Стоп! Да вот же выход! Камин!!!
      Петя Счастливчик закончил излагать Ксюше и Нюше суть своего гениального открытия. Нюша по достоинству оценила всю его значимость, с благодарностью чмок-нув Петю в щеку от имени медицины.
      Поняв, что Петенька не просто балагурит с ними, Ксюша с интересом смотрела на него, широко раскрыв свои прекрасные глаза. Ей определенно нравился этот неутомимый естествоиспытатель с острым изобретательным умом Пифагора и устойчивой психикой могиканина, который не волочился за ней, как прочие воздыхатели-обожатели, а смотрел в глаза честно и прямо, без плотоядного сквознячка желания и пошлой маслянистости.
      Теперь, уже выпив стакан водки для разогрева и поблескивая стекляшками круглых прадедовских очков, бывших предметом его особой гордости, Петенька развивал перед почтенно похохатывающей публикой, держащей в руках пробирки, полные тринадцатого портвейна, тему будущей газетной статьи, которая должна потрясти все прогрессивное человечество.
      - Мне кажется, теперь я должен ходить на работу в джинсовом костюме с дырками на коленях, правильно? Ведь так будет демократичнее, верно? А то, чего доброго, сослуживцы, благоговея перед своим избавителем, перестанут со мной здороваться за руку. Как бы мне теперь стать поскромнее? Да, вот задачка! - И он радостно смеялся куда-то вверх, где, по его мнению, находился его, Петечкин, личный ангел-хранитель, с таким старанием делавший из него счастливчика.
      - А вы, ребята, собственно говоря, к кому? Вы, родные мои, часом адресочком не ошиблись? - сказал, повернувшись к дверям, Петя Счастливчик.
      На пороге прямоугольно высились два кожаных джентльмена-Витя и Вова...
      - Максим, - крикнул, вставая на ноги, Юрьев.-есть выход! Камин!
      - Что камин?
      - Из него, конечно, можно выбраться по трубе на крышу, а можно и спуститься вниз. В нем должен быть лаз, узкая труба, которая, вероятно, ведет куда-то в гараж,- сказал Юрьев и бросился к большому, облицованному мраморной плиткой камину.
      Дубовую дверь кабинета уже сорвали с одной петли: в верхней части проема образовалась щель.
      - Макс, пугни их, а я пока разведаю лаз... Подросток начал стрелять в дверь, и нападавшие с той стороны, умерив прыть, на время перестали таранить ее.
      - Есть! - возбужденно крикнул Юрьев, сняв решетку и сдвинув с места чугунный поддон.-Давай, парень, сюда! Только осторожнее. Я полезу первым. Оставь карабин. Возьми только пистолет и рацию...
      - Но как же...
      - Оставь. Я возьму вот эту штуку.-Юрьев показал на помповик.-Этого хватит!
      Лаз был довольно узкий, а стальной канат, за который они держались, упираясь локтями и коленями в отвесные кирпичные стены, был покрыт смолой.
      В кровь ободрав ладони рук, Юрьев первым встал на вентиляционную решетку. У них было всего минут пять-десять на то, чтобы хоть что-нибудь придумать, пока охранники не ворвались в кабинет и, обнаружив пропажу, не обложили их в норе, как волков.
      - Погоди, Максим... Вроде здесь никого нет,- прошептал Юрьев.- Как только открыть эту чертову решетку?
      - Может, стрельнем? На улице и в доме стреляют, возможно, нас и не услышат...
      - Погоди, если это тайный ход, то должен быть и ключик от потайной дверцы.
      Юрьев стал шарить у себя под ногами, но обнаружил лишь выступавшую гайку.
      - Значит, это оно и есть,- сказал он скорей самому себе, чем подростку, и начал с трудом отворачивать гайку.
      Гайка шла тяжело, казалось, он никогда с нею не справится.
      Вдруг ноги Юрьева перестали чувствовать опору, и он провалился прямо на стол, на котором были разложены какие-то инструменты и мелкие запчасти. Следом прыгнул Максим.
      Это был гараж, едва освещаемый двумя тусклыми лампочками на длинных висячих проводах. В гараже стояли два джипа - те самые, на которых когда-то Коля со свитой и он, ныне разделенные линией смертельного огня, вместе ездили на рыбалку или охоту - с шутками, смешными анекдотами и общей трапезой. Рядом стояло около десятка двухсотлитровых бочек с бензином и дизельным топливом.
      - Ты обращаться с такой штукой умеешь? - спросил Юрьев Максима, указывая на джип.
      - На "Жигулях" я катался...
      - Думаю, принципиально они не отличаются... Давай, попробуем открыть дверь.
      - Не выйдет. Давайте лучше заднее боковое стекло разобьем и откроем ее изнутри.
      Юрьев прикладом разбил стекло. Подросток аккуратно влез в салон и открыл дверь.
      - Теперь там надо какие-то провода соединить, чтобы завести, верно? спросил Юрьев.
      - Я знаю,- сказал Максим и нагнулся под приборный щиток.
      Юрьев только сейчас заметил, что стрельба стихла, и это насторожило его.
      - Максим, где рация?
      Юрьев взял рацию, протянутую ему подростком, и нажал кнопку приема.
      - Их здесь нет,-слышал он возбужденные голоса охранников.-А у вас? Похоже, через каминную трубу ушли на крышу...
      "Так, значит они уже в кабинете,- думал Юрьев.- Вот-вот доберутся до крыши и тогда, не найдя нас там, спустятся в гараж..."
      Юрьев побежал к воротам, чтобы открыть их. Но массивные железные ворота открывались с другой стороны. Кроме того, он услышал совсем близко от себя голоса охранников:
      - Они в гараже, блин. Точно говорю тебе, я слышал там голоса и звон стекла. Ну, теперь им крышка. Зови всех сюда и скажи, чтоб вырубили свет, пока они там до тачек не добрались.
      До Юрьева донесся топот удаляющихся ног.
      "Так, засекли",- подумал Юрьев, и в этот момент Максим завел мотор.
      Обостренная смертельной опасностью мысль Юрьева работала стремительно и точно, как часовой механизм адской машины, отсчитывая мгновения до развязки.
      "Мы пойдем другим путем!"-злорадно подумал он, вспомнив о пенопластовых бутафорских стенах, окружающих "Африку".
      По его расчетам, выходило, что одна из стен гаража отделяла его от Колиного тропического сада...
      Вдруг в гараже погас свет. Вероятно, охранники отключили электроэнергию на всей территории.
      - Максим, за руль! А я сейчас.- В голове у Юрьева шевельнулась почти дьявольская идейка: "А не устроить ли им на прощанье первомайский салют?"
      Юрьев нащупал одну из лампочек, болтавшуюся на длинном проводе, часть которого была скручена, чтобы в случае надобности использовать лампочку в патроне как переноску, и, завернув в полу пиджака, осторожно раздавил ее колбу. Потом он нащупал у близстоящей бочки крышку и, недолго повозившись с ней, открутил ее. После этого погрузил разбитую лампочку в бензин так, чтобы ее спираль только касалась поверхности.
      В этот момент Максим включил в салоне джипа свет. Юрьев быстро сел рядом с Максимом.
      - Давай, парень, вперед! Тарань эту стенку! Не бойся, она - фальшивая!
      Взревел мотор, и джип, словно танк, прошил бутафорскую стену, оказавшись в "Африке", погруженной в питерские сумерки.
      - Разворачивайся и давай туда! - закричал Юрьев, показывая на широкие двойные двери оранжереи, через которые, по первоначальной задумке Николая Алексеевича, должен был въезжать садовник на минитракторе, выписанном из-за океана, в горячую пору уборки урожая бананов, ананасов, кокосов и прочих экзотичных до невозможности плодов.- Быстрей, а то взлетим сейчас вместе с этой крепостью!
      Разворачивая машину, Максим валил молодые пальмы и кадки с фикусами, вырывал из земли папуасские растения, давил прекрасные белые и красные цветы...
      - Осторожнее, справа бассейн! - вовремя крикнул Юрьев, и Максим, разбрасывая плетеную мебель, успел отвернуть машину от чудесной лохани и вышибить стеклянные двери вместе с косяком.
      Они помчались по траве вокруг дома, не включая фар и только чудом увертываясь от внезапно выныривавших у них на пути черных силуэтов деревьев.
      Охранники беспорядочно стреляли, и пули то ударяли в землю перед ними, то застревали в обшивке джипа.
      - Максим, там ворота! - крикнул Юрьев в самое ухо подростку, судорожно вцепившемуся в руль.
      Они уже неслись к воротам. Перед машиной мелькали чьи-то тени. Охранники не могли вести прицельной стрельбы, не рискуя задеть кого-то из своих.
      - Ничего, Максик! - кричал Юрьев.- Сейчас они включат свет.
      И действительно, на всей территории внезапно вспыхнул свет, который через несколько мгновений вдруг потускнел, поблек, потому что где-то совсем рядом, не дождавшись утра, взошло ослепительно белое солнце.
      Юрьев, словно ожидая затрещины, инстинктивно втянул голову в плечи и схватился левой рукой за руль... И сразу ударил гром небесный, где-то здесь, рядом, за самой спиной расколовший, как показалось Юрьеву, землю надвое...
      На несколько секунд Максим потерял контроль над дорогой и выпустил руль из рук, но ожидавший удара Юрьев, сдавив недрогнувшей Рукой обтянутый мягкой кожей штурвал, промчался на полной скорости мимо опустивших свои ружья остолбеневших охранников и въехал в железные ворота, сорвав их с петель и распахнув в воздухе, словно крылья.
      Выскакивая на проселочную дорогу, они едва не врезались в милицейский УАЗ.
      Уже летя в ревущем по-бычьи автомобиле по ямам и колдобинам грунтовой дороги в направлении шоссе, Юрьев обернулся и увидел над лесом гигантский факел, хищно лизавший острым языком бескровное небо.
      - Что это там сзади... грохнуло?-оправившись от шока, выдавил из себя подросток.
      - Бензинчик. Не отвлекайся по пустякам, водила!
      "Как гнев Божий,- подумал Юрьев.- Где-то я уже видел подобное?" Потом он вспомнил: так горел библейский Содом на старинной гравюре...
      - Вы Петр Крестовский? - почти вежливо спросил Вовик откинувшегося на спинку стула и радостно улыбающегося Петеньку.
      - Я, милостивые государи. Петя Счастливчик к вашим услугам. Смею обратить ваш внимание на тот факт, что вы присутствуем при рождении сенсационного открытия. Толь ко что, а если точнее, то за несколько часов до вашего прихода, лично мною получень неизвестные доселе науке "звери" - мутанты стрептококковых микробов, обладающие грандиозным аппетитом на всякую живую ткань паразитирующие на животных и человеке словно монстры из фильмов ужаса, сокрушав на своем пути все живое. Они способны считанные часы убить человека, сделав его очагом заражения для остальных людей Я понятно изъясняюсь? А вы, собственно говоря, по какому делу?
      - Мы к вам,-сказал Витя.-Вы бы отпустили своих девочек по домам, время-то позднее, а нам поговорить надо.
      - Петя, зачем эти мальчики тебе указывают? Прогони их сейчас же! - смешно надув губки, сказала Нюша.
      - Итак, чем могу?.. Только побыстрее. Девочки требуют продолжения банкета. Кстати, вам налить портвейна?
      - Нет, Петенька, давай оставим, нам еще самим пригодится,- обиженно сказала Нюша. Ксюша внимательно смотрела на незваных гостей и постепенно приходила к выводу, что все это добром не кончится.
      - Тогда, может, вас водочкой угостить? У меня водочка отменно крепкая, не в пример вашей магазинной монопольке...-сказал лукавый естествоиспытатель, а Нюша ехидно засмеялась этой дежурной Петенькиной шутке.-Ладно, так что у вас?
      - Телефончик у вас тут есть? Можно позвонить? - вежливо попросил Вова.
      - Телефончик есть, а позвонить нельзя - не работает.
      - А-а, это даже неплохо,-успокоился Вова.- Это нам подходит. А мы, собственно говоря, вот по какому делу: ваш товарищ Анатолий Иванович Юрьев есть у вас такой приятель? - передал вам пакетик с порошком. Так вот, порошок наш. Отдайте нам его. Вы, кстати, что-нибудь с ним делали?
      - Так порошок ваш и вы до сих пор еще живы? Прямо чудеса! О, только не приближайтесь ко мне,-дурачился Петенька,-вы можете заразить меня неизлечимой болезнью.
      - Да-да, и к нам не приближайтесь, ни в коем случае,- съязвила Нюша,- мы жить хотим, а вам, может быть, жить осталось только пару дней.
      - Или того меньше,- тихо сказала Ксюша.
      - Кончай валять дурака, очкарик! - закричал Витя.-Отдавай порошок! Ну, живо!
      - Братцы, а как, однако, вы миновали нашу доблестную охрану? - миролюбиво спросил несколько удивленный Петя.-Девочки, кто там сегодня на вахте?
      - Федор Федорович. Мы ему корвалола принесли...
      - Ну так как все же вы миновали нашего доблестного ворошиловского стрелка?
      - Хорош зубы скалить, клоун,-грозно сказал Витя.- Давай порошок, а то ноги-руки повыдергаю...
      - Ой-ой-ой-ой-ой! Девочки, мне угрожают на моем рабочем месте. Два молодых человека, не усвоивших правил хорошего тона, грубят будущему нобелевскому лауреату при выполнении исторической миссии! Гнать их, грубиянов? Ага... А ну-ка, пошли вон отсюда! За порошком придете завтра с официальными извинениями...
      - А, сука!-бешено заорал Витя, до последнего момента игравший желваками на позеленевшем от злости лице.
      В три прыжка подскочив к Петеньке, сидевшему все так же развалясь на стуле со стаканом водки в руке и с издевательской улыбочкой на устах, он ударил его кулаком в лоб так, что Счастливчик грохнулся на пол вместе со стулом, и над праздничным столиком мгновенно вынырнули вдрызг стоптанные ботинки потенциального нобелевского лауреата.
      Ксюша и Нюша (больше, конечно, Нюша) завизжали и вскочили с мест, прижимаясь друг к дружке, а Петя саркастически и несколько озадаченно изрек из-под стола:
      - Глубоко копает, гад!
      Майор Богун, у которого от страха все еще тряслись поджилки, и прикованный к нему его усатый "сиамский близнец" с обломками кресла под мышкой едва не сгорели при светопреставлении.
      Когда этот остриженный наголо негодяй со змеенышем скрылись на втором этаже за дубовой дверью и первый испуг прошел, они с сержантом принялись освобождаться от проклятого кресла. Но поскольку ломать его на виду у охраны, которая, естественно, отвечала и за сохранность столового серебра, они не могли себе позволить, им пришлось с серьезным видом потаскать его по гостиной да изрядно покарячиться, пока сержант с сочными и нестерпимо грубыми для полуинтеллигентного слуха майора матюгами извлекал свое табельное оружие из-под шкафа.
      Потом, когда охранники бросились на улицу и началась полная неразбериха со стрельбой и криками, они, слава Богу, без свидетелей, выломали из антикварного кресла ручку и выскочили на улицу с намерением разорвать этого лысого шпака на мелкие кусочки, как только охранники выкурят его из кабинета.
      "Кто бы мог подумать,- удивлялся майор,- что этот тюха, дохлый инженеришке, на такое способен?! Объегорить таких дюжих хлопцев и столько дров наломать! Надо было сразу, еще на допросе, сделать из него полного идиота, а в камеру бросить уже один суповой набор за полцены, чтобы Чика без труда там подхарчился... Или здесь же его и кончить, а потом - в песок, под сосны. Точно, под сосны! И чего было возиться с бумажками, комедию ломать: дали б мне-я б им любую подпись сделал. А теперь что я скажу хозяину? Что не мог ожидать от шпака столько прыти? Мало того, что из камеры упустил, так еще и отсюда, из самой цитадели, которую потом еще этот самый дохляк и взорвал. Интересно, откуда у него бомба? Во террорист! Прямо Арафат какой-то!"
      Сержант сидел за рулем УАЗа. Его самолюбие было уязвлено. Этот гражданский сначала грохнул его, как пацана, потом всю голову отбил, чуть руку не оторвал, когда отбирал пистолет, да еще и здесь поиздевался вволю!
      У сержанта чесались руки. "Теперь я его кончу, этого Юрьева, бесплатно кончу. А ублюдка придушу. И обоих потом - в канализацию. От меня не уйдешь! думал усатый, мысленно ставя беглецов на счетчик.-Чем больше бегают, тем страшнее умрут!"
      Внезапно на дорогу перед самым УАЗом кто-то выскочил, размахивая руками.
      - Тормози, Серега! - закричал майор. - Чика!
      Чика влез на заднее сидение.
      - Что с тобой, Чика? Кто тебе так физиономию подправил, опять сынок, что ли?
      - Я тебе, начальник, вот что скажу: этого твоего клиента живым брать не нужно. Он какой-то бешеный. Его сразу на ремешки пускать надо, без протокола... Оставь его мне.
      - Ай, Чика, и что я теперь уважаемым людям говорить буду? Что Чику сначала пацан трахнул, а потом еще и полудохлый фраер?
      - Зря смеешься, начальник. Таких фраеров я еще не встречал. Это не фраер, а волчара с клыками будет. А вы, я смотрю, тоже в интересном положении? Кто же это вас, блюстителей порядка, так окольцевал? Или свадебку играть будете?
      - Но-но, волчара, полегче! - развернул Чике свою недовольную физиономию майо| Богун.- Ты что, нюх потерял? Хозяев уже не признаешь? Вот укатаю тебя под завязку да характеристику твою авторитетам передам тогда ты у нас петушком и запоешь!
      - Ладно, начальник, мне бы его теперь достать. Уж я с него должок сниму...
      Впереди на шоссе замаячили габаритные огни джипа.
      - Вот они,- гулко сказал усатый.
      - Гони, Серега! - обрадовался майор. - Надо достать их до города.
      В сырой и стоячей ночной тишине, отчаянно скрипя тормозами на поворотах и разбрызгивая на обочину желтый свет фар, мчались две машины. Расстояние между ними постепенно сокращалось.
      Миновав железнодорожный переезд, они рассекали теперь мглу придорожных поселков, с отчаянной быстротой оставляя за спиной кирпичные дачи, покосившиеся избы и сельмаги.
      Напрягаясь из последних сил, ревели моторы. У джипа были сила и скорость, УАЗ брал умением и опытом.
      - Давай, Макс, жми! Надо оторваться.
      - Боюсь, не справлюсь с управлением! - сказал Максим.-Я еще на такой скорости не гонял. А может, грохнем? - спросил он Юрьева, вытащив из кармана... гранату, ту самую ф1 - из стола Николая Алексеевича.
      - Ну ты даешь, парень! Когда ты ее прихватить-то успел?
      - Когда уходить стали. На всякий случай взял, чтобы живым не сдаваться...
      - Ну что ты несешь! Давай ее сюда, а то действительно ненароком грохнешь.Юрьев взял у подростка гранату и сунул ее в карман.-Мы же не ковбои, Максим.
      И в этот момент майор, высунув руку из бокового окна УАЗа, выстрелил в джип.
      - Ну, падла, где порошок? - Витя покачивал пистолетом у самого носа Петеньки, привязанного в стулу.- Ты, деятель науки, тебе что, жить надоело? Я ведь тебя грохну.
      - Не могу, милостивые государи, сей порошок, как сильнейший и опаснейший мутаген, теперь - достояние отечественной чауки, а может, и прокуратуры.
      Часть посуды и пробирки на столе были разбиты. На полу в углу обширного лабораторного помещения, тесно прижавшись друг к другу, сидели Нюша и Ксюша. Нюша повизгивала от страха и унижения, а Ксюша исподлобья с брезгливым интересом смотрела на бандитов, пытаясь вникнуть в данную людскую породу, в которой рационализм звериного был сильнее иррационализма человеческого. С нескрываемым ужасом они смотрели на Петеньку, на лбу которого созревала огромная слива горький плод вероломства.
      - Что ты мелешь, очкарик, какая прокуратура?
      - Да городская, а может, и республиканская...
      - Чего? - немного испуганно спросил Вовик, который рылся в различных ящиках и коробках.
      - Я же говорил, что обнаружил зверя - неизвестную доселе бактерию, продукт мутации стрептококковых микробов, хотя вам это вряд ли что-нибудь скажет. Мутант страшно активный и, похоже, устойчивый к внешним воздействиям. Питается он человеческими жизнями и при этом размножается, как население феодального Китая в условиях отсутствия противозачаточных средств. Так вот, этот порошок, который передал мне Юрьев, и вызывает мутации. Кстати, он говорил мне, что контейнеры с этим порошком должны захоронить где-то на Урале. Делать этого ни в коем случае нельзя - опасно для жизни соотечественников. Так что вам, ретивые мои, придется еще объяснять компетентным органам, откуда у вас такая любовь к подобной отраве.
      - Пронюхал, очкарик,- тихо сказал Витя, повернувшись к испуганному Вове.-Надо кончать...
      - Что пронюхал? - испуганно спросил Вова.-Ты что, знал об этом?
      - Нет... Но теперь-то все равно. Кончать, Вова, надо, кончать!
      - А вот этого не советую, потому что нет смысла: завтра же коллеги, обнаружив мое хладное тело на боевом посту науки, возьмут ваш порошок из только им и мне известного места и в память обо мне повторят мое исследование. Уверяю вас, они имеют достаточную квалификацию, чтобы сделать те же выводы, что и я. И вот, когда они обнаружат мутации,- Петя врал, даже он, гениальный, мутации обнаружил случайно, но ему нужно было оттянуть время и что-нибудь придумать,- а я в этом не сомневаюсь, они свяжут мой хладный простреленный в четырех местах труп с вашим порошком и на всех видах общественного транспорта помчатся на Литейный проспект, дом четыре... Кажется, порошок находится в порту на каком-то иностранном судне?
      - Значит, не отдашь порошок? А вот мы сейчас у телок твоих спросим,-сказал Витя.
      - Они ничего не знают,- тревожно сказал Петя Счастливчик: такой поворот событий ему уже не нравился.
      - Ну ничего, мы их немножко поспрашиваем, но только своими методами.
      - Не подходи!!! - завизжали Нюша и Ксюша, вскакивая с пола и хватая в руки лабораторное стекло: колбы, стаканы, пробирки, которые они пытались разбить об пол, чтобы получить для защиты хоть что-нибудь режущее и колющее...
      - Ну что, попал? - спросил Юрьев Максима, когда их джип заюлил рядом с обочиной.
      - Не знаю. Сейчас будет пост ГАИ. В полосатой будке поста ГАИ горел свет.
      Оттуда навстречу джипу, размахивая своей палкой, выскочил гаишник.
      - Не останавливайся, Максим, мы почти в городе. Авось проскочим!
      Сзади вновь раздались выстрелы и завыла милицейская сирена. В стекло заднего вида Юрьев наблюдал уже две пары желтых фар. Кто-то в громкоговоритель требовал от них прекратить движение.
      Максим, неплохо знавший город, петлял по улочкам и переулкам, почти не снижая скорости, но в городе расстояние между их джипом и преследователями быстро таяло. Сказывалось мастерство профессиональных водителей.
      - Они скоро догонят нас... Куда нам ехать?
      - Давай к Тучкову мосту.
      - Но его через несколько минут-разведут,- сказал Максим, посмотрев на часы приборной панели.
      - В том-то и дело, что разведут. Это наш шанс...
      Максим только пожал плечами и, уже не петляя по переулкам, помчался прямо к Тучкову...
      - Э-э, так мы не договаривались,- сказал Петя Счастливчик,- девочек не надо трогать, они ничего не знают.
      - Где ж ты был раньше, когда мы тебе предлагали отпустить их домой? язвительно спросил Вова.
      - А кто ж знал, что вы - архаровцы и человека за понюшку табака удавите?
      Витя и Вова, поймав визжащую Нюшу и молча отбивающуюся Ксюшу, наотмашь колотили их по щекам и пытались связать висящими повсюду белыми халатами. Нюша уже плакала, но Ксюша еще царапалась и пробовала кусаться, хотя Витя, сильно сдавив ей горло своими железными пальцами, лишал ее возможности показать хотя бы одному из бандитов, что значит женская гордость...
      - Не надо, не трогайте их. К чему лукавить - порошок здесь,- сказал Петя и встал вместе с привязанным к нему стулом.- Только женщин, пожалуйста, отпустите.
      - Вот тут ты молодец, очкарик! С этого бы и начинал, все бы меньше пострадать пришлось, а так...
      - Ну так отпускайте женщин скорее.
      - Ишь чего захотел. Отпусти их сейчас, и через пять минут сюда менты заявятся. Ты что, за дураков нас принимаешь? Отпустим, отпустим, только всему свое время. А сначала с тобой, будущий нобелевский лауреат, разберемся. Интересно, Нобелевскую премию присуждают посмертно? - развивал с издевочкой Вова.
      - Хорош трепаться. Привяжи пока этих к трубе... Давай займемся очкариком.
      Вова подошел вплотную к связанному Пете и ткнул его пистолетом в губы.
      - Ну что, лауреат, обделался от страха? - спросил он.
      - Я не лауреат, я - счастливчик! - немного фиглярски, но не теряя присутствия духа, произнес Петя.
      Он просто не мог поверить в то, что судьба, всегда столь благосклонная к нему, вдруг ни с того ни с сего взяла да и повернулась к нему задницей. Нет, такого просто не могло быть. Петенька ощущал, что рожден для чего-то такого неизъяснимого, захватывающего дух своей грандиозностью, что еще только маячило где-то за холмами в тумане... Хотя, если и было суждено ему умереть теперь, на гребне растущей известности и славы, так что ж из этого? Ему и так в жизни везло. Если по справедливости, то после того, как он спикировал в безобразном виде с пятого этажа на третий без парашюта, жил он на этом свете "зайцем", то есть без билета.
      И потом, он не оставлял на произвол судьбы молодую красавицу-вдову с кудрявыми двойняшками; ему не надо было отдавать долгов или просить у кого-то прощения, поскольку он был почти альтруист; наконец, ему нечего было завещать, кроме своего честного имени, очков-велосипедов в позолоченной оправе, теперь уже изрядно помятых... Но, может быть, стоило еще разок испытать судьбу: а вдруг она пошутила?
      - Ах, ты счастливчик? Знаешь, очкарик, это даже хорошо, потому что кричать не будешь. Ведь ты не будешь кричать?
      - Петя Счастливчик не кричит перед лицом опасности! Он вообще ни перед каким лицом не кричит! - звонко, как пионер на торжественной линейке, сказал Петя.
      Сзади Пети, привалившись спиной к огромному стеллажу с химреактивами, скрестив руки на груди и зловеще ухмыляясь, стоял крутой кожаный бандит Витя.
      - Ладно, не тяни с ним,-сказал он Вове. Улыбка сошла с лица Вовы и, побледнев, он подошел вплотную к Счастливчику. Петенька был светел и чист, аки агнец перед жертвенником. Вовик приставил дуло пистолета к его животу и побледнел еще больше.
      - Ну, кончай его,- злобно просипел Витя и напрягся, ожидая выстрела.
      Связанная Ксюша в ужасе перестала дышать, а Нюша-подвывать и поскуливать...
      То и дело впереди, на пути джипа, летящего к Васильевскому острову, вырастали милицейские автомобили, и тогда Максим вынужден был нырять в какой-нибудь переулок, чтобы обойти их.
      Наконец они выскочили на Большую Пушкарскую и помчались по ней против движения в сторону Тучкова моста.
      - Давай, парень, к собору Князь-Владимирскому, ну, к тому, что рядом с "Юбилейным".
      - А дальше что?
      - Крути баранку, уже без трех минут два Сейчас будут мост разводить!
      - А дальше-то куда? - в отчаянье крикнул Максим.
      - По газонам, через сквер, мимо "Юбилейного", стройки, потом сразу налево на мост Они нас там не ждут! Успеем перемахнуть На ту сторону! Ей-Богу, успеем, если прибавить газа! - кричал воодушевленный ночным рал ли Юрьев, горя глазами и неотрывно смотри вперед.
      - За нами все тот же проклятый УАЗ,-кричал в ответ, теряя самообладание, Максим.-Может, тормознем и разбежимся?
      Сержант вел свой УАЗ молча, едва слышно скрипя зубами.
      Рядом без передышки матерились майор и Чика. Майор Богун несколько раз пытался остановить машину, боясь аварии. Но еще больше он боялся оставить тех двоих в живых. Уж он бы нашел способ навсегда заткнуть им рты и потом спокойно все списать на рецедивиста Чику. Кстати, Чику можно было бы потом пристрелить прямо в УАЗе, мол, поймали уголовничка и везли его, а он возьми да и напади на доблестных сыщиков. Ну и пришлось, конечно же в целях самообороны, пристрелить голубчика.
      Но дело приняло неприятный оборот: столько гаишников налетело. Потом, когда все кончится, с ними еще придется повозиться, чтобы замять дельце.
      - Эй, Серега, смотри, эти хлопчики на мост рулят, а ведь мост сейчас разведут,- сказал майор.-Во идиоты! Что у них в голове, опилки, что ли? Эй-эй, а ты куда попер? Стой, стой, угробишь, падла, угробишь! - по-бабьи запричитал майор, пытаясь вырвать руль у сержанта, который молча играл желваками и зло смотрел вперед.
      - Пусти, сука,- прохрипел сержант,- я их достану, от меня не уйдешь...
      Неожиданно крыло Тучкова моста гигантской черной глыбой начало расти в сером сумраке перед ними.
      - Давай, Максик, жми изо всех... Проскочим, перелетим!..
      Перед самой пропастью Максим невольно отвернул руль в сторону от чугунной изнанки противоположного крыла моста, и машина, взревев напоследок, как лыжник с гигантского трамплина, ушла ввысь.
      Юрьев вдруг почувствовал невесомость и увидел, что навстречу ему летит черная со свинцовым отливом лава Невы. Все происходящее вдруг стало для него ирреально; ему даже показалось, что, как только машина коснется воды, он тут же проснется в своей "хрущевке" с головной болью и без капли спасительного алкоголя... Но в последний момент, за миг до касания, он успел открыть боковую дверь джипа.
      Вслед за джипом с крыла моста сорвался УАЗ с визжащим майором и дико орущим Чикой. Обезумевший от злости и гонки усатый сержант молчал, смотря широко открытыми глазами на летящие в лобовое стекло машины невские волны и все еще не веря, что кино, так много интересного обещавшее впереди, уже кончилось...
      - Ну, кончай же его! Я за тебя твою работу делать не буду, "комсорг" хренов! - кричал не на шутку осерчавший кожаный Витя.
      - Ладно, говнюк, прощай! - нерешительно сказал Вовик и робко улыбнулся...
      Петя понял, что его время на этом свете истекло, и поэтому без особого сожаления опустил свой шишковатый лоб прямо в челюсть "комсоргу" Вове, этому бдительному контролеру вагона жизни, вложив при этом в свою широкую лобную кость все имевшееся у него на данный момент классовое чувство. (Петя Счастливчик никогда не состоял в комсомоле! Он презирал всяческие объединения по политическим мотивам людей в зрелом возрасте, то есть начиная примерно с семи лет.)
      - Говорю же тебе, что я - счастливчик! - победно сказал Петя упавшему на пол со страдальчески-испуганной физиономией Вове.- А говнюк - это ты!
      - А-а! - закричал оскорбленный Вова и направил ствол пистолета в голову Пете.
      Петя видел, как палец поверженного "комсорга" начал давить на спусковой крючок... В мозгу у Петеньки что-то щелкнуло, и он резко, как когда-то на ринге университетского зала бокса, присел, опережая на мгновенье ожидаемый удар Вовиной пули.