Глава 8

Предчувствуя самое худшее, Тодд испустил отчаянный вопль и по скользкой, пропитанной кровью земле бросился на помощь Тэмми. Но прежде чем он успел добежать, женщина сама сообразила, что делать. Расстегнув последнюю пуговицу, она сбросила блузку. Груди ее наконец открылись взору дьявольского отродья во всей своей арбузной прелести. Зачарованный этим зрелищем, мальчик-козел буквально прирос к месту. Нижняя губа его отвисла, изо рта потекла струйка слюны.

У Тэмми хватило выдержки подавить в себе отвращение. Она распахнула руки, приглашая маленького монстра в свои объятия. Впрочем, Тодду подобный жест показался не слишком разумным. Пикетт догадывался, что мальчик-козел – не любитель сентиментальных нежностей и предпочитает грубые игры. Однако мгновение спустя выяснилось, что Тодд ошибался.

Мальчик-козел с хохотом рухнул на колени. А потом он пополз – именно пополз – в объятия Тэмми. Его трясущиеся руки жадно потянулись к ее обнаженной груди, крючковатые пальцы заскользили по коже. Глаза чудовища затуманила похоть, зубы обнажились в сладострастной ухмылке.

– Господи помилуй, – пробормотал потрясенный Тодд.

Тэмми ощутила, как слюнявые губы сатанинского отродья коснулись ее левого соска. Это было самое странное ощущение, которое она испытала за тридцать четыре года своей жизни. В тот момент, когда жуткий острозубый рот приблизился к ее телу вплотную, она сообразила, что должна испугаться. Эта тварь способна запросто откусить ей грудь. Но интуиция подсказывала Тэмми: ничего подобного не случится. Ее груди привели сына дьявола в неописуемый восторг, и он не причинит им вреда. Скорее, он будет им поклоняться – разумеется, по-своему. Влажные губы сомкнулись вокруг соска, но женщина не ощутила боли; острые зубы лишь слегка оцарапали ей кожу. Тэмми даже предположила, что он каким-то непостижимым образом ухитрился их втянуть – умеют же змеи прятать свои ядовитые зубы. Он сосал, сосал и сосал; это вызвало прилив крови к соску, сделало особенно чувствительной кожу, и Тэмми со стыдом ощутила жаркий приступ наслаждения.

Затем, словно желая придать действу еще более мирный и домашний характер, сын сатаны закрыл глаза, подобно сосущему младенцу, сжал грудь Тэмми своими маленькими пухлыми руками, и она принялась тихонько укачивать его в своих объятиях.

Многие века герцог Гога преследовал сына дьявола и Лилит. Порой небо над его головой было ясным, порой его затягивали тучи – но солнечное затмение не кончалось никогда. Герцог не имел даже отдаленного понятия о том, как долго продолжается его заточение в Стране дьявола. Рассудок давно уже утратил всякое представление о времени. Век за веком он и его люди проводили словно в амнезии. Впрочем, иной раз на привале, когда охотники подкрепляли силы, изжарив на костре свою добычу – обычно то был кролик, кабан или олень, – им случалось припомнить день роковой встречи с Лилит и порассуждать о том, где они теперь. Герцог полагал, что ныне они пребывают отнюдь не в реальном мире, но в фантазиях дьявола, что все они пленники этих фантазий. Как иначе объяснить, что вокруг них ничего не меняется? Те же самые корабли виднеются на горизонте, те же самые звери бродят по лесным тропам, и в небесах тускло светит солнце, наполовину закрытое луной.

Но в последние несколько дней – если только здесь вообще существовали дни и ночи – появились некие признаки того, что в этом мире, доселе неизменном, происходят перемены. В Стране дьявола и раньше появлялись чужаки (такие же пленники сатанинских козней, по мнению проницательного Гоги). Однако в прошлом те люди, что проникали сюда, не имели возможности воздействовать на мир, их окружавший. Недавние же гости на свою беду оказались не столь безобидны и беспомощны. Визит в фантазии дьявола не для всех окончился удачно. Кое-кто из пришельцев погиб на опушке леса.

Все это само по себе было достаточно странно, но теперь глазам герцога открылось еще более удивительное зрелище.

На обочине дороги сидела женщина с обнаженной грудью и, словно самое обычное дитя, баюкала на руках того, за кем они так долго и безуспешно охотились.

Герцог спешился в нескольких ярдах от Тэмми. Охотники последовали его примеру и, обнажив мечи, стали тихонько подбираться к женщине с дьявольским отродьем на руках.

Тэмми все это видела, но не проронила ни звука, даже пальцем не шевельнула, опасаясь потревожить покой пребывавшего в блаженной дреме сына сатаны.

Герцог бесшумно приблизился к ней и сделал своим людям знак отступить. Один из охотников достал грубо сколоченную деревянную клетку и теперь держал ее наготове.

Мальчик-козел, не открывая глаз, выпустил изо рта грудь Тэмми и произнес:

– Зря вы шныряете вокруг нас. Я вас вижу. И знаю, что вы задумали.

Сказав это, он тут же забыл о герцоге и его людях и вновь принялся за сосок.

– У тебя красивые сиськи, – снова оторвался он от Тэмми. – У них есть имена?

– Имена? – переспросила изумленная Тэмми. – Конечно нет. Разве у сисек бывают имена?

– Ты должна дать им имена. Они такие сладкие.

И он принялся целовать груди Тэмми, сначала левую, потом правую, потом снова левую. То были нежные, легкие, осторожные поцелуи.

– Хочешь, я сам назову их?

Предложил он это робко, неуверенно, далее с некоторой запинкой. Несомненно, меньше всего мальчик хотел нанести Тэмми оскорбление.

– Конечно хочу, – откликнулась она.

– Ты мне разрешаешь? О, спасибо. Тогда та, что я сосал, пусть зовется Хелена, а вторая пусть будет Беатрис.

Он вскинул глаза на лицо Тэмми.

– А ты? Как тебя зовут?

– Тэмми.

– Просто Тэмми?

– Тэмми Джейн Лоупер.

– А меня зовут Квафтзефони, – сообщил сын дьявола. – Скажи, Тэмми, ты тоже от кого-нибудь убегаешь?

– Можно сказать, да.

– От кого?

– От Арни, моего мужа.

– Он не ценил тебя?

– Нет.

Мальчик-козел начал поочередно лизать Хелену и Беатрис. Движения его шершавого влажного языка, вновь вызвали у Тэмми дрожь наслаждения.

– А детей у вас нет? – спросил он, на секунду оторвавшись от своего занятия.

– Нет. Арни бесплоден.

– Но ведь ты-то можешь иметь детей, Тэмми. – Квафтзефони прижался головой к ее груди. – Поверь мне, уж я-то разбираюсь в таких вещах. Ты плодородна, как долина Нила. Когда понадобится, эти прекрасные груди начнут истекать молоком. Все твои дети вырастут крепкими и здоровыми. У них будут сильные, отважные сердца. Такие, как у тебя.

Чуть приоткрыв глаза, мальчик вновь посмотрел ей в лицо, потом скосил взгляд чуть в сторону, на деревянную клетку.

– Так какого ты мнения?

– О чем?

– Что мне лучше сделать – сдаться или заставить этих недоумков продолжать охоту?

– А что с тобой будет, если ты сдашься?

– Я вернусь домой, к своей матери Лилит. Назад в ад.

– Но ведь там тебе и следует находиться.

– Ты права. Однако если я скажу, что тебе следует вернуться к Арни, тебе это не понравится, правда?

– Нет.

– Значит, ты меня понимаешь.

Он ласково провел ладонью по мощным полушариям ее грудей, потом устроил между ними голову, опустив подбородок в глубокую выемку.

– Иногда, понимаешь ли, надо убежать, хотя бы на какое-то время. Но когда я вот так лежу, то чувствую: наверное, настало время сдаваться. Много-много лет я скрывался от преследователей. Никому не позволял пальцем к себе прикоснуться. Кроме тебя.

Голос его, и без того тихий, перешел в едва слышный шепот, почти шипение.

– Они уже близко? – спросил он.

– Да, – ответила Тэмми. – Совсем близко.

Квафтзефони поиграл с ее затвердевшим соском.

– Если я позволю им поймать себя, что случится с тобой и людьми, которые пришли сюда?

– Думаю, мы все покинем эту страну, так или иначе.

– И как ты считаешь, это ведь будет не так плохо?

– Я считаю, это будет очень хорошо, – убежденно заявила Тэмми.

– И они не причинят мне вреда? Не сделают больно?

– Нет. Они не причинят тебе ни малейшего вреда.

– Ты обещаешь?

Тэмми взглянула в его золотисто-карие глаза.

– Обещаю, – непререкаемым тоном сказала она – Тебе не будет больно. Ни капельки.

– Хорошо, – вздохнул мальчик-козел, обвивая ее шею руками. – Настало время положить этому конец. Но прежде ты должна поцеловать меня.

– Но почему должна?

– Потому что я этого хочу.

Тэмми поцеловала сына дьявола в капризно изогнутые губы. Сразу после этого он выскользнул из ее объятий и подпрыгнул, взлетев в воздух на несколько футов над ее головой.

– Prindei1! – закричал герцог.

Люди его, наученные горьким опытом, на этот раз сделали все, чтобы не упустить вожделенную добычу. Они схватили сына дьявола – который издавал пронзительные звуки, больше напоминавшие свинячий визг, чем козлиное блеянье, – за руки и за ноги и понесли его к деревянной клетке.

Однако, прежде чем им удалось засунуть чудище в клетку и запереть, раздался сварливый голос Эппштадта:

– Что они намерены сделать с этой тварью?

– Думаю, они его увезут, – пояснил Тодд.

– Ну уж нет. Я этого не допущу. Этот ублюдок, кем бы он ни был, совершил убийство. И должен ответить по всей строгости закона.

И он побежал к охотникам, намереваясь помешать им. Герцог, обнажив меч, бросился ему наперерез.

Тэмми, еще не успевшая застегнуть блузку, попыталась остановить Эппштадта.

– Не вмешивайтесь, – взмолилась она. – Иначе вы все испортите.

– Ты что, с ума сошла? Впрочем, и спрашивать нечего. Только сумасшедшая могла позволить этому поганому уроду сосать свою грудь. Ты просто извращенка.

– Несите его в клетку! Не обращайте внимания на этого идиота! – заорал Тодд охотникам, стараясь жестами передать смысл своих слов.

Это ему удалось. Герцог угрожающе наставил на Эппштадта острие меча, а люди его тем временем поместили мальчика-козла в деревянную клетку, к прутьям которой были прибиты маленькие железные иконки. Неизвестно, в чем заключалась их сила, но в том, что ею иконки обладали, не было сомнений. Хотя сыну дьявола ничего не стоило разломать клетку в щепки, он не сделал этого, а спокойно усевшись на пол, стал ждать, что будет дальше.

Герцог выкрикнул несколько новых приказов, и его люди принялись устраивать клетку на спине одной из лошадей.

Тем временем герцог обратился к Тэмми с короткой, но весьма горячей речью; как она предполагала, он благодарил ее за помощь, которую женщина оказала им, подвергая себя неимоверному риску. При этом Гога по-прежнему не спускал глаз с Эппштадта, и меч его был готов пронзить наглеца, пытавшегося помешать благополучному завершению охоты. Гарри, несомненно, понял, что с герцогом шутки плохи, ибо держал рот на замке, а руки вскинул вверх, словно умоляя о пощаде.

Тодд, стоя поодаль, поднял глаза к небу. Он заметил, что во взаимном расположении светил произошли некоторые перемены. Луна медленно отодвигалась, открывая солнце.

Внезапно один из людей герцога испустил пронзительный крик. Сын дьявола отыскал место, где ему удалось просунуть свою короткопалую руку сквозь прутья, не коснувшись иконок. Воспользовавшись тем, что один из охотников зазевался, он мертвой хваткой вцепился ему в щеку, оторвал свою жертву от земли и принялся раскачивать туда-сюда, словно марионетку. Из-под пальцев сатанинского отродья захлестала кровь, обагрившая лицо злополучного охотника.

Лошадь, на спине которой стояла клетка, взвилась в испуге. Клетку еще не успели как следует закрепить, и она соскользнула на землю. Но сын дьявола и не думал разжимать свои цепкие пальцы, видимо, надеясь, что, ударившись о землю, клетка разлетится на куски, однако этого не случилось. Увидев, что расчеты его не оправдались, мальчик-козел пришел в ярость и принялся раздирать когтями лицо своей жертвы.

Тут на помощь охотнику подоспел герцог. Один взмах меча – и кисть сатанинского отродья отделилась от запястья. Мальчик-козел издал душераздирающий вопль, полный боли и отчаяния.

Тэмми, в недоуменном оцепенении наблюдавшая за жуткой сценой (ей трудно было поверить, что нежное дитя, которое она недавно баюкала в своих объятиях, внезапно превратилось в злобное чудовище), заткнула уши, не в силах слышать крики обоих раненых, мужчины и мальчика. Однако, как ни ужасно было происходящее, она не могла отвести взгляд в сторону. Она видела, как охотник, истекая кровью, упал на колени, как страшная рука по-прежнему цепляется за его щеку, подобно огромному насекомому. Она видела, как мальчик-козел корчится в своей клетке, зажимая кровоточащий обрубок другой, здоровой рукой. Видела, как герцог вытирает окровавленный клинок.

На какое-то время стенания раненых смолкли – мальчик-козел утих в своей клетке, а охотник, освободившись наконец от хватки крючковатых пальцев, перевязал рваную рану обрывком какой-то ткани.

Однако период затишья длился недолго. Донесшиеся из-под земли громовые раскаты нарушили тишину. Казалось, где-то в глубине движется огромный механизм, сделанный из железа и камня.

– Что еще за новая чертовщина на наши головы? – пробормотал Джерри.

Тэмми не сводила глаз с пленника. Слезы на глазах мальчика-козла высохли. Позабыв о своей ране, он смотрел сквозь прутья куда-то вдаль. Несомненно, он прекрасно знал, что сейчас произойдет.

– Опять землетрясение? – подал голос Эппштадт.

– Нет, – покачала головой Тэмми, догадавшаяся обо всем по лицу отродья сатаны. – Это не землетрясение. Это Лилит.

ЧАСТЬ IX

КОРОЛЕВА АДА