церковный устав строго охраняли принцип единоначалия и подчинения младших сановников ордена старшим.
      Та часть Тевтонского ордена, которая размещалась в Ливонии, была ударным рыцарским отрядом в XIII-XIV вв., постоянно воевавшим против России и ни на минуту не выпускавшим оружия из рук. Немецкий историк Курт Форштройтер, тщательно изучивший вопрос русско-орденских отношений в книге "Пруссия и Россия. От начала Тевтонского ордена до Петра Великого",писал что "для ЛИВОНИИ РОССИЯ ЯВЛЯлась главным противником. Отрожения Ливонии к русским государствам составляют сущность всей внешней политики Ливонии в средние века. И если мы захотим сущность отношений Тевтонского ордена к России, мы должны будем заняться сущностью этих отношений с Ливонией. Следовательно, это относится также и к взаимоотношениям между Пруссией и Россией".
      На протяжении нескольких веков Тевтонский орден в Ливонии сражался главным образом против русских, в то время как братья-рыцари, находившиеся в Пруссии, считали своим наиболее опасным врагом поляков.
      В момент слияния двух рыцарских орденов в один - Тевтонский - Русь подверглась страшному удару монголо-татарских орд. В бурном море жестокого погрома, захлестнувшего Русь, только два острова - Новгород и Псков остались относительно свободными территориями. Используя разруху и слабость Руси, попавшей под татарское иго, немецкие рыцари направили все свои усилия на подчинение этих городов. Непосредственно граничивший с псковскими владениями Тевтонский орден видел в русских своих главных врагов. Только победоносная для русских битва на Чудском озере в 1242 г. остановила крестоносцев. Ледовое побоище заставило членов орденского капитула изменить генеральное направление своей экспансии. Главные усилия крестоносцы направили на покорение коренных народов Прибалтики. В землях пруссов, эстов и ливов возникали все новые и новые орденские замки.
      Медленно, но неуклонно продвигались крестоносные отряды во все стороны от своих замков. К концу ХIII в. пруссы были полностью истреблены. Фиговый листок христианского миссионерства был сброшен - на очереди оказалось Польское Поморье. И в 1343 г. католическая Польша потеряла эту свою исконную территорию. Следующий удар тевтоны нанесли по Литве. На протяжении 70 лет, до десятилетнего перемирия 1379 г.. Тевтонские орден вел беспрерывную воину с Литвой. Однако с каждым годом орден сталкивался со все большими трудностями: росло могущество молодой державы Гедимина и Ольгерда. Уния Литвы и Польши, заключенная в 1385 г., поставила Тевтонский орден в еще более трудное положение и заставила пересмотреть и частично изменить методы и цели внешней политики.
      Начиная с 80-х годов XIV столетия и вплоть до битвы при Грюнвальде, главной задачей Тевтонского ордена стала вооруженная борьба с Великим княжеством Литовским и поддержка сепаратистских течений внутри Литвы, а также и , впрочем, эпизодическое участие в антирусских походах, предпринимаемых литовскими феодалами.
      Впрочем, множество походов Ордена на Литву объективно способствовало сохранению независимости западно-русских княжеств, которые в противном случае стали бы легкой добычей польско-литовских феодалов. Может быть, отсутствие орденского противовеса в начале XVII века позволило полякам и литовцам совершить небывало глубокую агрессию, в ходе которой ими была захвачена даже Москва, а короли Речи Посполитой стали серьезными претендентами на российский трон.
      Но это происходило в XVII веке, а до начала XV столетия обстановка была совершенно иной. И лишь сокрушительный разгром Тевтонского ордена на Грюнвальдском поле в 1410 г. положил начало новому периоду в истории отношении Тевтонского ордена с балто-славянским миром. Рыцарям оставалось лишь терпеливо ждать удобного случая, чтобы нанести удар своим победителям и снова стать полновластными хозяевами Прибалтики и польского Поморья. И они преуспели в свеем ожидании. Это случилось потому, что победа, одержанная польско-литовско-русскими отрядами под Грюнвальдом, еще не означала полного поражения рыцарей. Великий магистр Тевтонского ордена Генрих Фон Плауэн удачно избежал не только ликвидации ордена, но и значительных территориальных уступок.
      Уже в 1425 г. литовский князь Витовт, планируя поход против Пскова, обратился за помощью к гроссмейстеру Тевтонского ордена Паулю фон Руссдорфу, а также к магистру в Ливонии и прелатам Риги и Дерпта. Участвовал Тевтонский орден и в войне 1444-1448 гг. против Новгорода. Именно тогда великий магистр Тевтонского ордена предпринял шаги по созданию широкой антирусской коалиции, в которую удалось вовлечь Данию, Швецию и папский престол. Псковская летопись сообщает, что война велась "противу князя ризского местера, и против короля Пружского, и противу короля Свейского Карла"
      В этой войне Новгород в последний раз выступал как самостоятельная политическая сила. После ее скончания и подписания Яжелбицкого мира за спиной Новгорода встала мощь Москвы, а в
      1460 г. под высокую руку великого князя Василия П отошел и Псков. Таким образом, натиск немецких феодалов, обосновавшихся в Прибалтике, наталкивался отныне на общерусские силы во главе с Москвой.
      "60-70-е годы, - отмечал профессор К.В.Базилевич,-были подготовительным периодом для того широкого развития, которое приняла внешняя политика Ивана III в конце ХУ века. Главной целью ее является воссоединении всей Руси под Московской державой. Иван III приступил к выполнению этой задачи после того, как путем подчинения Казанского ханства обеспечил безопасность на восточной границе, а на южной - связал "Ахматовых детей" своим союзником и их злейшим врагом Менглы-Гиреем. Это позволило Ивану Ш
      свободно распоряжаться основными силами на западной и северо-западной окраинах и перейти к наступательным действиям против великого княжества Литовского, Швеции и Ливонского ордена". Однако дальнейший процесс объединения разрозненных русских княжеств вокруг Москвы натолкнулся на решительное сопротивление Польско-Литовского государства, в состав которого входило множество исконно русских территорий. Притязания на них привели к вековой борьбе двух соседних государств. Академик В.О.Ключевский писал, что при Иване III и его двух ближайших преемниках "Из 90 лет не менее 40 ушло на борьбу с Литвой и Польшей".
      Роковую роль в этой борьбе играл Тевтонский орден - хотя эта сторона его деятельности еще не была достаточно подробно освещена. Гроссмейстеры Тевтонского ордена понимали, что их государство, может существовать лишь пока существует вражда между Россией, Литвой и Польшей. Поэтому все усилив орденского капитула постоянно направлялись на разжигание вражды между этими государствами Зажатый между Польшей, Литвой и Россией Тевтонский орден мог рассчитывать только на антагонизмы между ними. В то время как молодое Русское государство, набирая силы, подчиняло себе старые феодальные княжества и сдерживало натиск воинственных соседей на востоке и западе, Тевтонский орден в Пруссии переживал тяжелый кризис, завершившийся длительной, неудачной для рыцарей войной 1453-1466 гг.
      Война выявила глубочайшие антагонизмы, издавна раздиравшие прусское общество изнутри. Еще в феврале 1440 г. в городе Мариенбурге, старой резиденции гроссмейстеров ордена, часть прусского дворянства и представители городов образовали лигу, названную "Прусским союзом". Лига потребовала для бюргеров и дворянства равных прав с членами Ордена. В ответ германский император и папа объявили, что "Прусский союз" противен законам божеским и человеческим. Тогда 4 февраля 1454 г. дворяне города Торуни объявили себя свободными от всех обязательств по отношению к ордену и начали войну против ненавистных им тевтонских рыцарей. На их сторону встали поляки и 23 мая 1454 г. польский король Казимир IV торжественно вступил в Торунь.
      Война, длившаяся 13 лет, закончилась в 1446 г. еще одним, на сей раз полным поражением Тевтонского ордена. Его гроссмейстер становился вассалом польского короля и, таким образом, связь Тевтонского ордена с Германской империей /Священной Римской империей германской нации/ номинально и юридически прекращалась. Новый правовой статус Тевтонского ордена в Пруссии отразился и на характере его отношений с Ливонией. Ослабление позиций гроссмейстера Тевтонского ордена в Пруссии уменьшило и зависимость от Кенигсберга магистра Ливонии.
      В эти же годы на юго-востоке Европы происходили еще более важные события, повлиявшие на судьбу многих государств континента. В 1453 г. под ударами Османском империи пала Византия. Центр православия переместился в Россию. К ней было приковано внимание европейских государей. Германский император, римский папа, короли Швеции и Дании стали учитывать в своей внешней политике русский фактор. Не прошли все эти изменения незамеченными и со стороны гроссмейстеров Тевтонского ордена.
      В свою очередь русские государи Иван III и его сын Василий III пристально следили за событиями в Западной Европе. К началу ХУ1 в. в Прибалтике кроме рыцарей Тевтонского ордена большой вес приобрело местное бюргерство, тесно связанное с Ганзой, наметились резкие расхождения между братьями-рыцарями и светским прибалтийским дворянством. Разногласия внутри, правящего класса духовных и светских феодалов усугублялись волнениями крестьян и ремесленников. Пестрое ливонское и прусское общество, состоявшее из разнородных социальных элементов, не было единым в вопросах внешнеполитической ориентации - каждая прослойка имела свои собственные представления о целесообразности того или иного союза, или договора. Чаще всего бюргеры Прибалтики ориентировались на Ганзу, духовенство - на Ватикан, рыцарство было склонно поддерживать германского императора. Эти симпатии и привязанности не были постоянными: политическая борьба, экономические и сословные интересы часто заставляли участников событий менять фронт, но все же внешнеполитическое влияние в этом районе сказывало существенное воздействие на ход истории. И поэтому русские государи, проводя в Прибалтике свои внешнеполитические мероприятия, должны были непременно учитывать все это.
      Глава первая
      РУССКО-ЛИВОНСКИЕ ОТНОШЕНИЯ во второй половине XV века.
      К середине ХУ в. Москва закончила изнурительную междоусобную феодальную войну, длившуюся более двадцати лет и, присоединив мятежные удельные княжества, значительно усилила влияние на Тверь, Рязань, Новгород и Псков.
      Утвердившийся в 1462 г. на великокняжеском престоле Иван Васильевич III начал свое правление в относительно спокойной обстановке. Между тем на юге в 1464 г. произошло столкновение двух татарских орд: Большой и Крымской и, по выражению летописца, татары "начаша воевати промежь себе и такс бог избави Рускую землю от поганых". На западе польский король Казимир IV Ягеллон с 1454 г. вел беспрерывную войну с Тевтонским орденом в Пруссии. Орден в Ливонии в это время ввязался в борьбу между бюргерством Риги и архиепископом Сильвестром.
      Таким образом, внешнеполитическая обстановка на юге и западе в первые годы правления Ивана III была для России благоприятной.
      Это позволило великому князю нанести первые удары по Казани в 1467-1469 годах, а затем осенью 1469 года. В результате казанские татары до 1478 г. не предпринимали никаких враждебных действий против Москвы.
      Обезопасив себя на востоке, Иван III предпринял активные действия против независимого Новгорода. В Псков в конце 1470 г. отправилось посольство. "В рождественское говение приехал послом от великого князя с Москвы Ивана Васильевича всея Руси боярин его Селиван поднимати псксвичьна Великой Новгород", - записал псковский летописец.
      Любопытно, что через два месяца после этого в Псков "приездил посол от князя местера из Рыге, брат его Пантелеи". Видимо,
      Панталеон феи Герзе приезжал, чтобы на месте собрать информацию о планах и замыслах Ивана III и встречался с той частью правящей верхушки Пскова, которая придерживалась проливонской ориентации.
      В конце июня 1471 г. рать Ивана III подошла к Волоку Дамскому, чтобы затем стремительным броском выйти к Новгороду. Новгородские бояре-сепаратисты оказались к этому времени в полной изоляции: псковичи, вопреки желанию части своей старшины, поддержали великого московского князя и выслали войска на помощь Ивану III. Польский король, занятый династической борьбой в Чехии и Венгрии, не имел возможности поддержать враждебное Ивану III новгородское боярство, а литовцы остерегались восстания своих собственных православных подданных.
      После разгрома Иваном III новгородцев на реке Шелони 14 июля 1471 г., они отправили в Литву посла, для того чтобы, как сообщает летописец, "король всел на конь за Новгород; и посол ездил кривым путем в немцы, до князя немецкого до местера /магистра/ и возвратися в Новгород, глаголюще, яко: "местер не дает пути чрез свою землю в Литву ехать". Эта подробность, свидетельствует о вполне определенной позиции Ливонского магистра Тевтонского ордена. По-видимому, он спасался союза Литвы с Великим Новгородом.
      Дело в том, что после окончания 13-летней войны Польши с Тевтонским орденом в 1466 г. был подписан, крайне невыгодный для крестоносцев договор. Как и после разгрома при Грюнвальде, договор был подписан в Торуни. Поляки отобрали у ордена Западную Пруссию с городами Гданьском и Эльблонгом. Сложившиеся взаимоотношения великого магистра ордена и польского короля Казимира IV не могли не отразиться и на взаимоотношениях между Ливонией и Литвой. Магистр Иоганн Вольттус фон Гёрзе спасался усиления Литвы и Новгорода за счет их союза, ему выгоднее было самому укрепить свое положение, поддержав новгородских бояр-сепаратистов. Поэтому он и не пропустил новгородского посла в Литву.
      Магистр, по-видимому, готов был предложить помощь Новгороду в борьбе претив Ивана III. Во всяком случае, в письме к великому магистру Гейнриху Рефлину фон Рихтенбергу от 13 августа 1471 г. фон Герзе обращает внимание на то, что если "князь московитов" овладеет Новгородом, то немцам будет грозить большая опасность. В другом письме от 15 августа магистр подтверждает готовность заключить договор "против короля Московского и его союзников" и просит послать на помощь Ливонии вооруженные отряды из Пруссии. Однако планам фон Герзе не суждено было осуществиться.
      Вторая попытка вмешаться во внутренние дела русского государства была предпринята ливонцами в аналогичной обстановке в 1477 г. 31 мая в Новгороде снова начался мятеж. .Все лето у Ивана III прошло в сборах и подготовке к походу, и лишь 9 октября московское войско двинулось к Новгороду. 14 декабря взбунтовавшаяся "отчина" была приведена к покорности: вечевой колокол был снят, посадничество ликвидировано и Иван III в Новгороде "стал держать свое государство".
      Присоединение Новгорода к Москве было сильнейшим ударом по планам магистра Тевтонского ордена в Ливонии и короля Польши, устремления которых к тому времени совпадали. В начале 1478 г. новый магистр Бернгард фон дер Борх предпринял дерзкую вылазку против Пскова. Однако Ивану III оказалось достаточным направить в Ливонию "охочих воев", чтобы отрезвить рыцарей.
      Магистр фон дер Борх понял, что борьба с русскими требует консолидации всех сил, враждебных Ивану III. Весной 1478г. он выразил готовность объединить усилия с Казимиром IV, который собирался начать войну с Иваном III из-за того, что православное русское население Полоцка, Витебска и Смоленска намеревалось перейти под руку Москвы. Война с Россией была нужна магистру еще и для укрепления своего положения внутри собственной страны и привлечения к себе внимания папы и императора.
      Дело в том, что более ста лет между архиепископами Риги и магистрами Тевтонского ордена в Ливонии шла борьба за влияние на горожан Риги. В 1452 г. архиепископ Сильвестр и магистр ордена Иоганн фон Менгенде подписали в Кирхгольме договор, представляющий обеим его участникам равные права по отношению к городу. И магистр и архиепископ могли теперь на паритетных началах чеканить собственные деньги, принимать присягу в верности от граждан Риги, требовать содействия в случае войны и т.д. Благодаря этому Рига, по сути дела, освободилась и из-под власти магистра и из-под власти архиепископа и на протяжении почти: сорока лет успешно противостояла и тому и другому. Но в начале 1479 г. магистр Тевтонского ордена в Ливонии Бернгардт фон дер Борх со своим двоюродным братом Симоном фон дер Борх захватили замок Рижского архиепископа Сильвестра, арестовали престарелого прелата и заключили его в темницу. Равновесие сил, установившееся в Ливонии после подписания Кирхгольмского договора, нарушилось. Симон фон дер Борх, занимавший до пленения Сильвестра епископскую кафедру в Ревеле - ныне Таллин, - немедленно перебрался в Ригу и занял архиепископский дворец Салин. Он начал вести себя как неограниченный, властитель, не дожидаясь даже формального утверждения в сане архиепископа от папы. Поэтому Бернгардт фон дер Борх 25 января 1479 г. направил великому магистру письмо с просьбой склонить папу к признанию господства Тевтонского ордена над архиепископом и городом Ригой. С такой же просьбой фон дер Борх намеревался обратиться к императору Фридриху III Габсбургу и королю Венгрии Матвею Корвину. Фон дер Борх утверждал, что предпринятые им действия укрепили Ливонию и что теперь ей легче будет силой принудить, великого Московского князя к единению с Римской церковью. Но даже столь благочестивые мотивы не убедили папу Сикста IV в справедливости и целесообразности действий, предпринятых братьями фон дер Борх. Не помогло и письмо великого магистра с ходатайством перед папой дать Симону сан архиепископа.
      19 августа 1479 г., узнав о смерти архиепископа Сильвестра /по слухам, он был отравлен в темнице Кокенгузена клевретами. братьев фон дер Борх/, Сикст IV издал буллу об отлучении от церкви "сына зла" магистра Бернгардта и всех его сторонников. На место умершего Сильвестра папа назначил архиепископом Риги бывшего орденского прокуратора в Риме епископа Стефана фон Грубе. Все это крайне осложнило положение Бернгардта фон дер Борха и заставило его предпринять энергичные поиски союзников в войне против русских.
      13 августа 1479 г. из Дерпта в Ревель было отправлено письмо с вопросом: возможно ли рассчитывать на содействие ганзейских купцов в предстоящей войне со Псковом? 17 августа в Ревель было направлено еще одно письмо, в котором сообщалось, что на съезде представителей Дерпта и Ревеля было решено отправить на озеро Пейпус /Чудское/ вооруженных людей.
      1 января 1480 г. немцы напали на псковские земли и развязали порубежную войну, длившуюся белее двух лет. В ходе этой войны фон дер Борх предпринял несколько попыток расширить антирусскую коалицию за счет поляков, шведов и Германской империи.
      В мае он отправил в Краков к королю Казимиру IV Ягеллону своего посла, однако король весьма сдержанно отнесся к просьбе магистра о помощи. Он был поставлен перед дилеммой: либо оказать помощь Ордену в войне против Пскова, а значит и против великого Московского князя, либо - помочь Пскову в борьбе с Орденом. Ни то, ни другое не входило в планы польского короля. Казимир выжидал, надеясь, что в Пскове возьмет верх пролитовская партия и тогда он сможет предстать перед псковичами, в роли защитника от всех посягательств. Овсе нежелание вмешиваться в русские дела Казимир демонстрировал и раньше. В начале 1480 г., во время пребывания Ивана III в Новгороде, за помощью к польскому королю обратились два великокняжеских брата - Борис и Андрей. Они подняли мятеж против великого Московского князя, вместе со своими дворами и семьями перешли в Великие Луки и ударили Казимиру челом, чтобы он "управил их в обидах с великим князем".
      Казимир не стал вмешиваться в русские дела. Он пожаловал "на прокормление" женам Бориса и Андрея город Витебск, но отговорил мятежных князей выступать против брата. Поведение Казимира свидетельствовало нежелании обострять отношения с Иваном III. Более того, даже в грозную осень 1480 г., когда на восточных границах Руси встала Большая орда хана Ахмата, Казимир сохранил нейтралитет.
      Видимо, в Ливонии. не пеняли, что вмешательство Казимира IV в русские дела было не эпизодом, а четко прослеживаемой политической линией.
      Еще до начала военных действий против Пскова фон дер Борх заметно оживил сношения с великим магистром Ордена. Их довольно обширная переписка свидетельствует о самых тесных контактах между Ливонией и Пруссией, о политической, экономической и военной поддержке, оказываемой Кенигсбергским капитулом своему Ливонскому филиалу. Не было ни одной серьезной военной операции, о ходе или подготовке которой не извещался бы Кенигсберг. Например, в самые первые дни войны фон дер Борх не только информировал великого магистра Ордена фон Вецгаузена о нападении ливонских отрядов на Вышгородок, но и сообщал о планах готовящегося похода против Гдова. Правда, нападение на Гдов 20 января 1480 г. было отбито объединенным московско-псковским войском. Вскоре, по сообщению Псковской летописи, русские ратники "поехали ко Пскову все добры здоровы со многим добытком". Ухудшение положения заставило фон дер Борха немедленно просить у великого магистра денежного кредита и сказания немедленной военной помощи против отрядов князя Андрея Никитича Оболенского, вторгшихся под Юрьев.
      Ливанский магистр самым подробным образом извещал фон Вецгаузена и о летнем походе против Пскова, предпринятом во второй половине августа 1480 г. На все свои письма фон дер Борх получал ответы великого магистра, выдержанные в самом благожелательном духе. К сожалению, для фон дер Борха дело тем и ограничивалось, ибо общее состояние Тевтонского ордена в Пруссии было таково, что оказать серьезную помощь Ливонии си не мог. Кенигсбергский капитул вынужден был считаться с внешнеполитическими планами короля Казимира IV, ибо как раза это время Орден довольно послушно шел в фарватере польской политики, не имея сил на прямое противодействие Польше.
      А тем временем, в феврале 1481 г., двадцатитысячная рать Ивана III тремя отрядами вторглась в Ливонию и за четыре недели сожгла замок Феллин и взяла крепости Роннебург, Каркус и Тарваст. Оценивая результаты этого похода, летописец писал: "и поможе бог во всяком месте воеводам князя великого и псковичам и отмстиша немцам за свое и вдвадесятеро, али и боле".
      В создавшейся обстановке магистр Ливонии вел себя далеко не лучшим образом. Он бросил на произвол судьбы замок Феллин и сбежал под защиту рижских стен за день до того, как подошли русские войска. Находясь в Риге, фон дер Борх не вышел навстречу русским, в страхе наблюдая за тем, как шли по земле Ливонии полки Ивана III. Тем самым магистр вызвал против себя недовольство всех сословий Ливонии.
      Его послы Гердт фон Маллинграде и Иоганн фон Браме выехали в апреле 1481 г. в Кенигсберг, Здесь они имели аудиенцию у великого магистра, но результаты ее оказались более чем скромными: фон Вецгаузен и на этот раз ограничился обещанием послать небольшой отряд для войны против русских. Далее послы отправились к германскому императору Фридриху III. Последний признал Берндта фон дер Борха имперским князем и дал ему гроссмейстерские прерогативы, подчинив его власти и Ригу и Рижское архиепископство. В письме к папе Сиксту IV император просил признать Рижским архиепискспством двоюродного брата магистра - Симона фон дер Борх.
      Решения императора не встретили никакой поддержки среди горожан Риги, тем более, что в памяти у всех еще было живо позорное поведение магистра во время недавнего приступа русских ратей. Зато они решительно поддержали посланца папы Сикста IV, который наконец-то добрался до Риги с папской буллой об отлучении Берндта фон дер Борх от церкви. Папская булла вменяла в обязанность всем верующим оказывать неповиновение магистру и выступить против него с оружием в руках. Горожане Риги поддержали архиепископа Стефана и даже произвели нападение на замок фон дер Борха. Внутренние усобицы, вспыхнувшие в Ливонии, заставили рыцарей ордена просить у русских мира. Воскресенская летопись сообщает, что этот мир был заключен в 1482 г. под Нарвой.
      Стабилизация внутреннего положения в Ливонии стала возможной благодаря мирным отношениям с Россией. Договор, подписанный в 1482 г., входил в так называемый "Данилов мир", заключенный в 1474 г. между Псковом и орденом при участии великокняжеского воеводы Даниила Дмитриевича Холмского. И хотя в 1482 г. мир был заключен на десять лет, фактически он сохранялся до 1494 г., ибо именно в этом году истекал срок действия "Данилова мира". Таким образом, ливонцы могли не спасаться русского вторжения до истечения этого срока. Они этим воспользовались. С 1482 г. все силы Ордена в Ливонии были брошены на борьбу с горожанами Риги. Она продолжалась до 1491 г. После неудачной для рижан битвы под Нойермилленом
      Рига вновь подпала под власть магистра и архиепископа, заключив тяжелый для города Вольмерский договор.
      Мы познакомились с некоторыми сторонами общеполитической обстановки, сложившейся в юго-восточной Прибалтике в 1477-1490 гг. Была еще одна их особенность. Орденские сановники пытались вовлечь в ливонско-русский конфликт губернатора Швеции Свена Стуре Старшего. Из письма фон дер Борха великому магистру мы узнаем, что после того, как русские побили шведов, последние захотели объединиться с Ливонией и стали усиленно искать союза с Орденом претив великого князя Московского. Фон дер Борх писал далее, что и он не прочь бы сделать это, но хочет присоединить к антирусскому союзу еще и Великое княжество Литовское. В ходе войны Свену Стуре не удалось консолидировать свои усилия с фон дер Борхом, но магистр понял, что он может рассчитывать поддержку губернатора Швеции. Благодаря постоянным контактам с Ливонией знал об этом и великий магистр Тевтонского ордена. В 1484 г. он решил использовать шведско-русский антагонизм с пользой для Ордена. Через капеллана Свена Стуре великий магистр предложил губернатору Швеции отдать шведскую корону сыну польского короля Казимира IV Сигизмунду. За это великий магистр хотел бы получить обратно земли Западной Пруссии, отошедшие к Польше по Торуньскому миру1466 года. Швеция же благодаря этому сможет успешно бороться с русскими, ибо ее обязательно поддержат и Польша, и Тевтонский орден, который, получив обратно Западную Пруссию, станет значительно сильнее.
      Фон Вецгаузен, делая такое предложение Свену Стуре, по-видимому, решил сыграть на том, что Казимир IV к этому времени стал ревностным поборником полуфантастической идеи: создать в центре Европы могучую коалицию государств во главе с королем Польши, все участники которой происходили бы из дома Ягеллонов. По замыслу Казимира, престолы Центральной Европы должны были принадлежать его пяти сыновьям. /Всего у Казимира было шесть сыновей, но один из них умер в 1483 г./. План Казимира выглядел следующим образом: 29-летнему Владиславу предназначалась корона Чехии, 25-летнему Яну-Ольбрахту - корена Польши, 24-летнему Александру - престол Великого княжества Литовского, 17-летнему Сигизмунду - престол господаря Молдавии и 16-летнему Фридриху - сан великого магистра Тевтонского ордена. План этот был более всего уязвим в двух последних пунктах: молдавский воевода Стефан никогда бы и никому не уступил своего престола, а за спиной Тевтонского ордена стояла империя Габсбургов, всемерно оберегавшая эту немецкую колонию в Прибалтике. Фон Вецгаузен, по-видимому, зная это, и предложил Свену Густавсону Стуре кандидатуру 17-летнего польского принца, тем более, что и губернатор Швеции был весьма заинтересован в поддержке дома Ягеллонов. И все-таки Свену Стуре реализация этого плана, по-видимому, показалась довольно опасной, потому что последствия польского вмешательства в дела Швеции могли оказаться самыми неожиданными. План фон Вецгаузена вследствие всего этого потерпел неудачу.
      Таким образом, борьба Русского централизованного государства с Тевтонским орденом в Ливонии повлекла за собой целый ряд внешнеполитических акций, в которых приняли участие Германская империя и ганзейские города, Тевтонский орден в Пруссии и маркграфство Бранденбургское, Польша, Великое княжество Литовское и Швеция. Противники Русского государства определенным образом пытались использовать и антиправительственные элементы внутри России. Консолидация внешних и внутренних врагов России была бы серьезнейшим ударом по Русскому государству. Но противоречия между западными соседями России и внутренние трудности в большинстве этих государств не позволили окончательно оформить антирусскую коалицию.
      Глава вторая.
      ПОЛИТИКА ИВАНА III В ЮГО-ВОСТОЧНОЙ ПРИБАЛТИКЕ
      в конце XV - начале XVI веков.
      Ивану III не трудно было заметить, что внутри намечающейся антирусской коалиции существовали по меньшей мере три самостоятельных центра. Во-первых, это - Польско-Литовское государство, во-вторых, - конгломерат из немецких элементов Прибалтики, в-третьих, - Швеция. Между ними постоянно существовали неразрешенные проблемы и трения, да и внутри них никогда не было полного единства.
      Польско-Литовское государство, состоявшее из двух частей, представляло собой, далеко не лучший образец федерации. Как отмечал выдающийся русский историк С.М.Соловьев, в годы правления Ивана III "король польский и великий князь Литовский занят внутри разделением между Польшею и Литвою, разделением, господствующим под видом соединения". Это "разделение, господствующее под видом Соединения", было следствием различных интересов польских и литовских феодалов во внешней политике. Если поляки белее всего были заняты отношениями с Тевтонским орденом в Пруссии и борьбой за усиление своего влияния в Венгрии и Чехии, то магнаты Литвы требовали активной политики на Востоке, направленной на сохранение огромных земельных владений в западных русских областях.
      Тевтонский орден в Ливонии во второй половине ХУ в. переживал глубокий внутренний кризис. Ливонские сословия вступили в ожесточенную борьбу друг с другом. Против магистра и прелатов католической церкви выступили горожане Ливонии, поддержанные частью дворянства. В ходе борьбы Орден нередко оказывался в полной изоляции: иногда даже прелаты выступали заодно с враждебными ему сословиями. Значительную самостоятельную силу в Ливонии представляли и ганзейские торговые города, интересы которых очень часто расходились с интересами Ордена. Влиятельным политическим элементом в юго-восточной Прибалтике было, наконец. Рижское архиепискспство. В процессе ожесточенной внутренней борьбы возникали самые неожиданные комбинации и сочетания среди политических соперников, но чаще всего прелаты все-таки блокировались с Орденом, выступая общим фронтом против горожан. Последние же, в свою очередь, искали поддержки у своих собратьев по Ганзейскому союзу.