Никто не ответил. Мисс Тири ещё больше ушла в себя. Кэппи Мартин выпустил громадное облако дыма и взял свою шляпу. Наконец он пробурчал:
      - Кто же говорит, что ему были непонятны чувства губернатора? Полагаю, он вполне обдуманно и хладнокровно включил их в свой план. Я даже допускаю, что он знал, как всякое волнение опасно для старика с больным сердцем, и воспользовался этим. Сейчас парень наверняка сидит в своей норе и посмеивается в кулак.
      Главный инспектор повернулся к двери.
      - Вы будете у себя, мистер Мартин? - поспешно спросил я. - Я сейчас еду домой и поговорю с женой. Может быть, после этого будет смысл позвонить вам.
      - Это не к спеху, мистер Брайнерд, - равнодушно ответил начальник полиции. - Вашей жены нет дома. Иначе я бы уже сам её перехватил.
      Я холодно взглянул на него.
      - Что это значит?
      Он помедлил с ответом.
      - Это значит, что она вышла из дома через двадцать минут после вас. Как мы и договаривались, один из моих сотрудников должен был не терять её из виду. Он видел как она вышла, но вопреки его ожиданию, не поехала в вашей машине, а добежала до ближайшего угла и села в такси. Мой человек оказался слишком нерасторопным. Такси умчалось в город, мы до сих пор не сумели его разыскать.
      - Этого я не понимаю. Мне она сказала, что хочет побыть одна и отдохнуть. Что же могло побудить ее?
      - Понятия не имею, - буркнул шеф. - Спрошу после того, как мы найдем её. Возможно, она поехала к Кетлеру...
      13
      По просьбе мисс Тири я отвез её в отель. Потом не спеша отправился в свою контору. На тротуарах было много народа. На каждой остановке из автобусов дюжинами вываливались пассажиры. Я шел, по возможности стараясь избегать толчков и соприкосновений, хотя осторожность моя была, разумеется, совершенно иллюзорной. В этой людской толпе я был полностью во власти своего противника. Он мог в благоприятный момент ударить меня сзади ножом или подойти вплотную, держа руку в кармане, и выстрелить. Я ведь даже не знал, как он выглядел, он-то наверняка гримировался.
      Войдя в лифт в здании нашей фирмы, я облегченно вздохнул, снял шляпу и пригладил волосы. Еще одна опасность миновала, - с иронией подумал я. И это тоже была иллюзия. В конце концов впервые я встретился с опасностью в своем собственном кабинете, где настигла она меня безмолвно и коварно. Я шел по коридору и даже почтальон привиделся мне вдруг подозрительным.
      Мой кабинет показался мне затхлым и таким чужим, как будто я не входил сюда уже несколько месяцев. Я открыл окно и повесил шляпу и плащ в стенной шкаф, потом опустился в большое кожаное кресло и позвонил мисс Харкорт.
      Она, во всяком случае, не изменилась и вошла бодрая и деловая. Мой вид на миг лишил её дара речи.
      - Боже милостивый, мистер Джон, вы ужасно выглядите!
      - Я и чувствую себя также. - Очень коротко пришлось сообщить ей о смерти губернатора.
      - Очень сожалею, мистер Джон.
      - Есть что-нибудь важное? Я по возможности хотел бы отложить все, что не требует срочного решения.
      - Разумеется. Ничего особенно срочного. В сейфе лежит пакетик для вас. Его доставил посыльный от Чартера. Кроме того, вас спрашивал мистер Грейсон - несколько минут назад. Я имею в виду мистера Грейсона-старшего, добавила она благоговейно.
      - Что, старик собственной персоной? - Я присвистнул. - Чего же он хотел?
      - Понятия не имею, мистер Джон. Сказал только, что ему нужно с вами срочно поговорить.
      - Хорошо, тогда я сам схожу к нему. Он ведь восседает наверху, на девятнадцатом этаже, верно? - Я немного отодвинул кресло, встал и потянулся, чтобы разогнать дремоту. Мистер Грейсон-старший был важным клиентом, хитрой старой лисой. С ним нужно быть настороже.
      - Если я не ошибаюсь, отсюда он пошел в зал, - сказала мисс Харкорт. Возможно, он ещё там.
      - Хорошо, я загляну.
      Так называемый операционный зал простирался во всю длину здания. Я мог попасть в него из своего кабинета через отдельный вход. Двойные двери были широко открыты. Несмотря на ранний час изрядное количество робких, чрезмерно усердных клиентов уже сидели на мягких стульях, не сводя глаз с табло с курсами ценных бумаг.
      Вдоль трех стен этого помещения проходила своего рода галерея. Там располагались места посредников с письменными столами и тремя-четырьмя телефонными аппаратами. Они принимали поручения наших клиентов. Как в кинотеатре, поверхность пола была слегка наклонной, но вместо экрана гигантское табло, на котором высвечивались цифры текущих курсов. Позади экрана, за звуконепроницаемой стеной, сидели операторы телетайпов, которые принимали поступающую со всей страны информацию, регистрировали изменения курсов и передавали их на табло с помощью сложной электронной системы. Все это оборудование стоило невероятную кучу денег, а в сущности было лишь излишеством. Фирма вполне могла бы успешно делать свое дело и за обычным скромным окошком. Но наши клиенты, по - видимому, любили напряженную атмосферу этого зала.
      Наконец я углядел старика Грейсона в самом конце зала, прямо перед большим табло. Он близоруко щурился и что-то царапал в своей записной книжке. Я зашагал к нему. Насколько мне известно, ему было лет семьдесят пять. Несмотря на свой преклонный возраст, он ещё ежедневно приходил в контору и позволял себе очень короткий обеденный перерыв. Старик был худощав, держался прямо и двигался с медлительным достоинством. Кроме того, он состоял старшим компаньоном весьма уважаемой в городе адвокатской фирмы и едва ли не легендарной личностью. Теперь он редко выступал в суде, но ещё несколько лет назад играл видную роль в громких процессах, прежде всего по гражданским делам. Его специальностью были завещания и договора о наследстве, и он мог бы сказать о себе, что ещё ни одно составленное им завещание не было успешно оспорено после смерти завещателя. Он был другом моего отца и моего деда, а также поверенным губернатора Эмблера.
      - Хэлло, Джон, - сказал он сильным звучным голосом, - я только что спрашивал о тебе у мисс Харкорт. Ты приходишь довольно поздно, мой мальчик.
      Я пожал плечами.
      - Зато я провел очень тяжкую ночь.
      Старик мрачно кивнул.
      - Я знаю. Слышал о смерти Джеффри. Очень, очень прискорбно. Не буду утверждать, что я считал его большим политиком, но он всегда был мне хорошим другом.
      - Да, сэр.
      - Вот потому я и пришел сюда, - продолжал он уже обычным тоном. Здесь найдется место, где мы без помех можем поговорить наедине? Я должен сообщить тебе нечто важное. Впрочем, что ты собственно думаешь о "Болтон Компонентс"?
      Я бросил быстрый взгляд на табло.
      - По-моему, очень надежные бумаги. Никаких сильных колебаний. Постоянный курс. Превосходное помещение капитала.
      - Верно, но они дают очень небольшой доход.
      - Ну, это политика "Болтона": низкие дивиденды. Прибыль снова вкладывается в производство. На вашем месте я бы оставил эти акции. Очень надежное дело. Итак, о чем вы хотели со мной поговорить, сэр?
      Мистер Грейсон убрал свою записную книжку и пробормотал что-то неразборчивое.
      - Как насчет моего кабинета? - предложил я, взял его под руку и повел к двери. Открыв её, отступил в сторону, придвинул ему кресло и пригласил: Садитесь , сэр.
      Мистер Грейсон сел, выпрямился и достал из внутреннего кармана пиджака сложенную пачку бумаг.
      - Хочу сразу перейти к сути дела, - начал он. - Речь, разумеется, идет о завещании Джеффри. Я его составлял и готов временно взять на себя обязанности душеприказчика. Постоянным душеприказчиком Джеффри назначил тебя. Но то, что я тебе сейчас доверю, должно остаться между нами. Как ты, возможно, ожидал, главной наследницей Джеффри назначил свою дочь. Первоначальное завещание появилось вскоре после смерти его жены. Со временем к нему добавился целый ряд ограничивающих распоряжений, последнее около двух лет назад, так что роль душеприказчика может оказаться в высшей степени трудным поручением.
      - Пока я на это ещё не согласился, - возразил я. - Ведь может случиться, что я не придам им значения. Что сделал губернатор? Ограничил право Лесли на наследство всевозможными условиями? - Вероятно я сам не пришел бы к этой мысли, но воспоминание о нашем последнем разговоре с губернатором было ещё слишком свежо.
      Мистер Грейсон ухмыльнулся.
      - Ты попал в самую точку, мой мальчик. Я его в свое время от этого отговаривал, но ведь Джеффри всегда был упрям как осел. Лесли наследует все его состояние. Однако до своего тридцатипятилетия получает только карманные деньги, по двести долларов ежемесячно. Капиталом она распоряжаться не сможет. Он переходит к детям от её теперешнего брака. Дети от последующего брака, если она разведется с тобой и снова выйдет замуж, не получат ни цента. После тридцатипятилетия Лесли получит право на весь доход с капитала при условии, что будет ещё состоять с тобой в браке и не совершит ничего такого, что повредило бы вашей репутации и вашему положению в обществе. Полагаю, текст почти дословный. Затем следуют ещё несколько указаний о пожертвованиях и подарках, но они незначительны.
      Я был готов к чему угодно, но не к этому.
      - Не хочу я это исполнять! - возмутился я. - Он, должно быть, был не в своем уме, когда составлял такое завещание. Просто постыдно. как мог он так поступить с Лесли! - Я с большим трудом сдерживал свой гнев.
      - Домашние неприятности, да? - вдруг проницательно спросил он. - Ты плохо выглядишь.
      - У меня все хорошо, - уклончиво ответил я. - Имеется ли шанс оспорить завещание?
      Мистер Грейсон фыркнул.
      - Оспорить? Завещание, которое составил я? Никогда в жизни, Джон. Могу тебя заверить, что в данном случае я сожалею об этом. Вы проиграете этот процесс. Кроме того, вам придется встретиться с сильным противником. Если Лесли умрет, не оставив после себя наследников, то есть если от брака с тобой не будет детей, то все состояние Джеффри переходит здешнему университету, а именно институту политических наук. Эти люди упорны, Джон. Можешь быть уверен, что они не откажутся добровольно ни от единого цента. Лесли даже не стоит и пытаться.
      - Не могу понять, чего же добивался губернатор такими драконовскими мерами, мистер Грейсон. В конце концов Лесли была его единственным ребенком.
      - Именно здесь-то и зарыта собака. Для него она всегда оставалась ребенком. Он её нежил и баловал, и в то же время требовал железного послушания. Составил для себя идеальное представление о своей дочери и пытался, насколько получалось, втиснуть Лесли в эти рамки. Я думаю, в последние годы ему стало ясно, что его планы в этом отношении потерпели крах. И он назначил тебя исполнителем своей последней воли, потому что твоему отцу удалось то, чего напрасно добивался Джеффри. Нужно ли мне поговорить с Лесли?
      - Нет, - глухо буркнул я. - Я сам ей скажу. По - моему, губернатор допустил по отношению к Лесли большую несправедливость. Это будет для неё тяжелым ударом.
      Мистер Грейсон кивнул.
      - Можешь взять копию. Мне очень жаль, Джон. Я твоей задаче не завидую. Позвони мне, если понадобится моя поддержка.
      - Да, сэр, спасибо, - рассеянно ответил я. Когда старый джентльмен встал с кресла, я тоже вскочил. Он протянул мне худую жилистую руку и крепко пожал мою.
      - Ты должен попытаться внушить Лесли, что Джеффри поступил так из лучших побуждений. Он не был плохим отцом. И вполне серьезно считал это завещание шедевром. Объясни ей это, Джон. Если она поймет, может быть все ещё уладится.
      - Будем надеяться.
      Я проводил его до двери и закрыл её за ним. Потом почти час без дела сидел за своим письменным столом в мерзейшем настроении, пока мисс Харкорт не просунула в дверь голову и принялась заботливо рассматривать меня, как наседка своего больного цыпленка. Я свирепо уставился на нее.
      - Входите или оставайтесь в приемной, мисс Харкорт! - прошипел я. Терпеть не могу, когда вы так стоите в дверях! Что вам угодно?
      - Телефон, мистер Джон, - пробормотала она. - Я подумала, что это может быть важно. Вас соединить?..
      - Не называйте меня никогда мистером Джоном, - взорвался я. - В конце концов, я уже не школьник. Зовите меня Джоном, если вам так уж хочется, или мистером Брайнердом, но не... - Я в нетерпении передернул плечами. - Ах, черт! Кто у аппарата?
      - Полиция, мистер Брайнерд. - Она нерешительно остановилась в дверях и внезапно улыбнулась. - Я переключу разговор на ваш аппарат. После разговора вам лучше пойти домой, Джон.
      - О'кей. - Я посмотрел на неё и не смог устоять против её милой, лукавой улыбки. Моя хмурая физиономия расплылась в широкой ухмылке. - Прошу вас выйти, - проворчал я. - Я занят.
      - Да, мистер Брайнерд, - почтительно кивнула она.
      - Джон Брайнерд, - произнес я в трубку.
      - Это Мартин, - буркнул главный инспектор. - Хочу лишь сообщить, что ваша жена только что вернулась домой. Мне позвонил сотрудник, которого я оставил на посту перед вашим домом. Вы с ней поговорите, или мне взять это на себя?
      - Я сам, мистер Мартин.
      Он громко откашлялся.
      - О'кей. Вы ведь слывете понятливым молодым человеком. Поэтому понимаете, что мне нужно получить от вас отчет. В этом деле ещё слишком многое неясно. Боюсь, не избежать того, что мне самому ещё придется заняться вашей женой.
      - Хорошо, мистер Мартин, но не сейчас. Я сообщу, как только у меня появится что-нибудь для вас. Большое спасибо за звонок.
      Когда я клал трубку, он ещё сердито бурчал что-то неразборчивое. Я должен был сейчас же поговорить с Лесли, иначе главный инспектор опередит меня. Как видно, он не собирался с ней церемониться. Может быть, есть смысл уже сейчас ради перестраховки мобилизовать целый взвод адвокатов с тем, чтобы Кэппи Мартин и его люди вообще не смогли добраться до Лесли.
      Я взял шляпу и плащ и отправился в приемную, чтобы предупредить мисс Харкорт, что ухожу домой.
      - Минутку, Джон, у меня тут кое-что для вас.
      Она протянула мне запечатанный пакетик, поясняя:
      - От Чартера. Посыльный мне сказал, что это цепочка миссис Брайнерд. Я решила, что вы, возможно, захотите взять её с собой.
      14
      Я открыл дверь, вошел в прихожую. Она была пуста. Я снял пальто, прошел в гостиную и позвал Лесли. Мой голос неприятно громко отдавался в этом неуютном, длинном помещении. Приоткрыв дверь в спальню Лесли, я заглянул туда. Лесли, прямая словно свечка, сидела за своим туалетным столиком и наблюдала за мной в зеркало.
      - Что с тобой? Ты меня не слышала? - удивленно спросил я.
      - Нет, - последовал безразличный ответ.
      Я вошел в комнату и присел на её кровать. Потом мне пришло в голову, что ей не понравится, если будет помято покрывало с шелковыми оборками. Я поднялся и пересел на низкий жесткий пуфик.
      Лесли, не обращая на меня внимания, наклонилась вперед. Она сосредоточилась на своем отражении в зеркале, орудуя карандашом для подведения бровей и кисточкой для пудры, и эта её отрешенность предоставила мне короткую передышку, которая была в высшей степени необходима.
      Лесли и её отец были не столь близки, как можно было ожидать от отца и единственной дочери. Тем не менее его смерть глубоко потрясла её. Я просто не в состоянии был представить, как она будет реагировать на условия его завещания. Случайно ощутив в кармане пакетик от Чартера, достал его и положил на туалетный столик.
      Она скользнула по нему каким-то странным деланно небрежным взглядом, отложила щетку, сорвала упаковку и нерешительно взглянула на продолговатый футляр.
      - Это подарок, Джон? - Голос её звучал также принужденно. Она подняла плоскую крышку.
      - Это твоя цепочка, - пробормотал я, словно идиот. - Замок был сломан, помнишь? Я отдал его починить и Чартер прислал мне её в контору.
      Она, не двигаясь, уставилась в коробочку, казалось, почти не дыша. Ее молчание заставило замолчать и меня. Мерцающие камни на бархатной подкладке, кажется, загипнотизировали нас обоих.
      Я осознал какую глупость совершил. Я сам лишил себя всяких шансов: наше объяснение теперь не сможет пойти по спокойному, разумному, здравому пути. Вместе с этой цепочкой я привел в комнату Ги Кетлера...
      Лесли взяла её с бархатной подушечки и ласково погладила пальцами. Странно было видеть, как внезапно она изменилась. Безучастность, безволие, неподвижность исчезли. Она вдруг снова ожила. Меня она забыла. Для неё существовала только эта цепочка и некая мечта, к которой я не имел отношения. Лесли надела украшение на шею, откинула назад свои длинные темные волосы и властно выпятила подбородок.
      - Я подам на развод, Джон, - энергично объявила она. - Сразу же после похорон. Дольше тянуть бессмысленно. Отец мой умер. Я теперь независима. Впредь я сама буду распоряжаться своей жизнью и делать то, что мне хочется.
      Выражение моего лица заставило её замолчать. Она в ужасе уставилась на меня. Правая рука скользнула к шее и судорожно ухватилась за цепочку, словно это прикосновение должно было придать ей новые силы и уверенность.
      - Что такое? - спросила она резким тоном. - Что с тобой, Джон?
      - Ничего, - пробормотал я, достал носовой платок и вытер им лицо. В комнате стояла невыносимая жара. Мое лицо горело, руки дрожали. Я избегал взгляда Лесли. На какое-то время я совершенно потерял самообладание. Оставалось только надеяться, что такого со мной больше не случится.
      - Для тебя деньги имеют главное значение? - спросил я с раздражением и злостью. - Ты оставалась со мной только ради этих проклятых денег?
      Лесли презрительно рассмеялась, но вдруг захлебнулась.
      - Твой отец рассказал мне, что ты оставалась со мной только из-за того, что он не дал бы тебе ни единого цента, разведись ты со мной.
      Я уставился в пол. Она, разумеется, будет все оспаривать, и мне не хотелось при этом смотреть ей в лицо. Достаточно скверно уже то, что мне придется это выслушать.
      - Не будем больше говорить об этом, Джон.
      Я молчал. Лесли нервно переставляла какие-то безделушки на туалетном столике.
      - К чему это? Мое решение все равно не изменится.
      - Дело вовсе не такое простое, Лесли. Ты, очевидно, рассчитываешь, что отец оставил тебе кучу денег, не так ли?
      Лесли видимо колебалась, и я поднял глаза. Прикусив нижнюю губу, она смотрела на меня пытливо и обеспокоенно. Почуяла опасность, однако не могла понять, в чем она заключается. Или просто не хотела её видеть.
      - У папы нет других наследников, - сказала она, раздраженно добавив: А у меня достаточно оснований для развода.
      - Понимаю, - пробормотал я.
      Она была красива и самоуверенна. Ей достаточно было взглянуть в зеркало, чтобы убедиться, что все её претензии обоснованны. Отражение в зеркале уверяло в том, что она может получить все, что пожелает.
      - Ты меня вообще когда-нибудь любила, Лесли?
      Последовало долгое молчание. Она смотрелась в зеркало с затаенной радостной улыбкой на губах, погруженная в себя, бесконечно далекая. Встретившись со мной взглядом, Лесли быстро закрыла глаза, чтобы исключить непрошенного гостя из своих тайных грез.
      - Нет, Джон. Я тебя никогда не любила, - ответила она.
      Я почувствовал, что она сказала правду. По-видимому, она сама была рада тому, что между нами, наконец, появилась ясность. Подумав, Лесли добавила:
      - Было время - в самом начале, когда мы обручились, - когда я думала, что, может быть, смогу тебя полюбить. Но я ошибалась.
      Я поднялся и побрел к двери.
      Лесли уже снова забыла обо мне. Она опять погрузилась в свои мечты, надеясь, что теперь они, наконец, станут явью. И не подозревала, что они уже давным-давно развеяны по ветру...
      В прихожей я торопливо нацарапал несколько слов на листе бумаги, сложил его и положил в конверт вместе с копией завещания губернатора. Конверт я вручил прислуге, попросив передать Лесли. Затем я покинул наш дом.
      15
      Два часа я бесцельно бродил по городскому парку. Совершенно выбившись из сил, в конце концов заглянул в бар, плюхнулся на табурет у стойки и севшим голосом заказал выпивку.
      Итак, Ги Кетлер жаждал жену Джона Брайнерда. Но одной женщины ему было недостаточно. Он хотел заполучить заодно и деньги Джона Брайнерда, потому ему нужно было прежде всего убить их законного владельца.
      Да, именно таков был его план.
      Неплохо придумано, вот только моих денег он не получит - после того, как я изменил свое завещание. Разумеется, он ничего об этом не знал. Вероятно, он был очень доволен собой и твердо убежден, что его тщательно разработанный план будет безупречно действовать и впредь.
      Он убрал с дороги свою жену, присвоил её деньги и тем самым в финансовом отношении обеспечил себя на первое время. Успел нанести два, правда, безуспешных, удара против Джона Брайнерда и, вероятно, уже подготовил третий. Может быть, на этот раз у него даже получится. Он отправил на тот свет губернатора Эмблера, чтобы присвоить наследство Лесли. И все это он совершил, не подвергая себя опасности разоблачения, и никогда бы не попал под подозрение, не пришли мне его жена незадолго до своей смерти предостережения.
      Кетлер ничего не знал о наших подозрениях, о расследовании полиции, об уликах, которые уже собраны. Он не подозревал о том, что губернатор, пожалуй, все-таки перехитрил его. Он чувствовал себя победителем и думал, что награда практически уже в его кармане.
      Но долго ещё будет он в неведении? Лесли теперь в курсе дела. Она за это время прочитала завещание своего отца и, вероятно, поспешит сообщить об этом Кетлеру. Когда? Может быть, уже.
      Как он отреагирует? Я попытался представить себя на его месте. В конце концов, он уже не был мне абсолютно незнакомым. Кэтрин Тири-Кетлер писала: "Если он чего-то захочет, ничто на свете не заставит его от этого отказаться. Он совершенно бессовестный." Но Дженифер Тири охарактеризовала его как "очень привлекательного, но опасного человека". Как он поступит?
      Ответ лежал на поверхности. На наследство ему больше не приходилось рассчитывать. Оно было потеряно раз и навсегда. Кроме того, Лесли уже сообщила мне, что хочет срочно развестись со мной. Следовательно, нужно поторопиться, иначе он упустит и мое состояние.
      Зато если в ближайшие дни Джон Брайнерд погибнет от несчастного случая или совершит самоубийство, страдая из-за намерения жены с ним развестись, тогда игра будет сделана, и эту не столь крупную потерю можно будет перенести. Тогда Лесли станет красивой, молодой, богатой вдовой, и Ги Кетлер сможет за мой счет жить на широкую ногу. Он ведь не подозревал, что Лесли после моей смерти не получила бы ни цента. Возможно, он считал меня столь явным идиотом, что никак не ожидал такого радикального поступка, как изменение завещания.
      Как ни странно, я вздохнул с облегчением. Моя смерть оставалась для Кетлера единственным, последним шансом. Теперь-то я его поймаю! Для охоты на дикого, опасного зверя существуют два метода: либо берут его в берлоге, либо выманивают из норы. Логова Кетлера я не знал, зато была приманка - я сам.
      Я подозвал бармена, расплатился, взял из сдачи десятицентовую монету, а остаток придвинул ему. Потом зашел в телефонную будку у двери, опустил монету и набрал свой домашний номер.
      Лесли, конечно, знала, где скрывается Кетлер. Я больше не сомневался, что она регулярно с ним встречалась. Точный план разговора я ещё не составил, впрочем, это скорее всего не играло роли. Кетлер придет в любом случае. Он будет вынужден это сделать, раз ему нужно меня убить.
      Когда к телефону, наконец, подошла прислуга, я узнал, что миссис Брайнерд уехала и к обеду не вернется.
      И что теперь?
      16
      Я был глубоко разочарован и казался себе охотником, от которого ушла дичь, уже взятая на мушку. Лесли оставалась моей единственной надеждой. Без неё же я не мог заманить Ги Кетлера. Наугад протискиваясь сквозь толпу людей, которые после закрытия контор заполняли тротуары, скапливались на автобусных остановках и перекрестках, я забыл обо всякой опасности. К разочарованию теперь добавилось опасение, что меня может опередить главный инспектор Мартин. В его распоряжении была целая армия полицейских. Я же остался один и думал только о том, чтобы рассчитаться с Кетлером с глазу на глаз.
      Перейдя улицу, через вращающиеся двери я вошел в Дейвен-отель, но только остановившись в вестибюле осознал, где нахожусь. Я совсем не думал о Дженифер Тири. Но вдруг она сможет мне помочь? Прошло некоторое время, пока мне удалось вспомнить фамилию, под которой она зарегистрировалась. Потом я позвонил в номер.
      - Мисс Джейн Тири?
      - Да? - Ее голос прозвучал уныло и равнодушно.
      - Джон Брайнерд.
      - О, я...Подождите минутку. - Последовала короткая пауза.
      - Простите. Официант как раз принес мне обед. Ленч я проспала.
      - Прекрасно. - Я вдруг почувствовал, что тоже смертельно голоден. - Я хотел вас кое о чем расспросить. Могу я подняться к вам, или вы предпочтете...
      - Разумеется приходите. Может быть, вы тоже хотите есть? Если да, то я закажу вам бифштекс.
      - Это было бы весьма кстати. Я сейчас поднимусь. Какая у вас комната?
      - Номер 707.
      Я поспешил к ближайшему лифту, набитому битком, наступил на ногу лысому толстяку и поехал наверх, окутанный облаком сигарного дыма. Из лифта я вышел, кашляя и задыхаясь.
      Дженифер ожидала меня у дверей. Выглядела она отдохнувшей и посвежевшей.
      - Черт возьми, - восхищенно заметил я, - мне бы тоже стоило быть таким же благоразумным и хоть ненадолго прилечь.
      Я бросил шляпу на стул возле двери. По другую сторону комнаты, прямо перед окном, стоял передвижной сервировочный столик с подогретыми тарелками и прикрытыми блюдами, которые источали столь соблазнительные запахи, что у меня чуть слюнки не потекли. Дженифер села, указав на второй стул.
      - Бифштекс для вас тоже сейчас принесут. Кроме того, у нас много кофе.
      Глаза её снова сияли, а улыбка стала обворожительной. Несколько часов сна её полностью преобразили. Сказав ей об этом, про себя я подумал, почему меня вновь поразило открытие, что Дженифер Тири оказалась столь привлекательной молодой женщиной.
      - Вы сегодня выглядите как маленькая девочка, - вслух добавил я.
      - Ну, не знаю, счесть ли это для меня комплиментом. Ребенком я была ужасно некрасивой, неуклюжей, худой, со скобкой на зубах и свисающими сосульками волос - просто смотреть не на что.
      Я любовался её чистой кожей, шелковистыми белокурыми волосами, стройной фигурой и грациозными движениями. На элегантном коричневом костюме - никаких украшений кроме все того же тяжелого серебряного браслета. В ней чувствовалась умная женщина с врожденным вкусом.
      - Если вы когда-то и были некрасивым ребенком, то давно и полностью преобразились, - заметил я с искренним восхищением.
      Она посмотрела на меня едва не с испугом, покраснела и вдруг отвернулась. Явно смешавшись, заговорила насчет прекрасного вида из окна, я ответил что-то невпопад, пока, наконец, официант не выручил нас из неловкого положения. Он подал мне бифштекс, налил пива и поставил на столик чашки и огромный кофейник. Я оплатил счет и дал довольно крупные чаевые. Он исчез и Дженифер гостеприимно кивнула мне.
      Я с такой жадностью набросился на еду, словно уже несколько дней у меня во рту крошки не было.
      После изобилия выпитого за ночь виски, пиво имело превосходный вкус, а бифштекс от первого до последнего куска казался изысканным деликатесом.
      Я налил себе чашку кофе. Удобно откинувшись назад, попивал его небольшими глотками и наслаждался покоем и приятным чувством сытости.
      - Вы ведь хотели меня о чем-то спросить, - спустя некоторое время заговорила Дженифер. - О чем пойдет речь?
      - Все на ту же тему: Ги Кетлер. Жена сегодня утром сообщила мне, что хочет немедленно развестись, и мое терпение окончательно лопнуло. Я должен поговорить с Кетлером, и причем один. Но для этого мне нужно найти его, а я не представляю, где он может скрываться.
      Лишь её пристальный испуганный взгляд заставил меня осознать, что я отставил чашку с кофе и сжал руки в кулаки. Пришлось поскорее спрятать их под стол.
      Дженифер отодвинула свой стул и встала у окна. Город представлялся отсюда единым невообразимым морем огней.
      - Я все время задавала себе вопрос, когда же вы, наконец, решитесь перейти к этому, - пробормотала она.
      - Да, я вел себя как идиот. Я уже сам себя не понимаю. Сначала я не верил в опасность, но потом меня буквально ошеломили события. Я просто был не в состоянии осмыслить ситуацию. Зато теперь я знаю, что мне делать. Я возьмусь за этого парня, и причем ещё сегодня ночью.
      Дженифер повернулась ко мне.
      - Но как вы собираетесь его найти? Нью-Дейвен город большой... - Она шагнула ко мне. - Я бы могла вам помочь!Ведь Кэт была моей сестрой. Не отвергайте мою помощь, Джон.
      - Конечно, нет. Я потому здесь. Вдруг вы мне сможете дать мне какой-то ориентир.
      Она вернулась к своему стулу и села.
      - Как вы, собственно, себе все представляете? - деловито спросила она. - Уже есть какой-то план?
      Я кивнул и рассказал ей, к какому окончательному выводу пришел за это время.
      - Как видите, у Кетлера остается лишь один выход и, как я понимаю, удержать его будет невозможно. Одну ошибку он уже совершил, вторую позволить себе не может, иначе с его мечтой о сладкой жизни будет кончено. А следовательно, ему нужно поскорее разделаться со мной. Или мне с ним. Я не могу допустить, чтобы он сбежал, а он конечно это сделает, если узнает, что после меня ему тоже ничего не достанется.
      - Понимаю. - Дженифер так крепко стиснула свои переплетенные пальцы, что даже костяшки побелели. - Но я хотела бы кое-что спросить, если можно.
      - Спрашивайте.
      - Вы сказали, что он ретируется, как только узнает, что вы изменили свое завещание. Но разве это не идеальный выход? Вы не считаете, что ему просто следует дать знать, что все раскрыто и в Нью-Дейвене ему рассчитывать не на что? Он тут же исчезнет из города - а это как раз то, чего вы добиваетесь! Или нет?
      - Нет! Теперь уже нет! Только задумайтесь над тем, сколько всего на его совести! Ваша сестра и губернатор Эмблер мертвы. Мой брак разрушен, а моя жена...Она не сможет долго оставаться в неведении, что мужчина, которого она всю жизнь любит, - отпетый преступник.