У Билли опустилось сердце, когда Рэнд медленно повернулся к ней. Пристально глядя на нее, он спросил:

— Это так, Дракер?

Сознавая, что все на нее смотрят, Билли кивнула:

— Да, мистер Пирс.

Его взгляд, казалось, обжег ее огнем.

— Что ж, — произнес он бесстрастно, — раз так, то я не могу вас подвести, верно?

— Верно, — подтвердил Стюарт. — Мы с парнями на другой ответ и не рассчитывали! Можешь готовиться, Рэнд. Лотта сказала, что ей потребуется немного времени, чтобы привести себя в порядок и выглядеть для тебя особенно красивой. Она сказала, что даст тебе знать, когда будет готова к встрече. — Джим подмигнул боссу и добавил: — Думаю, она стоит того, чтобы немного подождать.

— Не сомневаюсь, — проворчал Рэнд.

Билли почувствовала, что сейчас он снова повернется к ней, но в этот момент к ним подошел незнакомый молодой человек с бакенбардами. Легонько похлопав Рэнда по плечу, он спросил:

— Вы мистер Рэнд Пирс? Рэнд молча кивнул.

— Меня попросил разыскать вас мистер Уинтроп Коллинз. У него есть покупатель на лошадей, выставленных вами на продажу. Этот человек ждет вас в «Райт-Хаусе». Он скоро уезжает из города и до отъезда хочет увидеться с вами.

— Я сейчас занят.

— Мистер Коллинз говорит, либо сейчас, либо никогда, мистер Пирс. Этот человек готов неплохо заплатить, но он хочет встретиться с вами.

После некоторого колебания Рэнд утвердительно кивнул:

— Хорошо, согласен. — Окинув взглядом своих людей, он добавил: — Передайте Лотте, что я обязательно вернусь. Я ни при каких обстоятельствах не хочу отказываться от вашего подарка.

Пристально посмотрев на Билли, Рэнд резко развернулся и направился к выходу; причем всем было ясно, что он в ярости.

Гуртовщики в недоумении переглядывались. Наконец кто-то пробормотал:

— Черт возьми, Джим, у меня такое чувство, что босс разозлился.

— Верно, разозлился… Стюарт пожал плечами:

— Может, он сейчас и разозлился, но все пройдет, как только он переступит порог комнаты наверху. — Усмехнувшись, Джим продолжал: — Эта Лотта такая же, какой я ее помню. И даже лучше. Уверяю вас, парни, уезжать из города будем со счастливым боссом. Честно говоря, буду удивлен, если в Монтане каждый из нас не получит по маленькому вознаграждению за то, что проявил внимание к его нуждам.

— Джим, похоже, ты многовато выпил, — раздался чей-то голос. — Спиртное ударило тебе в голову…

— Уверяю вас, парни, скоро у нас будет счастливый босс…

Тут Билли наконец не выдержала. Поставив стакан на стойку бара, она повернулась к двери, но тут же на плечо ей опустилась чья-то рука.

— Ты куда, Дракер?

Обернувшись, Билли увидела стоявшего прямо перед ней Джереми.

— Это мое дело, — ответила она.

— Нет, не твое. Имей в виду, я не позволю тебе сбежать. Не хочу, чтобы босс набросился на меня, как в Абилине. Он тогда был в ярости…

— Абилин — это в прошлом… — невольно вздохнула она. Но она тотчас же овладела собой и, сбросив со своего плеча руку Джереми, заявила: — Полагаю, у тебя нет выбора, если ты не хочешь сопровождать меня к цирюльнику, а потом ходить вместе со мной из магазина в магазин. Видишь ли, мне надо купить кое-что…

— Ладно, Дракер, как знаешь… Я не собираюсь ходить за тобой по всему городу, пусть даже босс и разозлится. Хотя я думаю, — добавил он, подмигнув, — что теперь у него в голове совсем другие мысли… Говорят, эта Лотта — настоящая красавица.

Билли попыталась улыбнуться, но улыбка ее больше походила на гримасу. Коротко кивнув, она направилась к выходу и уже у самой двери услышала голос Джереми:

— Дракер, мы будем здесь! Никто из нас не уйдет, пока мы не увидим, как босс поднимается по этим ступенькам!

Билли в ярости толкнула дверь и выбежала на улицу. Она прекрасно понимала, что Рэнд поначалу разозлится, когда узнает, что она уехала из Доджа, даже не попрощавшись, но рядом с ним всегда найдется место для Лотты или для какой-нибудь женщины. Так что он скоро утешится. А вот с ней, с Билли, все гораздо сложнее… У нее даже сейчас сжималось сердце, когда она думала о том, что в объятиях Рэнда будет лежать другая женщина.

Но она не могла поддаваться слабости. Она знала, что у нее нет будущего. Люди Маккуллы уже однажды напали на ее след, найдут они ее и потом. Однако для начала она должна добраться до Монтаны. Это ее единственный шанс… Двадцати пяти долларов вполне достаточно, чтобы купить билет для себя и Джинджер на поезд, следующий на север. Билли догадывалась, что на железной дороге ее будет легко выследить — особенно если она отправится в путешествие вместе с Джинджер. Но остаться без лошади она просто не могла. Тем более что эта лошадь — Джинджер. Только кобылка связывала ее с прошлым, и Билли не хотела с ней расставаться.

Что же касается Рэнда… Она знала, что должна с ним расстаться. Должна…

Шагая рядом с Патом по коридору, Люсиль поглядывала на своего спутника, и на лице ее расцветала улыбка. У нее уже сложился план действий, и она нисколько не сомневалась в том, что ей удастся одурачить Уоллиса Паттерсона. В очередной раз взглянув на молодого человека, Люсиль одарила его обворожительной улыбкой. Пат внимательно посмотрел на нее и спросил:

— Люси, маленькая плутовка, ты что-то задумала?

Люсиль снова улыбнулась; она чувствовала, что победа у нее почти в руках. Когда тридцать отведенных ей минут прошли, Пат появился на пороге комнаты, где ее оставил, и они вместе спустились в столовую. Обед им подавала приятная пожилая женщина, и она действительно оказалась глухонемой. Все блк$да были необыкновенно вкусные, и Люсиль пришлось признать, что Пат прав — миссис Ганнерсон и впрямь прекрасно готовит. После обеда Пат показал девушке свой загородный особняк, а теперь они направлялись в гостиную; именно там, в гостиной, Люсиль и собиралась осуществить задуманное. На улице же по-прежнему шел дождь, и Люсиль это вполне устраивало. Она решила использовать погоду в своих целях. Да, пока все складывалось именно так, как ей хотелось. Улыбка девушки стала еще шире, и она проворковала:

— Что я задумала? Пат, милый, я не понимаю, о чем ты толкуешь.

— Так уж и не понимаешь?

Пат явно насторожился и замедлил шаг. Люсиль невольно рассмеялась и сказала:

— Пат, дорогой, всего несколько часов назад, сидя взаперти, я обдумывала, как бы сбежать отсюда, а теперь мне кажется, что ты предпочел бы пойти на попятную.

— Я… пойти на попятную? Ошибаешься, Люсиль. Я просто пытаюсь понять, что происходит в твоей прелестной головке. Ведь ты обманщица и плутовка, верно?

— Плутовка? Ты похитил меня — и я плутовка?

— Видишь ли, дорогая, то, что я сделал, я сделал в силу обстоятельств. Ты меня к этому вынудила. Даже если я ничего не добьюсь в ближайшие несколько дней, то по крайней мере не позволю тебе свалять дуру с Рэндом Пирсом…

Улыбка Люсиль потускнела. Ей ужасно хотелось влепить Пату пощечину, но она, сделав над собой усилие, взяла молодого человека под руку. На пороге гостиной, где в шикарном камине весело потрескивал огонь, Люсиль воскликнула:

— Пат, ты такой гостеприимный хозяин! Позволь мне отплатить тебе благодарностью! Давай постараемся ничего не испортить, хорошо?

Пат рассмеялся и покачал головой.

— Теперь я точно знаю: ты что-то замышляешь. Но если тебе нравится быть доброжелательной, то могу сообщить: твоя новая тактика доставляет мне истинное удовольствие. Однако вынужден предупредить: свои планы я в любом случае не изменю. Ты пробудешь здесь три дня, не меньше. По моим расчетам, это сведет на нет твои шансы на встречу с Рэндом Пирсом в Додже.

— Я в мыслях, уже отказалась от этой возможности.

— Лгунья.

Люсиль замерла на мгновение.

— Пат, будь добр, не провоцируй меня.

— Но ты лжешь очень красиво. Она снова ему улыбнулась:

— Вот так-то лучше.

Они прошли в гостиную, и Люсиль, выпустив руку Пата, тотчас устремилась к камину. Она прекрасно знала, какими красками переливается в отблесках пламени ее шелковое платье цвета меди. Вырез платья был не столь уж глубокий, но при правильном выборе позы все равно открывалась часть груди. Люсиль уже нашла несколько возможностей, чтобы воспользоваться этим приемом. Знала она и то, что Пат с каждой минутой становится все чувствительнее к ее прелестям. Так что она вполне могла рассчитывать на то, что ей удастся его одурачить.

По — прежнему стоя у камина, Люсиль с улыбкой поглядывала на Пата; она уже чувствовала себя победительницей. Да, скоро она вернется в Сент-Луис и тотчас же отправится на вокзал, а потом… Потом она окажется в страстных объятиях Рэнда Пирса. Но для того чтобы все получилось, ей сначала надо осуществить свой хитроумный план.

Ослепительно улыбнувшись молодому человеку, Люсиль проговорила:

— Дорогой, когда я сегодня утром проснулась, я была страшно раздосадована дождем и внезапным похолоданием, но в этой погоде есть своя прелесть… В камине горит огонь, и в доме тепло и уютно. Замечательно, правда?

Пат промолчал, но девушку это нисколько не смутило. Устремив взгляд на хрустальный графин, стоявший на буфете, она продолжала:

— Дорогой, мне бы очень хотелось выпить глоточек бренди. Если оно такое же, как и то, что ты предлагал мне наверху, я получила бы огромное удовольствие.

— Конечно, Люси. Я только что и сам собирался предложить тебе бренди.

Пат направился к буфету, а Люсиль опустилась на кушетку у камина и, расправив плечи, чуть приоткрыла свою соблазнительную грудь. Когда же молодой человек приблизился к ней, она грациозным жестом приняла у него бокал и с улыбкой сказала:

— Пат, сядь рядом со мной. Знаешь, мне пришло в голову, что за все время, что мы знаем друг друга, мы ни разу не поговорили. До сих пор все наши разговоры заканчивались перепалкой. Но сегодня я решительно не хочу, чтобы это повторилось. Раз уж ты отважился пойти на похищение, то заслужил право поговорить со мной.

— Вот как? — В глазах Пата вспыхнули веселые искорки. — Я, откровенно говоря, думал, что сейчас последует сцена обольщения.

— Обольщения?! Ну что ты, я бы никогда…

— Но я не стал бы возражать, дорогая. Напротив, я бы с удовольствием… И знаешь, мне бы очень хотелось, чтобы ты осталась довольна этим чудесным вечером. Что же касается твоих планов…

— Пат, я уже говорила, что не настроена сегодня Спорить.

— Я тоже не настроен спорить, Люси. Люсиль поморщилась:

— Если ты не лицемеришь, то перестанешь называть меня Люси…

— Но это твое имя, моя милая…

— Но, Пат…

— Хорошо, договорились… При одном условии. Я перестану называть тебя Люси, если ты скажешь, что замышляешь.

— Отлично, меня это устраивает. Потому что ничего особенного я не замышляю. Я хочу узнать тебя сегодня как можно лучше.

Пат внимательно на нее посмотрел:

— Я тоже на это рассчитывал, Люси… Люсиль.

— В таком случае мы этим и займемся. — Подавшись вперед, Люсиль подняла бокал. — Так выпьем за сегодняшний вечер, за то, чтобы наша беседа действительно была приятной. И за то, чтобы мы лучше узнали друг друга.

Пат усмехнулся:

— За это выпить не откажусь.

Они чокнулись, и Люсиль, кокетливо взмахнув ресницами, поднесла бокал к губам. Сделав глоток, она на мгновение зажмурилась, и прошептала:

— Восхитительно…

Осушив бокал до дна, Люсиль посмотрела на Пата и заметила, чтоЧ)н нахмурился.

— В чем дело, дорогой?

— Скажи, это «узнавание друг друга» должно обязательно сопровождаться пьянством?

— Пат, не будь таким скучным. — Взглянув на графин, Люсиль улыбнулась. — Я бы не отказалась сделать еще глоточек.

Покачав головой, Пат поднялся и направился к буфету. Вернувшись, он поставил графин на столик перед кушеткой.

— Так будет проще, ты со мной согласна?

— Пат… — Люсиль на мгновение нахмурилась. — Я начинаю злиться, и я предупреждала тебя…

— Что не хочешь ссориться. Но и я не желаю, чтобы ты напилась и ничего не соображала. Так ты сведешь на нет все мои усилия. Я же говорил тебе, что не намерен обратить ситуацию в свою пользу и взять тебя силой или…

— Пат, пожалуйста, плесни мне еще бренди. Я думаю, что сама в состоянии решить, сколько бренди могу выпить и остаться трезвой.

Не проронив больше ни слова, Пат выполнил ее просьбу, после чего сделал осторожный глоток из своего бокала. Люсиль тут же последовала его примеру.

— А теперь расскажи мне о себе, Пат.

— Что ты хочешь знать, Люсиль? Ты уже имеешь представление о моем прошлом. Единственный ребенок трудолюбивой прислуги и беспробудного пьяницы. Человек, желающий добиться успеха. Шикарные камины в этом доме, как и в городском, воплощают мою детскую клятву, что в один прекрасный день я буду сидеть у камина в собственном доме. И что мои камины будут больше и лучше тех, у которых мне приходилось греться в годы детства.

Как ни странно, его слова взволновали Люсиль, и она представила, каким Пат был в детстве, вернее — попыталась представить.

— Ты расстроилась, дорогая? — Пат взглянул на девушку с искренним удивлением и осторожно провел ладонью по ее щеке. — Не стоит, Люсиль. Думаю, что должен благодарить своего никчемного отца за то, что добился успеха. Но мне повезло с матерью. Ее любовь и забота с лихвой компенсировали то, чего не дал мне отец. Мне посчастливилось познакомиться с деловыми людьми, которые оценили мое упорство и оплатили учебу. Потом я вернул им то, что они в меня вложили. Именно эти люди и представили меня твоему отцу лет шесть лет назад. И я бесконечно благодарен судьбе за это знакомство. Твой отец — замечательный человек, Люсиль.

Девушка молча кивнула. Почему она раньше никогда не замечала золотистых крапинок, придававших взгляду Пата столько тепла, когда он говорил? И почему не замечала, как обольстительно приподнимались уголки его рта, когда он шутил? К тому же Пат отличался отменным вкусом, об этом свидетельствовало абсолютно все — и этот дом, и его манера одеваться, и даже бренди, которое она пила. Люсиль в очередной раз поднесла бокал к губам и в удивлении вскинула брови. Бокал был пуст.

Люсиль потянулась к хрустальному графину и снова наполнила свой бокал. Сделав небольшой глоток, она придвинулась к молодому человеку и положила руку ему на плечо. Потом вдруг спросила:

— А чего ты ждешь на самом деле от этого моего визита?

— Чего жду? — Пат медлил с ответом — видимо, вопрос девушки*застал его врасплох. — Видишь ли, Люсиль, я, вероятно, надеялся, ты поймешь, что только теряла время, думая о другом мужчине, а не обо мне. Ты должна осознать, что желаешь меня так же, как я тебя…

— Ты меня желаешь? — Люсиль в изумлении уставилась на молодого человека.

В глазах Пата снова заплясали мерцающие золотые искорки, и девушке казалось, что она не в силах отвести от них взгляд, словно он гипнотизировал ее. А глаза Пата делались все ближе и ближе, и вскоре она уже не могла различать их, но зато увидела, как зашевелились его губы, когда он прошептал:

— О да, милая, я желаю тебя. Я возжелал тебя с первого момента, как увидел. Кроме того, что ты самая красивая женщина на свете, ты еще и неповторимая во всех отношениях.

Губы Пата медленно приближались к ее губам, и Люсиль, не выдержав, обвила руками его шею. В следующее мгновение их губы слились в поцелуе, и девушка почувствовала, как гулкие удары ее сердца отдаются звоном в ушах.

Внезапно Пат отстранился и, пристально глядя на нее, проговорил:

— Люсиль, я не знаю, что ты замышляешь, но должен предупредить: ничего у тебя не выйдет. Все это может привести только к одному — отнюдь не к выходу из этой комнаты и посадке на поезд, следующий в Додж.

Искренне огорченная словами Пата, Люсиль снова к нему прижалась, и из груди ее вырвался тихий стон.

— Перестань болтать, — прошептала она. — Какими бы ни были мои намерения раньше, теперь осталось только одно. Поцелуй меня, Пат. Мне так нравятся твои губы. И твои усики, они такие…

Она не успела договорить, поскольку Пат впился поцелуем в ее губы. Он целовал ее долго и страстно; в какой-то момент отстранился, но лишь затем, чтобы осыпать поцелуями лицо и шею. Эти поцелуи сводили Люсиль с ума, и она громко стонала и трепетала в объятиях.

Наконец Пат снова отстранился и, заглянув ей в глаза, хриплым шепотом проговорил:

— Люси, я не хочу, чтобы это происходило между нами… именно так. Ты выпила слишком много, ты сейчас не в состоянии трезво оценивать свои поступки. А я хочу, чтобы ты сознавала, что делаешь. Мне нужно твое полное согласие. Я не хочу, чтобы акт любви совершался под воздействием мимолетной страсти, я хочу…

— А как насчет того, чего хочу я, а Пат?

— Чего же ты хочешь? — Он осторожно провел пальцами по ее щеке. Ему стоило огромных усилий обуздывать страсть. Судорожно сглотнув, он повторил: — Чего же ты хочешь, Люсиль?

— О, Пат… — Ее голос дрожал. Прикоснувшись губами к его губам, она тихо прошептала: — Я хочу, чтобы это произошло сейчас…

Пат застонал и снова прижал девушку к себе. Страстно поцеловав ее в губы, он, задыхаясь, прохрипел:

— Не здесь, дорогая…

В следующее мгновение он подхватил ее на руки и распахнул дверь. Стремительно поднялся по лестнице и переступил порог своей комнаты. Затворив за собой дверь, Пат остановился у широкой кровати со столбиками. Глядя Люсиль прямо в глаза, он сказал:

— Это твой последний шанс, Люси. Если не хочешь этого, так и скажи. Скажи сейчас.

— Пат, между нами осталось только одно «не», — с дрожью в голосе ответила девушка. — Не называй меня Люси…

Несколько секунд спустя Пат уже спускал платье с ее плеч. Затем принялся вытаскивать булавки из ее волос, и пальцы его чуть подрагивали. Вскоре шелковистые пряди рассыпались по обнаженным плечам, и Пат принялся осыпать их поцелуями. Потом вдруг отстранился и стал расстегивать свою рубашку. Когда же курчавая золотистая поросль на его груди прикоснулась к ее набухшим соскам, Люсиль тихонько вскрикнула, и тотчас же губы их слились в поцелуе. Люсиль не знала, как долго длился этот страстный поцелуй, но в какой-то момент она вдруг почувствовала, как худощавое и мускулистое тело придавило ее к постели. Девушка тихо ахнула, ощутив всю силу и мощь восставшей мужской плоти. Забыв обо всем на свете, она закрыла глаза и крепко прижалась к Пату, ладони же скользили по его спине и плечам.

Ощутив, как горячая пульсирующая плоть коснулась ее лона, Люсиль на мгновение замерла и затаила дыхание. Затем открылась навстречу Пату и тихонько вскрикнула, когда он вошел в нее. Почувствовав, что Пат внезапно остановился, она открыла глаза и вопросительно на него взглянула. Он несколько секунд пристально смотрел на нее, потом проговорил:

— Люси, дорогая, если ты задумала какую-то хитрость, то теперь уже слишком поздно отступать. Отступать было поздно с того момента, как мои губы коснулись твоих. Ты теперь моя, Люси. О Боже, моя…

Он немного приподнялся над ней, а затем вновь опустился. Люсиль тихо застонала и тотчас же устремилась ему навстречу, всецело отдаваясь порыву.

Несколько минут спустя, вконец обессилев, Пат лежал на ней и шептал ей на ухо нежные слова любви. Потом лег на спину и, заключив Люсиль в объятия, зарылся подбородком в ее волосы.

Дождь по-прежнему стучал в оконные стекла, и этот стук сливался с тихим и ровным дыханием Пата. Отодвинувшись от него, Люсиль заглянула ему в лицо. Она шепотом позвала его, но он не пошевелился. Отодвинувшись еще немного, она осторожно отстранила его руки. Медленно отползла на край постели и встала на ноги. Метнувшись к стулу, на котором лежала его одежда, она обшарила карманы брюк. Обнаружив ключ, отбросила брюки в сторону и осмотрелась в поисках своего платья. Немного подумав, она подошла к шкафу и открыла дверцу. Ее туфли… Они стояли рядом с его обувью.

Одевшись и схватив свои туфли — на ней были не совсем подходящие для дождливой погоды, — Люсиль бросила еще один взгляд на кровать. Пат спал, ничего не подозревая… Что ж, когда за окнами дождь, люди очень крепко спят — на это она и рассчитывала.

Невольно улыбнувшись, Люсиль на цыпочках направилась к двери. Собравшись с духом, она вставила ключ в замочную скважину и решительно его повернула. Последовал громкий щелчок, и Люсиль замерла на несколько мгновений. Но Пат по-прежнему спал, и девушка, осторожно отворив дверь, выскользнула в коридор. Внезапно она остановилась и задумалась. Где же радость победы, где удовлетворение? И почему у нее такое стеснение в груди? Покачав головой, она направилась к лестнице, но тут же снова остановилась и бросила взгляд в окно. 3ft окном завывал ветер и шел дождь. Там было ужасно холодно и сыро, а в объятиях Пата — тепло и уютно… К тому же ехать в Додж, наверное, слишком поздно. Вероятно, на этот раз она упустила Рэнда. Но еще не все потеряно, она успеет встретиться с ним в другой раз, а сегодня… и несколько последующих дней…

Люсиль возвратилась к двери спальни и осторожно приоткрыла ее. Увидев, что Пат спит, вздохнула с облегчением и переступила порог. Притворив за собой дверь, она заперла ее на ключ, приблизилась к стулу и подняла с пола брюки Пата. Опустив ключ ему в карман, она положила брюки на прежнее место и, быстро раздевшись, забралась в постель.

Осторожно приподняв руку Пата, Люсиль прижалась к нему и, удовлетворенно вздохнув, закрыла глаза. Несколько минут спустя она заснула, поэтому не знала, что Пат, чуть приподнявшись, заглянул ей в лицо и улыбнулся.

Быстро шагая по оживленной улице, Рэнд машинально сунул руку в кармашек жилета и вынул часы. Открыв щелчком крышку, он бросил взгляд на циферблат. Час… Он отсутствовал час. Он не ожидал, что разговор с покупателем займет столько времени, но все же время это было потрачено не зря. Удалось весьма выгодно продать табун, причем с условием, что лошади еще послужат ему до конца пути. Сделка действительно оказалась на редкость выгодной, так как лошадей продавали по приезде, причем продажа почти никогда не приносила такого хорошего дохода. Если и дальше так пойдет, то он заработает гораздо больше, чем рассчитывал. Впрочем, эта мысль не очень-то радовала его. Он и раньше далеко не всегда стремился к максимальной прибыли. А теперь… Теперь он твердо знал, что его счастье полностью находится в маленьких ладошках Билли.

Рэнд нахмурился и ускорил шаги. Очень даже неплохо, что ему пришлось уйти из «Длинной ветки» на некоторое время.

Его нервы были напряжены до предела; более того, «подарок» гуртовщиков привел его в ярость. Случись такое прежде, он был бы весьма польщен заботой своих людей и с удовольствием воспользовался бы «подарком». Так было раньше, но не сейчас. Сейчас он думал только о Билли, и его ужасно огорчило, что она первая внесла свою долю. И наверное, она знала о том, что Стюарт отправился наверх договориться с Лоттой. Выходит, он думал только о Билли, а она с нетерпением ждала ответа Лотты в надежде избавиться от него.

Да, он был в ярости, и если ему все же удалось скрыть свои чувства, то лишь благодаря случайности. Если бы не покупатель, то Рэнд так или иначе выдал бы себя. Ему требовалось время, чтобы успокоиться, так что разговор с покупателем оказался и в этом смысле очень полезным. Он твердо решил, что уведет Билли из салуна и серьезно с ней поговорит, даже если ему придется применить силу. Но Билли не хотела раскрывать свой секрет: скорее всего она последует за ним без возражений и ему не придется применять силу.

Уже у входа в салун Рэнд вдруг остановился и сделал глубокий вдох — его одолевали дурные предчувствия. Немного помедлив, он рывком распахнул дверь и переступил порог заведения. Окинув взглядом зал, он тотчас же понял, что Билли исчезла.

Заметив босса, Карлайл с радостной улыбкой воскликнул:

— Уилли, не волнуйся! Он пришел!

Молча кивнув своим людям, Рэнд подошел к стойке и заказал вьйшвку. Осушив стакан, он снова оглядел салун в поисках Билли; ему вдруг пришло в голову, что он просто не заметил ее.

Тут к Рэнду подошел Уилли:

— Босс, ты что-то не очень веселый. Может, покупатель предложил слишком мало?

Рэнд попытался улыбнуться:

— Напротив. Должен признаться, что табун поодан с максимальной выгодой.

Уилли взглянул на него с удивлением:

— Итак, в чем же дело?.. Похоже, что-то портит тебе настроение, но я не знаю, что именно. — Заметив, что босс нахмурился, Уилли поспешно добавил: — Впрочем, это не мое дело. Я лучше помолчу.

Еще больше помрачнев, Рэнд подал знак бармену, чтобы тот вновь наполнил его стакан. Когда он снова повернулся к Уилли, его голос прозвучал обманчиво непринужденно:

— Вижу, парни, что вы словно приклеились к стойке, с тех пор как я вас оставил. Вот только мальчишка куда-то исчез…

Уилли обвел взглядом зал:

— Да, верно. — Он повернулся к Карлайлу: — Что скажешь, Джереми? Где Дракер?

Лицо Карлайла, казалось, пылало от выпитого, и Рэнд решил, что молодого ковбоя, вероятно, придется вскоре усадить на лошадь и отправить в лагерь, если он будет продолжать в том же духе. Но времени на эти размышления у него не было. Заметив, что Карлайл медлит с ответом, Рэнд не выдержал и спросил:

— Джереми, так где же он?

— Дракер уже давно ушел… — Молодой человек в растерянности пожал плечами. — Сказал, что у него много дел, но обещал вернуться. Мне показалось, ему не очень-то нравится торчать в салуне. Сдается мне, урок в Абилине не прошел для него даром…

— Сказал, что много дел? Джереми кивнул:

— Да, но он сказал, что вернется. Мы скоро собираемся пойти в «Райт-Хаус», чтобы как следует подкрепиться. Уверен, что к этому времени мальчишка непременно объявится. Куда он денется?..

Рэнд невольно вздохнул; ему даже не пришло в голову, что Билли может уйти из салуна — лишь позднее у него появились дурные предчувствия. Так что же делать? Бежать ее искать? Проклятие! Он потерял слишком много времени! Возможно, Билли уже покинула город.

Рэнд усилием воли отогнал эти мысли. Он решил немного подождать и выпить еще стаканчик-другой. А уж потом, если Билли не появится, он отправится ее искать. Как бы то ни было, они непременно должны поговорить…

Рэнд поднес к губам стакан и сделал очередной глоток. Посетителей в салуне становилось все больше, и говорили они все громче. К тому же все чаще раздавался пронзительный женский смех, сопровождавшийся непристойными выкриками. Рэнд достал часы и взглянул на циферблат. Прошел еще один час, а Билли так и не вернулась. Полчаса назад он вышел из «Длинной ветки» и совершил обход всех ближайших магазинов, гостиниц и салунов, однако девушку не нашел. Охваченный паникой, он помчался на платные конюшни, но Джинджер оставалась в загоне, куда ее отвела Билли. Рэнд немного успокоился, он был уверен, что без лошади Билли из города не уедет. Вернувшись в «Длинную ветку», он снова принялся ждать, с каждой минутой все больше склоняясь к мысли, уже давно не дававшей покоя. Причина исчезновения Билли могла быть только одна. Действительно, почему он никак не может понять очевидное? Она исчезла, потому что не хотела иметь с ним ничего общего. Ничего! Билли смотрела ему прямо в глаза, когда он спросил ее о Лотте. Она первая внесла деньги на оплату услуг Лотты. Билли хотела отдать его другой женщине, все равно какой — лишь бы он оставил ее в покое.

Да, теперь Рэнд наконец-то все понял. Конечно же, Билли полагала, что у них нет ничего общего и ничто их не связывает, кроме отношений работодателя и работника. Очень скоро, как только они доберутся до Монтаны, и этого не останется. Она уйдет из его жизни…

Криво усмехнувшись, Рэнд поднял стакан и залпом осушил. Его пронзила острая боль ревности при мысли о мужчине, возможно, ожидавшем Билли в Монтане. Но почему же она отдала ему свою девственность? Может, посчитала, что это необходимая жертва? Может, решила, что только так сумеет добраться до Монтаны и встретиться с человеком, которого любила? А его, Рэнда, она, вероятно, считала легкомысленным и ненадежным. Конечно же, она полагала, что он бросит ее, как только получит то, чего добивался. Пожалуй, у нее имелись все основания для подобных опасений. Ведь он множество раз бросал женщин, когда они ему надоедали.

«Нет, Рэнд. Этого больше не будет…»

Эти слова, наверное, навсегда останутся в его памяти.

И вот теперь своим исчезновением она ясно дала ему понять, что ничего менять не собирается.

Почувствовав стеснение в груди, Рэнд мысленно крикнул то и дело возникающему перед ним видению: «Билли, ты не дала мне шанса сказать, что я люблю тебя!..»

Даже сознание того, что Билли не хотела бы слышать эти слова, ничуть не уменьшало его желания сказать их ей. Ему отчаянно хотелось прижать ее к себе, ощутить прикосновение ее тела, вдохнуть ее запах и прошептать слова, которые до сих пор не говорил ни одной женщине.

Если прошедшие несколько месяцев его чему-то и научили, так это тому, что любовь не бывает эгоистичной. Он любил Билли, но она не отвечала ему взаимностью. Она желала быть свободной от него, и если он и в самом деле хотел для нее счастья, то должен был дать ей эту свободу. Но как сможет он отказаться от того, что искал всю предшествующую жизнь? Как сможет он снова вернуться к бессмысленному существованию без любви… и без Билли? Теперь его уже совершенно не привлекали другие женщины. Теперь он думал только о ней.

Вспоминая прошлое, он жалел, что столько времени потерял понапрасну до их встречи. Размышляя о настоящем, он знал, что столько всего еще мог бы испытать с ней. А в картинах представлявшегося ему будущего Билли неизменно была рядом.

Рэнд едва не рассмеялся. Он всегда считал себя человеком, который не сможет всю жизнь любить одну женщину — подобное казалось ему невероятным. Теперь он понимал, что ошибался. И теперь, узнав эту женщину и цену любви, он должен был с ней расстаться. Увы, он не нужен Билли. И попытки повлиять на нее только причинят ей страдания, а она и без того уже много пережила.

Всего лишь несколько минут назад Рэнд принял решение больше не пить, но сейчас подал бармену знак, чтобы тот опять наполнил его стакан. Не обращая внимания на любопытные взгляды своих людей, он снова выпил залпом. Билли сделала ему «подарок», который, по ее разумению, должен был ему понравиться и который мог освободить их обоих. Возможно, это действительно произойдет — по крайней мере в ее воображении.