- Вы не можете сказать, из скольких камней состоит цепочка моей жены?
      Продавец, задумавшись, поджал губы.
      - По меньшей мере, двадцать пять, сэр, и один лучше другого. Кортес наверняка был ими доволен.
      - А их не может быть тридцать? - настойчиво спросил я.
      - Это легко установить, сэр. Подождите минуту, пожалуйста. Я принесу цепочку. - Он поспешно вышел и вскоре опять вернулся с цепочкой Лесли, которая покоилась на подставке из черного бархата. - Чудесно! - прошептал он. - Такое изящество!
      Он, очевидно, был уже готов подробно распространяться на тему лунных камней в тайной надежде, что сможет продать мне ещё какое-нибудь украшение из богатых запасов Чартера.
      - По настоящему красивые лунные камни встречаются довольно редко. Камни, которые обрабатываются для модных украшений, чуть меньше гальки. Очень красивы, но... - Он пожал плечами. - Немного найдется мексиканских камней с таким красивым свечением, как эти. По моему мнению, Кортес изготовил эту цепочку для особого клиента, для кого-то, кто разбирается в хороших камнях и кто потребовал соответствующий им эскиз цепочки.
      Я слушал его лишь вполуха. Снова и снова я пытался сосчитать мерцающие матовым светом капли на плетеной серебряной ленте. Мне дважды пришлось начинать сначала, так как на середине сбивался со счета. Может быть, мне хотелось просчитаться, потому что лунных камней было ровно тридцать, не больше и не меньше. Я отказался, во всяком случае пока, размышлять над зловещим значением этого числа. Сначала нужно было выяснить кое-что еще.
      - Вы только что упомянули, что Кортес в последние годы вряд ли делал какие-то новые вещи. Когда, как вы полагаете, он изготовил эту цепочку?
      Продавец хотел ответить, но передумал, полез в карман и достал лупу. Он прихватил её веком и рассмотрел украшение со всех сторон.
      - Совсем новая, - пробормотал он про себя. - И совершенно чистая. Никакой пыли, никакого налета. - Он поднялся. - Я бы сказал, что она изготовлена в пределах двух последних месяцев. Конечно, её могли почистить, но я так не думаю. Остались бы следы...
      Лесли утверждала, что она у неё уже давно.
      Мне в голову пришел выход из положения.
      - А не могут существовать две абсолютно идентичные цепочки, - с надеждой осведомился я, - одна из которых изготовлена гораздо позже, чем другая?
      Продавец отложил свою лупу.
      - Нет, сэр, - решительно ответил он. - Кортес никогда не повторяется. Каждое его произведение изготовляется в единственном экземпляре. О, это конечно не означает, что иногда не встречаются подделки. Но специалист их сразу узнает. А в вещах такого оригинального мастера, как Кортес, разница между копией и оригиналом тут же бросается в глаза.
      Теперь он даже не пытался скрыть свое любопытство. Я задал слишком много вопросов. Он был заинтригован, но и я не меньше.
      Я поднялся с удобного кресла, поблагодарил за исчерпывающие объяснения и попросил его, как только починят цепочку, прислать её мне в контору. Затем я зашагал к выходу и благополучно покинул магазин.
      Выйдя на улицу, я не сбавляя темпа шагал бесцельно, не раздумывая, все время напрямик, пока не стал пошатываться и был близок к тому, чтобы упасть. Добредя до закусочной на ближайшем углу, подсел к стойке и заказал чашку кофе, чтобы тем самым получить право на табурет и короткую передышку.
      Теперь я достал из кармана письмо миссис Кетлер и развернул его рядом со своей чашкой. Маленькими глотками отхлебывая жидкий обжигающий напиток, не имевший с кофе ничего общего, кроме названия, перечитал письмо ещё раз до конца. Затем вернулся к первому из двух листов и сконцентрировался на таких строках: "Когда вы будете читать это письмо, меня, вероятно, уже не будет в живых..."
      В этой фразе чувствовалось такое твердое, непоколебимое убеждение, что она постепенно начала меня преследовать. Автор письма, казалось, была уверена в том, что писала. С другой стороны, она, возможно, относилась к тому типу людей, которые могут убедить сами себя в чем угодно. Фантазии её больного мозга, возможно, были для неё реальнее, чем истинные факты.
      Если миссис Ги Кетлер, урожденная Кэтрин Тири, когда-либо существовала, об этом должны иметься официальные свидетельства. Точно также они должны быть и в том случае, если она умерла в течение последнего месяца.
      Ведь в наше время и рождение, и смерть регистрируются, заносятся в протокол, учитываются соответствующими учреждениями. Вопрос был только в том, откуда следует начать мои поиски. Письмо было отправлено из Мексики. Маловероятно, чтобы наши местные газеты интересовались смертями в Мексике.
      Правда, миссис Ги Кетлер, по-видимому, была американкой - разумеется, если личность с этим именем вообще существовала. Возможно, она даже была родом из Нью-Дейвена, иначе трудно объяснить её осведомленность в личных делах Лесли. Американские газеты всегда ценили информацию о соотечественниках за границей, особенно в связи с несчастными случаями.
      Следовательно, имелся шанс, что я смогу обнаружить сообщение об этом в последних номерах "Ньюс Рекорд". Письмо было датировано 3 апреля. В тот день, во всяком случае, она ещё была жива. По-видимому, она в своей машине направлялась к американской границе и из-за поломки задержалась в местечке с названием Морелия. Если её подозрения были обоснованы, и муж осуществил свое намерение от неё избавиться значит она должна была погибнуть где-то после 3 апреля - возможно, через день-другой. Тогда я обнаружил бы в газете сообщение.
      Я казался сам себе порядочным глупцом, но тем не менее допил, положил на стойку четверть доллара и проскользнул наружу сквозь толпу щебечущих, хихикающих девушек. На улице остановил такси и велел шоферу высадить меня у здания редакции "Ньюс Рекорд".
      Там я направился к главному входу и изложил швейцару свое дело. Тот направил меня в газетный архив на третьем этаже.
      Архив оказался громадным, вытянутым в длину помещением с бесконечными рядами полок. Для публики была доступна только часть его. Прямо перед дверью стояло несколько простых столов со стульями. Невысокий шкаф картотеки с бесчисленными выдвижными ящичками образовывал барьер между читальным залом и собственно архивом. Коренастый рыжеволосый мужчина просматривал содержимое одного из ящиков, одновременно разговаривая со служащим за барьером.
      - Я хотел бы просмотреть несколько газет, - объяснил я. - Швейцар сказал...
      - Вы пришли именно туда, куда нужно, - дружелюбно прервал меня молодой человек, не обратив никакого внимания на саркастическое фырканье рыжего мужчины у картотеки. - О какой приблизительно дате идет речь?
      - Все номера после третьего апреля, если это возможно.
      - Ну, разумеется. Присядьте вон туда к столу. Я их вам принесу.
      Я сел, положил свою шляпу на стол. Мужчина у картотеки любопытно покосился на меня и нахмурился. Он бросил на барьер четыре карточки, повернулся и принялся задумчиво меня рассматривать.
      - Ваше лицо мне кажется знакомым, - вдруг сказал он. - Бизнесмен, верно? В какой отрасли? Страхование? Земельные участки? Банк? Нет, но что-то в этом роде. Произносили речь, верно? В бальном зале Дейвен-хауза. Постойте-ка. Сейчас я вспомню.
      Способ, которым он приближался к разгадке, меня очаровал. Я дал бы ему возможность догадаться самому, но в этот момент у барьера появился молодой человек с подшивкой газет. Пришлось ответить самому.
      - Меня зовут Брайнерд, и я биржевой маклер.
      - Правильно. Это имя вертелось у меня на языке, - самоуверенно объявил мужчина. - Я никогда не забываю фамилий. Запоминать лица - не великое дело. Но я помню и лица и имена. У меня абсолютно надежная система.
      - Вам можно позавидовать, - ответил я, отвернулся и раскрыл подшивку газет.
      Репортер указал на четыре карточки.
      - Пришли мне эти материалы, Чарли, - сказал он и направился к двери. Приятно было ещё раз видеть вас, мистер Брайнерд. - Он исчез прежде, чем я успел ответить.
      - Нет, этот Гиннес мне нравится. - Молодой архивариус восхищенно ухмыльнулся. - Вообразил себе, будто у него феноменальная память. Он и его супернадежная система! Но в остальном он парень приятный, то, что надо.
      Так как я не реагировал, он что-то проворчал себе под нос и исчез между полок. Слышно было, как он то тут, то там выдвигал ящики и через некоторое время с металлическим скрежетом задвигал снова.
      Шум мне нисколько не мешал. Я быстро перелистывал отдельные номера, водя указательным пальцем сверху вниз по полосам и просматривая заголовки.
      Неожиданно я наткнулся на любопытное сообщение.
      Заголовок гласил:
      "Женщина из Нью-Дейвена погибла в автокатастрофе в Мексике."
      Прикрыв рукой текст, я тупо уставился в стену, прочитав лишь заголовок, но уже инстинктивно чувствуя, что за ним последует. Это был шок, хотя в определенной степени я был готов к такому. Спустя некоторое время, собравшись с силами, я убрал руку с текста.
      "Мексика (ЮПИ). Как только что стало известно, 3 апреля в автомобильной катастрофе погибла миссис Ги Кетлер. Очевидно, она не справилась с управлением, вследствие чего её машина пробила ограждение изобилующей поворотами горной дороги и рухнула в пропасть. Миссис Ги Кетлер была родом из Нью-Дейвена. Она была известна как солистка оперетты под своим девичьим именем Кэтрин Тири. Единственные её родственники - муж и сестра, мисс Дженифер Тири."
      4.
      - Что с вами? - озабоченно спрашивал кто-то пронзительным голосом. Чья-то рука трясла меня. - Вам нехорошо?
      Я с трудом выпрямился и выдавил из себя жалкую улыбку. На меня с испугом смотрел молодой архивариус, и по выражению его лица я заключил, что моя улыбка вряд ли его успокоила.
      - Последнее время я не совсем в форме, - произнес я прерывистым, дрожащим голосом. - Осложнения после гриппа. Потому иногда меня ещё немного пошатывает. Но теперь я уже в полном порядке.
      - Ну, тогда... - нерешительно пробормотал он и опять удалился за барьер, украдкой наблюдая за мной и в то же время деловито перебирая стопку карточек.
      Я взял себя в руки и переписал эту короткую газетную заметку в записную книжку, особенно тщательно отметив дату. Миссис Кетлер, судя по всему, погибла вскоре после остановки в Морелии. Вероятно, я видел эту заметку, просматривая газеты дома в постели, но разумеется не придал ей ни малейшего значения. Ведь в то время фамилии Кетлер и Тири мне вообще ни о чем не говорили. А в газете меня обычно интересовали только экономический раздел и биржевые новости. Спрятав записную книжку, я заставил себя подняться, чтобы вернуть газеты.
      - Спасибо. Я нашел то, что искал.
      Тяжело опершись на барьер, я пытался решить, что же теперь делать. Сообщение было слишком лаконичным. Мне хотелось побольше узнать о мистере и миссис Кетлер. Если, к примеру, выяснится, что мистер Кетлер лет на двадцать старше меня, то мысль о любовной связи между ним и Лесли безусловно абсурдна. Или если Кетлеры последние шесть-семь лет постоянно жили в Мексике. У кого бы мне получить эту информацию?
      - Главным редактором здесь все ещё Гарри Баттен? - спросил я молодого человека.
      Он кивнул мне с явным облегчением. Видимо, очень опасался, что я могу в любой момент упасть прямо здесь.
      - Конечно, - бодро отрапортовал он. - Наверху. Восьмой этаж.
      - Могу я воспользоваться вашим телефоном?
      - Вам только нужно позвонить на коммутатор, - объяснил он.
      Я связался с коммутатором, затем с какой-то юной девушкой, а после неё с нетерпеливой, нервной женщиной. В конце концов я все же добрался до Гарри Баттена.
      - Это Джон Брайнерд, мистер Баттен. Надеюсь, вы меня ещё помните?
      - Раньше, когда мы вместе играли в теннис, вы называли меня Гарри, проворчал хриплый голос. - Что у вас случилось, Джон?
      - Я хотел бы встретиться с вами на несколько минут. - Сдвинув манжет, я взглянул на часы. - Время к часу. Если вы ещё не выходили на ленч, мы могли бы встретиться в Юнион-клубе и...
      Гарри Баттен свирепо засопел.
      - У вас слишком короткая память, мой мальчик.
      - Что? О Господи!.. Ей Богу, Гарри, я совсем забыл. Мне очень жаль. Я не подумал...
      - Да хватит, черт побери! - нетерпеливо перебил Гарри. - Я никогда не выхожу есть. Но вы можете прийти, если хотите. Я всегда здесь. Рад буду снова увидеть вас.
      Он положил трубку прежде, чем мне пришел на ум подходящий ответ. Я вернул аппарат сотруднику архива, ещё раз поблагодарив его.
      * * *
      Лифт меня поднял на восьмой этаж, где размещалась редакция газеты. Кабинет Баттена находился в конце длинного коридора с несметным количеством дверей. На табличках значились названия отделов и фамилии ответственных редакторов. Войдя в пустую приемную, я на секунду в нерешительности остановился.
      Дверь в кабинет была чуть приоткрыта. Из-за неё слышался гул голосов, спокойных, деловых голосов, что-то похоже обсуждавших. В обычное время я бы никогда не вошел, не попросив доложить о себе, но этот день был непохож на другие. Я открыл дверь, постучав для проформы о косяк и просто вошел.
      - Можно? Или мне лучше подождать снаружи?
      Гарри Баттен удивленно поднял глаза. Широкоплечий мужчина с бычьим затылком, сидя нагнувшись над своим письменным столом, с красным карандашом в руке, он чем-то напоминал медведя. Он прищурился, потом ухмыльнулся и приветственно поднял руку.
      - Вы пришли чертовски быстро. Проходите, садитесь. Мы сейчас закончим. - Он нацарапал что-то на полях сигнального оттиска и подал его нервной пожилой женщине с резкими чертами лица, стоявшей перед столом, проворчав : - Скажите ему, что материал действительно хорош, как он и утверждал, но у нас не хватает для него места. Если он очень хочет, может получить одну колонку в субботнем номере.
      - О, мистер Баттен, но ведь я обещала ему, что...
      - У вас слишком мягкое сердце, мисс Миллен, - добродушно буркнул Баттен. - Вы никогда ни в чем не можете отказать этим мальчишкам. И продувные бестии используют вас вовсю. - Он дружески выпроводил её, а затем обратился ко мне. - Сядьте немного поближе, Джон.
      Я придвинул свое кресло ближе к письменному столу. Баттен повернулся ко мне в своей коляске, пригладил рукой растрепавшиеся волосы и снова улыбнулся той широкой, сердечной улыбкой, которая напомнила мне о прежних днях в теннисном клубе, когда Гарри Баттен ещё был чемпионом Нью-Дейвена и идолом школьной молодежи, к которой принадлежал и я. Мы с благоговением следовали за ним по пятам и замирали от восхищения и благодарности, если он удостаивал нас хотя бы словом. Мне было тогда десять или одиннадцать лет, и я должен был со своим классом ехать на отборочные игры к чемпионату страны. Гарри Баттен был заявлен как участник. Но за несколько дней до того на одной из боковых улиц возле здания редакции на него напал и сделал калекой один человек, которого он считал своим лучшим другом. Мы не поехали на тот теннисный турнир, но автобусный билет я сохранил до сих пор.
      С тех пор Гарри Баттен был прикован к коляске. Но, несмотря на нее, он поймал трусливого подлеца и разделался с ним. Эта история относилась к числу "железных" легенд "Ньюс Рекорд". Гарри научился жить в коляске. Он никому не рассказывал, чего ему это стоило. Настоящие друзья познаются в беде, в том числе и девушка, которую он любил. Когда он хотел освободить её от данного слова, она едва не взорвалась от возмущения. Теперь он стал главным редактором крупной местной газеты и его голос имел немалый вес. С наших тогдашних теннисных времен я разговаривал с ним лишь изредка. Правда, он и появлялся на людях очень редко.
      - Мы давали небольшую статью, когда в прошлом году вы сменили своего старика отца, - заметил он между прочим. - Я его очень любил. Он всегда был мне добрым другом.
      - Нам... нам очень его не хватает, - пробормотал я.Собственно говоря, я хотел написать вам, Гарри, но как-то не собрался. Навалилось очень много работы.
      Гарри пожал плечами.
      - Я слышал, что вы крепко держите дело в своих руках. Ваш отец знал, что делает, когда безоговорочно завещал вам фирму. Старик разбирался в людях. - Он бросил на стол карандаш и ослабил узел своего галстука. - Во всяком случае, вы не поддались на спекуляцию с акциями "Уайтекер-стил", сдержанно добавил он.
      - Я им не доверяю. А что? Кто-то уже попал с ними впросак?
      Гарри кивнул.
      - По меньшей мере три маклерские фирмы. Нелегко им будет расплачиваться. О многом говорит уже то, что вы вовремя почуяли, чем это пахнет.
      - Это очевидно для того, кто разбирается в деле.
      - Ходят разные слухи, - проворчал он уклончиво и поближе подкатил свою коляску. - Забудем об этом. Все газеты несколько дней только ими и полны. Что я могу сделать для вас, старина?
      Я подумал о заметке, которую только что прочитал в архиве и, помедлив, объяснил:
      - Мне бы очень хотелось просмотреть архивные материалы о некой миссис Ги Кетлер, если позволите. Раньше её звали Кэтрин Тири. - Я достал из кармана записную книжку и раскрыл её. - Неделю назад она погибла в Мексике в автомобильной катастрофе. Вы давали заметку.
      Гарри кивнул. Он опять откатился к своему письменному столу и сказал в переговорное устройство:
      - Принесите мне все материалы по миссис Ги Кетлер. - Повторив фамилию по буквам, он добавил: - Посмотрите также на фамилию Кэтрин Тири. Подождите минутку. - Теперь вопросительно взглянул на меня. - Вас интересует ещё кто-нибудь?
      - Да, её муж.
      - И на Ги Кетлера тоже, - добавил он и выключил переговорное устройство. Оттолкнувшись руками от письменного стола, Гарри вместе с коляской повернулся ко мне.
      - Я тоже кое-что могу рассказать вам о Кэт Тири, - задумчиво заметил он. - Она была певицей. Я писал о ней, когда она выступала здесь в "Нищем студенте". Звездой не была, но принадлежала к числу крепких, надежных середняков и почти всегда была занята в репертуаре. Легкие оперетки, иногда концерты, потом долгое время она регулярно работала на радио.
      - Она была замужем за Ги Кетлером. Вам что-нибудь говорит это имя?
      - Сейчас не вспомнить. Подождем архивные материалы. - Он смотрел на меня с любопытством. - Почему же вас интересует именно Кетлер?
      Я колебался.
      - Я...я пока бы не хотел говорить об этом, если вы ничего не имеете против.
      Он ухмыльнулся.
      - Почему мне иметь что-то против? Я бы вообще не стал спрашивать, но вы выглядите таким озабоченным - даже лицо побледнело.
      Я натянуто улыбнулся.
      - Ничего удивительного. Я переболел гриппом и сегодня первый раз за неделю поднялся на ноги.
      Он бросил на меня внимательный взгляд и хладнокровно продолжал:
      - Ну, я полагаю, в таком случае самым правильным будет как следует промочить горло. - Он сделал полоборота на своей коляске и открыл двойные дверцы маленького шкафчика на стене между окнами. - Что предпочитаете? Гарри нагнулся вперед и проинспектировал свои запасы. - Скотч? Бурбон? Бренди?
      Я был благодарен ему за смену темы.
      - Лучше всего херес, если он у вас есть. У меня такая привычка. Днем я не пью ничего другого.
      - Это у вас семейная черта, верно? Еще во времена вашего деда... Гарри тщательно исследовал содержимое шкафчика. Наконец он извлек и триумфально взмахнул запыленной коричневой бутылкой. - Вот она. Стоит здесь уже целую вечность. - Он вытащил пробку, наполнил до половины стакан для воды и протянул его мне. - Бокалов для вина нет."Ньюс Рекордс" - порядочная газета.
      - Благодарю. По-моему, это прекрасный старый херес. - Вино имело тот же самый бледно-золотистый оттенок, что и херес моего деда. У него был такой же аромат, но мой непослушный, преследуемый мучительными воспоминаниями желудок снова взбунтовался. Вновь поднялась волна тошноты. Я выдохнул "Нет!", отставил стакан и прижал ко рту носовой платок. Уже второй раз за этот день я содрогался от отвращения..
      Теперь Гарри откровенно встревожился.
      - Что случилось, Джон?
      Я не обращал на него внимания. Сигнал, который вторично посылал мне желудок, наконец дошел до моего сознания. Это херес! В тот день, неделю назад, прежде чем идти в клуб, я выпил рюмку хереса. Из всех посетителей я был единственным, кто заболел после ленча. Вирус? Или кто-то в моем кабинете приложил руки к графину с хересом? Кто-то стремился от меня избавиться, как предсказывала в своем письме Кэтрин Кетлер? Меня хотели убить не с помощью ножа или пистолета, а тихо и бесшумно, при помощи яда? Убийца нанес удар прежде, чем до меня дошло предостерегающее письмо?
      У меня закружилась голова, на лбу выступил холодный пот. Стоило большого труда держаться прямо. Голос Гарри доносился издалека и расплывался, теряя смысл. Спустя некоторое время недомогание прошло. Но страх остался.
      - Что же с тобой такое, мой мальчик? - дружески спрашивал Гарри. В его голосе слышалось серьезное желание мне помочь.
      Гарри Баттену можно было доверять, а мне помощь нужна была срочно.
      - Моему терпению пришел конец, Гарри, - объявил я. - Сегодня я уже по меньшей мере дюжину раз спрашивал себя, не спятил ли я.
      - Вы не хотите рассказать мне, что случилось?
      - Нет. Больше всего мне хотелось бы всю эту запутанную историю оставить при себе. Но мне нужен совет, Гарри. Я не знаю, что мне делать. Могу я положиться на ваше молчание?
      - Конечно. Если нужно, я могу на некоторое время забыть, что я газетчик, - согласился Гарри. - Итак, в чем дело?
      Я ещё одно мгновение раздумывал, затем вынул письмо Кэтрин Кетлер и передал его Гарри.
      Пока он его читал, я, нервничая, отошел к окну и закурил. Когда он меня окликнул, я обернулся и вопросительно уставился на него.
      - Сядьте, - медленно сказал он, постучав пальцем по письму. - Вы верите тому, что здесь написано?
      - Нет, - отрезал я. - То, что говорится о моей жене, просто бессмыслица или злонамеренная клевета. Но кое-что звучит весьма правдоподобно. Например, история с лунными камнями. - Я рассказал ему о цепочке Лесли и о том, что говорил мне продавец в магазине Чартера.
      Баттен кивнул.
      - Потом я нашел сообщение о смерти миссис Кетлер. До того я по-настоящему не верил в её существование. Но теперь я точно знаю, что она погибла в автокатастрофе. Может быть, это всего лишь несчастный случай, но, когда начинаешь хоть в чем-то сомневаться, тогда все начинает казаться подозрительным.
      Баттен внимательно рассматривал меня.
      - Но ведь это не все, верно? О многом вы ещё не сказали, правда?
      Я смотрел на него. С тех пор, как я прочитал это проклятое письмо, весь мир казался мне сумасшедшим домом. Спокойный, рассудительный голос Баттена, излучавший столько здравого смысла, был для меня спасением.
      - Я полагаю, да, - осторожно ответил я. - Только я не знаю, сколько тут фантазии.
      Он пожал плечами.
      - Будет лучше, если вы расскажете мне всю эту историю с самого начала. Правдоподобна она или нет, мы можем решить потом.
      Тогда я рассказал ему все. Я поэтапно прошелся по всем событиям этого дня: цепочка Лесли, письмо, вымытый до блеска графин, из которого исчез херес, звонок от Чартера, происшествие с грузовиком, мой разговор с продавцом ювелирного магазина. История со звонком была, пожалуй, самой загадочной - как будто кто-то хотел выманить меня на улицу. Во всяком случае, я мог поклясться, что толчок, который бросил меня перед автобусом, был не случайным. "Несчастный случай!". Если бы водитель не среагировал так быстро, со мной было бы покончено. Однако от Чартера похоже никто не звонил.
      - Если все рассматривать по отдельности, речь, в сущности идет о мелочах, - добавил я в заключение. - Беспокоит только то, как одно следует за другим. Я все ещё придерживаюсь того мнения, что письмо написано особой не в своем уме, но...
      - Но представить себе, что вас преследует душевнобольной, тоже не большое утешение, - сухо дополнил Гарри.
      Я прямо-таки ощутил, как у меня внезапно отвисла челюсть. Так далеко в своих размышлениях я ещё не заходил.
      Я судорожно глотнул.
      - Значит, вы полагаете, что меня действительно кто-то хочет устранить? - Нужно взять себя в руки, успокоиться. - До сих пор я все это считал скорее злой шуткой. Но тогда... Боже мой, Лесли! Ведь письмо направлено прежде всего против Лесли. Кто-то хочет убедить меня в том, что она...
      Гарри перебил меня.
      - В последнее время вы с Лесли не слишком ладили, верно?
      - Откуда вы знаете? - надулся я.
      - Ну, Джон, зачем нам втирать друг другу очки? - проворчал Гарри. Если бы у вас с женой все шло как по маслу, вы бы принесли это письмо домой и показали ей. Обсудили бы его, посмеялись, и на этом дело было бы кончено. У вас есть с ней разногласия, верно?
      - Ну, да, - ответил я, помедлив. - По моей вине. Но теперь все снова в порядке.
      - Хотелось бы надеяться.
      Я с возмущением уставился на него.
      - Гарри, это значит, что вы всерьез принимаете содержание письма? Но ведь вы всерьез не думаете, что у Лесли было что-то общее с этим Кетлером? - Я рассмеялся. - Тогда вы плохо знаете Лесли.
      - Ошибаетесь. Я знаю её довольно хорошо, а её отца ещё лучше. Дочь лорда Джеффри, не так ли? Я встречал её несколько раз. Кроме того, я достаточно осведомлен обо всем, что происходит в городе.
      - Лорд Джеффри! Знаете, это прозвище я не слышал уже много лет.
      - Но оно ему подходит, - проворчал Гарри.
      Нужно было признать его правоту. Это прозвище весьма подходило отцу Лесли. Джеффри Эмблер, бывший губернатор и сенатор. Один из политических оппонентов окрестил его "лорд Джеффри" и тем погубил его карьеру. На очередных выборах губернатора его прокатили, и в сенат он тоже больше не попал. Слишком подходило ему прозвище...
      - Лесли не такова, как её отец, - убежденно заявил я. - Ладно, она несколько избалована и может быть очень своевольной в поступках, но она бы никогда...
      - Мы хотим первым делом исключить из игры супругу, - пробурчал Гарри. - Тогда... - Он умолк - кто-то постучал в дверь. - Ну, наконец-то!
      Высокий худощавый юноша положил на стол Баттена два больших конверта.
      - Чарли просил передать, что самый последний материал ещё не...
      - Знаю, - кивнул Баттен. - Вероятно, он нам и не понадобится. Спасибо, Майк.
      Юноша исчез. Гарри взял конверт потолще, взвесил на руке и перевернул. На стол посыпались газетные вырезки, фотографии, заметки, театральные рецензии.
      - Полная неразбериха, - проворчал Гарри. - Мы недавно изменили эту систему, но старый материал все ещё хранится Бог весть как. - Он кивнул мне. - Давайте начнем.
      Мы молча изучали эту гору бумаг. Со временем я составил себе довольно наглядное представление о Кэтрин Тири или "Кэт", как её именовали на сцене. Очевидно, она действительно считалась довольно приличной певицей и выступала регулярно, хотя звезд с неба не хватала. Около четырех лет назад она вышла замуж за актера Ги Кетлера. Ей тогда было тридцать, ему двадцать пять. Потом она ещё выступала в Нью-Йорке. Судя по одной из программ, оказалась занятой в мюзикле, шедшем на Бродвее. Для переезда в Мексику не находилось никакого объяснения. С фотографий на нас смотрела высокая, стройная, молодая женщина с чудными глазами и роскошными темными, очень пышными волосами. На меня она произвела впечатление кроткой, ранимой и какой-то беззащитной.
      - Кэт была очаровательной девушкой, - буркнул Гарри, когда мы закончили. Он собрал вырезки, засунул их назад в конверт и отложил его в сторону.
      - Теперь перейдем к мистеру Ги Кетлеру. - Его голос звучал презрительно и свирепо. Гарри - так же как и мне - бросилась в глаза разница в возрасте, и он, очевидно не без основания счел его одним из бездарных актеров, который женился на добившейся успеха женщине старше себя.
      Материал о Кетлере был скуден. В двух театральных рецензиях он был упомянут один раз как исполнитель роли молодого героя, другой - в самом конце. По-видимому, и в том, и в другом случае, лавров он не снискал. Было ещё несколько заметок, практически не дающих никакой информации. Но все же, по крайней мере, там нашлось несколько фотографий, на которых Кетлер, сильно загримированный, с накладной бородой, позировал в костюме романтического героя. Он был, очевидно, крупным, сильным мужчиной с энергичными, правильными чертами лица и длинными, слегка вьющимися светлыми волосами. Я нашел одну фотографию, изображающую Кетлера в роли из пьесы "Королевская семья", и показал её Гарри.
      - Он не кажется вам знакомым?
      Баттен откинулся назад со снимком в руке и долго его рассматривал. Затем вдруг расхохотался.
      - Конечно! А вы не понимаете, почему? - Он сунул её мне под нос.
      Я покачал головой.
      - Этот парень похож на вас!
      5.
      Смущенное и недоверчивое выражение моего лица рассмешило его ещё больше. Он буквально содрогался от смеха. Но потом лицо его внезапно омрачилось, и он с состраданием сказал:
      - Бедная Кэт. Лучше бы она вместо него встретила вас.
      Я все ещё не мог поверить, что он говорит это всерьез. Склонившись над снимком, стал внимательно изучать его. Меня несколько сбивала с толку прическа Кетлера. Но с прямыми, коротко подстриженными волосами между нами, очевидно, было бы определенное сходство, по меньшей мере в форме головы. У него был такой же мощный орлиный нос, как и у меня, только чуть более соразмерный и тонкий. Сходство больше бросалось в глаза в верхней части лица - брови, лоб.
      Однако различия проступали сильнее. У Кетлера на всех фотографиях глаза были прищурены. Даже когда он смеялся, у него был напряженный и какой-то агрессивный вид.
      Я поднял глаза, чтобы сказать Гарри, что едва ли может идти речь о подлинном сходстве Кетлера со мной. Сама эта мысль была мне в высшей степени противна. Я обнаружил в его лице слишком много неприятных свойств и характерных черт, которых, надеюсь, сам не имел, и потому ему не завидовал. Но сказать я ничего не успел. Дверь распахнулась, вкатилась сервировочная тележка, за официантом в белой куртке следовал ещё один мужчина, настоящий великан, который заполнил собой почти весь дверной проем и громовым голосом произнес:
      - Сегодня мы снова обедаем вместе, старина! - Его шумное веселье при моем теперешнем настроении так подействовало мне на нервы, что я уставился на него с раздражением.