ГЛАВА 2

Все на центральной площади Парве были потрясены и охвачены ужасом. Когда дракон издал свой первый клич, наступила гробовая тишина — люди и животные не могли отвести глаз от громадной прорехи на небе.

Нестреноженные лошади бросились бежать, другие сбрасывали всадников или метались по площади, задыхаясь и оглашая площадь отчаянными криками в инстинктивном страхе перед неминуемой смертью.

Однако вскоре слепой ужас уступил место своеобразному фатальному любопытству — люди и эльфы с интересом наблюдали за тем, как все четче вырисовывается на фоне неба силуэт дракона. В реве, которым он приветствовал солнце Балии, звучало радостное ликование. Он извивался, раскачивался, кувыркался в воздухе, его крылья судорожно опускались и поднимались… Дракон резвился, наслаждаясь своей свободой.

Он медленно, неуклонно приближался к земле, и Илкар, не обращая внимания на охватившую его дрожь, на отчаянно бьющееся в груди сердце, на желание бежать, пасть на землю, спрятаться, заставил себя оценить ситуацию.

Этот дракон был меньше Ша-Каана, которого они видели, когда попали в другое измерение через портал замка Танцующих скал. Кроме того, шкура и чешуя Ша-Каана отливала золотом в свете факелов, а дракон, появившийся над площадью Парве, принадлежал к другому семейству — цвета темной ржавчины. Его плоская прямоугольная голова не имела ничего общего с удлиненной головой и мордой Ша-Каана, хотя в остальном они походили друг на друга. Длинная шея изогнулась, потом вытянулась вперед, дракон опустил голову к земле, будто что-то выискивая, мощный хвост ритмично рассекал воздух.

Тишина, окутавшая центральную площадь, неожиданно взорвалась криками, когда все, наконец, сообразили, что дракон быстро снижается. Начался настоящий переполох. Обычно дисциплинированный отряд Деррика разбежался по прилегающим улицам, лошади и люди налетали друг на друга, сталкивались и падали, пытаясь найти спасение от грозящей им смертельной опасности. Деррик охрип, призывая всех к порядку и спокойствию.

Стилиан и Вороны вскочили на ноги, моментально забыв об усталости.

— Внутрь, бегите внутрь! — крикнул Илкар и бросился к тоннелю, ведущему в пирамиду. В следующее мгновение он так резко затормозил, что Безымянный не успел среагировать и налетел на него. — Где Хирад? — повернувшись, спросил Илкар.

Безымянный принялся звать варвара — тот уже пробежал несколько сотен ярдов и останавливаться не собирался. Рев испуганной толпы заглушил слова Безымянного.

— Я его догоню! — крикнул он.

— Нет, — сказал Илкар, не сводя глаз с дракона, который приближался к городу.

Безымянный схватил его за руку.

— Я его догоню, — повторил он. — Ты все понял.

Илкар кивнул, и Безымянный бросился вслед за Хирадом — варвар уже забежал за угол и пропал из виду.

Стоя у входа в тоннель, Илкар видел, как Безымянный инстинктивно присел, когда дракон промчался у него над головой, примерно в двадцати футах над самым высоким зданием с плоской крышей. Дракон изогнул шею и смотрел на спасающихся бегством людей, эльфов, животных. Илкар услышал громоподобный рев, и страх вцепился в него своими безжалостными пальцами.

Неожиданно дракон поднялся выше, затем развернулся и понесся вниз, широко разинув пасть с белыми клыками. Илкара передернуло, а в следующее мгновение он побледнел — солнце отбросило громадную тень дракона прямо на бегущего Безымянного Воителя.

События развивались с головокружительной скоростью. Безымянный поднял голову, когда его окутала тень, повернул и помчался под прямым углом по отношению к дракону. Над Илкаром и позади него разрыв в ткани Вселенной начал мерцать, его края разошлись — и все вокруг на мгновение замерло. Вместо того чтобы выпустить огненный залп, дракон резко взмыл в небо и издал пронзительный вопль разочарования и ярости.

Хирад мчался по пустынным улицам Парве, когда услышал его второй рык. Он вскрикнул, почувствовав, что в голове пульсирует невыносимая боль, споткнулся и прикрыл уши руками, когда прозвучал громоподобный голос, который скомандовал ему: «Остановись! » В следующее мгновение Хирад повалился на землю.

Поднимаясь вверх, в сторону завихрения в небе, Ша-Каан чувствовал, как его охватывает ярость. Казалось, прошло лишь мгновение с тех пор, как он предупредил человека по имени Хирад Холодное Сердце об опасности, которую представляют собой знание и амулет, отданный ему на хранение магом Септерном. И вот как тот ему отплатил.

Сначала украл амулет, затем, вне всякого сомнения, использовал заклинание, которое на нем написано, и, наконец, открыл коридор в измерение Рода Каанов.

Стая покинула Чоул, недовольная, что их сон прерван. Тридцать представителей Рода Каанов летели, чтобы присоединиться к тем, кто уже кружил возле ворот в небе.

Со всех сторон, привлеченные присутствием ворот, не в состоянии противиться их притяжению, собирались враги Рода Каанов. Если не удастся их прогнать, начнется такое грандиозное сражение, какого небеса не видели со времен великого человека по имени Септерн. Септерн спас Род Каанов, предложил им убежище, которое они так искали во времена, когда Род был близок к исчезновению — число его представителей резко упало.

Ша-Каан сильнее заработал крыльями, в голове у него звучал сигнал тревоги. Со стороны облаков, повисших за разрывом, появился дракон из Рода Наиков и помчался к волнующейся массе. Он летел на такой скорости, что легко миновал стража; его победный клич оборвался, когда он нырнул в ворота и исчез из виду.

Остальные собрались броситься в погоню, однако Ша-Каан приказал им оставаться на местах.

— Я сам с ним разберусь. Следите за воротами. Вы должны удержать их, во что бы то ни стало.

Он поднялся выше и облетел разрыв, чтобы оценить его размеры и глубину, потом сложил крылья и нырнул внутрь.

Путешествие превратилось в почти невыносимую муку — страшное давление, слепящая темнота, обрывки посланий и смутное понимание того, что находится за пределами коридора. Ша-Каан вырвался в небеса Балии и мгновенно почувствовал присутствие двух существ, которых знал. Наик — враг — заполнил почти все его сознание, и тогда он издал боевой клич, призывая его к сражению и зная, что Наик не может отказаться. Ша-Каан сразу понял, что другое существо — Хирад Холодное Сердце. Им нужно поговорить. Бросившись к Наику, Ша-Каан передал человеку приказ остановиться.

Илкара охватил ужас — изменить ничего нельзя. Теперь в любой момент в небе могут появиться другие драконы, которые принесут на земли Балии смерть. Он знал, что у него за спиной Стилиан и Вороны не сводят глаз с неба. Впервые за свою долгую и успешную военную карьеру они лишь наблюдали за происходящим.

Сражение было быстрым и безжалостным. Драконы приближались друг к другу на головокружительной скорости, тот, что поменьше, — снизу; другой, огромный, значительно больше первого, золотой, падал на своего врага сверху.

— Ша-Каан, — едва слышно проговорил Илкар, узнав дракона по движению головы.

Ша-Каан с яростным ревом промчался по усеянному облаками небу Балии. Перед самым столкновением с рыже-коричневым драконом он успел отвернуть в сторону и в результате оказался у того под брюхом. Тогда Ша-Каан выдохнул, и длинный язык пламени опалил врага по всей длине тела.

Отчаянный вопль боли разорвал тишину, раненый зверь, изгибая шею в поисках своего мучителя, начал по спирали подниматься вверх. Ша-Каан закрыл пасть, чтобы погасить огонь, и резко развернулся, стараясь обойти врага сзади. Пока коричневый дракон, потерявший ориентировку и страдающий от боли, пытался его найти, Ша-Каан взмахнул крыльями, чтобы восстановить равновесие, и завис прямо над своей жертвой, затем вытянул шею и нанес невероятной силы удар по основанию черепа противника. Тот конвульсивно задергался, пытаясь ухватиться когтями за воздух, забил крыльями, и его рев превратился в булькающий стон, когда тело, расставшееся с жизнью, понеслось к земле.

Илкар, затаив дыхание, наблюдал за тем, как Ша-Каан падает вместе со своей жертвой, не выпуская коричневого дракона из когтей до тех пор, пока они не оказались на уровне крыш. Затем, издав ликующий крик, он взмыл вверх и повис в небе, наблюдая за тем, как поверженный враг рухнул прямо на центральную площадь. Земля содрогнулась у Илкара под ногами, огромная туча пыли окутала площадь, а мертвые тела, сложенные для погребального костра, зашевелились, словно в них вдруг вдохнули жизнь.

Парве замер в смущении. У всех свидетелей происшедшего возникло ощущение, что случилось нечто ужасное. Тишину, наступившую после сражения, нарушал лишь шорох крыльев Ша-Каана. Вблизи стало ясно, какой он громадный. Ша-Каан заслонил собой само небо; тем, кто смотрел на чудовище с земли, показалось, будто даже разрыв стал меньше. Он сделал три круга, с гортанным криком промчался над площадью, едва не задев крыльями, тело поверженного дракона, взвился в воздух и понесся к Хираду.

— О нет! — вскричал Илкар и бросился вперед.

— Вы ничем ему не поможете, — шепотом проговорил потрясенный Стилиан, однако в его голосе по-прежнему слышались властные нотки, пропитанные угрозой и цинизмом.

— Вы действительно не понимаете? — повернувшись, сказал Илкар. — Да, наверное, — таким, как вы, это не Дано. Я не имею ни малейшего представления, что стану делать, но постараюсь придумать какой-нибудь выход. Я не могу оставить его один на один с чудовищем. Он Ворон.

Эльф выбежал на площадь и помчался вслед за Безымянным. Через несколько мгновений за ним поспешили Фрон и Уилл. Денсер остался лежать на земле, у него не было сил даже пошевелиться, он лишь молча смотрел на неподвижное тело дракона, которого так легко убил Ша-Каан. Ирейн опустилась рядом с Денсером и положила его голову к себе на колени.

— Боги, — прошептал Денсер. — Что я наделал?

Хирад лежал, прикрыв уши руками. Когда сражение, бушевавшее в небе, закончилось, он с трудом поднялся на колени и опасливо посмотрел в сторону площади. Будто в тумане, он заметил, что к нему бежит Безымянный Воитель и что-то кричит, но он не мог оторвать глаз от громадного чудовища, повисшего в небе над мертвым городом. Дракон начал резко снижаться, возник над крышами ближайших домов, и это зрелище вывело Хирада из почти гипнотического состояния, погрузив в пучину такого невыносимого страха, какого ему еще ни разу в жизни не приходилось испытывать. Его кошмары становились реальностью.

Тогда он заставил себя подняться и бросился бежать.

Хирад почувствовал приближение Ша-Каана задолго до того, как его накрыла громадная тень, и приготовился к смерти. Хирад остановился и стал наблюдать за драконом, который развернулся в воздухе, вытянул шею и принялся вертеть головой, ни на секунду не выпуская его из виду.

На мгновение он замер в воздухе, потом легко опустился на землю, на все четыре лапы, и золотое тело нависло над Хирадом. Ша-Каан сложил крылья, откинул голову назад, а затем несильным ударом сбил варвара с ног. Ошеломленный Хирад почувствовал гнев чудовища, но, заглянув в глаза Ша-Каана, с удивлением обнаружил, что не видит в них надвигающейся смерти.

Голова дракона не шевелилась, громадное тело блестело в лучах солнца, заслоняя собой все вокруг. Хирад даже не пытался встать, подумав, что, наверное, нужно заговорить с Ша-Кааном. И тут из ноздрей чудовища вырвались две струи горячего воздуха, который ударил невыносимой вонью варвару в лицо.

Дракон рассматривал его несколько секунд, стараясь поудобнее поставить лапы. Длинные когти легко прочертили глубокие царапины в жесткой, утоптанной земле.

— Я бы сказал, что рад нашей встрече, но это не так, Хирад Холодное Сердце.

— Я думал… — начал Хирад.

— Помолчи! — Голос Ша-Каана громоподобным эхом прокатился по Израненным пустыням. — То, что ты думаешь, не имеет никакого значения. Важно, что ты совершил. — Дракон закрыл глаза и сделал глубокий осторожный вдох. — Поразительно — такое маленькое существо в состоянии причинить столь серьезный ущерб. Ты подверг риску мой Род.

— Не понимаю.

Ша-Каан открыл глаза и пронзил Хирада сердитым взглядом.

— Конечно, не понимаешь. Однако ты кое-что у меня украл.

— Я не…

— Молчи! — проревел Ша-Каан. — Замолчи и слушай меня. Будешь говорить, когда я тебе прикажу.

Хирад облизнул губы. Судя по доносящимся звукам, Безымянный побежал медленнее, его ноги размеренно стучали по сухой земле и мертвой траве. Он помахал рукой у себя за спиной, показывая, чтобы Безымянный остановился.

Ша-Каан снова заговорил, глаза дракона метали синие молнии, ноздри трепетали, Хирад чувствовал отвратительный смрад его дыхания. Варвар сам себе казался крошечной букашкой. Впрочем, «крошечной» — не совсем подходящее слово. Правильнее сказать — ничтожной. Его удивляло, что величественный дракон с ним разговаривает вместо того, чтобы испепелить прямо на месте.

Хирад отчетливо чувствовал настроение чудовища. Сейчас он имел дело совсем не с тем драконом, который с удовольствием беседовал с ним в другом измерении, куда открывались ворота из замка Танцующих скал. Та встреча привела Воронов в Парве, где они использовали «Рассветного вора». Ша-Каан был зол. И обеспокоен. Не судьбой Хирада — он опасался за себя. Варвар чувствовал, что вряд ли услышит что-нибудь обнадеживающее.

И оказался прав.

— Я тебя предупреждал, — промолвил Ша-Каан. — Я говорил, что являюсь хранителем вещи, при помощи которой вы сможете уничтожить себя и мой Род. Ты не пожелал меня слушать. И теперь результат твоего поступка изуродовал небо в твоем измерении — и в моем.

Вот в чем главная проблема, Хирад Холодное Сердце. Полагаю, вы попытаетесь спасти себя, вам наплевать на то, что при этом погибнет огромное количество представителей моего Рода. Однако ваше спасение будет временным. Потому что, когда исчезнет мой Род, вы останетесь без защиты. Одного дракона, твердо решившего с вами разделаться, вполне достаточно. А должен тебе сказать, что в действительности таких желающих тысячи. Тысячи!

Хирад, совершенно растерянный, заглянул в бездонные глубины глаз Ша-Каана.

— Ты не понимаешь, что натворил, да? — Ша-Каан моргнул, и Хирад покачал головой, выйдя из состояния транса. — Говори!

— Нет, не понимаю, — ответил Хирад. — Я знаю только, что мы должны были найти и применить заклинание «Рассветный вор», иначе лорды-колдуны и Висмин уничтожили бы нас и захватили наши земли. Нельзя винить нас за то, что мы пытались спасти свою жизнь.

— Вы думаете только о своей жизни. Последствия ваших поступков вас не волнуют. Вы ликуете, радуясь одержанной победе, не так ли? Но никому не пришло в голову заглянуть в будущее

— Мы использовали все оружие, имеющееся у нас в распоряжении, — немного подумав, ответил Хирад.

— Это оружие вам не принадлежало, оно украденное, — сказал Ша-Каан. — Кроме того, вы использовали его не совсем правильно.

— Оно было нам необходимо, — возразил Хирад. — Правильно мы его использовали или нет, не важно — мы спасли Балию.

Ша-Каан широко раскрыл пасть и расхохотался. Звук его голоса пронесся над Израненными пустынями, заставив броситься врассыпную перепуганных насмерть животных. Безымянный замер на месте, а Хирад повалился на спину. Смех неожиданно прекратился, но его эхо еще некоторое время металось среди скал, билось в здания Парве.

Громадный дракон вытянул шею и склонил голову, над лицом распростертого на земле варвара. Из открытой пасти капала зловонная слюна.

Хирад приподнялся и оперся на локти, чтобы заглянуть в глаза, закрывшие собой весь свет. Дракон был так близко, что Хирад мог бы прикоснуться к клыкам размером со свою руку, которые — стоит чудовищу захотеть — легко, точно тряпичную куклу, искромсают его на куски.

— Спасли Балию, — спокойно и холодно повторил Ша-Каан. — Ничего подобного. Вы разорвали ткань, разделяющие миры. Образовалась дыра, которую Кааны не в силах охранять вечно. А когда мы потерпим поражение, кто защитит вас от полного уничтожения или рабства?

Ша-Каан повернул голову и посмотрел на Безымянного, Илкара, Уилла и Фрона — те замерли в нескольких шагах от чудовища, напуганные, но не желающие сдаться. Хирад улыбнулся, почувствовав, как сердце наполняется гордостью за них.

— Кто это? — спросил Ша-Каан.

— Вороны — в основном.

— Друзья?

— Да — Ша-Каан изогнул шею, чтобы видеть всех одновременно.

— В таком случае послушайте меня, Хирад Холодное Сердце и Вороны. Слушайте внимательно, и я вам скажу, что вы должны сделать, чтобы спасти нас всех.

Лорд Тессея, держа в руке бутылку белого виноградного вина, шел по улицам Андерстоуна. Повсюду виднелись следы недавнего сражения и дождя. Сейчас под лучами палящего солнца грязь начала высыхать, превращаясь в диковинный памятник смерти и разрушениям.

Люди Тессеи праздновали победу. Тут и там весело трещали костры, дым от которых черными спиралями уходил в затянутое тучами небо. Грубый смех, несмолкающие разговоры, звон оружия — кто-то решил устроить соревнование — создавали радостное настроение. Тессея с удовольствием отметил, что не слышит криков пытаемых, воплей женщин, стонов умирающих. Он пришел в Андерстоун не для того, чтобы жечь и убивать; эту судьбу он уготовил университетам. Андерстоун он покорит, и будет здесь править. А потом будет править и Балией. Теперь он один сможет насладиться всей полнотой власти — ведь лордов-колдунов больше нет.

Он не намерен внушать своим подданным ужас. Только дурак попытается страхом удержать в подчинении такую громадную страну. Он нашел очень простой путь, который обязательно даст результаты. Контролировать крупные центры. Поместить в большие города доверенных людей, которые установят правила, законы и жесткий порядок. Контролировать сборища, контролировать все разговоры. Постоянно быть на виду. Железная рука. Не оставлять надежды и не вызывать праведного гнева.

Тессея прикусил губу. Его представления о том, как следует управлять страной, несколько отличались от принятых в Висмине… Впрочем, старые обычаи ведут лишь к раздорам и разногласиям. Если Висмин хочет править Балией, ему придется изменить свои взгляды.

Добравшись до конца городка, Тессея остановился и сделал глоток из бутылки. От того места, где он стоял, в разные стороны разбегались дороги; именно они приведут его в самое сердце Восточной Балии, приведут к победе.

По обе стороны высились пологие зеленые холмы, которые соединялись с долинами, принадлежащими барону Денебру, старому торговому партнеру. У барона богатые фермы, нет недостатка в домашних животных… На его землях царит мир — пока.

Скоро придется принимать решения, однако прежде необходимо получить ответы на некоторые вопросы. Тессея повернул налево и зашагал вверх по склону, где защитники Андерстоуна выстроили бараки, превращенные сейчас в тюрьму. Две дюжины сооружений из дерева и парусины предназначались для двухсот человек. В шести из них в настоящий момент находились около трехсот пленных. Для людей Тессеи места осталось предостаточно. Пленных мужчин и женщин разделили, а раненые висминцы лежали рядом с гражданами Балии. Они, конечно, враги, но даже враг заслуживает права жить после того, как он предпочел сражаться, а не поднял руки, сдаваясь на милость победителя.

Направляясь к баракам, Тессея с удовлетворением отметил выправку стражников. Прямые спины, гордо поднятые головы — они стояли на равном расстоянии друг от друга, окружая тюремные бараки. Тессея кивнул солдату, открывшему перед ним дверь.

— Прошу вас, милорд, — почтительно поклонился солдат.

Внутри оказалось тесно, жарко и душно. Люди лежали на койках и на полу, кто-то играл в карты, другие разговаривали, собравшись небольшими группами. Их объединяло одно — унижение, которое они пережили, попав в плен к врагу.

Когда Тессея вошел, в бараке воцарилась тишина. Вскоре все до единого пленные подняли головы и смотрели на господина испуганными глазами, ожидая решения своей судьбы. Его переполняло презрение к этим жалким людишкам.

— Пришло время поговорить, — сказал он на безупречном восточном диалекте.

Сквозь толпу начал проталкиваться толстый мужчина с седыми волосами, слишком короткими для воина. Возможно, в прошлом его отличала могучая сила, но сейчас заляпанные грязью доспехи прикрывали лишь жирное тело.

— Я Керус, командир Андерстоунского гарнизона. Можете задавать ваши вопросы мне.

— Я Тессея, вождь объединенных племен. Впредь ты будешь обращаться ко мне «милорд»

Керус молча кивнул.

Тессея видел в его глазах страх. Этого типа следовало давным-давно отправить в отставку. Очень характерно для мягких нравов Восточной Балии — назначить штабного офицера командиром ключевого тактического узла.

— Меня удивляет, что тебя выбрали официальным представителем гарнизона, — сказал Тессея. — Неужели твой командир настолько нас боится, что приказал вам его спрятать?

— Генерал, командовавший обороной Андерстоуна, погиб, — ответил Керус, в голосе которого появилось некоторое удивление. — Я самый старший из оставшихся в живых офицеров.

Тессея нахмурился. Разведчики докладывали ему, что армия сдалась задолго до того, как удалось взять командный пункт. Возможно, другие слухи правда, и Деррик погиб в бою… Впрочем, такой исход казался Тессее маловероятным.

— Погиб?

— На западной границе ущелья.

— Понятно. — Тессея еще больше нахмурился. Что-то не стыковалось. Ладно, он скоро во всем разберется. А сейчас необходимо выяснить, где находится Деррик. — Расскажи, вам удалось проникнуть на мои земли перед тем, как мы отобрали у вас ущелье? — Так, наверное, и произошло, но Тессее необходимо было знать численность врага.

— Почему вы меня спрашиваете, милорд?

— Потому что ты старший офицер, да к тому же мой пленник. Хочу предупредить, что пытаться утаивать необходимую мне информацию бесполезно.

— Вам не хуже нас известно, что наша армия вошла в цитадель лордов-колдунов. Именно по этой причине вы лишились магии, — с легкой насмешкой в голосе ответил Керус.

— Однако это сражение мы выиграли, не так ли? — Тессея нахмурился и проговорил с угрозой: — Ты во второй раз позволил себе обратиться ко мне не по форме. Надеюсь, третьего не будет.

Он немного расслабился и сделал глоток из бутылки, отметив про себя, что на лицах вокруг него появилось угрюмое выражение.

— Весьма впечатляющее достижение. Хотя, должен признаться, у меня имелись собственные представления о надежности обороны Парве. Боюсь, слишком многие из старших шаманов считали, что не стоит отправлять туда сильную армию. Сколько там было ваших людей?

— Не много, милорд.

— Сколько?

— Четыреста всадников, несколько Протекторов, несколько магов и Вороны, милорд.

Тессея прекрасно понимал, что такого слабого отряда было недостаточно, чтобы справиться с обороной Парве, не говоря уже о лордах-колдунах. Тессея почувствовал беспокойство. Он видел, какой силой обладало заклинание, при помощи которого было захвачено Андерстоунское ущелье. А если враг применил похожее или более сильное заклинание, чтобы расправиться с лордами-колдунами?

Он похолодел. Слухи о попытках вернуть заклинание, обладающее легендарным могуществом, заклинание, которое шаманы называют «Тиа-фере», «Ночь», заставили многих сомневаться в целесообразности наступления на Балию три месяца назад.

Впрочем, если бы заклинание удалось найти, он бы здесь уже не стоял.

— Вороны, — повторил Тессея имя знаменитого отряда. Хорошие воины. Не следует их недооценивать, как это, похоже, сделали лорды-колдуны и совет шаманов.

— А зачем Вороны явились в Парве? — спросил он.

— Разве не ясно? — На лице Керуса снова появилась хитроватая ухмылка. — Они доставили в город оружие, способное уничтожить ваших Хозяев. И добились успеха, милорд.

Тессею возможная гибель лордов-колдунов не слишком тревожила. Он знал только одно — теперь шаманы, лишившиеся магической поддержки, снова будут вести себя тихо, прячась в тени племенных вождей и воинов.

А тревожило его вот что: несколько сотен вооруженных людей и маги сумели проникнуть в самое сердце веры Висмина. Для этого требовались воинское мастерство, храбрость и сила. Внутри у Тессеи все похолодело, когда он наконец понял, что произошло. Слухи обрели ясность и содержание — Теневой Отряд, патрулирующий горы, мародеры, объявившиеся к югу от Парве, и всадники, которые постоянно в седле, всегда в походе. Все это произошло после того, как Андерстоунское ущелье подверглось магической атаке. Тессея почувствовал, что его затошнило. Только один человек настолько самоуверен, что может отправиться в Парве с отрядом в несколько сотен человек.

— Как звали командира, который погиб в ущелье?

— Ненет, милорд.

— А кавалерию возглавлял Деррик?

— Да, милорд. И можете не сомневаться, он вернется.

Слова Керуса не шли у Тессеи из головы, когда он шагал по главной улице Андерстоуна.

ГЛАВА 3

Баррас испытал самое настоящее ликование, он был счастлив, словно вышел к цветущему оазису после бесконечного блуждания по пустыне безнадежности.

С точки зрения Барраса, на свете не было ничего прекраснее солнца, встающего над башнями университета Джулатсы, когда ослепительно сияют конические крыши, когда можно снова посмотреть на запад, туда, где сверкают воды озера Триверн, и увидеть, как место, в котором родилась магия Балии, расцвечивает изысканными рисунками склоны Блэксонских гор.

Он полагал, что сможет перенести любую боль до тех пор, пока будет в состоянии видеть эти картины. Но вот армия висминцев прорвала линию обороны, и Баррас вдруг отчетливо понял, что, если он не предпримет никаких решительных шагов, ему не суждено увидеть восхода солнца над Джулатсой.

Несколько минут он в ужасе наблюдал за тем, как висминцы заполняют улицы его любимого города, вступают в схватки с остатками городской стражи, видел, что заклинания вспыхивают все реже, становятся менее эффективными. После первого прорыва по всей линии обороны возникли бреши, и вскоре висминцы пошли на штурм стен университета. Он не мог этого допустить.

Баррас повернулся к генералу Карду и увидел у него на глазах слезы.

— Генерал, — мягко проговорил он, положив руку на плечо старому другу. — Позвольте мне, по крайней мере, спасти университет.

Кард поднял голову. Смысл слов Барраса дошел до него не сразу, он нахмурился и едва слышно промолвил:

— Невозможно.

— Возможно. Мне только требуется ваше согласие.

— Считайте, что вы его получили, — мгновенно ответил Кард.

Баррас, кивнув, подозвал своего помощника.

— Подайте сигнал тревоги, пусть вся стража войдет внутрь университета, усильте в четыре раза охрану ворот. Я направляюсь в Сердце Башни, Совет будет меня сопровождать. Мы сразу же начнем творить заклинание. Выполняй, сей приказ без промедления.

Помощник посмотрел на Барраса, пытаясь осознать слова, которые он никогда не предполагал услышать.

— Я понял, господин Баррас.

Баррас бросил еще один взгляд на бастионы, башни, стены университета и улицы Джулатсы. Стоял оглушительный грохот, началась паника. Отовсюду неслись крики и звон оружия. Висминцы оглушительно ревели, предчувствуя победу, время от времени кто-нибудь из защитников города издавал совершенно бесполезный боевой клич… Когда прозвучал сигнал тревоги — разноголосые колокола, призывающие к вниманию, — все население Джулатсы словно по команде бросилось к воротам университета.

Баррас безмолвно попросил прощения и произнес молитву за всех тех, кто останется за воротами и умрет.

— Идемте, Кард. Вам лучше этого не видеть.

— Чего мне лучше не видеть?

— Мы используем заклинание «Саван демона».

Он направился к двери Башни, которую тут же распахнул перед ним служка, и начал быстро спускаться по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки и демонстрируя резвость, не вяжущуюся с его преклонным возрастом. Кард пыхтел сзади.

Баррас вошел в Сердце Башни, где уже собрался Совет, и занял свое место в круге, даже не запыхавшись. Вот еще одна загадка, которая мучила Карда. Вне зависимости от возраста маг должен находиться в хорошей физической форме. Сильная сердечно-сосудистая система играет принципиальную роль, когда нужно сотворить заклинание, да и для восполнения маны это немаловажно.

— Вы не могли бы позаботиться об охране двери, генерал Кард? — попросил Баррас.