Последний легион (№2) - Лики огня

Метрдотель подвел их к столику у окна. Он, конечно, понял, что Язифь появилась здесь с мужчиной, который не был ее мужем, но это никак не отразилось на его лице. «Шелбурн» не был бы лучшим отелем и рестораном на D-Камбре, если бы его персонал замечал лишнее и тем более сплетничал. Она заказала то же самое крепкое вино, которое пила в прошлый раз. Гарвин попросил принести травяной чай.

– Сейчас ты не позволяешь себе ничего лишнего? – спросила Язифь.

– Я на службе.

– И это возвращает нас к тому, о чем я хотела поговорить с тобой. Вы сумели получить деньги, которые я пожертвовала?

– Сумели. И хочу еще раз поблагодарить тебя – они очень помогают нам сейчас.

– Только не рассказывай как.

– Я и не собираюсь.

Она открыла изящную сумку у пояса, достала оттуда маленький кусок голубого пластика и протянула Гарвину.

– Горнодобывающая компания «Миллазин» очень, очень большая. Меньше, чем была до тех пор, как началась вся эта стрельба, но все еще очень большая.

– Я догадываюсь.

– У моего отца было кое-что, о чем он мне никогда не говорил. А именно – небольшая группа людей, готовых сделать для него все что угодно. Мне о них рассказал Хон Фелпс, первый папин помощник.

– Ничего удивительного, – сказал Гарвин. – Многие богачи нуждаются в том, чтобы иметь надежную и преданную лично им команду.

– Теперь эти люди перешли ко мне. Из-за того, что сейчас происходит в связи с появлением мусфиев, мне придется прибегнуть к их помощи, раньше или позже. Но я не потому заговорила о них. Посмотри на то, что я тебе дала.

Гарвин так и сделал.

– Похоже на старомодный брелок для ключа. И на нем какой-то номер.

– Номер – это главное. GT973. Запомни его.

– Постараюсь.

– Каждому из моих главных должностных лиц сказано, что если кто-то свяжется с ним и назовет этот номер, он должен сделать все, что этот человек пожелает, – пояснила Язифь. – Именно так – все.

– Ты не боишься, что может случиться хищение твоих средств?

– Хон сказал, что пару раз такое бывало. Кто-то использовал эту возможность в своих корыстных целях, но детали мне неизвестны.

Теперь настала очередь Гарвина посмотреть на Язифь удивленно и внимательно. Она, казалось, тоже повзрослела и выглядела старше своих двадцати лет. В уголках рта появились скорбные морщинки. Наверно, не слишком часто улыбается, подумал он и тут же постарался выкинуть из головы эту «неделовую» мысль.

– Теперь ты знаешь этот номер, – продолжала Язифь. – Если тебе что-то понадобится… набирай его и требуй это.

– Спасибо, – Гарвин убрал брелок в карман. Подошел официант с их заказами.

– А как насчет денег? – спросила она. – Может, нужно еще?

– Вроде бы пока нет.

– Еще раз – если понадобится, звони и проси.

– Еще раз спасибо. – Наверно, нужно было найти какие-то другие, более емкие слова, но они все странным образом куда-то подевались. – Ты немного изменилась.

– Все вокруг изменилось, разве нет?

– Да, – Гарвин отпил глоток чая. – Несомненно… Мне только что пришло в голову. Иногда нам не хватает транспорта, а у корпорации «Миллазин» много и транспортников, и даже космических кораблей.

– Вот-вот – только попроси. – Язифь поставила свой стакан, перегнулась через стол и взволнованно спросила. – Гарвин, произойдет много, очень много ужасного, прежде чем дела пойдут на лад, верно?

– Да.

– А насчет Конфедерации ничего не слышно? Они собираются когда-нибудь объявиться?

– Черт меня побери, если я что-нибудь знаю. В ближайшее время я бы не рассчитывал ни на них, ни на кого другого, кто придет и спасет нас.

– А Редрут?

– На черта ему надо иметь дело со всей мусфийской империей или даже с той частью ее, которая высадилась тут. Нет, вряд ли Редрут станет сейчас вмешиваться. Он, наверно, воображает, будто они наводнили всю систему. Хотя, по правде говоря, меня очень занимает вопрос, почему это не так. Мы бы, во всяком случае, на их месте давно вызвали бы сюда мощное подкрепление. Хотя, конечно, они могут рассуждать совсем иначе, а как – нам неведомо. Уж очень они не похожи на нас.

На лице Язифи возникла бледная улыбка.

– Вот в чем преимущество женщины. Мы способны понимать других, какими бы странными они ни были.

Гарвин засмеялся.

– Хочешь что-нибудь еще? – спросил он.

Она оглянулась.

– Хочу оказаться не здесь.

– А где?

И снова на ее губах мелькнула улыбка.

– На память приходит лишь гравимобиль, парящий над лагерем Махан. Или постель у меня дома.

Готовя эту встречу, Гарвин велел одному из своих людей снять номер в отеле наверху – на всякий аварийный случай. Балкон в номере выходил на крышу – идеальное место, если понадобится срочно бежать. Эту комнату можно было… Можно было бы… использовать и для других целей. Гарвин уже открыл, было, рот, но сдержал себя.

– Это было бы замечательно, – мягко сказал он. – Мне тоже хотелось бы оказаться там. – Достав из кармана монету, он бросил ее на стол. – Может быть… в другой раз.

Он наклонился, целомудренно поцеловал ее в губы и поспешно вышел.

Язифь подняла свой стакан, но поняла, что пить не хочет. Она встала и подошла к окну, провожая Гарвина взглядом. Он быстро прошел по пристани, отвязал швартовы и прыгнул в лодку. Включился двигатель, за кормой вспенилась вода, судно отчалило от пристани и, набирая скорость, понеслось прочь.

Она не спускала с лодки глаз, пока та не подернулась легкой дымкой и не растаяла далеко на востоке. Потом до нее дошло, что никакой дымки на самом деле нет. Она достала из сумочки носовой платок, промокнула глаза, проверила, в порядке ли макияж, и покинула зал.

Официант, проверяющий, как накрыты столы, и служанка, складывающая салфетки на столике у самого выхода, дождались, пока она ушла. Служанка достала из кармана крошечный ком и включила его.

– Оба ушли, – сказала она – Все прошло гладко, «хвоста» тоже нет. Можно отзывать охрану.

– Интере-е-есно, – протянул Иоситаро. – Выходит, корпорация «Миллазин» теперь у нас в кармане. Остается только не упустить случай и извлечь из этого максимальную пользу. – Он иронически оглядел Гарвина. – Ты славно поработал, маленький шустрый братец. Если бы не отчет прикрытия, я позволил бы себе высказать непристойные предположения насчет того, как это было проделано. – Он замолчал, заметив выражение лица Гарвина. – Извини. Тут что-то сугубо личное. Забудь, что я сказал.

– Я не обижаюсь. Просто до сих пор не могу понять, какой смысл в том, что случилось… что не случилось…

– Я же сказал – забудь, – откликнулся Ньянгу. – Выкинь из головы. Я могу помочь тебе. Тут у нас созрел план. Все очень просто – немного постреляем, и мы дома. Помнишь, несколько недель назад мы пытались «достать» Вленсинга, но он, скотина, так и не пожелал подыграть нам? И все же я всегда знал, что мы болтались там не зря и что-то хорошее из этого в конце концов получится.

– Ты имеешь в виду, Моника что-то придумала?

– Точно, – ответил Ньянгу. – Если хочешь пойти с нами, пожалуйста. Но учти, я буду за старшего. Хотя… Может, такой большой сильный парень, как ты, легче вытащит сеть. Ладно, согласен, ты командир.

– Брось. Я в твоей команде. Готов хоть сейчас.

На самом деле идея принадлежала Иоситаро. Сначала команда, состоящая якобы из мужа и жены, устроилась на работу к мусфиям, все туда же – на строительство их базы на высокогорном плато. Они прихватили с собой несколько ненакачанных баллонов с металлоидным покрытием и канистру с газом. В объяснение наличия у них этих предметов была придумана целая история с днем рождения и отсутствующими друзьями. И они были даже несколько разочарованы, когда их проверили весьма небрежно, а на баллоны и вовсе не обратили внимания. У них был с собой и тщательно спрятанный в одежде крошечный приемник, настроенный на одну-единственную волну.

Основная часть команды Иоситаро, доставленная «грирсоном» и высаженная на расстоянии примерно двух часов пешего хода от базы, состояла из шести солдат РР и десяти пехотинцев из приданного им взвода поддержки. Каждый нес миномет и упаковку со снарядами.

Добравшись до пещеры, обнаруженной Ньянгу еще во время прошлой «прогулки», они забрались внутрь. Выйдя оттуда лишь на закате следующего дня, они поели и выкупались в ближайшем пруду. Ньянгу очень волновало направление ветра, однако, как всегда в это время суток, он дул с юго-запада со скоростью примерно четыре узла. Отлично. И, тоже как всегда, вокруг уже начал сгущаться туман – видимость составляла не больше десяти метров.

Двигаясь по компасу, команда добралась до указанного Иоситаро места под прикрытием невысокого холма. По другую его сторону на расстоянии около двухсот метров начинались защитные сооружения базы со всеми своими охранниками и сигнализацией.

С помощью наводки со спутника минометы были тщательно установлены нужным образом и защищены мешками с песком. Они должны были стрелять строго в заданном направлении на заданное расстояние. Оставалось только установить заряды, ввинтить взрыватели, и минометы были готовы к действию.

Гарвин нажал клавишу на своем передатчике, и приемник на базе издал короткий тихий писк. Женщина, у которой он находился, оглянулась, чтобы удостовериться, что, кроме ее партнера, все в бараке спят, и тоже нажала клавишу, подавая ответный сигнал. После этого они с «мужем» наполнили баллоны газом, открыли окно и пустили их лететь. Шестнадцать серебристых баллонов поплыли прочь через всю базу к взлетно-посадочным площадкам…

Ньянгу выждал десять минут и слегка подтолкнул двух женщин из PP. Согнувшись вдвое, они подбежали к стоящим у минометов стрелкам, подали им знак щелчком пальцев и вернулись обратно. Десять стрелков сняли минометы с предохранителей, орудия почти одновременно издали громкое «Чанг!», и к мусфийской базе полетели мины. Затем последовал второй залп, а за ним и третий.

Стараясь не высовываться из-за холма, солдаты быстро собрали оставшееся снаряжение, повесили сумки на плечо и рысцой бросились наутек. Взвыли первые сирены тревоги.

Во время отступления Иоситаро на бегу то и дело нажимал клавиши на маленьком пульте, и на несколько секунд вспыхивали крошечные огоньки, которые они разбросали в кустах по дороге к холму, чтобы облегчить себе путь назад. «Светлячки» вспыхивали и тут же сгорали, рассыпавшись в пепел.

Минометы продолжали стрелять в автоматическом режиме, и на мусфийской базе начался форменный переполох. Вскоре местоположение минометов было обнаружено, и ракетная батарея накрыла их ответным залпом.

В соответствии с планом действий на случай боевой тревоги пилоты и наземные экипажи «аксаев», «велвов» и «винтов» бросились к машинам. Корабли начали взлетать один за другим и устремлялись прочь, подальше от возможной опасности. Из-за плотного тумана поначалу, на небольшой высоте, им приходилось лететь вслепую, на одних приборах.

Потом сигналы тревоги взвыли с новой силой – неизвестные воздушные суда каким-то образом сумели проникнуть сквозь защитный периметр. Очевидно, их целью были взлетающие или готовящиеся к взлету корабли. По счастью, никто не заметил баллонов, пока они летели над базой.

Может, все еще и не окончилось бы катастрофой. Но в этой игре удача оказалась не на стороне мусфиев. Слишком много кораблей были укомплектованы лишь наполовину обученными, неопытными пилотами. Вся эта обстановка – завывающие сирены, шквал взволнованных переговоров по комам, столпотворение на земле и в воздухе и, главное, непонимание происходящего – у некоторых пилотов вызвала состояние, близкое к панике. Потеряв голову, они старались как можно быстрее оторваться от земли, плохо соображая, куда именно летят, не обращая внимания на происходящее вокруг и позабыв даже то немногое, чему их учили.

Один из «аксаев» врезался в «велв», и тот взорвался. Возникли и другие столкновения. Паника усилилась. Диспетчеры наземной службы управления полетами и командиры звеньев пытались навести хоть какой-то порядок, но их окрики и призывы лишь ухудшали ситуацию. Потеряв ориентацию, все новые корабли сталкивались друг с другом и падали на землю и на строения. На взлетно-посадочной полосе воцарился хаос безумия.

Команда Иоситаро благополучно погрузилась в «грирсон», под прикрытием «Жуковых» устремившийся к острову Миллион. Кораблям мусфиев явно было не до них, и вскоре все приземлились, где положено.

На мусфийской базе полыхал шторм огня и смерти.

Только спустя два дня было восстановлено нормальное воздушное движение. Реальный урон измерялся не количеством погибших пилотов и наземного персонала, не разрушенными ангарами и другими строениями. Хуже всего было то, что в результате этого разгрома моральное состояние и уверенность мусфиев дали заметную трещину.

Была подготовлена еще одна пропагандистская передача, и команда снова отправилась в путь. Но мусфии не были идиотами. На трансляционной станции, куда Хедли и остальные попытались проникнуть, – кстати, она принадлежала не Лою Куоро – на этот раз оказались установлены мины-сюрпризы. Три техника погибли, двое были тяжело ранены, а уцелевшие еле-еле успели унести ноги до того, как появились мусфии.

– Нельзя рассчитывать, что нам будет везти без конца, друг мой, – рассудил Фрауде.

– Надо придумать что-нибудь более эффективное, – ответил Аликхан. – Что-нибудь такое, чтобы наше дело не сорвалось ни при каких обстоятельствах.

– Отыщи кусок гнилого мяса и успокойся, – посоветовал Фрауде. – И давай-ка пригласим Энн Хейзер. Одна ученая голова хорошо, а две лучше. Авось что-нибудь да придумаем.

Два вспотевших от страха 'раум торопливо прикрепили взрывное устройство к тяжелым воротам главной тюрьмы Леггета и бросились наутек под прикрытие стены. Один случайно зацепил сигнализацию, и по всей тюрьме разнесся вой сирен. Но было уже поздно.

Взрыв сорвал одни ворота с петель и почти разнес на куски вторые. Стрелки высыпали из здания напротив ворот, подтащили ракетные установки и сквозь взломанные внешние ворота открыли огонь по внутренним, стремясь взорвать их. Ракеты падали и взрывались, считавшееся пуленепробиваемым стекло разлеталось на куски, и укрывшиеся за ним охранники погибали. Во время подготовки этого нападения возникла дискуссия относительно того, стоит ли убивать охрану. Она закончилась циничным высказыванием одного из 'раум, заявившего, что никого не волнует судьба тюремных охранников, даже их собственных братьев.

После очередного залпа пали, наконец, и внутренние ворота. Стрелки оттащили свои установки с дороги, и сквозь проломленные ворота хлынули нападающие – семьдесят пять испытанных в боях 'раум во главе с Джо Пойнтон. Она бежала в первых рядах, пока кто-то не подставил ей подножку и не заставил прижаться к земле. Сделано это было вовремя – застрекотали пулеметы, и первые ряды 'раум рухнули как подкошенные.

Охранники между тем подтащили и установили на треноге мощное лазерное орудие, однако воспользоваться им не успели. Последовал новый ракетный залп, и путь внутрь тюрьмы оказался открыт.

Пойнтон, на чем свет стоит проклиная человека, спасшего ей жизнь, помчалась по задымленным развалинам, догоняя своих уцелевших товарищей. Они зигзагами бежали к административному зданию, поливая огнем все, что попадалось на пути. Подбежав к зданию, Пойнтон швырнула гранату и бросилась на землю. Граната взорвалась, и дверь – вместе с ней. Изнутри послышались вопли. Кто-то закричал:

– Хватит! Хватит! Мы сдаемся!

Пойнтон и ее товарищи ворвались внутрь и бросились к пульту управления тюремными камерами. Разобраться, что тут к чему, для Пойнтон не составило труда. Две недели назад один из охранников перебежал на их сторону и начертил подробную схему охраны.

Узники, заслышав звуки стрельбы и взрывов, в страхе забегали по своим камерам. И тут по системе громкой связи донеслось:

– Всем пленникам отойти от дверей своих камер… Сейчас двери будут открыты… – произнес механический голос, который им приходилось слышать ежедневно. Однако тут же зазвучал другой, женский: – Ворота взорваны! Все, кто хочет оказаться на свободе, бегите! Живее!

Большинство пленников так и сделали, но некоторые, считая, что это просто какой-то трюк со стороны охраны с целью расправиться с ними, остались в камерах.

Пленники – и политические, и преступники – хлынули на улицы Леггета. Среди них были и те, кого мусфии захватили в заложники. 'Раум пытались перехватить их и, если это удавалось, спрятать. Однако очень многие в панике разбежались по улицам. Кому-то удалось укрыться в безопасных местах, остальных выловили мусфийские патрули или полиция. Меньше всех повезло тем, «кто так и не решился покинуть свои камеры. Уже на следующий день в ходе мусфийских репрессий они были расстреляны.

– Мало-помалу, – сказала Пойнтон своим подчиненным, – медленно, но верно мы вытянем из них все жилы.

Тэд Волмер угрюмо жевал противокислотную жвачку, думал об увольнении, тут же вспоминал о невыплаченной закладной и о том, что безработных мусфии отправляют работать в шахты, и старался, чтобы Лой Куоро не заметил его недовольный взгляд.

– Да, – продолжал Лой Куоро, – теперь что касается политических обозрений. Нельзя позволять этим ренегатам, этим бандитам влиять на форму и содержание наших передач.

– Вы имеете в виду, что мы не должны передавать реальные новости, – это прозвучало не как вопрос.

– Я бы сформулировал это несколько иначе, – ответил Куоро. – Просто мне кажется, что нам нужно несколько сместить акценты. К примеру, серьезные достижения наших союзников-мусфиев могут быть поданы более выпукло, а продолжающееся насилие слегка приглушено. И все это так, знаете ли, ненавязчиво, не в лоб, возможно, сразу после коммерческих сообщений, в разделе, который мы называем «Политические проблемы». Я думаю…

Что именно думает Куоро, так и осталось тайной, потому что двери лифта распахнулись и оттуда выскочили пять человек в черных масках с бластерами на изготовку. Эти люди закричали во всю мощь своих легких:

– Стоять! Кто шевельнется, тот умрет! Стоять и не двигаться!

У Волмера все поплыло перед глазами, и впоследствии он уже никогда не задавался вопросом, почему показания свидетелей вооруженного ограбления так часто расходятся между собой.

– Кто вы такие? – закричал Лой Куоро. – Что вы делаете в моей студии?

У него в руке неизвестно откуда возник маленький пистолет – Волмер даже понятия не имел, что шеф носит его с собой, – и двое нападавших тут же повернули в его сторону дула бластеров. И тогда Тэд Волмер сделал то, за что впоследствии не раз себя корил. Он головой вперед бросился на Лоя Куоро и с силой толкнул его. Пистолет отскочил в сторону, а сам Куоро рухнул и остался лежать без движения.

Поразительно, но никто из нападавших не застрелил Волмера, а когда он выругался, кто-то из них засмеялся.

– Хватит трепыхаться, – только и сказал один из них совершенно спокойно.

Трое в черных масках торопливо прошли через помещение, где готовились новости, в студию вещания. Дверь лифта закрылась и оставалась в таком положении секунду или, может быть, час. Когда она, наконец, снова открылась, оттуда хлынуло множество других вооруженных людей. И все они тоже бросились в студию.

Куоро застонал. Волмер видел, что двое нападавших, оставшиеся в комнате подготовки новостей, не слишком внимательно наблюдают за ним, и ногой ударил своего босса по голове со всей силой, на какую был способен. Куоро снова отключился, а Волмер испытал удовлетворение человека, хорошо сделавшего свое дело.

В самой студии Гарвин держал на мушке трех выпускающих. Моника Лир, целясь из пистолета в девушку-техника, протянула ей цилиндр:

– Это должно немедленно пойти в эфир. – Девушка истово закивала головой и вставила диск в щель. – Давай!

По всей комнате заработали холоустановки. В первый момент изображение было расплывчатым, но тут же стало резким. На экране появился мусфий, исчез, и на его месте возник бело-зелено-коричневый флаг Камбры. Зазвучал планетарный гимн. Когда музыка смолкла, уверенный голос произнес:

– Говорит голос свободной Камбры. Эта передача ведется из захваченной нами студии «Матин». Жители Камбры! В настоящий момент вы оказались под пятой мусфиев. Но ничто не вечно. Некоторые из нас, многие из нас снова вступили в борьбу. Мы сражаемся, как можем. Одни разбираются в том, как сделать и установить бомбы. Другие умеют держать в руках оружие и не боятся использовать его. Третьи, вынужденные работать на предприятиях мусфиев, знают, что любой болт, завинченный чуть посильнее… или чуть послабее… может привести к аварии, и на виновника не падет и тени подозрения. Песок, подсыпанный в механизм, может стать причиной его саморазрушения. Есть и такие, кто надзирает за погрузкой и разгрузкой кораблей или просто работает в погрузочных доках. Небольшое изменение в накладной, одна ошибочно нажатая клавиша – и боеприпасы, продовольствие или ценное оборудование отправятся не по месту своего назначения, а потом застрянут и затеряются на каком-то забытом полустанке. Наши отважные мальчики и девочки развешивают плакаты, из которых мы узнаем, как обстоят дела на самом деле. Ведь сейчас все передающие холостанции контролируются чужеземцами. Учителя не боятся говорить детям правду, а не скармливают им «жидкую кашку» лжи, на чем настаивают мусфий. Может, кому-то кажется, что он не может сделать ничего. Однако на самом деле вариантов очень много. Не идите на контакт с мусфиями добровольно – только под угрозой силы. Если заметите что-то, выходящее за рамки обычного, никому не рассказывайте об этом. Если в вашем квартале всем заправляет человек, поставленный мусфиями, старайтесь всячески затруднить ему его работу. И самое главное, не забывайте то, о чем говорилось в начале передачи. Ничто не вечно. Раньше или позже, мусфии будут изгнаны. Тогда всем, кто пресмыкался перед ними и доносил им на своих, будет предъявлен счет. Но даже тем, кто в какой-то степени подпал под воздействие злых чар чужеземцев, пока еще не поздно изменить свою позицию, отказаться от сотрудничества с ними. Война продолжается. И закончится лишь тогда, когда последний мусфии будет изгнан из нашей системы, и Камбра вновь обретет свободу.

Камбра свободна вчера, завтра и навсегда!

К тому времени, когда передача закончилась, большинство нападавших исчезли. Остались лишь Моника Лир в комнате подготовки новостей и Гарвин Янсма непосредственно в студии. Эти двое, не желая идти на риск пользоваться лифтом, взбежали вверх по ступеням на крышу, где их ждал гражданский спидстер.

Они забрались в него, он поднялся в воздух, на полной скорости полетел низко над домами и растаял в ночной тьме над заливом.

Лоя Куоро привели в чувство, и всю следующую неделю он провел в своем особняке, восстанавливая силы. К несчастью, у его жены возникли проблемы на С-Камбре, и она вопреки своему желанию оказалась лишена возможности уделить мужу должное внимание.

– Возможно, – рискнул высказаться Дааф, – наша политика недостаточно продумана. Во всяком случае, большой популярности она нам не завоевала.

Шерсть Вленсинга встала дыбом, покрасневшие глаза метали молнии.

– Наша политика – моя политика – очень тщательно продумана. Всякий другой вариант был бы гораздо хуже, и я не вижу причин менять что-либо. Тем более что это может быть воспринято как уступка этим жалким тварям и, следовательно, проявление трусости с нашей стороны. Мы пойдем прежним курсом с той лишь разницей, что наказания станут еще более суровыми!

– Мне кажетс-с-ся, – удивительно, но Аликхан впервые заговорил с присвистыванием, характерным для мусфиев, – что мы, возможно, нашли решение.

– Решение чего? – лениво поинтересовался мил Хедли.

Данфин Фрауде ссутулился в своем кресле, рядом с ним стоял перевернутый стакан. Бен Дилл громко храпел, лежа прямо на полу. И только Энн Хейзер выглядела подтянутой и очаровательной, как всегда.

– Мы думаем, – начала она, очень четко произнося слова, но внезапно икнула, – что нашли способ покончить с этой проклятой войной.

Глава 22

– Они что, были пьяные в стельку, когда предлагали это? – спросил Иоситаро.

– В стельку, – ответил Хедли. – Или просто вдрызг.

– И старик уцепился за эту идею?

– Как за свою последнюю надежду.

– М-м-м… Почему нужно угонять именно этот корабль-матку? – продолжал допытываться Ньянгу.

– Аликхан говорит, что это устаревшая модель и потому его держат на С-Камбре. А на борту всего лишь небольшая охрана.

– Но он заправлен и готов к взлету?

– Аликхан говорит, что все находящиеся в резерве корабли паркуются в таком состоянии. Но, скорее всего, там нет ни штурманских карт, ни больших запасов продовольствия – вообще ничего такого, без чего можно обойтись на внутрисистемных маршрутах.

– Выходит, нам придется тащить с собой еду, воду… – недоумевал Ньянгу.

– Воду не надо, – перебил его Хедли. – Она на борту есть, поскольку является частью охладительной системы. На мусфийских кораблях замкнутый цикл переработки отходов.

– Люди могут пить мусфийскую мочу?

– Надо думать.

– С этим разобрались, – вступил в разговор Гарвин. – Думаю, и со всем остальным разберемся, когда сумеем наложить свои толстенькие маленькие лапки на этот корабль. А потом-то что?

– А потом мы используем те штурманские карты, которые есть в нашем распоряжении, чтобы нанести кое-кому визит, – сообщил Хедли.

– Кому? – не понял Ньянгу.

– Есть у мусфиев лидер клана по имени Сенза. По словам Аликхана, он-то как раз и проповедует пацифизм. Или, другими словами, призывает не сражаться с людьми, по крайней мере, в этом столетии. Под руководством этого типа Аликхан изучал… назовем это философией. Похоже, среди мусфиев нет полного единодушия. Последнее вторжение поддерживает только небольшая группа лидеров клана.

– Значит, мы отправимся поболтать с Сензой. И что нам это даст? – спросил Ньянгу.

– Аликхан не сомневается, что, узнав, чем обернулись все эти беспорядки, Сенза использует все свое влияние на расчетчиков – а эти расчетчики у мусфиев примерно то же самое, что у нас дипломаты, – чтобы Вленсинга отозвали.

– Какую роль сыграет тот факт, что Аликхан – сын Вленсинга?

– Думаю, это повысит доверие к нему. Сенза вообще-то уже много лет сражается с этими воинственными мусфийскими «ястребами» и все время ищет возможность обуздать их. Аликхан полагает, что предоставит Сензе такую возможность. Это приведет к прекращению огня, и тогда можно будет сесть за стол переговоров, – сказал Хедли. – Ну, и еще Аликхан надеется на свой язык – воображает, что он у него из чистого золота.

– Кто-нибудь задумывался, что мы будем делать, если среди имеющихся у нас штурманских карт нет той, с помощью которой можно добраться до этого Сензы? – спросил Иоситаро. – Нам, конечно, везет и все такое прочее, но…

– Мы уже обсуждали этот вопрос, – прервал его Хедли. – Доберемся туда, куда сможем, а там Аликхан поищет в местном хранилище карт.

Ньянгу бросил на Хедли недоверчивый взгляд.

– Как все просто, да? Ладно. Давайте вернемся к «нашим баранам». Полагаю, в операции будет участвовать РР?

– Правильно полагаешь, – согласился Хедли.

– Захватив корабль, дальше мы будем лишь охранять Аликхана и приносить пилоту кофе?

– Правильно. Мы возьмем с собой Бена Дилла и кого-нибудь еще, кто имеет опыт вождения подобных кораблей. Думаю, человек пятнадцати хватит.

– Нет, не хватит, – заявил Гарвин.

– Вы, клоуны, видно, и думать забыли, что у нас все еще идет война. Так и рветесь поиграть в игру «Космические странники против всей галактики». Зато я не забыл и считаю нужным использовать людей с максимальной эффективностью, – возразил Хедли.

– Не бери в голову, Гарвин, – сказал Ньянгу. – Я знаю, где найти людей, и они уже на месте. А вот что мне по-настоящему не нравится, так это ваша якобы тщательно разработанная схема захвата. Уводим транспортник, ничего себе? А если кто-то заметит? Бах-бах, и нас нету.

– Ты можешь предложить что-нибудь получше? – спросил Хедли.

– Ну-ка, вспомните, кто еще есть на С-Камбре? А у моего находчивого, обожаемого коллеги с непомерно длинным языком есть некий секретный ключ…

– Перестань трепаться! – взорвался Гарвин.

– Давай-ка прими душ, заткни цветок за ухо и… отправляйся на свидание… сэр.

– Это возбуждает, – сказала Каро Лондрон Эрику Пенвиту, когда он аккуратно посадил спидстер у ступеней особняка Язифи Миллазин. – Я никогда прежде не служила никому прикрытием.

– Ну, сейчас у тебя будет такая возможность, – ответил Эрик.

– И еще. Это правда или мне кажется, что между Гарвином и Язифью что-то есть?

– В смысле?

– В смысле что-то, имеющее отношение к этой ужасной войне… Так же как твои таинственные приходы и уходы. Кстати, мой отец говорит, что ты какой-то не такой в последнее время.

– Война окончена, – сказал Эрик.

– Я, между прочим, не совсем дурочка и понимаю это. Вот почему я в таком восторге от того, что нам предстоит. Это, знаешь ли, совсем не то, что киснуть дома.

– Иногда я удивляюсь… – начал было Эрик, но тут же смолк, когда из дверей вышли Язифь и ее муж.

Язифь небрежно поцеловала Лоя и заторопилась к спидстеру. Эрик опустил окно.

– Жаль, что ты не можешь пойти с нами, старина, – сказал он Лою. – В этой новой галерее такая выставка – с ума сойти. – Куоро заставил себя улыбнуться и ушел в дом, а Язифь уселась на заднее сиденье. – Ну, в путь! Знаешь, Язифь, твоему мужу надо хотя бы изредка развлекаться, а не корпеть целый день над делами.

– Документы, – потребовал первый мусфий, а второй сделал шаг назад, держа бластер наготове.

Иоситаро очень неторопливым движением левой рукой протянул пластиковую карточку.

– Документы! – повторил мусфий уже громче. Скорее всего, ничего другого на человеческом языке он не знал.