За полчаса до наступления темноты, измотанные дорогой, они, наконец, добрались до деревушки. Она совершенно не изменилась за те несколько дней, но была покинута ее обитателями. Дверные проемы глядели пустотой; общинный огонь, который поддерживался день и ночь, превратился в угли. Входя в деревню, он не встретился ни с чьим взглядом - ни ребенка, ни свиньи. Дойдя до середины, он остановился, пытаясь понять, что же случилось. Однако, это ему не удавалось. Он так устал, что уже перестал чего-либо бояться, и, собрав остатки своих истощенных сил, крикнул в безмолвие:
      - Где вы?!!
      Два отливающих красным попугая взлетели с криком с дерева в дальнем конце деревни; через несколько мгновений из зарослей бальзы и джакаранды появилась фигура. Но это был не индеец, а Дэнси собственной персоной. Он немного потоптался на месте, затем, узнав Локки, вышел, широко улыбаясь, навстречу. За ним, шелестя листвой, вышли остальные. Среди них был Тетельман, а также несколько норвежцев во главе с неким Бьенстремом, которого Локки как-то встретил на фактории. Над его красным, как вареный рак, лицом нависала копна выбеленных солнцем волос.
      - Бог мой, - воскликнул Тетельман, - что вы здесь делаете?
      - Я мог бы спросить вас о том же, - ответил Локки с раздражением.
      Бьенстрем жестом опустил ружья своих компаньонов и шагнул навстречу, с умиротворяющей улыбкой на лице.
      - Мистер Локки, - сказал он, протягивая руку в кожаной перчатке. - Рад с вами познакомиться.
      Локки с отвращением посмотрел на запачканную перчатку, и Бьенстрем, скорчив виноватую физиономию, убрал руку.
      - Прошу нас простить, - сказал он. - Мы работаем.
      - Над чем же? - поинтересовался Локки, чувствуя, как желчь клокочет у него в горле.
      - Индейцы, - сказал Тетельман и сплюнул.
      - Где племя? - спросил Локки.
      Тетельман вновь подал голос:
      - Бьенстрем заявляет свои права на эту территорию...
      - Племя, - повторил Локки. - Где оно?
      Норвежец поигрывал перчаткой.
      - Вы что, выкупили у них землю, или как? - спросил Локки.
      - Не совсем, - ответил Бьенстрем. Его английский был так же безупречен, как и профиль.
      - Проводи его, - предложил Дэнси с каким-то воодушевлением. - Пусть сам посмотрит.
      Бьенстрем кивнул:
      - Почему бы и нет? - сказал он. - Только не притрагивайтесь ни к чему, мистер Локки, и скажите своему спутнику, чтобы оставался на месте.
      Дэнси пошел первым, вглубь зарослей: Бьенстрем сопровождал Локки, когда они направлялись через деревню к коридору, вырубленному в густой растительности. Локки едва передвигал ноги; с каждым шагом они слушались все меньше. Идти было трудно - масса раздавленных листьев и орхидей смешалась с пропитанной влагой землей.
      На небольшом расчищенном участке ярдах в ста от деревни была вырыта яма. Яма была не очень глубокой, и не очень большой. Смешанный запах извести и бензина перебивал все остальные. Тетельман, который дошел до ямы первым, невольно отпрянул от ее края, Дэнси же был менее чувствительным: он зашел с дальнего конца ямы и стал жестами предлагать Локки заглянуть в нее.
      Тела уже начали разлагаться. Они лежали, сваленные в кучу, груди к ягодицам и ноги к головам, пурпурно-черной массой. Мухи во множестве кружили над ямой.
      - Воспитательный момент, - прокомментировал Дэнси.
      Локки стоял и смотрел, Бьенстрем обогнул яму и присоединился к Дэнси.
      - Здесь все? - спросил Локки.
      Норвежец кивнул:
      - Одним махом, - каждое слово он произносил с уничтожающей правильностью.
      - Одеяла, - Тетельман назвал орудия убийства.
      - Но так быстро... - пробурчал Локки.
      - Это очень эффективное средство, - сказал Дэнси. - И почти невозможно что-либо доказать. Даже если кто и заинтересуется.
      - Болезнь самая обычная, - заметил Бьенстрем. - Да? Как у деревьев.
      Локки потряс головой; ему резало глаза.
      - О вас хорошо отзываются, - сказал ему Бьенстрем. - Думаю, мы могли бы работать вместе.
      Локки даже не пытался ответить. Другие норвежцы положили свои ружья и теперь возвращались к работе, сваливая в яму оставшиеся тела из кучки, сложенные рядом. Среди прочих трупов Локки разглядел ребенка, а также старика, которого как раз в этот момент тащили к яме. Когда его раскачивали перед ямой, конечности болтались, как будто лишенные суставов. Труп скатился немного боком, и замер лицом вверх, с поднятыми над головой руками, то ли в знак повиновения, то ли изгнания. Это был тот самый Старший, с которым имел дело Черрик. Его ладони все еще были красными. В виске отчетливо была видна маленькая дырочка от пули. Очевидно, болезни и несчастья не всегда столь эффективны.
      Локки смотрел, как следующее тело было сброшено в общую могилу, а за ним еще одно.
      Бьенстрем, стоя на дальнем краю ямы, закуривал сигарету. Он поймал взгляд Локки:
      - Вот так, - сказал он.
      Из-за спины Локки подал голос Тетельман:
      - Мы думали, ты уже не вернешься, - сказал он, видимо, пытаясь как-то объяснить свой альянс с Бьенстремом.
      - Стампф умер, - сказал Локки.
      - Ну, что ж, нам больше достанется, - Тетельман подошел к нему и положил руку на плечо. Локки не ответил: он все смотрел вниз на тела, которые уже засыпали известью, не обращая внимания на теплую струйку, стекающую с того места, где легла рука Тетельмана. Тот с отвращением отдернул руку: на рубашке Локки расплывалось кровавое пятно.