- Ну, разве не мило? Вы двое отродясь друг с другом словечком добрым не обменялись, это уж точно. Но что до вышибания духа, друг Джозеф... вот тут я бы не спешил с выводами.
      - О чем это ты? - подозрительно осведомился мистер Рук.
      - Повторю: с выводами я бы не спешил. Да-да! Никогда не знаешь, чего ждать и что подстерегает тебя на этой земле. Наблюдательность, Джозеф оченно важный секрет нашего ремесла. В жизни многое кажется не тем, что есть на самом деле, и эту истину тебе давным-давно стоило бы усвоить.
      Мистера Рука, по всему судя, эти замечания глубоко разобидели. Опять ему читают лекции, опять его унижают, относятся к нему свысока! Опять он безмозглый щенок, ничтожество, ноль без палочки! При том, что вот тут, на земле, лежит еще неостывший труп его жертвы!
      - К чему ты клонишь? - призвал он собеседника к ответу.
      - А вот к чему!
      Этот голос принадлежал Чугунному Билли. Хорошо рассчитанный пинок ногой от предполагаемого "трупа" отшвырнул мистера Рука к каменному парапету. Юнец стремительно развернулся; падая, ударился шеей о перила и обронил шляпу. А затем соскользнул на землю, причем голова его застряла между двумя крепкими балясинами.
      Видавший виды ветеран неуклюже поднялся на ноги, зажимая рану окровавленной ладонью. Губы его расплылись в хитрой, торжествующей гримасе. Свободной рукой Билли подобрал валяющуюся в снегу саблю и постоял немного, ссутулившись и опираясь клинком о землю на манер костыля.
      - А вот и тебе тумак в отместку - молодой дурень! - воскликнул он, обращаясь к потрясенному юнцу. - Остолоп!
      - Ты как, Уильям? - осведомился мистер Хикс, приглядываясь к приятелю сквозь дымчатые стекла очков.
      - Думается мне... думается мне, что доктор пришелся бы куда как кстати, - прохрипел Билли. Было очевидно, что предательский удар, нанесенный мистеру Руку, изрядно истощил его и без того немногие силы. - Но заживет, Самсон, мигом заживет. Рана-то пустячная, сам понимаешь! Ого-го! (Последнее издевательское восклицание предназначалось мистеру Руку, уже подающему признаки жизни.) Давай, ты, бестолочь, заморыш несчастный, поднимайся!
      Мистер Рук, пошатываясь, кое-как встал, ощупал шею в том месте, где она соприкоснулась с парапетом, и покачал головой, вытряхивая из волос мусор. С трудом подобрал рапиру и шляпу, ни слова не говоря своим былым сподвижникам - делая вид, что их и не существует вовсе, - и отправился ловить коня.
      - Ого-го! Поглядите-ка: хвост поджал и удирает! - ухмыльнулся Билли, опираясь на клинок. - Прям как побитый щенок!
      Слова он выбрал не те, да и момент был неудачный. Своей насмешкой Билли рассчитывал уязвить злополучного мистера Рука до глубины души и сердца. И в намерении своем преуспел. Юнец шагнул было к Билли, но тут же остановился. Он зажмурился, запрокинул голову и огласил воздух истошным воплем боли. Крик этот, вне всякого сомнения, вобрал в себя всю ярость и горечь, составлявшие смысл жизни мистера Джозефа Рука.
      Хиксов гунтер, что стоял неподалеку, вздрогнул, прижал уши и подскочил на месте, словно вознамерившись допрыгнуть до луны - одиножды, и дважды, и трижды, - всякий раз тяжело приземляясь на передние ноги. Джентльмен в черном доблестно пытался укротить своего скакуна, точно так же, как скакун доблестно пытался укротить джентльмена в черном. Гунтер дрожал, дико вращал глазами, поднимался на дыбы и крутился на месте, молотя копытами в воздухе. И такова была сила этого последнего маневра, что мистер Хикс вылетел из седла и, не успев даже вскрикнуть, исчез за парапетом.
      - Самсон! - закричал Билли и нетвердой поступью направился к краю моста.
      Снизу, со льда, донесся противный чмокающий звук. Хотя в морозном воздухе он прозвучал приглушенно, в том, что он значит, сомневаться не приходилось.
      Мистер Рук счел, что видел и слышал достаточно. Он вскочил на кобылу и галопом помчался прочь. Чугунный Билли, даже не задумываясь о собственном состоянии, каким-то образом сумел пересечь мост и спуститься по насыпи к реке.
      Темная фигура Самсона Хикса с раскинутыми руками неподвижно застыла на снегу там, где упала. По одежде можно было заметить, что тело ударилось о лед лицом вниз. Однако - странное дело! - голова каким-то образом развернулась кругом так, что лицо смотрело в небо. Бутафорская борода держалась, но дымчатые стекла вылетели из оправы и теперь валялись неподалеку. Загадочные, незрячие глаза мистера Хикса были широко открыты и глядели в никуда; точно вода в реке, они превратились в лед.
      Билли опустился на колени рядом с другом. Рана, нанесенная рапирой, немилосердно ныла, но куда сильнее болело сердце. В знак уважения к Самсону он снял шляпу и молча оглядел тело и голову, свернутую на сторону, - ни дать ни взять злая карикатура на поверенного Винча! К самому лежащему он не притронулся. Умудренный ветеран вроде Билли отлично знал, что признаков жизни в этом теле искать бесполезно.
      Спустя какое-то время дуэлянт возвратился к коню. Тот стоял рядом с взлохмаченным гунтером, который уже совершенно успокоился и поводил блестящим глазом, дожидаясь возвращения хозяина. При виде Билли гунтер тихонько заржал. Чугунный Билли дотронулся до кожаного ремешка на его морде, погладил коня по носу. Блестящий глаз непонимающе следил за ним. Билли в сердцах обозвал себя распроклятым дурнем. Он понятия не имел, что делать; первым его побуждением было мчаться за Лью Пилчером; вторым поискать доктора для себя. Выбрав последнее, Билли рысью ускакал прочь.
      Через несколько минут из-под сосны крадучись вылезла неуклюжая фигура. Фигура принадлежала джентльмену, который еще совсем недавно брел себе по тропке вдоль реки и очнулся от раздумий, заслышав шум схватки. Как и опасался мистер Рук, кое-кто и впрямь стал свидетелем происшедшего на мосту. Этот кто-то видел, как Билли упал, а потом вновь пришел в себя; видел, как гунтер встал на дыбы и как джентльмен в черном был подброшен высоко в воздух. И это случайного наблюдателя потрясло и ужаснуло. Но теперь, когда Билли уехал, в ночном прохожем проснулось любопытство.
      Во власти благоговейного страха, медленно и опасливо приблизился он к распростертому на льду телу. Он панически боялся покойников - любых, не только этого, - и в то же время его влекло к мертвецу неодолимой силой. Что за тайна заключена в нездешней неподвижности!.. В качестве компромисса прохожий встал чуть сбоку, так, чтобы посмотреть на труп через плечо. Он посмотрел - и содрогнулся от ужаса. Однако устрашило его отнюдь не физическое состояние тела, нет, - просто он узнал покойника.
      Широко открытые глаза слепо глядели в никуда, но в лице мистера Хикса отражалось странное спокойствие. Четкая линия губ нарушилась, изогнулась в нечто похожее на прежнюю, такую знакомую сдержанную улыбочку; морщины на лбу разгладились; закаленная красно-кирпичная кладка щек в лунном свете отливала призрачной синевой. Борода обеспечивала неизменный комедийный штрих в разгар катастрофы. А вокруг царили мир и покой: ни звука, ни шороха, ничего... Лишь мертвец, и лед, и мост, и равнодушная луна разделяли общество мистера Ричарда Скрибблера.
      Клерк порылся в кошельке и извлек на свет две монеты: не те деньги, что вручил ему поутру поверенный Винч, а остатки "комиссионных", выданных ему мистером Хиксом за доставку письма в Шадвинкл-Олд-Хаус. Мистер Скрибблер вдруг осознал, что новых монет уже не получит. Никогда больше не прозвучит в мире сухой смешок Самсона Хикса, никогда больше не увидят в мире франтоватого коротышку в дымчатых очках, этого жилистого джентльмена, имеющего привычку засовывать руки в карманы брюк в мелкую полосочку. Две монеты - вот и все, что останется у мистера Скрибблера от Самсона Хикса.
      "Он света невзвидит!" - пообещал в сердцах добросовестный филантроп, мистер Иосия Таск. Так случилось, что той траурной морозной ночью мистер Хикс и впрямь глядел на звезды, а света не видел; по крайней мере глаза его были обращены к звездам, а уж что он там прозревал - этот вопрос лучше оставить на рассмотрение философов.
      Глава XI
      Все еще идет...
      Той траурной морозной ночью мистер Ричард Скрибблер не стал возвращаться на Свистящий холм. Его ветреное, беспорядочное жилье не видело хозяина, его неопрятные знакомые по "Домам Фурниваля" не слышали соседа. Продуваемый всеми ветрами чердак стоял пустым, темным и тихим; нарушал безмолвие разве что пронзительный свист воздуха, просачивающегося между досками рамы. В ту ночь мистер Скрибблер не вернулся домой, ибо зачем? Похоже, в целом мире для него ничего не осталось.
      В голове мистера Скрибблера по-прежнему царил хаос: сказывались многочисленные потрясения недавних событий - беседа с Лаурой и запрет посещать Пятничную улицу, ночной кошмар с участием мистера Хэма Пикеринга, чудом сорвавшаяся попытка выброситься из окна, потеря должности в фирме "Баджер и Винч", жуткая сцена под мостом... Суровая пора снегов и льда стала тяжким испытанием для всего края, в том числе и для мистера Ричарда Скрибблера.
      Бегом удалился мистер Скрибблер от моста из песчаника. Он отыскал прибрежную тропку, по которой пришел, и по ней вернулся вдоль реки в город. Проковылял мимо зимней ярмарки, через цепной мост и нырнул в лабиринт крутых узких улочек и темных проулков древнего Солтхеда. Еще с час или около того он бродил неведомо где, дрожа от холода и страха, пока не добрался до уютного трактира в самом начале Тимбер-стрит; добрая хозяйка великодушно приютила его на чердаке конюшни. Там ему всю ночь не давал спать храп конюха; впрочем, мистеру Скрибблеру вряд ли удалось бы заснуть в любом случае, ибо перед его мысленным взором по-прежнему стоял Самсон Хикс, глядящий застывшим взглядом в небо. Бедняга то и дело вскакивал в темноте, ежась от холода и думая, что разбудил его мистер Хикс, и всякий раз обнаруживал, что это храпит конюх.
      Настало утро. Не зная, чем себя занять, мистер Скрибблер побрел к реке в поисках ярмарки. Там по крайней мере он найдет и общество, и какие-никакие развлечения, дабы заполнить досуг, как советовал ему поверенный Винч. Он вознамерился провести на льду целый день. А что он станет делать завтра, и послезавтра, и в следующий четверг, и через год кто ведает?
      Неужто жалкое его существование лишено всякого мотива и смысла? Может ли быть, что все причудливые повороты и зигзаги судьбы и впрямь направлены к некоей конечной цели? Или они, как представляется на первый взгляд, вопиюще хаотичны, произвольны, абсурдны? И никто за всем этим не стоит? Неужто нет здесь ни намерения, ни плана? Неужто индивида, известного как Ричард Скрибблер, поместили на землю ради одной-единственной причины: ради самоутверждения? Неужто жить - значит бесконечно паразитировать на других и ничего больше? И кто же такое придумал? Что это за Бог такой создал мир, где Его творения вынуждены питаться друг другом ради того, чтобы выжить? горько размышлял клерк.
      При мысли о еде мистер Скрибблер вспомнил о собственном желудке, что последнее время наполнялся реже, чем хотелось бы. Подкрепляя мысли делом, он поспешно затерялся среди ярмарочных палаток и ларьков. Наспех возведенные строеньица протянулись тремя неровными рядами, перегородив реку параллельно цепному мосту; между ними на манер улиц расчистили дорожки для пешеходов (таковых было в изобилии). Сами ларьки, вопреки зиме, переливались всеми цветами радуги, вход в них завешивали тканью и украшали яркими тряпичными флажками с изображением предлагаемого товара. Так мистер Скрибблер оказался среди торговцев рыбой, фруктами и устрицами, среди букинистов и сапожников, фигляров и кукольников, портных и продавцов папирос, среди аптекарей, мясников, бакалейщиков, сыроделов, пирожников и пекарей, галантерейщиков, пивоваров, виноторговцев, кондитеров, разносчиков горячего чая и кофе и тому подобного народа. Кое-какие товары он отведал, в особенности воздал должное горячему чаю с булочками и пряниками и, отчасти утолив голод и жажду, отправился на поиски новых развлечений.
      Долго искать ему не пришлось.
      - Поберегись! Поберегись!
      Эти слова выкликал карапуз-конькобежец, на пути у которого случайно оказался мистер Скрибблер при попытке пересечь "улицу". Не успела еще улечься снежная пыль, взвихренная юным спортсменом, как следом за ним промчалась вторая фигуристка - задорная девчонка в модном капоре и отделанных мехом ботиночках.
      - Под ноги смотри! - капризно воскликнула девчонка.
      - Вот именно, ты, рыжий осел! - бросил мальчишка через плечо в назидание не знающему правил растяпе.
      Мистер Скрибблер, изумленно раскрыв рот, уставился вслед представителям беспечного юношества. Он свел брови, состроил гримаску, подтянул перчатки, почесал в голове, снова состроил гримасу, поправил шарф, состроил гримасу в третий раз, засунул руки в карманы старого коричневого пальто - и продолжил обход ярмарки.
      Ясное рассветное небо со временем подернулось дымкой; погода постепенно портилась. К полудню над городом нависла серая пелена облаков, задерживая те ничтожные крупицы тепла, что еще дарило холодное зимнее солнце. В довершение неприятностей, с севера налетел ледяной ветер. Мистер Скрибблер утер губы - он как раз воздавал должное фруктовому пирогу - и обнаружил, что перемена в погоде ему ужас как не нравится. Все это вдруг показалось ему предвестием чего-то недоброго. Впрочем, возможно, сказывалась усталость - следствие бессонной ночи, проведенной на чердаке над конюшней.
      Заморив червячка, клерк расположился в дальнем конце "улицы", откуда можно было наблюдать происходящее на льду, никому при этом не мешая. Здесь собрались толпы любителей покататься на коньках, ездили запряженные лошадьми сани, и несколько групп футболистов пинали мяч, то и дело оскальзываясь, точно пьяные. Кое-кто из катающихся овладел своим искусством в совершенстве: они стремительно проносились по льду, описывая круги и восьмерки и блистая пируэтами еще более сложными. Один ловкий джентльмен с обледеневшими усами выделывал фигуру под названием "постучись-к-сапожнику"; в тогдашние времена упражнение это было весьма в моде, но теперь почти позабылось, точно так же, как и мистер Ричард Скрибблер.
      - Билетик, сэр?
      Мистер Скрибблер обернулся: из-за полога ближайшего киоска выглядывала голова. Голова эта принадлежала общительному пожилому джентльмену, обладателю печатного станка.
      - Сувенир с ярмарки, сэр?
      Мистер Скрибблер, решив, что в кои-то веки ему что-то предлагают бесплатно, бодро закивал.
      - Имя, сэр?
      Клерк записал ответ полностью - во избежание сомнений в том, о каком Ричарде Скрибблере идет речь - и вручил его печатнику. Очень скоро в руках мистера Скрибблера оказалась крохотная сувенирная карточка, на которой значилось следующее:
      РИЧАРД ДЖОН ТИПТРИ СКРИББЛЕР, джентльмен
      Солтхед: отпечатано Р. Джинкином на замерзшей реке Солт
      ЗИМНЯЯ ЯРМАРКА
      - Два пенса, сэр, - улыбнулся печатник, протягивая испачканную чернилами ладонь.
      Против двух пенсов мистер Скрибблер не возражал, однако, обнаружив, что помянутую сумму ожидают от него самого в обмен на сувенир, заметно погрустнел. Крайне неохотно он заплатил по счету.
      - Благодарствую, сэр, - ответствовал печатник Джинкин, притрагиваясь указательным пальцем к полям шляпы. - Пенни в кармане - на душе веселее, сэр.
      Мистер Скрибблер явно разделял это мнение, ибо, став на два пенса беднее, изрядную толику веселья он утратил.
      На противоположном берегу реки, у самой кромки льда, обнаружилась еще одна забава, вполне способная отвлечь от таких неприятных предметов, как вымогатели-печатники и юные конькобежцы. Два лохматых рыжих мастодонта так называемые громотопы, самец и самка, - стояли на снегу в окружении заинтересованных зрителей; оба - в полной сбруе, и каждый с пассажирским возком на спине. Возки были битком набиты восхищенными детьми, чьи мамы и папы по большей части и составляли толпу, собравшуюся внизу. В одном из возков за детьми присматривал придурковатый юнец с раззявленным ртом и в огромной фетровой шляпе с обвисшими полями; в другом - курьезный субъект с пышной, смахивающей на овечье руно шевелюрой. Оба джентльмена веселились от души, ничуть не меньше своих малолетних подопечных.
      У ног громотопов стоял невысокий коренастый человек в зеленоватых вылинявших брюках и клетчатом жилете - очевидно, владелец гигантских животных. Его круглую седую голову венчала смятая шляпа.
      Весьма заинтригованный, мистер Скрибблер отошел от палатки печатника, едва успев увернуться от налетевшей оравы футболистов, и зашагал по "улице" к реке. С каждым шагом мастодонты словно вырастали в размерах, но, только оказавшись совсем близко, сумел клерк в полной мере оценить их внушительные габариты. Дик Скрибблер направил свои стопы к последней палатке слева, где, к слову сказать, торговали пивом. Оттуда он мог с легкостью наблюдать за мистером Хокемом и его подручными, одновременно подкрепляя силы.
      Поначалу все шло просто великолепно: и зрелище, и пиво оказались на высоте. Но вот внимание мистера Скрибблера привлекла идущая по проходу группа отдыхающих - группа ничем не примечательная, если не считать того, что мистер Скрибблер опознал подтянутую фигуру профессора Тайтуса Тиггза и прочих обитателей особняка с Пятничной улицы. Клерк изумленно выдохнул и чуть не проглотил язык. Взгляд его скользнул по прелестным чертам мисс Лауры Дейл, по разрумянившемуся личику Фионы. Девочка как раз сообщала дяде и Лауре, и старому Тому Спайку, и миссис Минидью, и всем и каждому в пределах слышимости о том, как ей ужасно, ужасно, ужасно хочется прокатиться на громотопе.
      Кроме того, в группе присутствовал секретарь профессора, мистер Киббл, и пригожий молодой джентльмен атлетического сложения и с пружинистой походкой; этого джентльмена мистер Скрибблер помнил по тем временам, когда еще жил в провинции. Был там и коллега профессора доктор Дэмп, а с ним мисс Мона Джекс; рядом, опираясь на руку молодого викария, шествовала мисс Нина Джекс. Вскоре к ним присоединилась чопорная мисс Хонивуд в сопровождении нескольких своих подчиненных из числа прислуги "Пеликана" и добродушный настоятель церкви святого Барнакла.
      Под силу ли мне - слезливому, бестолковому старому дурню - вообразить ту бурю чувств, что нахлынула на мистера Скрибблера при виде этих счастливцев? Разве не проснулось в его сердце желание отринуть прошлое, подойти к гуляющим, смешаться с ними, стать одним из них?.. При том, что он отлично понимал: это невозможно. Кто знает, что за муки, что за горе испытывал Ричард, наблюдая за помянутой группой от лотка с пивом, ведь рядом царит безмятежная радость - для него, увы, недосягаемая!
      Фиона наконец-то добилась от дяди согласия на задуманную авантюру. И едва мистер Хокем помог очередной партии детишек спуститься вниз по веревочным лестницам, вверх поднялась следующая группка, Фиона - в ее числе. Мастодонтиха Бетти косила карим глазом на карабкающихся ввысь малышей; что за ласковый, что за блестящий глаз, подумала про себя Фиона: ни дать ни взять огромный шоколадный пирожок! Как только все дети оказались в возке, мистер Чарльз Эрхарт с энтузиазмом предложил полюбоваться на чудеса заснеженного Солтхеда. Далеко внизу Фиона рассмотрела дядю, мисс Дейл и всех остальных: запрокинув головы, они встревоженно глядели вверх. Да, старинный город Солтхед и впрямь изобиловал чудесами - если наблюдать с такой высоты, но еще больше Фиону и ее маленьких спутников впечатляло гигантское создание, на спине которого они в данный момент находились: и то, как перекатывались мускулы Бетти всякий раз, как она поворачивала голову, и как она мерно покачивалась туда-сюда, и как, по просьбе мистера Хокема, поднимала хобот и издавала могучий рев.
      Все развлечения рано или поздно заканчиваются; закончилось и это. Фиона проворно соскользнула вниз по веревочной лестнице прямо в объятия любящей семьи. Девочку осыпали поцелуями и поздравлениями, а в следующий миг она уже умчалась прочь и присоединилась к другим детям, что играли в снежки или наблюдали за фигуристами. Так радовались и веселились люди в тот давно минувший день на замерзшей реке Солт под свинцовым небом. А громотопы высились над зимней ярмаркой, подобно головокружительным утесам, вознесшимся над древним городом Солтхедом.
      Веселились и радовались все, за исключением одного весьма удрученного клерка, что, ссутулившись, примостился у стойки пивовара.
      - Еще пинту, сэр?
      Мистер Скрибблер покачал головой; он уже вполне воздал должное и пиву, и угощению. Не в силах долее сдерживаться, он выбрался из палаточных рядов и неспешно направился к реке, туда, где народ толпой обступил Бетти и Коронатора. Там он остановился, кивая головой, точно заведенный, в попытке вернуться к былой ветреной беспечности.
      Как если бы волнение это отчасти передалось и ей, мисс Лаура Дейл повернула прелестную головку - и взгляды их встретились. Клерк приподнял шляпу над торчащей во все стороны шевелюрой и сконфуженно улыбнулся, чтобы не слишком шокировать девушку своим кошмарным присутствием.
      Одно бесконечно долгое мгновение они глядели друг на друга - во всяком случае, мистеру Скрибблеру оно показалось бесконечно долгим, ведь в реакции сестры он был отнюдь не уверен. Но вот Лаура опустила глаза и отвернулась. Не приходилось сомневаться: эта встреча взволновала ее до глубины души. Ненадолго отвлекшись, она упустила из виду Фиону; девочка же тем временем убежала от других детей и теперь играла в одиночестве.
      - Фиона! Где ты, родная? Иди-ка сюда! Фиона!
      - Вот она я! - объявила девочка, подбегая к гувернантке.
      - Фиона! Где ты была? Что ты делала, родная?
      - Я играла с мистером Синяя Борода.
      - С кем?
      - Что еще за борода, родная? - с живым интересом осведомился профессор.
      - Мистер Синяя Борода - мой новый друг; он живет подо льдом, вон там, - отвечала Фиона, указывая в нужном направлении. - Он такой занятный, только ужасный молчун. Впрочем, наверное, подо льдом особо не поговоришь. Там ведь очень трудно дышать.
      - Господи милосердный, разве возможно жить подо льдом? - удивилась миссис Минидью.
      - Вряд ли, - протянул Том Спайк, неспешно качая головой.
      - А где ты видела такое лицо? - осведомилась мисс Хонивуд.
      - Да-да, где ты познакомилась с этим неразговорчивым субъектом? подхватил доктор Дэмп с видом весьма проницательным. - Пойдем-ка, ты мне его покажешь. Я просто сгораю от любопытства.
      Доктор подал Фионе руку и позволил увести себя прочь. Его глаза лукаво поблескивали, шляпа залихватски съехала набок. Девочка обогнула большой снежный сугроб; за ним обнаружилась небольшая полоска льда, неразличимая с того места, где стояли профессор и остальные. Здесь никого не было; этот уединенный, крохотный каток фигуристов не привлекал. Фиона остановилась, подперла подбородок крошечным кулачком и принялась внимательно разглядывать лед, пока не нашла то, что искала. Храбро ступив на скользкую поверхность, она потянула за собою и доктора. Вместе, осторожно семеня, доктор Дэмп и девочка добрались до интересующего их места. Фиона топнула сапожком, давая понять, что они пришли.
      - Вот здесь! Здесь он живет! Здесь я его и видела. Как вы думаете, может, это медведь такой и у него тут берлога?
      - И кто же такой здесь живет?
      - Да говорю вам - мистер Синяя Борода! Я назвала его мистер Синяя Борода, потому что сам он не разговаривает, понимаете? Он сидит подо льдом и не может сказать мне, как его зовут на самом деле.
      Доктор не знал, смеяться ему или удивляться.
      - Так что именно ты видела? - уточнил он, внимательно оглядывая местность.
      - Мистера Синюю Бороду. У него лицо не то человека, не то медведя, только совсем синее, с таким страшенным носом, и он мне улыбался, - очень терпеливо объяснила Фиона. (Похоже, взрослых никак не убедить.) - Может статься, он клоун или паяц, а вовсе никакой не медведь: клоунов я видела, вот только не с синими лицами. Но что делать клоуну подо льдом? Там ведь ужасно холодно.
      - Послушай-ка, - проговорил доктор Дэмп типично врачебным, авторитетным тоном. - Я, например, ничего необычного не вижу. Жалость какая. Наверное, твой приятель решил погулять.
      Доктор засвистел в бороду и пристально уставился в одну точку у самых ног Фионы: именно тут девочка топнула сапожком. В этом месте лед был на удивление прозрачен - пугающе прозрачен, с запозданием осознал доктор Дэмп, просто-таки как стекло. На мгновение ему показалось, будто в глубине что-то шевельнулось. Надо думать, в стылой воде промелькнула рыба.
      - Фиона, быстро назад! Здесь слишком тонкий лед.
      Девочка послушно отошла, а доктор, наклонившись, внимательно разглядывал загадочное место. В глазах его разгоралось любопытство. Он потер прозрачный лед перчаткой.
      - Эгей! Здесь и впрямь что-то странное...
      - Вы его нашли? - нетерпеливо спрашивала девочка, заглядывая доктору через плечо. - Он там? Надеюсь, что да; мне ужасно хочется, чтобы вы тоже на него посмотрели. Он такой интересный!
      - Не тараторь так, деточка, - проговорил доктор, уже не на шутку заинтригованный. Он пробормотал себе под нос что-то неразборчивое, а в следующий миг его затянутая в перчатку рука резко застыла на месте.
      - Мистер Синяя Борода! - воскликнула Фиона.
      Доктор вгляделся в прозрачную глубину. Снизу на него и впрямь смотрело чужое лицо: синяя, бородатая физиономия не то человека, не то медведя, не то иного создания - в точности такое, как описывала Фиона. Доктор Дэмп зажмурился и вновь открыл глаза, прогоняя видение... Фантом не исчез. Галлюцинация, подумал доктор. Но вот синие веки заморгали, а губы изогнулись в злобной ухмылке.
      - Невероятно! - задохнулся доктор.
      Одним движением он вскочил на ноги и потянулся к Фионе, но тут сапоги его разъехались, и бедняга со всего размаху шлепнулся на лед. Девочка помогла ему встать.
      - Пойдем, Фиона! Быстрее, да быстрее же! Надо вернуться к твоему дяде и к остальным. Быстрее, быстрее! Тайтус! Тайтус!
      Не успел он повернуться спиной, как позади раздался зловещий треск. Прозрачный участок льда разлетелся на куски, и наружу вырвалось нечто огромное, синее и кожистое. Доктор громко окликнул Фиону: в возникшей неразберихе он вдруг осознал, что уже не сжимает в своей руке ладошку девочки. Откуда-то со стороны доносился ее испуганный голосок:
      - Дядя Тиггз! Дядя Тиггз, спаси меня!
      Доктор вновь поскользнулся, проехался по льду и рухнул в сугроб. В этот миг подоспел его высокоученый коллега, а с ним и остальные. Все потрясенно глядели в небо.
      - Фиона! - кричала Лаура.
      - Моя племянница! - возопил профессор.
      - Тухулка! - воскликнул Гарри Банистер.
      - Господи милосердный! - воззвал доктор Дэмп, поднимая глаза.
      В воздухе над их головами парил кошмарный призрак, хранитель врат Акрума - лениво взмахивая синими крыльями и в длинных мускулистых руках сжимая Фиону. В волосах его, точно волны под ветром, колыхались гадюки. Из разверстого птичьего клюва доносился громкий глумливый смех, исполненный заносчивости и издевки. Змея, обвившаяся вокруг его руки, приподняла голову и зашипела; из ее пасти вырвался столб огня и ударил в снег неподалеку от доктора.
      Зимнюю ярмарку охватила паника. Ближние палатки и проходы мгновенно обезлюдели. Толпы людей хлынули на цепной мост; кто-то бежал вниз по реке; немногие оставшиеся спрятались среди брошенных на льду саней и экипажей, другие затаились за сугробами, разом лишившись сил и воли при виде парящего над головой демона. Раздался оглушительный трубный рев; закричали дети; мамы и папы заголосили еще громче. Мистер Хокем и Бластер пытались успокоить встревоженных громотопов.
      - Нужно немедленно вернуть Фиону на землю! - воскликнул Гарри Банистер. - Если он надумает улететь, догнать его мы не сможем. Вспомните рассказ Неда Викери!
      - Нет-нет! - с неожиданным пылом запротестовала Лаура. Сон про куклу с тикающими глазами запечатлелся в ее сознании с необычайной яркостью. - А как же высота? Вы подумали о высоте, сэр? Девочка упадет на землю и непременно разобьется!
      - Другого выхода нет, мисс Дейл. Боюсь, что мистер Банистер прав! Нужно поскорее заставить демона ее выпустить! - настаивала мисс Хонивуд.
      - Н-но как его заставишь? - пролепетал мистер Киббл.
      Ответ на последний вопрос пришел в виде небольшого, белого, относительно круглого шарика. Шарик взвился в воздух, ударил демона Тухулку в плечо и рассыпался снежной пылью. Не успели наблюдатели что-либо предпринять, как в цель уже летел второй снежок.
      - Ла!.. Да это же мистер Скрибблер! - воскликнула Бриджет Лик, чье сердце, смею предположить, так и затрепетало в груди.
      Лаура оглянулась. И в самом деле, в сугробе, неподалеку от своей мишени, стоял ее сводный брат - и уже готовился запустить очередной снаряд.
      - Ричард! - закричала она. - Ради Бога, Ричард... Ричард, перестань! Перестань! Что ты делаешь?
      - Лаура, он пытается ее спасти, - объяснил мистер Банистер, восхищенно улыбаясь: сколь простое средство измыслил изобретательный клерк! Молодой сквайр поспешно зачерпнул снега и принялся уминать его в руках, убеждая остальных последовать тому же примеру. - Вот... вот... сделайте побольше снежков... вот так. И швыряйте ими в чудовище! А я встану прямо под ним и, как только демон выпустит Фиону, поймаю ее на руки.
      Однако мистер Банистер не проявил должной расторопности; более того недооценил ловкость своих бойцов. Снежок, удачно брошенный доктором, угодил демону прямо в физиономию. Встряхнув безобразной головой, Тухулка развернулся и негодующе потряс кулаками; в результате крохотная фигурка ребенка выскользнула у него из рук и полетела к земле.
      Со всех сторон раздались испуганные крики. Гарри Банистер в отчаянии рванулся вперед, заранее зная, что шансов у него нет. Он не успевал! Ноги скользили и разъезжались на льду, а девочка падала слишком стремительно. Перед глазами его погас последний луч надежды.
      Но нет! Ибо еще один спаситель мчался сквозь снег, далеко обогнав Гарри. Это был Ричард Скрибблер - вытянув руки, он не сводил глаз с Фионы. Клерк мастерски спланировал атаку на демона: он с самого начала рассчитывал поймать девочку на лету и вовремя оказался в нужной точке. Вместо того чтобы расшибиться о землю, Фиона приземлилась в объятия друга. Удар был так силен, что клерк упал на колени.
      В первый и единственный раз за всю ее недолгую жизнь Фионе суждено было услышать голос мистера Скрибблера.