Вы видите - человеческое нам вовсе не чуждо.
      Вы, кажется, хотите спросить меня о чем-то? Попробуйте сказать громко. Я думаю, что услышу.
      Да, я чувствую себя гораздо моложе, чем на земле, и гораздо крепче, и гораздо здоровее. В самом начале я чувствовал себя, как и во время моей болезни, по временам угнетенным, а по временам свободным от угнетения; теперь же - совсем другое! Мое тело почти не беспокоит меня.
      Я думаю, что старые люди молодеют здесь до тех пор, пока не возвращаются к своим цветущим годам, и тогда они останавливаются на более или менее долгое время. Вы видите, что я не приобрел все знания. Я успел уже собрать много забытых сведений; но относительно подробностей здешней жизни мне остается многому научиться. Ваша любознательность поможет мне изучить здешние условия, что бы я иначе не сделал еще долго, а может быть и никогда. По-видимому, и здесь большинство людей не научается многому и здесь на первом плане желание преуспевать, как и во время земной жизни.
      Да, здесь есть школы, где желающие могут обучаться, но и здесь немного великих учителей. Обыкновенные же здешние профессора не обладают высшей мудростью, совершенно также, как и на земле.
      П и с ь м о 12.
      МИР ПЕРВООБРАЗОВ
      Мне нужно сделать добавление к тому, что я говорил, когда старался объяснить вам, что все, встречающееся здесь, существует и на земле. С тех пор я узнал, что это не совсем верно. Здесь есть различные слои. Я это узнал только недавно. Я и до сих пор думаю, что в слое, ближайшем от земли, все, или почти все существует и на земле в плотной материи. Но если удалиться подальше от земли (как далеко, я не могу определить земной меркой), можно достигнуть сферы образцов или - если можно так выразиться - первообразов вещей, которые возникнут на земле. Я видел формы вещей, которые, насколько я знаю, не существовали на вашей планете, например, будущие изобретения. Я видел крылья, которые человек может приспособить к себе. Я видел также новые формы летательных снарядов. Я видел модели городов и башен со странными, похожими на крылья, проекциями, употребление которых мне совершенно непонятно. Прогресс механических изобретений, очевидно, еще только начался. В другой раз я продвинусь дальше в этом мире образцовых форм и посмотрю, нельзя ли проникнуть еще дальше.
      Но имейте в виду: я рассказываю вам совершенно так же, как рассказал бы путешественник о вещах, которые он видит впервые. Иногда мои объяснения могут быть неверны.
      Когда я был в области, которую мы будем называть миром первообразов, я не встретил там никого, кроме одного случайного путника, вроде меня. Я делаю из этого естественное заключение, что только немногие, покидающие землю, посещают эту область. Я вывожу из всего, что видел, и из общений с душами, перешедшими сюда, что большинство из них не удаляется очень далеко от земли.
      Очень странно; а между тем я видел людей, которые воображают себя в обстановке настоящего ортодоксального рая, они поют в белых одеяниях с венцами на голове и с арфами в руках. Не принадлежащие к ним называют эту область "небесной страной".
      Рассказывали мне, что существует также и огненный ад, чуть ли не с запахом серы, но до сих пор я не видел его. Когда я буду сильнее, я постараюсь добраться до него и, если это не слишком мучительно, я проберусь и дальше - если меня туда пустят.
      В настоящее время я перехожу с места на место, и до сих пор и еще не изучил основательно ни одной области.
      Я взял мальчика, которого, кстати сказать, зовут Ляйонель, вчерашний день с собой. Может быть, следовало бы сказать "вчерашнюю ночь", так как ваш день наша ночь, когда мы находимся на вашей стороне. Вы и твердая земля находитесь в центре нашей большой сферы.
      Я взял мальчика с собой для того, чтобы вы назвали "прогулкой".
      Прежде всего, мы отправились в старый квартал Парижа, где я жил в прежней жизни; но Ляйонель ровно ничего не видел, и когда я ему указывал на некоторые строения, он спросил меня совершенно искренне, не вижу ли я их во сне. Вероятно, у меня есть способность, которая развита не во всех жителях астральной страны. Так, когда Ляйонель нашел, что Париж - мое воображение (сам он жил в Бостоне), тогда я отправился с ним в "небесную страну". Ее он сейчас же увидел и сказал: "Это, должно быть, то самое место, про которое мне рассказывала бабушка. Но где же Бог?"
      Этого я не мог сказать; но тут мы увидели, что все смотрят в одном направлении. Мы тоже стали смотреть вместе с другими и увидели большой свет, подобный солнцу, только свет был мягче и не так ослепителен, как у материального солнца.
      "Вот. - сказал я мальчику,- что видят те, кто видит Бога".
      А теперь я должен сказать вам нечто очень странное: пока мы смотрели на этот свет, между ним и нами начала медленно образовываться фигура, какую мы на земле привыкли называть Христом. Он смотрел с нежностью на людей и протянул к ним Свои руки. Затем Его образ изменился, и на Его правой руке оказался ягненок; а затем Он стоял как бы преображенный на горе; после этого Он заговорил и начал учить их, мы могли слышать Его голос. А затем Он исчез, и мы перестали видеть его.
      П и с ь м о 13.
      РЕАЛЬНЫЕ И НЕРЕАЛЬНЫЕ ФОРМЫ
      Когда я впервые перешел сюда, я был так заинтересован всем виденным, что не расспрашивал, как следует относиться к видимому; но позднее я начал замечать разницу между предметами, которые на поверхностный взгляд кажутся из одной и той же субстанции. Так, и начинаю видеть разницу между тем, что несомненно существовало на земле, как, например, форма мужчин, женщин и детей, и между другими вещами, которые, хотя и видимы и кажутся осязаемыми, но,тем не менее, должны быть, вероятнее всего, мыслеобразами.
      Эта мысль пришла ко мне, когда я смотрел на драмы, разыгрываемые в "небесной стране", и она снова явилась ко мне еще с большей силой, когда я делал недавно исследование в той области, которую я называл "миром первообразов".
      Позднее я буду, вероятно, различать и тот и другой вид с первого взгляда. Например, если я встречу здесь существо, или что мне покажется существом, и мне скажут, что это известный герой романа, вроде Жана Вальжана Виктора Гюго, я буду иметь основание думать, что это - лишь мыслеобраз, но настолько жизненный, что он кажется настоящим существом в этом мире разреженной материи. Но до сих пор я еще не встречал таких героев.
      Таким образом, пока я не удостоверюсь, что встреченное существо слышит меня и может отвечать мне или другим, которые обращаются к нему с беседой, - я не могу окончательно решить, что оно действительно существует. Отныне я буду исследовать всех, встречающихся мне. Герой романа или иное создание мысли, как бы живо оно ни казалось, не может отвечать на вопросы, ибо не имеет души, не имеет реального центра сознания.
      Когда я вижу странную форму дерева или животного, и могу его осязать, ибо чувства действуют здесь совершенно так же, как и на земле, я знаю, что она существует в тонкой материи астрального плана.
      Я думаю, что все существа, которые я видел здесь, реальны, но если я встречу такое, которое не смогу осязать, и которое не сможет отвечать на вопросы, - тогда у меня будут данные для моей гипотезы, что частицы материи, из которых составляются мыслеобразы, имеют достаточную степень сцепления для того, чтобы казаться реальными.
      Несомненно, что нет духа без субстанции, и нет субстанции без духа, скрытого или выраженного; но нарисованный человек может же казаться на далеком расстоянии самим человеком.
      Могут ли здесь существовать сознательно преднамеренные мыслеобразы? Я думаю, да. Такая форма мысли должна быть очень интенсивна для того, чтобы сохраняться на продолжительное время.
      П и с ь м о 14.
      ФОЛИАНТ ПАРАЦЕЛЬСА
      Недавно и попросил моего Учителя показать мне архивы, где могли бы записываться наблюдения живших здесь, если такой архив существует. Он сказал:
      "Вы были большим любителем книг на земле. Пойдемте".
      Мы вошли в большое здание, подобное библиотеке, и у меня захватило дух от удивления. Меня поразила не архитектура здания, а количество книг и рукописей. Их, должно быть, было много миллионов.
      Я спросил Учителя, все ли книги здесь. Он улыбнулся и сказал: "Неужели вам все еще мало? Вы можете выбрать все, что хотите".
      Я спросил, как расположены книги - по предметам или иначе?
      "Здесь есть определенный порядок, - ответил он. - Какую хотите вы?"
      Я сказал, что хотел бы видеть книги, в которых записаны наблюдения над этой, все еще мало знакомой для меня страной.
      Тогда он взял с полки объемистый том. Он был напечатан крупным черным шрифтом.
      "Кто написал эту книгу?" - спросил я у него.
      "Здесь есть подпись".
      Я посмотрел в конце книги и увидел подпись, которую употреблял Парацельс.
      "Когда он написал это?"
      "Вскоре после переселения сюда. Это было написано между жизнью Парацельса на земле и его следующим воплощением".
      Книга, которую я раскрыл, представляла собой трактат о духах человеческих, ангельских и элементальных. Она начиналась с определения человеческого духа, как духа, имевшего опыт жизни в человеческой форме; а элементальный дух определялся как более или менее развитое самосознание, не имевшее еще такого опыта.
      Затем автор определял ангела, как дух высокой ступени, который не имел, вероятно, и в будущем не будет иметь таких переживаний в материи. Затем, он утверждал, что ангельские души разделяются на две резко отличающиеся группы - небесные и преисподние; первые принадлежат к тем ангелам, которые работали в гармонии с законами Бога, последние - к тем, которые работали против этой гармонии. Он говорит, что каждый из этих отделов необходим для существования другого; что если бы все были добрые, то вселенная прекратила бы свое существование; что и само добро перестало бы быть за отсутствием своей противоположности - зла.
      Он утверждает, что в архивах царства ангелов есть указание, что добрый ангел сделался злым, а злой ангел сделался добрым, но что это были редкие случаи.
      Далее он предупреждает те души, которые будут пребывать в той области, где он это писал, и в которой я нахожусь в настоящее время, чтобы они не вступали в сношение со злыми духами. Он заявляет, что в более тонких формах здешней жизни больше соблазнов, чем в жизни земной; что сам он был неоднократно осаждаем злыми ангелами, убеждавшими его соединиться с ними, и что их аргументы были иногда чрезвычайно благовидны.
      Он продолжает, что во время своей неземной жизни имел частые общения с духами; и добрыми, и злыми; но что пока он был на земле, он никогда - насколько ему известно - не беседовал с ангелом из породы злых.
      Он указывает своему читателю, что есть только один способ для определения, принадлежит ли существо здешнего тонкого мира к ангелам, или же только к человеческим или элементальным духам; отличить ангела можно только по большой силе сияния, окружающего его. Он говорит, что и добрые, и злые ангелы окружены чрезвычайным сиянием; но что между ними есть разница, заметная при первом же взгляде на их лица; что глаза небесных ангелов пылают любовью и разумом, тогда как смотреть в глаза ангелов преисподней чрезвычайно тяжело.
      Он говорит еще, что для ангела тьмы возможно ввести в заблуждение смертного человека, явившись перед ним под видом ангела света; но что такой обман невозможен по отношению души, освободившейся от своего смертного тела.
      Возможно, что я скажу еще более об этом в другой раз, а теперь я должен отдохнуть.
      П и с ь м о 15.
      РИМСКАЯ ТОГА
      Особенно интересным делает для меня эту страну отсутствие условностей. Здесь нет двух людей, одетых одинаково, - или нет, это не совсем точно, но очень многие одеваются так необыкновенно, что их наружный вид придает здешнему миру большое разнообразие.
      Моя собственная одежда похожа на ту, что я носил на земле, хотя раз, в виде опыта, остановившись мысленно на одной из своих прежних жизней, я облекся в одежду того времени.
      Здесь ничего не стоит приобрести нужную одежду. Я не могу сказать, каким образом я приобретал то, что меня облекло при переходе сюда; но когда я начал обращать на эти вещи внимание, я увидел себя одетым так же, как и прежде.
      Здесь много таких, которые носят костюмы древних времен, Но я не вывожу из этого, что они были все эти истекшие века здесь.
      Может быть, они носят такую одежду потому, что она им нравится.
      Как общее правило, большинство остается вблизи от тех мест, где они жили на земле; но я предпочел скитаться с самого начала. Я быстро передвигаюсь из одной страны в другую. Одну ночь (у вас это - день) я могу отдыхать в Америке, другую ночь - в Париже. Я нередко отдыхал на диване в вашей гостиной, а вы не знали, что я был там.
      Хотя думаю, что вы, наверно, почувствовали бы мое присутствие, если бы я оставался так же долго около вас в состоянии бодрствования.
      Но не подумайте из этого, что там необходимо прислоняться во время отдыха к твердой материи вашего мира. Совсем нет. Мы можем отдыхать на тонкой субстанции нашего собственного мира.
      Однажды, после моего переселения сюда, я увидел женщину в греческом костюме и спросил, откуда она достала его. Она сказала, что сделала его сама. На мой вопрос - как? - она ответила:
      "Я просто сделала образец в уме, и он превратился в мою одежду".
      "Как вы его скрепляли? Застежками?".
      "Не совсем так, как это делается на земле".
      Тогда я взглянул пристальнее на нее и увидел, что ее одежда состояла из одного куска, подхваченного на плечах булавками с разноцветными камнями.
      После этого я сам стал пробовать создавать вещи. Тогда-то мне и пришла идея облачиться в римскую тогу, но я никак не мог припомнить, какой у нее вид.
      Когда вслед за тем я встретил своего Учителя и сказал ему о своем желании, он научил меня, как создавать одежду по своему вкусу: нужно представить себе ясно образец одежды, сделать его для себя видимым, а затем - силой желания облечь тонкой субстанцией ментального мира этот воображаемый образец. И тогда возникнет желаемая одежда.
      "В таком случае, - сказал я, - субстанция ментального плана, как вы это называете, не та же самая, из какой состоит мое тело?"
      "В конечном анализе, - ответил он, - материя одна и та же в обоих мирах; но в быстроте вибраций и в разреженности большая разница".
      Субстанция, из которой сделана наша одежда, кажется очень тонкой, тогда как тела наши представляются довольно плотными. Мы совсем не чувствуем себя прозрачными ангелами, сидящими на влажных облаках. Если бы не быстрота, с которой я переношусь через пространства, я готов иногда думать, что мое тело так же плотно, как и прежде.
      Я нередко могу видеть вас, и для меня вы кажетесь прозрачной. Я думаю. что это опять тот же вопрос о приспособлении к окружающей среде.
      Вначале мне было трудно приспособлять количество энергии, необходимой для каждого определенного действия. Так, например, когда я вначале хотел подвинуться на короткое расстояние, - скажем, на несколько ярдов, - я оказывался за целую милю, до того мало усилия требует здесь передвижение, но в настоящее время я уже приспособился.
      Я решил запастись большим количеством энергии для очень деятельной жизни на земле, когда я снова вернусь туда. Здесь же самая трудная задача для меня, это - писать посредством вашей руки; вначале это брало все мои силы, но теперь я чувствую все меньше сопротивления с вашей стороны, и мне приходится употреблять все меньшее усилие. И все же я не мог бы писать без перерыва, не употребляя в дело вашу жизненную силу, а этого я не хочу.
      Вы, вероятно, заметили, что перестали утомляться после писания, как вначале.
      Но я заговорил об отсутствии условностей в нашем мире. Мы приветствуем друг друга, но только когда хотим. Хотя я видел несколько старых женщин, которые боялись говорить с незнакомыми, но, вероятно, они были очень недолго здесь и еще не отделались от земных привычек.
      П и с ь м о 16.
      ТА ВЕЩЬ, КОТОРУЮ НУЖНО ЗАБЫТЬ
      Мне хотелось бы сказать слово тем, кто приближается к смерти. Мне хотелось бы просить их забыть, как можно скорее, о своих физических телах после той перемены, которую они зовут смертью.
      О, это ужасное любопытство, заставляющее смотреть на ту в е щ ь, которую мы принимали когда-то за себя! Оно возвращается от времени до времени с такой силой, что заставляет нас действовать как бы против воли и притягивает нас к ней, к этой вещи. Некоторыми оно завладевает подобно страшной одержимости, и они не могут освободиться от нее, пока остается малейший остаток плоти на тех костях, которые служили для них когда-то поддержкой.
      Скажите им, чтобы они отбросили от себя всякую мысль о своем теле и переходили бы свободными в новую жизнь. Смотреть назад на прошлое бывает иногда очень полезно, но только не на эти разлагающиеся остатки прошлого.
      Видеть в гробу возможно потому, что тело, которое мы носим теперь, светится в темных местах и в состоянии проникать через плотную материю. Я сам его делал, но решил никогда не возвращаться и не смотреть на э т о.
      Я не хочу потрясать или огорчать вас - я хочу дать вам предупреждение. Это зрелище очень печальное, и возможно, что от многих душ, только что перешедших сюда, оттого и веет такой печалью. Они снова и снова возвращаются к тому месту, которого они не должны бы посещать.
      Нужно вам знать, что когда мы усиленно думаем о каком-нибудь месте, мы немедленно переносимся туда. Наше здешнее тело так легко, что оно способно следовать за мыслью почти без всякого усилия. Скажите им, чтобы они не делали этого.
      Однажды, проходя по аллее, - ибо у нас тоже есть деревья - я встретил высокую женщину в длинной черной одежде. Она плакала - ибо у нас тоже есть слезы. Я спросил ее, о чем она плачет, и она посмотрела на меня с невыразимой печалью.
      "Я сейчас смотрела на э т о", - сказала она.
      Мое сердце болело за нее - я знал, ч т о она чувствует. Потрясение, которое испытываешь при первом посещении, повторяется снова и снова, ибо эта вещь становится все менее похожа на то, чем мы представляли себя при жизни.
      Мне часто хотелось, из чистого научного интереса, спросить Ляйонеля, не возвращался ли он к своему телу; но я не спросил, из боязни внушить ему эту идею. Он полон такой беспокойной любознательности. Очень возможно, что у тех, которые переходят сюда в детском возрасте, меньше этого вредного влечения, чем у нас.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.