...Как почтительный и любящий сын, Николай, конечно же, всегда признавал авторитет матери, советуясь с нею по семейным делам, но иногда, правда, крайне редко, принимал решения и сам. В день смерти Александра III Марии Федоровне шел 47-й год, а Николаю – 27-й.
      По мужской линии на генеалогическом древе Романовых развивались шесть ветвей. Первой из них была ветвь прямых потомков Александра III – «Александровичи». Кроме Николая, их было только двое – Георгий и Михаил. Георгий скончался от туберкулеза в июне 1899 года в возрасте 28 лет, не оставив потомства. После его смерти у Николая остался лишь один родной брат – Михаил, считавшийся до 30 июля 1904 года – появления на свет у Николая сына Алексея – наследником престола. Две другие линии шли от сыновей Александра II, родных братьев Александра III – Великих князей Владимира и Павла. У Владимира было трое сыновей – Кирилл, Борис и Андрей, а у Павла только один сын – Дмитрий.
      Еще три ветви шли от сыновей Николая I – Николая Николаевича (старшего), Константина Николаевича и Михаила Николаевича. Когда Николай II вступил на престол, Николай Николаевич и Константин Николаевич уже умерли, а в живых был лишь один сын грозного императора – Михаил. Однако старшинство в роду соблюдалось строго, и на семейной иерархической лестнице поближе к верхним ее ступенькам стояли три «Константиновича» – 44-летний Николай, 36-летний Константин и 34-летний Дмитрий. Следом шли два «Николаевича» – 38-летний Николай Николаевич (младший) и 30-летний Петр Николаевич. И, наконец, шли сыновья самого младшего сына Николая I – Михаила. Их было шестеро: 35-летний Николай, 33-летний Михаил, Георгий, которому шел 32-й год, 28-летний Александр, 25-летний Сергей и 19-летний Алексей.
      Два родных брата Александра III – Алексей и Сергей – детей не имели. (У Алексея Александровича было несколько незаконных сыновей, но царская семья не могла их числить среди своих, а Сергей Александрович, в силу уже известного нам порока или, если угодно, недуга, детей иметь не мог.)
      Приводимые ниже характеристики членов царской семьи заимствованы автором из «Книги воспоминаний», написанной великим князем Александром Михайловичем в конце 20-х – начале 30-х годов, когда он находился в эмиграции. Напомним, что это тот самый Александр Михайлович – друг юности Николая II, – которого мы оставили в предыдущей главе во дворце, на мысе Ай-Тодор, сразу же после женитьбы на дочери Александра III – Ксении.
      Его отец, великий князь Михаил Николаевич, занимавший с 1881 года пост председателя Государственного совета, приходился Николаю II двоюродным дедом.
      Характеристики родственников – своих и Николая II – Александр Михайлович начинает со своего отца, которому в момент восшествия Николая II на престол исполнилось 62 года.

      «Он был бы идеальным советником молодого императора, если бы не был столь непреклонным сторонником строгой дисциплины. Ведь его внучатый племянник был его Государем, и, как таковому, ему надлежало оказывать беспрекословное повиновение...
      Следующими по старшинству шли четыре дяди государя, четыре брата покойного императора. Великий князь Владимир Александрович – отец старшего по первородству из ныне здравствующих членов императорской семьи великого князя Кирилла Владимировича – обладал несомненным художественным талантом. Он рисовал, интересовался балетом и первый финансировал заграничные балетные турне С. Дягилева. Собирал старинные иконы, посещал два раза в год Париж и очень любил давать сложные приемы в своем изумительном дворце в Царском Селе.
      Он относился очень презрительно к молодым великим князьям. С ним нельзя было говорить на другие темы, кроме искусства или тонкостей французской кухни... Он занимал, сообразно своему положению и возрасту, ответственный пост командира Гвардейского корпуса, хотя исполнение этих обязанностей и являлось для него большой помехой в его любви к искусству...
      Его супруга, великая княгиня Мария Павловна, принадлежала к царствовавшему дому герцогов Мекленбург-Шверинских. Ее брат Фридрих был мужем моей сестры Анастасии. Она была очаровательною хозяйкой, и ее приемы вполне заслужили репутацию блестящих...
      Затем великий князь Алексей Александрович, который пользовался репутацией самого красивого члена императорской семьи, хотя его колоссальный вес послужил бы значительным препятствием к успеху у современных женщин. Одна мысль о возможности провести год вдали от Парижа заставила бы его подать в отставку. Но он состоял на Государственной службе и занимал должность ни более ни менее, как Адмирала Российского флота (генерал-адмирал. – В. Б.). Трудно было бы себе представить более скромные познания, которые были по морским делам у этого адмирала могущественной державы. Одно только упоминание о современных преобразованиях в военном флоте вызывало болезненную гримасу на его красивом лице. Это беззаботное существование было омрачено, однако, трагедией: несмотря на все признаки приближающейся войны с Японией, генерал-адмирал продолжал свои празднества и, проснувшись в одно прекрасное утро, узнал, что наш флот потерпел позорное поражение в битве с современными дредноутами микадо. После этого великий князь подал в отставку и вскоре скончался».

      Дальше Александр Михайлович дает в высшей степени нелестную характеристику «князю Ходынскому» Сергею Александровичу, повторяя то, о чем мы уже знаем, добавляя, что «упрямый, дерзкий, неприятный, он бравировал своими недостатками, точно бросая в лицо всем вызов и давая таким образом врагам богатую пищу для клеветы и злословия». Он называет его «очень посредственным офицером», «совершенно невежественным в вопросах внутреннего управления», сознаваясь:

      «При всем желании отыскать хотя бы одну положительную черту в его характере я не могу ее найти».

      Совершенно противоположную характеристику дает он жене Сергея Александровича – старшей сестре императрицы Елизавете Федоровне:

      «Трудно было придумать больший контраст, чем между этими двумя супругами! – писал Александр Михайлович. – Редкая красота, замечательный ум, тонкий юмор, ангельское терпение, благородное сердце – таковы были добродетели этой удивительной женщины. Было больно, что женщина ее качеств связала свою судьбу с таким человеком, как дядя Сергей. С того момента, как она прибыла в Санкт-Петербург из родного Гессен-Дармштадта, все влюбились в „тетю Эллу“. Проведя вечер в ее обществе и вспоминая ее глаза, цвет лица, смех, ее способность создавать вокруг себя уют, мы приходили в отчаяние при мысли о ее близкой помолвке. Я отдал бы десять лет жизни, чтобы она не вошла в церковь к венцу с высокомерным Сергеем... Слишком гордая, чтобы жаловаться, она прожила с ним около двадцати лет. Не поза или рисовка, а истинное милосердие побудило ее навестить убийцу мужа в его камере перед казнью в московской тюрьме. (Речь идет о посещении Елизаветой Федоровной террориста-эсера Ивана Каляева, разорвавшего бомбой на куски Сергея Александровича 4 февраля 1905 года на территории Кремля. – В. Б.). Ее последовавший вслед за тем уход в монастырь, ее героические, хотя и безуспешные, попытки руководить царицей и, наконец, ее мученичество в плену большевиков – все это дает достаточно оснований, чтобы причислить Великую княгиню Елизавету Федоровну к лику святых... Нет более благородной женщины, которая оставила отпечаток своего облика на кровавых страницах русской истории».

      (31 марта (14 апреля) 1992 года решением Архиерейского Собора, состоявшегося в Свято-Даниловом монастыре в Москве, Великая княгиня Елизавета Федоровна и инокиня Марфо-Мариинской обители Варвара были причислены к лику святых. День их памяти – 5 (18) июля.).
      Младший сын Александра II – дядя Павел – был самым симпатичным из четырех дядей царя... Беззаботная жизнь кавалерийского офицера его вполне удовлетворяла, великий князь Павел никогда не занимал ответственного поста. Он с юности пользовался успехом у женщин и потому женился лишь двадцати девяти лет – довольно поздно для традиционных ранних браков мужчин из дома Романовых. Его женой в 1889 году стала девятнадцатилетняя греческая принцесса Александра Георгиевна. Брак был удачен. Молодая жена отличалась добросердечием, веселым нравом и сохранила в характере детскую непосредственность. Вскоре у нее родилась дочь – Мария, а потом она забеременела снова. Самыми близкими друзьями молодых супругов были Сергей Александрович и Елизавета Федоровна. Когда же Сергея Александровича перевели служить в Москву, то друзья часто навещали их, останавливаясь в имении Ильинское. Приезжая в Ильинское, и хозяева, и гости начинали бесконечный праздник, состоящий из балов, пикников, выездов, катаний на лодках. Александра Георгиевна особенно любила кататься на лодке и из-за молодости, резвости и озорства начинала прогулки с того, что не сходила в лодку, как все, а прыгала в нее с крутого, но невысокого берега. Так поступила она и в начале сентября 1891 года, будучи беременной вторым ребенком. После катания был бал, и на нем молодая женщина потеряла сознание: у нее началась родовая горячка, и она, родив недоношенного мальчика, вскоре умерла. Павел Александрович страдал безмерно еще и из-за того, что новорожденный долго находился между жизнью и смертью, да и сам несчастный вдовец с горя заболел, а когда дела его пошли на поправку, врачи отправили его в Италию. Детей же забрала к себе Елизавета Федоровна, и они остались жить в Москве. Мальчика окрестили Дмитрием, и из-за его сиротства к нему особенно тепло относились и царь с царицей. А когда у Николая II появилась первая дочь, Ольга, великий князь Дмитрий Павлович стал участником ее забав и игр.
      Его отец довольно долго оставался вдовцом, ведя жизнь великосветского человека и проводя время, то в Италии, то на французской Ривьере, то в Париже, и женился только через пять лет после постигшего его несчастья.
      История женитьбы великого князя Павла Александровича была не лишена романтизма и строилась на искренней любви. Павел Александрович влюбился в Ольгу Валериановну Пистолькорс – урожденную Карнович – с первого взгляда, увидев ее за обедом, который ее муж давал у себя дома в честь великого князя.
      Осенью 1896 года великий князь и мадам Пистолькорс посетили Париж, остановившись в одном отеле, но пока еще в разных номерах, а возвратившись в Петербург, уже и дня не могли провести друг без друга.
      Летом 1897 года они уехали на морские купания на французскую Ривьеру, а затем надолго поселились в Берлине, где Павел Александрович лечился от экземы, вспыхнувшей у него на нервной почве, а его возлюбленная самоотверженно ухаживала за ним. Когда великому князю стало легче, он твердо решил жениться, но его адъютанты не смогли найти православного священника, и влюбленные вернулись в Россию ни с чем. Из-за этой неудачи тело больного вновь покрылось язвами, и Пистолькорс даже переехала к нему в дом, чтобы и дальше ухаживать за ним.

      «У меня был очень серьезный разговор с дядей Павлом, который закончился моим предупреждением ему о всех последствиях, которые будут иметь место для него в результате его предполагаемой женитьбы, – писал Николай матери по этому поводу. – Однако это не имело воздействия... Как больно и печально все это, и как стыдно за него нашей семье перед всем светом. Где гарантии, что сейчас Кирилл не захочет завтра начать подобного рода вещи, а Борис и Сергей днем позже? А в конце концов, я боюсь, целая колония членов русской императорской фамилии обоснуется в Париже с их полузаконными и незаконными женами. Один Бог знает, что за время мы переживаем, когда неприкрытый эгоизм подавляет все чувства совести, долга или даже просто приличия».

      Разумеется, в свете с удовольствием мыли кости всем героям этой истории, и тогда муж Ольги Валериановны, еще не получивший развода, сказал, что он «никому не позволит трепать свое честное имя по панели». (Муж ее – генерал-майор Эрик-Август – был немецким аристократом и очень гордым человеком). Это заставило Павла Александровича форсировать события, и он, поделив принадлежавшие ему шесть миллионов рублей золотом на две равные части, три миллиона взял себе, а три миллиона оставил детям – Марии и Дмитрию, а их опекуншей и воспитательницей стала бездетная великая княгиня Елизавета Федоровна. Павел Александрович и Ольга Валериановна уехали во Флоренцию и там дождались официального извещения о получении мадам Пистолькорс развода, после чего они и обвенчались, избрав для этого родину Ромео и Джульетты – Верону и доставив Николаю II истинную горечь, ибо он понимал, что этот первый мезальянс лишь начало многих других подобных историй. (Правда, мягкосердечный племянник вскоре простил дядю и в 1904 году даровал его морганатической супруге титул графини Гогенфельзен, а в 1916 – титул княгини Палей. Последнее объяснялось тем, что в 1916 году Николаю II казался возможным брак между сыном Павла Александровича от первого брака – Дмитрием – и его старшей дочерью – Ольгой, и он хотел, чтобы и мачеха его будущего зятя была титулована по наивысшему разряду. Однако брак между Ольгой и Дмитрием не состоялся, – почему, мы узнаем в свое время, но Ольга Валериановна стала княгиней Палей).
      Через три года великий князь Кирилл Владимирович оправдал невеселый прогноз Николая, женившись на разведенной женщине. Причем женой Кирилла Владимировича стала Саксен-Кобург-Готская принцесса Виктория Мелита, бывшая замужем за родным братом императрицы Александры Федоровны – герцогом Эрнстом Гессенским, который Николаю II доводился шурином. Для Николая это было тем более горько, что именно на свадьбе Виктории и Эрнста Гессенского он сделал предложение своей будущей жене. Оскорблена была и Александра Федоровна, и, вероятно, не без ее влияния Николай отставил своего кузена от службы на флоте и приказал выслать его из России.
      В ответ отец Кирилла, дядя царя великий князь Владимир Александрович пригрозил отставкой со всех постов, и мягкосердечный Николай уступил и возвратил Кирилла в службу, отменив и высылку из России.
      Что же касается Павла Александровича, то он из Флоренции вскоре же уехал в Париж и долгое время пребывал там, живя в свое удовольствие и не без пользы для себя.

      «Мне лично думается, – писал Александр Михайлович, – что великий князь Павел, встречаясь в своем вынужденном изгнании с выдающимися людьми, от этого только выиграл. Это отразилось на складе его характера и обнаружило в нем человеческие черты, скрытые раньше под маской высокомерия».

* * *

      Теперь настала очередь рассказать о двух родных братьях Николая II – Георгии и Михаиле. Первый после вступления на престол старшего брата стал цесаревичем.
      По общему признанию, Георгий был самым одаренным из сыновей Александра III, но в 1899 году он умер от туберкулеза, проболев очень долго, и оставил о себе память, построив на собственные деньги астрономическую обсерваторию в горном поселке Абас-Туман, где он постоянно жил и лечился.
      После его смерти цесаревичем стал младший брат Николая – Михаил. О Михаиле нужно рассказать более подробно, хотя бы потому, что он, пусть и формально, но все же был последним российским императором. Александр Михайлович так характеризовал Михаила:

      «Михаил был на одиннадцать лет моложе государя. Он очаровывал всех подкупающей простотой своих манер. Любимец родных, однополчан-офицеров и бесчисленных друзей, он обладал методическим умом и выдвинулся бы на любом посту, если бы не заключил своего морганатического брака».

      Последний сын Александра III, Михаил был его слепой любовью и бесконечным баловнем. Почти все историки, занимавшиеся историей жизни Александра III, непременно упоминали следующий случай. Однажды царь прогуливался с пятилетним Мишей в саду. Было жарко, Миша расшалился, отец никак не мог угомонить его и, подняв шланг, окатил шалуна водой. Мальчика переодели и привели на завтрак, за которым собралась вся семья. Потом Мишу отвели в его комнату, окна которой находились над кабинетом царя.
      Довольно долго проработав, Александр вышел на балкон, и тут на голову ему обрушился поток воды – это его баловень подкараулил отца и вылил на него целое ведро воды. Никто никогда не посмел бы так поступить с грозным императором, а Михаил сделал это, твердо зная, что отец простит его. И дело действительно кончилось тем, что Александр рассмеялся и пошел переодеваться.
      Слава бонвивана и шалопая сопровождала Михаила всю жизнь. Самыми сильными его увлечениями были автомобили, женщины и лошади. В то же время у Михаила Александровича было много общего с его старшим братом Николаем. Он тоже обладал способностью очаровывать людей, был прост и неприхотлив, как и Николай, любил искусство, музыку, животных, цветы. Его страстью был конный спорт, к чему расположил его все тот же мистер Хетс, воспитывавший всех августейших братьев.
      Михаил, как и Николай, любил физический труд, особенно пилку и колку дров, а благодаря своему наставнику стал и убежденным англоманом: в Англии ему нравилось все – от парламентских институтов до образа жизни.

Женитьба Великого князя Георгия Михайловича на греческой принцессе Марии Георгиевне из династии Глюксбургов

Свадьба сестры царя Ольги и принца Петра Ольденбургского