Глядя на то, с какой покорностью индейцы несут тяготы своей беспросветной жизни, Анжелика подумала, что ее неведомый родитель явно не имел ничего общего со здешними жителями. От одного вида такой вот тупой покорности в груди у Анжелики закипал гнев, с которым она ничего не могла поделать.

Однако она всего лишь служанка в богатом доме и имеет право только молча наблюдать, сгорая от беспомощности и гнева. Но сама она ни за что не станет такой! Она пойдет на что угодно, но раздобудет деньги на поездку в Мехико и лечение Карлоса. Пожалуй, это было единственное в ее жизни в чем Анжелика была уверена совершенно твердо Ничто не остановит ее на пути к цели Никто и ничто

Гарет тщательно пытался слушать рассказ о работах на руднике, который велся на английском языке, к тому же с ужасным шотландским акцентом Сначала Доусон решил что вообще не поймет ни слова из колоритной речи инженера Брока Макфаддена Но мало-помалу растерянность прошла, и вот уже Гарет стал улавливать все – или почти все Это являлось большой удачей – ведь именно ради встречи с этим шотландцем Доусон проделал столь неблизкий путь

Гарет с любопытством разглядывал своего собеседника Первым делом в глаза бросались огненно рыжая шевелюра и борода, изрядно тронутые сединой Яркие веснушки украшали у Макфаддена переносицу хищного ястребиного носа Глубокие морщины залегли в уголках бледно-голубых глаз Можно ли вообразить нечто более несовместимое, чем здешняя выжженная солнцем бесплодная земля с ее смуглым темноволосым населением и этот вот рыжий чужеземный верзила?

Почти весь день ушел на то чтобы ознакомиться с обширным хозяйством – начиная с лесопилки и кончая дробильней и плавильней Как и другим гостям Аррикальдов, Гарету показали как обрабатывают руду, где расположены склады и рабочие места инженеров Все они были британцами, и руководил ими управляющий Горацио Кларк

Макфадден же отвечал за то, чтобы шахты не заливало грунтовыми водами Гарет быстро сошелся с этим неглупым трудолюбивым человеком Остальные гости давно уже потянулись к месту где слуги накрывали импровизированный стол, а Доусон словно завороженный слушал рассказы влюбленного в свое дело инженера

– Понимаете, Гарет, дело это непростое Ведь грунтовые воды всегда были для шахтеров проблемой В свое время владелец рудника продолбил под забоями туннель в две мили длиной чтобы вода сама туда стекала Когда шахты наконец осушили, добыча пошла удачно и приносила миллионные прибыли Но со временем забои вновь залила вода, и рудник забросили.

На лице Гарета отразилось недоумение. Понимающе кивнув, Макфадден продолжил:

– Да, после стольких вложений рудник собирались закрыть. Но тут конгресс издал специальный акт, позволивший иностранцам участвовать в зтих работах. Вот тут-то и появились мы с нашими машинами. Нынешний вид рудника говорит сам за себя.

– Да, сейчас он явно приносит немалую прибыль. Макфадден довольно кивнул:

– Да, мы потрудились на славу – и было ради чего. Многим пришлось проделать немалый путь до здешних гор!

– Вот и я приехал сюда издалека, Брок, – подхватил Гарет. – Дон Энрике уже говорил, какой проект я хотел бы с вами обсудить?

– Конечно.

Прежде чем начать, Доусон глубоко вдохнул. Ведь от того, удастся ли ему заинтересовать этого инженера, зависело так много!

– Брок, я бы хотел показать вам эту карту, – Гарет развернул аккуратно упакованную в промасленную кожу карту, проделавшую столь далекий путь в его седельной сумке. – Это – наша земля, – пояснил он – Вот эта ее часть практически безводна – настоящая пустыня. Но мы с отцом задумали оросить ее и превратить в поля и пастбища.

Шотландец склонился над картой, внимательно проследил обозначенное на ней речное русло и кивнул:

– Похоже, что река достаточно полноводна, но хватит ли воды на такие обширные площади? Придется перекрыть русло – не создаст ли это трудностей для вас или ваших соседей? К тому же, если…

Гарет беспомощно развел руками

– Погодите, Брок! Ведь именно на эти вопросы мы надеемся с вашей помощью получить ответ.

– Ах вот оно что! – лукаво улыбнулся Брок. – Сущие пустяки, верно? И я должен ответить на ваши вопросы, имея под рукой одну эту карту?

– Не только. – Гарет вытащил из седельной сумки кипу бумаг. – Вот еще карты… и отчеты, и обзоры – словом, отчет о том, что мы смогли сами проделать.

– Ого! – Макфадден отступил на шаг и озабоченно покачал головой. – Малыш, да ты собрался задать мне нешуточную работу! Надеюсь, вы понимаете, что для этого мне потребуется время?

– Конечно И я собираюсь еще немного погостить у сеньора Аррикальда После того как вы изучите бумаги, мы встретимся и обсудим реальность проекта, а также ваше участие.

– Да, да, я все понял, но не будем торопиться, – решительно промолвил Макфадден – Все это очень интересно, слов нет. вот только я не уверен, что сумею выкроить время.

Взглянув в окно, шотландец неожиданно умолк и помрачнел Гарет проследил за его взглядом и увидал худощавого рыжеволосого юношу, поднимавшегося по тропинке туда, где расположились гости Аррикальдов. Не проявляя к ним никакого интереса, молодой человек направился к небольшому костру, у которого хлопотала знакомая изящная фигурка.

Когда юноша приблизился, Анжелика обернулась, затем улыбнулась и что-то сказала. Юноша несмело коснулся ее руки, и у Гарета все сжалось внутри.

– Чертов сопляк!

Негромкое восклицание, сорвавшееся с губ Брока Макфаддена, заставило Гарета оторвать взгляд от окна.

– Мало ему английских девиц – надо же обратить внимание именно на нее!

Гарет с трудом сдержал ответное восклицание, а растрепанный шотландец продолжал:

– Стоит делу коснуться женщин – и из головы у этого малого мигом вылетает вся хваленая рассудительность Макфадденов! Как увидел эту красотку, вообще обо всем забыл!

Вспомнив о присутствии Гарета, Брок обернулся и виновато пробормотал, качая головой:

– Этот дурачок – мой родной брат. Младшенький… Утешение нашей матери. Он для меня скорее сын, чем брат. Приехал сюда совсем недавно. Превосходный инженер, квалифицированный, умный… во всем. кроме отношений с женщинами! – шотландец явно ждал сочувствия. – Мы и раньше встречали эту девчонку… ну и слыхали про нее кое-что. Дескать, это старый священник уговорил дать ей работу на асиенде, потому как иначе никто бы и на порог такую не пустил. Родитель ее никому не известен, ясно только как Божий день, что это не тот человек, которого она зовет отцом. А Питер, как побывал у Аррикальдов, ни о чем, кроме нее, и не думает. Хоть ты тресни! Только и старается лишний раз повидаться с нею. А она – ни в какую. Непростая штучка.

И насколько мне известно, сумела не на шутку возбудить молодого Аррикальда.

Гарет залился гневным румянцем. Но как прикажете отрицать очевидное? Тем паче что сама Анжелика ведет себя весьма вызывающе.

– Ну вот, – заметил состояние Гарета Брок, – я вижу, вы поняли, про кого речь. Смазливая девка, малыш из-за нее стал сам не свой…

Гарет упрямо набычился и промолвил, стараясь сменить тему:

– Так что вы скажете о нашем проекте, Брок? Макфадден озабоченно нахмурился, снова обратив свое внимание на разложенные перед ним бумаги. С минуту подумав, он решительно заявил:

– Ладно, я займусь чтим… по крайней мере дам вам знать, стоит за это дело браться или нет. Но могут возникнуть вопросы…

– Я собираюсь в скором времени еще раз заглянуть сюда.

– Это будет весьма кстати.

Брок Макфадден ответил на рукопожатие Гарета, но его взгляд опять был прикован к тому, что творилось за окном. Даже густая борода не скрыла, как сурово сжались челюсти шотландца. Впрочем, Доусон испытывал примерно те же чувства. Чертова шлюха! Осталось ли на земле такое место, где она не успела привлечь к себе внимание?!

Когда Гарет припустил по тропинке к толпившемуся под деревьями обществу, состояние его духа ничем не напоминало беззаботное настроение остальной компании.

Слушая Питера, Анжелика улыбалась. Ее привлекала мягкость молодого шотландца и его забавные манеры. Она с удовольствием слушала его и вряд ли отдавала себе отчет, как толкуют окружающие теплый огонек, блестевший в ее серебристых глазах.

– Да, сеньор Макфадден, – негромко отвечала она, – я тоже рада вас видеть.

– Никакой я вам не сеньор Макфадден, Анжелика. Меня зовут Питер, и я был бы очень рад, если бы вы звали меня так.

Юноша переминался с ноги на ногу и с высоты своего роста зачарованно глядел на Анжелику. Ни одна женщина на свете не могла поспорить красотой с Анжеликой Родриго! И ему было наплевать на то, что твердил о ней старший брат – а в придачу с ним и все остальные. Во взгляде этих дивных очей он читал только невинность.

– Нет, это ни к чему. Вряд ли хозяйка это одобрит. А я не хочу делать ничего такого, что могло бы…

– Но разве называть меня по имени – это преступление? – не поверил своим ушам Питер.

Сзади кто-то громко фыркнул, и, обернувшись, Анжелика увидела ухмыляющуюся физиономию Жозефины. Если этой беседе не положить конец, о ней снова пойдут гулять сплетни. Виновато пожав плечами, Анжелика пробормотала:

– Ну вот, пора подавать угощение. Вы уж извините…

Словно зачарованный, Питер Макфадден протянул вперед руку, и его загрубевшая от работы ладонь легла девушке на локоть. Она нахмурилась и вопросительно заглянула в его бледно-голубые глаза.

– Нет, не уходите так скоро, пожалуйста, Анжелика! Я… я бы хотел, чтобы вы оказали мне честь и разрешили как-нибудь навестить вас.

Анжелика помрачнела еще сильнее. Она вовсе не собиралась заводить с кем-то дружбу, а уж в особенности с этим молодым иностранцем, за каждым шагом которого местные сплетники следили с утроенной бдительностью. Она знала о своей репутации и не сомневалась, что станет еще большим объектом злословия, если ответит на просьбу Питера согласием. Этого делать нельзя. Слишком многое зависит от того, сумеет ли она сохранить свое место на кухне у Аррикальдов

Но она не сомневалась, что за взглядом голубых глаз не таится никаких подвохов. Питер Макфадден ей нравился. Эти необычно рыжие волосы, мягкими завитками ложившиеся на плечи… И юношески трогательное лицо – кстати, довольно привлекательное, несмотря на некоторую грубость черт. Странный, непривычный для мексиканцев оттенок кожи. А как сияют на солнце его густые золотистые брови! Впервые она видела человека, чей облик был настолько пропитан солнцем. Даже лоб и переносицу усеивали мелкие рыжие веснушки. А глуховатый, по-юношески ломкий басок звучал проникновенно и искренне.

Анжелика отлично знала, что Питер намного старше, чем можно судить по его виду. Об этом свидетельствовало хотя бы то ответственное положение, которое он занимал. Но все равно его нескладная, худощавая фигура казалась ей бесконечно трогательной. С самой первой их встречи Питер проявлял к Анжелике чрезвычайно горячий, но и полный почтения интерес. Она честно пыталась остудить его чувства. Но все оказалось напрасно.

Вот и теперь он робко улыбается, глядя ей в глаза, и она не может устоять перед его обаянием. В его взоре не было и следа осуждения, ни малейшего намека на то, что он прислушивается к сплетням. Если бы она могла…

– Если не ошибаюсь, вы – Питер Макфадден? Знакомый бас прервал размышления Анжелики. Она резко обернулась.

– Да, меня зовут именно так. А вас?

– Гарет Доусон, – натянуто улыбаясь, он протянул руку. – Я приехал на рудник вместе с гостями сеньора Аррикальда. Только что мы весьма плодотворно побеседовали с вашим братом. Я оставил ему карты и некоторые другие бумаги, которые требуют скорейшего рассмотрения. Я был бы рад знать и ваше мнение, поскольку брат рекомендовал вас как весьма опытного специалиста.

– Я польщен вашим доверием, мистер Доусон, и с удовольствием ознакомлюсь с вашими материалами. Но в данный момент я бы хотел закончить разговор, – Питер со смущенной улыбкой кивнул в сторону Анжелики. – И с вашего позволения…

– Анжелика!..

Девушка оглянулась на потерявшую терпение Кармелу.

– Анжелика, сделай одолжение, займись наконец делом! Сеньора не привыкла ждать!

– Сию минуту, Кармела…

Демонстративно не замечая Гарета Доусона, Анжелика улыбнулась Питеру Макфаддену. По правде сказать, вмешательство Кармелы оказалось весьма кстати. Под мрачным испепеляющим взглядом Гарета беседа с Питером потеряла свою прелесть.

– С вашего позволения, сеньор Макфадден… Питер обиженно покачал головой.

– Меня зовут Питер, Анжелика, – промолвил он. – И я буду рад, если вы когда-нибудь вспомните об этом.

Слова шотландца напомнили ей о недавнем требовании Гарета, и Анжелика покраснела. Не смея поднять глаза на гневную физиономию Доусона, она не сводила глаз с Макфаддена. Истолковав этот взгляд в свою пользу, молодой человек как бы невольно положил руку ей на плечо.

– Анжелика! Очнись…

Очередной окрик Кармелы заставил ее оглянуться Совсем зардевшись, девушка пробормотала

– Извините…

В следующую минуту она уже суетилась с остальными слугами у костра, оставив мужчин наедине.

Гарет был вне себя от ярости. Любезничанье Анжелики с Питером Макфадденом переполнило чашу его терпения. Маленькая ведьма нашла отличный способ еще больше раззадорить Гарета, воспользовавшись слабостью этого юного олуха! Черт бы ее побрал!

Тем временем взгляд Гарета невольно следил за изящными движениями маленькой кухарки, ловко наполнявшей господские тарелки. Повариха потрудилась на славу, однако не аппетитные запахи ее стряпни привлекали внимание техасца. От неутоленного желания у него давно скрутило все кишки – какая тут к черту еда?! Сейчас его манило только одно: ее тело. Его губы жаждали отведать лишь один вкус: дивный вкус ее губ.

Доусон раздраженно покосился на Макфаддена и понял, что Питеру также нет дела до окружающих: шотландец все еще смотрел ей вслед. Это вызвало у Гарета новую вспышку ревности.

С трудом удержав вертевшиеся на губах проклятия, он было пошел прочь, но его остановили слова Питера:

– Как прекрасна эта девушка! Нет никого прекраснее ее. Не знаю почему, но она совсем не похожа ни на одну из здешних женщин. Она не похожа ни на одну из женщин во всем мире…

Гарет хотел было высказать все, что думает по этому поводу, но сказал только:

– Совершенно верно. Спросите любого – и он подтвердит, что она не такая, как все…

– Да, да, я все слышал, я не глухой, мистер Доусон, – неожиданно вскинулся Питер, сердито блеснув глазами. – Я не такой юнец, каким кажусь. И именно потому не придаю значения всем сплетням, которые старательно повторяет мой брат.

Столь дерзкая отповедь из уст какого-то молокососа снова заставила Гарета вспыхнуть от гнева, и он нарочито небрежно повел плечами:

– Я приехал на рудник Сан-Хосе вовсе не для того, чтобы обсуждать достоинства челяди донны Терезы. Меня интересует прежде всего деятельность вашей компании и оценка вами нашего проекта.

– Насчет меня можете не беспокоиться, мистер Доусон. Я обязательно выскажу свое мнение по этому поводу, – все еще раздраженно промолвил молодой человек, и Гарет поспешил протянуть ему руку, раскаиваясь в своей несдержанности:

– Буду очень рад. – Питер поколебался, но все же ответил на рукопожатие, и Доусон облегченно добавил: – С вашего позволения, я бы хотел вернуться к остальным гостям. Похоже, они собираются приступить к ленчу.

Вскоре Гарет вместе с прочими господами направился к расставленным под открытым небом столам. По пути он презрительно хмыкнул, вспомнив наивное простодушие Питера Макфаддена. Юный шотландец не боится высказывать свое мнение вслух, этого у него не отнимешь. Вот если бы он еще и был прав!

Анжелика взглянула на сверкавший синевой небосвод. Судя по всему, солнце давно перевалило за полдень, и девушка облегченно вздохнула. Близился конец долгого, полного суеты дня. Утренней прохлады и свежести не осталось и в помине, духота давила и обволакивала. Правда, густые кроны деревьев все же защищали от безжалостного солнца.

Под ними укрылись гости донны Терезы. Жаркий день и обильное угощение настроили их на ленивый лад, и никто не спешил прерывать столь приятный пикник.

В отличие от них Анжелике не терпелось поскорее вернуться домой. От взглядов, то и дело посылаемых ей украдкой доном Эстебаном, девушка чувствовала крайнюю неловкость, которую усугубляла мрачная ухмылка техасца, ни на миг не выпускавшего ее из виду. Слава Богу, гости наконец-то насытились и разошлись кто куда: теперь дону Эстебану придется постоянно находиться возле сеньориты Валентин и развлекать ее беседой. Может, это хоть на время позволит Анжелике немного расслабиться.

Гарет Доусон о чем-то разговаривал с донной Терезой и доном Энрике. Сосредоточенность и деловитость техасца плохо сочетались с благодушным настроением остальной компании. Из-за жары он позволил себе скинуть сюртук. Тонкая белая рубашка с распахнутым воротом и отлично пошитые брюки плотно облегали его мощную фигуру.

Она снова украдкой посмотрела в сторону Гарета. Вот он стоит, лениво прислонившись спиной к стволу дуба, засунув руки за ремень. Донна Тереза что-то сказала, и он искренне улыбнулся в ответ и учтиво кивнул. Надо же, как перевоплотился этот мрачный, настырный тип! От запомнившегося ей облика не осталось и следа. На смену ему пришел очаровательный джентльмен, везде чувствующий себя как дома.

Сердечко Анжелики тоскливо сжалось. Еще бы, все свои улыбки он припас для донны Терезы, а не для ничтожной кухарки, которой вынес приговор еще до знакомства с нею.

Она решительно повернулась в сторону костра и увидела Кармелу с Жозефиной, пристроившихся в тенечке и наслаждающихся небольшой передышкой. Анжелика с радостью воспользовалась редкой минутой свободы и отправилась по тропинке к небольшому ручью. Звонкое журчание кристально чистых струй так и манило насладиться желанной прохладой.

Девушка прошла немного выше по течению. Покрытые серебристым мхом скалы здесь спускались к воде удобными уступами: лучшего места для уединения и отдыха нечего было и искать.

Анжелика поспешила к воде, на ходу скидывая сандалии. Осторожно коснулась воды кончиками пальцев и охнула: ручей показался ледяным. Однако влага несла такую свежесть, что Анжелика невольно засмеялась от удовольствия. Осторожно она опустила в ручей ноги и уселась на берегу, запрокинув голову к небу.

Под блаженно зажмуренными веками зажегся теплый алый свет: рассеянные солнечные лучи пробивались сюда сквозь листву. Усталость и тревоги долгого дня покидали ее, и Анжелика тихонько вздохнула.

– Ага, вот где ты прячешься…

Девушка испуганно оглянулась и увидела знакомую рослую фигуру. Мрачное выражение лица Гарета Доусона придало невинному замечанию оттенок обвинительного приговора. Анжелика решительно возразила:

– И вовсе я не прячусь… просто пользуюсь свободной минутой, чтобы побыть одной.

Техасец поморщился и спросил:

– Следует ли мне понимать это так, что ты не ищешь общества?

– Да.

Несмотря на столь откровенный ответ, Доусон продолжал приближаться. Вот он подошел вплотную и уселся совсем близко от Анжелики – отчего у нее сразу же испуганно забилось сердце. Несколько минут Гарет внимательно смотрел на нее и наконец произнес:

– Я пришел, чтобы извиниться перед тобой, Анжелика. Прошлой ночью я был не прав. Только что из разговора с донной Терезой я узнал, что у тебя действительно есть больной брат. Она говорила, что состояние его весьма плачевно… и ваш приходский священник сомневается, сумеет ли он…

– Вам нет нужды пересказывать слова падре Мануэля! – воскликнула Анжелика, не желая дать Гарету договорить до конца. – Падре Мануэль уверен, что при надлежащем лечении и уходе Карлос непременно поправится!

Гарет изумленно наблюдал за этой вспышкой. Его рука невольно потянулась к гневно алевшей нежной щечке, но Анжелика отпрянула.

– В любом случае я был не прав, обвиняя тебя во лжи.

– Вы чрезвычайно любезны, сеньор Доусон.

– Гарет… – возразил он, стараясь не обращать внимания на ее язвительность.

– Ну уж нет. С моей стороны было бы большой глупостью начать обращаться к вам по имени. Это могло бы породить иллюзию близости, о которой я не помышляю и которую не намерена допускать.

Судя по всему, удар попал точно в цель. Гарет сердито поджал губы.

– Ну конечно, ведь все нежные слова и ласковые взгляды предназначаются только этому рыжему недорослю. – Все больше распаляя себя, он продолжал: – Хотел бы я знать, что может предложить тебе Питер Макфадден такого, чего не могу я?

– Питер Макфадден может предложить мне дружбу… сочувствие… он относится ко мне с уважением. Впрочем, для вас все эти слова – пустой звук!

– О, я отлично знаю, что значат эти слова, и не бросаю их на ветер! – Его черные глаза заблестели. – Но я не намерен разбазаривать их направо и налево! На данный случай у меня найдутся иные, намного более уместные слова: желание и страсть. А еще удовольствие, Анжелика. Я обещаю, что ты будешь полностью удовлетворена – не меньше, чем я.

– С чего вам взбрело в голову, что я только этого и хочу?! – возмутилась Анжелика. Ей ужасно хотелось сбить спесь с этого самоуверенного типа. – Плохо же вы знаете людей, сеньор Доусон, – она рассмеялась как можно презрительнее. – Что вы, что Эстебан Аррикальд – два сапога пара…

– Не смей сравнивать меня с Эстебаном Аррикальдом… и вообще ни с кем другим! – Анжелика от души радовалась, что сумела задеть техасца. О возможных последствиях его ярости она старалась не думать.

– Я буду сравнивать кого захочу и с кем захочу! Ведь именно этого и следует ожидать от такой, как я, не так ли? Неужели вы так ничего и не поняли? – И, сокрушенно качая головой, она добавила: – Что ж, значит, вы еще больший глупец, чем мне показалось вначале…

– Я не глупец… и я действительно знаю, чего ты хочешь, Анжелика! Ты достаточно сметлива, чтобы сообразить, кому можно больше доверять: Эстебану Аррикальду или Питеру Макфаддену. Но от меня ты бы получила намного больше, чем от них обоих. Анжелика! – Он заворожено уставился на ее губы и ласково погладил девушку по щеке. – Я даже не буду торговаться. Назови свою цену и ты получишь ее…

Обида окрасила ее щеки румянцем.

– Но я вовсе не хочу вас, сеньор Доусон! Позволив себе еще миг полюбоваться на ярость, исказившую черты Гарета Доусона, она вскочила. Но техасец оказался проворнее, он схватил ее и рывком привлек к себе. Анжелика невольно охнула от боли в плече. Гарет сердито нахмурился и поглядел на глубокую ссадину

– Это сделал Эстебан?

– Отпустите, – вырывалась Анжелика. – Подумаешь, синяк! У меня бывали и похуже!

– Да, – задумчиво пробормотал Гарет, медленно поднимая взгляд, – надо полагать, что бывали.

Пламя в его глазах разгоралось все жарче. Доусон осторожно поднес ее руку к губам и запечатлел на ней легкий поцелуй.

Анжелика, не привыкшая к подобному обхождению, снова стала вырываться. Ее дыхание участилось. Голова стала какой-то пустой и легкой, и неведомо откуда появилось ощущение бесшабашного веселья.

– Отпустите меня! Оставьте меня в покое! – Все еще пытаясь освободиться, они внезапно ощутила, что дрожащие ноги больше не повинуются ей.

– Нет, Анжелика… Ты вовсе не желаешь, чтобы я тебя отпустил. И не пытайся скрыть это от меня. – Он легко поборол ее слабые попытки сопротивления и осторожно уложил на землю.

Легка на мягкой подстилке из мха. накрытая сверку мощным разгоряченным телом Гарета, Анжелика вновь ощутила жаркую волну истомы.

– Анжелика, я не в силах забыть вкус твоих губ… такой пряный, волшебный… Позволь поделиться с тобою, МИЛАЯ. Позволь дать тебе почувствовать то же, что чувствую сейчас я!

В следующий миг он припал к ее губам. Поцелуй длился и длился, окончательно подавляя способность к сопротивлению. Ее тело расслабилось, стало мягким и податливым. Доусон хрипло застонал.

Ему вторил чей-то страстный грудной стон, и до Анжелики не сразу дошло, что стонет она сама. Она плавилась, как воск, она растворялась в океане восхитительных ощущений…

– Ублюдок!

Яростное восклицание заставило обоих резко обернуться. Гарет встал, не сводя глаз с гневного лица Эстебана. Анжелика также вскочила и попятилась, но толстый ствол старого дуба перекрыл ей путь к отступлению. Эстебан стоял напротив Гарета, и его правильные черты искажала злобная гримаса.

– Эта женщина моя, моя! – севшим от ярости голосом вымолвил Эстебан. – Слушай и запомни раз и навсегда! Здесь, в Реал-дель-Монте, ты находишься под покровительством семьи Аррикальдов. И хотя бы в знак признательности за наше гостеприимство тебе следует вести себя прилично. В частности, держаться подальше от женщин в нашем доме – не важно, служат они на кухне или…

– Не ты, а твои родители хозяева в этом доме, Эстебан, – спокойно прервал его Гарет, хотя в его глазах полыхало пламя гнева. – А они не ставили мне подобное условие. И если тебе так приспичило заботиться об их благополучии, думаю, ты несказанно обрадовал бы отца и мать, если бы сам держался подальше от Анжелики.

– Нет уж, изволь выслушать меня, Гарет Доусон! Ибо мне угодно требовать, чтобы ты не смел прикасаться к Анжелике! Она – моя…

– Неправда, я не ваша! – Анжелика наконец-то обрела дар речи и смело выступила вперед. – Я не ваша женщина, я не женщина Гарета Доусона – и не буду ничьей из вас никогда! Вы оба навыдумывали бог знает что и не желаете смириться с очевидным! Дон Эстебан, вас наверняка заждалась Долорес Валентин, и у нее-то вы найдете более теплый прием, чем у меня!

Эстебан ожег яростным взглядом дерзкую служанку. Его глаза задержались на дивно прекрасном в минуты гнева лице, и он прошептал с угрозой

– Ну, шлюха, можешь не сомневаться, я запомню эти речи! Ты о них пожалеешь, когда придет мой час, и ты сама будешь умолять меня овладеть тобою…

– Никогда! Никогда такого не будет!

Анжелика изо всех сил старалась освободиться от липких щупальцев страха. Где-то в уголке сознания билась тревожная мысль о том, что она нажила себе всесильного врага, тягаться с которым бесполезно

Эстебан оглянулся на неподвижно застывшее лицо Гарета Доусона и презрительно рассмеялся:

– Сколько заплатил этот гринго, чтобы ты позволила себя лапать? Наверное, немало – ведь не очень-то приятно отдаваться тому, кто холоднее рыбы. Взгляни сама, Анжелика, взгляни он даже не возбудился. Он только что лежал на тебе, а теперь слушает что все как ни в чем не бывало! Он, наверное, и любовью толком заняться не может, и женщину не может удовлетворить как следует…

– Довольно, Эстебан! Ты наболтал более чем достаточно! – прозвучал низкий голос Гарета, слегка дрожавший от тщательно сдерживаемых чувств. – Тебе давно пора вернуться к гостям. Твоя мать наверняка уже гадает, куда ты исчез…

Эстебан невнятно выругался.

– Ты опять прячешься за юбками, Гарет Доусон! Какое тебе дело, ищет меня мать или нет. Мне плевать на то, что ей угодно будет сказать или подумать. Я все равно сделаю так, как захочу. Так я поступал всю жизнь!

– Но не сейчас. Коль скоро дело касается Анжелики… Мужчины мерили друг друга яростными взглядами. Гарет невольно сжал кулаки. Анжелика осторожно покосилась п сторону Эстебана и с испугом уловила едва заметное движение его руки. Она знала, что Аррикальд не расстается с кинжалом и, не задумываясь, пускает его в ход. Желая помешать кровопролитию, она подалась было вперед, но застыла, услыхав шум на тропинке.

Через несколько мгновений в зарослях мелькнула фигура Кармелы. При виде столь необычной сцены повариха застыла как вкопанная. Окинув взглядом готовых сцепиться мужчин и растерянную, смущенную Анжелику, она невозмутимо произнесла:

– Анжелика, мы собираемся домой. На небе полно туч. Наверняка будет гроза, и донна Тереза вовсе не хочет, чтобы она застала нас в пути.

Поскольку никто не ответил, Кармела все так же невозмутимо обратилась к Эстебану:

– Дон Эстебан. донна Тереза просила найти вас и предупредить об отъезде. Правда, она считала, что вас следует искать в конторе рудника – дескать, вы могли отправиться туда, чтобы лично проверить деловые бумаги. – А я вместо этого шляюсь по кустам и занят совсем другим делом…

Взгляд Кармелы задержался на смущенном личике Анжелики, с губ которой сорвалось невнятное возражение. Эстебан покачал головой и холодно улыбнулся.

– Ну-ну, не дрейфь, шлюшка. Ни я, ни Кармела не станем пересказывать моей матушке то, что здесь случилось.

Верно, Кармела? – Он посмотрел на повариху в упор и, дождавшись ее кивка, снова обратился к Анжелике – Пусть это останется в прошлом, и давайте забудем обо всем.

Однако в его гладах читалось совсем иное. Еще раз смерив взглядом Гарета Доусона, Эстебан озабоченно покосился на хмурое небо и повелительно взмахнул рукой Анжелике:

– Тебе следует поторопиться, пока над твоей головой также не собрались тучи. А мне совсем не хотелось бы портить такой чудесный день, выговаривая тебе. – Однако девушка не шевельнулась, и Эстебан, теряя выдержку, воскликнул: – Иди же сюда! Быстро!

Но Анжелика предпочла ступить на тропинку лишь следом за Кармелой, старательно обойдя Гарета Доусона. Она не желала лишний раз смотреть на гринго. который едва не навлек на нее грозу… а еще меньше ей хотелось признать тот факт, что он почти добился своего, несмотря на ее отчаянные попытки бороться…

Гарет взглянул на клубившиеся над головой тучи. Небосвод, еще несколько минут назад сиявший безмятежной синевой, превратился в грозное черное месиво. Поднялся сильный ветер, и гости Аррикальдов поспешно собирали свои пожитки и направлялись к стоявшей наготове карете. Гарет со все возраставшим раздражением наблюдал за тем, с какой небрежностью Эстебан обращается с Долорес Валентин. Ничего не подозревавшая милая девушка, нежно зардевшись, с помощью своего избранника поднималась по узкой тропинке к экипажу.

Черный жеребец Аррикальда был привязан позади кареты. Стало быть, Эстебан решил проделать обратный путь в экипаже. Похоже, угроза вымокнуть до нитки всерьез напугала его. Впрочем, якобы даря свое внимание наивной сеньорите Валентин, он вполне мог предаваться разнузданным мечтам о прелестях Анжелики Родриго. Тем более что сеньоры Флорес, Алькасар и Эррикавера предпочли переночевать у гостеприимного Горацио Кларка и уже сообщили дон Энрике, что вернутся на его асиенду завтра утром.