставляют вибрировать все вокруг в такт ритмичным ударам.

— Прислушайтесь… — тихо сказал Робин Боулз и замедлил шаг.

Неслышные удары проникали в тело Эвианы, хватали за сердце и душу, воскрешая в ее памяти эпизоды с полярным мамонтом.

С каждым шагом группа все ближе подходила к роковой черте, где сфокусированные в одной точке инфразвуки, казалось, могли разорвать тело и душу.

— Назад! — вдруг закричал Йорнелл. — Ради Бога, сейчас же назад!

Окружающий мир, казалось, поднимался на дыбы. Трещины во льду, сначала тонкие, как волос, постепенно расширялись, далеко уходя во все стороны. Бескрайняя белая поверхность покрылась грандиозной сетью каналов.

Игроки жались друг к другу, чтобы не угодить в какую-нибудь полынью. Эвиана ухватилась за руку Макса, но в ту же секунду вздыбившийся лед понес Макса высоко наверх. Эвиана закричала и, выпустив руку своего спутника, потеряла равновесие и больно упала на спину.

На небе в бешеном ритме заплясали разноцветные всполохи. Послышался страшный треск, и, взломав многокилометровую толщу льда, из недр появилось огромное чудовище. За несколько минут монстр достиг многокилометровой высоты. Разглядеть это чудовище не позволяла туманная дымка, расползшаяся по поверхности земли.

Вскоре природа успокоилась, туман постепенно растаял, и игроки, напуганные и завороженные, в оцепенении взирали на возникшее перед ними чудо. То, что казалось чудовищем, было ничем иным, как настоящим городом, вырезанным словно бы из единой черной скалы.

Эвиана закрыла лицо руками.

— Что с вами? — обеспокоенно спросил Макс, забыв про свои ушибленные места.

Ничего не ответив, Эвиана уткнулась ему в грудь.

Вновь поднялся ветер, и многочисленные небоскребы, казалось, стали раскачиваться из стороны в сторону.

— Город с картин Эшера… — прошептал Макс.

Орсон кивнул и обратился к Кевину:

— Что это?

— Думаю, что это какая-то совершенная трехметровая голографическая бинарная декомпозиция по системе Мандельброта…

— Кевин! — прервал юношу Орсон. — Спускайтесь на землю!

Йорнелл покачал головой.

— Интересно, имеет ли все это отношение к эскимосской мифологии?

— Знаете, — обратился к игрокам Кевин, — мне все это знакомо, — юноша пристально всматривался в густой лес кристаллических небоскребов. — Но я не могу вспомнить, на что это похоже…

Так ничего и не выяснив, группа двинулась вперед. Поразившие всех небоскребы вблизи оказались не выше трехсот метров. По тесным улицам, зажатым со всех сторон, гулял сырой океанский ветер.

Первым на землю города ступил Оливер Франк. Он осторожно потыкал мостовую копьем и, обернувшись к товарищам, приглашающе кивнул.

Макс наклонился к Эвиане и прошептал:

— Все это уже было предсказано. Когда-то давно я видел старый черно-белый немой фильм. Он был выпущен еще в 1910 году. Фильм назывался «Носферату», и в этом фильме показали город будущего. Представляете, были сооружены бутафорские небоскребы, и ни одна улица, как и в этом городе, не пересекалась с другой под прямым углом. Все, как здесь, только еще хуже.

— Хуже? — удивленно переспросила Эвиана.

Макс кивнул.

— Да, хуже. В том городе улочки были такие тесные, что на них не смогли бы разойтись и два человека.

Неожиданно подскочившая Снежная Лебедь заставила собеседников прижаться к стене.

— Смотрите… — прошептала она.

Через ближайший перекресток прошествовало какое-то странное существо, нечто среднее между обезьяной и пауком. Существо смешно переставляло длинные, поросшие волосами конечности. Довольно быстро двигаясь, оно вскоре исчезло за углом дома.

Внезапно Эвиана вспомнила, что это за монстр. Откуда ей известно чудовище? Из прошлого? Из будущего? Эвиане некогда было над этим размышлять; с ужасом она думала о том, что кто-то из ее друзей неминуемо погибнет. Она знала это, и на какое-то мгновение перед ее глазами поплыли черные круги.

Очнувшись, Эвиана почувствовала, что ее давно уже кто-то трясет за плечи.

— Эвиана! Эвиана!

Это был Макс. В его глазах и глазах остальных игроков застыла тревога.

— Со мной все в порядке, — попыталась успокоить товарищей Эвиана.

Снежная Лебедь и Оливер с сомнением покачали головами, и Оливер направил на Эвиану прибор, который носил, как часы, на запястье.

— Вам только что было видение… — утверждающе произнес он, пристально глядя на Эвиану.

— Может быть… Я вспомнила этого монстра… Его называют амарток.

Оливер взглянул на Снежную Лебедь и что-то тихо ей сказал. Эвиана не разобрала его слов, но расслышала ответ эскимоски: «Да. Я хотела сказать вам то же самое».

— И если он поцарапает кожу, то это непременно приведет к гибели?

Снежная Лебедь кивнула. Неожиданно Эвиана бросилась к Робину Боулзу и, обняв его за шею, воскликнула:

— Не ходите туда! Не ходите! Вас убьют!

— Что?.. — испуганно протянул Боулз.

— И вас тоже, — Эвиана повернулась к Снежной Лебеди. — И вас тоже убьют эти безголовые монстры.

На лице Снежной Лебеди не дрогнул ни один мускул.

— Эвиана, мы должны идти дальше. Нам многое надо успеть. Нам нельзя оставаться на месте, — эскимоска улыбнулась. — В конце концов, у нас есть вы. И вы расскажите нам обо всем, что увидите.

Эвиана кивнула и, уткнувшись в грудь Макса, заплакала.

ГЛАВА 28

ПОМОЩЬ СЕДНЫ

Макс был несколько сконфужен: женщина, которую он сейчас обнимал, не казалась ему ни настоящим борцом, ни даже той чувственной любовницей, какой была прошлой ночью. Перед ним стоял совершенно другой человек, человек, пронизанный страхом. Макс чувствовал, что в высоченных небоскребах Эвиана видела цитадель «Каббалы». Это был враждебный, чужой и опасный город, где могла оборваться жизнь любого из них.

К Эвиане и Максу подошел Пегас:

— Могу ли я чем-нибудь помочь?

— Думаю, что все образуется, — вздохнул Макс. — Мы просто устали за эти два дня.

Пегас кивнул и вернулся к Шарлей. Макс осторожно выглянул из-за угла и проводил паукообразного монстра взглядом. Амар-ток, видимо, патрулировал улицу.

— Мы вполне можем обойти его стороной, — шепнул Макс Снежной Лебеди.

— Я думаю, что он не один. Здесь оплот «Каббалы», и никто не знает, сколько этих тварей на самом деле.

Подошли Джонни Уэлш и Хеберт:

— Неужели они смогут противостоять нашему оружию?

Снежная Лебедь сокрушенно покачала головой.

— Конечно, у нас есть магические амулеты, но у каббалистов знание и хитрость. Если мы наделаем ошибок, то они захватят наши талисманы и станут еще опаснее.

— Что же нам делать?

Снежная Лебедь села на корточки и, закрыв глаза, крепко задумалась. Наконец, она взглянула на небо и произнесла:

— Нам предстоит еще одна церемония, теперь уже последняя. Мы должны укрепить силу наших талисманов.

Игроки собрались в тесный круг, и Снежная Лебедь продолжила:

— Нам удалось пройти через большие трудности, и все это потому, что мы были вместе. Теперь мы даже сильнее, чем были в начале пути. Мы многое преодолели, и сейчас перед нами последняя, самая главная цель. Я должна сказать, что Эвиана, возможно, права, — не все из нас выживут. Но мы должны идти вперед.

Игроки молча кивали, полностью соглашаясь с эскимоской.

— Мы должны обратиться к молитве, — продолжала Снежная Лебедь. — Если Седна достаточно здорова, то она сможет нам помочь.

— Помочь в чем?

— Хоть у всех есть талисманы, магические предметы, — стала объяснять Снежная Лебедь, — вы не всегда сможете воспользоваться их могуществом и силой, потому что вы еще слишком европейцы. Мы должны завершить вашу трансформацию, ваше превращение в инуитов.

Вновь игроки расселись вокруг Снежной Лебеди, чтобы в последний раз закурить волшебную сигару.

Интересно, думал Макс, что за табачная компания производит эти сигары? А какая роскошная получилась бы реклама, узнай люди, что эти сигары спасли мир! Например: «Курите „Кэмел“! Эти сигареты избавили планету от ядерной зимы! Внимание: Министерство здравоохранения является коллективным членом „Каббалы“!

Снежная Лебедь закурила, и вверх потянулись клубы дыма, из которого соткался образ прекрасной эскимосской женщины без пальцев. Ее волосы еще оставались тусклыми, но в лице уже было куда больше жизни, чем прежде.

— Дети мои, — с необыкновенной теплотой в голосе произнесла Седна. — Я знаю, что вам нужна моя помощь, и я готова вам помочь. Обратитесь к морю. Мои подопечные с радостью отдадут свои жизни в борьбе со злом.

Макс не слышал голос Седны, а ощущал его как вибрации, вызывающие движение каждой клеточки тела. С каждой новой фразой Седны с неба обрушивался снежный заряд, и временами пурга была настолько плотной, что полностью скрывала образ царицы морей.

Под ногами игроков вновь завибрировала земля и раздался мерный ритм барабанного боя, как это когда-то было в касгике. Тотчас же в пятнадцати шагах от игроков образовалась большая полынья, из которой с легким шелестом выплескивались волны океана.

Через несколько секунд из полыньи показалась голова тюленя. Окинув взглядом своих больших черных глаз всех игроков, тюлень выполз на поверхность и направился к Орсону Сэндсу. Коснувшись игрока, он вдруг стал медленно растворяться. Через одну-две минуты от тюленя осталась одна лишь шкура.

Придя в себя от изумления, Орсон взял в руки эту тяжелую коричневую шкуру и с недоумением стал ее разглядывать.

— Наденьте это, — распорядилась Снежная Лебедь.

Орсон накинул шкуру на плечи и довольно воскликнул:

— О! Эта шкура очень теплая!

Вслед за тюленем из лунки вынырнул морж,, за ним — кит-убийца. Кит, растаяв, оставил' после себя длинный позвоночник с неправдоподобно острыми ребрами.

Макс, не раздумывая, подошел к останкам кита, провел рукой по острой полированной поверхности ребра, а затем, ухватившись за него, с силой потянул на себя и оторвал ребро от позвоночника.

Действия Макса послужили сигналом для остальных, и вскоре от скелета кровожадного кита остался один лишь длинный позвоночник да огромных размеров череп.

Макс заметил, что каждое ребро исписано какими-то руническими письменами. Он рассмотрел свой трофей и пришел к выводу, что таинственную пиктограмму нанесла явно не земная рука.

Трианне не досталось от даров ничего, и потому она довольно нервно пинала позвоночник ногой. Макс протянул ей свое копье и принялся за изучение останков моржа. Морж уже наполовину растаял, но его черные глаза выразительно смотрели на Макса.

Подошла Эвиана. Взглянув на моржа, она тихо произнесла:

— Узик.

— Что? — не понял Макс. — Какой узик?

— Особая кость на детородном месте. Это магическая кость… — почему-то шепотом объяснила Эвиана.

В то же мгновение морж исчез, и на его месте осталась лишь одна-единственная кость. Макс поднял ее. Настоящая боевая булава! К тому же волшебная…

— Нет, не трогайте ее! — вдруг воскликнула Эвиана и схватила Макса за руку. — Если вы не послушаете меня, то погибнете!

— Почему? — удивился Макс.

— Я кое-что видела.

Эвиана действительно выглядела так, словно только что вышла из транса.

— Но это же всего лишь оружие. Эвиана с тревогой посмотрела на Макса.

Ее рыжие волосы развевались на сильном ветру. Воротник куртки, как звезды, обрамляли большие льдинки. Губы Эвианы дрожали от страха и холода.

— Я не хочу потерять вас, — прошептала она. — Я и так слишком много потеряла.

Не выдержав, Эвиана уткнулась Максу в грудь и зарыдала.

По команде Йорнелла игроки проверили все свое наличное оружие. Пегас по-прежнему носил странное кремниевое ружье. Все остальное оружие — ножи, булавы и копья — было вполне традиционным.

Йорнелл поднял руку, прося внимания.

— Если никто не возражает, то я хотел 6i взять руководство группой на себя.

Игроки промолчали.

— Единственное, чего я от вас прошу, продолжил гвардеец, — это довериться мне не щадить монстров.

Возражений не было, и вскоре игроки, растянувшись в цепочку, двинулись по длинным! лабиринтам улиц.

Через некоторое время Йорнелл, посовещавшись с Оливером Франком, предложил | разбиться на две группы.

— Пусть одна группа идет прямо, а другая' в обход, но параллельным курсом. Так мы жмем врага в клещи. В случае стычки приход резервной группы будет для монстров полно! неожиданностью. Что вы думаете по этом] поводу?

Слово взял Джонни Уэлш:

— Послушайте, руководить одной из групп! хотелось бы мне. Я, конечно, просто толстый добрый комик, но если нам предстоит сцепиться с врагом, то я обещаю, что не ударю лицом в грязь. Возможно, другого шанса у меня будет. Если понадобится приманка, то лучше меня, черт возьми, не найти.

Возглавить другую группу вызвался Кевин, и, немного подумав, Йорнелл уступил свое место.

Макс с Эвианой попали в главную группу, которой, быть может, предстояло встретиться с большими опасностями. Макс окинул взглядом своих товарищей и подумал, что как бы там ни было, каждый из них — герой.

ГЛАВА 29

В ЛАБИРИНТАХ

Макс тяжело дышал, его мышцы от усталости гудели так, словно он провел поединок, который длился несколько дней. Макса очень беспокоило состояние Эвианы. Он охарактеризовал ее поведение как раздвоение личности.

Кевин, в отличие от Макса, чувствовал себя превосходно. Ветер швырял снег ему в лицо, трепал его волосы, но юноша, казалось, ничего не замечал. Если раньше игроки видели в нем ребенка, то сейчас при взгляде на Кевина, возглавлявшего группу, нельзя было не заметить, как он возмужал. Оказанное доверие словно придало юноше сил.

Обе группы игроков параллельными курсами пробирались сквозь темные кварталы к центру города. Небоскребы в тридцать этажей высотой оказались сделаны из камня, а не изо льда, как первоначально предполагали игроки. Сейчас было видно, что каменные махины, украшенные иероглифами и пиктограммами, просто со всех сторон обросли тонкой корочкой льда, будто кто-то специально обливал их на морозе водой.

Колонну, в которой находился Макс, вел Кевин. Юноша решительно продвигался вперед, воинственно потрясая магической булавой. Иногда он оглядывался назад, и тогда его лицо озаряла улыбка. Кевин, конечно, нервничал, но старался не подавать виду.

Игроки вышли к большой городской площади, разделяющей их от центральной цитадели. В этом комплексе зданий кое-где горели огоньки. Значит, там кто-то или что-то находится. Присутствие любых форм жизни в таком запустении игроков совершенно не радовало.

Эвиана, шедшая позади Макса, тяжело дышала. Ей уже было лучше, страх больше не парализовал, но тревожное выражение ни на секунду не покидало ее лица.

Внезапно игроки недалеко заметили какое-то движение, и через ближайший перекресток проковыляло уже знакомое паукообразное существо без головы. Оно страшно сипело, заглядывало в темные глазницы окон и старалось держаться как можно ближе к домам.

Неожиданно на другой стороне площади в одном из домов открылась дверь, и на улицу вышла группа людей. Они казались обнаженными и выглядели так, словно спали на ходу.

Робин Боулз попросил у Кевина бинокль, поднес его к глазам и вдруг тихо и изумленно прошептал:

Этого не может быть…

— Что там? — встревоженно спросил Кевин.

— Похоже… С ними Мик-Лук, мой старый знакомый. Он работал на меня в одной аляскинской фактории.

— А почему он разгуливает по такому морозу нагишом?

— Странно, — Боулз в задумчивости почесал бороду. — Может, каббалисты облачили его в какую-нибудь волшебную скорлупу? Я думаю, если он узнает меня, то все пойдет по другому сценарию.

Игроки надолго задумались.

— А вдруг это погубит всех нас? — наконец, выразил общее сомнение Йорнелл.

— Но если я туда не пойду и не спасу Мик-Лука от влияния каббалистов, то я предам нашу дружбу, — твердо произнес Боулз и решительно взялся за китовое ребро.

— Значит, мы все идем, — решил Йорнелл.

Эвиану сотрясала дрожь, она старалась не смотреть в глаза товарищам.

Боулз покачал головой и заявил:

— Нет. Всем не стоит рисковать. С минуты на минуту может появиться другая группа, поэтому кто-то должен остаться здесь и сообщить остальным, что произошло. На всякий

случай.

— Хорошо, — согласился Макс. — А как насчет того, если к вам присоединимся мы с Йорнеллом?

— Согласен, — ответил Боулз.

Йорнелл повернулся к Оливеру Франку и предложил, протягивая булаву:

— Поменяемся? А вы мне дадите свой карабин. Тогда у нас будет одно современное оружие и два традиционных.

Неожиданно Эвиана крепко сжала руку

Макса.

— У вас еще какое-нибудь предчувствие? — поинтересовался он.

Эвиана покачала головой.

— Нет. Но видения приходят и уходят, и я не знаю…

— Послушайте, Эвиана, — перебил женщину Макс. — Обычно мужчина делает то, что считает нужным.

Эвиана в очередной раз уткнулась в грудь Макса и горько зарыдала. Остальным игрокам оставалось лишь пожать плечами.

Слегка отстранив женщину от себя, Макс быстро и громко заговорил:

— Послушайте, вы знали, что любой из нас в этом путешествии может погибнуть. Все мы это понимали. И я играю предначертанную мне роль.

Всхлипнув, Эвиана кивнула.

Ветер почти стих. Цепочка обнаженных красноватых тел уныло брела под присмотром безголового монстра. Время от времени амарток подгонял бредущих своей длинной волосатой лапой.

Колонна поравнялась с приземистым каменным зданием без окон. Мик-Лук стоял третьим в колонне напротив двери дома.

Крайне осторожно и осмотрительно Робин Боулз, Йорнелл и Макс продвигались через площадь, усеянную валунами, обломками зданий и строительным мусором. На многих камнях Макс видел иероглифы и рисунки, изображавшие странных существ в самых различных позах. От рисунков веяло гипнотической силой. Макс с удовольствием остался бы среди этих камней, чтобы более детально их изучить, если бы не настойчивые призывы Йор-нелла.

Боулз подобрался почти вплотную к колонне и спрятался ярдах в десяти от нее. Макс и Йорнелл находились на двадцать ярдов дальше. Казалось, мужчины и женщины из колонны находились в глубоком трансе или наркотическом опьянении. Их волосы развевались на холодном ветру, но сами люди не подавали ни малейшего признака переохлаждения.

Эскимосы стояли перед приземистым входом, похожим на арку, обрамленную массивными каменными блоками. «Интересно, — думал Макс, — кто умудрился перетащить такие камни?»

За аркой, внутри дома, можно было разглядеть движущиеся тени и вспыхивающие огоньки. В моменты, когда умолкали завывания ветра, из-под арки доносились душераздирающие крики.

Макс и Йорнелл догнали Боулза, который, как тень, прижимался к каменной стене приземистого здания. Пошептавшись, они решили, что Йорнелл обогнет здание и выйдет из-за угла с противоположной стороны.

Шло время. Йорнелл не показывался. Максу представился случай рассмотреть безголовое существо. Вид его был отвратителен: коричневая кожа, покрытая редкой шерстью, ниспадала складками по всему тему; длинные обезьяньи конечности, наоборот, поросли густой шерстью; а главное, у монстра действительно не было головы. Его морда располагалась на животе. Сверху зло сверкали маленькие сверлящие глазки, а внизу отвисала свинцовая челюсть. Это был сущий дьявол, абсолютное воплощение зла.

Наконец, из-за угла показался Йорнелл. Настало время действовать. Боулз со всей силы запустил свое копье, но промахнулся. Йорнелл начал настойчивую прицельную стрельбу. Один из выстрелов заставил монстра упасть на землю. С диким воем чудовище конвульсивно задергалось, а затем затихло.

Не теряя времени, Боулз подбежал к колонне и выдернул из нее нужного человека. Остальные стояли тихо, как коровы в стойле, то ли оцепенев от страха, то ли закоченев от холода.

Мик-Лук долго смотрел на Боулза не в силах произнести ни звука, а затем вдруг завопил, да так истошно, что Боулзу не оставалось ничего другого, как заорать в ответ еще громче.

Ничего не понимающий Макс бросился на помощь товарищу. В это мгновение на землю упала чья-то тень.

— Назад! Назад! За угол! — закричал Боулз. — Он уже…

Это все, что Боулз успел сказать, прежде чем перед ним и обнаженными эскимосами выросли новые монстры. Один из них, не дав игроку опомниться, разодрал его куртку.

Второй амарток оказался около Йорнелла. Не ожидавший такой стремительности, гвардеец даже не успел воспользоваться своим оружием. Монстр вырвал карабин у него из рук и согнул его пополам. Йорнелл замер на месте, и лишь крики Боулза вывели его из оцепенения.

Вскоре раздался последний крик Боулза. В алькове зажегся яркий свет, и Боулза затащили под арку.

Йорнелл попятился назад, но споткнулся и упал. Его лицо исказилось от ужаса.

Макс, понимая, что Боулзу он сейчас ничем не может помочь, бросился спасать гвардейца. Подкравшись к монстру сзади, он врезал ему боевым ребром прямо между лопаток. Чудовище взвыло от боли. Макс ударил амар-тока еще раз и отбежал. Заревев еще громче, монстр задергался в предсмертной агонии.

Макс помог Йорнеллу подняться и указал на арку, куда унесли Боулза.

— Нет, Макс, нет, — покачал головой гвардеец. — Нам нужен единый план действий, иначе нас всех раздавят поодиночке.

Чудовищ становилось все больше и больше. Они появлялись из самых неожиданных мест и угрожали перекрыть игрокам все пути к отступлению.

Йорнелл подобрал изогнутый в дугу карабин и в сердцах выругался:

— Черт! Ничего, мы еще покажем им Варфоломеевскую ночь!

Не теряя ни секунды, Макс и гвардеец бросились прочь, а за ними, клацая зубами, вдогонку кинулись три монстра. Неожиданно наперерез игрокам, устремились еще двое амар-токов. Быстро оценив ситуацию, Макс и Йорнелл стали спинами друг к другу и приготовились к атаке.

Карабин гвардейца был бесполезен, а вот узик Макса пришелся как раз кстати. Губительную силу магического оружия сразу же испытали на себе два монстра. Одному из них Макс перерубил три лапы, а другого разрезал на две равные части.

В эту минуту из-за каменного хлама показались обе группы игроков. С гиканьем и улюлюканьем они бросились на помощь товарищам.

Впереди всех, словно баскетболистка, неслась Шарлей Дьюла. Настигнув ближайшего монстра, она нанесла ему ребром неотразимый удар по спине. В свой удар Шарлей вложила какую-то неженскую силу, и поэтому зазевавшийся амарток рухнул на мерзлую землю, не издав ни единого вопля.

Помощь подоспела вовремя. Чудовища уже успели не только в клочья разорвать одежду орнелла, но и причинить ему страшную боль своими длинными черными когтями. Лохмотья гвардейца обагрились кровью.

На какое-то мгновение и Макс, потеряв ориентацию, упустил амартока из виду и тут же почувствовал пронзительную боль в спине. «Неужели это конец?» — мелькнула ужасная мысль. По грязному лицу растекалась лужица крови.

Через пару минут битва с амартоками была закончена. Последнего монстра добивали все игроки сразу.

Макс видел, как над ним склонились товарищи. Несколько игроков подошли к юному Кевину, лежащему неподалеку.

«Если я умру, — пронеслось у Макса в голове, — значит жертв будет две… Или три? Где Робин Боулз?»

Снежная Лебедь, стоя у тела Кевина Титуса, тихо плакала.

— Помогите мне… — чуть слышно прошептал умирающий юноша.

Снежная Лебедь вытерла слезы и, собрав всю свою волю, твердо произнесла:

— В этом проклятом месте случается всякое: мертвые воскрешают и идут против живых. Оливер, дайте мне ваше оружие.

— Что… вы собираетесь… делать? — Кевин нашел в себе силы приподнять голову.

Оливер протянул Снежной Лебеди свое оружие и поинтересовался:

— Зачем вам понадобилось это ребро?

— Нам придется отрубить ему голову, руки и ноги, иначе он восстанет против нас.

— Подождите… Подождите… Остановитесь… — прохрипел Кевин.

Снежная Лебедь потрогала острые края ребра и со скорбным видом произнесла:

— Отвернитесь. Вы не должны этого видеть.

— Подождите! — закричал Кевин, и в ту же секунду острое оружие отсекло его худую ногу. — О Боже! Что вы делаете?!

Ребро вновь поднялось в воздух и отрубило юноше вторую ногу. Через несколько секунд Кевин лишился обеих рук, а затем Снежная Лебедь отрубила ему голову.

Не теряя времени, эскимоска приблизилась к Максу.

— Вас еще можно спасти, но вы должны пройти через соответствующую церемонию.

— Только не эту! Ради Бога! — вскричал Макс.

На губах Снежной Лебеди появилась заметная легкая улыбка.

— Не беспокойтесь, мы обойдемся с вам более гуманно.

Макс попытался сесть, но острая боль вновь заставила его лечь на спину.

— Хорошо. Тогда… тогда начинайте.

— Расслабьтесь. Любое волнение может оказаться для вас смертельным, — Снежная Лебедь повернулась к остальным игрокам. — Мы должны отнести его в безопасное место.

Несколько игроков достали из своих рюкзаков конструктивные элементы для иглу соорудили из них носилки.

Макса отнесли в убежище, образованное из нескольких каменных блоков со странными символами, похожими на инуитские. По всей видимости, каменные глыбы и блоки были остатками какого-то священного здания, стоящего на этом месте.

Снежная Лебедь скинула с себя рюкзак довольно неуверенно произнесла:

— Вот и отец мой говорил, что обязательно настанет такой день…

— Какой?

— Я сейчас проведу исцеляющую церемонию.

— Вы раньше подобное делали?

— Только на собаке.

— Да… Это что-то, — Макс нашел в себе силы усмехнуться. — И как результаты?

— Та собака сдохла.

— У нас есть прекрасные лекарства…

— …Которые вам совершенно не помогут…

— Но эти лекарства изготовлены «Падшими ангелами»! Волшебные лекарства!

Снежная Лебедь покачала головой

— Послушайте меня, Макс. Вы пострадали от безголового существа, амартока. Без особой спиритической церемонии вы умрете, — Снежная Лебедь сделала паузу и внимательно осмотрела всех игроков. — Те из вас, кто пострадал от амартоков, сделайте шаг вперед. Все это очень серьезно.

От своих товарищей отделились Орсон, Шарлей и Джонни Уэлш.

— Лягте, пожалуйста, рядом с Максом, — попросила Снежная Лебедь.

— Раз просят… — ухмыльнулся Джонни, однако послушно выполнил просьбу эскимоски.

Снежная Лебедь порылась в рюкзаке и извлекла оттуда овальной формы маску, вырезанную из черного дерева и отороченную длинной шерстью карибу. Надев маску, эскимоска попросила игроков расступиться. Когда прось-' ба была выполнена, она, припевая и пританцовывая, поплыла вокруг раненых. По таинственным руинам некогда священного храма заскользили магические тени. Сейчас Снежная Лебедь походила на доисторического охотника, говорящего при помощи телодвижений с духами.

Макс, как никогда близкий к смерти, пытался осознать происходящее. Как много людей, думал он, увидят эту финальную сцену, и как много денег на ней заработают. Продюсеры и агенты зубами будут вырывать друг у друга исключительные права на этот эпизод: «Знаменитый борец умирает от когтей и зубов кровожадного монстра!» Чертовы деньги! Умирает он или нет — главное, что шоу должно продолжаться.

Макс стонал и непроизвольно бился в конвульсиях. Каждое его телодвижение было вызвано энергией, исходящей от Снежной Лебеди. Другие раненые по очереди впадали в настоящий транс. Но чувствительнее всех оказался Орсон. Его руки и ноги сводила страшная судорога, а на губах выступила розовая пена.

Остальные игроки, сидя на корточках, постукивали копьями и прикладами ружей по земле в такт унылым песенным ритмам Снежной Лебеди.

Все было как в сказке: и сакральный танец эскимоски, и мерные постукивания оружия о твердую землю, и монотонное подпевание, и он, Макс, человек из двадцать первого века, поддавшийся гипнотическому шаманскому воздействию.

Черные волосы Снежной Лебеди слиплись от пота; ее одухотворенное, какое-то неземное лицо сейчас было обращено к духам и Космосу. Она словно говорила с небом, получала энергию, заряжалась ею и отдавала ее игрокам, здоровым и раненым.

Сделав несколько кругов вокруг раненых, Снежная Лебедь приблизилась к Максу. Она что-то произнесла, сделала над его телом несколько пассов и снова что-то сказала. В ответ тело Макса изогнулось дугой и забилось в такт словам.

Неожиданно Макс почувствовал удивительное облегчение. Кровавые пятна стали уменьшаться и раны затянулись.

— Утту-сиик! — произнесла эскимоска, обращаясь к небесам. — Айпок, пинайок, су-томок, а-й-йэ-э-э!

Не прекращая движений, она повернулась к игрокам, будто приглашая их принять участие.

— Утту-сиик! Айпок, пинайок, сутомок, ай-йэ-э-э! — неслось вслед за заклинаниями Снежной Лебеди.

— Утту-сиик!

Тело Шарлей напряглось, как струна. До вушка вскрикнула и зарыдала.

— Айпок!

Орсон рефлекторно вытянул руку и достс руку Шарлей. Их пальцы крепко переплелись

— Пинайок!

Здоровые игроки еще громче застучали^ копьями, булавами и прикладами по земле.

— Сутомок, а-й-йэ-э-э!

Вдруг Максу показалось, что Снежная Лебедь оторвалась от земли и поднялась в воздух. Вытянув шею и раскинув по сторонам руки, она стала походить на лебедя, парящего в небе.

Многочисленные тени на камнях жили самостоятельно. Игроки увидели призраки своих талисманов: тюленя, моржа; был здесь и парящий орел и даже большая фигура мамонта.

Наконец Снежная Лебедь опустилась на землю и легла на спину. Ее тело забилось в страшных судорогах, словно сквозь него пропустили мощный электрический заряд. Вскоре эскимоска успокоилась и затихла.

Макс окинул взглядом игроков. Неужели это были те самые люди, которые два дня назад сели в самолет? Они стали совсем другими. Люди, которые прошли сквозь чистилище, огонь и опасности, изменились. На их лицах, усталых и закопченных, застыло напряжение. Это были лица людей, видевших смерть и ужас, видевших конец одного мира и начало другой жизни.

— Вставайте, — приказала Снежная Лебедь, поднявшись сама. — Вы исцелены.

ГЛАВА 30

«КАББАЛА»

Кряхтя и отдуваясь, исцеленные игроки поднялись на ноги. Не в силах сдержать своих эмоций, Шарлей крепко обняла Орсона, что весьма не понравилось Пегасу.

Всем было приятно сознавать, что белая эскимосская магия так же, а может, и более сильна, чем магия черная. Было радостно, что в этом новом мире есть не только силы зла, но и силы добра.

Неожиданно откуда-то из-за руин раздался взволнованный голос Хеберта:

— Эй! Все сюда!

Игроки быстро отправились на зов и нашли Хеберта, настороженно взирающим на кучи тряпья и какие-то коробки. Под тряпками оказались человеческие кости, во многих местах разломанные и обглоданные.

— Боже праведный! — воскликнул Орсон. — Должно быть, это было их последнее пристанище! Их загрызли эти мерзкие чудовища!

Макс осмотрел ящики и обнаружил на них надпись «Световые гранаты».

— Думаю, это нам может пригодиться.

— И это тоже… — сказал Хеберт, показывая на коробку с шоколадом.

Он достал плитку, зубами развернул фольгу и принялся жевать.

— А может, поосторожнее с этим? — засомневалась Трианна.

— Не беспокойтесь. Хорошо бы еще найти баночку фруктовой воды.

— Знаете, — внезапно заговорил Орсон, до этого изучающий странное место с пристрастием заправского сыщика, — мне почему-то кажется, что эту картину я уже где-то видел.

— Между прочим, — заметила Шарлей, — эти черепа не очень-то похожи на эскимосские.

С девушкой согласились многие игроки. Если полуистлевшие лохмотья еще можно было назвать традиционной эскимосской одеждой, то черепа несчастных почти не несли на себе характерных монголоидных черт.

Внезапно Эвиана побледнела.

— Что с вами, моя дорогая? — ласково спросил Макс, обняв женщину за плечи.

Эвиана не ответила.

— Не переживайте, ведь это всего лишь игра, — продолжал успокаивать Макс.

Вновь ничего не ответив, Эвиана осторожно высвободилась из объятий мужчины и направилась к Шарлей.

— У нас так и не было возможности поговорить, — произнесла она, глядя на девушку снизу вверх.

— Я знаю, что скоро все закончится, — ' ответила Шарлей. — И у нас действительно было мало времени. Похоже, вам было хорошо самой с собой.

— Шарлей, — неуверенно начала Эвиана. — Можно вас кое о чем попросить?

— Конечно. Что угодно.

Эвиана улыбнулась, но ее лицо оставалось напряженным.

— Я знаю, что это звучит очень странно, но не могли бы вы хоть немного меня рассмешить. Может, в этой свалке меня ударили по голове? Знаете, небольшая амнезия — и я забыла все человеческое.

— Не знаю, Эвиана, воспринимать ли вас серьезно, — изумилась Шарлей. — Похоже, вы слишком погрузились в эту игру.

— Игру… — повторила Эвиана. — Я только и слышу, как все вокруг рассуждают об этой игре. Я… я хотела бы знать, что вы имели в виду, когда говорили, что я погрязла в игре.

— Не погрязла, а погрузилась. Да, именно в эту игру, — голос Шарлей звучал несколько таинственно. — Вас просто заворожили все эти монстры, эскимосы и кровавые схватки. Но ведь все это — обыкновенная коммерция, грезы, поставленные на конвейер.

«…Грезы, поставленные на конвейер…» Эвиана усмехнулась и внезапно почувствовала облегчение. Многое вдруг стало ясным и понятным: это была всего лишь игра. Шарлей, как и раньше, была ее подругой, а все они сейчас находились в том месте, где, как пирожки, пекутся грезы — в «Парке Грез».

Над удивительным городом опускался туман. Игроки стали поеживаться от холода.

— Мы не расстанемся? — спросила Эвиана.

— Конечно, нет, — заверила Шарлен. — Знаете, если бы не вы, я бы так и не узнала, что значит по-настоящему провести отпуск.

Массивные руины и опустившиеся на город сумерки спрятали игроков от чужих глаз, но Максу от этого было не легче. Они потеряли двух товарищей, и этот факт больно терзал душу Макса Сэндса. Последние ли это жертвы?

Город-призрак был, похоже, разрушен сильным землетрясением. Большие и малые каменные блоки, груды щебня и строительного мусора валялись по всему городу, но наиболее разрушенной оказалась центральная часть, подступы к цитадели.

Макс стоял на возвышении, где два больших каменных блока соединялись в верхней части, образуя нечто пункта наблюдения. Отсюда отлично просматривалось логово каббалистов. Неподалеку уродливо торчали разломанные статуи, изображающие странных отвратительных существ.

Прошло немного времени, и на месте недавней схватки послышалось оживление. Зазвучали уже знакомые гортанные вопли — перебранка монстров. Неожиданно воздух прорезали человеческие крики.

К Максу, стараясь ступать как можно тише, подобрался Джонни Уэлш.

— Это Робин, — убежденно сказал Джонни. — Черт возьми, что они там с ним делают? Мы должны, просто обязаны помочь Робину.

Появившийся Йорнелл согласился с Уэлшем.

— Посмотрите, над их логовом вьется легкий дымок. Очевидно, это вентиляционная труба. Давайте попробуем взобраться на здание и воспользоваться этой трубой.

— Только надо быть крайне осторожными. Как бы наши действия не навредили Робину, — предупредил Макс.

Все трое вернулись к основной группе игроков.

— У нас есть план, — доложил Йорнелл. — Мы хотим перебраться на ту сторону, к дому, и попытаться освободить Робина. Добровольцы есть?

Первой подняла руку Шарлей, затем Пегас, а после него Макс. Не захотела оставаться в стороне и Эвиана.

— Наш план таков, — начал Йорнелл. — По всей видимости, Робина Боулза держат вон в том доме, над которым вьется дым. Значит, в дом можно проникнуть через трубу. Если не проникнуть, то хотя бы узнать, что там происходит. Разделимся на две группы. Кстати, потребуются некоторые альпинистские навыки, — предупредил гвардеец и продолжил: — Обе группы должны идти окружным путем одновременно. При этом необходимо находиться в поле зрения друг друга. Как только мы переберемся на ту сторону…

Продолжая объяснять, Йорнелл стал рисовать прямо на земле.

«Я здесь раньше была… Я…» У Эвианы закружилась голова, и если бы не Макс, на руку которого она оперлась, она бы не удержалась на ногах.

Путь игроков лежал через массивные камни с пиктограммами и иероглифами. Взобравшись на высокое место, Эвиана смогла их рассмотреть. Это были настоящие жанровые сценки, вырезанные из камня.

К Эвиане присоединилась Трианна, и они не могли оторвать от рисунков восхищенных; взглядов, чем задержали остальных игроков.

— Пойдемте, милые женщины, — подстегнул их Макс. — Комиксы будем рассматривать позднее.

Эвиана перебралась на другую сторону плоского камня и глянула вниз. До логова каббалистов и конечной цели их миссии было рукой подать.

Вопли амартоков стали громче, и в этой какофонии все отчетливее слышался голос бедного Робина Боулза.

Эвиана схватилась за голову; в ее памяти всплыли сцены, одна ужаснее другой. И иероглифы с пиктограммами… Она уже видела изображенных существ, огромных, похожих на осьминогов и издающих невообразимо громкий клекот, который невозможно перевести на нормальный человеческий язык.

— С вами все в порядке? — встревожилась Трианна.

Эвиана открыла глаза и посмотрела на спутницу. Неужели и эта женщина погибнет? Сейчас они пытаются спасти Робина Боулза, но Эвиана чувствовала, что все уже слишком поздно. А Трианна? Должна ли умереть она? Эвиана вглядывалась в лицо женщины, пытаясь прислушаться к собственному внутреннему голосу и голосу Мишель Старджен.

— Что вы на меня так смотрите? — испугалась Трианна.

— Просто я подумала, что сейчас всему конец, а мы с вами так толком и не поговорили, — солгала Эвиана. — Я вас совершенно не знаю.

— После игры у нас будет много времени, — улыбнулась Трианна.

— Надеюсь.

Игроки достигли последнего рубежа, отделяющего их от большого пространства. Бледный дымок над логовом каббалистов, несмотря на темноту, был теперь заметен каждому..

— Кажется, я вижу дорогу, — сказал Фрэнсис Хеберт. — Удобнее идти вон там, видите?

Макс напряг зрение и произнес:

— Боже праведный, я не могу понять, вогнутая эта дорога или выпуклая. Что-то не нравятся мне те места. Мы добрались до логова каббалистов слишком быстро и легко.

— Я пойду первым, — заявил Фрэнсис. Дорога спускалась вниз, и Хеберт первым

сделал шаг навстречу новым опасностям. Следом за ним с небольшим интервалом последовали Оливер и Орсон. У Оливера Франка на поясе висела связка гранат, и при каждом шаге раздавалось мерное постукивание.

Хеберт оглянулся на Орсона и сделал очередной шаг вперед. Неожиданно под его ногами разъехались плиты, и черная бездна ловушки поглотила еще одного игрока. Оливер, заметно поотставший, поспешил к месту трагедии, но было уже слишком поздно. Фрэнсис

Хеберт погиб беззвучно, зная, что крики погубят остальных.

— Ошибка… — прошептал Макс. — совершил ошибку.

Орсон повернулся назад и предупредил:

— Проверяйте землю на каждом шагу. Возможно, здесь ловушка на ловушке.

Оливер обследовал место трагедии. Ловуш-; ка состояла из двух тонких плит, соединенных над колодцем и посыпанных пылью и ледяной крошкой. Осторожно Оливер обошел колодец и заглянул в бездну, но ничего не увидел и не услышал.

Пятеро добровольцев, обойдя ловушку и тихо взобравшись на плоскую каменную крышу, обступили невысокую трубу, сооруженную из блоков. Внизу по-прежнему раздавались голоса амартоков, которые, видимо, всполошились из-за нападения на своих сородичей.

Из трубы доносились ровное бормотание и крики Боулза.

Время от времени столб дыма рассеивался, и тогда Йорнелл заглядывал в чрево трубы. Затем он высовывал голову и заходился в надсадном кашле.

— Ничего не вижу, — сквозь кашель шептал гвардеец.

— Подождите, — вдруг произнесла Шарлен и стала что-то искать в своем рюкзаке.

Вскоре девушка протянула Йорнеллу горнолыжные очки, которые тут же перехватила Эвиана. Несколько секунд и она ничего не могла разглядеть, но вот дым стал рассеиваться.

Сделав несколько глотков свежего воздуха, Эвиана вновь заглянула в трубу.

Помещение по убранству и предназначению являлось, скорее всего, касгиком. Вокруг центрального очага сидели мужчины и женщины. В стороне лежало распятое, закрепленное в особой инквизиторской раме тело несчастного Боулза. Его поджаривали на медленном огне, дьявольские оранжевые отсветы которого играли на ближайшей стене.

Эвиана не сомневалась, что Боулз был мертв. На его теле зияло огромное кровавое отверстие, из которого каббалисты вынимали органы для своего ритуального жертвоприношения.

Переменился ветер, и Эвиана, наглотавшись едкого дыма, вынырнула из трубы. Откашлявшись и отбившись от товарищей, требовавших очки, она вновь заглянула в дымное отверстие.

К распятому подошел один из каббалистов.

— Гнусный пришелец! — воскликнул он. — Ты, который пришел к нам, чтобы отнять у нас власть и могущество! Теперь твоя душа целиком принадлежит нам, и ты расскажешь все!

Тело Робина задвигалось, словно он был живой. Из-под впившихся в запястья ремней показались красные следы.

— Я рассказал… Все рассказал вам… — простонал Робин.

— Нет! — прокричал каббалист.

— Все… все…

Эвиана глотнула свежего воздуха и нырнула вновь. Она узнала истязателя. Это был Акх-Лут, сын Мартина Полярной Лисы. Его злое лицо и лица остальных каббалистов казались болезненно изможденными и худыми.; Видимо, погоня за властью и человеческой кровью отняла у них почти все человеческие силы.

Акх-Лут вновь подошел к телу Робина и что-то сказал, но так тихо, что Эвиана не смогла разобрать. При этом его лицо скривилось от злобы.

Робин закричал. Никогда, никогда Эвиана не хотела бы еще раз услышать такой крик. Она высунулась из трубы, села на крышу и зарыдала.

Йорнелл снял с Эвианы очки и полез в трубу сам.

— А-а-а! — простонал Робин, корчась боли. — Хорошо, хорошо… хорошо…

В голосе каббалиста послышались нотки самодовольства.

— Ну, говори. Откуда вы черпали силу? Что помогло вам добраться до нас?

— Мы… мои товарищи… У нас есть магические предметы…

— Магические?

Эвиане не надо было видеть, что происходит у костра.

Йорнелл глотнул воздуха и прошептал ей на ухо:

— Боже! Вы видели, что они с ним сделали?..

Следующей в трубу нырнула Шарлей, но выдержала всего лишь секунды три.

— Что-то мне не нравятся все эти игры, — заключила она.

Вдруг внизу послышался пронзительный крик:

— Все дело в проволоке от «Падших ангелов»! Она вплетена в наши рюкзаки и палатки!

Йорнелл побледнел.

— Пойдемте отсюда. Робин рассказал им все. Теперь они будут нас искать. Если каббалисты доберутся до этой проволоки, они станут неуязвимы навсегда. Возможно, мы совершили большую ошибку, что принесли эту проволоку прямо к их логову.

Не сговариваясь, игроки направились в основной лагерь, где их давно и с нетерпением ожидали товарищи.

— Ну! Что вы видели? — в один голос спросили Джонни Уэлш и Снежная Лебедь.

Йорнелл в общих чертах рассказал о непомерной жестокости каббалистов и поинтересовался:

— Можем ли мы как-нибудь повлиять на Боулза? Не хотелось бы, чтобы эти изверги знали все.

— Нет, ему уже ничем не поможешь, — вздохнула Снежная Лебедь.

— Что же теперь делать? — спросил Оливер Франк.

Все долго молчали.

— А я думаю, что мы слишком далеко зашли, — наконец высказался Орсон. — Если мы повернем назад, то ничего не достигнем. Пока «Каббала» может творить свои грязные делишки, мир будет в опасности.

— Что вы предлагаете? — спросила Снежная Лебедь.

— Вспомните осколок, часть от спутника, небесный металл. Он где-то здесь.

— Но мы не сможем забрать этот обломок. Вы только посмотрите, в кого превратились сектанты, — вступил в разговор Йорнелл. — Я не удивлюсь, если эта штука окажется радиоактивной.

Снежная Лебедь пребывала в раздумьях.

— Нужно отнять у них эту вещь. Но вы говорите, что она опасна…

— Конечно, — подтвердил Йорнелл. — На каббалистов невозможно смотреть без содрогания.

— Тогда этот осколок надо найти и уничтожить, — решила Снежная Лебедь.

— Уничтожить… — задумчиво повторила Шарлей. — Но как?

— Отец никогда мне об этом не говорил.

— Может, выкрасть этот обломок и захоронить его где-нибудь во льдах или море? — предложила Шарлей.

— Да бросьте! — отозвался Йорнелл. — У Оливера полно гранат.

— Боюсь, этого будет недостаточно, — покачал головой Джонни Уэлш.

— Послушайте, — вдруг произнес Орсон. — Этот магический предмет — всего лишь энергетическая батарея. Не так ли?

— Ну… допустим, — на живом лице Уэлша отразилось полнейшее внимание. Однако он никак не мог сообразить, куда клонит Орсон.

— Так вот… — продолжил Орсон свою мысль. — Если это батарея, то мы можем ее разрядить способом, который известен нам еще со школьной скамьи. Я говорю о коротком замыкании.

— А что? Правильно, — подхватил Макс. — Разрядим батарею, свалим на нее наши рюкзаки и палатки, подожжем все это — и дело с концом.

Снежная Лебедь вновь надолго задумалась. Игрокам даже показалось, что она впала в транс. Закрыв глаза и прижав руки к вискам, эскимоска тихо что-то бормотала.

Внезапно Эвиана ощутила волнение и даже дрожь в теле. Если все пройдет удачно, то мир освободится от «Каббалы», инуиты получат своего Ворона, а ей надо будет заказывать билеты на новую игру. Если же все сложите! неудачно, то… Нет, этого невозможно представить…

Наконец, Снежная Лебедь открыла глаза: — Хорошо. Мы можем это сделать. Игроки не стали долго обсуждать новый план. Все было и так очевидно.

ГЛАВА 31

ВЫЗОВ

Многобашенный небоскреб-трезубец в самом центре Сан-Диего вырос по капризному требованию одного человека. Им был Карим Фекеш.

Выйдя из подслеповатого метро на оживленный бульвар, Алекс Гриффин зажмурил глаза от ослепительного солнечного света. Шефу службы безопасности потребовалось всего восемнадцать минут, включая пересадку, чтобы попасть на многолюдную улицу, на которой расположились штаб-квартиры самых удачливых и процветающих фирм.

Алекс Гриффин на мгновение задумался. Сколько же времени прошло с тех пор, как он в последний раз выходил за пределы «Парка»? Наверное, уже более года. В этом просто не было необходимости. В «Парке» есть все, что надо для жизни, отдыха и даже образования.

Алекс резво взбежал на крыльцо «Стеклянной Башни» — самого высокого здания в небоскребе-трезубце, и неожиданно почувствовал себя беззащитным.

У самого входа его остановил дородный чернокожий охранник. Алекс протянул ему кодовую карточку, присланную секретарем Фекеша через нарочного.

— Очень хорошо, мистер Гриффин. Если вы настаиваете, что ваше дело такое важное и срочное, то мистер Фекеш, я думаю, сможет уделить вам пять минут завтра утром.

Охранник вставил карточку в щель компьютерного устройства и, рассмотрев данные на дисплее, бросил на Алекса уважительный взгляд и быстро произнес:

— Один момент, сэр.

Алекс прошел в открывшиеся двери и остановился под аркой-металлоискателем. Это была обычная процедура, довольно распространенная, но Алекс почувствовал в теле дрожь.

Бесшумно разъехались еще одни двери, открыв вход в прохладный вестибюль. Указав на лифты, охранник откозырял и вернулся на свой пост.

Алекс вошел в лифт. Он не любил наблюдать за бегущими на дисплее цифрами и поэтому стал рассматривать внутреннее устройство этого гениального изобретения человечества. Это был обычный лифт пяти футов шириной и семи футов высотой. Алекс ощупал стены и решил, что они изготовлены из пластика. Наконец лифт остановился.

Гриффин попал в длинный коридор со скопищем роскошных офисов. Казалось, весь этаж был отделан стеклом. Общий дизайн и убранство символизировали единство земли и неба.

Из-за первого же письменного стола навстречу Алексу поднялась яркая брюнетка.

— Вы, конечно, мистер Гриффин, — улыбнулась она и приветственно протянула руку. — Мистер Фекеш уже ждет вас.

«Еще бы не ждал», — усмехнулся про себя Алекс.

— Спасибо. Можно пройти к нему?

— Сию секунду. Может, вам что-нибудь, предложить? — задала брюнетка традиционный в таких случаях вопрос.

— Содовую, если можно. Брюнетка музыкально рассмеялась.

— Можно. Двадцать шесть ароматов.

— Тогда лимонную.

— Минуточку.

Алекс опустился на кожаный диван и постарался скрыть волнение. Он знал, что за ним, возможно, сейчас наблюдают.

Полилась тихая музыка Моцарта. Алекс не любил этого великого композитора, и поэтому звуки льющейся мелодии добавили в его душу дискомфорта.

За письменными столами вдоль всего коридора работали двенадцать клерков. Но настоящая работа велась, конечно же, за закрытыми дверями.

Вернулась брюнетка, держа в руках пластиковый стаканчик.

— Мистер Фекеш примет вас через минуты. Пожалуйста, в те двери.

Нужные двери бесшумно открылись, Алекс оказался в гостевой комнате. Тихо шуршащий кондиционер гонял по помещению прохладный, пахучий хвойным лесом воздух. Комната была отделана цветным стеклом. Посерс дине гостиной стоял столик и два глубоких кресла. У стены красовался массивный бар, украшенный зеркалами. Через огромные открывался потрясающий вид на океан.

Прошло не менее пяти минут, когда, наконец, в комнату вошел сверкающий, как бpиллиант, хозяин.

Фекеш уселся в кресло и знаком предложил сделать то же самое гостю.

— Прошу прощения, что заставил вас так долго ждать, — извинился он. — Но у меш как всегда, тысячи неотложных дел.

— Понимаю, — ответил Алекс, обдумывая план разговора.

На лице Фекеша появилась фальшивая улыбка. Он скрестил на груди руки и cпросил:

— Чем могу служить, мистер Гриффин?

— Боюсь показаться нахальным, но позволю вам напомнить о своей должности, перешел к делу Алекс.

— Ничего не вижу нахального. Кажется, мы уже имели с вами дела. Если не напрямую, то по видео. Думаю, мне полезно все знать о людях, с которыми вместе работаю.

Алекс кашлянул и продолжил:

— Насколько я знаю, восемь лет назад была предпринята попытка приобрести весь пакет акций «Коулз Индастриз». Но эта попытка не удалась.

На лице Фекеша не дрогнул ни один мускул.

— И что же?

— Хоть это окончательно не доказано, на контрольный пакет претендовали именно вы.

— Мистер Гриффин, — зловеще усмехнулся Фекеш. — Вряд ли такие факты касаются начальника службы безопасности «Парка Грез».

Алекс пристально посмотрел в глаза собеседнику и продолжил:

— Но по странному совпадению обстоятельств именно в это время произошел ужасный несчастный случай. Если бы та трагедия получила широкую огласку, акции «Коулз Индастриз» стремительно поползли бы вниз. Это сделало бы их покупку весьма легким делом.

— Хорошо. Только позвольте вам напомнить, что известие об инциденте не стало достоянием публики.

На несколько минут в комнате повисла пауза. Было слышно, как шумит неутомимый кондиционер, наполняя помещение свежим воздухом.

Молчание нарушил Алекс:

— Я думаю, вы хотели бы прояснить свою роль в этом темном и запутанном деле.

Фекеш ответил не сразу. Несколько секунд он нервно барабанил пальцами по столу.

— Мистер Гриффин, я занятой человек. Честно говоря, меня впечатляет ваша решимость раскопать обстоятельства дела, которое произошло с десяток лет назад.

— Меня, в общем-то, тоже, — усмехнулся Алекс, затем достал из кейса две папки и разложил их перед Фекешем. — Я знаю, что вы являетесь главным заинтересованным лицом «Барсум», поэтому все, что я говорю, звучно для вас довольно странно.

— Да. Мне все это крайне неприятно. Столько вложено сил и средств… — Фекеш открыл одну из папок и углубился в изучение цифр.

— Я уже упоминал о трагическом случае, который произошел в «Парке» несколько лет назад, — продолжал Алекс. — Это случилось в одной из игр. Женщина, которая оказалась замешана в трагедии, недавно снова появилась у нас, чтобы принять участие в почти такой же игре. Однако кто-то попытался выбросить ее из игры.

— Кто-то? — Фекеш удивленно приподнял одну бровь.

— Да, кто-то, — кивнул Алекс. — Это значит, что закулисный участник тех давних событий по-прежнему находится в «Парке» и, возможно, замышляет что-то еще.

— Касающееся Проекта «Барсум»?

— Как вы можете прочитать, мы знаем, что некто вершит в «Коулз Индастриз» большие дела. Кроме этого, есть признаки, что двадцать шесть процентов ваших ликвидных фондов связаны с капиталом неизвестного происхождения. Известно также, что вы глубоко вовлечены в Проект «Барсум».

— Я не понимаю, куда вы клоните?

— Куда? — удивился вопросу Алекс и объяснил: — Если случится что-нибудь необычное, мы будем связывать это именно с вашим именем.

Фекеш демонстративно, но довольно нервно зевнул.

— Мистер Гриффин, а если ваше начальство узнает, что вы приходили ко мне в офис и угрожали мне в самой отвратительной форме?

В ответ Алекс усмехнулся:

— Вряд ли я расценил бы свои слова как угрозу.

После недолгой паузы Фекеш придвинул папки к Алексу и сказал:

— Вы очень много знаете о моих финансовых делах. Откуда, позвольте спросить?

— У нас есть собственные источники информации, — не без гордости ответил Алекс:

— И этот ваш источник умудрился внедриться в наши компьютерные файлы. А у нас отличная защита, гораздо лучше, чем та, кот рой располагают компьютеры «Парка»… — Фекеш обнажил в улыбке жемчужные зубы, неожиданно спросил: — Скажите, Гриффин вам не хотелось бы сменить место работы? верьте, мы ценим талантливых, честных, лояльных работников.

В ответ Алекс тоже улыбнулся.

— Да. Я такой и есть.

— Хорошо, — кивнул Фекеш. — Оставим эту тему открытой. Но насчет всего остального… Мы не имеем права допускать таких вопиющих утечек информации. Мистер Гриффин мне известно, что одно время вы служили военной разведке, а последние восемь лет прожили в этой стране фантазий, — Фекеш усмехнулся, — в «Парке Грез». Вы, очевидно просто забыли, чем живет и дышит реальный, а не надуманный мир. Очень жаль. Придет, вам это напомнить. А сейчас, извините, мне пора. Надеюсь, мы еще увидимся.

Улыбнувшись, Фекеш быстро покинул комнату, оставив Алекса Гриффина наедине ее своими мыслями.

ГЛАВА 32

МАГИЧЕСКИЙ ПРИБОР

Мимо укрытия, где прятались игроки, неуклюже перебираясь с камня на камень, проковыляло большое косматое существо. Оно беспрестанно фыркало и изредка поглядывало в сторону укрытия.

Снежная Лебедь, держа в руках большую блестящую катушку с проволокой от «Падших ангелов», закрыла глаза.

— Виниго… — в страхе прошептала она.

— Виниго? — переспросил Джонни Уэлш. — Что это за чертовщина?

— Это чудовище похоже на беременного снеговика, — ухмыльнулся Орсон.

— Мы называем их виниго, — пояснила Снежная Лебедь. — Они людоеды. Вообще-то я могла бы сделать нас совершенно для них невидимыми.

— Они прошли мимо, — резонно заметила Трианна.

— Но оно прошло слишком близко, — ответила Снежная Лебедь, и на ее лице появилось выражение тревоги. — Я думаю, это было не просто виниго.

— Что вы хотите этим сказать?

— Боюсь, что каббалисты могут вселяться в души этих зверей, видеть их глазами и слышать их ушами. Постой-ка… Если они разбрелись в поисках нас, значит, теперь их логово стало гораздо более уязвимо.

Свежую идею тут же подхватил Йорнелл:

— Если мы сделаем какой-нибудь отвлекающий маневр, например, зажжем костры или взорвем гранаты, то кто-нибудь из нас запросто сможет проникнуть в логово каббалистов и выкрасть или сломать этот кусок спутника.

Снежная Лебедь в сомнении покачала головой.

— Вряд ли мы отвлечем их всех праздничным фейерверком.

Иного мнения был Макс:

— А почему бы и нет? У кого из нас тюленья шкура?

— У меня, — подняла руку Шарлей.

— Белый тюлень на снегу… Как невидимка, не правда ли?

Снежная Лебедь не скрывала своего неудовольствия:

— Кажется правдоподобным. Но неужели вы думаете, что каббалисты такие глупцы?

— Мы разделимся на три команды, — настаивал Макс. — Две группы отвлекут каббалистов, а третья попытается проникнуть в их логово. Орсон, как вы думаете, ваш план действительно осуществим?

— А почему бы и нет? — возмутился Орсон.

— Духи уже одобрили этот план, — напомнила Снежная Лебедь.

«Но это совершенно расходится со сценарием! — тихо возмущался Дуайт Уэллс. — Они должны были найти старую эскимосскую лодку, начиненную динамитом! Что они задумали?»

Когда Снежная Лебедь увидела отблески огня, брызнувшие недалеко от логова каббалистов, она не придала этому факту особого значения, считая, что искушенных противников не удастся одурачить детскими трюками.

Все шло по намеченному плану. Шарлей и Орсон спрятались за массивным каменным блоком прямо напротив входа в молельню. Йорнелл взобрался на крышу и, надев очки, стал всматриваться в дымоход.

Вскоре из касгика вышли трое каббалитов: двое мужчин и одна женщина. К удивлению игроков, они были совершенно обнажс ны. Вдруг ноги и руки каббалистов стали вытягиваться и оперяться, и через нескольку минут в воздух взлетели три волкоорла. Сделав круг над городом, птицы исчезли в суме речном небе.

— Такого шанса у нас больше не будет! — воскликнула Снежная Лебедь. — Многих каббалистов в доме уже нет, а оставшиеся, можно, находятся в глубоком трансе. Не; терять ни минуты.

Шарлей набросила на себя тюленью шкуру. В ту же секунду ее верхняя одежда словно бы испарилась, прозрачной стала и шкура. Все, кто стоял рядом, могли даже увидеть внутренние органы девушки. А еще через несколько секунд от Шарлей Дьюла остался едва заметный, колеблющийся на ветру призрак.

— Вот так да! — смеялась она. — Просто здорово! Теперь я могу устроиться к каббалистам полтергейстом или домовым!

— Оставим все наши эмоции на потом, — одернула девушку Снежная Лебедь. — Сейчас мы должны спасти мир от нечисти.

Шарлей первой вошла в логово каббалистов, следом за ней двигались Йорнелл и Opсон. Широкий коридор поразил игроков ужасающей грязью и запущенностью. На стенах на всех предметах лежала многолетняя пыль, от которой сразу запершило в горле.

Первым, кто встретился игрокам на пути, был каббалист с ярко выраженными монголоидными чертами лица. Услышав приближающиеся шаги, он недоуменно стал вертеть по сторонам головой. Подкравшись поближе, Шарлен вонзила в каббалиста нож с той страстью, на какую способна молодая женщина. Монголоид, не успев произнести ни звука, медленно осел в толстую мягкую пыль. Орсон и Йорнелл предусмотрительно убрали истекающего кровью каббалиста с дороги.

Пройдя коридор, игроки оказались в освещенной горящими факелами комнате. Здесь царили тишина и безмолвие. Шарлей внимательно осмотрелась и заметила в стене дверь, которая вела, видимо, в соседнее помещение. Она тихо позвала товарищей, и вскоре игроки сгрудились у входа в комнату с высоким обшарпанным потолком.

У дальней стены возвышался идол высотой в два человеческих роста. Из-за толстого слоя пыли определить, из чего он сделан, было невозможно. На толстых губах божка застыла адская улыбка.

У ног идола трещал сакральный огонь, а неподалеку в инквизиторской рамке лежал распятый Робин Боулз. Вокруг огня сидели шесть человек.

В самом центре помещения на невысоком подиуме находился обломок спутника. Волшебный предмет, который теперь мог повлиять на судьбы человечества, представлял собой грязный искореженный металлический осколок.

Наступал критический момент, когда мир балансировал на тонкой зыбкой грани между жизнью и смертью.

Шарлей, практически невидимая, подобралась к прибору. Чувствуя нервную дрожь, она замерла и оглядела сидящих у огня.

Лица четырех мужчин и двух женщин поражали своей болезненностью и изможденностью, их щеки были покрыты страшными язвами. Один из каббалистов, высокий и широкоплечий мужчина, что-то громко говорил. Это был Ахк-Лут.

Робин Боулз, несомненно мертвый, находился по-прежнему в сознании. Шарлей не могла без содрогания смотреть на его вспоротый живот, откуда вынули все органы.

На стенах прыгали тени каббалистов, которые казались более живыми, в отличие от самих неподвижно сидящих сектантов.

Собравшись с духом, Шарлей накрыла прибор чудесным тентом, изготовленным в одной из лабораторий «Падших ангелов».

«Видимо, все магические предметы в этом мире есть энергетические батареи, — думал Орсон, стоя у порога комнаты. — А батареи можно разрядить. Достаточно замкнуть полюса, и батарея разрядится гораздо быстрее, чем даже предполагал изготовитель».

Неожиданно Шарлей заметила, что тент, которым она накрыла прибор, стал тлеть, и от него вверх потянулся едкий удушливый дымок.

Каббалисты постепенно пробуждались от своей долгой «спячки». Ахк-Лут сонно посмотрел на дымящийся тент и что-то пробормотал.

Внезапно Орсон сделал шаг вперед и поднял вверх магическое ребро. Его тут же за руку схватил Йорнелл.

— Нет, — твердо прошептал гвардеец. — Еще не время.

Орсон нехотя подчинился. Ахк-Лут казался таким беспомощным, таким уязвимым…

Постепенно тент стал плавиться. Сверхсовременная проволока, вшитая в него, заискрилась.

Шарлей вернулась к товарищам и быстро прошептала:

— Пора уходить.

Не успели все игроки покинуть чертоги каббалистов, как на них упала черная тень: один из амартоков бросился в неравный бой. Однако магическое ребро Орсона быстро уложило монстра на землю.

Расправившись с амартоком, игроки бросились бежать подальше от логова каббалистов, как вдруг за своими спинами услышали шаги другого монстра.

ГЛАВА 33

ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ

Трианна, Макс и Уэлш молча стояли над дымящейся грудой. Их бледные лица не оставляли сомнений, что произошло что-то серьезное.

— Что случилось? — в один голос спросили Шарлей, Орсон и Йорнелл, только что правившиеся с амартоками.

— Они оттеснили его от нас… — всхлипывала Трианна.

— Ему ничего не оставалось, как подорвать себя и монстров гранатами, — пояснил Макс.

Речь шла об Оливере Франке. «Бедный парень, — подумала Снежная Лебедь. — Почему именно он?»

Внезапно затряслась земля. По поверхности поползли глубокие трещины. Из недр вырвались столбы дыма. Послышался протяжный гул. Зашевелились небоскребы.

— Смотрите! — воскликнула Трианна, показывая рукой на небо.

В небе можно было ясно различить силуэты волкоорлов.

— Это каббалисты! — крикнул Йорнелл. — Мы видели, как они превратились в птиц!

Участки неба, по которым пролетали волкоорлы, заметно светлели. Казалось, что птицы на своих крыльях несли зарю.

Игроки стали лихорадочно искать пути к спасению, но любопытство взяло верх, а Макс даже взобрался на валун, чтобы лучше видеть.

— Макс! — встревожился Орсон. — Осторожнее!

Но Макс, ничего не слыша, стал размахивать руками и свистеть.

— И все-таки нам удалось это сделать, — рассказывала Шарлей Пегасу. — Мы испортили этот дьявольский прибор.

— Каким образом? — поинтересовался Пегас.

— Я накинула на него тент и вызвала короткое замыкание. Без сомнения, прибор разрядился. Я сама видела, как из него повалил дым. Каббалисты мигом протрезвели, и мы едва унесли оттуда ноги, — вдруг Шарлей замолчала и, глянув по сторонам, спросила: — А где Эвиана?

— С ней все в порядке, — заверил Джонни Уэлш. — Да вон и она.

Из лабиринтов появилась Эвиана. Она сразу сообщила, что от сильных толчков островраскололся на несколько частей, а в километре отсюда она видела скопище амартоков.

— Они в любое время могут броситься сюда, — добавила Эвиана.

Толчки прекратились так же внезапно, как и начались. Небо посветлело. Волкоорлы пролетели мимо, так и не решившись напасть.

ГЛАВА 34

ЗА КУЛИСАМИ

Рано утром в офисе Хармони собрались пять человек: Идзуми, Сэнди Хресла, Милли-сент, Алекс и сам хозяин, Тадеуш Хармони. Видеоэкран, занимающий в офисе всю стену, работал на максимуме своих возможностей. Задействованы были все секторы и режимы.

Камера, установленная высоко над Игровым Полем «А», показывала, как далеко внизу люди суетились около оборудования, предназначенного для освоения марсианской поверхности.

Игра «Ядерная зима», происходившая на Игровом Поле «В», близилась к завершению. Все девять оставшихся в живых участников сейчас тащились по бескрайней ледяной равнине. Марта Боббек чуть ли на себе тащил смертельно уставшую Шарлей. Временами их нагонял Орсон Сэндс, предлагая свою помощь, но постоянно получая отказ.

На крайнем секторе справа один за другим появлялись кадры, изображающие офис Карима Фекеша. Эти кадры были получены с встроенной в кейс Алекса миниатюрной камеры. Фотографии чередовались со скоростью пять кадров в секунду и показывали весь путь; главного агента, от встречи с чернокожим охранником у дверей небоскреба до беседы в, гостиной комнате Фекеша.

— Ну, друзья мои, какие вы готовы сделать умозаключения? — обратился к присутствующим Хармони.

Миллисент, оторвав взгляд от ненавистного лица Фекеша, ответила первой:

— Основываясь на ваших рассуждениях и известных нам фактах, мы с большой долей уверенности можем утверждать, что Фекеш сыграл главную роль в смерти служащего «Парка», а также в подкупе, по крайне мере, еще одного человека, который, может быть, до сих пор работает среди нас.

Миллисент замолчала и оглядела присутствующих. Все были с ней согласны и прекрасно знали, что она имеет в виду.

— Можем ли мы дать ход этому делу?

— Боюсь, что нет, — ответил Алекс Гриффин. — По крайней мере, до тех пор, пока не найдем женщину, которая совратила служащего и наняла Тони Макуиртера. Она — связующее звено в этом темном деле.

— Черт возьми, Грифф, — обратилась к Алексу Сэнди, — даже если мы найдем эту женщину, нам не следует впутывать полицию.

— Значит, по-вашему, пусть Фекеш снова выйдет сухим из воды? — возмутился Алекс.

Миллисент хмуро сдвинула брови.

— Но мы даже не знаем точно, в какой степени виновен Фекеш и виновен ли вообще. А если он подкупил еще и правосудие на много лет вперед? Мне кажется, что в данный момент Карим Фекеш неуязвим. И нельзя забывать, как много он сделал для Проекта «Барсум», — после небольшой паузы Миллисент продолжила: — С другой стороны, четыре года назад в металлургической компании «Колорадо Стил» произошел трагический случай, и снова к контрольному пакету акций рвался все тот же Карим Фекеш.

— Ну, здесь нам никогда и ничего не доказать, — буркнул Хармони и заключил: — Значит, так… Будем считать Фекеша невиновным до тех пор, пока не припрем его к стенке убедительными доказательствами. Сейчас мы все находимся в крайнем предубеждении. Кстати, Алекс, неплохо было бы позаботиться и о нашей собственной безопасности.

Гриффин долго молчал, внимательно разглядывая свои пальцы. Наконец он взглянул на Хармони и сказал:

— Я считаю, что первым делом надо обезопасить Тони Макуиртера. Необходимо поместить его в одиночную камеру, подальше от уголовников, и приставить к нему надежных людей. Затем надо пересмотреть дело Тони. Я не . хочу, чтобы его убили. Во-вторых, нужно найти Мадлен. Это ниточка, потянув за которую, можно распутать весь клубок. В-третьих, нельзя упускать из виду Проект «Барсум». Пусть этим займется Уэллс, когда закончится дурацкая игра в эскимосов. Что-то должно случиться… Гриффин сжал кулаки. — Я чувствую, что должно что-то произойти…

ГЛАВА 35

ПОГОНЯ

Один из волкоорлов, сложив крылья, камнем полетел вниз, в сторону отступающих игроков. В его глазах застыли ненависть и ярость. Макс встретил дьявольскую птицу руганью и волшебной ребриной. Увидев магическое оружие, волкоорел расправил крылья и устремился прочь. За ним последовали и его собратья.

Сильно потеплело. Над покинутым островом разлился яркий свет. Энергия магического прибора, испорченного Шарлей, преобразила всю округу. Над городом каббалистов заиграли разноцветные отсветы, занявшие полнеба.

Стая волкоорлов зашла на новый круг. — Эти твари — каббалисты! — кричал Орсон на ухо Максу. — Они нашли нас и теперь пустятся в погоню!

— Что же нам делать?

Эвиана вгляделась вдаль и увидела где-то далеко впереди туманное темно-серое пятно. Позади горизонт был усеян черными точками: за игроками гнались уцелевшие амартоки.

— Идемте туда, — сказала Эвиана, указывая рукой на спасительное пятнышко. — Там Силумкадчлук!

— Вы думаете, там мы будем в безопасности? — усомнился Уэлш.

— По крайней мере, там мы будем стоять на твердой земле.

Все игроки смертельно устали. Кроме усталости, их еще преследовал и страх.

— Опять топать десятки миль, — проворчал Джонни Уэлш. — Мои ноги уже и так отказывают.

Снежная Лебедь с тревогой смотрела назад: по бескрайнему полю, словно свора гончих собак, неумолимо приближались разъяренные амартоки.

Неожиданно под ногами затрещал лед.

— Что это еще такое? — испугалась Трианна.

— Да черт его знает! — ответил Макс, расстегивая меховой воротник.

Становилось по-настоящему тепло. В этом, видимо, и крылась причина странного потрескивания льда: резкое потепление, таяние льда и изменяющееся давление воздуха.

Со стороны надвигающихся монстров слышался зловещий протяжный гул.

Неожиданно перед самым носом амартоков вздыбились ледяные торосы, послышался ужасный ледяной треск, и из глубин океана вынырнуло огромное китообразное. Издавая невообразимый рев, хозяин морских пучин набросился на ближайшего к нему амартока. Под тяжестью кита многометровый лед крошился, как тонкое стекло. Монстры, не попавшие в гигантскую пасть кашалота, попадали в воду. Немногие уцелевшие обратились в бегство, в сторону города-призрака.

Насладившись живой плотью, китообразное нырнуло опять в глубины. После себя он оставил огромный фонтан воды, мелкие брызги которого окропили притихших игроков.

— Слава Богу, что он нас не заметил, — перевел дух Орсон.

— Да, нам просто повезло, — согласился Макс, вытирая лицо от соленой воды.

Океан, взбудораженный китом, не успокоился. Лед под ногами по-прежнему ходил ходуном, трещины множились и ширились.

— Лед тает! — забеспокоилась Снежная Лебедь. — Надо спешить!

Некогда белоснежное и ровное поле превратилось в скопище огромных, наползающих друг на друга ледяных торосов. Вовсю палило солнце. Настырные волкоорлы сделали несколько прощальных кругов и скрылись из виду.

Линии горизонта как таковой уже не было, повсюду виднелись лишь ледяные глыбы и торосы; и игроки шли наугад, в сторону, где, как им казалось, их ждало царство Силумкадчлука.

ГЛАВА 36

МИШЕЛЬ

Игроки прошли уже несколько километров, а желанная земля Силумкадчлука еще пряталась за горизонтом. Идти по тонкому льду становилось все труднее и труднее. Часто дорогу игрокам преграждали большие участки открытой воды, и требовалось много времени и сил,

чтобы их обойти.

Через час пути стряслась новая беда: Йорнелл угодил в полынью и утонул. Помочь гвардейцу не удалось. Товарищи не смогли подобраться к нему даже ползком.

После долгого и утомительного пути наконец показалась узкая темная полоска, поросшая лесом, над которым поднималась едва видимая струйка дыма. Земля!

Лед становился все тоньше и тоньше. Постепенно все игроки оказались в воде, и спасло их только то, что началась прибрежная от мель.

Вскоре берег приблизился настолько, игроки смогли рассмотреть поселок, с которого и начались все их приключения. Были видны и обугленные останки самолета.

На берег высыпали эскимосы. Они что-то приветственно кричали и подпрыгивали ш месте.

Впереди игроков шла Снежная Лебедь. Кс только она вышла из воды, то сразу попала объятия своего отца, Полярной Лисы.

— Дитя мое! — дрожащим голосом воскликнул старый Мартин. — Ты спасла нас!

— Отец! Мы все еще в великой опасности. Каббалисты преследуют нас по пятам.

Снежная Лебедь испуганно оглянулась, но увидела лишь бескрайний океан, по которому дрейфовали одинокие льдины.

— Каббалисты не смогут теперь действовать через зверей или духов, но они могут поднять против нас, как и раньше, оружие. Быстрее! — сказал старик и повел игроков к поселку, где был спрятан целый склад оружия.

— Разбирайте! — распорядился Мартин. — Иногда не обойтись без духовного оружия доброго слова, а иногда не помешает и старый «Смит и Вессон».

Смертельно уставшая Эвиана буквально съежилась, когда один из эскимосов вручил ей тяжелое, пахнущее смазкой ружье. В этот момент неожиданно раздался выстрел, заставивший всех игроков залечь под всевозможные укрытия. На Эвиану посыпались деревянные щепки и осколки оконного стекла.

Вскоре раздался страшный взрыв, и в воздух взлетели окровавленные останки какого-то эскимоса.

— Это граната! — закричал Орсон. Раздался новый взрыв, разнесший в пух и прах старый деревянный сарай, а затем началась непрерывная стрельба. Стреляли со всех сторон.

Эвиана испуганно закрыла лицо руками. Вскоре она услышала участливый голос Шар-лен:

— Почему вы не стреляете? Эвиана ничего не ответила.

Со стороны океана донесся громкий, ужасный рев просыпающегося чудовища. Эвиана уже знала, что увидит, если поднимет голову и выглянет в разбитое окно.

Через несколько минут из темных пучин поднялась огромная гора с зевающей пастью. Страшилище выползло на берег, и теперь напоминало гигантского червяка.

Мартин Полярная Лиса, совершенно не обращая внимания на стрельбу и взрывы гранат, направился к берегу. Остановившись перед зевающим чудовищем, он воскликнул:

— Богохульник! Как много зла ты сделал! Я, твой отец, презираю тебя и отказываюсь называть тебя сыном! Ты зашел слишком далеко, Ахк-Лук!

Из пасти чудовища вырвался нечеловеческий жуткий хохот. Оно поползло вперед, похоронив под собой несчастного старика.

— Неужели это… — вырвалось у Макса.

— Это Теричик, — трагическим голосом объяснила Снежная Лебедь. — В него превратился Ахк-Лут. Мой брат пришел, чтобы нас всех убить.

Теричик, многотонное чудовище с телом червяка и зевающей пастью, напоминающий остроконечную гору, полностью выполз из океана.

Низкие тучи закрыли небо, и стало темно, как ночью. Поднялся страшный ураган, на берег обрушивались беспощадные ревущие массы свинцовой воды. Порывы холодного, пронизывающего ветра готовы были снести поселок с лица земли.

Макс погиб, как герой. Он был самым смелым, самым решительным из игроков. Но его храбрости, решимости и магической силы узика оказалось мало. Теричик попросту проглотил смельчака.

— Нет! — закричала Эвиана и выскочила из сарая.

Следом выбежал Пегас, на ходу умоляя ее не соваться под пули.

Эвиана услышала и остановилась. В этот момент пуля каббалиста попала ей в плечо, и все ее тело пронзила острая боль.

Неужели конец? «Но я не мертва… Значит… Это же просто игра…» В голове одно за другим проплыли видения, и что есть силы Эвиана закричала:

— Но я же Мишель! Я Мишель!

Пуля попала каббалисту в голову, оторвав ее и размозжив. Враги попрятались за лодками и бревнами.

Однако Эвиану интересовали вовсе не каббалисты. Поднявшись с колен, она решительно направилась к Пегасу:

— Ты!

Пегас ничего не понял, но смутился.

— Это ты, — Эвиана направила на Пегаса ствол своей винтовки. — Я узнала тебя, твой голос. Y меня плохая память на лица, но я никогда не забуду твой голос. Это ты дал мне тогда то проклятое ружье.

Подошли остальные игроки и эскимосы.

— Послушайте… — отступая назад, оправдывался Пегас. — Кто же знал, что так случится? Видит Бог, я не хотел этого…

Пегас нашел в себе силы расстегнуть разе дранную парку и увидел, как из окровавленного живота стали вываливаться колечки собственных кишек. Он выронил винтовку и, сжав живот руками, медленно побрел в снежную мглу.

Ошеломлены случившимся были не только игроки, но и каббалисты. Наконец, придя в себя, они возобновили перестрелку. Вскоре раздался взрыв гранаты.

Враги наседали со всех сторон: с суши теснили каббалисты, а со стороны моря и поселка — Теричик.

Неожиданно в небе появилось темное пятнышко. Оно постепенно увеличивалось в размерах и вскоре превратилось в гигантскую птицу. Это был Ворон. Распластав крылья на полнеба, он пронесся над головами людей щ скрылся в тучах.

— Мы пропали, — вздохнул Орсон. — Я— то думал, что он прилетел помочь нам…

— Смотрите! — вдруг воскликнула Шарлен и указала на горизонт.

Из-за гор в сторону поселка направлялся великан. На его плечах лежал размером с добрый небоскреб топор. Это был Торнгарсоак, повелитель всего сущего на земле и друг Седны. Сопровождаемый Вороном, бог охотников твердой поступью шел по склонам заснеженных гор. Его черные глаза горели яростью, а над головой поднимался красноватый нимб,

Теричик остановился, а затем с ужасным ревом попятился назад, пытаясь занять наиболее удобную боевую позицию.

Торнгарсоак, размахивая топором, набросился на монстра, но удивительным прыжком Ахк-Лут выбил оружие из рук божества. Завязалась схватка. Не выпуская друг друга из крепких объятий, противники клубком катались по мелководью. Наконец Торнгарсоаку удалось накрыть змея собой и засунуть его голову в воду.

Шторм моментально прекратился. Торнгарсоак поднялся с поверженного врага и, обернувшись, помахал на прощанье игрокам.

Океан обагрился кровью. Теричик несколько раз вздрогнул и стал уменьшаться в размерах, пока не превратился в человека. Труп Ахк-Лута океанские волны выбросили к ногам игроков. Оставшиеся в живых каббалисты ретировались в горы.

Торнгарсоак, бросив на берег прощальный взгляд, направился в открытый океан. Долго еще его фигура скользила над спокойной оке: анской гладью, пока, наконец, океан не поглотил его с головой.

Все. Игра закончилась. Зажгли свет.

ГЛАВА 37

ПРИЗНАНИЕ

Алекс Гриффин чувствовал себя совершено разбитым. Ему хотелось убить, растерзать, сжечь лежащего на больничной койке перс бинтованного человека. Вопросы не находись, язык не ворочался. Алекс решительно не знал, что делать дальше.

— Пегас… — наконец презрительно буркнул он. — Сколько же они вам заплатили?

Громадным усилием воли Марти Боббек открыл глаза, сел, нарушив приказ врача, на край кровати и обхватил руками перебинтованный живот. На его глазах выступили слезы.

— Грифф?.. Я не понимаю… Я же убит. Эта дура стреляла в меня.

— Она имела право.

— Но где она достала настоящие пули?

Вопрос Марти повис в воздухе. Алекс отвернулся.

— Вас уличили, мистер Боббек, — мрачно констатировал доктор Вэйл.

— Да, Марти, вы разоблачены, — подтвердил Алекс, подавив тяжелый вздох.

— Вот в этом месте, — сказал Вэйл и включил запись игры.

На экране больничной палаты появилась пещера, в которой вели задушевную беседу Шарлей и Пегас.

Хармони не находил себе места. Сэнди Хресла и Том Идзуми едва подавляли в себе ярость. Дуайт Уэллс был неподражаемо спокоен.

— Посмотрите на графики под изображением, — сказал Вэйл, всегда с наслаждением занимающийся препарированием и вивисекцией коллег. — Вы, мистер Боббек, сказали Шарлей, что никогда раньше не видели Эвиану. Теперь смотрите: давление вашей крови и пульс подскочили до предела. Видите? О вашей лжи говорят еще восемь параметров, например, проводимость вашей кожи. Чем не детектор лжи? Вы не просто лгали, а лгали преднамеренно.

— Значит, решили убить меня? — еле слышно прошептал Марти.

Он посмотрел вокруг и понял, что помощи ждать неоткуда. Неожиданно им овладела безграничная усталость. Марти не ел, по крайней мере, часов тридцать. И хоть ему все время вводили обезболивающее, боль в животе все-таки давала о себе знать.

Алексу не хотелось допрашивать своего бывшего друга, но он понимал, что ответы Марти, возможно, облегчат его участь в суде, если, конечно, тот доживет до судебного разбирательства.

Плеча Алекса нежно коснулась Миллисент.

— Грифф, мы не имеем права что-либо сейчас выяснять у Марти. Это бесчеловечно.

— Да, — согласился Алекс. — Месть — плохой подсказчик. Хорошо, Милли. Марти, хотите ли вы что-нибудь сказать нам?

— Дело было не в деньгах… — медленно произнес Марти и запнулся. Он обвел взглядом своих бывших товарищей и продолжил: — Я знаю, как все это выглядит в ваших глазах, но деньги здесь не при чем. Когда все началось, у меня и в мыслях не было как-нибудь навредить «Парку». Вы же знаете, как все происходило. Дела «Парка» держали в своих руках л Коулза, но дела шли неважно. И тогда ко мне пришла женщина.

— Расскажите нам о ней, — попросил' Алекс.

— Она называла себя Мадлен, но я никогда не верил, что это ее настоящее имя. Она сказала, что представляет некую группу инвесторов, заинтересованных в том, чтобы влить в «Парк Грез» порцию свежей энергии. Но перед тем как приступить к работе, они хотели кое-что знать о делах «Парка». И я помог им.

— Вопреки своему сердцу и убеждениям? — усмехнулся Алекс.

— Ну… — Марти покраснел. — Не надо так говорить. Я разговариваю с вами без адвоката и осознаю, что натворил. Может, я восемь лет жил с этой занозой в сердце. Уже этим я себя давно наказал. Дайте мне дорассказать.

— Продолжайте.

— Итак, я получил деньги и… кое-что другое.

— Она оказалась очень мила, — издевательски произнес Алекс.

Щеки Марти стали еще более пунцовыми.

— Значит, — продолжал Алекс, — настоящее боевое оружие в игру вы пронесли в виде милой шутки и по собственной инициативе?

— Нет! Нет! Все это было позднее. Они подставили меня, Грифф. Я залез слишком глубоко и, кроме того… Грифф, это была чудовищная взятка, да и Мадлен, в случае чего, обещала опубликовать кое-что из моей биографии. Я… — Марти тяжело вздохнул. — Я не хотел и не думал, что кто-то будет убит. Я думал…

Марти закрыл лицо руками и зарыдал.

— Получается, что я ни о чем не думал. Они использовали меня, Грифф!

Алекс был безжалостен. Он нажал на кнопку, и на экране появилось изображение очаровательной женщины, красоту которой несколько портили хищные черты лица.

— Вам знакома эта леди? Марти взглянул на фотографию.

— Это же и есть Мадлен. Откуда вы все узнали?

Через мгновение изображение сменилось. На новой фотографии та же женщина лежала с перерезанным горлом в луже крови.

— Ее истинное имя — Коллия Азиз, — сказал Алекс. — Два дня назад ее нашли убитой около мусорного бака в Альтадене. Фекеш не дает своим жертвам ни единого шанса.

— Мистер Боббек, каким образом вы поддерживали связь с этой женщиной? — не удержался от вопроса Хармони.

— Звонить я ей должен был только в случае опасности. Она сама всегда выходила на связь со мной. Я никогда не слышал имени Фекеша и никогда не произносилась его фамилия.

— Вы работали только на Мадлен?

Марти кивнул и добавил:

— И каждый месяц на моем счете в банке появлялась еще одна тысяча долларов.

— А что случилось с Мишель?

— А… — протянул Марти. — Грифф, я узнал ее. Я позвонил Мадлен, но нарвался на автоответчик. Через час мне Мадлен перезвонила. Она внимательно меня выслушала и через сутки дала мне кассету с программой-су-первирусом, замаскированной под обычный агентский рапорт. Вирус должен был проникнуть в главный компьютер «Парка», самостоятельно найти нужный файл и стереть или испортить его.

Гриффин повернулся к Уэллсу:

— Такое возможно?

— Абсолютно, — кивнул Дуайт. — Это моя постоянная головная боль. Мы ведь еще не додумались защищать «Парк» об собственных агентов безопасности.

— Хорошо, Марти. Что было потом? Кстати, что Фекеш планирует натворить сейчас?

Марти часто заморгал.

— Сейчас?

Гриффин усмехнулся:

— Вы мелкая рыбешка. С какой стати Фекеш должен беречь вас?

— Я…

Алекс наклонился к самому лицу бывшего агента, не дав ему договорить.

— Замолчите. Я сам вам скажу. Фекешу нет никакого дела до такого безмозглого дерьма, как вы, Марти. Вы просто лишний свидетель, не более. Что у Фекеша сейчас на уме? Я думаю, теперь его волнует Проект «Барсум».

Марти побледнел.

— Об этом мне ничего неизвестно, — испуганно произнес он. — Но как, черт возьми, у этой стервы, оказались боевые патроны?

— Спросите об этом у мистера Фекеша, — зло ответил Гриффин. — А нам здесь больше делать нечего. Желаю скорейшего выздоровления, мистер Марти Боббек.

После посещения Марти все собрались в офисе Хармони.

Долгое молчание первым нарушил доктор Вэйл:

— Да… Это просто клубок какой-то. Наверное, мне лучше удалиться и еще раз хорошенько перепроверить игроков. Психологическая атмосфера вышла из-под контроля. Уповаю на Бога, чтобы не случилось чего-нибудь еще.

Гриффин театрально откашлялся и громко спросил:

— Мистер Вэйл, можно сказать вам пару слов?

Ярко-голубые глаза Вэйла сузились, превратившись в щелочки. Доктор ждал подвоха.

— Вы ее, кажется, узнали.

— Что?

Вэйл изобразил удивление.

— Вы должны были ее узнать. Восемь лет назад вы были в «Парке» и занимались тем же, чем и сейчас. Вы не могли не узнать Мишель, когда развлекали ее всевозможными психологическими тестами.

— Может быть, это покажется для вас странным, но я не узнал ее, — как можно более искренне ответил доктор.

Сэнди Хресла хмыкнула:

— Конечно, мистер Вэйл. Вы же не хотите этого признавать. Ведь это ваш промах.

Доктор собрался было что-то сказать, но его опередил Алекс.

— Я знаю, как все это было, — уставившись в потолок, начал шеф службы безопасности. — Восемь лет назад вам было так же на все наплевать, как и уважаемому мистеру Хармони. К тому же, Фекеш был для вас абсолютно недосягаем. К слову, такой же он почти и сейчас. Вам бы помочь Мишель, но доктора из Бригэм-Янга отговорили вас соваться в это дело. Старая история… Однако Мишель вернулась в «Ядерную зиму». У вас было два пути: разоблачить ее и поставить вопрос о ее удалении из игры официально или оставить все как есть и использовать ее в своих узкопрофессиональных целях. Например, как раздражитель, приманку или нарушитель спокойствия в довольно ровном коллективе. Результаты превзошли все ваши ожидания. Разве не так?

— Алекс, — покачал головой Вэйл, — я не знал, что вы такой выдумщик.

— А я, доктор, не знал, что ради своих странных, дурно попахивающих опытов вы готовы рискнуть карьерой в «Парке».

— Алекс, начнем с того, что Мишель была абсолютно здорова и вменяема.

— Не совсем, Вэйл, и вы это знали. Но вы не лучше всех тех хладнокровных и равнодушных существ о двух ногах, которых я постоянно встречаю. Боже мой, представляю, как вы обрадовались, когда я предложил вернуть эту женщину в игру!

— Вы все сказали? — подчеркнуто вежливо спросил Вэйл. — Извините, меня ждут дела.

— Это правда, черт возьми!

Окрик Гриффина застал доктора в дверях.

— Мы все делаем то, что можем, Алекс, — спокойно ответил Вэйл. Сейчас он выглядел на все шестьдесят четыре года. — Как вы сказали? «Хладнокровные и равнодушные»? Г-м-м… В офисе воцарилось долгое молчание.

Мысли в голове Алекса роились, не находя выхода.

— Дерьмо… — прошептал он.

Оглядев присутствующих, Алекс заметил, что и Уэллс поглядывает на дверь. Повернувшись к Дуайту, он сказал:

— Мистер Уэллс, что-то должно случиться. Не знаю где, но довольно скоро. Возможно, на Игровом Поле «А». Я это чувствую. Что-то случится… — Алекс подумал немного и добавил: — Мы еще не знаем, что именно и когда. Но помните об этом разговоре.

ГЛАВА 38

ИТОГИ

Гвен услышала громкий, усталый, но счастливый голос Джонни Уэлша:

— Привет, Робин! Для мертвого вы выглядите очень даже неплохо!

Боулз ответил на комплимент недавнего компаньона благодарным кивком. Гвен тоже нашла, что Боулз действительно выглядит недурно. Очевидно, после игры он всласть выспался и сейчас даже порозовел. Робина сопровождали две симпатичные молодые особы. Задрав вверх головы, девушки с интересом наблюдали за кадрами из недавней игры, демонстрирующихся на высоко подвешенных мониторах.

Гвен обняла своего Олли, наслаждаясь возвращением в цивилизованный мир. Она решила, что в ближайшие четыре недели — никаких игр.

Повернувшись к рядом сидящему доктору Вэйлу, Гвен спросила:

— А что вы думаете о Робине Боулзе? Вэйл вежливо рассмеялся, стараясь скрыть озабоченность:

— О Боулзе? Все данные говорят о тог что психически он идет на поправку.

— Хотелось бы услышать ваше мнение и других.

Вэйл взял Гвен за руку. Она и Олли поднялись из-за стола и прошли мимо игроков, приглашенных и прочего люда, хоть как-то связанного с Проектом «Барсум». За ними пoплелся и Вэйл.

«Интересно, — думала Гвен, — как бы отреагировали все эти сытые рожи, если бы я сорвала личину с этого благообразного старичка и представила бы его настоящие „ученые забавы“ ?

— С другой стороны… — что-то заискивающе объяснял Вэйл. В конце концов доктор потерял супругов из виду, но наткнулся на Джонни Уэлша, который развлекал у стойки бара подвыпившую Трианну. Вскоре к парочке подошел Олли с тремя стаканами содовой, а чуть позже к ним присоединилась и Гвен.

— Я люблю вас обоих, — искренне призналась Трианна, целуя то Гвен, то Олли. — Не знаю, почему, но я стала какой-то другой.

По щекам Трианны скатились блестящие бусинки слез.

— Это волшебство, — серьезно объяснил Олли. — Ведь мы окунулись в него с головой.

Вдруг Трианна заметила присутствие Вэйла.

— Я вас, кажется, никогда не видела.

— Норман Вэйл, — представился доктор. — Я из медицинской службы. Надеюсь, вы хорошо провели время?

— Отлично! — игриво ответила Трианна и взяла за руку Гвен. — Не возражаете, если я поговорю с этой леди?

— Ради Бога, — улыбнулся Олли.

Трианна отвела Гвен в сторону и быстро заговорила:

— Я просто хочу, чтобы вы знали. Последняя ночь была первой за весь год, когда мне не снились кошмары.

— Я так рада! — искренне восклинула Гвен.

— И еще я хочу сказать вам, что благодарна за то, что вы присматривали за мной, как за неразумным дитем. Возможно, я говорю глупости, но это от чистого сердца…

— Дорогая, — рассмеялась Гвен. — По сравнению с другими группами, с которыми мне приходилось работать, ваша — самая разумная и интересная.

Трианна попыталась улыбнуться, но у нее вышла какая-то жалкая гримаса.

— А что касается вас, — продолжала Гвен, — то вы здорово заставили плясать вокруг себя и Хеберта, и Кевина, и Джонни, и это несмотря на ваш избыточный вес. Но я думаю, вам все-таки лучше избавиться от лишних фунтов.

— Да, наверное… — вздохнула Гвен.

— Ах, дорогая… Разве это можно скрыть от другой женщины? Что у вас произошло? Вы не были готовы стать матерью?

Щеки Трианны стали пунцовыми.

— Хуже, — тихо сказала она. — Все родственники были против, и я решила избавиться от ребенка. Я заплатила огромную цену, — Трианна заплакала. — Я больше не могу иметь детей.

Гвен обняла собеседницу и ласково произнесла:

— Самое трудное — простить себя. Обещайте сделать это, если хотите меня отблагодарить.

— Я постараюсь, — ответила Трианна сквозь слезы. — Шарлей пригласила меня с Джонни в лабораторию, и мы приняли это приглашение.

— Мы?

— Мы, — твердо повторила Трианна и взглянула на, стоявшего у стойки бара Джонни Уэлша.

Гвен поймала себя на мысли, что ей почему-то сейчас трудно представить Джонни с копьем наперевес, разящим амартоков направо и налево.

— Что ж, счастливо вам обоим, — искренне пожелала она.

Подошедший Олли увел Гвен к столику, за которым сидели Макс, Мишель и Орсон. Чуть позже к ним присоединился и Вэйл.

За соседним столиком находилась Шарлей, а рядом с ней — вечно улыбающийся Йорнелл.

— И что это вы такой счастливый? — спросила Гвен у бывшего гвардейца.

— Да этот Уэллс, этот славный сукин сын, — не скрывал ликования Йорнелл. — Ему так понравилась моя игра, что теперь он не мыслит своего следующего сценария без моего участия.

На мониторах появился город-призрак, кишащий всякой нечистью. За всеми столиками шло активное обсуждение знакомого сюжета.

— По крайней мере, ты остался жив, — с укоризной бросил брату Макс.

Не остался безучастным и доктор Вэйл.

— Знаете, — обратился он к братьям, — я видел вашу игру и теперь считаю, что в подобные приключения надо чаще вовлекать близких родственников. Это создает неповторимую атмосферу в коллективе и укрепляет родственные узы.

— Я тоже так думаю, — согласился Макс. — У нас так и было: Орсон — это мозги, а я — мускулы, он — голова, а я — мотор.

Макс ткнул брата в плечо, и они весело ударили по рукам.

Гвен усмехнулась и обратила внимание на Мишель, которая, затаив дыхание, смотрела на мониторы. Заинтересовала Мишель и доктора Вэйла.

— Ну, Мишель, как поживаете? — небрежно спросил он.

— Прекрасно, — ответила бывшая Эвиана, повернув бесхитростное лицо к доктору. — Не стоит беспокоиться обо мне. Мистер Гриффин уже уговорил меня остаться здесь на недельку.

— Хорошо, — кивнул Вэйл. — Но если все-таки понадобится моя помощь…

— Я обязательно позвоню. Обещаю вам. Вэйл взглянул на Шарлей.

— Ну, а как вы себя чувствуете?

Шарлей вальяжно, закинув ногу за ногу, развалилась в кресле.

— Я немного переживаю. Никто так толком и не объяснил мне, что же все-таки случилось с Марти. Я думаю, что Мишель знает…

— Это дело органов безопасности, — сух перебил Вэйл.

— Вот то же самое говорит и мистер Гриффин, и Гвен с Олли. И Мишель как-то странно на меня смотрит, — вздохнула Шарлей.

Вместе с Вэйлом Гвен побродила по залу, поговорив с одними, выслушав мнение других.

— …Так себе… Всего лишь предварительные выводы об их психологическом состоянии, — прокомментировал доктор Вэйл. — Я должен знать состояние игроков, потому что это понадобится в ближайшие месяцы. Главное, что я хотел бы узнать, — кто больше пострадал от нервных и физических нагрузок: актеры или игроки. Особенно меня интересуют актеры.

— Зачем это вам? — поинтересовался Гвен.

— Мистер Хармони намекнул мне, что пора бы пересмотреть контракты кое с кем из ваших коллег.

На лице Гвен появилось выражение озабоченности.

Заиграла тихая музыка, и Трианна закружилась в танце с Джонни Уэлшем. Гвен остановила на этой паре взгляд. Да, в Трианне, думала она, конечно, несколько десятков фунтов лишнего веса, но это компенсируется чувственностью и живостью молодой женщины. Не мешало бы и Джонни сбросить лишний вес.

Гвен вспомнила Марти Боббека и поймала себя на мысли, что ей совершенно не хочется знать, чем закончится вся эта история. Она окинула взглядом зал, выхватила из присутствующих знакомые лица и улыбнулась.

Игра закончилась. Это была хорошая и поучительная игра. Некоторые игроки показали такие деловые и просто человеческие качества, что с ними смело можно было бы пуститься в настоящую авантюру.

Какие произошли сдвиги? Гвен решила, что шаг назад сделали Орсон Сэндс и Джонни Уэлш. Если бы Орсону предстояло встретиться с такими же трудностями в реальной жизни, то ему следовало бы основательно поработать над собой. У Робина Боулза, Френсиса Хеберта, Шарлей Дыола, Йорнелла прогресс налицо. Макс, Кевин, Трианна — это прорыв, большой успех. Ну а Мишель — просто праздник на нашей улице.

Остались она — Гвен, и Олли. Ей так хочется фруктов на десерт и, конечно, салата. Все это она любит. Ей нравится также и жареная картошка, и хорошо прожаренные куриные окорочка.

Следит ли она за тем, чтобы не употребить лишнего сахара и жира? Да нет. В ее случае так же, как и в случае с другими, рассудит время. Главное, что она никого не подвела и никому не сделала зла.

ГЛАВА 39

«ЛЕВИАФАН»

Алекс Гриффин, сидя в своем офисе и глядя на экран, внимательно наблюдал за тем, что происходит на Игровом Поле «А». Казалось, он что-то ищет и высматривает.

После исповеди Марти Боббека служба безопасности работала трое суток не покладая рук. Прочистили все Игровое Поле «В», проверили и перепроверили всех сотрудников и их пропуска, опросили массу людей и усилили контроль на всех возможных местах доступа. Вроде можно было бы спать спокойно, но мятежная душа Алекса Гриффина не находила успокоения.

Перебравшись на само Поле «А» и примостившись на специальном балконе, нависавшем над Полем и отданном в распоряжение службы безопасности, Гриффин стал беспокоиться еще больше. Он чувствовал, что что-то упущено, и до боли сжимал поручни безопасности. Ему хотелось спать, он был зол, голоден, однако внимательнейшим образом наблюдал за толпой внизу.

В первых рядах приглашенных, наблюдавших за церемонией, находились посол Арбенц и его племянница Шарлей. С балкона Алексу было видно, как вокруг них в толпе шныряли верные агенты Арбенца.

Фекеша на церемонии не было. Присутствовали его представители, выразившие от имени патрона крайние сожаления по поводу его отсутствия и передавшие его наилучшие пожелания.

Все шло прекрасно. Каждый из находящихся на церемонии был абсолютно доволен, что больше всего ужасало Алекса. В конце концов он постарался успокоиться и взять себя в руки.

Рядом пристроилась Кэри Макгивон. Отхлебнув из чашечки глоток горячего кофе, она спросила:

— Кофе, конечно, не хотите? Официальные поставщики церемонии прислали прекрасный кофе.

— Нет, спасибо. Я не хочу, — ответил Гриффин сквозь зубы: аромат свежего кофе сводил его с ума. — Сойду-ка я лучше вниз. Не могу больше здесь оставаться.

— Хорошо, шеф, — кивнула Кэри. — А я побуду у головизора.

Алекс поспешил вниз по спиральной лестнице, ведущей мимо технических служб, демонстрационных залов, складов и прочих пристроек, облепивших купол и стены гигантского помещения.

Сегодня на Игровом Поле «А» присутствовали двенадцать тысяч гостей, которые пришли на церемонию окончания целого проекта. — …У всех вас есть дети, — вещал ведущий. — А у многих даже внуки…

На некоторое время Поле «А» погрузилось в ночную мглу, и на фоне черного неба появились две ракеты «Феникс-FI», созданные специально для освоения Марса. От одной из ракет выдвинулся жесткий фал, сразу подсоединившийся в другой ракете. Таким образом, по мысли создателей, должна происходить дозаправка жидким и газообразным топливом в дальнем космосе.

Следом небо заполонили многочисленные ракеты других типов, метеозонды, спутники и прочие механизмы. Представление сопровождалось красивой музыкой и спецэффектами.

— …И как всегда, не обойтись без людей, — говорил диктор. — Следить за механизмами, окружающей средой, думать и предвидеть…

Появилось изображение марсианской поверхности. На планету упала голографическая комета, принеся жизнь и новые возможности.

Красные и синие всполохи освещали лица .присутствующих, стены и все вокруг.

Алекс не замечал красот. Его взгляд скользил по находящимся на церемонии; его интересовали только лица.

На марсианской поверхности расцвели сады и выросли города колонизаторов

— … создана плотная атмосфера, достаточная для дыхания. Вопрос лишь в том, когда мы получим от освоения Марса первую прибыль. Диктор объявлял о все новых и новых достижениях, которые ждут людей в недалеком будущем, начиная с освоения Фобоса и промышленной разработки комет и марсианских недр до создания новых суперлекарств от всех болезней и производства термоядерных комплексов на орбите Марса.

Гости смотрели и слушали. Они готовы были под предводительством «Коулз Индаст-риз» и «Падших ангелов» отправиться на Марс хоть сейчас.

Внезапно гигантское, триста на пятьсот ярдов, Поле задрожало, и по нему, как на параде, прошествовали суперэкскаваторы, самоходные буровые установки и прочая полезная при освоении чужих миров техника. Подняли флаг Организации Объединенных Наций.

Алекс задумчиво бродил среди приглашенных и у подножия одной из гостевых трибун наткнулся на Митча Хасагаву, одного из своих агентов. Вид Хасагавы был подозрительно сонным.

— Пойдемте отсюда, — сказал Алекс. — Это зрелище не впечатляет.

— А? Что? — тряхнув головой, переспросил Хасагава.

— Я говорю, что зрелище — не очень, — повторил Алекс и отошел в сторону.

Продолжая смотреть на агента, Гриффин связался с Кэри:

— Сколько времени Хасагава на дежурстве?

— Г-м… Что-то около девяти часов, — ответила Кэри довольно странным голосом, как будто с трудом соображала.

— Что с вами? Выпейте еще кофе и пришлите кого-нибудь на смену Хасагаве.

— Будет исполнено, шеф, — медленно ответила Кэри.

Алекс продолжил обход подчиненных и вскоре наткнулся на женщину-агента. Она держала в руках чашечку кофе.

Внезапно в голове Алекса шевельнулась мысль смутного подозрения. Он быстро вновь связался с секретаршей:

— Кэри! Сколько наших агентов сегодня пили кофе?

Секретарша не ответила.

В этот момент на Поле раздался страшный грохот, и по трибунам разнесся легкий вздох изумления: перед приглашенным, сотрясая воздух, шествовал «Левиафан-IV», главное чудо современной техники, предназначенной для освоения планет. Диаметр колес этой гигантской машины был не менее шести ярдов.

Сердце Алекса все больше сжималось от дурных предчувствий. Смутные подозрения стали постепенно принимать более ясную и четкую форму. Перед глазами мысленно пронеслись все трагедии, связанные с именем Фе-кеша.

Что он придумал на «Колорадо Стил»? Производственный «несчастный случай» во время обычной инспекции чиновников из Департамента охраны труда.

А что произошло в «Парке Грез» восемь лет назад? «Несчастный случай» на Игровом Поле «В», специально подстроенный в интересах «группы инвесторов».

А три дня назад? Новый «несчастный случай», который еще ждет своего разбирательства.

— Кэри! — заорал Алекс в микрофон так, что обернулись ближайшие зрители.

— А?.. Да?.. — послышался сонный голос.

— Никому не позволяйте даже дотрагиваться до этого кофе! Понятно?

— Конечно… шеф…

Не теряя времени, Алекс набрал на наручных часах код Миллисент.

— Милли, это Алекс. У меня нет времени объяснять. Срочно вышли медицинскую бригаду сюда, на Поле «А». Похоже, Фекеш отравил весь кофе, который пили агенты службы безопасности.

— Что? Алекс, боже мой…

— И найди мне Дуайта Уэллса.

Алекс мысленно поблагодарил Бога за нажитую язву желудка и бросил подозрительный взгляд на «Левиафана».

Запищали наушники.

— Говорит Уэллс. Алекс, дайте мне отдохнуть. Я не спал двое суток…

— И, может быть, не будете спать еще столько же. Попробуйте сейчас же связаться с центральным процессором Поля «А». Как можно быстрее.

Наступила долгая пауза, которая, казалось, будет длиться вечно. Алекс слышал в наушниках какие-то щелчки, попискивание и невнятную ругань.

— Сейчас… сейчас… — раздался голос Уэллса.

— Попробуйте взять на себя ручное управление, ну, например, «Левиафаном»

— Сейчас, шеф… Ах, черт… Не получается… — говорил Уэллс сам себе. — Ничего… Ничего… Послушайте, Грифф, ручное дистанционное управление заблокировано. Что-то там не то.

Алекс выбежал на Поле. В лучах прожекторов «Левиафан» выглядел особенно эффектно. За рулем машины никого не было.

— Уэллс, можно ли как-то проникнуть внутрь этой штуки?

— Подождите, Алекс. Я выведу технические данные на экран. Ага… Вот… Алекс, слышите? Верх может быть опечатан, а вот снизу есть аварийный люк.

— Отлично.

Алекс взглянул на двигающуюся прямо на него громадину.

— Дуайт, дайте мне знать, если машина вдруг отклонится от запрограммированного курса.

— Хорошо, шеф. Вообще-то машина следует программе, нельзя только управлять ею вручную.

Гриффин вытащил из кармана крохотный фонарик и постарался внутренне настроиться. Наезд «Левиафана» на зрителей может стоить «Коулз Индастриз» будущего, потому что машина — любимое и главное детище компании. Судьба «Коулз Индастриз» и Проекта «Барсум» сейчас находились в его, Алекса, руках.

— Дуайт, можете ли вы уменьшить мощность машины?

— Нет, шеф. Мощность саморегулируемая.

— Великолепно.

— Что вы все-таки затеяли, Грифф? — встревожился Уэллс. — Учтите, что между днищем и землей очень маленький просвет.

Ответа Дуайт не дождался.

Алекс лег на живот и направил луч фонаря «Левиафану» под колеса. Просвет действительно был совсем небольшим.

А если землеройная машина дернется вправо или влево? Раздумывать было некогда. Колеса «Левиафана» накрыли Алекса. Грохот стоял такой, что нельзя было услышать самого себя. Вот и люк. Лучик фонарика отыскал рычаг, и Алексу не составляло большого труда повернуть его, благо, техники Парка — аккуратные и исполнительные и не забыли хорошо смазать рычаг. Люк открылся. Экскаватор двигался довольно медленно, и Алекс успел ухватиться за поручни и вскарабкаться в недра машины. Внутри оказалось довольно тесно.

— Алекс, — послышался взволнованный голос Уэллса. — Программа, похоже, взбесилась.

— В каком смысле?

— Думаю, это вирус. Я не могу пока залезть в программу, но действие вируса мне уже понятно. Кажется, должны измениться ориентиры сенсоров «Левиафана».

— Ориентиры? — встревожился Алекс.

— Да, сейчас я попытаюсь выяснить, на что конкретно будут нацелены сенсоры.

После небольшой паузы вновь послышался голос Уэллса:

— Грифф, «Левиафан» должен ускорить ход и направиться на толпу!

— Куда? Куда именно?! — кричал Алекс, лихорадочно рассматривая окружающее его пространство. Наконец, посветив фонариком наверх, он увидел узкую лесенку, ведущую в машинное отделение.

— Похоже, траектория движения «Левиафана» будет направлена прямо на почетные места.

— Значит, на Ричарда Арбенца, — тихо произнес Гриффин.

— Алекс! — вдруг закричал Уэллс. — Машина сходит с пути!

Не раздумывая, Гриффин быстро вскарабкался по лестнице в просторную кабину.

— Дуайт! Где здесь пульт управления?! Где?!

— По-моему… посмотрите под главным экраном!

Раздался глухой удар и скрип — это «Левиафан» сошел (^платформы, разнеся деревянный барьер, который отделял демонстрационное поле и зрителей. Кто-то испуганно закричал.

Алекс вспотел от напряжения. Понимая, что разбираться в пульте уже некогда, он стал нажимать на все кнопки и дергать все рычаги подряд.

— Стоп, Гриффин! — раздался голос Уэллса. — Машина меня слушается. Вы разблокировали дистанционное управление.

— Так управляйте же ею, черт вас побери, — в сердцах выругался Алекс, — пока она не разнесла половину «Парка» !

Шарлей испуганно закричала. Взглянув на девушку, Ричард Арбенц иронично усмехнулся: даже после трехдневной игры племянница так и не привыкла к чудесам «Парка Грез». Лишь тогда, когда Арбенц понял, что экскаватор движется именно на него и ни на кого больше, он испытал небольшое чувство дискомфорта и неловкости: не слишком ли много чести для него? Даже когда посол увидел многотонный ковш прямо над своей головой, он лишь усмехался.

Не нашлось ни одного агента службы безопасности, кто решился бы без разрешения отволочь Арбенца в сторону. За рукав его тянула Шарлен и какие-то незнакомые люди…

В последнее мгновение машина чихнула и остановилась.

ГЛАВА 40

ВОЗМЕЗДИЕ

Карим Фекеш пребывал в ярости. Сидя перед экраном в своем офисе в Сан-Диего, он наблюдал за провалом. Арбенц должен был быть устранен, а Проект «Барсум» — обратиться в прах. Он должен был скупить все без остатка акции «Коулз»…

Все перевернулось с ног на голову. Фекеш боялся, что и у калифорнийской полиции к нему возникнут вопросы. Пришла пора исчезнуть. Фрахтовые самолеты и танкеры проданы. Ничто теперь его не держит в Штатах. Но вот акции «Коулз Индастриз»… Этот лакомый кусочек… Он так надеялся на чудо-вирус, программу «Кисмет-126», что не видел ничего, кроме успеха. Неужели в «Парке» нашлись гениальные головы, сумевшие остановить супервирус?

Программа «Кисмет-126» могла работать в двадцати двух направлениях, начиная с проникновения в персональные компьютерные файлы и заканчивая изменением программы какой-нибудь игры. Фекеш в последние пять дней только и занимался тем, что «гулял» по компьютерам «Парка», как у себя дома. Под его контролем был каждый шаг, каждый звонок главного, заклятого врага — Алекса Гриффина.

Вот Гриффин собирается в госпиталь к своему агенту. Вот он связался с Миллисент Саммерс. Вот Гриффин позвонил в офис мужской тюрьмы в Чино и вызвал некоего Энтони Макуиртера.

Фекеш задумался, пытаясь вспомнить, откуда ему знакомо имя этого арестанта. Он нажал клавишу «Возврат». Неожиданно Фекеш захлопал в ладоши и громко расхохотался, дивясь симметричности и законченной логичности жизни. Конечно же… Он использовал этого Макуиртера против «Парка Грез», а теперь Гриффин осмелился натравить заключенного против него!

Макуиртера необходимо убрать. Сам Гриффин умрет позднее, а сначала помучается ожиданием смерти.

Макуиртера не будет. Коллия Азиз лежит около мусорного бака с перерезанным горлом. Засохшая кровь, наверное, испортила ее платье и роскошные волосы…

Фекеш откинулся в кресле. Через минуту его пальцы застучали по клавишам. На экране вдруг появилось и тут же исчезло изображение Коллии Азиз. Что это было? Фекеша бросило в пот. И зачем только он сохранил запись ее убийства?

Фекеш закрыл глаза. Горло сдавило, руки дрожали. Сейчас же он даст команду своим людям в Чино, и они навсегда закроют рот паршивому мальчишке, даже если он прячется в одиночной камере.

Клавиша нажата. Но на дисплее почему-то появилось изображение какого-то азиата, лежащего на окровавленном снегу. У его ног валяется меховая эскимосская шапка. Азиат сражен выстрелом. Подпись: «Идзуми».

Фекеш чуть отодвинул кресло от компьютера и вновь нажал на клавишу. На этот раз на экране появилось изображение какого-то механического цеха, где на полу, придавленный огромной стальной балкой, лежал рабочий. Подпись гласила: «Несчастный случай на „Колорадо Стил“.

Фекеш встал, открыл кейс и ощутил приятную прохладу пистолета. Сволочи! Они добрались до него, нашли его в святая святых — в его офисе! Теперь Фекеш не чувствовал себя в безопасности, теперь он не сомневался, что «Парк Грез» хочет убить его.

Фекеш усмехнулся. Ладно. Пусть попробуют найти. Они даже не знают, как трудно это сделать. Он нажал на кнопку в стене рядом с баром. Бар отодвинулся, и за ним оказался секретный лифт.

Фекеш спустился вниз. Двери открылись. Держа наготове пистолет, Фекеш медленно вышел из лифта. Холл был пуст.

Вот и компьютерный пост, здесь тоже никого. Внезапно Фекеша охватил страх. Двери оказались заперты.

Фекеш подошел к телефону и набрал свой персональный номер.

— Извините, — издевательски отозвался записанный на автоответчик голос. — Эта линия временно не обслуживается.

Молчала и специальная линия охраны. Все отключено. Фекеш вспомнил о пожарной лестнице, но аварийный выход был наглухо заколочен.

— Сволочи! — в сердцах бросил Фекеш и подбежал к широкому вентиляционному отверстию в стене.

Вентиляция работала. Но куда ведет эта труба? И почему ладонь не чувствует потока воздуха? Фекеш закричал: вентиляция откачивала воздух из холла.

Воздух… воздух… Вот почему так трудно дышать и вот почему так бьется сердце. Фекеш снял пиджак и заткнул дыру, но воздух все равно просачивался.

Стараясь не паниковать, Фекеш огляделся и направил пистолет на витражное стекло, но не выстрелил. Он вспомнил, что стекла здесь пуленепробиваемые.

Все. Это был конец. Фекеш сел на стул и опустил голову. Перед глазами поплыли темные круги, а вскоре — кресла, столы, пальмы, фикусы… Его подхватила струя теплого воздуха и понесла куда-то ввысь. Земля уменьшилась до размеров теннисного мячика…

— Гриффин… — прошептал Фекеш.

Мир стал черным и красным, а затем все куда-то провалилось.

Эпилог

Сидя в кресле у окна, Гриффин повернул лицо к Миллисент. Его спина разламывалась от боли, а бедро и левый локоть были перевязаны.

— Ну, как вам наш Фекеш?

Было без пятнадцати девять утра. Словно бы предчувствуя плохое настроение шефа, Миллисент явилась в офис за полчаса до начала работы и сварила специальный кофе без кофеина. Сейчас она сидела за своим столом и смотрела на монитор компьютера. Как друг и помощник, Миллисент всегда замечала настроение Алекса и теперь решила отвлечь его внимание.

— Это называется «полная органическая мозговая дисфункция из-за кислородного голодания».

— Это по-медицински. А проще говоря, теперь у него вместо головы задница?

— Не только, — Миллисент оторвала взгляд от монитора. — Еще массивная моторная дисфункция, которая вызывает кошмары. Провалы памяти. Умственный уровень десятилетнего ребенка.

— А как же последние слова, которые он набрал на компьютере?

— Откуда ты знаешь? — с подозрением спросила Миллисент. — Он не дописал… Вообще-то Фекеш призывал своих сторонников бойкотировать «Парк» и Проект «Барсум».

— Это не интересно.

— Тогда более интересным для тебя окажется факт, что Фекеш был слишком нездоровым для того, чтобы удовлетворять свои финансовые амбиции. А сейчас он недееспособен. Эта клиника в Ла-Меса… Не там ли подрабатывает доктор Вэйл?

— Несколько часов в месяц, — ответил Алекс, почесывая левый локоть. — Я уверен, что за Фекешем там ухаживают на высшем уровне.

— У «Коулз» есть пакет акций этой клиники.

— Я не удивлен.

— А недавно, — сообщила Миллисент, — «Коулз» купила пакет у компании по ремонту лифтов. Кстати, это компания Фекеша. Боже, Алекс, не знаю, кого мне бояться больше: тебя или Вэйла?

— Не надо искать криминал в каждом случайном совпадении, — посоветовал Гриффин.

Миллисент присела рядом с Алексом. — Грифф, сколько же ты пережил из-за этого дела…

— Нисколько, — хмыкнул Алекс. — Я просто открыл ящик, и из него высыпалось все, что мне было нужно. Но я не уверен, буду ли еще открывать ящики, где полно тараканов.

— А что ты делал ночью семнадцатого июня? — неожиданно спросила Миллисент.

— То же, что и ночью двадцать пятого. Миллисент рассмеялась:

— Но это же будет только сегодня!

Она машинально открыла папку на соседнем столе, и под обложкой неожиданно оказалась акварель Марти Боббека.

— Бедный Марти…

— Он не ест уже две недели, — сообщил Гриффин. — И мы не имеем права кормить его насильно.

Миллисент покачала головой.

— Марти надо перевести на диету «Парка». Пусть теряет по фунту в день, и тогда он никогда не будет голодным, — вдруг Миллисент осенило: — А что, если с ним поговорит кто-нибудь из игроков?

Открылась входная дверь, и на пороге предстал высокий худощавый молодой человек. Он выглядел бледным и осунувшимся, но улыбка его была искренней.

— Гриффин, — вместо приветствия сказал молодой человек, — вы сдержали свое слово.

Алекс улыбнулся.

— Тони, вы свое сдержали тоже. Вам надо зарегистрироваться в муниципалитете «Парка». А впрочем, я, как вновь выбранный шериф «Парка Грез» ограничиваю ваше пребывание в радиусе не далее двух миль от моего офиса. Других ограничений не будет.

Гриффин и Макуиртер взглянули друг на друга и почувствовали некоторую неловкость. Тони оглядел комнату и сквозь окна увидел кусочек «Парка».

Проект «Барсум» завершился. «Парк Грез» теперь даже посветлел и вновь был готов принять несметные толпы публики со всего мира.

— Я чувствую себя как-то странно, — признался Макуиртер. — Я даже не верю, что мне дали такой шанс.

— Тони, все можно начать сначала. Мне хотелось бы, чтобы вы работали у нас, в службе безопасности.

— Спасибо, — искренне ответил Макуиртер и направился к двери.

Милли и Алекс проводили гостя взглядами.

Гриффин почему-то подумал о Кариме Фекеше, томящемся в Ла-Меса, об опытах доктора Вэйла и почувствовал себя крайне неуютно.

— Знаешь, что надо сделать? — поняв состояние шефа, предложила Миллисент. — Давай вдвоем запишемся в новую игру «Кораблекрушение». На следующей неделе. Я была бы не против стать твоей подружкой на целую неделю.

— На целую неделю? — рассмеялся Алекс.

— Тропическое солнце, — не обратив внимания, продолжала Миллисент, — поиски черепашьих яиц, покорение диких народов…

— Не знаю, — устало выдохнул Алекс. — Я чудовищно занят.

— Кстати, — хитро прищурилась Миллисент. — Я счастлива узнать, что ты получил целых три недели отпуска. Откажешь мне — я попрошу Вэйла дать тебе психотропный препарат.

Миллисент засмеялась, и Алексу вдруг показалось, что хмурое утро вдруг перешло в солнечный день. Когда есть такие друзья, как Миллисент и Хармони, думал он, то жить можно вечно.

Алекс посмотрел в окно. Главные ворота «Парка» были открыты, по всем направлениям бродили толпы искателей приключений. Алекс не слышал из-за толстых стекол людского гвалта, смеха и криков. С высоты он даже не мог разглядеть лиц. Но он чувствовал течение жизни, бурлящей по улицам и дорожкам «Парка».

«Мы волшебники, — с гордостью подумал Алекс. — Мы украшаем серую жизнь волшебством. И мы единственные, кто умеет это делать по-настоящему».