— Цивилизованней, — хрипло произнес Вольф, — бомбить деревню с воздуха? Или самое страшное — что солдаты смотрели жертвам в глаза?
      Чесни не ответил. Они пошли дальше.
      Вольф считал шаги, сверялся с картой, периодически останавливался, наливал воду из фляжки в пластмассовую крышечку и пускал плавать намагниченную иголку. После этого они вновь трогались в путь.
      Они сделали привал, когда солнце, едва различимое за плотными облаками, достигло зенита. Чесни поставил ящик на землю, застонал.
      — Черт! Вес хренов. Лучше б придумали, как уменьшать массу.
      — Эйнштейн придумал, — сказал Вольф. — А наши клиенты собираются использовать его рецепт.
      — Я хотел сказать… ладно, фиг с ним. — Чесни открыл рюкзак, вынул две коробки с рационами, бросил одну Вольфу, потом вытащил бутылку вина, нежно оглядел, спрятал обратно. Нажал кнопку разогрева, выждал с минуту, вскрыл рацион. — Пора завязывать с привычкой покупать за дешевизну. Что это за дрянь?
      Вольф открыл свою коробочку.
      — Занятно, — сказал он. — Думаю, лет сто назад их сделали для эмигрантов из Японии. Вот это — лапша, это — маринованный огурец, это, ну, что-то вроде мидий. В пакетике — соевый соус.
      — А зеленое? — спросил Чесни, пробуя.
      — Стой! Это…
      — У, зверь… — сдавленно выговорил Чесни, свинчивая крышку с винной бутылки, которая служила теперь фляжкой для воды.
      — Какой-то молотый корень, — продолжал Вольф. — Я слышал, что его называют зеленой горчицей.
      — Вот садюги! — простонал Чесни.

* * *

      — Кончится… когда-нибудь… этот проклятый подъем? — выговорил Чесни.
      — Завтра будем спускаться. Утешайся мыслью, что назад пойдем по нему вниз.
      — Не могу… все думаю, что сперва придется карабкаться на тот, другой, склон.
      — Помолчи, легче будет, — посоветовал Вольф.
      — Я — пилот, а не землепроходец, — продолжал Чесни, пропуская совет мимо ушей. — И что меня понесло…
      Подлесок зашуршал, из чащи вырвалось нечто ужасное. Вольф отскочил в сторону, успев заметить короткие лапы, когти и горящий фасетчатый глаз. Винтовка отлетела в кусты. Зверь прыгнул, промахнулся, завертелся на месте.
      Чесни выхватил бластер, прогремел выстрел. Вспышка отсекла чудовищу две лапы, оно взвыло от боли и страха, вздыбилось.
      Членистое туловище нависло над Вольфом.
      Тот искал мозг животного и не находил ничего, кроме яростной злобы. Пальцы нажали курок раз, другой. Чудовище с визгом рухнуло, Вольф еле успел отпрыгнуть.
      Он выпустил третью и четвертую вспышку в извивающийся бок, затем взял себя в руки, прицелился в единственный глаз. Брызнула кровь.
      Чудище забилось.
      — Обходи его! — крикнул Вольф. Чесни с неожиданным для его комплекции проворством вломился в кусты.
      — Вперед! — приказал Вольф, и оба побежали вверх. Чудовище продолжало биться в смертельных судорогах.
      — Боже… нет. Эта мерзость не заслуживает бога, — сказал Чесни. — Кто это был? Тарадн? Или тарафн, про которого ты читал? Зря мы не посмотрели голограмму.
      — Хрен его знает, — сказал Вольф. — Если не он, не хотелось бы мне встретить его старшего братца.
      Чесни кивнул.
      — Я… заметил, — выговорил Вольф, — что ты больше не задыхаешься.
      — Прошло… от страха.

* * *

      — Может, разведем костерок? — предложил Чесни. — Наверняка ты умеешь потереть палочкой о палочку и все такое.
      Смеркалось, они только что доели по второму пайку. Хребет перевалили час назад, и Вольф отыскал место для ночевки у родника, от которого по склону сбегал ручей.
      — Нет, — сказал Вольф.
      — А как насчет тарантеллиного братца?
      — Меня больше волнует кто-нибудь из деревни с прибором ночного видения и ракетой «воздух-земля». Плотоядные жуки заметят или нет… а вот инфракрасные приборы — наверняка.
      — Ладно, — вздохнул Чесни. Он достал из рюкзака модную куртку — единственную непромокаемую вещь, оказавшуюся в его гардеробе, — и подстелил под спину. — Видела бы миссис Чесни, где приходится спать ее любимому сыну, — пожаловался он. — Я буду ворочаться всю ночь.
      Вольф отыскал камень, застегнул непромокаемый плащ, винтовку положил на колени.
      Через секунду Чесни захрапел, его борода вздымалась и опадала, как парус.
      Вольф сухо усмехнулся: «Дыши… дыши…»
      Он потянулся к Лумине, почувствовал ее пламя. Мысленно ощупал окрестности. Никого. Сознание, как лава, перетекло через следующий гребень, по склону к морю, к деревне, где стояли ракеты.
      Он почувствовал людей, домашнее тепло, огонь очагов. Во рту появился металлический привкус, как от крови, и Вольф понял, что Инспекторат и ракеты наготове. Он чувствовал их посты, тревогу солдат, которым завтра предстояло прочесывать горы.
      Джошуа вернулся в себя, прислушался к мерному храпу Чесни, ощупал тьму вокруг. Ничего.
      Он почувствовал еще кого-то, ощутил страх, где-то внизу, в долине, через которую предстояло завтра идти. Прочертил в грязи линию. Попытался почувствовать, сколько там людей, какие они, о чем думают. Не вышло.
      Он открыл глаза, посмотрел на линию. Она шла по тому же азимуту, которого он держался весь день, в направлении точки, где сходились две линии радиолокаторов.
      Внезапно накатилось изнеможение, он осел на камень.
      Дождь стучал по голове, Джошуа натянул капюшон. Дождь усиливался.
      «Спи, — приказал он своему телу. — Не чувствуй».

* * *

      Разбудил его голос. Дождь уже перестал.
      Вольф не шелохнулся, только снял винтовку с предохранителя и в следующее мгновение понял, что говорит Чесни. Тот произносил четко, негромко, но каким-то странным, деланным голосом:
      — Нет, приятель… я решительно не понимаю, о чем ты. Нет, я не вижу никакого сходства между собой и этим подонком, так что перестань махать своей голограммой. Просто абсурд — обвинять в таком федерального офицера!
      Вольф уже собрался разбудить его, но не чувствовал опасности в окружающей тьме. Чесни перекатился, всхрапнул и заговорил снова:
      — Конечно нет! Да у меня минуты не было вздохнуть, мы ставили базу на консервацию. Я даже не знал, что она завела себе… хахаля. Я потрясен до глубины души… Слушай, приятель, разве ты не видишь? Кто-то пытался обчистить их в темном проулке, ну и ненароком…
      … Мне не нравится этот допрос, я хочу известить командира, похоже, мне потребуется адвокат.
      Снова долгое молчание, затем:
      — Конечно, адмирал, я не виновен.
      Голос стал тише, превратился в заговорщицкий шепот:
      — Да. Да, конечно. Просто позор, что меня осудили, при том, что я ни сном ни духом… пятно на всей нашей части. Вы даже не представляете, как я переживаю. Да, да. Помнится, вы мне не верили, когда я говорил, что ту женщину и ее любовника убили грабители.
      Конечно, я исчезну и никогда не вернусь на флот. Какое там! Эти дурачки судили меня и признали виновным.
      Затем, ликующим голосом:
      — Тревор? Ты ошибся. Очень сильно ошибся.
      Чесни рассмеялся нехорошим смехом, затем поперхнулся, и Вольф понял: он уже не спит.
      Джошуа набрал в грудь воздуха, шумно выдохнул через нос.
      — Вольф?
      Джошуа засопел, кашлянул.
      — Чего тебе?
      — Просто… проверяю, спишь ли, — прошептал Чесни. — Некоторых будят мои… будит мой храп.
      — Только не меня, — сонно отозвался Вольф. — Я конец света просплю.
      — Отлично, — сказал Чесни. — Тогда еще раз спокойной ночи.
      Джошуа понял, что тот не спит, а слушает.
      Вспомнил-таки, дурак набитый, что связано с Мерретом Чесни!
      Три отдельные газетные сенсации.
      Сначала прославленного десантника, героя многих сражений, обвинили в убийстве жены и ее любовника.
      Затем разразился второй скандал. Герой скрыл страшную тайну. Его настоящее имя не Чесни, а… Вольф силился вспомнить, потом сдался. Богатый юнец, папаша — один из самых заметных людей на планете. Сын пошел по дурной дорожке, но вроде выправился, когда его отдали в военное училище. Летом, когда он был в отпуске, родительский дом взлетел на воздух. Сперва грешили на неисправную систему энергоподачи.
      Затем выяснилось: в доме взорвалась мина, украденная с военного склада.
      Вольф пытался вспомнить, сколько было жертв, не смог. Точно одно — погибла вся семья, кроме сына, который провел эту ночь у подружки. Имя девушки он назвать отказался, чтобы не замарать ее репутацию.
      Был суд, но для электрического стула улик не хватило. Юноша отсидел пять земных лет, вышел на свободу и пропал.
      На этом все, казалось бы, кончилось… пока орденоносного федерального коммандера Меррета Чесни не обвинили в убийстве. Следствие выяснило, что он служил под чужим именем. Образцовый солдат, быстро продвигался по службе, бесстрашно вызывался в самые опасные места, хотя, по слухам, не упускал случай погреть руки.
      Чесни женился во время войны на богатой девушке и, как только эльяры исчезли, принялся проматывать ее состояние. Когда денежки кончились, обоих потянуло на сторону. Потом жену и одного из ее любовников убили — забили до смерти, как припоминал Вольф.
      Третьей сенсацией стал побег из тюрьмы. Не отсидев и месяца, Чесни исчез. Ему помогал как минимум один офицер. Тело сообщника нашли возле ангара, где стоял патрульный корабль. Корабль пропал.
      Ни у кого не было времени искать беглеца — с окончанием войны наступила полная разруха. Все полагали, что Чесни скрылся в Отверженных Мирах и, надо думать, встретил заслуженную смерть.
      «Славный у тебя напарник, Вольф, — подумал Джошуа. — Может быть, стоило остаться на Ак-Мечете».

* * *

      — Стой! — раздался голос.
      Джошуа замер на полушаге, медленно опустил ботинок на землю.
      Из кустов вышла девушка. Одежда на ней была рваная, но чистая, лицо — в грязи, может быть — для маскировки. Старенькая спортивная винтовка блестела.
      Вольф почувствовал кого-то впереди пять минут назад, как только они вышли на эту тропинку.
      — Свобода, — сказал Вольф.
      — Или смерть, — отвечала девушка, однако дуло не опустила.
      — Мы принесли заказ, — объявил Чесни, указывая на ящик, но тут же застыл — дуло нацелилось ему в грудь.
      — Положите винтовку, снимите кобуры, — приказала девушка.
      Они подчинились.
      С другой стороны дорожки вышел мужчина, забрал бластеры.
      — Рации есть?
      Мужчина нервно охлопал их, встретился взглядом с Вольфом, смущенно отвел глаза.
      — Нет, — отвечал он, — но в таком случае…
      — Не открывай! — в один голос сказали Чесни и девушка. Вольф усмехнулся, девушка едва не улыбнулась в ответ.
      Мужчина отскочил от ящика, словно это тарафн.
      — Ты, — сказала девушка, указывая дулом на Вольфа. — Бери ящик. Пойдешь первым.
      Джошуа перекинул лямку через плечо и двинулся вперед.
      Через десять минут девушка раздвинула кусты, за которыми оказалась тщательно замаскированная тропинка. Здесь росла жесткая трава, не приминавшаяся ботинками.
      Они вышли к ручью в несколько футов шириной. Через него была перекинута сплющенная арматурина. По другую сторону стоял часовой, совсем юный парень. Он смотрел на Вольфа и Чесни со смесью враждебности и восхищения.
      Лагерь располагался на скальном обрыве, за выступом, который скрывал вход в длинную — не меньше пятидесяти футов — пещеру.
      В лагере было человек двадцать с лишним.
      Из пещеры вышел мужчина:
      — Зовите меня Андрос.
      Джошуа усмехнулся:
      — Так и подмывает представиться «Гомо». Однако я — Джон Тейлор. Это… Арчибальд Вторник.
      Чесни нахмурился, потом сообразил.
      — Отлично, — сказал Андрос, — на войне настоящих имен лучше не называть.
      — А иногда и после, — заметил Вольф.
      — Верно. Но мы не собираемся идти по стопам господ Ульянова и Джугашвили.
      Чесни ошалело таращился, не понимая, о чем разговор.
      Девушка улыбалась.
      — Я полагаю, это то, за что мы заплатили так дорого? — Андрос указал на ящик.
      — Да.
      — Замечательно. Теперь-то мы себя покажем.

* * *

      Только-только стемнело. Пока Чесни и Вольф мылись в ручье, бунтовщики приготовили ужин.
      «Не хило жрут эти партизаны, — заметил Чесни, — как в ресторане». Подали рыбу, запеченную в ароматных листьях, три вида неведомых овощей, мясо — судя по вкусу, свинину — в пряном соусе, фрукты. Запивали все это холодным травяным чаем. Чашки, ложки и миски были пластмассовые, военные.
      Джошуа и Чесни сидели у входа в пещеру с Андросом и девушкой, которая представилась Эсперансой. Бластеры и рюкзаки им вернули.
      Остальные мятежники остались в пещере и тихо переговаривались над остатками трапезы. Сейчас их было около сорока, по словам Андроса — примерно половина отряда. Остальные стояли на постах или устраивали засады по другую сторону хребта.
      — По законам жанра, — сказал Андрос, — полагалось бы развести костер и устроить пир. Но, увы, инфракрасные датчики лишили народную войну всякого романтизма.
      — Пустяки, — отмахнулся Вольф, — мы на работе не пьем. — Он взглянул на пещеру. — Мне любопытно. Вы не думаете собирать… э… устройство прямо здесь?
      Эсперанса расхохоталась:
      — Нет, мистер Тейлор. Здесь — не думаем. Но я не скажу вам, где оно сработает.
      — Меня это не волнует. Я предпочел бы узнать, как готовили ту свинью.
      — Свинью? — удивился Андрос — А, вы про жареного тарафна?
      Чесни внезапно выпрямился и выпучил глаза.
      — Мы решили, это будет по справедливости… — Андрос делал вид, что не замечает смятения Чесни. — Тарафн пытался нас съесть, мы просто успели раньше.
      — Тогда рецепта не надо, — ответил Вольф. — Если тарафн и впрямь тот очаровашка, которого мы встретили по дороге, вряд ли их стоит держать на корабле в клетке. А теперь, может, поговорим о деле?
      Андрос подлил себе чаю.
      — Конечно. — Он повернулся. — Элва! Принеси коричневый конверт из моей скатки!
      Из пещеры вышел юноша с бластером в одной руке и пухлым конвертом в другой, зло взглянул на чужаков и сел чуть поодаль.
      — Позвольте прежде задать вопрос, — сказал Андрос — Вы оба — асы своего дела. Когда Инспекторат открыл огонь, мы были недалеко от деревни. Мы видели ваш корабль и знали, что вам — конец. Однако вы увернулись от всех ракет и прошли прямо над установками, показав скотам, насколько их презираете.
      Я в жизни не видел ничего подобного, даже не слышал о таком.
      Наше дело сильно выиграло бы, окажись у нас звездолет с двумя такими пилотами. Уж тут мы задали бы жару этим скотам, которых поклялись уничтожить.
      — Сколько? — напрямую спросил Чесни. — Я обойдусь дорого, тем более что будет один мой корабль, — Инспекторату не придется ломать голову в выборе цели. Друг мой тоже стоит дорого. Не буду говорить, кто он на самом деле, скажу только, что во время эльярской войны был высокопоставленным офицером спецназа и сражался как на земле, так и в воздухе.
      — Хм. — Андрос взглянул на Вольфа. — Нам пригодился бы опытный тактик, чтобы тренировать новобранцев и, может быть, планировать атаки, пока наши офицеры еще не набрались опыта.
      — А мое мнение кто-нибудь спросит? — полюбопытствовал Вольф.
      — Не знаю, согласитесь ли вы, — сказал Андрос, — но должен объяснить, что плата за ваш груз практически опустошила нашу казну. Вам придется ждать, пока пришлют денег с Булнеса или с соседней планетной системы. Там есть наши сторонники. Мы — не скупердяи. Мы заплатим сколько можем, сейчас, и в десять раз больше, когда свергнем Инспекторат.
      — У меня другие планы, — произнес Вольф. — Очень жаль.
      — У меня ничего не горит, — сказал Чесни, — но ни один вольнонаемый не может работать за обещания. Победители обычно забывают рассчитаться.
      По-моему, был такой Маккиавелли, который сказал, что только дурак расплачивается с наемниками иначе чем мечом?
      — Понятно, — сказал Андрос. — Очень жаль, что мы не можем позволить себе ваших услуг. Здесь все, что удалось собрать. — Он протянул конверт.
      — Что удалось собрать? — Недоверие на лице Чесни быстро сменилось яростью.
      Андрос покачал головой.
      — Все было бы проще, если бы вы согласились, — сказал он, убирая руку за спину. — А раз так, мне чертовски жаль, но…
      Джошуа выхватил из рукава спрятанный бластер и выстрелил Андросу в лицо. Тот завалился на бок, выронил пистолет.
      Элва целился. Вольф вскочил на одно колено, уложил его выстрелом в грудь. Юноша изумленно всхлипнул, упал на спину.
      В пещере закричали. Эсперанса возилась с предохранителем винтовки. Две вспышки блеснули одновременно, она упала плашмя.
      Вольф схватил винтовку, выстрелил в устье пещеры. Потом бросил Чесни его кобуру, сунул конверт за пазуху, подхватил рюкзак.
      — На тропинку, — приказал он. — Держись впереди.
      Чесни кивнул, застегнул ремень с кобурой, поднял рюкзак.
      — Как насчет ящика?
      — Пусть остается. За него почти заплатили.
      Кто-то стрелял, луч бластера ударил в землю. Вольф пальнул наугад, перебросив ремень кобуры через руку. На дорожке вырос изумленный часовой:
      — Что тут такое? Что…
      Чесни выстрелил ему в голову. Тот дернулся, уронил винтовку, рухнул в ручей. Они перебежали по мостику, и Вольф столкнул арматурину в воду, на убитого.
      Потом догнал Чесни.
      — Рвем что есть силы, пока я считаю до ста, — распорядился он. — Дальше ты идешь еще столько же, на счет «сто» ложишься в кусты и ждешь меня.
      — А ты?
      — Устрою засаду, потом догоню тебя. Не стреляй на свист, это буду я.
      — Ладно.
      — Тем более что конверт с деньгами при мне.
      — Валяй, — сказал Чесни. — Я слышу шаги.
      Они двинулись дальше. Света едва хватало, чтобы не потерять тропку. Вольф считал спокойно, старательно.
      Девяносто восемь… девяносто девять… сто…
      Он юркнул в сторону, Чесни продолжал идти.
      Вольф почувствовал приближение людей. Даже без помощи Лумины он видел темные фигуры на тропе.
      Он сделал шаг вперед, дал длинную очередь.
      Послышались крики, лихорадочная пальба. Вольф дал вторую очередь и побежал по склону.
      «Черт, сейчас бы гранату», — подумал он, ни на мгновение не переставая считать.
      На цифре пятьдесят он остановился, нахмурился и, подумав с мгновение, свернул в кусты.

* * *

      Чесни лежал плашмя, выставив перед собой бластер. Он дико завопил, когда кто-то тронул его за плечо и Вольф опустился рядом.
      — Черт, черт, черт! — Чесни едва не рыдал. — Слушай, приятель, никогда больше такого не делай. Меня чуть удар не хватил. Почему ты…
      — На всякий случай, чтоб ты не спутал, — сказал Вольф.
      — Я слышал стрельбу, — срывающимся голосом произнес Чесни. — Всех уложил?
      — Нет. Не такой я снайпер.
      — Что дальше? Так и будем бежать до самого корабля?
      — Будем… но я знаю, как их задержать или, по крайней мере, отвлечь.
      Он полез в рюкзак.
      — Вот, прихватил на случай, если придется отвлекать внимание, — объяснил Вольф, доставая две сигнальные ракеты, входящие в комплект скафандра. Снял с одной колпачок, перевернул, надел на другой конец.
      — Их же увидит вся планета!
      — Надеюсь, — отвечал Джошуа и ударил по колпачку. Белое пламя взметнулось на тысячу футов, рассыпалось фейерверком зеленых и красных искр.
      Джошуа пустил вдогонку вторую. Чесни сидел, открыв рот.
      — Сворачиваем налево, — сказал Вольф. — До рассвета идем параллельно гребню. Потом перевалим в нашу долину. Вперед, солдат.
      Они двинулись. Через минуту послышался визг гравилайтеров, небо осветилось.
      — Ложись, и дай бог, чтоб у Инспектората оказалась нехватка датчиков.
      Загремели взрывы, земля задрожала.
      — Молодцы, ребята, — сказал Джошуа. — Бомби джунгли. Чем проще, тем вернее.
      Взревели двигатели, два патрульных корабля спикировали вниз. Из них вырвалось пламя, снаряды ударили в гору.
      — Если я знаю любителей, это развлечение до утра, — сказал Вольф. — Затем войска высадятся на гору и начнут прочесывать сверху вниз. Когда… Если Инспекторат обнаружит пещеру, им будет чем заняться, и мы спокойно уйдем.

* * *

      Перед самой зарей послышались взрывы, застрекотали очереди.
      — Нашли, — сказал Чесни.
      — Может, — отвечал Вольф, — а может, палят друг по другу или по страшно опасному дереву.
      — Я за то, чтоб ублюдков накрыли.
      — Зачем? Они сваляли дурака, — сказал Вольф, — и, по-моему, свое уже получили.
      — Не люблю людей, которых тянет меня убить.
      — Понятное чувство. Меня оно тоже посещает.
      К восходу Чесни начало шатать. Джошуа нашел густую заросль, они забились под ветки.
      Чесни отрубился сразу, не предложив подежурить.
      Вольф ощупал окрестность, не нашел ничего, размеренно задышал, расслабился, продолжая мысленное наблюдение.
      Около полудня Чесни засопел и проснулся.
      Он увидел, что Вольф сидит по-турецки и считает деньги.
      — Сколько?
      — Чуть меньше полумиллиона, — доложил Джошуа. — Опять-таки, похоже, настоящие. — Он покачал головой. — Надо было им торговаться, а не хвататься за бластеры. Две трети — не такая плохая плата.
      Чесни кивнул.
      — Ты прав. Бог свидетель, я брал меньше и не рыдал потом ночь напролет. Скажи, почему люди не умеют быть честными?
      Вольф поглядел на него, но не ответил. Чесни хватило ума отвести взгляд.

* * *

      Почти до полуночи они двигались медленно, тихо, вдоль самого гребня, потом выжидали до утра.
      В небе носились патрульные катера, лифтеры, грависани. Однако ни один не замедлился, и Вольф не обращал внимания.
      Выйдя к открытому месту, они долго вслушивались, потом пускались рысью.
      — Мы сделали большой круг, — объяснил Вольф. — Еще раз переночуем на свежем воздухе, а утречком выйдем к «Резолюту».
      — Скорее бы! — прошептал Чесни. — Я и не знал, что от меня может так разить. Оккупирую душ и не выйду оттуда никогда. Значит, это и есть солдатская жизнь?
      — Нет, — отвечал Вольф. — Вот когда ты уже не замечаешь, что от тебя разит, тогда ты начинаешь становиться солдатом.

* * *

      В ту ночь, пока Чесни спал, Вольф подполз ближе, вытащил у него бластер и с силою вдавил дуло в землю. Затем аккуратно счистил наружную грязь и вновь уложил бластер рядом со спящим.

* * *

      Чесни коснулся сенсоров на пульте, выждал.
      Бурая вода всколыхнулась, и «Резолют» всплыл. Загудели дополнительные двигатели, выталкивая его на берег. Шлюз открылся, наружу скользнул трап.
      Вольф двинулся к кораблю.
      — Джошуа.
      Вольф остановился.
      — Повернись, Вольф. Я не люблю стрелять в спину.
      Джошуа подчинился.
      Чесни двумя руками направлял бластер ему в грудь.
      — Я не согласен, что три четверти миллиона — достаточно для двоих! — произнес Чесни тем же ликующим голосом, каким говорил Тревору, что тот ошибся. — И с нашим общим другом я тоже делиться не намерен.
      — Не надо, Меррет, — сказал Джошуа.
      — Надо. — Голос Чесни звенел, как надтреснутый хрусталь. — Ты не спал и слышал, что я говорил во сне. Никто не должен знать. Никто.
      — Я сказал, не делай этого, — спокойно отвечал Вольф.
      Забитое грязью дуло смотрело прямо на Вольфа.
      — Прощай, — сказал Чесни.
      Вольф повернулся и пошел к трапу.
      Меррет Чесни рассмеялся и судорожно дернул курок.

* * *

      — Чесни мертв, — сказал Вольф пустому экрану.
      — Как?!
      — Он не верил, что люди иногда говорят правду.
      — О чем ты?
      Передатчик некоторое время шипел.
      — Ладно, — заключил голос. — Тот еще был чудик, чтоб не сказать хуже. Ты ведь знал про него?
      — Узнал.
      — До чего он трясся, что кто-нибудь узнает, а по-моему, знали все. Ладно. Что дальше?
      — Без изменений, — сказал Вольф. — У меня почти три четверти миллиона. Беру свое, остальное заброшу тебе.
      — Как делим?
      — Возьму пятьдесят процентов, как договаривались, плюс половину от его пятидесяти за непредвиденные осложнения, — ответил Джошуа. — Считай, сколько тебе осталось.
      — Щедро, однако, — заметил голос.
      — А что? Мне достался корабль, могу поддержать старые связи.
      — Хорошо. С тобой приятно работать, — сказал голос. — Приготовься записывать.
      Вольф поискал глазами на контрольной панели «Резолюта», нашел кнопку записи, нажал. Голос продиктовал координаты, спросил:
      — Готово?
      — Ага.
      — Отлично. — Наступила недолгая тишина. — Вольф, мне жалко, что так получилось… но ты понимаешь, работа наша такая.
      Вольф поднял бровь.
      — Отбой, — произнес голос, и связь оборвалась.

* * *

      Координаты обозначали точку в открытом космосе, далеко от ближайших звезд, на самой окраине Федерации.
      Во время войны здесь произошло большое сражение, искореженные останки федеральных и эльярских кораблей до сих пор бесцельно вращались по случайным орбитам.
      В назначенной точке висел среднего размера ультрасовременный звездолет.
      Вольф включил ком.
      — Неизвестный корабль, говорит «Резолют».
      — Привет, «Резолют». Деньги при тебе? — спросил незнакомый голос. Вольф пожал плечами — он и не ждал личной встречи с работодателем.
      — Да.
      — Тогда заваливай к нам.
      Вольф вдохнул, ощупал пространство. Ничего. Ни тепла, ни угрозы.
      Он сунул бластер в рукав, надел скафандр, сверху нацепил другой бластер, тяжелый, вышел в шлюз и оттуда в космос.
      Там было темно, только вдалеке мерцали забытые солнца. Вольф включил прожектор скафандра и реактивный ранец, доплыл до чужого корабля, нажал сенсор возле внешнего шлюза.
      Дверца открылась. Вольф вплыл внутрь, закрыл внешнюю дверцу, впустил воздух, открыл внутреннюю.
      Перед ним предстало роскошно обставленное помещение. Вольф сделал шаг, увидел троих с автоматами наперевес. На них были странные, плотно прилегающие шлемы, начинавшиеся от шеи, с зеркальными пластинками на месте глаз.
      Ругая свою беспечность, Джошуа медленно поднял руки.
      Из каюты вышел мужчина в шлеме, но без скафандра. На его форменной куртке красовалась алая ломаная линия.
      — Шевельнешься — стреляю, — сказал голос в наушниках Джошуа.
      Мужчина забрал у Вольфа бластер, быстро отстегнул и снял шлемофон скафандра.
      Шприц вошел Вольфу в шею. Тот дернулся, но поздно.
      — Ну вот, — произнес голос из другой комнаты. — Теперь ты наш.
      Панель отъехала в сторону, и вошел Джалон Какара. Глаза его дышали злобой и ненавистью.
      — Я предупреждал тебя, — сказал Какара и с размаху ударил Вольфа в лицо. — Я предупреждал тебя, — повторил он.

Глава 15

Глава 16