Опираясь на своих единомышленников и убирая одно препятствие за другим, Александр шаг за шагом довел дело до конца. 19 февраля 1861 года он подписал «Положение о крестьянах, выходящих из крепостной зависимости» и соответствующий «Манифест», которые были опубликованы с 5 марта по 2 апреля – сначала в обеих столицах, а затем и в провинции. 19 февраля 1861 года писал брату Константину Николаевичу: «Мы можем ныне же со спокойной совестью сказать себе, что нами употреблены для свержения оного все бывшие во власти нашей средства». С этого дня – 19 февраля 1861 года – Россия вступила в новую фазу развития, к которой привел ее Александр II, оставшийся в истории с именем «Освободитель», столь же неотделимым от него, как и прозвания Петра I и Екатерины II – «Великие».
      Александр II даровал волю десяткам миллионов своих подданных. Он освободил не только русских, украинцев, белорусов, но и крестьян Закавказья, Северного Кавказа, Казахстана, а затем и Средней Азии, положение которых во многом было подобно состоянию русских крестьян. Однако упоминавшийся уже А. М. Унковский определял положение, создавшееся в России после отмены крепостного права как перемену, при которой на место крепостника-помещика становится крепостник-чиновник, ибо могущество бюрократии не только не ослабло, но еще более усилилось. «Вся исполнительная власть находится в руках чиновников-бюрократов, чуждых народу и ответственных перед судом только тогда, когда это будет угодно их начальникам, таким же бюрократам. Вся жизнь народа взята под опеку правительства, и потому дел бездна. Нет ни одной мелочи, безусловно доверенной самому народу; все делается с разрешения высших властей. Народ не смеет нанять общими средствами одной подводы или лачужки для исполнения подводной или квартирной повинности; не может починить дрянного мостика; даже не имеет права нанять общего учителя грамоте; на все нужно позволение разных властей. Наконец, эта централизация доведена до того, что планы самых незначительных общественных строений, не стоящих внимания, должны быть представляемы на утверждение высших властей. При всем этом исполнительной власти вручены все роды дел: и хозяйственные, и полицейские, и судебно-следственные, и даже чисто судебные...
      Ясно, что этот порядок вовсе не может держаться по освобождении помещичьих крестьян. При этой реформе он не будет иметь никакой опоры. Если управление останется по-прежнему, то помещичьи крестьяне должны неминуемо подпасть под необузданный произвол чиновников. В сущности, ведь все равно – быть ли крепостным помещика или крепостным чиновника, и даже еще лучше быть крепостным помещичьим. Помещик имеет выгоду в благосостоянии крепостных людей, и власть его не переходит из рук в руки; к произволу одного скорей можно привыкнуть. Поэтому помещичьи крестьяне останутся в таком же положении, как теперь, если не в худшем...
      Для охранения общественного порядка нужно прочное обеспечение строгого исполнения законов, а при нынешнем управлении где это обеспечение? Иные говорят, что прибавка жалованья или возвышение должностей разными отличиями могут привлечь лучших людей к государственной службе, но они забывают, что алчность человеческая, а еще более чиновничья, не удовлетворится никаким жалованьем; они забывают, что и теперь некоторые чиновники, получающие 300–400 рублей и не имеющие никакого состояния, проживают 8–10 тысяч. Возвышение должности внешними отличиями не соблазнит никого, кроме мелочных людей, которые всегда оказываются ни к чему не способными».

      Одним из самых крайних русских радикалов пореформенной России был Петр Григорьевич Заичневский (1842–1896) – мелкопоместный орловский дворянин, недоучившийся студент, организатор нескольких революционных кружков. После встреч с Н. Г. Чернышевским и знакомства с произведениями А. И. Герцена и западноевропейских социалистов-утопистов, он летом 1861 года стал выступать с речами перед крестьянами Подольского уезда Московской губернии и Мценского уезда Орловской губернии. Он призывал крестьян к неповиновению властям и общинному владению землей. Его арестовали, и, находясь в тюрьме, Заичневский весной 1862 года написал прокламацию «Молодая Россия», получившую необычайно громкий резонанс. Ниже приводятся фрагменты этого документа.
      «Россия вступает в революционный период своего существования. Проследите жизнь всех сословий, и вы увидите, что общество разделяется в настоящее время на две части, интересы которых диаметрально противоположны и которые, следовательно, стоят враждебно одна к другой.
      Снизу слышится глухой и затаенный ропот народа – народа, угнетаемого и ограбляемого всеми...
      Сверху... стоит небольшая кучка людей довольных, счастливых. Это помещики... потомки бывших любовников императриц, щедро одаренных при отставке; это купцы, нажившие себе капиталы грабежом и обманом; это чиновники, накравшие себе состояния... Во главе царь... Это партия императорская...
      Между этими двумя партиями издавна идет спор, почти всегда кончавшийся не в пользу народа...
      К этой безурядице, к этому антагонизму партий... присоединяется и невыносимый общественный гнет, убивающий лучшие способности современного человека...
      Мы требуем изменения современного деспотического правления в республиканско-федеративный союз областей, причем вся власть должна перейти в руки национального и областных собраний... Каждая область должна состоять из земледельческих общин... Земля, отводимая каждому члену общины, отдается ему не на пожизненное пользование, а только на известное количество лет, по истечении которых мир производит передел земель...
      Мы требуем, чтобы все судебные власти выбирались самим народом; требуем, чтобы общинам было предоставлено право суда над своими членами во всех делах, касающихся их одних...
      Национальное собрание решает все вопросы иностранной политики, разбирает споры областей между собой, вотирует законы, наблюдает за исполнением прежде постановленных, назначает управителей по областям, определяет общую сумму налога. Областные собрания решают дела, касающиеся до одной только той области, в главном городе которой они собираются...
      Мы требуем правильного распределения налогов, желаем, чтоб он падал всей своей тяжестью не на бедную часть общества, а на людей богатых...
      Мы требуем заведения общественных фабрик, управлять которыми должны лица, выбранные от общества, обязанные по истечении известного срока давать ему отчет, требуем заведения общественных лавок... общественного воспитания детей, требуем содержания их на счет общества до конца учения... содержания на счет общества больных и стариков...
      Мы требуем предоставления всем областям возможности решить по большинству голосов, желают ли они войти в состав Федеративной Республики Русской.
      Без сомнения, мы знаем, что такое положение нашей программы как федерация областей, не может быть приведено в исполнение тотчас же. Мы даже твердо убеждены, что революционная партия... должна сохранить теперешнюю централизацию, без сомнения политическую, а не административную, чтобы при помощи ее ввести другие основания экономического и общественного быта в наивозможно скорейшем времени. Она должна захватить диктатуру в свои руки и не останавливаться ни перед чем...
      Мы надеемся на народ... Мы надеемся на войско, надеемся на офицеров, возмущенных деспотизмом двора... Но наша главная надежда на молодежь... Помни же, молодежь, что из тебя должны выйти вожаки народа, что ты должна стать во главе движения, что на тебя надеется революционная партия!
      ...Скоро, скоро наступит день, когда мы распустим великое знамя будущего, знамя красное, и с громким криком «Да здравствует социальная и демократическая республика русская!» двинемся на Зимний дворец, истреблять живущих там... Тогда бей императорскую партию не жалея, как не жалеет она нас теперь...
      А если восстание не удастся... пойдем на эшафот нетрепетно, бесстрашно и, кладя голову на плаху или влагая ее в петлю, повторим тот же великий крик: «Да здравствует социальная и демократическая республика русская!»
      Авторство Заичневского правительством обнаружено не было, но за подстрекательство крестьян к бунту и неповиновению властям он был приговорен к двум годам и восьми месяцам каторги. Возвратившись с каторги в Орел, он продолжал организовывать революционные кружки якобинского толка, за что неоднократно арестовывался и ссылался.
      Умер он в 1896 году в Смоленске, вернувшись из очередной ссылки в Сибирь.

      Самой великой реформой эпохи Александра II, конечно же, была крестьянская, которая повлекла за собой ряд других. Их было много, однако главными следует считать земскую, судебную, военную и городскую реформы.