1

2

      Нимрод ждал его там же, где они встретились двумя днями ранее. Джерихо показалось, что за это время его фанатический пыл еще увеличился.
      – Это будет самое большое собрание, – сказал он. – Нас становится все больше. День близок, говорю тебе, Джерихо. Мы готовы и ждем.
      – Посмотрим.

* * *

      Он увидел.
      Когда стемнело, Нимрод отвел его к развалинам какого-то большого здания – похоже, литейного цеха. Теперь его заброшенные стены испытывали на себе другой жар.
      Подойдя ближе, они увидели свет, горящий внутри, но гомона обещанной Нимродом толпы не было слышно. Среди куч мусора двигалось лишь несколько робких фигур.
      Но у входа Джерихо испытал первый шок этой ужасной ночи: здание оказалось битком набито людьми. Здесь были члены всех Семейств, от детей на руках до дряхлых старцев. Некоторые, как он знал, ушли с ковра предыдущим летом, другие остались в Королевстве с самого начала: эти выглядели чужими среди своих сородичей. Одетые в джинсы, кожаные куртки и набивные платья, они держались в стороне. Они привыкли к жизни среди Кукушат и даже преуспели, но сейчас зов крови вывел их из их укрытий с молитвами на устах.
      Джерихо тоже, несмотря на свой скепсис, не смог сдержаться и двинулся к этой молчавшей толпе.
      – Я говорил тебе, – прошептал Нимрод ему в спину. – Скоро все начнется.
      У дальней стены возвышалась трибуна, убранная цветами. Огоньки – чары Бабу, плавали в воздухе, заливая зал призрачным светом.
      – Он скоро выйдет, – сказал Нимрод.
      Джерихо не сомневался в этом. В конце зала появилось несколько фигур в одинаковой темно-синей одежде, которые расчищали проход к трибуне.
      – А это кто? – Джерихо кивнул на них.
      – Ближние пророка. Они охраняют его день и ночь.
      Джерихо не успел спросить ничего больше. В кирпичной стене раскрылась невидимая дверь, и по толпе прошла дрожь ожидания. Джерихо тоже захватило общее чувство, и он внимательно уставился на дверь, не в силах сдержать трепета.
      Один из Ближних вынес на трибуну простой деревянный стул. Джерихо сдавили со всех сторон, все лица были обращены к трибуне. Наконец на нее поднялась фигура, закутанная в бледно-желтую ткань. Толпа выдохнула в едином порыве, многие шевелили губами, повторяя молитвы.
      Огни над залом вспыхнули ярче. Теперь собравшиеся молились вслух, и Джерихо изо всех сил пытался не присоединиться к ним.
      Фигуру пророка заливал ослепительный свет, но он не спешил отойти в тень, внимая крикам толпы, умолявшим его открыться. Только через три-четыре минуты он внял этой мольбе и откинул покрывало. Он оказался крупным мужчиной – наверняка Бабу, подумал Джерихо, – с мягкими, даже женственными чертами лица. Светлые как у ребенка волосы окружали его голову пушистым ореолом.
      Он подошел к стулу, с видимым усилием сел и оглядел собравшихся. Понемногу шепот стих. Пророк дождался наступления полной тишины. Заговорил он не тем голосом, какого Джерихо мог ожидать от пророка, а тихим, музыкальным тенором.
      – Друзья мои, – начал он, – мы собрались здесь во имя Капры.
      – Капра, – пронесся шепот от одной стены к другой.
      – Я слышал слова Капры. Он говорит, что время близко.
      Джерихо подумал, что он говорит так, будто это знание отягощает его.
      – Если вы сомневаетесь, друзья мои, то поспешите отбросить сомнения.
      Нимрод торжествующе взглянул на Джерихо.
      – Мы все сильнее, – продолжал пророк. – Слово Капры убеждает заблудших и пробуждает спящих. От него и мертвые пустятся в пляс, – он говорил тихо, проникновенно, и собравшиеся ловили каждое его слово. – Скоро мы вернемся к своим любимым, к своим отцам и матерям. Нам незачем больше таиться. Так говорит Капра. Поднимемся, друзья мои, и покончим с гнетом.
      Среди толпы раздались сдавленные рыдания. Он ответил на них успокаивающей улыбкой.
      – Не надо плакать. Хватит плакать, говорит вам Капра. И хватит ждать.
       –Да! – крикнул кто-то. – Да!
      Джерихо почувствовал дикое воодушевление. Разве он не плоть от плоти этих людей? Их ожидание – это и его ожидание, и он так же измучен им.
      – Да, – услышал он собственный голос, – да... да...
      – Теперь ты веришь? – спросил Нимрод.
      Пророк поднял руки в перчатках, чтобы восстановить тишину. На этот раз толпа стихла не так скоро, но голос пророка, когда он заговорил, звучал сильнее.
      – Друзья мои, Капра любит мир, как и все мы, но он призывает вас к бдительности. У нас есть враги – и среди людей, и среди наших сородичей. Есть те, кто в сговоре с Кукушатами хочет помешать нашему пробуждению. Капра знает об этом и говорит: повсюду ложь и вероломство, – он склонил голову, словно сокрушаясь. – Так что же нам делать?
      –  Веди нас! —крикнул голос в толпе.
      Пророк поднял печальное лицо.
      – Я могу лишь указать вам путь.
      Но крик подхватили уже многие голоса.
      –  Веди нас! Веди нас!
      Пророк медленно поднялся на ноги. Он снова воздел руки кверху, но на этот раз толпу оказалось не так легко успокоить.
      – Прошу вас! – он даже повысил голос. Тише! Выслушайте меня.
      – Мы пойдем за тобой! – кричал Нимрод. Показалось Джерихо или ореол волос над головой пророка вспыхнул ослепительным сиянием?
      – Слушайте! Если вы хотите, чтобы я вел вас...
      – Да! – прокричали пять сотен глоток.
      – ...то я хочу предупредить: это будет нелегко. Нам придется быть твердыми, как камни. Придется пролить кровь.
      Это предостережение, казалось, только подогрело энтузиазм толпы.
      – Мы должны стать коварными, как те, кто злоумышляет против нас!
      Толпа неистовствовала, и Джерихо вместе с ней.
      – Фуга зовет нас домой!
      –  Домой! Домой!
       –Мы должны идти!
      Дверь, откуда вышел пророк, осталась чуть приоткрыта, и теперь Джерихо краем глаза уловил там какое-то движение. Там стоял кто-то, чье лицо показалось ему знакомым...
      – Мы должны вернуться вместе! – вещал пророк, теперь уже во весь голос.
      Джерихо пытался разглядеть того, кто скрывался в полутьме двери.
      – Мы заберем Фугу у наших врагов! Так велит Капра! Человек в тени шагнул в сторону, и случайный луч света поймал его лицо. Сердце Джерихо подпрыгнуло, и в тот же миг он вспомнил имя этого человека. Его лицо улыбалось, но Джерихо помнил, что он не знает чувства юмора – как не знает ни любви, ни жалости.
      – Громче, друзья мои! Громче!
      Это был Хобарт.
      – Пусть они услышат нас во сне! Слышат и страшатся нашей мести!
      Джерихо не сомневался в этом ни на миг. Время, проведенное в обществе инспектора, навсегда врезалось в его память.
      Голос пророка с каждым словом обретал новую силу. И лицо его менялось: из него исчезли и доброта, и мягкость, теперь оно пылало праведным гневом. Джерихо смотрел на это, внезапно отрезвев, пока в мозгу у него проносился ройвопросов.
      И главный: кто этот человек, выдающий себя за пророка? Отшельник, как уверял его Нимрод, которого Хобарт использовал в своих целях? Но могло быть и хуже: они с Хобартом могли оказаться сообщниками, чьей целью было завладеть Фугой.
      Теперь Джерихо не поддавался охватившему всех воодушевлению. Ему было больно думать, что этих людей жестоко обманули.
      – Готовьтесь! – не умолкал пророк. – Час близок!
      Огни над трибуной вдруг погасли, а когда они вновь зажглись, посланец Капры уже исчез, оставив пустой стул и толпу, готовую следовать за ним куда угодно. Убедившись, что их кумир не будет больше говорить, собравшиеся с явной неохотой стали расходиться.
      – Ну, что я тебе говорил? – Нимрод взмок от пота, как я все остальные.
      – Да.
      Он взял Джерихо за руку.
      – Пошли. Мы скажем пророку, где ковер.
      – Прямо сейчас?
      – А почему нет? Нельзя дать врагам время опомниться.
      Но у Джерихо были возражения.
      – Нужно сказать об этом Сюзанне. Все же она Хранительница. Ей решать.
      – Тогда я пойду с тобой.
      – Нет. Я сам.
      Нимрод взглянул на него с подозрением.
      – Помнишь, когда ты был младенцем? – спросил его Джерихо. – Я ухаживал за тобой.
      – Было время, – Нимрод улыбнулся.
      – Верь мне, как верил тогда. Отпусти меня к Сюзанне, а потом мы пойдем к пророку все вместе. С ковром.
      – Ладно.
      Они вышли. Толпа уже разошлась. Попрощавшись с Нимродом, Джерихо обогнул здание и опять вернулся к входу.

      Он ждал у дверей минут двадцать, пока не появились двое из Ближних пророка. Они так спешили к своим машинам – за зданием стояло штук пять, – что оставили дверь открытой. Джерихо подождал, пока они отойдут, и проскользнул внутрь.
      Он оказался в грязном кирпичном коридоре. Над входом горела лампочка, и в полутьме можно было разглядеть несколько дверей. Из-за одной из них слышались голоса. Джерихо прислушался.
      – ...черт с ними, – сказал кто-то. Раздался смех. Пользуясь этим, Джерихо подобрался поближе.
      – Они могут ускользнуть, – другой голос.
      – Говорю вам, пора. Я их чую, – ответил первый, по всей видимости, Хобарт.
      – Женщины коварны, – это был голос пророка, но сильно изменившийся. – Мы не можем упустить ковер из-за вашей дурацкой спешки.
      Джерихо прижал ухо к двери, пытаясь узнать голос.
      – Может, снимете с меня эту дрянь? Я задыхаюсь. – Голоса смолкли, и он затаил дыхание, боясь быть обнаруженным. Но потом пророк заговорил снова.
      – Зачем нам секреты? Кто не верит, пусть смотрит!
      Дверь распахнулась. Джерихо влетел внутрь и тут же был схвачен Хобартом.
      – Вы были правы, – сказал пророк. Он стоял в центре комнаты совершенно обнаженный, раскинув руки, с которых стекали ручейки пота.
      – Я чувствую их, – раздался еще один знакомый голос, и Джерихо увидел Иммаколату. Как бы ему ни было плохо, он испытал удовлетворение, видя ее изуродованное лицо. Эта тварь уязвима.
      – Так что ты услышал? – спросил пророк у Джерихо. – Скажи нам.
      Джерихо поглядел на него. Трое Ближних вытирали его полотенцами. Но они не просто стирали пот: от тела отделялись куски плоти, ставшей вдруг серой и ноздреватой. В воздухе повис кислый запах – запах вредоносных чар Колдуньи.
      – Скажи, – потребовал Хобарт, выкручивая ему руку.
      – Я ничего не слышал, – выдохнул Джерихо.
      Пророк выхватил полотенце и стал тереть лицо.
      – Господи, как же эта дрянь воняет!
      Клочья плоти опадали с лица и, шипя, таяли на полу. Пророк бросил полотенце и уставился на Джерихо. Теперь, за остатками чар, уже можно было разглядеть его истинное лицо: это был Шэдвелл, нагой, как в день появления на свет. Он сорвал белый парик, бросил на пол и его и щелкнул пальцами. В его руке появилась зажженная сигарета, и он с наслаждением затянулся.
      – Ты был на собрании? – спросил он.
      – Конечно, был, – заявила Иммаколата, но предостерегающий взгляд Шэдвелла заставил ее замолчать.
      – Не правда ли, Я был хорош?
      Он почесал живот.
      – И кто же ты такой?
      Джерихо молчал.
      – Я задал вопрос, – Шэдвелл сунул сигарету в рот и поднял руки, чтобы Ближние могли завершить процесс разоблачения. Они стерли полотенцами остатки ложной плоти и начали присыпать его тушу пудрой.
      – Я узнал его, – сказал Хобарт.
      – Неужели?
      – Он был с Сюзанной.
      – О? Так ты пришел совершить сделку? Узнать, что мы можем предложить тебе за нее?
      – Я не знаю, где она, – сказал Джерихо.
      – Знаешь. И скажешь нам.
      Джерихо устало закрыл глаза.
      «О Господи, – подумал он, – не заставляй меня снова страдать. Я так слаб».
      – Это не займет много времени, – заверил Шэдвелл.
      – Говори, – скомандовал Хобарт. Джерихо вскрикнул, когда его кости затрещали.
      – Стоп! – воскликнул Шэдвелл. – Только не на моих глазах. Вам понятно?
       –Да, сэр.
      Шэдвелл вздохнул и повернулся к Иммаколате.
      – Думаю, твоим сестрицам он может понравиться. Может, позовешь их?
      Колдунья произнесла заклинания, слетающие с ее изуродованных губ, как дыхание ледяного ветра. Шэдвелл вернулся к Джерихо.
      – Тебе не будет больно, – дружелюбно сказал он, – если ты скажешь, где ковер.
      Он натянул брюки, потом рубашку.
      – Чего же ты ждешь? Думаешь поторговаться?
      Пока он завязывал галстук, Ближние надели ему туфли.
      – Ты слишком долго ждал, друг мой. Я уже не торгуюсь. Мои дни в качестве торговца сочтены.
      Он взял у одного из помощников пиджак и надел его. Подкладка заискрилась. Джерихо знал об этом со слов Сюзанны, но у Шэдвелла сейчас не было желания покупать его тайны.
      – Скажи, где ковер, или сестрицы с их отродьями раздергают тебя по жилам. По-моему, альтернатива ясна.
      Джерихо не отвечал. Из коридора повеяло холодом.
      – О, вот и леди, – заметил Шэдвелл, и в дверях встала сама Смерть.

1

2

1

2

3

4

1

2