В каюту вошел дежурный с подносом. Когда он удалился, разговор продолжился.

– И что за газы мы используем? – подал голос Янсма.

– Подозрение падет на каждую руку. И ногу, – пояснил Ньянгу. – Я собираюсь подкинуть этим троим деревенщинам мысль, что на них готовится покушение.

– Хорошо, – кивнул Гарвин. – А кто возглавит проект?

– Как это – кто? Я, конечно.

– На всех троих?

– Я что, не умею обманывать? – удивился Ньянгу, прихлебывая каф.

Ягасти о благородном спорте имел весьма своеобразное представление. Две команды – в каждой по десять оборудованных манипуляторами флаеров с двумя человеками экипажа – старались донести до цели флаг. Единственный на обе команды.

Насколько Ньянгу удалось разобрать, какие-либо особенные правила отсутствовали, за исключением того, что флаеры отступали на свой конец поля, пока скорая спасала выживших при крушении очередной машины.

По крайней мере, применение бластеров, кажется, запрещалось.

– Занятный спорт, Курил, – закинул удочку Иоситаро.

– Да! Это мужской спорт. Для настоящих мужчин! Вероятно, поначалу, у себя дома, мы занимались им верхом на зверях. Но так гораздо быстрее, – пояснил Ягасти.

– И гораздо больше лучших бойцов погибает, – добавил Байанти.

– Жизнь есть просто ожидание смерти, – нетерпеливо оборвал его Курил. – Мужчины, не испытывающие себя, слабеют и становятся как женщины.

Байанти собирался что-то ответить, когда два флаера взмыли вверх, а затем спикировали на знаменосца. Первый врезался в него, закрутив жертву на месте. Флаг унесло легким ветерком. Второй флаер подхватил его, дернулся вправо, затем влево и вошел в ворота.

Ягасти вскочил, выкрикивая похвалы, обещая награды авторам гола и защитникам.

Младший брат диктатора странно взглянул на Ньянгу и отвел взгляд.

Ягасти вернулся на свое место, складной парусиновый стул.

– Байанти, – сказал он. – Ступай, похвали тех пилотов и дай им… Дай им позволение присоединиться к моим Первым Империалам. Этот чужак хочет что-то обсудить со мной наедине.

– А твой брат недостоин слышать?

– Я подумаю над этим. Позже.

Байанти покинул сборное укрытие.

– Братья! – покачал головой Ягасти. – У вас они есть, Иоситаро?

– Не имел такого счастья.

– Нет, вы как раз счастливчик. Как чудесно, должно быть, расти, не будучи вынужденным следить за своей спиной, и бегать, не ожидая подножки. А потом, когда вы, наконец, почти у цели, родной по крови человек называет вас дураком, заявляет, что вы недостойны того, что завоевали, и объявляет себя вашим врагом. Вы еще молоды и не знаете, что это такое, когда собственная семья начинает вас предавать.

Ньянгу ждал.

– Не обращайте внимания, – закончил Ягасти. – Мои проблемы – это мои проблемы. Скажите, почему вы хотели меня видеть по секрету.

– Я хотел, – осторожно начал Иоситаро, – сделать ваши проблемы своими.

– Что это значит?

– Как вы, несомненно, догадались, Цирк Янсма немного больше того, чем кажется.

– Я знал! Я знал! – возликовал Курил. – Разве что полный дурак отправится в путь в наши кровавые времена только затем, чтобы раскачиваться в воздухе, надеясь что-нибудь за это получить. Скажите, чем еще вы занимаетесь?

– Зависит… – начал Ньянгу. – Иногда не больше, чем предлагаем поначалу. Но порой, когда мы имеем дело с правильным сортом людей и награда велика, мы предоставляем определенные услуги.

– Вы все еще говорите загадками.

– Тогда буду конкретен. За плату, которую мы получим вперед, думаю, мы могли бы избавить вас от вашего брата, Гегена, и расчистить вам дорогу для сбора сил против Центрума.

Ньянгу показалось, что глаза Ягасти полыхнули желтым, как у Малдуна, когда тот собирался вцепиться кому-нибудь в рожу.

– Чертовски дальний выстрел, – пожаловалась Дарод Монтагна. – Да еще эта дерьмовая платформа, с которой приходится стрелять.

Монтагна скорчилась за скелетоподобным сооружением – снайперской винтовкой, все еще находящейся на стадии разработки. Оружие выглядело так, будто ребенок собрал его из конструктора – сплошные распорки и винты. Вместо традиционных бластерных зарядов оружие выпускало старомодные твердые реактивки.

Калибр казался шокирующе большим – почти восемнадцать миллиметров. Крохотные антигравы, расположенные в носовой части, корректировали движение снарядика на шестикилометровой дистанции, не давая ветру и притяжению увести его в сторону.

В магазин входило три реактивки весом сто семьдесят граммов каждая. Летели они со скоростью чуть меньше 2000 м/сек. Над стволом крепился уродливый оптический прицел, дающий увеличение от двух до двухсот раз.

При отдаче в восемнадцать килограммов ни о какой стрельбе с плеча, разумеется, речи идти не могло. Максимально утяжеленное для устойчивости ружье помещалось на трехлапом станке и, снабженное двумя пружинами, позволяющими десять сантиметров отката, больше напоминало древнее артиллерийское орудие. Стрельба из этой штуки вряд ли могла доставлять удовольствие.

Монтагна оказалась права относительно устойчивости платформы для стрельбы – она лежала на палубе флаера, парящего в двух километрах над землей, причем оружие торчало из опушенного заднего люка.

– Прекрати ныть, Нимрод ты наш. – Лир затолкала полуметровый снаряд в казенную часть. – И помни, ты должна промахнуться по ублюдку.

– Да, – скривилась Монтагна. – Но мне надо хотя бы достаточно близко подобраться, чтобы клиент решил, что он мишень, верно?

Плотная снайперская куртка и система ремней с автоматическим натяжением сливали ее в единое целое с оружием, не давая поерзать, даже если б она и попыталась.

Флаер потащило по ветру, и Лир, пробормотав автопилоту «стоять неподвижно», задала три точки для ориентира – нос «Большой Берты», едва различимый в дюжине километров отсюда, вторую луну Мохи II над головой и далекую гору.

Монтагна вздохнула и уставилась сквозь прицел на усадьбу в пяти километрах от нее, чей каменный фасад позолотило восходящее солнце. Она нашла ступени, скользнула мимо ожидающего лимузина и поднялась к главному входу. Она вывела максимальное увеличение, решила, что лучше быть не может, и повернула колесико на оборот назад.

Лир также навела бинокль на главный вход в усадьбу.

Они ждали. Дарод чувствовала, как рассветный ветерок холодит ноздри.

– Водитель только что выскочил, – предупредила. Моника. – Он на подходе.

Дверь дома отворилась. Монтагна вдохнула, выдохнула, задержала дыхание и коснулась первого из очень старомодных спусковых крючков. Теперь стоило только дунуть на второй крючок, и винтовка выстрелит.

Человек… Байанти… вышел в поле зрения, оживленно с кем-то беседуя.

Монтагна тронула спуск, и винтовка, несмотря на шумовспышкопоглотитель в надульнике, громыхнула, словно труба в Судный день.

Дарод, игнорируя вопли собственного сознания «Ты дернулась, тупозадая сука!», с усилием навела чудовище обратно на цель, ожидая увидеть, что происходило, пока снаряд был в пути. К моменту, когда она снова настроила оптику, пуля-переросток проломила солидных размеров дырку в каменной кладке примерно в метре над тем местом, где только что находилась голова Байанти. Сам он распростерся на ступенях, а его спутник храбро лежал сверху, закрывая брата Курила от второго выстрела наемного убийцы.

– Думаю, твой выстрел заметили, – прокомментировала Лир.

– Полагаю, что так, – отозвалась Монтагна, отстегиваясь и потирая плечо. – Черт, ну и лупит эта сволочь.

– Достойный автограф, – похвалила Моника. – А теперь пошли домой и посмотрим, насколько это всколыхнуло ньянгино дерьмо.

А всколыхнуло изрядно.

Ягасти вызвал Ньянгу в тот же день.

– Кто-то, – ледяным тоном произнес он, – сегодня утром попытался убить моего младшего брата.

Ньянгу изобразил удивление.

– Утром черт-те что творилось. Нас дважды заворачивали из города.

– Вам повезло, что по вам не открыли огонь. Мои люди пребывали в шоке, чуть что хватались за оружие. Теперь я официально даю вам задание позаботиться о моем брате Гегене. Как вы сказали, вы можете.

– Я сказал, что могу попытаться.

– Вы сделаете это. Я не щажу провалившихся. Особенно если кто-нибудь, не слишком мне знакомый, вызывается добровольцем на задание и не выполняет его. Можете задействовать любые ресурсы, какие потребуются, и любое количество кредитов. А теперь идите и выполняйте свою миссию!

Дегастен/Огдай

Ньянгу хотелось, чтобы в «Большой Берте» была такая комнатка, куда можно спрятать небольшой истребитель или лучше один из мусфийских «велвов». Но секретные операции – в точности как пеший поход: в рюкзаке никогда не хватает места для всего, что может понадобиться. Пришлось довольствоваться нана-ботом. Один из боевых кораблей Протектората доставил его на два из трех прыжков до системы Дегастен, где засели Геген и его диссиденты.

Ньянгу взял с собой четверых: Бена Дилла пилотом, Монику Лир и Аликхана – чужак с большими ушами мог пригодиться, а в качестве его «хозяина» прилагался Данфин Фрауде.

Огдай был самым населенным миром Дегастена. Дилл вышел на открытую орбиту по направлению к планете, как только они покинули нуль-пространство, оставив сразу за навигационным пунктом небольшой контейнер.

Группа пробыла в нормальном пространстве всего час или два по корабельному времени, когда свалившаяся на них пара тяжелых крейсеров приказала остановиться для стыковки. Произошел обычный досмотр. Кучу различных предметов, хорошенько припрятанных Ньянгу, как обычно пропустили. Иоситаро начал соглашаться с Гарвином, утверждавшим, что профессиональный контрабандист всегда протащит через таможню все необходимое.

Ньянгу обозначил свои намерения как «реклама цирка». Нана-бот отконвоировали на отдаленное пустынное поле и велели подождать.

Приходили четыре чиновника в форме, каждый рангом выше предыдущего. Им по очереди рассказали про Цирк Янсма и его желание гастролировать на Огдае и других планетах системы Дегастен. У артистов, представленных хозяевам, челюсти отвалились, когда Ньянгу ляпнул, что цирк в данный момент выступает на Мохи II. Последнему и самому высокопоставленному чиновнику также сообщили о желании Иоситаро получить аудиенцию, если он правильно выразился, у Курила Гегена.

Офицер высокомерно посмотрел на Ньянгу.

– Курилу нет нужды принимать участие в решении вопроса о том, пускать или не пускать в нашу систему кучку скоморохов.

– Конечно, нет, – согласился Иоситаро. – Но его может заинтересовать нечто, касающееся его брата.

– Ягасти? Что? Вы можете сказать мне. Я лично доложу Курилу Гегену.

Ньянгу улыбнулся и ничего не ответил. Офицер некоторое время пялился на него, потом ушел.

Два дня спустя поступил вызов: Иоситаро должен быть готов на следующий день на рассвете. Один.

– Не думаю, – поделился он с Моникой, – что мне удастся спрятать в заднице ствол или что-нибудь в этом роде.

– За такие мысли можешь запихать себе туда долбаную гаубицу! Звучит так, будто ты непременно собираешься закончить свои дни в норе чьего-нибудь подземелья, – возмутился Дилл. – Не придумали еще оружия, которое не проявится хотя бы на детекторе плотности. Если в тебе бурлит жажда убийства, закусай их до смерти.

– Хмм, – отозвался Ньянгу.

На заре он мерил шагами площадку перед шлюзом нана-бота.

Рядом приземлился довольно объемистый флаер. Над ним парили два истребителя. Иоситаро затолкали на борт и безо всяких церемоний велели раздеться. Он изобразил негодование, которого на самом деле не испытывал, поскольку ждал чего-либо подобного. Затем два типа явно медицинского вида препроводили его в каюту с приказом ждать.

«Надеюсь, – размышлял Ньянгу, – они не увлекаются слабительными и рвотными. Никогда не знаешь, когда эти проклятые варвары наиграются со спрятанными в стенах механизмами подглядывания и пустят в ход старую добрую мыльную воду».

Приборы явно имели место быть, поскольку ему велели одеться и обращение сделалось заметно менее прохладным. Однако в отсек, где мог находиться экран или портал, Ньянгу не пустили.

Они приземлились примерно через два часа. Иоситаро выпихнули наружу, где его приветствовали четверо людей, чья серая одежда сидела на них, словно форма, и улыбающийся молодой человек, представившийся как май Карс. Как подметил Ньянгу, Карс улыбался только ртом, глаза оставались холодными и внимательными. Впрочем, его самого частенько обвиняли в точно таком же взгляде.

– Прошу извинить за такое обращение, – произнес май, – но мы сочли его оправданным, поскольку вы сказали, что хотите обсудить нечто, касающееся брата Курила, а Ягасти не из тех, кого стоит воспринимать беспечно.

– Да, – согласился Ньянгу, – он, безусловно, именно таков.

Посадочная платформа располагалась посреди огромной каменной крепости, возвышающейся над большим городом. Тысячелетнее укрепление до последнего времени вполне могло служить памятником. Но его приспособили под современные требования, оставив без внимания такие мелочи, как архитектурная ценность или историческое значение. Каменные орудийные турели снесли и на их месте воздвигли разнообразные антенны на стальных платформах. Купола приспособили для размещения в них пусковых ракетных установок. Вдоль стен и крыш, словно фурункулы, выступали пулеметные блистеры, а на месте бывших садов зияли траншеи и торчали доты.

Ньянгу проводили к открытой двери, и все шестеро вошли в лифт, очень долго стремительно падавший вниз. Иоситаро полагал, что они оказались на сто, если не больше, метров под землей, прежде чем его желудок вернулся на место. Лифт открылся, и его повели по длинному коридору.

Охраны в коридоре не было. Это наводило на мысль о том, что Геген, вероятно, держит свою службу безопасности там, где она всего нужнее, – под рукой.

Карс открыл двойную дверь, поклонился, и Ньянгу предстал перед Курилом Гегеном Дегастенским и Хонским, как тот, несомненно, себя величал.

Этот Геген также представлял собой образец современного варвара: невысок, но крепко сбит. Человек, который некоторое время назад всерьез тягал гири, но теперь, годков за тридцать, несколько обленился. Лицо правителя украшала тщательно расчесанная короткая борода, а коротко стриженые волосы едва начали седеть.

В отличие от Ягасти, его брат усвоил добродетель простоты. Он носил простую серую одежду и портупею с кобурой, ножом и патронной сумкой. Единственной уступкой варварскому стремлению к излишествам оказалось прислоненное к его креслу орудие эскадренной поддержки – бластер производства Конфедерации. Данный экземпляр имел длинный ствол и был снабжен сошками и лазерным прицелом.

Ньянгу отметил кое-что интересное и добавил к своим файлам данных: пространство между Курилом Гегеном и дверью разделяла прозрачная пластиковая стена, несомненно, бластеро-, гранато– и пуленепробиваемая. Очень осторожный человек.

Карс отдал трепетно корректный салют, а Ньянгу коснулся лба в уважительном гражданском приветствии.

– Я так понял, вы прибыли сюда с двумя прошениями, – произнес Геген безо всякой преамбулы приятным, по-варварски рокочущим голосом.

– Вы правы, Курил.

– Вы действительно полагаете, что мой брат позволит вашему… цирку, правильно?.. прибыть сюда и давать представления?

– Может, да, может, нет.

– А с чем именно касательно Ягасти вы хотели видеть меня лично?

– Касательно возможности того, что он больше не будет вашим врагом.

Геген фыркнул.

– Попросите солнечный ветер перестать дуть. Попросите человека перестать желать того, что принадлежит его соседу. Попросите энтропию повернуть вспять.

– Я не говорил о «попросить» Ягасти, – заметил Ньянгу.

– Возможно, я неверно понял, что вы имели в виду под словом «цирк», – рассудил Геген. – Я посмотрел в энциклопедии. Там ничего не говорилось о том, что ваша труппа обладает достаточной мощью, чтобы поколебать Ягасти в чем бы то ни было.

– Чтобы поколебать любого человека, достаточно правильно примененного маленького кусочка стали, – ответил Ньянгу. – Что ваш брат прекрасно понимает, ибо он нанял меня убрать вас.

Карс зашипел и потянулся за оружием. Иоситаро проигнорировал его. Геген махнул рукой, и Карс застыл.

– А вы подумали, что можно прийти ко мне и получить более высокую цену за смерть Ягасти? – в голосе Гегена звучало приятное удивление.

– Именно, – Ньянгу старательно изобразил самую лучшую улыбку из серии «взгляни на мои стальные зубы и пойми, какой я страшный убийца».

– Он купил ваши услуги, не затребовав никаких доказательств ваших способностей?

– Почему нет? Он ничего не терял. Если я проваливаюсь, то проваливаюсь, и его сокровищницы остаются полными. Если мне удается… – Ньянгу развел руками.

– Вы имеете в виду, что не потребовали предоплаты?

– Не потребовал.

– Хм. Вы самонадеянны.

– Нет, сэр. Просто компетентен.

Геген коротко улыбнулся.

– Как вы собираетесь справиться с подобным заданием?

Ньянгу покачал головой.

– В нашем цирке есть иллюзионист. Он рассказывал мне, что однажды показал друзьям, как делаются его фокусы, и те оказались страшно разочарованы.

– Что вам потребуется от меня? – спросил. Геген. – Я не поверю, что вы продадите моего брата без того, чтобы кредиты перешли из рук в руки.

– Я уверен в качестве моей работы.

– Мне надо подумать над этим, – нахмурился правитель.

– А пока вы думаете, – предложил Ньянгу, – может, вы позволите горстке артистов, которых я привез с собой, продемонстрировать свои способности такому количеству офицеров высшего эшелона, какое вы сочтете нужным?

– Нет, – усмехнулся Геген. – Я не доверяю вам, Иоситаро. Так что мне вряд ли удастся свалять дурака и дать вашим соратникам шанс истребить мое командование. Но вы можете выступать, если хотите. Младшие офицеры, думаю, придут в восторг.

Ньянгу, проведя спешную коррекцию своего плана, решил, что он все равно сработает. Он поднялся и поклонился.

– Вы действительно осторожны, Курил.

– Иначе бы я не выжил при чудовище в качестве старшего брата.

Представление вышло так себе, но малочисленной публике – меньше чем полусотне человек, – похоже, понравилось. Ньянгу прикинул, что наиболее вероятная аудитория в первый вечер состояла из охраны Гегена и штабных, поскольку кто ближе к трону, тот, как правило, и снимает первые сливки. Таким образом, его затея и впрямь может сработать. По крайней мере, он действительно «подпустил вони» в систему.

Дилл исполнил свой атлетический номер, затем Моника использовала его в качестве снаряда для акробатических упражнений. Фрауде вывел из клетки рыкающего Аликхана, и тот изобразил несколько простеньких трюков.

Солдаты с осторожностью разглядывали чудовище, и мусфий изо всех сил старался выглядеть абсолютно неразумным. Данфин загнал его обратно в клетку и использовал Ньянгу в качестве партнера для карточных и обычных фокусов. Очевидно, иллюзионисты были для этих людей в новинку, поскольку офицеров выступление совершенно зачаровало.

Четверо чужаков, за исключением, конечно, монстра, маячили на глазах весь вечер.

Аликхан выбрался из клетки через откидную потайную дверцу в задней стенке, вынул из тайника возле аварийного люка нана-бота небольшой сверток и с трудом пропихнул его сквозь люк наружу. Таймер для него заранее выставили и примагнитили к одному из патрульных кораблей, на которых прибыли офицеры Гегена.

Представление закончилось, рев одобрения стих, и солдаты разошлись.

Второй, помещавшийся в самом свертке, таймер отсчитал пятнадцать минут…

Через час и три четверти первое реле щелкнуло и смолкло. Сверток пролетел по воздуху и упал в густом лесу неподалеку от крепости Гегена.

– Работает, – доложил Аликхан с пульта управления нана-бота. Так оно и было: сверток распался, и развернулись три тонкие металлические ноги. На вершине треноги помещалась длинная труба. Она засветилась и принялась испускать различные излучения на различных волнах.

– Наш контейнер уже в пути, – Дилл заметил вспыхивающие цифры на верхнем дисплее.

За навигационным пунктом, у которого бот вышел в систему Дегастен, ожил первый из оставленных Ньянгу контейнеров. Ракета «сорокопут», снабженная добавочным топливным баком и первоначально наведенная на двигатель нана-бота, ждала команды.

– Теперь давайте подкорректируем нашу цель, – Ньянгу поежился. – Эта конфетка, наведенная мне на крышу, меня нервирует.

Фрауде постучал ногтями по зубам.

– Давайте посмотрим… Допустим, наш самонаводящийся снаряд отцепился от протекторатского судна, когда и должен был… Это принесет его примерно сюда, – указал он на экран. – Штаб-квартира Гегена примерно там… Так что я нацелил бы «сорокопут»… сюда. Достаточно близко, чтобы поднять кухарок ни свет ни заря.

– Меньше слов, больше дела, – потребовала Моника. – Мы с Ньянгу и не очень-то разбираемся в происходящем.

– Прикосновение… скольжение… снова прикосновение… И вот оно вам, миледи, – Фрауде поклонился. – Пусть немного поболтается в атмосфере.

«Сорокопут» пронесся почти со скоростью света мимо патрульного судна и вошел пылающей кометой в верхние слои атмосферы Огдая. Затем меньше чем в трех километрах от цитадели Гегена раздался оглушительный взрыв.

На такой скорости ракета, даже при ее небольшом заряде взрывчатки, проделала здоровенную воронку. Это разбудило не только кухарок, но и все остальное окружение Гегена.

В паре километров оттуда сооружение на треноге вспыхнуло и развалилось. Разрушающий заряд на лазерном прицеле, «к сожалению», не уничтожил его полностью. Его аккумулятора, обнаруженного сразу после рассвета поисковой группой, оказалось более чем достаточно, чтобы догадаться, что какое-то чудовище использовало прибор для наведения ракеты на цель. Но это не дало ключа к тому, кто управлял устройством.

Ньянгу Иоситаро пошевелился во сне, возможно почувствовав взрыв сквозь километры скальной породы и обшивку корабля, затем, улыбаясь, вернулся в свой сон про деньги.

– Могу я спросить, Курил, что настолько укрепило вас в мысли нанять меня? – поинтересовался Ньянгу.

– Нет, – ответил Геген. – И не будь ваш корабль у меня под постоянным жестким наблюдением, я бы мог допустить то, чего, как я знаю, не было. Скажем только, что ваши заявления подтвердились, и мой брат ускорил осуществление своих планов по уничтожению меня. Приказываю принести войну в его дом, и, когда вы это сделаете, можете назвать свою цену. В пределах разумного, разумеется.

Ньянгу и компанию, все еще тихо радующихся успеху своего розыгрыша с лазерным наведением и ракетной атакой, подобрал линкор Ягасти, ожидавший их для прыжка обратно на Мохи II.

Лимузин Ягасти, прикрываемый сверху двумя линкорами, мчался к оскверненному музею. Когда он снизился больше чем на тысячу метров, датчик сработал, и левая половина лимузина рванула.

Охранников взрывом выбросило в воздух. Ягасти пристегнул спинку своего сиденья и выпрыгнул из кувыркающихся обломков. Ему хватило времени выдернуть стропы и активировать подвеску.

Антигравитационный механизм щелкнул и замедлил падение, так что единственным повреждением оказалась сломанная лодыжка – Курил неудачно приземлился на одну из статуй, выкинутых по его приказу из музея.

– Некто сделал что? – переспросил Ньянгу.

– Последовал за лимузином Ягасти с бомбой, – повторил Гарвин. – Не представляю, как он от них оторвался.

– Сукин сын.

– Учитывая непосредственность твоей реакции, это была не одна из твоих адских машинок?

– Кто-то кроме меня мутит воду. – И Ньянгу все так же благоговейно добавил: – Сукин сын.