Враг не ведает сострадания. Покажите, что вы тоже можете быть безжалостными. Убивайте их, иначе они убьют вас. Я хочу, чтобы вы сравняли лагерь висминцев с землей. Восток не покорится Западу. Университеты будут жить. Мы прогоним висминцев из наших домов. Вы со мной?
      От дружного вопля в небе взлетели перепуганные птицы. Деррик кивнул.
      – В таком случае вперед!
      И кавалерия поскакала в сторону пролива.
 
      В лагере наконец стало тихо. Вороны сидели вокруг печки Уилла. Каждый погрузился в свои собственные мысли, но всем не давал покоя рассказ Денсера. Уилл растянулся на земле рядом с Фроном, положив руку на спину волку. Фрон оставался настороже: уши торчком, язык вываливается из пасти – охранял свою новую территорию.
      Ирейн некоторое время смотрела на них, разглядев близость, которая ушла из ее отношений с Денсером. Черный маг задумчиво играл сухими листьями, посасывая давно потухшую трубку. Ирейн нахмурилась и попыталась осторожно проникнуть в его мысли, но, как и прежде, наткнулась лишь на щит, прикрывавший его сознание. Она не знала, понимает ли Денсер, что его мысли от нее скрыты. Впрочем, вряд ли он вообще что-нибудь замечает вокруг себя – он постоянно думал о «Рассветном воре» и о том, что заклинание с ним сделало.
      Ирейн встала и подошла к нему. Опустившись на землю рядом с ним, она увидела, что он улыбнулся, и сердце у нее радостно забилось.
      – Хочешь немного прогуляться? – предложила Ирейн. – Подойдем к воде. Сейчас ведь темно.
      Денсер посмотрел ей в лицо, нахмурился, зрачки слегка расширились в тусклом свете. Как же ей хотелось, чтобы в его глазах снова загорелось желание!..
      – Зачем?
      – Казалось бы, понятно, – пробормотал Илкар.
      – Не суйся, Илкар, – сердито оборвала его Ирейн. – Денсер, пожалуйста.
      Денсер пожал плечами и, тяжело вздохнув, с трудом поднялся на ноги.
      – Веди, – сказал он и махнул рукой, даже не пытаясь скрыть полное отсутствие энтузиазма. Ирейн прищурилась, но промолчала.
      – Не уходите далеко, – предупредил Хирад. – Здесь небезопасно.
      Ирейн отвела в сторону низкие ветки, повернула направо и пошла к реке Три. Несмотря на то что стояла ночь, луна проливала на землю яркое сияние, и девушка уверенно шагала между деревьями и кустами, спускаясь по пологому склону к границе воды.
      На берегу она повернула налево и, перешагивая через лужи, вскоре вышла на небольшую, заросшую травой полянку, прикрытую со всех сторон высокими деревьями. Села на чуть сырую землю и посмотрела на широкую Три, которая несла свои воды сначала в залив Триверн, а затем и в море. В ночном сумраке река казалась серой, словно медленно ползущая по своим делам улитка. Настроение у Ирейн совсем испортилось.
      Через несколько минут появился Денсер, пытавшийся разжечь свою трубку. Он явно не знал, что ему делать дальше.
      – Садись, – пригласила Ирейн, похлопав рукой по земле рядом с собой.
      Он снова пожал плечами и сел, не глядя на нее и стараясь держаться на некотором расстоянии.
      – Почему ты со мной не разговариваешь? – спросила Ирейн, которая не очень понимала, с чего начать, но твердо знала, что должна пробиться к Денсеру, не только ради себя самой, но и ради Воронов.
      – Я разговариваю, – ответил Денсер.
      – О да, я получаю колоссальное удовольствие от твоих «Как дела? » и «Хорошо», Просто замечательные, чудесные разговоры!
      Налетел порыв ветра, разворошил листья у ног Ирейн, запутался в ее волосах.
      – ао чем я должен с тобой разговаривать?
      – Боги, Денсер, разве ты не видишь, что с тобой происходит с того самого момента, как ты выпустил «Рассветного вора»? – Ее охватила ярость от его мрачного, холодного нежелания идти на контакт.
      – Ничего не произошло, – с вызовом заявил Денсер. – Просто я получил знание о том, как в действительности работает магия.
      – Да, и посмотри, к чему это привело. Твое знание отняло тебя у нас, у меня. Ты стал таким высокомерным, как будто вдруг мы превратились в грязь у тебя под ногами.
      – Я так не думаю.
      – Но впечатление складывается именно такое. Ты грубишь Илкару, рычишь на Хирада, а на меня практически не обращаешь внимания. – На глаза Ирейн навернулись слезы. Всего несколько дней назад она сидела, держа на коленях его голову, так им гордилась, так была счастлива, что он остался жив, и потрясена тем, что ему удалось сделать. Но ее чувства наталкивались на непроницаемую стену, и сейчас ее охватило отчаяние. – Что с тобой происходит?
      – Ничего, – тихо ответил он.
      – Именно, – взорвалась Ирейн. – С тех самых пор, как ты восстановил свою ману, ты ведешь себя так, будто тебе все равно. Будто тебе наплевать на меня, на Воронов, даже на нашего ребенка.
      – Неправда. – Денсер по-прежнему не смотрел на нее.
      Ирейн хотелось протянуть руку и прикоснуться к нему, но у нее отчаянно сжималось сердце, когда она представляла себе, как он отшатнется.
      – Ну, тогда поговори со мной, – взмолилась она. – Прошу тебя.
      Он вздохнул, и Ирейн едва не влепила ему пощечину. Тут он посмотрел ей в глаза, и она поняла, что он пытается отыскать нужные слова.
      – Это трудно.
      – У нас вся ночь впереди.
      – Вряд ли. – Впервые мимолетная улыбка коснулась его губ. – Ты понимаешь магию. Ты знаешь, сколько нужно сил, чтобы контролировать ману, и знаешь, как они уходят, когда произносишь заклинание. Еще тебе известно, что каждый маг ищет новые пути, которые помогут уменьшить потери. А мне нужные сведения преподнесли на тарелочке с голубой каемочкой. Но это далеко не все.
      Ирейн ужасно хотелось его перебить, однако еще больше она хотела, чтобы он продолжал говорить. Она сомневалась, что его слова имеют какое-то значение, но была рада тому, что он наконец не молчит.
      – У каждого из нас есть дело и мечта всей жизни. Похоже, нельзя допускать, чтобы твоя мечта исполнилась. – Денсер отвернулся и посмотрел на воду.
      – Я не понимаю, – сказала Ирейн. – Зачем добиваться того, что тебе на самом деле совсем не нужно?
      – Что ты будешь делать, когда исполнится то, о чем ты всю жизнь мечтала? – спросил Денсер. Помолчав, Ирейн ответила:
      – Можно захотеть чего-нибудь другого.
      – И я так думал. Но что, если ты не можешь захотеть ничего столь же грандиозного, как то, что ты совершил?
      – Я… – начала Ирейн, думая, что поняла. На мгновение куски головоломки будто сложились в сложный рисунок… а потом стало ясно, что они не подходят друг к другу. – Почему ты говоришь, что у тебя ничего не осталось? Мы здесь, потому что должны закрыть разрыв. Кроме нас, никто другой не справится. Разве для тебя это не важно?
      – Не знаю
      – Если мы потерпим поражение, ты умрешь. Мы все умрем.
      – Я больше не боюсь смерти. Я сотворил заклинание «Рассветный вор», я достиг того, что считал недостижимым. Я мечтал об этом, потому что знал: мне не суждено претворить свою мечту в жизнь. Но мне удалось, и теперь я пуст. Я получил то, что хотел, и могу спокойно умереть.
      Не в силах больше сдерживаться, Ирейн влепила ему пощечину. Она вложила в нее всю свою ярость и всю боль. Однако лучше себя не почувствовала.
      – Тогда живи ради кого-нибудь другого. Как насчет меня? Или твоего ребенка? – По ее щекам текли слезы. – Эгоистичный ублюдок!
      Денсер схватил Ирейн за руку.
      – Я сотворил заклинание, чтобы спасти всех!
      – Ты сотворил «Рассветного вора» ради себя, – сердито возразила Ирейн, почувствовав, как ее вдруг охватило презрение к этому человеку. – Только удивительно, что ты не выпустил его на полную мощь. Почему бы не продемонстрировать истинный эгоизм и не взять нас всех в свою компанию? По крайней мере тебе не пришлось бы так себя жалеть.
      Она встала, чтобы уйти, но его слова заставили ее замереть на месте.
      – Я хотел так и сделать, но не мог, потому что люблю тебя.
      Ирейн повернулась, желая врезать ему еще одну пощечину за то, что он смеет играть ее чувствами, однако что-то в его голосе ее остановило,
      – Необычное заявление, – холодно проговорила она.
      – Зато правдивое.
      – Ты выбрал странный способ демонстрировать свои чувства.
      Денсер посмотрел на нее, и его глаза засверкали в тусклом свете луны.
      – Я не в силах быть тем, кто тебе сейчас нужен. Если честно, я считаю, что принес огромную жертву. Не только ради тебя, но и ради Воронов. Но тогда я не мог предать твою веру в меня. Не мог предать вас всех. И хотя «Рассветный вор» пытался соблазнить меня и заставить отдать ему весь мир, я не смог. – Он снова опустил глаза к земле.
      Ирейн села рядом с ним, обняла его и принялась гладить щеку, которую ударила.
      – А теперь у тебя появилось новое дело жизни, любовь моя, – прошептала она. – До сих пор ты учился разрушать, но мы с тобой кое-что создали. Ты должен сделать все, чтобы наш ребенок жил.
      Неожиданно она поняла, что Денсер дрожит. Она не знала, от холода или волнения, но когда он повернулся к ней и взял ее руки в свои, у него в глазах стояли слезы.
      – Я хочу этого больше всего на свете… а внутри у меня такое ощущение, будто меня обманули. Неужели ты не понимаешь? Сколько я себя помню, в моей жизни все было второстепенным по сравнению с этим проклятым заклинанием. Оно имело для меня такое огромное значение, что остального просто не существовало. Но его больше нет, и я лишился цели – ради чего продолжать жить, бороться с трудностями и побеждать. – Он провел рукой по ее щеке. – Я знаю, тебе больно это слышать, и понимаю, что так чувствовать не должен. А что если я больше никогда не смогу стать прежним? Что если не захочу ничего так же сильно, как хотел получить «Рассветного вора»?
      – Захочешь, любовь моя. Поверь мне. Нужно только попытаться.
      Она нежно поцеловала его, коснулась языком губ. И вдруг Денсер быстро обнял ее за плечи, потянул к себе. Ирейн готова была устремиться ему навстречу, однако оттолкнула его.
      – Все не так просто, – сказала она, чувствуя, как пылают щеки и отчаянно колотится сердце в груди.
      Их лица застыли напротив друг друга, и он улыбался ей знакомой, искренней улыбкой, которую она любила.
      – Смотри, как здесь удобно. Мягкая трава, лунный свет, говор реки… Просто неприлично не использовать такую возможность.
      – Ты не обращал на меня внимания много дней подряд…
      – Нужно же когда-то начинать.
      Денсер положил руку ей на грудь. Ирейн хотела отодвинуться, но не нашла в себе сил. Опускаясь на траву и чувствуя на губах его настойчивые поцелуи, она вроде бы услышала удаляющиеся в сторону лагеря шаги…
 
      Ша-Каан отдыхал. Огненная трава ему надоела, и он проглотил только что убитого козла.
      Он задумался о своем разговоре с Хирадом Холодное Сердце. Хотя его поразила сила человека, он продолжал сомневаться в правильности своего решения. Если ничего не получится, он будет жить дальше, но мысль о неминуемой смерти Хирада Холодное Сердце причиняла ему боль. Ставка сделана, а Ша-Каан никогда не относился к таким вещам легкомысленно.
      Тем не менее пришла пора действовать. Он раздавил и проглотил остатки костей, заел их огненной травой и выбрался из Крылатого Приюта, велев призвать Каана, который ему понадобится.
      Ша-Каан приблизился к реке и напился холодной воды. Туман над головой расступился, и возник большой молодой Каан, который, сложив крылья, приближался к земле. Он приземлился, его могучие когти вонзились в каменистый берег реки.
      Великий Каан выпрямился, выгнув шею в формальном приветствии. Молодой Каан, демонстрируя уважение, опустил голову к земле.
      Элу-Каан напоминал Ша-Каану самого себя в юные годы – сильный, могучий, уверенный в своих силах, однако всегда смущающийся в присутствии старших.
      – Небеса приветствуют тебя, Элу-Каан.
      – Ты оказал мне честь, призвав к себе, – ответил Элу.
      – Есть задание. Насколько мне известно, твой драконер – маг, живущий в балийском городе Джулатса?
      – Да, Великий Каан, хотя я не вступал с ним в контакт вот уже несколько циклов. Мне везло в сражениях. – Элу-Каан еще ниже склонил голову, хотя, как и следовало в подобной ситуации, очень собой гордился.
      – Дело не в удаче. Тебя выручало мастерство. – Ша-Каан почувствовал, как молодого Каана переполняет радость от его похвалы. – Но сейчас мне нужно, чтобы ты отправился в пространство между измерениями и поговорил со своим драконером – если сумеешь. Маги защитили университет при помощи энергии, взятой в измерении Арак. Боюсь, ворота отдают свое могущество Аракам, а я не могу позволить им беспрепятственно проникать в Балию. Выясни, сможешь ли ты воспользоваться своим порталом, но жизнью не рискуй. То, о чем я прошу, опасно. Как только почувствуешь их наступление, улетай. Они – серьезный враг.
      – Я отправлюсь немедленно. – Молодой Каан поднял голову, чтобы показать Ша-Каану свое намерение действовать.
      – Элу, – сказал Ша-Каан. – Я должен получить ответ, когда потемнеют небеса.
      – Хорошо, Великий Каан.
      – Меня не будет здесь некоторое время – нужно поговорить с Верстами. Если я не вернусь, отыщи знак Хирада Холодное Сердце из отряда Воронов. Он находится в сознании Крылатого Приюта. Только ты получаешь разрешение туда войти после моей смерти.
      – Я горжусь оказанной мне честью, Великий Каан.
      – Ты еще молод, Элу, но твое сердце, ум и крылья исполнены величия. Учись у меня, и когда-нибудь ты тоже станешь Великим Кааном. – Ша-Каан расправил крылья. – Пусть Небеса тебе улыбаются.
      – Благодарю, Великий Каан. Будь осторожен. Род в тебе нуждается.
      Ша-Каан ничего ему не ответил. Попрощавшись с Родом, он полетел на север, в сторону океана Шедар.
      В чистом небе царил покой, ветры помогали ему лететь вперед. Обменявшись приветствиями и выдав указания стражам ворот, великий дракон взлетел выше уровня облаков и некоторое время наслаждался величием светила.
      Здесь, на такой высоте, покой согревал сердце, и на короткое мгновение Ша-Каан поверил в то, что в мире царит гармония. Теплый желто-оранжевый свет затопил небо, отражаясь от облаков и слегка слепя. Ша-Каан закрыл внутренние веки и настроил свое сознание на картины внизу.
      Там все было спокойно. Он не видел драконов, не слышал боевых кличей, криков боли, мысленных переговоров… Довольный Ша-Каан сильнее заработал крыльями и помчался к своей цели.
      Океан Шедар занимал северное полушарие. Там, где заканчивались обширные земли Дормар и Кеол, начинался океан, испещренный тут и там островами, рифами, песчаными отмелями. Могучий и величественный. Но только очень близорукий дракон не станет обращать внимание на участки суши, пусть и самые крошечные. Вереты, хотя и были морскими драконами, предпочитали строить гнезда и размножаться в пещерах.
      Ша-Каан знал, где располагаются земли Беретов, и совершенно сознательно пролетел через самый их центр, прежде чем резко подняться вверх, дожидаясь их реакции. Ответ пришел практически сразу.
      К нему направлялась стая Беретов – шесть сильных драконов, приготовившихся к сражению. Однако Ша-Каан заговорил, прежде чем они успели его атаковать.
      – Я хочу беседовать с Танис-Веретом, – сказал он, назвав имя Старейшины Беретов и зная, что многолетнее соглашение о ненападении остановит воинов. – Я Ша-Каан.
      Вереты понеслись вниз, выкрикивая сердитые предупреждения, предлагая ему проверить, что будет, если он посмеет направиться к их Родовым землям. Их голубая чешуя поблескивала в солнечных лучах, крылья уверенно рассекали воздух. Ша-Каан видел, как Вереты развернулись, оценил ловкость, с которой они двигались, и пришел к выводу, что скорее всего погибнет, если они решат его атаковать. Он медленно кружил на одном месте, в то время как Вереты образовали вокруг посетителя плотное кольцо. Ша-Каан чувствовал их благоговение и одновременно ярость, а от дракона, зависшего справа, исходили волны ненависти.
      – Спускайся одновременно с нами, ничего не передавай своим соплеменникам, не издавай никаких звуков, – предупредил Берет, источавший ненависть.
      – Я понимаю, – ответил Ша-Каан. – И не представляю для вас никакой опасности. Я прилетел для переговоров. Один.
      – У нас принято сопровождать всех посетителей, – ответил другой, в голосе которого прозвучало почтение. – Осторожность никогда не бывает лишней.
      Стая начала резко снижаться, чуть сбросив свою обычную скорость, чтобы менее подвижный Ша-Каан от них не отставал. Они направлялись к маленькому скалистому острову, границу которого отмечали пять высоких каменных башен естественного происхождения.
      – Ты должен приземлиться в самом центре, – приказали Ша-Каану.
      И стая улетела. Ша-Каан сложил могучие крылья и быстро сбросил скорость, чтобы опуститься между скалистыми шпилями на сырые от морской воды камни. Практически сразу океан вспенился, и на поверхности, подняв тучи брызг, появился Танис-Верет. В следующее мгновение, издав приветственный клич, словно стрела, пронзившая воздух, он взмыл в небо. Сделал в воздухе сальто и приземлился на краю острова.
      – Нет ничего приятнее ветра, ласкающего влажную чешую, – заявил Танис. – А ты далеко от дома, Ша-Каан.
      – У нас сложилась непростая ситуация. Приветствую тебя, Танис-Берет. – Он изогнул шею в формальном приветствии и встретился взглядом с драконом, который был ему равным.
      – А я приветствую тебя. – Короткая шея Танис-Верета не могла так изогнуться, но он гордо выпрямился, открыв, как и Ша-Каан, внутреннюю поверхность своего брюха.
      Стая, парившая над ними, нырнула в море уверенно и бесшумно, практически не подняв брызг.
      – Вряд ли они нам понадобятся, верно? Ша-Каан склонил голову.
      – Благодарю тебя за доверие.
      – Говори, Ша-Каан. Хотя, мне кажется, я знаю, что тебя к нам привело.
      – Я полагаю, что вы заключили союз с Наиками, чтобы принять участие в сражении, которое с одной стороны не имеет к вам никакого отношения, а с другой – не может принести пользу вашему Роду.
      Танис отвернулся и закашлялся. Ша-Каан заметил, что чешуя у него потемнела от возраста, значит, он старше самого Великого Каана. Однако в обществе, живущем по законам Веретов, его власть и способность вести за собой Род никем и никогда не будет оспорена; нового главу Рода назначат только после смерти Танис-Верета. Для Ша-Каана принципиальное значение имела сила интеллекта, и он знал, что наступит день, когда Элу-Каан превзойдет его; тогда он займет свое место среди Старейшин – Каанов, уважаемых, но не играющих особой роли в жизни Рода.
      – Ша-Каан, для Веретов наступили тяжелые времена. Упала рождаемость, и нашей главной задачей стала защита самок, способных иметь детенышей, а следовательно, у нас почти не остается стражей для границ.
      – Значит, я не ошибся, – гневно заявил Ша-Каан. Он почувствовал жалость к Танису, но ее тут же поглотило презрение. – Почему вы не обратились ко мне?
      – Наики уже были здесь. Они могли легко нас прикончить. У нас не оставалось выбора.
      – Наики! – выплюнул Ша-Каан, и вокруг его пасти образовалось облако дыма. – Но потом… почему было не послать ко мне гонца потом, после того, как они улетели?
      – Они бы узнали. Им известно про все наши проблемы. Они прекрасно понимают, что нам ничего не остается, как подчиниться их требованиям.
      Ша-Каан посмотрел на Танис-Верета, чувствуя, как презрение уступило место разочарованию. Глава Веретов сломлен. У него даже не хватило решимости, чтобы попытаться спасти свой Род. Наики уничтожат их. Он так и сказал.
      – Возможно, – ответил Танис. – Но мне приходится верить в то, что они этого не сделают.
      – Ты ведешь Род к смерти, – сердито заявил Ша-Каан. – Я пришел, чтобы предложить тебе помощь. Хотя, может быть, мне следует предоставить вас вашей судьбе.
      – Разве ты в силах нам помочь? Твой Род вынужден охранять ворота, висящие в небе. Их видят все. Вы сражаетесь за собственное выживание.
      – А вы помогаете Наикам и усложняете нам задачу. Ты этого не понимаешь?
      – Главная моя цель – защитить свой Род. И ты должен это уважать. – Танис опасливо посмотрел на небо.
      – Поблизости никого нет.
      – Они всегда рядом,
      – Недавно я испытал истинное горе, – сказал Ша-Каан. – Мне пришлось убить представителя твоего Рода, который преследовал и сжег моего вестара. Еще один Каан погиб вместе с Беретом, который уколол его отравленным шипом. Мы преследовали и убили нескольких твоих соплеменников. Мы не воюем с вами, Танис; зачем вам выступать против нас?
      – Потому что, если мы откажемся, нас уничтожат. – Танис не смотрел на Ша-Каана.
      – Я понимаю ваши трудности и сомнения, которые вас мучают. Но мой Род защитит вас, если вы разорвете союз с Наиками, основанный на страхе.
      Впервые за все время с тех пор, как он приземлился, Ша-Каан расправил крылья, которые накрыли своей тенью остров, и поднялся на задние лапы. На его фоне Берет казался крошечным.
      Танис открыл пасть и нахмурился, а солнечные лучи заиграли, отражаясь от его шипов.
      – Вы не сумеете защитить нас от Наиков. Вам не хватит сил.
      – Дело обстоит так, – спокойно проговорил Ша-Каан. – Мы находимся в состоянии войны с Наиками, а также с некоторыми малочисленными Родами, потому что они намерены воспользоваться нашими воротами. Они заключили с вами союз и, мы полагаем, с другими Родами, которым они тоже угрожают, чтобы одержать над нами верх. У нас не остается выбора, нам приходится воевать с этими Родами тоже. Откажитесь от своего союза с Наиками. Поверьте мне. Поверьте Каанам.
      – Ша-Каан, я не могу.
      – В таком случае мы будем уничтожать представителей твоего Рода, если они будут нам угрожать. А если угроза возрастет, в следующий раз ты увидишь меня здесь во главе боевого отряда. По возможности старайтесь держаться от нас подальше. Я не допущу, чтобы Кааны потерпели поражение.
      – Мне жаль, что так получилось.
      – В твоей власти все изменить, Танис-Верет. Если ты передумаешь, ты знаешь, что я тебя выслушаю.
      Наконец Танис решился встретиться глазами с Ша-Кааном.
      – Улетай. Я не стану передавать соплеменникам твои слова до тех пор, пока ты не покинешь наше небо.
      – Да сопутствуют тебе попутные ветры и приливы, – пожелал Ша-Каан.
      – Разбейте Наиков.
      – Обязательно, – ответил Ша-Каан. – Только ты не веришь, что мы на это способны, вот в чем беда.
      Он взмыл в воздух, попрощался и унесся в относительно безопасные верхние слои, где ветры его немного успокоили, заставив смириться с неудачей.

ГЛАВА 19