Их было десять — в пестром камуфляже, грязных, увешанных оружием, пропахших джунглями, где они и торчали последние четверо суток. Сейчас эти люди, скорчившись на дне воронки в метр глубиной, расположенной на краю болота, наблюдали, как мимо движется патруль. Ткань их униформы гасила инфракрасное излучение, делая десятерых недоступными для тепловых сканеров. Правда, нормальному человеку и в голову не могло прийти, что в вонючей болотной жиже может кто-то прятаться.
      Наблюдатель обернулся к командиру отряда и, махнув рукой в сторону дюжины защитных куполов, удаленных от них ярдов на сто, изобразил в воздухе вопросительный знак. Женщина-офицер кивнула. Наблюдатель поднял палец — «один патрульный»? Командир отрицательно покачала головой и указала на второго, скрытно следовавшего за первым. После этого, погладив кончиками пальцев боевой нож, она выслала вперед еще двоих. Первый натянуто улыбнулся, вытащил свой клинок из ножен и пополз. Его напарник заскользил следом…
      Хаут Ньянгу Иоситаро сгреб свою кружку, отхлебнул чаю и, скривившись от вкуса остывшего пойла, повернулся обратно к экрану.
      — Проблема, шеф, в том, — продолжил он, — что у них противовоздушные точки здесь… и здесь… И, голову даю на отсечение, еще больше ракет вот под этим куском земли. Для ЛЗ он выглядит охренеть как заманчиво.
      — Я тоже не знаю, как загнать наших «грирсонов» в это ЛЗ, чтобы устроить приличный штурм. — Коуд Гарвин Янсма, командир второго полка ударных сил Ангары, изучал холопроекцию, поворачивая ее так и сяк. — Как насчет того, чтобы врезать по ним волной-другой «Сорокопутов», а потом подключить к общей свалке боевые корабли?
      — Не пойдет, — отозвался Ньянгу, его первый помощник. — У нас под боком рота «Нан», их поддерживает рота «Раст». Слишком велик риск потерь от собственного огня.
      Гарвин Янсма выглядел солдатом до кончиков ногтей — высокий мускулистый блондин с голубыми глазами и квадратной челюстью. По общему мнению, он словно сошел с рекламного плаката для новобранцев. Сам Гарвин категорически с этим не соглашался, что только добавляло ему очарования. Только немногие догадывались, какой изощренный разум скрывается за его добропорядочной внешностью.
      Зато смуглый, худощавый и черноволосый Ньянгу Иоситаро был именно таким, каким казался, — хитрым и опасным. В армию это порождение трущобного мира вступило по приговору уголовного суда: в противном случае ему светила «коррекция личности».
      — Вот дерьмо, — пробормотал Гарвин. — В чью тупую задницу пришла идея посадить нашу пехоту прямо на голову этим уродам?
      — М-м… в твою.
      — Полное дерьмо. Похоже, огня собственной артиллерии мы не выдержим.
      — Не после вчерашнего, — ответил Ньянгу. — А все «аксаи» дружно пашут на бригаду. Смотри, попробуем так. Запустим «Жуковых» повыше, куда «тени» не достанут, а потом резко бросим их вниз на… — тут Иоситаро на мгновение замолк, уловив, как кто-то, тихонько ворча, приближается и с воплем «У-у, черт!» кинулся через весь купол к своей боевой амуниции. Он даже успел дотянуться до рукояти пистолета, когда из-за противомоскитной занавеси в укрытие вломились трое перемазанных грязью мужчин и женщина.
      В дело вступили два бластера. Ньянгу, попытавшийся извлечь оружие, прорычал, вытаращившись на кровавое месиво у себя на груди, упал ничком и затих.
      Гарвин успел поднять бластер, но предводительница нападавших выстрелила ему в лицо. Он отлетел назад, смахнув на пол холопроектор.
      — Прекрасно, — бросила сент Моника Лир. — Теперь, пока вас не поубивали, рассыпьтесь и позаботьтесь об остальной части командного состава. Пленных не брать, а то потом этот геморрой с допросами.
      Ее разведчики вывалили обратно, затрещали выстрелы. Лир плюхнулась на походный стул, закинув ноги на другой.
      — Красиво померли, шеф. Новичкам не повредит чуточка реализма.
      — Спасибо. — Гарвин сел и вытер со лба липкую алую краску. — Как, черт побери, вам удалось пробраться мимо постов?
      — Просто высмотрели, где больше всего дерьма, и поползли, — пожала плечами Лир.
      Ньянгу поднялся и с отвращением оглядел свою форму.
      — Надеюсь, эта гадость отстирывается?
      — С гарантией, — заверила Моника, поднимаясь со стула. — А теперь, с вашего позволения, я пойду и сотру с лица земли ваш штаб. — И она покинула купол.
      — Фицджеральд с меня шкуру спустит за то, что нас убили, — вздохнул Гарвин.
      — Думаю, у нее и своих забот хватает, — успокоил его Ньянгу. — Когда я последний раз просматривал сводку, она по уши завязла в скалах с тамошними подразделениями условного противника.
      Хаут направился к скрытому в стене холодильнику и достал две банки.
      — Полагаю, раз уж мы официально покойники, то можем себе позволить.
      — Почему нет? — Гарвин жадно присосался к пиву. — Ощущение, будто вырубили компьютерную игру, правда?
      — В очередной раз продемонстрировав, что соединение, атакующее укрепленные позиции, непременно займет их — не мытьем, так катаньем. Прямо как в книжке, — согласился Ньянгу. — Не говоря уж о том, что для идиотов вроде тех, которыми мы командуем, у опытных головорезов типа РР всегда найдется парочка подлых трюков.
      — Будто я когда-то в этом сомневался, — кивнул Янсма и снова глотнул пива. — Знаешь, когда нам самим приходилось изображать условного противника и проделывать всякие грязные штучки, расстраивая чужие планы, получалось куда веселее, ты не находишь?
      — Может быть. Но когда в наших бластерах оказались не учебные заряды, мы тоже немало положили людей, помнишь? Которые, кстати, тоже были не на учениях. Вот одна из причин, почему мы решили сделаться честолюбивыми и начать, как честные маленькие герои, карабкаться по служебной лестнице. Да и денег побольше, между прочим.
      — В мирное время мозги со скуки тухнут, — возразил Гарвин.
      — Заткнись, — посоветовал Ньянгу. — Смерть всегда приходит слишком рано. Посмотрим лучше, не удастся ли нам собрать всю эту грязищу в одну кучу, вывести команду из боя да пойти ополоснуться и выпить.
      — После того, как нам надерут задницу за поражение, — мрачно подытожил Гарвин.
      — Охо-хо, — стонал Янсма, потирая воображаемые следы экзекуции. — Я уж начал забывать, что одна из причин, по которым тебя выдвинули на командный пост, это твое виртуозное обращение со словами. Лучше бы вместо данта Ангары критический разбор устраивала коуд Фицджеральд.
      — А я истекаю кровью и скорбно вопию, — в тон ему откликнулся Ньянгу. — Как он сказал про меня? «Спланировано неумело, выполнено кое-как, закончено глупо»?
      — Мне еще больше досталось, — подхватил Гарвин. — «Ошибочная разведка, не смог удержать контроль над вверенным личным составом, завышенная оценка собственных умственных способностей. Заслуженно убит. А в целом халатную административную и полевую работу можно объяснить только лениво-высокомерным представлением о том, что учения в мирное время не важны».
      К тому времени, когда командование Легиона закончило обсуждение результатов учений, а солдаты были вымыты, накормлены и отпущены в заслуженное двухдневное увольнение, перевалило далеко за полдень следующего дня.
      — Ну, может же человек иногда поизвращаться, — произнес Ньянгу, машинально возвращая салют стажеру, протрусившему мимо во главе своего взвода, когда они поднимались по ступеням в офицерский клуб Кэмп-Махана. — В котором часу Язифь собиралась заехать за тобой?
      — В полседьмого или около того. Она велела не позволять тебе слишком напоить меня.
      — Забавно, Маев сказала то же самое про тебя.
      — Великие умы приходят к одинаковым выводам. — Янсма с хрустом потянулся. — Хорошо снова быть чистым.
      — Совсем размяк, шеф, — усмехнулся Ньянгу. — Ну, какой из тебя полевой солдат, если ты и дня не можешь прожить без душа. А еще хотел ползти через залежи гиптеля вместе с Лир! Стареешь, папаша. Тебе почти двадцать шесть? На год старше меня.
      — В отличие от вас, малолетних придурков, — с достоинством ответил Гарвин, — я, может, и наживу старческий геморрой. Ого, смотри.
      Он указал на столик в дальнем конце похожего на пещеру зала, за которым восседал, мрачно уставившись в почти пустой кувшин с пивом, огромный, рано начавший лысеть детина в летном костюме.
      — Над чем это пригорюнился наш Бен Дилл? — удивился Ньянгу. — Не мог же он настолько разориться, что бы запить. Нам заплатили всего неделю назад.
      — Хрен его знает. — Гарвин подошел к бару, взял два кувшина и два стакана, и они направились к столику сента Бена Дилла.
      — Мы выглядим несчастненькими, — заворковал Ньянгу. — Мы навернулись, вылезая из нашего «аксаиньки», и расквасили наш длинненький носик?
      — Хуже, — отозвался Дилл. — Гораздо хуже. Любимого сыночка миссис Дилл сегодня угробили.
      — Вот уж обкакаться! — фыркнул Иоситаро. — Нас тоже.
      — Да нет, я не про какие-то глупые военные игры, — нахмурился Бен. — Я имею в виду — угробили насмерть.
      Гарвин протянул руку и потыкал пилота пальцем.
      — Ты кажешься на редкость плотным для привидения.
      — Я не имею в виду — угробили насмерть совсем, просто угробили насмерть.
      — Что-то я запутался, — заметил Янсма.
      — Давай-ка, — сказал Ньянгу, — хлебни пивка и расскажи все тетушке Иоситаро.
      — Не могу. Какой у вас допуск?
      — Секретный агент Квекс, — самодовольно отрапортовали оба офицера.
      — Выше уже не бывает, — добавил Ньянгу.
      — Да? — рявкнул Дилл. — А как насчет «Обвала»?
      Янсма и Иоситаро непонимающе переглянулись.
      — Ага, — заключил Бен. — Если вы об этом не слыхали, значит, у вас недостаточный допуск. И я не могу с вами разговаривать.
      — Конечно, я понимаю твою осторожность, — развел руками Ньянгу. — Здесь ведь гнездо шпионов и все такое.
      — Правильно, — поддержал товарища Гарвин. — Безопасность прежде всего.
      — Но только для других, — ответил ему Иоситаро. — А теперь, пока мы тут за счет мистера Дилла разбираемся с пивом, давай пораскинем мозгами. Во-первых, следует учитывать, что, поскольку я как один из людей данта Ангары в разведке был смещен с прежнего высокого поста, квалификация Второго Отдела резко упала. В результате они постепенно утратили прежнюю хватку и теперь умудряются давать неким операциям такие кодовые названия, из которых явствует, о чем идет речь. Мы могли бы заподозрить следующее. — Тут он окинул взглядом пустовавшие вокруг них столики и голосом заговорщика продолжил: — Корпус приступил к расследованию причины, по которой наша разлюбезная Конфедерация исчезла, оставив нас на дальних границах — заплаканных, с дырявыми штанами и толстым хреном в обнимку. Ну а кодовое название операции соответственно «Обвал».
      Дилла передернуло.
      — Боже, — простонал он, — ты становишься таким же трепливым, как Янсма.
      — Вероятно, имело место определенное сглаживание различий вследствие взаимопересечения культурных потоков, — признал Ньянгу.
      — Скорее уж, мне удалось подтянуть его до нашего уровня, — заметил Гарвин. — С тех пор как всех пилотов-лихачей вроде тебя, Аликхана и Бурсье откомандировали для выполнения какого-то особого задания… Ньянгу о многом догадался. И если тебя угробили насмерть, но не угробили насмерть совсем, видно, ты управляешь одним из модулей где-то в черных глубинах дальнего космоса. Но я не думаю, что нам нужно специальное разрешение, если тебе захочется поделиться какими-либо деталями.
      Дилл кивнул:
      — Скажем просто, я сунул свой конец куда не надо, и мне его укоротили сантиметров на сорок, оставив меня с девяностосантиметровым обрубком.
      Конфедерация, раскинувшаяся на несколько галактик, представляла собой вековое объединение, порой достаточно авторитарное, чтобы называться Империей. Один из своих ударных корпусов, Легион, она направила в богатую полезными ископаемыми систему Камбра, лежавшую на границе «цивилизации» с враждебно настроенными мусфиями с одной стороны и агрессивными системами Ларикса и Куры — с другой.
      Гарвин и Ньянгу были зелеными новобранцами на последнем транспорте, посланном со столичной планеты
      Конфедерации, Центрума, на помощь Камбре. По дороге на D-Камбру корабль едва избежал захвата Лариксом и Курой. А затем все связи и транспортное сообщение прервались.
      Легион, оказавшийся в изоляции, сначала сражался в гражданской войне против 'раум, террористического рабочего объединения Камбры, потом воевал с мусфиями, а меньше земного года назад участвовал в кровопролитной кампании против Ларикса и Куры.
      Теперь наступило затишье. Но все знали, что рано или поздно Легиону придется отправиться на поиски исчезнувшей Конфедерации — либо того, что от нее осталось.
      И тогда ученые Корпуса скрытно спроектировали беспилотные модули, а операторы в реальном времени «облетывали» их на Камбре. Команды на аппарат передавались через систему спутников по мере того, как модуль совершал гиперпространственные скачки от одного навигационного пункта к другому. Они оказались идеальными для разведки где бы то ни было.
      — Думаю, вот что произошло, — сказал Ньянгу. — Ты возился со своей игрушкой, и кто-то или что-то тебя сбило. Прими наше сочувствие.
      — По крайней мере, мы не посылаем в открытый космос пилотируемые корабли, — вставил Янсма.
      — Все равно чертовски выбивает из колеи, когда тебя гробят, — ответил Дилл, ухватил кувшин Гарвина и, игнорируя протесты мила, осушил его одним махом. — Заткнись. Раз я плачу, значит, это мое пиво. Поэтому я могу выпить его, если пожелаю. Верно?
      Он уставился на Гарвина, и тот поспешно кивнул. К счастью, Бен Дилл относился к жизнерадостной разновидности тяжелых танков. В основном. Проблема заключалась в том, что никто во всем Корпусе не мог наверняка назвать причину, по которой пилот в очередной раз выйдет из себя, поскольку причины эти, в зависимости от настроения, менялись каждый день, если не чаще. Янсма дал знак бармену, чтобы принесли еще порцию.
      — Знаешь, — задумчиво произнес Иоситаро, — может, пришло время применить мои высокоорганизованные мозги, специально приспособленные для решения проблем?
      — Каких таких проблем? — поинтересовался Дилл, завладев одним из трех новых кувшинов.
      — Ну-у, — протянул Ньянгу, — как, например, ты ухитрился стать таким уродом.
      Пилот уже собирался выдать достойный ответ, когда заметил вошедшее в клуб чудище. Оно было покрыто испещренным полосами жестким мехом всех оттенков золотисто-коричневого. Ростом превышало два метра. Маленькая голова на очень длинной шее постоянно раскачивалась. Существо двигалось вертикально, вышагивая на больших задних лапах. Передние лапы украшали когти, а позади у него свисал маленький хвостик. Поверх меха красовалась бело-синяя портупея Конфедерации.
      — Эй, Аликхан! — заорал Дилл мусфийскому наемнику. — Неси сюда свою мохнатую задницу и помоги мне разобраться с парочкой этих пехотных дерьмолазов.
      Чужак направился к их столу.
      — Что стряслось? Ты что-то не выглядишь счастливым.
      Бен был одним из немногих, кто мог похвалиться умением различать выражения на мордах мусфиев.
      — Не могу сказать, — ответил Аликхан. В отличие от большинства соплеменников, которые испытывали трудности с шипящими, он великолепно владел всеобщим наречием. — Но если бы я был там, где я не был, то я не был бы здесь с вами.
      — Ал, закажи себе что-нибудь из вашего вонючего мяса и расслабься в нашей компании, — посоветовал Дилл. — Нас всех сегодня убили.
      — Да уж, — задумчиво кивнул Иоситаро. — Ну а мне самое время, если, конечно, еще не поздно, поразмыслить над всем этим бардаком с Конфедерацией.

      Язифь Миллазин взглянула на ободранный нос Гарвина Янсмы и хихикнула.
      — Я же тебе говорила: чтобы научиться кататься на волнах, надо родиться на D-Камбре или какой-нибудь иной планете, где много воды.
      — Ерунда, — отмахнулся Гарвин, разглядывая свою, подстать носу, ободранную грудь. — Мне просто нужно правильное руководство, а ты никогда не предупреждала, что из волны можно выпасть.
      — Потому что я не знаю никого, кто бы это делал до тебя.
      В свои двадцать три Язифь Миллазин являлась одной из богатейших женщин системы Камбра, владелицей «Миллазин Майнинг», контролировавшей множество вспомогательных корпораций, которые построили ее дед и отец. Они с Гарвином были любовниками, потом экс-любовниками, затем снова сошлись во время оккупации D-Камбры мусфиями.
      — Я просто полежу здесь и позагораю немного, — проворчал Гарвин, — а потом поднимусь и снова ринусь в бой. Передай мне стакан, если не трудно.
      Язифь нырнула в тень зонтика и протянула милу высокий стакан, стоявший на крышке небольшого походного бара. Янсма с бульканьем влил в себя алкоголь. За спиной у них на пустынном пляже стоял лимузин Язифи. А еще дальше огромные волны обрушивались на черный песок и с шипением отползали назад.
      — Эх! Жить можно! — Гарвин потянулся. — Знаешь, тебе виртуозно удается заставить меня забыть о завтрашнем дежурстве.
      — Не без умысла, — промурлыкала Язифь. — Говоря о котором… — она вдруг умолкла. — Может, ты наденешь штаны и передашь мне полотенце? Я слышу музыку.
      — Не-а, ты смеешься, — усомнился было Гарвин, но подчинился, когда заметил на склоне холма фигуры двух людей, направлявшихся к ним.
      Первым оказался Ньянгу Иоситаро, а другим — Маев Стиофан, недавно спасенная от лариксанских спецслужб и теперь возглавлявшая отряд телохранителей данта Ангары. Она вертела ручку ярко раскрашенного ящика, а Иоситаро нес в одной руке холодильник, а в другой что-то, завернутое в бумагу.
      — Ай-ют-дут-дут-дут-дут-да-ду, — пропел Иоситаро, подходя к пляжникам. — Мы принесли дары великой важности, о, бесстрашный вождь.
      — Как, твою мать, вы нас отыскали? — грозно поинтересовался Гарвин. — Пляж Тизъере является частной собственностью, и мы никому не сказали, куда двинемся.
      — Э-э, — напустив на себя таинственный вид, откликнулся Иоситаро. — Разве ты до сих пор не усвоил, что мне известно все?
      — Привет, Язифь, — произнесла Маев. — Это его идея, и я понятия не имею, что он задумал.
      — С этими двумя всегда так, — вздохнула Миллазин. — Подними полотенце и бери выпивку.
      — Разве я велел прекратить игру? — Ньянгу открыл холодильник и достал пиво.
      Маев послушно завертела ручку, и отдающая жестью мелодия полилась снова.
      — Да что же это, ради татуированной задницы господней, такое? — насторожился Гарвин.
      — Ха! — восторжествовал Ньянгу. — А еще утверждаешь, что ты директор цирка!
      — Инспектор манежа, — поправил Гарвин, разглядывая коробку поближе. — Чтоб мне лопнуть! — задохнулся он. — Это же шарманка! И играет она… «Слоновью песню».
      — На самом деле «Марш слонов», — поправил Ньянгу. — Маев откопала ее в какой-то антикварной лавке, что и навело меня на мысль. На. — И он протянул другу сверток.
      — День рождения у меня не сегодня, — подозрительно произнес Гарвин.
      — Не сегодня, — согласился Ньянгу. — Это просто утонченный способ посвящения тебя в мой очередной блестящий план.
      Гарвин сорвал бумагу. Внутри оказался диск, а на нем крошечные фигурки — человечек в одежде на несколько размеров больше, чем надо, танцовщица, стоящая на спине какого-то четвероногого животного, еще одна женщина — в трико, а посередине — мужчина в очень старомодном парадном костюме. Игрушка была сделана из пластика, и краска в нескольких местах облупилась.
      — Чтобы оно заработало, пришлось заменить моторчик, — сказал Ньянгу. — Нажми на кнопочку, вот здесь.
      Гарвин повиновался, и клоун в мешковатой одежде начал выкидывать коленца, лошадь поскакала по кругу, а танцовщица у нее на спине встала на руки, женщина в трико делала сальто туда-сюда по арене, а человек во фраке показывал руками то в одну, то в другую сторону.
      — Будь я проклят! — тихо прошептал Гарвин. В глазах у него стояли слезы.
      — Что это? — спросила Язифь.
      — Это цирковая арена, — ответил Янсма. — Цирк из очень-очень далекого прошлого. Спасибо тебе, Ньянгу.
      — Видишь, как хорошо работает мой план, — заметил Иоситаро. — Он чуть не принялся пускать пузыри, как младенец. Готов, дурашка.
      Гарвин выключил устройство.
      — Это, несомненно, психологическая подготовка.
      — Это несомненный план, — согласился Ньянгу.
      — Сначала давай подумаем, что мы делали не так. Еще когда ожидали неприятностей от старины Редрута, мы взяли и послали следящую хреновину посмотреть, что там затевается. И благодаря этому запоздалому и неоплаканному шпиону, нам отхватило ползадницы, верно? А теперь — дамы, заткните свои нежные ушки и не слушайте, что я говорю, — мы снова участвуем в аналогичном мероприятии, снова шуршим втихаря, и что происходит?
      — Ты об этих беспилотниках, которые мы теряем? — уточнила Маев. — Тебе не полагается ничего знать об операции «Обвал».
      Ньянгу сделал большие глаза.
      — Простым телохранителям тоже.
      — Мне-то как раз положено, — самодовольно изрекла Маев. — Кого, ты думаешь, дант Ангара использует в качестве посыльных? Я получила допуск к «Обвалу» еще месяц назад.
      — И ничего мне не сказала?
      — Тебе, дорогой, незачем было знать.
      — Зевс на полуюте! — воскликнул Иоситаро. — Язифь, милая, видишь, почему тебе лучше не связываться с армией? Своим сдвигом на грязных, темных тайнах она развращает даже самые нежные отношения.
      — Я знаю, — согласилась Язифь. — Именно поэтому мне так не хотелось рассказывать Гарвину о том, что Корпус заключил контракт на постройку беспилотных кораблей с миллазиновскими верфями.
      Мужчины уставились друг на друга.
      — Слава всем богам, в которых мы не верим, что вокруг больше нет шпионов, — наконец подал голос Гарвин. — Это проклятое общество дает утечку информации, словно… словно сержант, страдающий недержанием мочи.
      — Откуда у нас шпионы, если мы даже не знаем, кто эти гребаные негодяи? — резонно возразил Ньянгу, допив пиво и доставая новую банку из холодильника. — Раз уж нам так старательно отводили второстепенную роль, пойдем этим путем. Язифь, дорогая, любовь моя, отрада моего лучшего друга, нельзя ли одолжить у тебя корабль?
      — Какого типа?
      — Что-нибудь большое и громыхающее. Немного топлива к нему. Межзвездный, разумеется. Особой скорости и маневренности не требуется.
      — В каком виде ты собираешься его вернуть?
      — Хрен его знает, — отозвался Ньянгу. — Может, в идеальном. Может, в виде набора коричневых бумажных пакетов с деталями. Может, вообще не верну. Хотя, если так случится, ты не сможешь взять меня за задницу, ибо я планирую лично пребывать на борту.
      Язифь ухмыльнулась.
      — Думаю, у меня есть то, что тебе нужно. Так получилось, что у меня на стапелях как раз сейчас находится некая страхолюдина, заказанная сразу после войны. Корабль спроектирован для перевозки и установки уже собранного горнопроходческого оборудования. Я имею в виду крупное горнопроходческое оборудование типа автономных буровых установок, даже перерабатывающих заводов, с D-Камбры на Е и во внешние миры для исследований. Он огромен — почти три километра в длину, до предела надежный. Чтобы понять, как это выглядит, представьте себе самый большой во вселенной носовой конус ракеты с посадочными стабилизаторами, явно построенными не для него. Масса выпуклостей и выступов. Поскольку он задумывался как элементарная болванка, а также позволял списать изрядное количество налогов, мы пошли дальше и оснастили это чудище межзвездным двигателем. В корабль влезет целая куча патрульных катеров плюс, может, пара-другая «аксаев». Экипажа требуется всего ничего… Не помню точно, сколько человек… А жилое пространство, в зависимости от желания, формируется как казармы, каюты и даже отдельные спальни. Там разместятся на ночлег сотен пятнадцать или больше в покое и уюте, ибо кому охота торчать рядом с вонючим злым шахтером. Трюмы можно поделить на отсеки, а так как нам иногда приходится перевозить довольно хрупкие грузы, на борту установлен антиграв с тройным резервом, — добавила она. — Я сдам «Тяжелый грузовик VI» в аренду Корпусу за, ну, скажем, десять кредитов в год. Вот такая я сентиментальная патриотка.
      — Ну вот, первый шаг сделан, — объявил Ньянгу. — Кстати, я восхищаюсь романтическими названиями, которые вы, Миллазины, даете своим космическим кораблям.
      — Ты собираешься объяснить, какое отношение имеет этот космический боров к цирку? — поинтересовался Гарвин.
      — Ну, надо же нам где-то держать свой цирк и на чем-то его возить.
      — Свой цирк?!
      — Надо же быть таким тупым молодым коудом, коуд Янсма! — усмехнулся Ньянгу. — На что я, по-твоему, всю дорогу намекаю?! И не ты ли всякий раз, как напьешься и впадешь в пьяную сентиментальность, начинаешь ныть, что бросишь все, убежишь и поступишь в цирк, как это было принято в вашей семье?
      — М-м-м, — призадумался Гарвин.
      — Что мы делаем, — продолжал Ньянгу с возрастающим энтузиазмом. — Мы собираем труппу… я специально посмотрел это слово… из легионеров и затем, спрятавшись, так сказать, на ровном месте, отправляемся. Даем представление там, представление тут. И все время подбираемся ближе, например, к системе Капеллы и Центруму. Нам даже не надо изображать крутых профессионалов. Просто не должно быть видно, что мы заинтересованы в чем-то помимо быстрого заработка. Хорошо бы ввести какие-нибудь грязные игры, — задумчиво произнес он. — Во-первых, никто не ожидает жульничества от солдата Конфедерации, а во-вторых, это может оказаться неплохой прибавкой к пенсии. Когда мы достаточно насмотримся и наслушаемся в бескрайних просторах дальнего космоса, улизнем домой, доложим и предоставим данту Ангаре соображать, что делать дальше. По крайней мере, получим представление о том, что там есть, кроме черноты и пустоты.
      Маев, будучи сама родом из другой системы, понимающе кивнула. Язифь, которая за всю жизнь не знала ничего, кроме D-Камбры, поежилась.
      — Интересно, — проговорил Гарвин, старательно изображая беспечность. — Знаешь, у меня есть кое-какие идеи.
      — Когда ты последний раз пытался применить их на практике, ты чуть сам себя не прикончил, помнишь? — подкусил его Ньянгу. — Мозгом этой операции буду я, согласен?
      Маев рассмеялась.
      — Сказать по правде, мальчики, вы — просто два сварливых клоуна.
      — Клоуны, — промолвил Гарвин чуть мечтательно. — Я всегда мечтал о полной арене клоунов. Таком множестве, чтобы, когда они устроят кошачий концерт, никто бы не смог различить моего голоса. Из тебя получится хороший клоун, Ньянгу.
      — Из меня? Не-а. Я собираюсь быть тем парнем, который топает впереди и зазывает публику.
      — Это конюхом, что ли? Не знаю, хватит ли у тебя способностей, — изрек Гарвин с напускной серьезностью.
      — Минутку, — встряла Язифь. — Вы двое рассуждаете тут, как отправитесь резвиться на просторе?
      — Нет-нет, — благонравно ответил Ньянгу. — Там очень страшно. Это мы смеемся перед лицом опасности.
      — Прекрасно, — заявила Язифь. — Услуга за услугу. Если вам нужен мой корабль, то вы берете вместе с ним и меня.
      — М-м? — поднял брови Гарвин.
      — У вас всегда приключения, — пояснила Язифь. — Не более того.
      — А что ты умеешь делать?
      — У вас будут танцовщицы?
      — Конечно, какой нормальный цирк без малости секса в качестве приправы. Естественно, — торопливо добавил Гарвин, — все будет очень прилично.
      — А при моем участии — тем более, — твердо заверила Язифь.
      — Я усвоил, — пожаловался Янсма товарищу, — что не надо спорить с Миллазин, когда она говорит таким тоном.
      — Ладно, — махнул рукой Ньянгу. — Она едет. Это будет держать тебя в форме. К тому же ей можно поручить вести бухгалтерию, раз уж она такая деловая.
      — А я позабочусь о тебе, — сказала Маев. — Ты ведь говорил что-то о вербовке в рядах Корпуса.
      Ньянгу улыбнулся и поцеловал ее.
      — Если дант Ангара тебя отпустит, то почему нет?
      — Львы, лошади и, может быть, даже медведи, — проговорил Гарвин, отдавшись мечтам.
      — Да, — согласился Ньянгу, — непременно. Только где ты собираешься их искать на Камбре?
      Гарвин загадочно ухмыльнулся и встал.
      — Пойдем, расскажем Ангаре о твоей последней авантюре.
      Дант Григ Ангара, командор Корпуса, пристально разглядывал голограмму «Тяжелого грузовика VI» — выдвигались пусковые установки, открывались гигантские порты, менялись палубы — и не видел ее.
      — Однажды, когда я был еще пацаном, родители взяли меня в цирк, — медленно проговорил он. — И самая красивая девушка в мире, одетая в белое трико, дала мне, какое-то лакомство, которое было как розовое облако, когда откусишь.
      — Въехал? — обернулся Гарвин к Ньянгу. — Все любят цирк. И сахарную вату.
      Ангара спустился на землю.
      — Мысль интересная, — задумчиво пробормотал он. — Разумеется, вы не должны оставлять никаких следов, что бы вас нельзя было выследить до Камбры.
      — Конечно, сэр.
      — А мы можем устроить в Корпусе день спорта, чтобы вы смогли выбрать себе крепких ребят.
      — На самом деле, — вставил Ньянгу, — мы можем устроить его для всей системы, раз уж в кои-то веки нет нужды разводить секретность.
      Ангара насупился.
      — Не знаю, соглашусь ли я. Не люблю, когда все в курсе наших дел. Но, возможно, ты прав.
      — Если вы хотите массовую проверку, сэр, — заметил Гарвин, — то лучше не придумаешь. Но наша первая остановка… если у вас не будет иных приказов… планируется в одном из цирковых миров.
      — Цирковых миров? — переспросил Ангара с ноткой недоверия в голосе.
      — Так точно. Мне известно о трех. Цирковому народу нужно место, куда можно было бы удрать от полицейских… от толпы. Даже в старые времена существовали поселения цирковых, куда труппы удалялись в межсезонье. Там они набирали людей, репетировали новые трюки, меняли работу, обменивались последними сплетнями.
      — Что это вам даст?
      — Актеров-животных, — ответил Гарвин. — Акробатов на трапециях. Возможность засветиться, разжиться оборудованием для спецэффектов…
      — А как вы собираетесь за это платить? Время нынче мирное, и Планетарное Правительство стало прижимистей по части финансирования армии. Мне очень не хочется говорить им: эти деньги, леди и джентльмены, мы собираемся вложить в шоу, какого вы никогда не увидите.