Уэс ощутил внутри ужасную боль. «Проклятие, эта девчонка переходит от одного мужчины к другому! — с досадой подумал он. — Интересно, знал ли Силс, что прошлой ночью она пришла в его лачугу прямо из постели, которую охотно делила с ним, Уэсом? Вряд ли это понравилось бы ему».

Не в силах оторвать глаз от пары, Уэс наблюдал, как Онести увлекла Силса в конец бара и, повернувшись так, что лица ее не было видно, начала что-то горячо говорить ему. Зато Хауэлл видел, как парень коснулся щеки Онести, затем, положив руку ей на плечо, принялся нежно поглаживать его. В этом жесте чувствовалась… любовь.

«Идиот! Знает ли он, что она обманывает его?!» — клокотало в душе у Уэса.

Хауэлл понял, что теряет контроль над собой. Не решаясь спросить себя, почему все это так волнует его, раз он так успешно свел с ней счеты прошлой ночью, Уэс взял свой стакан и выпил содержимое залпом. Однако спиртное не помогло ему погасить внутренний огонь.

Сознательно повернувшись так, чтобы никто не видел ее лица, Онести дала волю слезам. Она увидела смущенную улыбку Джереми, когда тот коснулся ее щеки, и поняла, что он даже не мог представить, как она мучилась весь день из-за него. На смену слезам пришел гнев, и Онести потребовала от него ответа:

— Где ты пропадал весь день?

Джереми улыбнулся еще шире:

— Неужели ты искала меня?

— Ты же знаешь, черт побери, что искала.

Улыбка Джереми слегка увяла.

— Откуда мне знать?

— А следовало бы! — Онести взглянула ему в лицо. Он был бледен, с темными кругами под глазами и казался похудевшим. Она поняла, отчего это, и разозлилась еще больше. — Ты хорошо себя чувствуешь?

— Да. Я… я сегодня охотился. Наверное, забыл сказать об этом.

— Ты забыл сказать об этом и на скотном дворе. На тебя ужасно разозлились. Тебе повезет, если за тобой сохранится работа, когда ты появишься там.

— А мне наплевать на них.

— Ты не должен так говорить, Джереми.

Парень решил проявить осторожность и улыбнулся:

— Не беспокойся. Я позабочусь об этом. По правде говоря, мне было нехорошо сегодня утром, и я решил покататься верхом.

— Покататься верхом… в таком состоянии?

— Мне надо было о многом подумать.

— Джереми… — На глазах Онести снова появились слезы. — Прости меня за прошлый вечер.

Джереми пожал плечами:

— А что было прошлым вечером?

— Не притворяйся, Джереми. Уэс Хауэлл разговаривал с тобой непростительным образом, это моя вина.

— Ах вот ты о чем! Я уже забыл об этом.

Он явно лгал ей, что делал очень редко. Возможно, в нем заговорила гордость.

Онести все еще сомневалась, когда Джереми ласково погладил ее по плечу, отчего на душе у нее потеплело. Он тихо прошептал:

— Послушай, давай забудем о том, что было.

Онести попыталась улыбнуться:

— Я все утро пробыла у тебя дома. Там такой беспорядок!

— Да, я не прибрался перед уходом.

— Ты ждешь, чтобы я убралась?

— Почему ты так решила?

— Потому что мне всегда приходится убирать за тобой.

Джереми широко улыбнулся, и сердце Онести екнуло. Она помнила времена, когда он часто улыбался и редко злился. Но в последнее время его как подменили, несмотря на все ее усилия.

— А почему ты делаешь это для меня?

Улыбка Джереми заставила ее принять участие в игре.

— Действительно, почему?

— Да потому, что ты готова все сделать для меня.

— Да.

— Так же, как я рад все сделать для тебя.

— Хорошо.

— Потому что ты любишь меня.

Онести кивнула:

— Да.

Неожиданно сзади раздался низкий голос. Онести вздрогнула и обернулась. В разговор вмешался Уэс Хауэлл:

— Полагаю, ты не слишком доверяешь ей, приятель. Прошлой ночью она говорила мне то же самое…

Ощутив дрожь, охватившую Джереми, прежде чем он убрал руку с ее плеча, Онести встретилась взглядом с холодными глазами Уэса:

— Негодяй…

— Прошлой ночью ты не так называла меня, дорогая.

— О нет, прошлой ночью я называла тебя именно так.

— Только потому, что ты разозлилась, когда я ушел.

— Ты льстишь себе.

— Я так не думаю.

— Значит, ошибаешься. По правде говоря, мне все равно, что ты думаешь. Не мешай нашему разговору.

— Я был бы рад уйти, но мне хочется, чтобы твой дружок знал, что он у тебя не единственный.

Джереми прервал их перепалку, голос его сделался низким от злости:

— Ты уже достаточно наговорил здесь.

Онести посмотрела на Джереми. Лицо его пылало. Губы дрожали. По всему было видно, что он потерял контроль над собой. Рука его потянулась к пистолету.

— Онести не хочет говорить с тобой.

— Но прошлой ночью она охотно разговаривала.

— А сейчас не хочет!

Несколько секунд царило напряженное молчание, прежде чем Уэс ответил:

— Мне все ясно. Я только немного развлекся. — Он с улыбкой коснулся двумя пальцами виска, отдав честь, и прошептал, глядя прямо в глаза Онести: — Еще раз благодарю, мэм.

Ярость затуманила взор девушки, когда Уэс ушел. Она прошептала, едва шевеля губами:

— Извини, Джереми. Он негодяй.

— Не надо извиняться за него. Это ему следовало бы принести извинения. И я заставлю его сделать это.

— Нет. — Онести покачала головой. — Я сама отомщу ему… своим способом. — Посмотрев в глаза Джереми и увидев там вопрос, который он не осмеливался задать, она прошептала: — Он лгал, ты ведь понимаешь. Я никогда не говорила, что люблю его. Ни один мужчина не слышал от меня таких слов, тем более он. — Онести усмехнулась. — Сомневаюсь, что мерзавец знает значение этого слова.

— Ты признавалась в любви мне.

— Да, но это другое дело. — Чувствуя, что опасность еще не миновала, Онести взяла Джереми за руку: — Ты плохо выглядишь, Джереми. Почему бы тебе не пойти домой и не выспаться как следует? Я приду к тебе завтра утром и помогу убраться в доме, перед тем как ты пойдешь на работу.

Джереми ничего не ответил.

— Джереми… пожалуйста! Я должна вернуться за свой стол. Ты же знаешь, что Джуэл за это платит мне.

Рука Джереми все еще подрагивала.

— Мне хочется сбить улыбку с лица этого ублюдка.

Онести почувствовала, что его охватывает знакомое ей безрассудство.

— Джуэл не любит драк, и я тоже. Кроме того, я могу сама позаботиться о себе.

— Но он…

— Иди домой. Сделай это ради меня.

Наступило молчание.

— Пожалуйста.

Девушка увидела, как сразу множество чувств отразилось на лице Джереми, прежде чем он кивнул:

— Хорошо. Увидимся завтра.

Онести оставалась у бара, пока Джереми не вышел на улицу, затем направилась прямо к своему столу и возобновила игру. Несколько минут спустя, смеясь и шутя, несмотря на внутреннее смятение, она вновь почувствовала на себе взгляд Уэса.

«Подлый ублюдок!» — Онести продолжала улыбаться, зная, что не упустит свой шанс.

Ослепленный яростью, Джереми шел по улице. Ему было плохо, хуже, чем утром, когда он слез с лошади и из-за слабости не смог снова вскочить в седло. Время тянулось чертовски медленно. Он с трудом снял с седла одеяло и укрылся, стараясь унять дрожь, хотя было довольно жарко.

Устроившись под деревом, Джереми задремал, однако приступы дрожи и спазмы в желудке не давали ему покоя. Парень был уверен, что умирает. Наконец он крепко заснул и увидел во сне Онести. Проснувшись, Джереми почувствовал, что достаточно окреп, чтобы продолжить путешествие, но только очень медленно. Он прибыл в город в сумерках, но не осмелился показаться на глаза Онести в таком состоянии.

Джереми вымылся в бане, сбрил щетину и купил новую рубашку, потому что чистой у него не было. Такая покупка была для него неслыханной роскошью, но он знал, что скоро у него будет много денег и что Онести ждет его.

Бешенство вспыхнуло с новой силой.

«Будь проклят этот Хауэлл!» — мысленно выругался Джереми. Если бы не знать, что стычка с ним может нарушить планы… если бы не надо было доказывать Биттерсу свою способность, не привлекая чьего бы то ни было внимания, добыть нужную информацию…

Джереми понял, что Хауэлл на самом деле был в комнате Онести прошлой ночью. Там что-то произошло. Он не знал, что именно, однако в результате между ними возникла вражда.

О Боже!..

Джереми до боли сжал зубы. Неужели Хауэлл занимался с Онести любовью? Держал ее в объятиях, прижимался телом к телу, вдыхал аромат, присущий только ей? Гладил ее… целовал… и покорил, пусть даже на короткое время?

Нет, черт побери! Нет! Онести не могла пойти на это! Она и раньше поощряла легкий флирт, но никогда не отдавалась ни одному мужчине. Он знал это точно, потому что Онести всегда говорила, что слишком дорожит собой, чтобы вступать в случайные связи.

Джереми попытался взять себя в руки. Его губы тронула улыбка. Он не сомневался, что Онести, может, и не отдавая себе в этом отчета, берегла себя для него.

Эта мысль принесла Джереми временное удовлетворение, однако образ Уэса Хауэлла снова возник перед ним. Сжав кулаки, парень прошел еще несколько шагов, затем толкнул двери ближайшего салуна и вошел внутрь. В расстроенных чувствах Джереми сразу направился к бару. Он ушел из «Техасского бриллианта», потому что знал: если останется, стычки с Хауэллом не избежать. «Необходимо набраться терпения и, выждав подходящий момент, не упустить свой шанс», — решил он.

Однако ждать было очень тяжело. Надо выпить, чтобы полегчало. Только один стаканчик.

Уэс стоял возле бара со стаканом в руке, не веря, что мог сделать такое.

В зеркале ему было видно, что Силс ушел из салуна. Онести заставила своего любовника уйти во избежание неприятностей. Уэс даже сожалел, что она сделала это. Он увидел, что девушка вернулась за свой стол и начала сдавать карты, как будто ничего не случилось.

А действительно: что произошло? Что заставило его подойти к Онести и Силсу? Онести совершенно справедливо сказала, что он не имеет права вмешиваться в их беседу. Конечно, он лишил себя этой возможности, отдав ей честь прошлой ночью и удалившись.

Что же все-таки побудило его на такой поступок? Может быть, то, что Онести заставила его сердце взволнованно забиться, когда спускалась по лестнице, сознавая, что дьявольски красива и что при виде ее у кого-то перевернутся все внутренности? Или то, что девушка до предела возбудила в нем жажду новой встречи, направившись прямо к нему только для того, чтобы пройти мимо и поприветствовать другого мужчину? А не возникло ли это решение, когда Онести так смотрела на этого щенка Джереми Силса, как будто он был единственным мужчиной в мире, и Силс коснулся ее обнаженного плеча, которое Уэс так страстно целовал прошлой ночью?..

Выдержка могла изменить ему и после того, как до него донеслись слова: «Потому что ты любишь меня». И Онести кивнула в ответ, согласившись.

«Черт побери, как легко она относится к этим словам! — пронеслось в голове у Уэса. — Будь она проклята! И будь проклята моя слабость к ней!» Ночью он преподал урок Онести Бьюкенен, но и сам кое-чему научился. Однако, по правде говоря, не важно, как вела себя девушка и что говорила, — он все равно хотел ее.

Уэс попытался подавить чувства, вызывающие такие признания. У него еще будет возможность встретиться с ней, потому что оба они знали, что не все между ними кончено. В следующий раз он не бросит ее.

— Этого не будет, парень. — Уэс повернулся на сиплый голос, неожиданно прозвучавший сбоку. Стоящий рядом старик со странным пронизывающим взглядом продолжил: — Того, о чем ты думаешь… никогда не будет.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, старик.

— Наверняка понимаешь.

«Сумасшедший петух», — отметил про себя Уэс и отвернулся, но тут же услышал резкие нотки в скрипучем голосе старика:

— Невежливо отворачиваться, когда с тобой разговаривают. Мне не хотелось бы учить тебя хорошим манерам, но я всегда делаю то, что должен сделать, понял?

Услышав открытую угрозу, Уэс посмотрел на пристававшего к нему человека. Седые взлохмаченные волосы и морщины на сером лице свидетельствовали о почтенном возрасте подошедшего. Несмотря на то что старик изо всех сил старался держаться прямо, его голова едва доходила до плеч Уэса, и, судя по виду, он весил не более ста фунтов. Однако руки его не дрожали… мозолистые, узловатые руки, сжатые в кулаки на поясе с пистолетом. Колючие маленькие глазки пристально смотрели на Уэса.

«Вот вздорный старик!» — мелькнула досадливая мысль, но тем не менее Уэс спросил:

— Что вы имеете в виду?

— Разве не ясно?

— Я не понимаю, о чем вы говорите.

— Все ты прекрасно понимаешь. Но если хочешь, чтобы я растолковал тебе, изволь. — Старик сурово посмотрел на Уэса. — Я видел, как ты разговаривал с Онести…

Уэс напрягся.

— И думаю, был с ней не слишком-то вежлив. Из-за этого она вынуждена была отправить Джереми домой — хотела уберечь его от неприятностей. Онести может сама позаботиться о себе. Я бы ничего не стал говорить сейчас, если бы не выражение твоих глаз.

— Выражение моих глаз…

— Да! Именно так! И не пытайся притворяться, будто не понимаешь меня! Я не настолько стар, черт побери, чтобы не распознать твои мысли!

Уэс внимательно посмотрел на старика. «Кто он и какое отношение имеет к Онести?» — подумал он.

— Тебя интересует, кто я такой, не так ли?

Уэс ничего не ответил.

— Меня зовут Сэм Потс. Нет нужды называть мне твое имя. Я уже знаю и его, и твою репутацию, которая совсем меня не впечатляет. Нет, перед тобой не отец Онести и не ее дед, можешь не гадать. Ты говоришь с тем, кто должен предупредить тебя, вот и все. И я предупреждаю. Занимайся своим делом и не лезь куда не надо.

— Иначе что?

— Могу объяснить, если ты такой непонятливый.

Уэс помрачнел:

— Думаешь, ты сможешь выставить меня из города?

— Вовсе не собираюсь этого делать.

Уэс был удивлен. Сумасшедший старик! Он игнорировал тот факт, что Уэс во всем превосходил его, и тем не менее откровенно угрожал ему.

— Занимайся своим делом, старик.

— Я же сказал, что меня зовут Сэм.

— Занимайся своим делом, Сэм.

Впервые за время разговора Потс улыбнулся редкозубой улыбкой, в которой не было и намека на дружеское расположение.

— Советую тебе делать то же самое. И держись подальше от Онести, тогда все будет в порядке. — Немного помедлив, Сэм хотел было уйти, но неожиданно обернулся. Его морщинистое лицо выглядело спокойным, когда он добавил: — Запомни, что я сказал, слышишь?

Уэс не стал отвечать. Он повернулся к бару и увидел в зеркале, как старик на полусогнутых ногах направился прямо к Онести.

— Онести, дорогая…

Девушка подняла голову, услышав голос Сэма, искренне улыбнулась:

— Сэм, могучий старый пес…

— Да, я такой, не так ли? — Лицо Сэма оставалось серьезным. — У тебя найдется минутка поговорить со мной, дорогая?

— Эй, Онести, что сегодня происходит? Ты будешь сдавать карты?

Онести повернулась к ковбою и ответила одним словом:

— Нет.

Сделав знак сменяющему крупье, Онести услышала возгласы разочарованных игроков. Она успокоила их несколькими ласковыми словами, после чего позволила Сэму обнять ее. Он отвел девушку в угол и улыбнулся:

— Сегодня ты выглядишь необычайно красивой, дорогая.

— А разве обычно я не красивая? Ты и раньше говорил мне это.

Сэм неожиданно вздохнул:

— Мне кажется, у тебя неприятности, не так ли?

Онести едва удержалась от желания взглянуть в сторону бара.

— Какие неприятности?

— Ты всегда была хорошенькой девушкой, и на тебя постоянно заглядывались мужчины. Теперь ты женщина, и противиться своим желаниям становится все труднее.

— Сэм…

— Держись подальше от него, Онести. — Внезапно лицо старика помрачнело. — Он не такой, как другие мужчины. С ним нельзя играть. — На ее вопросительный взгляд он ответил: — Ты знаешь, о ком я говорю.

Онести не стала притворяться:

— Не беспокойся обо мне.

— Я и не думаю беспокоиться.

Что-то в голосе Сэма встревожило ее.

— Почему ты заговорил об этом, Сэм?

— Я посмотрел в глаза Уэсу Хауэллу, после того как он взглянул на тебя, и увидел причину для беспокойства. Поэтому и говорю тебе. Я оберегал тебя всю свою жизнь и сейчас не могу оставаться в стороне, что бы ты ни говорила. Я уже предупредил его…

— Предупредил его? — Онести недоверчиво взглянула на него. — И что же ты сказал ему?

— Ничего особенного. Посоветовал, как и тебе, поостеречься.

— Я не боюсь ни Уэса Хауэлла, ни какого-либо другого мужчину!

— Не зарывайся! — Сэм покачал головой, увидев, что Онести поджала губы. — И не сходи с ума.

— Я и не схожу.

— Еще как сходишь.

Онести задумалась. «А ведь он прав», — констатировала она.

— Ну и что? Я уже взрослая, Сэм, и могу сама решить, что мне надо! Мне не хочется, чтобы кто-то вмешивался в мою жизнь!

Сэм ничего не ответил, и Онести попыталась овладеть собой. Она примирительно погладила его колючую щеку, затем продолжила более мягким тоном:

— Я очень высоко ценю все то, что ты сделал для меня, но сейчас уже не надо следить за мной.

Сэм смотрел на нее своими маленькими немигающими глазками.

— Я уже не та маленькая потерявшаяся девочка, которую ты нашел у реки, Сэм.

Неожиданно глаза Сэма увлажнились.

— Да, ты права, дорогая.

Онести вдруг сама ощутила, что на глаза навертываются слезы, и рассмеялась, чувствуя теплоту в его взгляде и в своем сердце.

— Старый плут! — Онести проглотила подступивший к горлу ком. — Ладно, ты предупредил меня, а я восприняла все, что ты сказал. Теперь можешь не беспокоиться. — Девушка отступила на шаг назад. — Я должна идти. Парни за столом злятся, и Джуэл, как ястреб, следит за мной.

— О, эта женщина… — Небольшой конфликт между двумя спасителями Онести дал о себе знать. Сэм недовольно проворчал: — Она самая упрямая из тех, что я когда-либо знал… и самая властная. С удовольствием поучала бы даже солнце, как ему светить, если бы могла. Однако ты не волнуйся. Джуэл старается казаться строгой, но ничего не сделает, потому что слишком привыкла к тебе. — Неожиданно старик подмигнул: — Кроме того, я всегда могу заступиться за тебя. — Онести с благодарностью посмотрела на отважного Сэма, а он добавил: — Если буду нужен тебе, только позови.

— Хорошо, Сэм. — Онести заставила себя улыбнуться. — Если бы ты нашел сегодня время побриться, я поцеловала бы тебя в щеку.

— Знаешь, я слишком стар для таких глупостей. Иди за свой стол, иначе, чувствую, мне предстоит серьезный разговор с Джуэл.

Взявшись за карты, Онести проводила взглядом костлявую фигуру Сэма, удивляясь, как не раз бывало и прежде, насколько точно старик мог читать ее мысли.

— Ты собираешься сдавать карты, Онести?

Онести вернулась к действительности и, лукаво улыбнувшись высокому ковбою, сидящему напротив нее, прошептала:

— Для тебя, Бак, готова сделать все, что угодно.

Она не знала, что заставило ее поднять голову в тот момент, когда Уэс Хауэлл, пробираясь сквозь толпу, направился к выходу. Он вышел из салуна не обернувшись, и Онести со странным ощущением потери снова приступила к своим обязанностям.

— Расскажи мне об Онести Бьюкенен все, что ты знаешь.

Встретившись с Джоном Генри Брауном на улице спустя несколько минут после ухода из «Техасского бриллианта», Уэс не мог поверить в удачу. Из всех людей, с которыми ему приходилось встречаться со времени прибытия в Колдуэлл, этот бывший техасец, пожалуй, был единственным, кому можно было доверять.

Уэс завел с ним разговор по пути в ресторан Верди Коттера. Помощник начальника полиции испытывал слабость к пончикам Берди и потому предпочитал это заведение. Учитывая свое возбужденное состояние и то, что выпил уже гораздо больше нормы, Уэс ограничился чашечкой кофе. Тучный ресторатор переваливаясь пошел на кухню, в то время как Уэс бегло оглядел комнату. Здесь были только постоянные посетители. Скоро заведение закроется на ночь. Уэс повернулся к Джону Генри, ожидая ответа. Казалось, тот был удивлен.

— Об Онести можно рассказать не так уж много. Я приехал в город два года назад и уже сообщил тебе все, что знаю.

Уэс напрягся, стараясь сохранять спокойствие:

— Ты рассказал мне только то, что я и сам заметил, наблюдая за ней. Она так же ловко манипулирует картами, как и мужчинами.

— Да, конечно, однако, черт побери, мне никогда не приходилось играть с ней. За ее длинными тонкими пальцами невозможно уследить.

Длинные тонкие пальцы. Уэс хорошо помнил их. Они так нежно гладили его спину, дрожали, расстегивая пуговицы на его рубашке…

Стараясь подавить нарастающее возбуждение, Уэс ответил:

— Да, я видел ее за работой, но мне хочется знать о ней больше. Откуда она? Каково ее прошлое?

— О, кажется, этого никто толком не знает. Говорят, что Онести сама плохо помнит свое прошлое.

— Да что ты!

— Рассказывают разные истории. Будто бы Джуэл приехала сюда с Онести несколько лет назад. До этого она держала салун в Абилине, но, когда дела пошли плохо, продала его и перебралась в Колдуэлл. Она очень деловая женщина, эта Джуэл. Очень крутая леди, но вполне ладит с клиентами.

— Ну а что известно об Онести?

— Поговаривают, что она дочь Джуэл, а отца своего никогда не знала. Но существует и другая история.

— Какая же?

— Будто бы Джуэл нашла ее.

— Нашла?

— Когда Онести была совсем маленькой… у реки.

Уэс молчал.

— Знаю, что эта история кажется невероятной. Если повозку накрыло волной и поток подхватил малышку, ее трудно было бы найти, не так ли? К тому же, говорят, в повозке была не одна девочка.

— Не одна?

— Да. Ходят слухи, будто несколько лет назад один приезжий человек, знавший Онести в Абилине, рассказал, что, кроме нее, в повозке были еще две девочки и что с того дня она больше не видела ни своих родителей, ни сестер. Он также говорил, что, когда Онести была маленькой, она расспрашивала всех, кто приезжал в Абилин, о своих сестрах. Джуэл просто сходила с ума. Вероятно, поэтому Онести прекратила поиски.

— Значит, Джуэл воспитала ее?

— Похоже, что так. Но и Сэм Потс также опекал ее все это время.

— Потс…

— Говорят, он был вместе с Джуэл, когда она нашла Онести.

Уэс вспомнил разговор со стариком, и ему стало понятно его поведение.

— А что общего у Онести с Чарльзом Вебстером?

— Это мне не совсем понятно. — Джон Генри пожал плечами, его угловатое лицо выглядело озадаченным. — Как я уже говорил, Джуэл, Вебстер и Онести большие друзья. Управляющий банком все время крутится рядом с ними. Говорят, Джуэл — его женщина и они вместе уже много лет.

— Много лет…

— Да, насколько мне известно, Онести была еще совсем маленькой, когда Вебстер сошелся с Джуэл. Теперь же она уже не ребенок, а Вебстер продолжает преподносить ей подарки.

— Подарки?

— Да, причем очень дорогие. — На лице Джона Генри промелькнула обида. — Кстати, недавно он купил лошадь, которую хотел приобрести я. Вебстер увел ее прямо у меня из-под носа, превосходную чалую кобылу, и подарил Онести на день рождения вместе с седлом и остальным снаряжением.

— Лошадь? Что будет делать с ней такая девушка, как Онести?

Джон Генри неожиданно улыбнулся:

— Наверное, ты никогда не видел, как она ездит верхом. — Он фыркнул, вызвав у Уэса раздражение, затем продолжил: — Иногда Онести выезжает по утрам. Она надевает штаны, которые обтягивают ее так, что мужчины просто стонут.

Внезапно Уэса охватило какое-то непонятное чувство, и он произнес гораздо резче, чем намеревался:

— Значит, Вебстеру нравятся женщины из салуна.

— Нет. Насколько я знаю, он никогда не засматривался на других девушек. Кстати, многие думали, что Вебстер собирается жениться на Джуэл, но потом выяснилось, что он уже женат…

— Женат?

— Да. Его жена очень больна… и помещена в какую-то больницу на востоке… поэтому он и сблизился с Джуэл и Онести.

Уэс понимающе кивнул:

— А Джереми Силс?

— Я уже рассказывал о нем. Его отец был пьяницей, и Силс, кажется, следует по его стопам. Он часто скандалит, но достаточно безобиден и больше вредит самому себе.

Уэс не выдержал и спросил:

— А что ты знаешь об отношениях Онести и Силса?

Джон Генри пожал плечами.

— И все-таки? — настаивал Уэс.

— Они очень дружны, но большего сказать не могу. Если между ними и есть что-то, Силс тщательно скрывает это, потому что Онести кокетничает почти с каждым мужчиной, входящим в салун. — Джон Генри усмехнулся. — Возможно, поэтому бедный парень и пьет!

Уэс вздрогнул, вспомнив, сколько стаканов он сам осушил за этот вечер.

Покончив с пончиками, Джон Генри деловито облизывал пальцы, когда Уэс спросил:

— А ты не слышал, говорят ли люди о деньгах, которые скоро должны поступить в банк?

Бывший техасец поднял голову и улыбнулся:

— Об этом толкует весь город.

— А что думает по этому поводу начальник полиции?

— Он не говорит об этом.

— Хорошо, тогда я скажу. — Джон Генри внимательно посмотрел на него. — Хочу привлечь несколько человек для охраны банка. Буду рад, если ты поможешь мне.

— Но я работаю на Карра.

— Разве при этом нельзя помогать мне?

— Не знаю…

Уэс подавил улыбку:

— Это называется сотрудничеством, однако начальник полиции почему-то отказывается его расширять. Твоя помощь облегчит мою задачу и обеспечит безопасность тех, кто заинтересован в сохранности денег, включая тебя и Карра.

Джон Генри продолжал молчать.

— Компания «Слейтер энтерпрайзес» платит мне за мою работу. Заплатит и тебе за помощь.

— За какую помощь?

— Мне нужно найти несколько человек, которым можно было бы доверять. Компания готова выплатить премии, если их деньги будут в сохранности. Поскольку ты лучше знаешь город, чем я, подбери несколько парней.

Помощник начальника полиции кивнул с серьезным выражением лица:

— Я могу назвать нескольких, которые, на мой взгляд, должны заинтересовать тебя, но, по правде говоря, мне хотелось бы сначала самому поговорить с ними, если не возражаешь.

— Мне нужно как можно скорее узнать результат. Первая партия денег должна прибыть в понедельник.

— Я знаю, как и весь город.

Уэс хотел ответить, но в это время к ним подошел усталый Берди:

— Я закрываю ресторан, парни.

Оставив на столе деньги, Уэс подождал, пока встанет Джон Генри, затем направился к двери. На улице он протянул бывшему техасцу руку:

— Мне было приятно поговорить с тобой, Джон Генри.

— Мне тоже. — Лицо парня осветилось улыбкой. — Увидимся завтра.

Проводив взглядом помощника начальника полиции, Уэс непроизвольно бросил взгляд на вход в «Техасский бриллиант».

«Эти длинные тонкие пальцы, — мысленно произнес он. По его спине пробежал холодок. — Да она настоящая чародейка, не иначе», — заключил техасец.

Сэм ехал, пустив лошадь медленным шагом. Знакомый запах земли заполнил ноздри. Вокруг слышались ночные звуки. Прохладный воздух освежал. Над головой на темном бархатном небе сияли звезды. Полная луна освещала холмистый пейзаж. По светлой, как днем, дороге ехать было легко, и потому Сэм мог подумать.

Старик выругался, вспомнив сцену, свидетелем которой был недавно в салуне «Техасский бриллиант». Он сразу понял, что не все в порядке, когда увидел Онести, спускавшуюся вниз по лестнице. На секунду в памяти всплыло испуганное, больное лихорадкой дитя, выброшенное потоком на берег. Казалось, взгляд этого ребенка и сейчас проступал в красивых глазах Онести. Когда же глаза девушки встретились с глазами Уэса Хауэлла, Сэм понял, в чем дело.

Он всегда говорил Онести, что из-за своего кокетства она попадет в беду. И как в воду глядел: девушка затеяла игру с неподходящим человеком. Сэм сжал челюсти. Ему все стало ясно, как только он взглянул на Хауэлла. Только слепой мог не увидеть, что техасец хочет овладеть Онести.

Сэм заерзал в седле, волнение его нарастало. Старик знал, почему это произошло. Онести никак не могла успокоиться, все ждала и ждала невозможного, верила, что произойдет чудо и она встретится со своими сестрами, которых унесли мутные воды, едва не отнявшие у нее жизнь. Ей было обидно, что никто не верил в это, и страшно от зарождавшегося с годами сомнения.

Сердито смахнув набежавшую слезу, Сэм почувствовал, как сжалось горло. Онести, конечно, была расстроена. Она вызывающе вела себя, как будто бросала вызов судьбе, которая лишила ее того, чего она больше всего желала. Девушка явно страдала, и Сэм переживал за нее.

Он понимал ее муки. Любимая дочка в таком же возрасте, в каком была Онести, когда ее нашли, навсегда покинула его. Сначала оспа унесла жену, а через год от той же самой болезни умерла и девочка. Сэм не мог прийти в себя несколько лет. Стараясь не вспоминать о своем горе, он даже не произносил имени дочери, однако знал, что боль никогда не пройдет. Затем судьба послала ему этого красивого ангелочка, безвольно лежащего на берегу реки, и, как только девочка открыла глаза и протянула к нему ручки, ища утешения…

Сэм тяжело вздохнул. Он никому не рассказывал, даже Онести, о своей дочери. Ему казалось, что ребенком Онести приняла бы эту историю за выдумку, сочиненную только для того, чтобы она слушалась его. Сэм понимал Онести лучше, чем кто-либо другой. Полжизни она разыскивала сестер и в то же время оплакивала их. Он сам, горюя о потере, не верил, что никогда не увидит дочурку. Сэм знал, что Онести не успокоится, пока не узнает о судьбе своих сестер, ведь девушка поверила, что они живы и стремятся, как и она, воссоединиться. Всем сердцем желая помочь ей, старик готов был ради нее отдать жизнь.

Что касается Уэса Хауэлла…

Сэм помрачнел. Этот парень не дурак, сразу все понял, однако старик сомневался, что его предупреждение может что-нибудь изменить. Хауэлл не отступит от задуманного. Но и он, Сэм, не привык идти на попятную.

Сэм потер шею своей узловатой рукой. Черт побери, как все сложно! Казалось, Онести попала в водоворот, который тянет ее вниз, а он стоит на берегу и размышляет, прыгать или нет.