Мечта

Барбара Делински

Мечта

Глава 1

Джессика Кросслин опустилась на стул у письменного стола. Ее юбка из бархатистой мягкой ткани ниспадала свободными складками, на носу красовались очки в круглой оправе. Движения ее были замедленными и немного усталыми. Она явно не решалась встретиться взглядом с Гордоном Хейлом и потому все оттягивала этот момент. Но когда заговорила, голос ее звучал спокойно, хоть в нем и слышалась неподдельная грусть.

– У меня ничего не получается, – мягко произнесла Джессика. Но каждая черточка ее утонченного лица выражала печаль. – Я пыталась, Гордон, удержаться на плаву. Закрыла все, кроме нескольких комнат. Всю зиму держу термостат на минимуме, только чтобы окончательно не замерзнуть. Произвела лишь самый необходимый ремонт, экономя на всем, насколько это было возможно. Распланировала платежи… – Она тяжело вздохнула. Плечи ее сгорбились под грузом забот. – Но все равно ничего не получается. Я не справляюсь.

Гордон с минуту помолчал. Он знал Джессику с самого рождения, а с ее родителями был знаком еще дольше. Уже больше сорока лет он был поверенным банкиром Кросслинов, поэтому понимал суть проблемы и сочувствовал Джессике. Гордон знал, какую упорную борьбу она ведет, и ему было ее очень жалко.

– В свое время я предупреждал об этом Джеда, – сердито проговорил он. – Я советовал принять соответствующие меры, но он даже не пожелал меня выслушать. Джед очень изменился после смерти вашей матери и совершенно перестал мыслить здраво.

При упоминании об отце нежная и одновременно грустная улыбка пробежала по лицу Джессики.

– Да он никогда и не был здравомыслящим человеком. Давайте смотреть правде в глаза, Гордон. Мой отец написал несколько блестящих научных трудов. Но во всем, что касалось реальной жизни, он был абсолютным ребенком. Житейская суета была ему чужда. Раньше всем этим занималась мама. Когда она умерла, я попыталась взять дела в свои руки, но у меня ничего не вышло.

– Ваша мать была замечательной женщиной.

– Но даже у нее не всегда получалось выкручиваться из финансовых неурядиц. Отца она в дела не посвящала ни при каких обстоятельствах. Даже если бы семье грозило разорение, мама и то ничего бы ему не сказала. Она не хотела, чтобы он понапрасну растрачивал свой талант, решая материальные проблемы.

Гордон грустно покачал головой:

– И теперь вы в одиночку сражаетесь с этими проблемами.

– Ну, – невесело улыбнулась Джессика, понимая, к чему он клонит, – в отличие от моего отца, я не гениальный ученый.

– Никогда в это не поверю! Вы получили докторскую степень по лингвистике, свободно владеете русским и немецким языками. Преподаете в Гарварде. Ваши научные труды постоянно публикуются. Вы такой же ученый, как и ваш отец.

– Если я и стала ученым, то только потому, что всегда любила учиться. Но все это не идет ни в какое сравнение с деятельностью моего отца. У меня нет его удивительного таланта. То, что он делал, больше походило на магию, чем на обычную научную работу. Открытия словно приходили к нему из космической энергии. Я не обладаю и сотой долей его воображения. Я всего лишь старательная ученица. Прагматик до мозга костей. Преподаю иностранные языки и легко читаю произведения в подлинниках. Но это лишь потому, что в свое время, в отличие от очень многих людей, у меня был неограниченный доступ к научным трудам, изданным на русском и на немецком языках. Именно это обеспечило хорошую базу для моих собственных научных трудов. Вот почему меня так активно публикуют.

– Но вы можете этим гордиться.

– Возможно, но даже если раскупится тысяча экземпляров моих книг, то и это не спасет поместье Кросслинов. И дело не только в моих доходах. – Джессика невесело усмехнулась. – Боюсь, что во многом я похожа на своего отца.

– Но ведь поддерживать дом было прежде всего его обязанностью, – возразил Гордон. – В нем жило пять поколений Кросслинов. Джед провел там всю свою жизнь. Он должен был следить за состоянием дома не только ради вас, но и ради памяти своих предков. Если бы он это делал, вы бы сейчас не оказались в таком бедственном положении. Но Джед допустил, чтобы ваше родовое гнездо пришло в такое запустение. Я много раз говорил о необходимости капитального ремонта, но он, по обыкновению, меня не слушал.

Джессика вздохнула:

– Вода уже переливается через дамбу. Но, что самое плохое, у меня серьезные проблемы с водопроводом и электропроводкой. Сейчас я постоянно ремонтирую то одно, то другое, но все очень скоро снова приходит в негодность. Я знаю, что нужно все полностью поменять. Последствия многолетней бесхозяйственности Кросслинов исправить непросто…

Она замолчала, но Гордон и сам был в курсе всех этих проблем. Он не раз сталкивался с безалаберностью семейства Кросслинов. Когда заходил разговор о том, что необходимо поменять электропроводку или водопровод в доме площадью девятьсот квадратных ярдов, состоявшем из семнадцати комнат и восьми ванных, все семейство впадало в такую растерянность, что сразу становилось ясно: ничего делаться не будет. Если же кто-нибудь из членов семьи и начинал ремонт в этом старом доме, то это было еще хуже, чем полное бездействие.

Гордон передвинул бумаги, сложенные в аккуратную стопку на столе, и неуверенно произнес:

– Я мог бы дать вам небольшую ссуду.

– Еще одну? – Джессика покачала головой. В голосе ее послышался легкий укор. – У меня и так слишком много долгов. И вы это прекрасно знаете.

– Да, но мне хотелось бы вам помочь, Джессика. На правах старого друга семьи. Все же я являюсь управляющим банком и имею возможность оказывать помощь людям. Ну а кого, как не вас, в первую очередь я должен выручить?

Она была тронута, и он это понял по ее благодарной улыбке. Но даже этот благородный шаг с его стороны ничего не мог изменить. Джессика опять покачала головой. В этом жесте он увидел ее окончательный отказ.

– Гордон, спасибо вам за ваше предложение, но я не могу его принять. Если я соглашусь, то загоню себя в еще большую ловушку. Давайте смотреть правде в глаза. Мне нравится моя работа, но на ней много не заработаешь. Я могу написать еще одну книгу или провести больше занятий в следующем семестре. Но мое положение все равно не изменится.

– Оно может измениться, – перебил ее Гордон, – если вы выйдете замуж за богатого тщеславного старика, который всю жизнь мечтал жить в родовом имении, наподобие дома Кросслинов.

Джессика ничем не выдала своих чувств, только чуть-чуть побледнела.

– Один раз я уже через это прошла.

– Но Чандлер не был богатым стариком.

– Но жить в доме Кросслинов было его мечтой, – сказала она, горько усмехнувшись. Гордон понял, что невольно причинил ей боль. – Даже если бы дом Кросслинов был сделан из чистого золота, я все равно не решилась бы опять через это пройти.

– Если бы он был сделан из чистого золота, то вам не пришлось бы ни через что проходить, – с присущим ему остроумием заметил Гордон. Он понимал, что все испортил, напомнив Джессике о Томе Чандлере. Этот короткий брак ничего не принес, кроме плохих воспоминаний. Гордон сидел за столом, положив перед собой руки. – Итак, что вы думаете предпринять?

– Сама не знаю. – Мысли об этом мучили ее уже несколько месяцев.

– А кто-нибудь из родственников может вам помочь? Может быть, есть другие наследники, кроме вас?

– Кроме меня? Нет. Мой отец был единственным наследником. Он пережил своего брата, и потому дом достался ему. С братом он не очень ладил, как, впрочем, и со всеми окружающими. Я думаю, вы понимаете, о чем я?

Гордон понимающе кивнул.

– А теперь, когда отец умер, единственной наследницей стала я, поэтому вся ответственность лежит на мне одной.

– А если попытаться решить проблему по-другому? У вас есть дяди, тети или кузины, которых привлекла бы перспектива пожить в старом доме, передававшемся из поколения в поколение? Есть кто-нибудь, кто мог бы бросить все свои силы на восстановление поместья Кросслинов?

– Дядей и тетей у меня нет. Но есть кузина, старшая дочь брата отца. Если я позвоню ей и обрисую ситуацию, то она прилетит сюда из Чикаго первым же самолетом, чтобы дать мне совет.

На лице Джессики отразились все ее чувства. Скрывать эмоции она не умела. Эта бесхитростность досталась Джессике от матери, выросшей на Северном Берегу.[i] У нее было много положительных качеств, но она совершенно не умела скрывать своих чувств.

– И вы даже знаете, какой она вам даст совет?

– О да. Фелиция захочет снести этот дом, разделить наш участок в двадцать четыре акра на множество маленьких и продать каждый по баснословной цене. Она уже высказывалась в этом роде, когда приезжала на похороны отца. То, что она там вообще появилась, само по себе удивительно, потому что в последний раз они виделись, когда ей было восемнадцать лет. Понятно, что она приехала только из-за наследства.

– Но ведь это ваше наследство.

– Фелиция прекрасно знает о наших проблемах с домом, состояние которого только ухудшилось после смерти отца. Она знает и то, что я никогда не соглашусь снести наш дом. Потому-то и хочет выкупить у меня участок. Якобы для того, чтобы у меня появились средства на восстановление дома. Но как только она завладеет землей, тут же снесет дом и продаст участок по частям. Это принесет ей вчетверо больше прибыли.

– Вы правы, – согласился Гордон. – Дом Кросслинов стоит на берегу океана. Он находится в богатом, оживленном пригороде в пятнадцати милях к северу от Бостона. Здесь много учебных заведений, мощная инфраструктура и хороший общественный транспорт. Несомненно, при продаже этого участка состояние возрастет вчетверо, если не больше. – Гордон прищурился. – Но, уступив кузине эту землю, вы ведь тоже сможете выручить внушительную сумму.

– Я не сделаю этого ни за какие деньги, – с жаром возразила Джессика, порывисто поднялась и подошла к окну. – Я вообще не хочу продавать эту землю. Но даже если бы и решилась на это, то Фелиция была бы последней в списке, кому я решилась бы продать участок. Она же настоящая ведьма.

Откашлявшись, Гордон удивленно произнес:

– Вот уж не ожидал услышать такое от вас, потомственного ученого.

Джессика смущенно улыбнулась:

– Да, вы правы, мне такие выражения не свойственны. Но не так-то легко оставаться ученым, когда имеешь дело с такими людьми, как Фелиция. – Она сунула руки в карманы юбки – почему-то это придало ей уверенности. – Фелиция старше меня всего на год, она часто приезжала в гости, когда мы были детьми. С самого детства Фелиция мечтала стать богатой. И если бы ей досталось поместье Кросслинов, то ее мечта исполнилась бы. Моя двоюродная сестра часто шутила, что, если я не захочу наследовать дом Кросслинов, она заберет его себе. Но в каждой шутке есть доля истины. Вы понимаете, о чем я.

Гордон кивнул, и она продолжила:

– Когда Фелиция окончила школу, стало ясно, что дом Кросслинов ей не достанется. Богатство уплыло из ее рук, и тогда она пошла к своей мечте другим путем. Мне тридцать три, а ей тридцать четыре года. Она была замужем уже трижды. Все ее мужья были людьми состоятельными. Когда на ее банковском счете накапливалась достаточная сумма, Фелиция бросала их.

– Значит, сейчас она – вполне богатая женщина. Получается, своей цели она достигла?

Одарив его хитрым, немного лукавым взглядом, Джессика покачала головой:

– Не совсем. Деньги утекали у нее сквозь пальцы.

– Странно, что она не предложила вам продать ей дом Кросслинов сразу.

– Почему? Предложила! На кладбище, прямо у гроба отца. – Джессика расправила плечи, отчего стала казаться еще выше. – Я резко отвергла ее предложение. Никогда не позволю ей завладеть поместьем Кросслинов. Чтобы она все распродала меньше чем за год? – Она помолчала, вздохнула, отвернулась к окну и заговорила тише: – Этого не будет никогда!

Они опять вернулись к разговору о том, что ей следует предпринять. Гордон, как и сама Джессика, понимал, что в доме необходимо произвести кардинальные изменения.

– И что вы об этом думаете, Джессика? – спросил Гордон так мягко, как только мог.

Она помолчала, нервно покусывая нижнюю губу с таким видом, как будто решался вопрос жизни и смерти. Ей вспомнилось, каким прекрасным был этот дом когда-то, и с каждой минутой мысль о том, что ей придется его покинуть, становилась для Джессики все тяжелее. Но эту мысль нужно было хорошенько оформить и постараться донести до Гордона.

– Я могла бы продать часть участка вокруг дома, – неуверенно заговорила она, – но это спасет положение лишь на короткое время. Можно каждый год продавать понемногу: два акра в этом году, столько же в следующем и так далее. Но это все же лучше, чем продать всю землю сразу. Страшно представить, что могут понастроить здесь новые хозяева. Вам наверняка доводилось видеть эти современные дома. Один нелепее другого.

– В вас заговорил снобизм потомственной аристократки, – поддразнил ее Гордон.

Она взглянула Гордону прямо в глаза без малейшего смущения:

– А если и так! Дом Кросслинов расположен в живописном уголке штата Джорджия. Было бы настоящим кощунством позволить такое соседство: типовые современные дома вокруг поместья Кросслинов.

– Такое происходит сплошь и рядом. Старинные дома вполне уживаются в соседстве с современными.

– Но не такие величественные, как дом Кросслинов. Любой, даже очень симпатичный современный коттедж испортит общую картину, – возразила Джессика, устремив беспомощный взгляд в пространство. – Я не хочу не только об этом сейчас говорить, но даже и думать.

– Вам так дорог этот дом?

Она помолчала, словно что-то обдумывая.

– Я и сама не до конца понимаю, за что я его так люблю. Не то чтобы мне особенно нравились наша кухня, гостиная или библиотека. Я люблю дом как таковой, его историю. Весь этот старомодный шарм, запах старой мебели… Окружающая его природа – деревья, пруды, птицы и даже бурундуки – таит в себе такое спокойствие и безмятежность. – Джессика не могла до конца выразить свою мысль. – Но больше всего в этом доме меня привлекает то, что он передается по наследству из поколения в поколение. Он всегда был маленьким уютным мирком нашей семьи. – Она немного помолчала. – Да, я очень люблю этот дом. Но нужно что-то предпринять. Если я этого не сделаю, вам придется лишить меня права выкупа заложенного имущества.

Гордону нечего было ей возразить. В конце концов ему пришлось бы это сделать, он и так дал ей больше времени, чем любой другой на его месте. Еще он мог бы выдать ей небольшую ссуду за свой счет в надежде, что фортуна повернется к ней лицом и Джессика сможет выбраться из затруднительного положения. Но это все, что он мог бы для нее сделать. Бизнес есть бизнес.

– И что же все-таки вы теперь собираетесь предпринять? – спросил он.

Джессика опять подошла к окну, хотя сама понимала, что от этого ее положение не улучшится. Пришло время посмотреть в лицо фактам. Скрестив руки на груди, она высказала свои предположения:

– Если бы это от меня зависело, я бы хотела продать дом и весь участок какой-нибудь многодетной семье, хорошим и заботливым людям. Но шансы найти покупателей, которые могут позволить себе потратить на приобретение жилья такие деньги, практически равны нулю. Вот уже восемь месяцев я веду переговоры с Ниной Стоун. Если все же решусь продать дом, она будет моим брокером. И, не оформляя пока все это официально, начнет искать покупателей. Но, как вам известно, на рынке недвижимости все происходит очень медленно.

– На рынке недвижимости все зависит от количества заинтересованных лиц. Если покупателей будет много, агенты продадут поместье Кросслинов за считанные минуты.

– Да, агенты действительно могут продать наш дом очень быстро. Но ведь они поступят с поместьем Кросслинов точно так же, как и моя кузина Фелиция. Разделят участок на части и продадут каждую из них за высокую цену. Разве что снесут дом не сразу, а немного подождут.

Джессика посмотрела на Гордона спокойным и каким-то суровым взглядом сквозь круглые стекла очков.

– Я не могу этого допустить, Гордон. Плохо с моей стороны, что я собираюсь продать поместье после того, как члены семьи Кросслин столько лет передавали его своим потомкам. Но и пустить все на самотек и позволить ему разрушаться тоже не имею права. Я всеми силами хочу это предотвратить. Участь этого дома должна быть достойной. Мне хочется сохранить очарование этого места.

Она прервала свою речь на полуслове. И даже стекла ее круглых очков не могли скрыть некой обеспокоенности в глазах Джессики.

– Вы имеете в виду что-то конкретное? – спросил Гордон.

– Да. Но не знаю, смогу ли это осуществить на практике.

– Расскажите мне свою идею, и я посмотрю, реально это или нет.

Джессика сжала губы с таким видом, как будто вообще ничего не хотела говорить. Но она знала, что заговорить все-таки придется. Наследие Кросслинов находилось в бедственном положении. Единственно правильным выходом ей казалось собственное решение.

– А что, если превратить поместье в дорогой жилой комплекс? – сказала она и, не дав Гордону возразить, быстро добавила: – Что, если построить вокруг жилые дома, сочетающиеся по архитектуре с особняком Кросслинов? Людям понравится жить в этом живописном уголке, окруженном лесом. Я думаю, подобный жилой комплекс принесет мне солидный доход. Что, если реконструировать дом Кросслинов и превратить его в оздоровительный центр? Что, если сделать из него гольф-клуб или ресторан? Что, если превратить его в небольшой, но шикарный торговый комплекс с бутиками и гаванями для экскурсионных яхт?

Неожиданно она прервала поток фраз, начинавшихся с «что, если», и замолчала.

Гордон сел на стул, сложив руки на коленях.

– Вы сами собираетесь все это сделать?

– Да, но не уверена, что у меня получится. Все эти проекты очень дорогостоящие.

Гордон прервал ее взмахом руки:

– Вы хотите превратить поместье Кросслинов в жилой комплекс?

– Если все это будет сделано должным образом, – сказала она. Неожиданно Джессика почувствовала укол совести, словно она собиралась предать родовое гнездо Кросслинов. – В любом случае мне придется покинуть этот дом. Но, если я просто пущу все на самотек, он будет разрушаться с каждым годом все больше и больше. Я все равно не смогу сама восстановить плотину. А с этим необходимо что-то решать. Мне кажется, этот план – лучший выход из положения. Если все будет сделано с умом и предусмотрительностью, мы сможем изменить участок вокруг дома, не испортив привлекательности этого места.

– Мы?

– Да, именно мы. – Джессика опять отошла к окну. Так ей было удобнее озвучить Гордону свою просьбу. – Мне нужна ваша помощь. У меня со всем нет денег. Да, я хочу взять у вас значительную ссуду, но жилой комплекс все окупит. Так что ссуда нужна мне не на ремонт дома, вы же понимаете, это нереально. Вы могли бы выдать мне такую ссуду, которой хватило бы на осуществление проекта?

– Нет.

Она удивленно посмотрела на него:

– Нет? Значит, вам не нравится моя идея?

– Насчет жилого комплекса? Да, не нравится. Это неразумно.

– Но вы не можете отказать мне в помощи.

– Я не смогу выдать вам такую большую сумму. Она села на самый краешек стула.

– Но почему? Вы же сами предлагали мне ссуду. Да, сейчас речь идет о несколько большей сумме. Но моя идея принесет очень большой доход, и я смогу быстро возвратить вам долг.

Гордон ласково на нее посмотрел. Он очень уважал Джессику Кросслин, когда дело касалось работы в Гарварде. Но она никогда не была деловой женщиной.

– Подобный проект никогда не окупится. Если бы вы были агентом по недвижимости, директором строительной компании или архитектором, у вас мог быть маленький шанс на успех. Если посмотреть на это дело с финансовой точки зрения, то профессор лингвистики с ученой степенью вроде вас сможет заработать сущие гроши, которых хватит в лучшем случае на покупку чулок. Вы – не финансист. Возможно, вы разработали разумный проект, но на деле никогда не сможете его осуществить. Недвижимость – не ваше дело. Вы никогда не сможете вернуть ссуду, которую собираетесь у меня сейчас взять.

– Но мне нужны эти деньги! – воскликнула она.

Еще ни разу Гордон не слышал, чтобы Джессика повышала тон. Это было не в ее характере. Гордон видел, как сильно она расстроена.

– Разумнее было бы найти опытных людей для осуществления вашего проекта, – примирительно проговорил он, понимая, что ей просто необходим лучик надежды.

– О! Вы совершенно правы. Но как мы сможем осуществить все это на практике?

Гордон устроился на стуле поудобнее. Он был рад, что Джессика успокоилась и теперь с ней можно нормально разговаривать.

– Необходимо создать консорциум, найти людей, которых заинтересует этот проект. Каждый из них должен быть кровно заинтересован в финансовой стороне дела, и тогда все будут стараться работать как можно лучше.

Джессике не очень понравилась идея относительно консорциума. Для нее все это звучало слишком прозаично.

– Создать группу из посторонних людей? Им же совершенно безразличен дом. Как мы можем быть уверены, что они не изменят здесь все до неузнаваемости?

– Мы отберем только тех людей, кто по достоинству оценит все очарование поместья Кросслинов и захочет сохранить его в первозданном виде, так, как это сделали бы вы.

– Никто не отнесется к этому дому так же, как я.

– Не обязательно. Я видел несколько замечательных архитектурных проектов, наподобие того, который вы мне только что описали. Вкладчики должны быть не только финансистами, но и людьми с хорошим вкусом.

Джессика только внешне казалась спокойной, но в душе ее бушевала буря.

– И сколько людей нам понадобится?

– Столько, сколько потребуется для сбора необходимой суммы. Может быть, хватит троих, может быть, шестерых, а может, нам придется привлечь человек двенадцать.

– Двенадцать абсолютно посторонних людей?

– В ходе работы вы их прекрасно узнаете. И ведь главным членом этого консорциума будете именно вы. Мы должны показать агентам по недвижимости всю ценность дома, а потом, если хотите, я смогу увеличить вашу ссуду за свой счет. Но для начала вы должны решить, сколько денег хотите заработать на этом проекте.

Ее глаза блеснули.

– Но я хочу осуществить этот проект вовсе не для прибыли.

– А для чего же еще? – возразил Гордон тоном умудренного жизненным опытом человека. – Если поместье Кросслинов превратится в жилой комплекс, то вся прибыль с этого будет принадлежать вам. Это важно, Джессика. Не забывайте об этом. Дом Кросслинов может принести целое состояние, если за него возьмутся опытные агенты по недвижимости.

Агенты по недвижимости. Эти слова заставили ее вздрогнуть. Неожиданно Джессика испытала чувство огромной вины, словно, став корыстным дельцом, предавала наследие своих предков. Она рассердилась на себя, а потом на своего отца.

Но не только гнев заставил ее поколебаться.

– Почему это случилось с нами? – с грустью прошептала она.

– Потому что, – спокойно заговорил Гордон, – такова жизнь. Все меняется. – Он слегка склонил голову и с сочувствием посмотрел на Джессику. – В этом огромном пустом доме вам было бы слишком одиноко. Вам бы все пришлось делать самой. Не лучше ли поселиться в небольшом уютном коттедже, который спроектируют специально для вас, на вашем же участке?

Она нетерпеливо махнула рукой: все совершалось слишком стремительно.

– Я еще не решила, буду ли этим заниматься.

– Но это хорошая идея.

– Но вы так говорите, словно это все уже решено окончательно. И мне кажется, что я теряю над всем этим контроль.

– Но вы же будете членом консорциума, – напомнил ей Гордон. – И у вас будет право решающего голоса.

– Я буду лишь одной из трех, или шести, или даже двенадцати человек.

– Но вы же владелица дома. В конце концов, любой план, который разработают другие члены группы, будет претворен в жизнь только с вашего согласия.

– Вы так думаете?

– Конечно.

Слова Гордона немного успокоили ее. Но ненадолго. Джессика всегда была не уверена в себе. Она вдруг представила себя сидящей у огромного стола среди бойких агентов по недвижимости, оживленно спорящих о ее собственном будущем. Ей не дадут даже вставить слова, высказать свое мнение. Да ее наверняка обманут.

– Я хочу большего, – с чувством заговорила Джессика. – Я хочу возглавлять консорциум. Хочу, чтобы мне достался участок деятельности больше, чем у всех остальных. Я хочу полностью держать под контролем конечный результат каждого плана. – Она расправила плечи. – Это возможно?

Гордон удивленно поднял брови.

– Все возможно. Но разумно ли? Не знаю, Джессика. Вы – ученый. Вы ничего не смыслите в торговле недвижимостью.

– Тогда я буду прислушиваться к советам и учиться. У меня хорошая интуиция и творческий взгляд на вещи. Я знаю, чего хочу. И главное – я люблю дом Кросслинов. – Она словно убеждала саму себя. – Мне недостаточно права одобрять или не одобрять конечные решения. Я хочу участвовать во всех проектах от начала до конца. И только при этом условии я смогу спокойно спать по ночам. – Ей не понравилось выражение лица Гордона. – Мне кажется, вы не верите, что я справлюсь.

– Вы не правы, – возразил он, хотя сам колебался. Уже сейчас он видел несколько проблем, одна из которых стояла особенно остро. Он старался говорить осторожно, тщательно подбирая слова, чтобы ненароком не обидеть ее. – Поймите меня правильно, Джессика. Чаще всего все инвесторы – мужчины. У них уже есть опыт в подобных проектах. Я… я не знаю, как они отнесутся к тому, если новичок, да еще и женщина, будет диктовать им каждый шаг.

– А, вся проблема в том, что я женщина, – заговорила Джессика. Он не стал ей возражать. – Но я вполне здравомыслящий человек. Я не упряма и не склонна к бессмысленным придиркам. Я готова разумно подойти к любым предложениям по перестройке поместья, если они не будут противоречить духу наследия Кросслинов. Согласитесь, разве они смогут найти лучшего управляющего?

Гордон не хотел сейчас затрагивать эту тему и решил подойти к вопросу с другой стороны:

– Но ведь вам очень больно будет наблюдать за всеми этими изменениями в доме. Вы уверены, что хотите непосредственно участвовать в этом процессе?

– Да, – заявила Джессика.

Поджав губы, Гордон отвел взгляд. Он хотел как-нибудь отговорить Джессику от принятого ею решения, не открывая той правды, которая могла бы ее обидеть. Но все попытки его оказались тщетны. Тогда ему не осталось ничего другого, как откровенно объяснить, в чем дело.

– Знаете, Джессика, мне вряд ли удастся найти инвесторов, если вы будете настаивать на том, чтобы самолично возглавлять консорциум. – Он сложил на коленях руки. – Ничего личного, не поймите меня превратно. Ведь они незнакомы с вами, и тот факт, что ими будет управлять молодая неопытная женщина, может им очень не понравиться. Они побоятся, что вы будете постоянно менять свои решения, как большинство женщин, и посчитают, что лучше со всем этим не связываться.

– Но это нечестно.

– Жизнь часто бывает нечестной, – пробормотал Гордон, но тут ему пришла в голову одна мысль. – Есть только один вариант, как мы сможем все это обойти.

– Какой же? Гордон задумался.

– Нам надо пойти на компромисс. Для начала мы распланируем все на бумаге. Вы сделаете несколько чертежей вместе с архитектором и будете вносить поправки до тех пор, пока они полностью не удовлетворят вас. А потом мы просто поставим инвесторов перед фактом. – С каждой минутой Гордону все больше нравилась эта идея. – Это должно сработать. Если вы воплотите все свои идеи в архитектурных проектах, нам будет легче высчитать истинную стоимость и гораздо проще уговорить инвесторов, имея на руках конкретные планы.

– Вы хотите таким образом устранить те препятствия, которые могут помешать работе этих инвесторов со мной? – сухо осведомилась Джессика, но она совсем не сердилась. Если половая дискриминация существует, то тут уж ничего не поделаешь. Ей и раньше приходилось с этим сталкиваться. Что ж, с этим она и в этот раз справится.

– Это все очень упростит, – продолжал Гордон, пропустив мимо ушей ее замечание. – Вы сможете полностью контролировать архитектурные проекты. А инвесторы, в свою очередь, будут точно знать, во что они вкладывают свои деньги. Если им не понравится ваша идея, они просто не станут связываться, а вы не получите своих денег.

– А сколько я могу получить? – спросила Джессика. – Недавно она слышала жалобы от своего коллеги, который тоже работал с архитектурным бюро.

– Если бы мы сотрудничали с человеком, знающим свое дело, то прибыль была бы колоссальной.

Джессика не знала, радоваться ли ей или огорчаться. Ее уверенность полностью улетучилась, как только Гордон заговорил об архитектурных проектах, области, в которой она совершенно не разбиралась.

– Вы имеете в виду какого-то конкретного специалиста?

– Да, – сказал Гордон, открыто посмотрев ей в глаза. – Он один из лучших в своем деле, а поместье Кросслинов это заслужило.

Джессика не могла с этим поспорить.

– И кто же он?

– Он работает в этой области всего двенадцать лет, но уже успел сделать невероятные успехи. Ему удалось объединиться с одной нью-йоркской фирмой, и они сотрудничали целых семь лет. Кроме того, все эти годы он работал на ПГР и на Восточном побережье.

– На ПГР?

– Планирование городского развития. Они создают проекты не только для городов, но и для пригорода. А пять лет назад он основал свою собственную фирму в Бостоне. Я видел его проекты, как раз похожие на то, что вы собираетесь создать. Они просто потрясающие.

Любопытство ее все возрастало, и ей стало досадно, что Гордон медлит с ответом.

– Он очень практичный человек и, кроме того, очень опытный архитектор, не глуп, с ним будет приятно работать. И еще я думаю, его очень заинтересует этот проект.

Джессика попыталась вспомнить все, что она когда-то читала в газетах о строительстве и современных архитекторах, чтобы понять, кого имеет в виду Гордон. Но такого рода статьи обычно печатали в деловом разделе, в который она редко заглядывала. К сожалению, этот факт только подтверждал правоту Гордона. Но это нисколько не заставило Джессику отступить от своих планов. Тем более что она будет работать с человеком, в котором так уверен Гордон.

– Так кто же он?

– Картер Маллой.

Джессика молча на него уставилась. Это имя показалось ей знакомым. Картер Маллой. Она нахмурилась. Перед ее глазами замелькали какие-то обрывки воспоминаний.

– Я когда-то была знакома с одним Картером Маллоем, – задумчиво проговорила она. – Его родители в свое время работали у нас. Мать следила за домом, а отец был садовником. – Джессика вдруг почувствовала щемящую грусть. – Как же мне не хватает нашего Майкла Маллоя. Сейчас он был бы так кстати. Майкл привел бы в порядок участок вокруг дома. Но лет десять назад Маллой вышли на пенсию и уехали на юг. – Тоска ее куда-то улетучилась, уступив место досаде. – А их сына я не видела еще дольше, и слава богу. Он был таким противным. Всегда подчеркивал, что старше меня, и очень злился на то, что мои родители богаты, а его бедны. Вечно сквернословил. У него постоянно возникали проблемы в школе. А эти его ужасные плечи: одно другого выше на целую милю. Он был таким уродливым.

Гордон с трудом дослушал ее до конца, а когда заговорил, его голос прозвучал недовольно:

– Сейчас он совсем не урод.

– Простите?

– Я сказал, – повторил Гордон, – что сейчас он скорее привлекателен. Он вырос во многих отношениях. И в плане внешности тоже.

Джессика очень удивилась:

– Вы знакомы с Картером Маллоем?

– Он держит свои счета в моем банке. Бог его знает, зачем Картер держит свои счета здесь, имея бизнес в Бостоне. Говорит, что он связан неразрывными узами с местом, где провел детство.

– Я в этом и не сомневалась. У него здесь были дела с полицией. Мелкие кражи, не правда ли?

– Он изменился в лучшую сторону. Джессика очень в этом сомневалась.

– Меня всегда удивлял тот факт, как у таких замечательных людей, как Энни и Майкл, мог родиться такой сын. Сколько же страданий он им причинил! – Она покачала головой. – Вы уверены, что он живет не здесь? Если он переберется в наши места, предупредите меня об этом заранее. Не хотелось бы столкнуться с Картером Маллоем на улице.

– Он живет в Бостоне.

– И кем он сейчас работает? Продавцом подержанных автомобилей?

– Он архитектор.

Джессика на мгновение застыла от удивления.

– Значит, это не тот Картер Маллой, которого я знала.

– Как я уже сказал, он давно вырос.

Мысль, которая пришла Джессике в голову, была настолько ужасна, что она постаралась поскорее отмести ее.

– Картер Маллой, которого я знала, не мог так измениться. Он не смог бы стать профессионалом ни в чем. Вряд ли он даже закончил школу.

– Он ушел в армию и поступил в колледж, вернувшись оттуда.

– Даже если бы у него достало ума поступить в колледж, – чувствуя все нарастающую тревогу, продолжала Джессика, – у него не хватило бы терпения и самоотверженности для серьезной учебы. Он никогда не мог увлечься чем-либо надолго. Все, в чем он преуспел за свою жизнь, – это в способности попадать в неприятности.

– Люди меняются, Джессика. Сейчас Картер Маллой – уважаемый и успешный архитектор.

Джессика знала, что Гордон никогда не станет ее обманывать. Вот почему ей пришлось принять его слова о Картере Маллое на веру. Робкий лучик надежды заставил ее нервно хихикнуть:

– А это не может быть совпадением, может быть, они просто однофамильцы?

Гордон ничего не ответил. Джессика, взглянув на него, догадалась, о чем он думает. Сунув руки в карманы, она принялась мерить шагами комнату. Мягкая ткань юбки выгодно подчеркивала стройность ее ног и бедер. Казалось, что она сжала руки в кулаки, но это было не так.

– Знаете, что Картер Маллой сделал со мной, когда мне было шесть лет? Он уговорил меня забраться на вяз, который рос возле утиного пруда. – Джессика подошла к окну и обернулась к Гордону. – Стоит ли говорить, что вниз я уже не могла спуститься. А он поднял ко мне свое прыщавое лицо, нагло усмехнулся и ушел как ни в чем не бывало. – Джессика немного помолчала, уставившись невидящим взглядом на вырезки из «Ивес и курриер». – Я так испугалась. Сидела на ветке, надеясь, что он вернется, но напрасно. Звала на помощь, но дом был слишком далеко, и никто меня не слышал. Так прошел час, потом другой, а никто не приходил. Стоило мне посмотреть вниз, как у меня начинала жутко кружиться голова. Целых три часа продолжался этот кошмар, пока Майкл не нашел меня и не вызвал пожарную бригаду, – продолжала Джессика. – После этого меня еще долго мучили кошмары. С тех пор я никогда не лазила по деревьям.

Закончив свой рассказ, Джессика взглянула на Гордона, ища поддержки. Она стояла, опершись о край стола из красного дерева.

– Если вы хотите, чтобы именно этот Картер Маллой участвовал в проекте, то я категорически отказываюсь. Это мое первое решение в качестве главы нашего консорциума. И я прошу этот вопрос больше не обсуждать.

– Послушайте… – Гордон по возможности попытался смягчить свой тон, но у него ничего не вышло. – Теперь я окончательно убедился в том, что мне будет очень сложно найти сторонников этого проекта. Если вы и дальше будете принимать свои решения, основываясь на чувствах, а не на финансовых соображениях, то я умываю руки. Ваш проект обречен на провал, если вы отказываетесь от помощи опытного специалиста. Лично я никогда не стану вкладывать свои деньги в такое рискованное предприятие. Невозможно работать с женщиной, у которой нет головы на плечах.

– Гордон… – попыталась остановить его Джессика.

– Я говорю совершенно серьезно, Джессика. Вы сказали, что будете прислушиваться к советам более опытных людей. Что-то я этого не вижу.

– Я собираюсь прислушиваться к чужим советам во всем, что не касается Картера Маллоя. Я не смогу с ним вместе работать. Это было бы для меня настоящим несчастьем. И вы подумали, что тогда станет с домом? – Ее голос стал почти умоляющим. – Существуют же другие архитекторы. Не может быть, чтобы только он мог мне помочь.

– Архитекторов много, но он лучший из них.

– Во всем Бостоне?

– Да, тем более что он отнесется ко всему более чутко.

– Более чутко?

– Он знает этот дом. Он о нем позаботится.

– Позаботится? – В голосе Джессики послышалась тревога. – Да он скорее сожжет этот дом или сровняет с землей, чем превратит его во что-то по-настоящему прекрасное.

– Откуда вы знаете? Когда в последний раз вы говорили с ним?

– Когда мне было шестнадцать лет. – Джессика в волнении опять заходила по комнате. – Это был последний раз, когда я его видела…

– Но ведь тогда он был в армии, – перебил ее Гордон, желая напомнить события.

– Да. Его родители редко о нем рассказывали, а я была последним человеком, который хотел что-то о нем узнать. Но однажды он вернулся, чтобы помочь отцу. Я стояла на переднем крыльце, где мне было назначено свидание. А Картер сказал… – Она замолчала, вновь погружаясь в воспоминания. Воспоминания эти причиняли Джессике сильную душевную боль. Наконец она заговорила опять: – Он говорил со мной так жестоко. Его слова причинили мне столько страданий. – Она остановилась и посмотрела на Гордона. – Картер Маллой всегда ненавидел меня, так же как и я его. Он не станет работать со мной, даже если я сама этого захочу.

Но Гордона было не переубедить.

– Он возьмется за эту работу. И вы останетесь им довольны. Я знаком с Картером Маллоем уже пять лет. Поверьте мне, тот Картер Маллой, которого вы помните, и тот, кого я знаю, – это два разных человека. Вы никогда не задумывались, почему его родители так рано вышли на пенсию? Им было тогда около пятидесяти лет, и они отнюдь не были немощными стариками. Они скопили немного денег, и Картер купил им замечательный дом в живописном уголке Флориды. Дом был окружен живой изгородью, и Майкл мог ухаживать за ней круглый год. Это было первое, что сделал Картер, когда начал хорошо зарабатывать. А сейчас у его родителей есть все, чего только они могут пожелать, и Картер постоянно следит за этим. Так он пытается искупить перед ними свою вину за ошибки, которые он совершил в юности. Вот почему я считаю, что Картер обязательно поможет вам. Хотя бы для того, чтобы искупить обиды, которые он вам нанес когда-то.

– Очень в этом сомневаюсь, – насмешливо сказала Джессика. Но она почти успокоилась. Слова Гордона очень ее удивили. Образ того Картера Маллоя, которого она когда-то знала, никак не вязался с тем, что рассказал о нем Гордон. – И как, по-вашему, он сможет мне помочь?

– Я бы советовал включить его в консорциум.

– И вам совсем меня не жаль?

– Нисколько. Он очень деловой человек и прекрасный профессионал. Картер присоединится к этому консорциуму хотя бы из соображений собственной выгоды. К тому же он сделает это, помня о старых временах. Я неоднократно слышал, с какой теплотой он отзывался о поместье Кросслинов. – Гордон замолчал, приложив палец к верхней губе. – К тому же я считаю, что мы можем попросить его пожертвовать немного денег на наш проект. Так мы переложим часть ответственности на него. Если у нас возникнут проблемы с инвесторами, то он тоже будет за них в ответе. Его небольшой вклад спасет вас от разорения, ведь даже если проект провалится, вы получите тысяч сорок или пятьдесят.

– Пятьдесят тысяч? – Она и не подозревала, что может получить так много. Пораженная величиной суммы, Джессика поудобнее устроилась на стуле. Она отодвинулась в дальний угол и вытянула перед собой руки, словно защищаясь от какой-то незримой опасности. – Мне все это не нравится, Гордон.

– Я знаю. Но если мы прибегнем к этому, наследие будет спасено. Позвольте мне позвонить Картеру.

– Нет! – вскричала она. А потом, понизив голос, повторила: – Нет.

– Я хочу договориться с ним о встрече, чтобы вы просто друг к другу присмотрелись. Вы можете поделиться с ним своими соображениями по поводу проекта и выслушать его мнение. Тогда и увидите, сможете ли с ним поладить. Присмотритесь к нему и решите для себя, остался ли он прежним или все же изменился. Относитесь к этому как к чему-то необязательному. На вашем месте я поступил бы именно так. Она опустила голову.

– Я никогда не боялась Картера Маллоя. Я просто его не любила.

– Уверен, что сейчас ваше мнение о нем изменится. Он отличный парень. Помните, вы говорили, что он всегда завидовал богатству ваших родителей. Наверное, он очень часто мечтал, что поместье Кросслинов будет принадлежать ему. Покажите, что его мечты могут стать реальностью. Принесите ему свои проекты.

– Откуда мне знать, что он думает по поводу поместья Кросслинов? Почему вы так уверены, что он будет желать мне добра?

– Ах, – вздохнул Гордон, – запомните две вещи. Во-первых, у Картера сейчас много денег и хорошее положение в обществе. Во-вторых, если вам какая-то его идея не понравится, вы можете от нее отказаться. Ведь теперь он будет в вашей власти, не правда ли?

У Джессики в голове опять промелькнула их последняя встреча. Ей вдруг ярко вспомнились злые и обидные слова Картера. Она уже давно не вспоминала то унижение, ту боль, которые ей пришлось перенести. А вот теперь вспомнила. Может быть, она отплатит ему за его слова, когда он будет от нее зависеть.

И главное, поместье Кросслинов все равно будет принадлежать ей. Если какие-то идеи или планы Картера ей не понравятся, она может отказаться от них. И тогда посмотрим, кто будет смеяться последним.

Глава 2

Джессика никогда не была светским человеком. В детстве ее мать пыталась привить ей хорошие манеры и обучить правилам поведения, соответствующим их положению в обществе. Когда Джессику отправляли на дни рождения к друзьям, следила, чтобы она была дорого и нарядно одета. Ее записали на уроки верховой езды, водили в школу танцев и каждое лето отправляли в элитный лагерь. В общем, обучали всему, что так необходимо молодой леди из хорошей семьи. Но она никогда не соответствовала этому образу.

Во-первых, Джессика не была тем трогательно очаровательным ребенком, каким хотела видеть ее мать. У нее были непослушные волосы, слишком худощавая, угловатая фигура, а неяркие черты лица еще больше портило угрюмое выражение. Маленькая Джессика почти никогда не улыбалась. Она была тихой, серьезной, застенчивой и в этом совершенно походила на своего отца. Ей нравилось сидеть дома в своей комнате и читать хорошую книгу. Но при этом она всегда мечтала оказаться первой красавицей бала.

Джессика неловко чувствовала себя в компании своих ровесников, боялась, что им с ней скучно, и мечтала о настоящих друзьях. Ситуация усугублялась еще и тем, что мать напоминала ей об этом при каждом удобном случае. Много лет спустя Джессика поняла причину: мать, искренне восхищаясь гениальностью отца, в то же время считала его скучным человеком и боялась, что Джессика будет на него похожа. Но эти предупреждения глубоко запали ей в душу. И когда у нее наконец-то появилась близкая подруга, Джессика всеми силами старалась произвести на нее выгодное впечатление.

А Картер Маллой разрушил этот хрупкий мир. Ей тогда было десять лет. Однажды Лаура Гамильтон, которая была самой близкой подругой Джессики, пришла к ней в гости. Вообще-то она нечасто появлялась в доме Кросслинов. Поместье никак нельзя было назвать веселым местом. Но в тот день Лауре и Джессике нужно было подготовить проект для школы. А в библиотеке поместья были необходимые им для работы энциклопедии по национальной географии.

Когда они закончили, Джессика предложила пойти на веранду. Стоял теплый осенний день. Веранда была любимым местом Джессики.

Там, в окружении высоких дубов и кленов, закрывавших ее от ветра и солнца, Джессика чувствовала себя в безопасности. На веранде было удивительно спокойно. Это была личная территория Джессики.

Но в тот день она не чувствовала защищенности, и ощущение таинства пропало. Может быть, потому, что сейчас здесь она была не одна, а с Лаурой.

Они сидели на цветастом диванчике напротив друг друга. В руках у них были карандаши, а рядом лежали листы бумаги. Они сочиняли стихи. Джессике казалось, что это самое интересное занятие, которое она может придумать для своей подруги.

Однако Картер Маллой думал иначе. Он внезапно возник из-за кустов рододендрона с большими садовыми ножницами. К великой досаде, Джессика поняла, что он давно уже здесь.

– Чем это вы тут занимаетесь? – спросил Картер, и по его голосу Джессика поняла, что он прекрасно знает, чем они тут занимаются. Ему было уже семнадцать, и голос его звучал по-взрослому низко. Но пугало ее не это, а что, она и сама не могла бы сказать. Может быть, энергетика уличного мальчишки, исходившая от него. Он все это время подслушивал и, по-видимому, считал их занятие глупым.

– А ты что здесь делаешь? – в свою очередь спросила его Джессика. В любом случае она постаралась не показать виду, что ей не по себе. Картер отлично знал, кем были ее родители, и ни за что не посмел бы ее тронуть. – Так что ты там делал? – повторила она.

– Подстригал живую изгородь, – ответил Картер, дерзко глядя ей в глаза.

Она ответила ему таким же взглядом. Это был ее обычный защитный прием при общении с Картером.

– Нет, ты врешь. Ты шпионил за нами.

Одно его плечо было выше другого, бедро чуть поднято кверху, но особенно отталкивающе смотрелась его тщедушная грудь.

– Какого черта я стал бы это делать? Слушать, как вы сочиняете дурацкие стишки?

– Кто он такой? – шепотом спросила Лаура. Она начала сильно нервничать.

– Никто, – спокойно ответила Джессика. Ей часто приходилось ссориться с Картером, но сейчас она понимала, что этот разговор самый важный. Ей нужно было произвести выгодное впечатление на Лауру. – Тебя попросили подстричь кустарник, а ты, по обыкновению, отлыниваешь от работы. Ты никогда не делаешь того, о чем тебя просит отец.

– Зато, в отличие от тебя, я сам о себе забочусь, – огрызнулся Картер. Он буравил ее темными глазами. – Но тебе-то этого не понять. Ты ходишь на все эти скучные чаепития, как твоя старуха, или сидишь, уткнувшись в книгу, как твой старик. У тебя нет ни собственного мнения, ни собственных мыслей. Интересно, чья это была идея – писать стихи? Наверняка этой маленькой ханжи, твоей подружки?

Джессика не знала, чего в ее чувствах больше: злости или смущения.

– Пошел вон, Картер.

Он лениво взял ножницы и отрезал веточку от куста.

– Но я же работаю.

– Иди работать в другое место! – закричала она с неожиданной злобой. Все-таки ей было всего десять лет. – Здесь полно других кустов.

– Но именно этот куст мне нужно подстричь.

Она решила бороться за свою территорию до конца.

– Мы хотим побыть одни.

– Зачем? Что такого важного в написании этих стихов? Ты боишься, что я присвою поэтическую славу себе? – Он перевел взгляд на Лауру. – Твоя фамилия Гамильтон, не правда ли?

– Не отвечай ему, – шепнула Джессика Лауре.

– Да, точно, ее фамилия Гамильтон, – подтвердил Картер. – Я видел, как она сидела в церкви со своей семьей.

– Это неправда, – возразила Джессика. – Ты не ходишь в церковь.

– Иногда хожу. Забавно наблюдать за тем, как грешники умоляют Бога о прощении. Взять, например, старика Гамильтона. Он подкупил местные власти.

Джессика вскочила. Ее тонкое, как тростинка, тело дрожало. Джессика понимала, что Картер только что сказал очень обидную для Лауры вещь. А если она всерьез обидится, то никогда больше не придет к ней в гости.

– Заткнись, Картер.

– Он подкупил местные власти и теперь сидит, ничего не делая, на своем помойном ведре и потирает руки. Но ему ничего и не нужно делать. Если бы у меня было столько денег, я бы тоже сидел сложа руки.

– Но у тебя нет денег. У тебя нет ни цента.

– Зато у меня есть друзья, в отличие от тебя.

Джессика до сих пор не понимала, как он смог отыскать ее слабое место. Ничто не могло ранить ее сильнее, чем эта фраза.

– Ты просто дурак, пустое место! – закричала она. – Прыщавый урод! Я ни за что на свете не хотела бы поменяться с тобой местами.

В ее глазах стояли слезы, она схватила Лауру за руку и потащила прочь.

Больше Лаура никогда не приходила в дом Кросслинов. Теперь, оглядываясь назад, Джессика вспомнила, какую душевную боль она тогда пережила. И не важно, что она не видела Лауру Гамильтон уже много лет и что в старших классах Лаура стала скучной, занудливой особой. Такой, какой сама Джессика больше всего на свете боялась стать. И совсем не важно, что теперь между ними не было ничего общего. Она до сих пор помнит, как, будучи десятилетней девочкой, страстно мечтала стать лучшей подругой Лауры, а Картер все разрушил.

Именно об этом думала Джессика, когда ехала в метро на площадь Гарварда в Бостоне. В два часа дня у нее была назначена встреча с Картером Маллоем в его офисе. Гордон предложил Джессике сопровождать ее, но она отказалась.

И теперь об этом жалела. Картины детства навязчиво прокручивались в памяти и причиняли ей страдания. Она снова почувствовала себя тем необщительным одиноким ребенком и очень нервничала перед встречей. Поддержка Гордона ей бы сейчас пригодилась.

Но она хотела кое-что ему доказать. Она сказала Гордону, что намерена возглавить консорциум. А Гордон сомневался в ее способности к практической деятельности. Раз уж он собирается пригласить в дом Кросслинов деятельных и подчас агрессивных инвесторов, то она должна доказать, что справится.

Вот почему она уверила Гордона, что возьмет разговор с Картером Маллоем на себя. В перерывах между невеселыми мыслями и сомнениями Джессика планировала, что она будет делать. Потом ее сомнения опять вернулись. И когда она вышла на улицу, поднялась по ступенькам Парк-стрит и направилась к Винтер-стрит, почувствовала, что ее ненависть к Картеру Маллою достигла предела.

Джессика понимала, что такое настроение – не самое лучшее начало для деловой встречи, и потому решила пойти в офис Картера обходным путем. Тем более что у нее еще оставалось немного времени. Джессика всегда была пунктуальным человеком, поэтому выехала из Кембриджа заранее. Она свернула на Уэст-стрит и зашла в книжный магазин. И хотя ничего не стала покупать, вид старых книг дал ей то ощущение покоя, которого ей так сейчас не хватало. Она с видимой неохотой оторвала взгляд от книжных полок и вышла из магазина.

Джессика не стала специально переодеваться для встречи. На ней была длинная юбка, легкая блузка, строгий, но элегантный пиджак и туфли на низком каблуке. Джессика бросила взгляд на свое отражение в витрине магазина и пришла к выводу, что выглядит вполне прилично. И только ее волосы, как всегда, были растрепаны. Конечно, они уже не были такими непослушными, как в детстве, но все же прическа оставляла желать лучшего. Поэтому Джессика повязала голову шарфиком. Она не собиралась производить впечатление ни на кого, а уж тем более на Картера Маллоя, но ей хотелось выглядеть достойно и по-деловому.

Офис Картера был расположен на Сауз-стрит. Этот район был своего рода Меккой для дизайнеров и художников. Офис занимал большое шестиэтажное кирпичное здание и по внешнему виду выгодно отличался от остальных строений по соседству.

Войдя в главную дверь офиса, Джессика восхитилась изысканной роскошью вестибюля. Она подумала, что Картеру, вероятно, дорого обходится аренда этого здания. Это подтверждало то, что рассказывал о Маллое Гордон.

Джессика вызвала лифт. Пока она ехала на последний этаж, в ней происходила ожесточенная внутренняя борьба. Она словно пыталась примирить двух Картеров: несносного мальчишку из ее детства с успешным архитектором из рассказов Гордона. Но как только Джессика начинала о нем думать, образ злобного мальчишки побеждал. Ничто не могло развеять тот образ грубого, неряшливо одетого юного хулигана: ни гладкие стены приемной, ни красивая мебель в стиле авангард.

– Меня зовут Джессика Кросслин, – сказала она секретарше по возможности нейтральным тоном и постаралась скрыть свои противоречивые чувства. – Сегодня на два часа у меня назначена встреча с мистером Маллоем.

Секретарша была ухоженной женщиной средних лет, словно специально подобранной к этой роскошной обстановке приемной.

– Боюсь, вам придется немного подождать. Присядьте, пожалуйста. У мистера Маллоя деловая встреча, и он слегка задерживается. Он появится минут через пять – десять. Думаю, мистер Маллой уже идет сюда.

Джессика отлично понимала, почему Картер задерживается. Он нарочно хотел заставить ее ждать, чтобы в очередной раз продемонстрировать перед ней свою силу. Она была совершенно уверена в том, что он все это заранее спланировал.

И опять Джессика пожалела, что отказала Гордону сопровождать ее. Хотя бы для того, чтобы доказать ему, что Картер совершенно не изменился. Но, к сожалению, Гордон остался на Северном Берегу. Джессике было очень неловко здесь сидеть. Кивнув секретарше, она встала со стула, миновала письменный стол, потом другой, подошла к стенду, где висели макеты Хингхема Курта, Фезанта Лэндинга, Беркшира Рана. Все это было бы замечательно, если бы не одно обстоятельство: их курировала фирма «Маллой и Гудвин». Если бы она могла вычеркнуть это нервирующее ее название! Но имя Маллоя, усмехаясь, смотрело на нее с каждого макета. Чтобы как-то защитить себя от этого, Джессика рухнула в первое попавшееся кресло.

Через несколько секунд дверь открылась, и сердце Джессики замерло. Вошли четверо мужчин, они что-то обсуждали, оживленно жестикулируя. Джессика медленно переводила взгляд с одного на другого. Гордон говорил, что Маллой очень сильно изменился, но ни один из этих четверых мужчин даже отдаленно не напоминал Картера.

Смутившись, Джессика взяла журнал с кофейного столика и сделала вид, что увлеченно читает.

Ей пришло в голову, что, если бы среди этих людей был Картер, он бы уже давно догадался о ее присутствии. Тем не менее она попыталась сосредоточиться, поправила очки и постаралась придать себе равнодушный, спокойный и даже скучающий вид. Это было сделать не просто, так как мужчины спорили очень уж ожесточенно. Как поняла Джессика, речь шла о том, чтобы соединить прибыль от строительства в деловом районе Бостона с доходами от строительства в других частях города. Каждый подобный архитектурный проект мог стоить около ста тысяч долларов.

Джессика начала невольно прислушиваться к разговору. Как она поняла, один из них был представителем делового центра, другой работал в фирме Картера, а двое остальных являлись членами какой-то строительной компании. Джессика обратила внимание на то, что архитектор наиболее четко выражает свои мысли. Сердце Джессики опять томительно сжалось, когда вошел Картер Маллой. Он приблизился к группе говоривших и пожал руку троим из них. А четвертому просто кивнул, из чего Джессика заключила, что это его близкий знакомый. Маллой вопросительно посмотрел на секретаршу, затем перевел взгляд на Джессику. Ее сердце замерло. Да, это был, безусловно, Картер Маллой, но он действительно очень изменился. Стал выше ростом и шире в плечах. Свой обычный наряд, состоящий из несвежей футболки с неприличным рисунком, рваных джинсов и грубых рабочих ботинок, он сменил на твидовый пиджак, оксфордскую рубашку и серые, свободного покроя брюки. Его вечно всклокоченные волосы теперь были коротко подстрижены и аккуратно уложены. Прыщи исчезли, черты лица стали мягче. Но горький опыт подсказывал ей, что и теперь он может жестоко над ней посмеяться. В уголках его глаз виднелись едва заметные морщинки, у рта был небольшой шрам. Лицо покрывал легкий загар.

С невольным сожалением Джессика отметила, что Гордон был прав. Картер стал весьма привлекателен. Это еще больше все усложняло. Она вообще не очень хорошо ладила с мужчинами, особенно с такими – симпатичными, уверенными в себе. Теперь она сомневалась, сможет ли правильно повести разговор.

Но пути назад не было. Это было бы уже просто неприлично.

И потом, как она сможет объяснить это Гордону? И что скажет ему Картер? Да и проект в таком случае провалится. С трудом Джессике удалось взять себя в руки, когда Картер подошел к ней.

– Джессика? – спросил он. В его голосе слышалась неуверенность.

Сердце Джессики замерло, она кивнула и аккуратно сложила руки на коленях. Ей было неловко пожать ему руку.

К счастью, Картер не стал еще больше усложнять ситуацию. Он взглянул на нее без улыбки, но и без особого смущения.

– Прошу прощения. Вы давно меня ждете?

Она покачала головой. Джессика понимала, что должна ему ответить что-то, но не могла заставить себя произнести ни слова. В ее памяти отпечатался совсем другой образ, не похожий на этого Картера. Даже рост не совпадал с воспоминаниями – в детстве он ей казался ужасно высоким.

Картер указал взмахом руки на дверь, которая по цвету почти сливалась со стеной.

– Пойдемте?

Джессика кивнула и несказанно удивилась, когда Картер галантно придержал перед ней дверь. Тот прежний Картер, которого она знала, не упустил бы случая захлопнуть дверь у нее перед носом. Но еще больше она удивилась, когда почувствовала, как он слегка обнял ее за талию, направляя в глубь коридора. Тот Картер и понятия не имел о галантности.

– Вот мы и пришли, – сказал он, проведя ее в огромный кабинет, и Джессика почувствовала к нему уважение и робость.

Но это продлилось недолго. Она с трудом опустилась на стул – так билось ее сердце и дрожали коленки. И тут Картер неожиданно развеял произведенное на нее впечатление. Устроившись на стуле напротив Джессики, он посмотрел на нее со свойственной ему жесткой искоркой во взгляде и спросил:

– Вы что, язык проглотили?

Джессика почувствовала невероятное облегчение. Картер все же остался прежним. Сарказм в голосе полностью уничтожил впечатление, произведенное на Джессику его галантностью. Впервые за утро девушка смогла вздохнуть спокойно. Она дерзко взглянула на Картера и ответила:

– Да нет, не проглотила. Просто не привыкла попусту болтать.

– Ну, с таким взглядом на жизнь вы многое теряете, – абсолютно невинным тоном заметил Картер.

Джессика уловила насмешку только по его блеснувшему взгляду. Она покраснела, но не подала виду, что обиделась, и решила изложить свое дело как можно быстрее. Задерживаться здесь ей не хотелось.

– Надеюсь, Гордон говорил вам о цели моего визита?

Картер рассеянно кивнул. Похоже, он совершенно не заметил ее смущения. Но вместо того, чтобы сразу перейти к делу, которое в общих чертах он и так уже знал от Гордона, Картер заговорил совершенно о другом:

– Мы давно не виделись. Как вы поживаете?

– Нормально.

– Вы хорошо выглядите.

Джессика не поняла, зачем он это сказал, как и не поняла, почему ее это так рассердило.

– Я нисколько не изменилась, – сказала она и, немного помолчав, добавила:

– А вот вы изменились очень сильно.

– Надеюсь. – Его слова эхом прокатились по этой почти пустой комнате. Он пронзительно посмотрел на нее. В его взгляде читались ирония и искреннее любопытство. И ни следа прежнего презрения к ней. Если бы он смотрел на нее как раньше, Джессика чувствовала бы себя уютнее.

Наконец она отвела взгляд, поправила очки и, откашлявшись, заговорила:

– Я решила произвести в поместье Кросслинов кое-какие изменения. – Но прежде чем Джессика успела сказать еще что-то, Картер перебил ее:

– Искренне соболезную по поводу смерти вашего отца.

Неужели, подумала Джессика, но кивнула ему в знак благодарности.

– Теперь я осталась в поместье одна, и оно приносит сплошные убытки.

Дело было не только в деньгах, но Джессике не хотелось посвящать Картера Маллоя в истинную суть проблемы.

– Я хочу все изменить таким образом, чтобы получать солидную прибыль. Гордон посоветовал поговорить с вами. Честно говоря, я была не в восторге от этой идеи.

Она молча смотрела на него, наблюдая за его реакцией.

Но реакции не последовало. Он заговорил на удивление спокойно, и это еще больше стало раздражать Джессику.

– И почему же?

Она не стала ему подыгрывать:

– Мы всегда недолюбливали друг друга. Поэтому, как мне кажется, нам будет трудно работать вместе.

– Совсем не обязательно, что и сейчас мы будем относиться друг к другу так же, как в детстве.

– Надеюсь, вы изменились.

– Именно поэтому вы и пришли.

– Да, – неуверенно проговорила Джессика, нехотя признавая его правоту. – Не знаю, насколько можно верить тому, что говорил о вас Гордон.

Она окинула кабинет взглядом: стол с какими-то свертками, архитектурными макетами, небольшой столик с чертежными инструментами, стена, увешанная чертежами…

– Эта обстановка никак не вяжется с образом человека, которого я помню.

– Ну, я тогда был совсем другим, уличным мальчишкой. Сколько лет мы не виделись?

– Семнадцать, – быстро проговорила она и тут же пожалела о своем поспешном ответе. Особенно когда заметила промелькнувшую в его глазах радость по поводу того, что она помнит этот факт. Это ее совсем раздосадовало.

– Вы не знали, что я стал архитектором?

– Откуда я могла это знать?

Картер пожал плечами и продолжал с совершенно невинным видом:

– Мы ведь можем стать хорошими друзьями?

– Неужели? – произнесла она, постаравшись придать своему тону как можно больше сарказма. Похоже, он наслаждался ее смущением. – Мы никогда не сможем стать хорошими друзьями.

– В вас говорит прежняя Джессика, надменная и высокомерная до мозга костей. Но все изменилось, дорогая моя. Теперь я занимаю приличное положение в обществе. И у меня есть достойные близкие друзья. Например, Гордон.

– Но он до этого никогда мне не рассказывал о вашем головокружительном карьерном росте. Последнее, что я о вас слышала, – Джессика с трудом сдерживала свой гнев: так ее возмутило то, что он посмел назвать ее «дорогая моя», – вы угоняли машины.

Тут терпение Картера лопнуло. В его голосе послышалась жесткость.

– Да, в молодости я совершил много ошибок, но дорого за это заплатил. Мне пришлось начинать с самых низов и самому пробиваться в этой жизни. Я всего добился без посторонней помощи.

– И сколько людей пострадало, пока вы пробивались наверх?

– Я никому не причинил зла, когда делал карьеру. Слишком многих ранил до этого, – признался он. Лицо его помрачнело, и все тело напряглось. – Я сжег слишком много мостов, которые потом пришлось восстанавливать. Я постоянно чувствую вину за свое прошлое. Именно поэтому и согласился встретиться с вами, когда Гордон позвонил. В детстве вы были довольно жестокой особой, но теперь я понимаю, что сам был во многом виноват.

– Это я была жестокой? Благодарю покорно! – возмущенно воскликнула Джессика.

– Я же сказал, что виноват. Признал свою вину, признайтесь же и вы, что были злым ребенком. Каждый раз, стоило вам меня увидеть, вы приходили в бешенство.

– А вы не догадывались почему? Вы всегда дразнили меня. И что мне еще оставалось? Приходилось защищаться, отвечая вам тем же. Я только отражала нападение.

Картер вскочил, резко отодвинув стул, подошел к другому столу, машинально взял скрепку и некоторое время молча крутил ее в руках. Наконец взглянул на Джессику.

– Мои родители передавали вам привет, – совсем другим тоном проговорил он.

Джессику удивило не столько то, что именно он сказал, сколько та теплота, с которой он обратился к ней.

– Вы рассказали им, что мы должны встретиться?

– Сегодня ночью я разговаривал с ними. – Он уловил недоверие в ее взгляде и пояснил: – Я часто им звоню.

– Но раньше вы не стали бы этого делать. Вы вели себя ужасно по отношению к ним.

Картер опустил голову, не отрывая взгляда от скрепки, которую он продолжал крутить в руках.

– Я знаю, – сказал он наконец.

– Но почему? Они замечательные люди. Я всегда хотела, чтобы мои родители хотя бы отчасти походили на них: были такими же легкими в общении и простыми людьми. А вы так мучили их.

Он смерил ее враждебным взглядом:

– Легко говорить, когда речь идет о чужих родителях. Вы многого не знаете, Джессика. Мои отношения с родителями были очень сложными. – Он опять немного помолчал, задержав дыхание, чтобы успокоиться. – В любом случае они хотели узнать о вас все: как вы выглядите, работаете ли вы, замужем ли, есть ли у вас ребенок, как дела в поместье.

Последнее, чего хотела Джессика, – это обсуждать свою личную жизнь с Картером. Она боялась, что он опять скажет ей что-нибудь неприятное. И потому решила перевести разговор на более безопасную тему:

– Я расскажу вам о доме Кросслинов. Он все такой же величественный и прекрасный, но неуклонно стареет. У меня два пути: потратить огромные деньги на ремонтные работы или придумать что-то принципиально новое. Вот почему я пришла сюда. Мне хотелось обсудить это с вами.

Картер отбросил скрепку, которую все так же крутил в руках, пододвинул к столу высокий офисный стул и, уже совершенно успокоившись, произнес:

– Я вас слушаю.

Бизнес есть бизнес, подумала Джессика и постаралась как можно яснее изложить свои мысли:

– Не знаю, насколько вас посвятил во все это Гордон, но я собираюсь превратить поместье Кросслинов в жилой комплекс в лесу. Я хочу построить несколько коттеджей, а само поместье превратить в центр этого комплекса, и еще открыть там яхт-клуб.

Судя по всему, Картер впервые об этом слышал – Гордон не описал в деталях ее замысел, – так как выражение его лица сразу стало скептическим.

– Зачем вам это нужно?

– Затем, что этот дом слишком велик для меня.

– Так найдите того, кого размеры дома устроят.

– Я уже пыталась, но ничего не вышло.

– Иногда требуется много времени, чтобы найти покупателя.

«Но у меня этого времени нет», – подумала Джессика.

– Поиски покупателя могут занять несколько лет, а мне необходимо решить вопрос срочно.

– А куда вы спешите? Поместье Кросслинов передавалось в вашей семье из поколения в поколение. Годы ничего не значат в подобных делах.

Джессике очень не понравилось, что Картер стал с ней спорить. Собственный план теперь ей нравился еще меньше, чем самому Картеру.

– Думаю, пришло время все кардинально менять, – нерешительно сказала она.

– Но жилой комплекс?! – в ужасе воскликнул он. – Почему вы хотите превратить дом именно в жилой комплекс?

– Потому что в любом другом случае этот дом передадут жилищному бюро, и я не смогу принимать участие в его реконструкции.

– А почему вы уверены, что в этом случае сможете контролировать все производимые изменения?

– Вы можете предложить вариант лучше? – холодно спросила она.

– Конечно. Если вы не сможете найти частного покупателя, продайте этот дом университету, школе или какой-нибудь другой подобной организации.

– Ни одна школа или университет не станет должным образом заботиться о поместье. Я собираюсь устроить на участке большую парковку.

– А что, если передать ваш дом городским властям? Дом Кросслинов можно было бы превратить в музей. Представляете, сколько денег это могло бы вам принести?

– Вообще-то деньги для меня не главное. Кроме того, городской бюджет не настолько велик. У вас есть какие-нибудь идеи по поводу того, как можно решить вопрос с поместьем в течение года?

Джессика проговорила все это слишком возбужденно. Она сильно нервничала, но понимала, что нужно взять себя в руки. Наконец ей это удалось, и она заговорила уже более спокойно:

– Если городские власти выкупят этот дом, то я навсегда потеряю с ним связь.

– Но жилой комплекс?

– А почему бы и нет? – снова раздражаясь, спросила Джессика. Почему он заставляет ее признаться в том, в чем ей и самой себе так трудно признаться? Неужели не понимает, что она оказалась на краю пропасти?

Картер, слегка наклонившись, уставился на нее долгим пронизывающим взглядом внимательных темных глаз.

– Потому что дом Кросслинов великолепен. Это один из самых красивых домов, какие я когда-либо видел. Поверьте мне, за последние несколько лет я повидал предостаточно. Не могу понять, как вам могло даже в голову прийти продать его.

– У меня нет другого выхода! – вскричала она, и в ее взгляде он прочел правду.

– У вас нет финансовой возможности поддерживать дом?

Положив руку на подлокотник кресла, Джессика в задумчивости колупала ногтем желтую краску.

– Да, – обреченно вздохнула Джессика. Ей трудно было кому-либо об этом говорить, тем более признаться в этом Картеру Маллою. Но теперь настала необходимость высказать все до конца. – Как я уже говорила, дом Кросслинов стремительно разрушается. Целый год поместьем никто не занимался, и теперь ремонтные работы требуют огромных затрат.

– Но как ваш отец мог пустить все на самотек?

Джессика не решалась поднять на него глаза, но его доброжелательный тон слегка ее приободрил.

– Отец в этом не виноват. Он был таким непрактичным, вечно витал в облаках, а мама не хотела его отвлекать насущными проблемами. Все дело в… – Джессика запнулась. Она понимала, что должна объяснить Картеру истинное положение дел, но никак не могла решиться. – Все дело в деньгах, – наконец призналась она.

– Вы серьезно?

Джессика спокойно встретила его удивленный взгляд и холодно произнесла:

– Мне бы в голову не пришло шутить по этому поводу.

– Ну да, вы никогда не склонны были шутить и не понимали шуток. Наверное, боялись, что ваше лицо от улыбки лопнет.

Джессика несколько секунд молча смотрела на него.

– Все-таки вы ничуть не изменились, – пробормотала она и поднялась, чтобы уйти. – Не стоило мне сюда приходить. Это было ошибкой. Я так и знала, что этим все закончится.

Джессика уже была у двери, когда Картер неожиданно подошел к ней и преградил ей путь.

– Не уходите, – мягко попросил он. – Извините, если обидел вас. Иногда я и сам не знаю, что говорю. Я с этим борюсь, поверьте.

Джессика пришла в замешательство. Извинения Картера потрясли ее. Даже если бы ей сказали, что дом Кросслинов сгорел, она и тогда была бы поражена меньше. Его благородство совершенно обескуражило ее. Она окинула его внимательным взглядом, подолгу останавливаясь на каждой черточке его лица: подбородке, небольшом шраме на щеке, линии рта. Его нижняя губа слегка выдавалась вперед. Какая-то безнадежная щемящая тоска сдавила ей сердце. Джессика тяжело вздохнула и, слегка качнув головой, заговорила:

– Я все равно думаю, что допустила ошибку. Мне и так тяжело заниматься этим. А с вами это будет еще тяжелее.

– Но я позабочусь о доме Кросслинов, как о своем собственном.

– Гордон тоже так считает. Но я боюсь, что вы захотите отобрать у меня этот дом. Вы всегда мне из-за него завидовали.

Картер не стал опровергать ее слова. Немного подумав, он сказал:

– Я многим в своей жизни завидовал. Но теперь понимаю, что был не прав. Не стану вас обманывать. Если бы у меня были деньги, я бы обязательно выкупил у вас дом. Но у меня таких денег нет. Да, меня обрадовали ваши финансовые трудности. Теперь мы на равных. Так сказать, в одной лодке. Теперь между нами больше нет классовых различий.

Он остановился, ожидая, что Джессика начнет спорить. Но ей нечего было ему возразить. Он мог бы показать свое превосходство перед ней, но не стал этого делать.

– Вам что-то не нравится, Джессика? Вы не хотите быть со мной на равных?

– Мы очень разные люди.

– А я и не утверждал, что мы похожи. Я говорил, что теперь мы занимаем равное положение в обществе. И наше финансовое положение тоже уравнялось.

Во взгляде Джессики читалось смущение. Она отвернулась от Картера и опять окинула глазами офис.

– Теперь вы стали выше меня. Хотя бы потому, что компетентнее в вопросах архитектуры.

– Но у вас есть ваше поместье, которое стоит больших денег.

Джессика ничего не ответила, просто пожала плечами.

– Садитесь. Пожалуйста. Я прошу вас. Давайте просто поговорим.

Джессика и сама не понимала, почему до сих пор остается здесь. Возможно, ее удерживала его вежливость, теплый тон, каким он с ней говорил. А может быть, дело было в том, что он стоял у двери и загораживал ей проход. Его не так-то легко было бы сдвинуть с места. А может быть, она оставалась здесь из любопытства. Картер сейчас особенно сильно напоминал самого себя в юности. И при этом она не без удивления отмечала огромные изменения, произошедшие в нем.

[i] Северный Берег – пригородная зона Бостона.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.