Манасия ткнул ногтем в сторону дымовой завесы:
      — Не ты ли говорил мне, что Протарус не ждет нас здесь?
      — Я был в этом уверен, ваше величество, — ответил Лука. — Я думал, он ждет нас там, где его видели разведчики. Рядом с тем местом, что называется Два Камня. А это всего лишь вылазка. Он проверял нас.
      — Ну и дурак ты, коли так думаешь! — рявкнул Манасия. — Нет его там. Я-то чувствую. — Он постучал по своей золотой кольчуге. — Здесь я чувствую. И чую запах. Как и запах человека-мага.
      При последних словах подошел лорд Фари.
      — Вы уверены, ваше величество? — спросил он. — Я тоже все чувствую. Но вдруг это еще одна иллюзия.
      Манасия фыркнул:
      — Вот тебе на! Оказывается, я окружен дураками и трусами.
      Он окликнул адъютанта.
      — Сигнал к атаке, — приказал он.
      Минуту спустя воздух наполнился звоном фанфар, громом барабанов, топотом ног, лязганьем кольчуг огромной армии Манасии, устремившейся в бескрайние равнины на поиски людей.
      Для их поддержки Манасия собрал своих лучших магов, включая и Фари, и они сотворили могучее заклинание.
      В небесах заклубились тучи. Засверкали молнии. Загремел гром. Среди туч полетели ужасные создания, драконы и крылатые львы.
      Манасия работал до изнеможения, творя одно боевое заклинание за другим.
      Прошло несколько часов, и от главных сил вернулись первые разведчики с донесениями, что впереди не замечено следов не только армии, но даже и малой группы людей.
      К тому времени Манасия уже обессиленно возлежал на походном ложе, окруженный магами. Фари уже сообщил ему, что созданный ими могучий, всесокрушающий боевой молот ударил в пустоту.
      Выслушав донесения разведчиков, Фари осмелился приблизиться к королю.
      — Я думаю, теперь ясно, ваше величество, что все наши усилия оказались тщетными, — сказал он. — Впереди никого.
      — Так, значит, я дурак, да? — взревел Манасия.
      — Вовсе нет, ваше величество, — вмешался Лука. — Лорд Фари даже и намека такого не допускает.
      Старый демон с изумлением воспринял эту неожиданную поддержку со стороны наследного принца.
      — Дурак Протарус, ваше величество, — сказал Лука. — Как он посмел играть с вами? Бессмысленные шутки. А пострадавших совсем немного, пусть даже есть и убитые. Но все это — как укус мухи в зад верблюда. Не более.
      Манасия уже набирал силу. Он ударил кулаком в раскрытую когтистую ладонь.
      — Я покажу ему, как играть со мной, — сказал он.
      Манасия вновь кликнул адъютантов.
      — На рассвете выступаем к Двум Камням, — приказал он. — На магию Тимура мы уже полюбовались. Ерунда! А теперь посмотрим на Протаруса в бою!
 
 
      Сафар взмахнул рукой, и поле битвы пропало. Гундара вспрыгнул к нему на плечо и спокойно принялся за конфету.
      Сафар повернулся к Ираджу.
      — Ну, Манасия рассердился не на шутку, — сказал он.
      — Вот и хорошо, — ответил Ирадж. — Значит, побыстрее окажется здесь.
 
 
      Ночь перед битвой Сафар и Лейрия впервые за долгое время провели вместе — в любовных утехах.
      Поначалу Лейрия страстно принялась за дело, вся превратившись в царапающие когти и кусающие зубы. Она взвизгивала, испытывая оргазм, истекая горячим и липким потом, вновь рвалась в бой и вновь вопила.
      Внезапно она вскинула голову. Слезы текли по ее щекам.
      — Я никогда не предам тебя, Сафар, — сказала она. — Никогда!
      Сафара поразило это заявление. Он задумался: что же такое вдруг произошло?
      Но лишь смог прижать ее к себе крепче.
      — Ну конечно же нет. — И еще раз пробормотал: — Конечно нет.
 
 
      На второй день — как раз тогда, когда солнце достигло наивысшей точки, — разведчики Манасии оказались у местечка под названием Два Камня. Протарус ждал там.
      Силы свои он расположил странно. Основной отряд находился в центре, но отодвинутый назад, за торчащие две скалы, создавшие как бы щиты с флангов.
      По краям крыльями расположилась кавалерия, ощетинившаяся небольшими луками — принадлежностью простого воина-степняка. Позади них встали ряды пращников. Пращников прикрывала лишь немногочисленная кавалерийская цепь и несколько тяжеловооруженных пехотинцев — мощных воинов с короткими тяжелыми копьями в каждой руке и с топорами за поясами.
      Разведчики порыскали вокруг, давая время своим разнюхивателям чародейства обнаружить магическую сердцевину вражеских сил. Эти твари походили на приземистых собак с мордами гиен. Они бросались во все стороны, скребли землю и нюхали воздух.
      В конце концов они вернулись к хозяевам-демонам, поджав хвосты и демонстрируя провал всех попыток что-либо разнюхать.
 
 
      Сафар наблюдал, как удалялись разведчики на север, туда, где медленно продвигались вперед на фоне Демонской луны силы Манасии.
      Он устроился на вершине западной колонны утеса, откуда открывался превосходный вид. В помощь ему выделили Лейрию и четырех магов. На второй скале находилась такая же по численности команда под началом самого способного из оставшихся магов, Хорвана.
      Для Сафара сотворить заклинание, прикрывающее скалу от обнаружения разнюхивателей, было детской забавой. Зато задачей гораздо более трудной стал сам подъем на вершину этой гладкой скалы. Задача оказалась такой трудной, а склоны настолько гладкими, что вся его затея чуть не провалилась.
      Все солдаты Ираджа были выходцами с равнин. О восхождении на горы они не имели понятия. Выше спин своих лошадей они никогда не забирались.
      С благоговейным отстранением наблюдал Сафар, как команда, выделенная для восхождения на скалу, раз за разом терпела неудачу. Взобравшись футов на десять, в лучшем случае на пятнадцать, солдаты с воплями скатывались вниз, подобно цыплятам, падающим с насеста.
      Хорошо хоть, что никто не пострадал, если не считать ободранных ладоней, коленей да уязвленной гордости.
      В конце концов Сафару самому пришлось взяться за дело. Все, правда, возражали, и Ирадж громче всех.
      — Я не хочу, чтобы мой великий визирь погиб, не дождавшись начала битвы, — сказал он.
      — Да я же дитя гор, — настаивал Сафар. — И единственный здесь обладаю опытом горных восхождений. Кроме того, мне все равно придется забраться туда. Ведь команда выделялась лишь для того, чтобы укрепить там веревки, а затем втащить туда меня и мои магические принадлежности. — Он пожал плечами. — Глупо ставить под угрозу срыва все наши планы из-за задачи, которая решается достаточно легко.
      Наконец Ирадж уступил, и Сафар оказался у подножия западной колонны, вглядываясь в ее вершину. Вершина располагалась так высоко, что, задирая голову, Сафар чуть не потерял равновесие и не упал, тем самым едва не опровергнув старую поговорку горцев о том, что «с земли не упадешь».
      Он сделал несколько пробных попыток, руками и пальцами ног отыскивая трещины достаточно глубокие, чтобы зацепиться.
      Вся армия людей, страшащихся высоты, — с замиранием сердца следила за его восхождением. Каждый раз, когда он соскальзывал, они замирали, понимая, что гибель его свинцовой тяжестью падет на всех.
      Сафар вспомнил, как толпа закусывала пальцы, наблюдая со страхом разыгранное падение искусных акробатов в цирке Мефидии. Мысль эта вернула ему искусство гибкости, преподанное Сафару Арлен и Каиро, так что он с первой же настоящей, а не пробной попытки, без паузы одолел сразу тридцать футов.
      Пятидесятитысячная армия радостно заорала и захлопала, как самая большая зрительская аудитория, когда-либо собиравшаяся под одним шатром. Сафар не преминул воспользоваться таким моментом. Хоть и хорошо держался, но сделал вид, что падает.
      Армия взвыла в ужасе. Зрительская аудитория обычно так не реагировала, в душе уверенная, что уж циркач-то удержится.
      И тут-то Сафар понял, что все свои надежды эти воины связывали с ним. Да, они верили в Протаруса как в великого короля и могущественного полководца, с которым они выпутывались из самых сложных ситуаций. Ирадж был не тем монархом, который попусту тратил солдатские жизни. Но они боялись демонов, и особенно магии демонов, и в лорде Тимуре, великом визире, маге из магов, видели своего спасителя. Да и разве не сам король Протарус положился на способности лорда Тимура? И разве не они сами стали свидетелями успехов лорда Тимура в поединках с демонами в захваченной Кирании или в призрачной битве демонов Манасии в пустыне?
      Для них падение и смерть Сафара означали и собственную гибель. Сафар сжалился и прекратил свои номера.
      Но циркач в нем все-таки взыграл, он отпустил одну руку и помахал ею, показывая, что все в полном порядке.
      Взрыв нервного хохота сопровождал его на протяжении следующих десяти футов.
      Теперь он карабкался сосредоточенно, внимательно. Оказалось, что дальше взбираться еще труднее. Без той энергии, которой питает циркача возбужденная толпа, он вскоре выдохся, а руки и ноги затекли так, что он на самом деле несколько раз чуть не сорвался.
      Когда он наконец добрался до вершины, силы покинули его.
      И хотя внизу разносились громовые вопли радости, он, сбрасывая вниз веревки, уже не ощущал ничего.
      Мысли его теперь вились лишь вокруг второй колонны. И никак нельзя было обойти тот факт, что и на нее тоже придется карабкаться в одиночку.
      Но старые боги даровали людям и всем живым существам одну благословенную вещь — сколько бы ни длились мучения и боль, все они рано или поздно заканчиваются. И Сафару повезло, что для него все закончилось хорошо.
      Вскоре на краю пустыни поднялась пыль, и Сафар понял, что враг приближается. Ручным зеркальцем он просигналил Ираджу. Внизу послышались крики команд, затрубили трубы, задвигалось воинское море, растекаясь по намеченным местам.
      С каждым часом пыль вздымалась все выше, стеной встав на горизонте. Вскоре Сафар начал различать смутные фигуры демонов-наездников. Но вот движение прекратилось, а пыль заклубилась на месте, походя на старую уставшую собаку, наконец-то отыскавшую местечко, где можно устроиться на отдых.
      Сафар подал еще один сигнал — Манасия вставал лагерем.
 
 
      Король демонов усмехнулся, разглядывая карту боя. Он ясно понял, что задумал Протарус.
      — Он хочет с помощью этих скал заставить нас ударить в центр, — сказал Манасия Луке. — Там он сосредоточил свои главные силы.
      Он указал на деревянные метки, лежащие слева и справа от главных сил.
      — А с помощью кавалерии постарается зажать нас с флангов, чтобы заставить идти нужным ему курсом. — Манасия хлопнул лапой по столу, сбивая метки. — Да только я не собираюсь покорно следовать замыслам этого короля. Я уже участвовал в таких битвах. По крайней мере, раза четыре или пять. — Он похлопал себя по рогатой голове. — А все хранится вот здесь, — сказал он сыну. — Все это называется игра ума. Мне почти жаль Протаруса. Очевидно, он просто не понимает, против кого или чего выступает.
      Фари кашлянул, привлекая к себе внимание.
      — А что насчет мага Тимура? — спросил он. — Наверняка он играет какую-то роль в замыслах Протаруса.
      Манасия хмыкнул.
      — Это правда, что нам не удалось обнаружить его местонахождение, — сказал он. — Как и любого другого источника их магии. Я думаю, он скрылся под магическим щитом. Дело это непростое, и я вовсе не собираюсь недооценивать его. Тем не менее мои магические силы, более мощные, прикрыты таким же щитом. Мы подождем, пока он нанесет удар и обнаружит себя. И когда мы ответим, шансов у него не останется.
      Лука и Фари обменялись быстрыми взглядами. На каждого из них произвело впечатление умение Манасии вникать в ситуацию.
      Наследный принц не без горечи вынужден был признать военный опыт отца. У него не оставалось сомнений в победе Манасии в предстоящей битве.
      — Атакуем на рассвете, — сказал Манасия. — Как раз когда люди только еще заворочаются у своих походных костров. — Он указал на Демонскую луну, зависшую на севере. — С нею за спиной мы будем выглядеть весьма убедительно. — Манасия восторженно хлопнул себя по бедрам. — Нет ничего приятнее, чем атаковать врага, в глаза которого падает свет.
 
 
      Ирадж оглядел собранные войска. Широкая улыбка раздвинула его бороду.
      — Ну вот мы и снова вместе, ребята, — сказал он. — Воткнем в зад этим гиенам кое-что твердое и не будем вытаскивать!
      Его голос, магически усиленный амулетом, который дал ему Сафар, вызвал волну веселья. Воины хохотом встретили шутку короля.
      Ирадж величественно указал на Демонскую луну, четко обрамленную двумя скалами.
      — Вновь, — сказал он, — мы сталкиваемся с врагом, который считает нас негодными даже на то, чтобы выносить его ночные горшки.
      Воины заворчали.
      — Но мы ведь уже раз или два проучили разных самодовольных тварей, не так ли?
      Воины одобрительно заорали.
      Ирадж взмахнул рукой, призывая к молчанию.
      — Но так случилось, что на этот раз самодовольными тварями оказались демоны.
      Послышалось приглушенное бормотание.
      Ирадж ударил себя в грудь.
      — Мне уже приходилось побеждать демонов, парни, — сказал он. — Будучи совсем мальчишкой, я их бивал. И был я тогда вовсе не королем, а обыкновенным мальчишкой. Вам еще не приходилось слышать этой истории. Лорд Тимур хранил ее в тайне много лет. Но теперь, я думаю, настало время, чтобы весь Эсмир узнал ее.
      Ирадж вкратце, но в высшей степени эмоционально поведал о случившемся.
      — Итак, парни, вы видите, — сказал Ирадж, — что демоны так же истекают кровью, как и мы. У них есть магия, но и у нас она имеется. В лице лорда Тимура. Они превосходят нас числом, но я только что рассказал вам о двух мальчишках, которых демоны тоже превосходили числом, так что для таких мужчин, как вы, проблем вообще быть не должно. Но лгать я вам не собираюсь. Демоны — враг грозный. Но, с другой стороны, что за удовольствие биться с заведомо слабым противником?
      Это соображение особенно подействовало на обитателей равнин Джаспера, и они громовыми криками выразили свое одобрение.
      — Так что скажете, парни? — выкрикнул Ирадж. — Будем ли мы ждать, пока Манасия двинется на нас?
      Последовало единодушное:
      — НЕТ!
      — Так, значит, сами нападем?
      Разнеслось оглушительное:
      — ДА!
      — Ну так вперед на Манасию, парни! — загремел Ирадж. — И давайте застукаем его со спущенными портками и с инструментом, загнанным в дыру какой-нибудь демонской шлюхе.
      Небеса содрогнулись от одобрительного рева.
 
 
      И так уж случилось, что весть о нападении застала Манасию среди любовных утех с девицей-демоншей.
      Он еще не начал, но как раз подумывал об этом, когда у входа кто-то поскребся, привлекая внимание короля.
      Манасия, спотыкаясь и застегивая на ходу бриджи, выбрался из гаремного шатра — сооружения настолько сложного, что составные его части везли несколько повозок быков.
      Оправляя костюм, он перехватил выражение лица своего адъютанта, несколько удивленного, что застал короля в таком некоролевском виде.
      — Зачем ты беспокоишь меня? — проревел Манасия.
      Адъютант, указывая на юг, затараторил:
      — Простите мм-меня, в-ваше в-высочество! Но П-протарус нап-пал на нас!
      Манасия резко развернулся в сторону юга. В сумерках, освещенных жутковатым светом Демонской луны, он разглядел фигуры воинов-людей.
      Король демонов не привык поддаваться панике. Ему и ранее доводилось иметь дело с внезапными нападениями.
      Он загнал свои страхи в угол и криком стал созывать генералов.
 
 
      Это была настоящая кровавая атака. В вопящей массе наездников невозможно было выбрать одну мишень. Они скакали без седел, лишь толстая кожаная упряжь окружала тело лошади да тонкая веревка служила поводьями.
      На скаку каждый всадник склонялся то вправо, то влево, цепляясь за кожаную упряжь, а то зависал под брюхом лошади. Разогнав скакунов широким полукругом, они открыли непрестанный огонь из своих маленьких луков. Стрелы так жужжали, словно на стадо коров напало полчище злых мух.
      Это была безумная атака, где смерть в расчет не берется.
      Поток черных стрел нарушил покой сумерек.
      Вопли раненых демонов нарушили пустынное спокойствие.
      И вот, ворвавшись в лагерь, они бросили свои луки и взялись за ятаганы. И началась рубка.
      Атакующие пробились почти к самому центру лагеря, едва не добравшись до самого Манасии, взбиравшегося на спину слону.
      Во главе всадников мчался Ирадж. Это был не солдат, а чудовище, в которое невозможно ничем попасть, даже стрелой в спину.
      Против его столь же чудовищной сабли не могла устоять ни другая сабля, ни пика, ни боевой топор.
      Ирадж насквозь пролетал через шеренги демонов. Он сам был похож на наконечники стрелы, его люди служили оперением этой стреле, целью которой была Демонская луна.
      Он проносился сквозь толпы солдат, держа курс прямо на кровавое пятно луны, затем разворачивался и нападал с другой стороны.
      Ирадж видел, что Манасия карабкается на слона. Идея схватки «король против короля» засела ему в голову, и он устремился на своего основного и последнего врага.
      Но вокруг Манасии стеной встала охрана, в Ираджа полетели копья с магическими наконечниками, отбитые лишь амулетом Сафара, и король людей счел за лучшее уйти в сторону.
      Он вывел своих бойцов из толпы демонов, по пути нанося врагу еще больший урон, чем при первоначальной атаке.
 
 
      — Заткнись, заткнись, за-а-аткнись! — закричал Гундара.
      — Хватит спорить с братом, — вмешался Сафар. — Я пытаюсь сосредоточиться.
      — Я не виноват, господин, — захныкал маленький Фаворит. — Это все Гундари.
      Сафар старался успокоиться. От Мефидии он узнал, что искусство и темперамент идут в одной упряжке. И если ты не в состоянии справиться с темпераментом, бессмысленно заниматься искусством.
      Он предложил Гундара угощение.
      — Вот две конфеты для тебя, — сказал он, — и две для Гундари. Если ты будешь вести себя хорошо, то оба по окончании работы получите еще по две.
      Лейрия локтем подтолкнула его.
      — Идут, — сказала она.
      Сафар посмотрел на север. Наступила ночь, но в ярком сиянии Демонской луны все было видно четко. Он увидел скачущих Ираджа и две сотни его людей. Позади двигалась армия Манасии. Она походила на темное алчное чудовище, с каждой минутой набирающее инерцию движения.
      Как предполагал Манасия, Ирадж заманивал армию между двух колонн, где поджидали основные силы людей. И если бы Ираджу удалось зажать демонов с флангов, пользуясь скалами и не давая пространства для движения, то численное преимущество уже не так бы сказывалось.
      Хоть Манасия и прозевал атаку Протаруса, он дураком не был и отдал приказ на преследование. Но в этой погоне за Ираджем участвовал лишь один большой отряд под командованием принца Луки. Остальные силы демонов, развернувшись на равнине, двинулись на людей широким и плотным фронтом, против которого Протарусу почти невозможно было устоять.
      Сафар махнул своим магам. Те поднесли факелы к груде кустарника и сухого дерьма. Пламя вспыхнуло так быстро и жадно, что маги едва успели отскочить назад. Затем огонь стал гореть более ровно, вернувшись к нормальным размерам. Маги принялись бросать в костер особые порошки. Костер зашипел, клубясь дымом и выбрасывая дождь многоцветных искр. На соседней вершине показалось похожее свечение, и Сафар понял, что Ховерн поступил точно так же.
      Сафар отпустил свое сознание, и оно стало соскальзывать все ниже и ниже, пока не оказалось в холодном сером месте без дна, потолка и стен. И там он кликнул:
      — Где ты, Призрачная мать? Мне тяжело, я нуждаюсь в твоей помощи.
      И тут же Сафар рядом ощутил чье-то присутствие. Запахло кошкой. Серая пелена затрепетала, обнажая слабое изображение старой львицы.
      — Я Сафар Тимур, Призрачная мать, — сказал он. — Помнишь, как я помог тебе со львятами?
      Прямо над ухом его раздалось львиное рычание.
      — Ты поможешь мне, Призрачная мать? — спросил Сафар. — Так, как я помог тебе?
      Послышалось еще одно завывание. И он понял, что старая львица согласна.
      — Спасибо тебе, Призрачная мать, — сказал Сафар. — А теперь, прошу тебя, подожди, пока я не позову тебя.
      Сафар вскинул голову и внезапно вновь оказался на вершине утеса. В нескольких футах плясал магический огонь, разбрасывая искры.
      Он увидел, что Ирадж и его отряд доскакали почти до прохода между скал.
      — Приготовиться, — сказал он магам.
 
 
      Манасия ощутил легкое жужжание, предупреждающее, что вражеская магия приступила к действию. И тут же он увидел два костра на вершинах скал.
      Король демонов в восторге обнажил клыки.
      — Так вот ты где, Тимур! — проревел он. — Я добрался до тебя!
      Он отвел назад когтистую лапу, готовясь сотворить заклинание, выжигающее душу.
 
 
      Ирадж и его кавалеристы пронеслись между скал.
      — Давайте! — воскликнул Сафар.
      В костер полетели четыре стеклянных шара.
      На западном фланге наступающей армии Манасии вырвались из окрашенной красным земли четыре белых жарких разрыва.
      Четыре других сотрясли небо на восточном фланге, когда маги Ховерна бросили в костер свои шары.
      — Еще! — воскликнул Сафар.
 
 
      Силой этих взрывов Манасию чуть не вышвырнуло из паланкина. На мгновение он ослеп, но, когда зрение вернулось, сразу же подумал, что уж слишком быстро оно вернулось.
      Взрывы проделали широкие бреши в далеко раскинувшихся флангах армии. Но последовали новые взрывы, а за ними — крики ужаса и боли. И фланги начали сминаться, когда солдаты бросились к центру в попытке укрыться от взрывов.
      Манасия заорал, приказывая всем вернуться на свои места, но в этом хаосе его никто не услышал.
      В ярости король демонов уставил взор на западную колонну. Он ощутил присутствие там своего могущественного врага — Тимура!
      Манасия взвизгнул в гневе и сотворил заклинание.
 
 
      Сафар был готов.
      Он ощутил давление воздуха, несущего заклинание, и выкрикнул:
      — Приди, Призрачная мать! Приди!
 
 
      Манасия выкрикнул проклятие, почувствовав, что заклинание блокировано.
      Заклинание метнулось назад, и он едва успел воспользоваться щитом для его отражения. Магический щит осыпало волной горячих капель чародейства.
      Не успел он прийти в себя и приготовиться к нанесению следующего удара, как послышался могучий ужасающий рев, и из ничего на него набросилась огромная львица.
      Манасия схватился с ней, ощутив смертельный холод ее тела. Он отбросил ее в сторону, львица перевернулась и вскочила на лапы.
      Только тут Манасия понял, что сражается с призраком. Сквозь тело твари можно было глядеть, а когда она заревела, звук разнесся нереальный, отдаленный.
      Львица вновь бросилась в атаку, а Манасия лихорадочно стал рыться в своем мешке с магическими атрибутами.
      За мгновение до того, как мощная лапа нанесла удар, Манасия успел сотворить заклинание.
      Львица исчезла, вернувшись в свой призрачный мир.
      Манасия обессиленно откинулся на подушки.
 
 
      Ирадж развернул скакуна навстречу лавине демонов, в спину которым светила Демонская луна.
      Они вливались потоком в проход между колоннами, но не столь плотной массой, как хотелось бы Ираджу. Он взмахнул рукой, и пращники открыли огонь, поражая фланги колонны демонов. В ту же минуту вперед бросилась кавалерия, вслед которой бежали пехотинцы.
      Град тяжелых снарядов обрушился на демонов, поражая и увеча их во множестве. И град этот не прекращался.
      С запада и с востока на демонов бросилась кавалерия людей, затевая смертельный танец с налетом на фланги и быстрым отскоком, не дающим демонам сблизиться с врагом. Сразу же вслед за кавалерией удар нанесла пехота, залпом выпустившая тяжелые дротики. Затем с топорами, выхваченными из-за поясов, они бросились в битву.
      Колонна демонов постепенно сжималась все больше и больше, сбиваясь в такую плотную кучу, что люди уже без труда уничтожали врага, зажатого между утесами.
      Ирадж убил столь многих, что у него устала рука. А затем сломалась и сабля, и он вырвал топор из рук павшего солдата.
      Он увидел, как Лука, отделившись от охраны, отчаянно отбивается от трех всадников. И с холодным восхищением Протарус наблюдал, как пали три человека, а Лука успел вернуться в ряды демонов.
      Ирадж продолжил бойню, в ярости сокрушая порядки демонов. Но постепенно ход битвы изменился. Численное преимущество демонов стало сказываться.
      Ирадж и его люди начали откатываться, подпадая под удары молота демонской силы.
      Он понял, что вскоре его войско дрогнет. И тогда конец его армии, конец мечтам и скорее всего конец жизни.
      Он улучил момент и бросил взгляд на западный утес.
      «Ну давай же, Сафар, — подумал он. — Давай!»
 
 
      Сафар готовил Великую Иллюзию.
      Другого магического оружия у него в запасе не оставалось.
      У него не было времени на то, чтобы восхититься работой отца. Он сотворил заклинание и отправил флот в полет.
 
 
      Лука был близок к осуществлению своих боевых замыслов. Отряд его пробился-таки между скал и теперь разворачивался, получая больше пространства для использования оружия против людей.
      Лука уже ощущал, как враг слабеет. Еще одно усилие, и победа за ним.
      И тут, заглушая звуки битвы, его воины вдруг о чем-то заговорили. Затем все разом вытаращили глаза и встревоженно завопили. Лука увидел, как некоторые демоны изумленно вытягивали лапы к залитому красным цветом небу.
      Он посмотрел вверх и изо всех сил постарался сдержаться, чтобы не раскрыть рот.
      К месту битвы неслись воздушные военные корабли. Лука еще никогда не видел столь странных кораблей, боевых судов, подвешенных под воздушными шарами. Борта каждого ощетинились бойцами с копьями. Наконечники сверкали. Лука не мог определить размеры. Суда казались маленькими, и Лука решил, что они находятся на значительной высоте. Но уж коли на таком судне находилось около сотни воинов, то, наверное, размеры у кораблей были более чем приличные.
      Но вот корабли оказались над полем битвы, и воины швырнули копья в ряды демонов. Копья увеличивались на глазах, вырастая до размеров целого демона.
      Они обрушивались, как молнии, наконечники взрывались, образуя огромную пелену пламени.
      Ударила следующая волна копий. И еще одна. В шеренгах демонов образовывались зияющие пустоты. Воздух наполнился громом и запахом серы.
      И тут армия демонов потеряла самообладание.
      Лука ощутил, как огонь покидает кровь его воинов, ощутил острый запах их страха.
      Они повернулись и побежали. Сначала ручейками, а затем потоком, а потом уж и рекой. Демоны бросали оружие, срывали доспехи и сбивали с ног товарищей, лишь бы скрыться от ужаса.
      Лука скакал вместе с ними, пришпоривая скакуна. Но бежал он не от страха, хотя и достаточно был напуган. Он старался успокаивающими криками и приказами навести порядок, хотя бы в отступлении.
      Позади с грохотом падали летающие корабли.
 
 
      Несколько часов ушло на то, чтобы Манасия навел хоть какой-то порядок. И в результате остановил войска и заставил их возвести укрепленный лагерь. Позади Протарус также встал лагерем.
      — Битва еще не окончена, — подбадривал себя Манасия, расхаживая в командирском шатре и пинками разгоняя попадающихся на пути рабов. — Он вряд ли еще раз решится выступить против меня. Я сотру его в порошок!
      Ирадж тоже расхаживал в палатке, но размеренно и спокойно.
      — Надеюсь, нам больше не придется с ним сражаться, — сказал он Сафару. — Иначе он выберет открытую местность и вряд ли еще раз купится на наши трюки.
      — Хорошо хоть с этими трюками повезло, — сказал Сафар.
      Ирадж остановился, подумал и кивнул.
      — Да, — сказал он. — Следует признать, что нам подфартило.
      — Ему просто повезло, вот и все, — сказал Манасия голосом, дрожащим от гнева. — Более того, помощь ему оказали трусы в моем собственном дворе.
      Лука похолодел.
      — На что вы намекаете, ваше величество? — спросил он, не скрывая злости.
      Манасия повернулся к нему.
      — Я ни на что не намекаю, — ответил он. — И без намеков ясно, что мой сын трус, командующий шайкой трусливых демонов.
      — А! — сказал Лука, словно сделав только что великое открытие. — Так вы во всем собираетесь обвинить меня, не так ли?
      — Ты опозорил меня, — сказал Манасия. — И я не собираюсь покрывать этот позор. Порок должен быть наказан в корне, независимо от того, что он скрывается в моем сыне и наследнике.
      Лука подошел ближе, словно собираясь выслушать объяснения. Но вместо этого сказал:
      — Отец, лучше поведай нам о том, как мать обвинила тебя в изнасиловании. И все мы тогда воспрянем духом.
      Манасия нахмурился.
      — Что это с тобой? — рявкнул он. — Не время веселиться.
      — Да как же, отец, — не отставал Лука. — Именно в такой вот ситуации и надо шутить.
      Манасия собрался разразиться очередной гневной тирадой. Но Лука быстро выхватил саблю и одним ударом отсек отцу голову.
      Безголовое тело рухнуло на пол.
      Лука обернулся к собравшимся, спокойно обтирая лезвие.
      — Есть возражения? — поинтересовался он.
      Вытаращив глаза, генералы и адъютанты застыли на месте.
      Первым заговорил Фари:
      — Никаких, ваше величество.
      Покряхтывая и хрустя старыми костями, он опустил свое древнее тело на колени.
      — Да здравствует король Лука! — воскликнул он.
      Лука вгляделся в неподвижный взор головы отца.
      — В чем дело, отец? — спросил он. — Что же ты не смеешься?
      Несколько недель спустя Ирадж уже двигался по Запретной Пустыне, возглавляя грандиозную победную процессию по пути к Занзеру.
      Калазарис уже доставил Протарусу условия капитуляции от Луки и теперь действовал как посредник в последующей дискуссии относительно сдачи. Армия демонов разрозненными малыми отрядами возвращалась домой. Лука, предложив себя в качестве заложника, в Занзер отправил Фари — с головой Манасии, погруженной в лед, — для подготовки к встрече Ираджа.