- У Пердиты сейчас Ланчия Флавия, ведь так? - спросила Марджи, не обращаясь ни к кому конкретно. - Столь специфический вкус для той, что так кичится своей культурой и высоким положением в обществе.
      Престин узнал симптомы - использование имени графини, сравнение машин - и вежливо сказал:
      - Разве у старой Флавии нет Кюгельфишеровской системы впрыскивания топлива для повышения эффективной мощности? Я не слишком разбираюсь в машинах, моя линия - самолеты.
      - Да, - коротко ответила Марджи. - Но она так же переделала свою Ланчию, как я - мой Йенсен. Кошка! - закончила она, по кошачьи весело сверкнув глазами.
      Маклин сухо усмехнулся.
      - Ты сделаешь это, Марджи.
      Алек тяжело произнес:
      - Кто-нибудь проверял карты? Мы должны сделать это правильно. Графиня никогда не клюнет на этот избитый трюк с дорожной пробкой.
      Дух конспирации в машине усиливался. Маклин достал из бардачка карту, на которой разворачивалась дорожная система, направленная на юг.
      - Хм, - сказал он задумчиво. Затем он ткнул пальцем в карту, и Престин, наклонившись вперед и вбок, взглянул через его плечо. - Мы вот здесь, ребята. Есть какие-нибудь идеи?
      - Есть одна, Дэйв, - коротко сказала Марджи. Впервые Престин полностью увидел ее лицо; оно было молодым, загоревшим и в целом красивым. У нее были темно-золотые волосы, блестевшие чистым, здоровым блеском. Под изумрудно-зеленым плащом на ней было белое шерстяное вечернее платье, скромное и соблазнительно простое. На ее запястье поверх шоферской перчатки сверкал бриллиантовый браслет.
      Пока он смотрел на нее, в его голове вспыхнуло непрошенное воспоминание о Фритси; возможно, в один прекрасный день Фритси достигнет чистой божественной зрелости Марджи.
      - Они нас догоняют, - сказал Алек. Он наклонился вперед, зажав винтовку между коленями. - Ты можешь выжать еще несколько миль в час из этой старой развалюхи, Марджи?
      - Ты же не хочешь разлететься на куски, горилла? - Марджи вела машину стабильно, и скорость изменялась только когда мимо мелькали придорожные сооружения, деревья и машины, едущие в обратном направлении. - У меня есть еще немного в запасе на изгиб дороги.
      - Хорошая девочка. - Маклин ткнул пальцем в дорогу на карте. - Вот это место. Больше четырех миль, Марджи. - Он усмехнулся. - Там есть хороший крутой поворот.
      - Принято.
      Алек откинулся назад, но Престин продолжал смотреть на карту. На ней с большими интервалами были нанесены красные крестики.
      - Для чего они? - спросил он.
      - Кресты? Это известные нам узловые точки. Вот та, через которую прошла Фритси...
      Он указал на красный крестик на северо-запад от Рима.
      - Я полагаю, вы были на высоте десяти тысяч в тот момент?
      - Ничего подобного. Мы снижались. Я не знаю. Мы могли бы узнать. Но вы хотите сказать, что люди исчезают через все эти красные кресты?
      Маклин кисло засмеялся.
      - Нет. Конечно, нет. Они недостаточно велики. Но любой Переносчик может отправить через нее все, что примет узловая точка. Ты можешь. Ты можешь даже отправить через нее очень много вещей, и ты можешь заставить узловую точку принять гораздо больший объект, чем те, которые она пропускает, как я думаю.
      В его голове возникла хрупкая, неприятная мысль.
      - Я полагаю... - сказал Престин и сглотнул. - Я полагаю, что мы сейчас пройдем узловую точку?
      Марджи издала короткий смешок.
      Алек сказал:
      - Я держу винтовку, дружище!
      - Если бы мы это делали, Боб, то любой, кого бы ты выбрал, был бы перенесен в Айруниум, - сказал Маклин.
      - О, нет!
      Что-то тяжелое и острое с громким "пинннь" ударило сзади по машине. Алек крякнул и приподнял винтовку.
      - Подожди, Алек. - Маклин посмотрел вперед сквозь лобовое стекло. Если они используют обычные пули, они не смогут навредить нам на таком расстоянии - при условии, что одна из них не попадет под задвижки и не пробьет шину.
      - Впереди изгиб дороги. - Голос Марджи был холоден и спокоен.
      - Теперь действуй, Марджи...
      Престин оторвал свое внимание от красных крестиков, обозначавших узловые точки - он удивлялся, откуда у Маклина была эта информация - и обратил его на плавное течение событий вокруг. Йенсен плавно ускорялся, и ан подходе к изгибу шел на полной скорости.
      - Ты слишком быстро едешь... - начал он паниковать.
      - Тихо, парень!
      - Держитесь, ребята. - Марджи говорила с обманчивой легкостью. Престин схватился за ремешок на двери. Уголком глаза он увидел, как Алек повернулся и бросился на пол, подняв винтовку. Его рука нажала рычаг под подпоркой для руки, и между ней и боком машины внезапно появилось отверстие. Алек просунул туда винтовку и внимательно уставил вниз свой телескопический взгляд.
      - Все на месте, Марджи, - произнес он уголком рта.
      Марджи дала по тормозам.
      В хаотическом нагромождении беспорядочных ощущений Престин успел только осознать, что он летит вперед, выворачивая себе руку... он увидел Маклина, упершегося в ремни на переднем сидении... Марджи, приклеившуюся к рулю, как водитель на ралли "Гран При"... Алека, вновь и вновь нажимающего курок и шипящего в такт мягкому кашлянью винтовки.
      Он бросил взгляд в заднее окно, в то время как Йенсен несся по изгибу дороги. Как раз перед дорогой и той картиной, что он увидел, оказалась обочина... он увидел кроваво-красную Ланчию, расползшуюся впереди после устроенного Марджи ужасного столкновения. Он увидел бок машины в тот момент, когда она скрывалась за поворотом, увидел разбитые боковые стекла, спущенные шины, увидел, как машина вильнула и накренилась. Она переехала через линии, разделяющие полосы, на полосу, направленную на север, и из-под капота повалил дым.
      - Я достал ее! - сказал Алек с глубоким удовлетворением.
      - Эта кошка выберется живой... у нее девять раз по девять жизней. Марджи говорила, как истерически осознал Престин, как один эксперт о другом.
      - Это задержит ее как минимум на час.
      Плотная группа машин промелькнула на север.
      - Если эти машины... - начал Престин.
      - Они ее сразу заметят, если она все еще на дороге. - Маклин усмехнулся. - Вероятно, она уже в глубоком кювете.
      - Чушь, парень! - сказал Алек, словно они говорили о футбольном матче. - Разве ты не видел, как она закружилась! Там даже было немного дыма. Даже при большой удаче Ланчия полностью списана со счета.
      - В следующий раз она забронирует бок своей новой машины. - Марджи коротко усмехнулась - сардонический звук в идущей на большой скорости машине.
      - Но в этот раз старый с изгибом дороги опять сработал. - Алек начал разбирать свою скорострельную винтовку, очищая канал ствола с любовной заботливостью. Его твердое, опущенное вниз лицо было покрыто изображавшими удовольствие глубокими морщинами. Это был человек, способный вовремя и полностью сосредоточиться на одном объекте, понял Престин; такого человека всегда полезно иметь под рукой.
      Марджи подняла задвижки над задними колесами. Она откинулась на спинку сиденья, предоставив машине свободно катиться по дороге.
      - Я все еще хочу есть и пить.
      - Да, Марджи. Но нам лучше еще некоторое время продолжать движение. Затем мы сможем расслабиться. - Маклин разговаривал в своей небрежной манере умелых распоряжений. - Я не думаю, что графине понадобится больше часа, чтобы возобновить погоню. Они, должно быть, проверяют дороги, ведущие из Рима.
      - Я не заметила никаких признаков этого, - сказала Марджи.
      - И я тоже. Они могли перехватить наш разговор по радио. Да, они могли. Вечеринка была удачной?
      - Так себе. - Марджи пожала плечами. - Там был Фабрицци. Такая скука.
      - Теперь минуту! - гневно сказал Престин. Он все еще был на взводе как он полагал, в этой ситуации, чтобы оставаться спокойным, нужно было быть бревном - но он раньше бывал в тяжелых ситуациях и чувствовал себя спокойным, собранным и способным планировать свои последующие шаги. Эта ситуация была похожа на гром и вертела его волей-неволей, как щепку в бушующем море, поэтому он пытался найти в ней реальность, фрагмент чего-то нормального. С узловыми точками тут и там, как мог он знать, когда что-то - или кто-то - внезапно исчезнет? Он не мог. Он сказал:
      - Я здесь, сзади, когда мы проходили изгиб, думал, что мы приближаемся к узловой точке. Я думал, вы это имеете ввиду.
      - Нет, парень. Мы еще не настолько безрассудны.
      - Но я! Вы сидите и спокойно говорите о вечеринках, а я...
      Марджи засмеялась.
      - Он хоть что-нибудь знает, Дэйв?
      - Немного. - Маклин тоже смеялся, вежливым, дружеским и веселым смехом. - Вся эта история очень проста, Боб. Но Монтеварчи изрядно засоряет ее.
      - Кошка! - характеризующе вставила Марджи Липтон.
      - Ей и нам нужна одна и та же вещь...
      - О, да, - сказал Престин с долей насмешки в голосе. - Это я понял. Вам обоим нужен я.
      Алек щелкнул металлической частью своей винтовки и усмехнулся.
      - В частности, верно, сынок.
      - Итак? - спросил Престин, удивляясь, почему он не чувствует справедливого негодования из-за их обращения с ним. Он же не был бычьей тушей. - Вы понимаете, что я не хочу быть чьей-то собственностью?
      - Вспомни Трага, вот что я тебе скажу, - и Алек вернулся к своему протиранию и смазыванию.
      Машина с плавным журчаньем катилась по дороге. Солнце сияло. Кондиционеры освежали салон и рассеяли остатки дыма от выстрелов. Маклин обнаружил пачку мятных леденцов и пустил их по кругу. Все начали мрачно посасывать их. Наконец Престин не выдержал.
      - Если вы не собираетесь говорить мне...
      - Здесь не так много о чем говорить. Есть такое место - Айруниум. Лицо Маклина внезапно утратило выражение веселья; оно стало серьезным и как бы устремленным вдаль. - Я никогда там не был. Это прекрасная страна прекрасная и ужасная. Там огромные богатства - настолько огромные, что старый горшочек с золотом из радужных мечтаний может стать реальностью миллион раз подряд.
      - Это все еще сказки.
      - И Траги, сынок.
      - Ты должен хорошо знать теорию измерений. Это, наше измерение параллельно бесконечному числу других измерений, которые существуют одновременно с нами и могут взаимопроникать, при условии, что у кого-то есть правильный ключ? Это теперь старая теория, существовавшая в воображении человека, пока возможность путешествий по измерениям не стала осуществимой...
      - Осуществимой!
      - Все, как ты, наверное, понимаешь, сохранялось в строжайшей тайне. Мы здесь, на нашей Земле, звено в цепи других миров, которые далеки от нас по идеологии, культуре, научным и техническим достижениям и большинству обычных вещей, которые мы воспринимаем как само собой разумеющиеся.
      - И что все это значит? - сказал Престин. Он, конечно, слышал о теории измерений - как и всякий мыслящий человек, который имеет дело с литературой. Про один такой случай несколько лет назад писали в газетах, когда на ступеньках одной из станций Лондонского метро арестовали банду "жаворонков", полностью снаряженных для сафари. Хотя ничего из этого не вышло. Сперва они утверждали, что собирались в другое измерение; затем у них нашли бутылки. Они оказались пьяными, буйствовали и были отправлены протрезвляться. Он помнил этот случай. Он еще тогда счел все это довольно забавным...
      Маклин продолжал:
      - Это значит вот что: если бы другие измерения, лежащие рядом с нами, не были населены развитыми или высокоразвитыми расами, которые - по своим собственным причинам - не хотят позволить нам общаться с ними, мы могли бы переходить через узловые точки в другие миры. Айруниум сейчас ближайший.
      - Сейчас?
      - Они меняются, парень, они меняются. Мы слышали истории о иных расах и о людях, пытавшихся перенестись, некоторые из них, кстати, переносились. Мы пытались общаться с другими измерениями. Но графине нужны деньги и драгоценности, а они в Айруниуме в изобилии. Поэтому она хочет, чтобы переносчики работали на нее.
      - Она хочет, чтобы я был у нее в рабстве?
      - Рабство? Да, я думаю, ты можешь называть это рабством. Во всяком случае, оно тебе уж точно не понравится.
      - Она, - сказала Марджи, - кошка, чьи родители были только поверхностными знакомыми.
      - Нам лучше остановиться у ближайшего кафе, - сказал Маклин. - Кофе нам определенно не помешает.
      Под этим заградительным огнем Престин вернулся в состояние спокойной рациональности. Если бы Фритси не исчезла, и если бы он своими глазами не видел Трага - ведь не придумал же он это, в самом деле? - он бы не поверил ни сову из этой мешанины из измерений и сокровищ, которую он тут услышал. Но они воспринимали это так прозаично - никаких великих драм, героики или истерии. Это были три человека, спокойно выполняющих свою работу и делающих в ней успехи. Это заставило его спросить:
      - Где вы втянулись во все это?
      - Мы поначалу думали, что Монтеварчи нормальный человек, как все. Но это не так. Она очень долго водила нас вокруг пальца; потом мы все узнали о ней - и о том, что она делала. - Маклин замолчал и с минуту сидел с серым лицом, похожим на гранит, отколотый из каменоломни, и сдерживал под внешней холодностью жгучую ненависть.
      - Что?.. - начал Престин.
      - Подожди, Боб. - Марджи говорила остро и с силой, но сочувствуя, без злобы.
      - Я в порядке, Марджи, не волнуйся, - сказал Маклин. - Молодой Майк это всегда приходит мне на ум в таких случаях - черт, девушка, ты и он это...
      - Мы найдем его, - быстро сказала она. - А вот и кафе или ресторанчик или что-то в этом роде. Ты должен выпить кофе, Дэйв. Это безусловно.
      - Слушай, Боб. - Маклин повернулся и положил ладонь на руку Престина, нагнувшись над спинкой сиденья. - Майк - это мой сын. Вся история, в двух словах, в том, что он был лучшим, честнейшим, отличным парнем - так или иначе, он в руках у Монтеварчи. Он и многие другие в рабстве в Айруниуме, да, у нее в рабстве. Вот почему она остается богатой. Здесь она швыряется деньгами. А Майк и другие работают, чтобы их стало еще больше...
      - Кофе, - сказала Марджи громко и весело, свернув с дороги. Они поднялись по бетонному уклону и въехали на стоянку. Престин не смотрел по сторонам, с тех пор как Маклин начал рассказывать о своем сыне Майке.
      - Скажите мне, - спросил он, когда Марджи выключила мотор. - Почему мы направляемся в Фоджию? Я имел ввиду, мы спасаемся от последствий того, что случилось в Риме, но зачем бежать в Фоджию?
      - Парень там, которого я знаю, по имени Герштейн, он знает столько об измерениях, как никто из тех, кто никогда туда не переносился. Он потерял своего сына во время войны - Пятнадцатая авиачасть, В-17 - и мы сотрудничали. Когда он услышит о том, что ты послал Фритси, он...
      - Это неправда! Вы не можете знать, что это я - Я ее послал!
      - Как она в таком случае могла исчезнуть? - Маклин открыл дверь машины. Он обернулся и сердито посмотрел на Престина. - До нас доходили слухи, истории о других людях, находивших ключик измерениям. Был такой человек, которого звали Крейн, англичанин, у него была карта - но он не будет даже разговаривать об этом.
      - Вы говорили, - сказал Престин, выбираясь вслед за Алеком с другой стороны, - вы говорили, что это возможно. Это значит, что должен быть какой-то другой путь...
      - Разумеется. Но в данном случае это не действует. Парень по имени Алан Уоткинс придумал формулу для пересечения измерений. К сожалению, они обнаружили, что должны определять новую формулу для каждого измерения, в той или иной степени. Это мне рассказал парень по имени Фил Брэндон. Он сказал, что обладает большей информацией, но не вправе разглашать ее. Нет, Боб. Мы на правильном пути.
      Они пошли к ресторану, четыре человека, связанные трагикомическим шатанием между мирами, один из них все еще с трудом в это верящий и прикладывающий усилия, чтобы принять то, что было очевидным для его собственных чувств. Престин сказал:
      - Все эти красные кресты. Вы не можете знать, что все они - это узловые точки. Должна быть другая система, кроме меня, или другие, которые, как вы утверждаете, подобны мне. Должны быть!
      - Возможно. - Маклин открыл дверь, чтобы войти. - Одну вещь сказал мне этот парень, Фил Брэндон, которая запомнилась мне. "Берегись Порвона." - сказал он. Порвон. Он сказал это испуганным, хриплым голосом. Порвон. Гораздо хуже, чем Траги.
      Они вошли, прекратив разговор, нашли столик и сели. Алек, облизав губы, сказал:
      - Я предвкушаю все, что есть в меню, плюс все приправы. Я - как они говорят - голодный.
      Престин вновь осознал, насколько он сам проголодался. Марджи спросила толстого, улыбающегося хозяина, есть ли у него ризотто с грибами и шафраном, и дала ему пятнадцать минут на то, чтобы добавить грибы и шафран, щепотку за щепоткой. Престин последовал ее примеру. Алек заказал блюдо, налитое пастой насыщенного цвета со специями, а Маклин, воздерживаясь, только немного сига и цветной капусты, с генуэзским рыбным соусом.
      Когда они поели, Престин, во всяком случае, почувствовал, что насытился.
      - Я поведу машину, если ты не против, Марджи, - предложил Алек, кладя свой пустой стакан набок, когда Маклин предложил еще раз наполнить его превосходным местным вином "Везувиана".
      - Я трезва, как окружной судья по понедельникам, - сказала Марджи без обиды в голосе. - И я не устала. И я предпочитаю сама вести машину. И я не...
      - Ты выполнила, - прервал ее Алек, настаивая, - свою задачу.
      Толстая и улыбающаяся жена толстого и улыбающегося хозяина принесла хороший кофе, не эспрессо, с пенкой, кружащейся, как галактика, в его насыщенном коричневом цвете. Престин уже почти вообразил, что за последние двадцать четыре часа не произошло ничего катастрофического. Эта короткая интерлюдия в выбеленном, заставленном цветами маленьком ресторанчике, с маленькими, дружескими шумами, вползающими в окно, хорошая пища внутри, вино и кофе - он развалился в кресле, размышляя - вот какой должна быть жизнь.
      Из окна послышался жужжащий звук. На голубом небе не было ни одной тучи, а в целом на юге Италии ожидалось жаркое лето. Во время еды они вели несвязный разговор об измерениях; однако, хозяин немного говорил на чикагском английском, и им приходилось быть осторожными.
      Жужжащий звук усилился.
      - Еще кофе?
      - Нет, спасибо, Марджи. - Алек повернул свое грубое лицо к окну.
      - Ладно, нам пора двигаться. Монтеварчи, наверное, уже нашла себе другую машину. - Маклин встал.
      Жужжащий звук перешел в регулярные колеблющиеся удары. Алек встал, прислушиваясь.
      - Вертолет, - сказал он, отодвинув стул Марджи, когда она встала.
      После того, как Маклин расплатился, остановив инстинктивное движение Престина, потянувшегося за бумажником, все четверо вышли наружу. Солнце славно сияло, голубизна солнца обещала перейти в парящую бледность после обеда, и дорога плавилась от жары. Над ней кружил вертолет.
      - Я полагаю?.. - сказала Марджи, нерешительно подняв руку к губам.
      - Вполне может быть. - Алек прищурился, сунув руку в карман пиджака. Престин подумал, что этот карман слишком набит для своего объема.
      Престин посмотрел вверх, прикрыв рукой глаза от солнца. Блики солнечного света отражались от роторов вертолета. Его сферообразное обзорное и боковые стекла сияли, как огни.
      - Это Агуста 105. Возможно, четырехместная. Превосходный маленький вертолет.
      Маклин очень мягко произнес:
      - Вы все, несомненно, правы. Итак - бегом!
      Он рванул к Йенсену, словно у него горели штаны. Остальные последовали его примеру. Престин почувствовал толчок страха изнутри, кислый привкус во рту, волнение в желудке - ощущения, с которыми он был хорошо знаком и с которыми не испытывал никакого желания возобновлять знакомство.
      Он бежал, словно за ним гнался дьявол.
      Вертолет повернул назад. Колеблющиеся звуки "чоп-чоп-чоп", издаваемые роторами, превратились в более частые, резкие, более грубые "вик-вик-вик".
      Пули автоматической винтовки защелкали по бетонной стоянке.
      Алек вскинул руку и выпустил полную обойму из своего Люгера.
      Конечно, как и увидел Престин, пули прошли мимо.
      Вертолет пошел на следующий круг.
      Марджи возилась с кошельком, ища ключи от машины. Алек крикнул:
      - Быстрее, Марджи! Иначе он получит нас свеженькими!
      Бросив взгляд против отвесного солнечного сияния, Престин увидел хищную черную тень, с шумом несущуюся назад над ресторанчиком. Хозяин и его жена заперлись внутри и захлопнули дверь; других клиентов не было. Престин ясно видел дуло автоматической винтовки, выглядывающее из открытого окна рядом с пилотом.
      - Это графиня? - спросил он с таким ощущением, словно его рот был набит конскими каштанами.
      - Один из ее приверженцев - землянин, не Траг. - Маклин встал за машиной, когда Марджи распахнула дверь и Алек бросился внутрь. Скорость, с которой он собрал свою автоматическую винтовку, поразила Престина. Маклин оттащил его на другую сторону машины.
      - Марджи заплатила более пяти тысяч фунтов за пуленепробиваемый щит для нас. - Он сказал это так, словно это была хорошая шутка.
      Припав к земле рядом с Маклином, в то время как Марджи вываливалась из ближней двери, чтобы присоединиться к ним, а Алек поднял свою винтовку дулом вверх, когда вертолет свирепо пронесся над ними, Престин размышлял, в чем же заключалась шутка.
      Сквозь шум лопастей раздалось хихиканье автоматической винтовки, и Алек шесть раз решительно выстрелил в ответ.
      Вертолет над ними резко изменил направление. Престин не заметил никаких повреждений. Он слышал громкое и яростное щелканье пуль по машине. Вертолет встал на дыбы. Когда он приблизился к ним, Алек выстрелил еще раз, и теперь Престин увидел, как обзорное стекло с пронзительным звуком разлетелось на мелкие кусочки. Он увидел, как пилот свесился из него, как-бы сложившись вдвое. Он увидел, как вертолет зашатался в воздухе.
      Он услышал пронзительный вопль Марджи:
      - Он падает точно на нас!
      - Убирайтесь с дороги! - крикнул Маклин.
      Каким-то образом Престин поднялся, почувствовав руку Марджи под своими пальцами, и поднял ее на ноги. Он чувствовал совсем рядом металлическую полоску, кружащую над его головой, в воображении связывая ее со сталью, которая проломит его череп и выдавит его мозги. Он начал бежать, с усилиями таща за собой Марджи. Он заметил сумасшедшее мельканье ботинок Маклина, подошвы которых были испачканы в бетоне, Алека, все еще ворчащего и стреляющего, в то время как огромная черная тень над ними безжалостно неслась вниз.
      Он бежал.
      Он все еще бежал.
      Бетон под его ногами исчез, и он пробивал себе путь через желтоватый песок и тягучие ветви какого-то темно-зеленого жирного сорняка. Его ноги болели. Песок пробивался внутрь вместе с жарой, выходившей за рамки солнечного сияния в южной Италии, даже через его упругие английские кожаные туфли ручной работы. Он не слышал шума вертолета. Он не слышал ни выстрелов Алека, ни Маклина, кричащего им, чтобы они бежали; он не слышал Марджи - и не чувствовал ее руки под своими сжатыми пальцами, которые сжимали воздух.
      Затем он понял.
      5
      Итак, в конце концов, это были не сказки.
      Итак, он оказался в Айруниуме.
      Великолепно.
      Как же ему теперь вернуться назад?
      Все его внимание было поглощено тем, чтобы убраться от падающей Агусты и оттащить Марджи в безопасное место. Наверное, решил он с тупой болью в голове от воспоминаний о воображаемой стальной полоске, кружившей над его головой, он катапультировал себя в это место вследствие полнейшего малодушия.
      Солнце все еще сияло. Песок скрипел под его ногами. Небо было ярко-синего цвета, а трава, росшая в нескольких сотнях футов от того места, где кончался песок, была ярко-зеленой. Группа оранжевых деревьев, по форме напоминавших кегли, росла прямо из травы и, осмотревшись, он увидел множество таких изолированных групп, усеивавших пейзаж. Некоторые группы состояли из охристых и желтовато-зеленых деревьев, но большинство имело этот глубокий оранжевый оттенок. Ему показалось, что он увидел птицу, вылетевшую из тонкого слоя облаков, но он не был уверен. Определяя свое положение по солнцу, он решил, что темная полоса, протянувшаяся вдоль горизонта, находится строго на север от него; его глаза опять запрыгали, когда он попытался сфокусироваться, поэтому в этом он тоже не был уверен.
      Настолько, насколько он мог видеть, земля изменялась странным, непредсказуемым путем от участков бесплодного, крупного красного песка, участков приятно золотого песка, до полос голубовато-зеленой травы, росшей в роскошном изобилии, в чью зелень вкраплялись мириады красных, как маки, цветов. Престин заметил, что ветра не было; во всяком случае, он не ощущал его, и трава не качалась - и все-таки он чувствовал, что здесь должен быть ветер, и не мог определить, почему.
      Он говорил себе: "Вот я здесь. Но - я здесь. Значит, я должен вернуться. Но как?"
      Он полагал, что там должна была быть узловая точка, через которую, не переслав никого из других, он волей-неволей протолкнул себя. Если бы он мог опять найти это место - он не сдвинулся больше чем на шаг или два с тех пор, как перестал бежать - он мог бы... Он мог бы - что?
      Как сможет он вернуть себя в обычный мир?
      Какой механизм он использовал? Какую абракадабру мумбу-юмбу? Какие психологические головоломки ментальной скорости?
      У него не было другой ясной идеи насчет того, как вернуться, кроме как, с трудом размышляя, прыгать.
      Ему чертовски хотелось пить.
      В конце концов жар песка стал слишком неприятным, и он пошел, чтобы встать на траву. Он чувствовал, что каким-то образом осквернял ее, но его ноги не могли ждать.
      Дух рьяного исследования подтолкнул его на частичное исключение страха - он был жестоко испуган и тупо осознавал, что его страх усилится в будущем - но в данный момент он был расположен к исследованиям. Если он хотел проложить себе путь назад, в Италию, он должен был работать над этой проблемой. Просто стоя и волнуясь, он себе не поможет, но исследование могло подкинуть хоть какой-то ответ.
      Сухость в горле напомнила о его жажде и, как он со злостью осознал, о его страхе тоже.
      Что делать? Он обернулся, чтобы осмотреться. Он видел только мягкую непохожесть пейзажа, странные деревья бутылочной формы, высокую траву, песок, чуждую пустоту всего этого и слабую, дразнящую ложной надеждой темную полосу вдоль северного горизонта.
      Ну что же? Эта странная полоса должна быть хоть чем-то, пусть даже горной грядой. Итак? Да. Он не мог найти путь назад отсюда, Это было вполне очевидно, и он не мог здесь жить, без пищи, воды и убежища. По крайней мере, у подножья гор должна быть еда и вода, и он сможет наспех построить убежище. Что еще он мог сделать? Покончить с собой или сойти с ума?
      Он начал идти.
      Он не мог сказать, сколько он прошел, перед тем как увидел черную точку, стрелой мчащуюся к нему над землей.
      Он остановился, вытирая пот со лба, и прищурился. Затем он снял очки и вытер с них пот и испарину. Когда он опять одел их, точка превратилась в животное. Во всяком случае, когда Престин посмотрел на нее, выйдя из летаргии, которая начала охватывать его во время монотонного, долгого и утомительного путешествия пешком, ему показалось, что это было животное.
      Тело этой твари было округлым, приземистым и по форме напоминало луковицу двух футов в диаметре, темно-синего металлического цвета. Из него торчала желтая шея где-то около трех футов в длину, которая, покачиваясь, поддерживала маленькую кошачью голову, имевшую до странности разумный и мудрый вид, насколько может его иметь усатая, покрытая мехом морда. Но что особенно шокировало безмолвно стоящего, боящегося пошевелиться Престина, так это были ноги твари. Она бежала на двух длинных стрекозьих, соединенных вместе ножках, с двумя другими, выступающими рядом и тоже сложенными вместе; еще две угрожающе колыхались перед ней, как псевдо-руки, каждая из которых заканчивалась широким когтем. Все еще будучи в шоке, Престин посчитал когти и почему-то оживился, обнаружив, что у твари было четыре когтя, не три, как у Трагов.
      Тварь быстро приблизилась к нему и, визжа, обрушила на него искаженный поток ругательств.
      Опасность внезапно вывела его из шокового состояния. Но прежде чем он успел побежать, один из когтей сильно ударил его, повалив на песок; другой коготь устремился вниз и придавил его шею. Он почувствовал резкий скрип костей. Он слышал пронзительный свист дышащей своим плоским кошачьим носом твари и чувствовал отвратительный запах оперенья и шкуры.
      В отчаянии он сунул руку в карман, нащупывая маленький нож, который он обычно носил с собой. Он нашел и вытащил его. Его лицо было вдавлено в песок, так как один из когтей держал его за шею. Он оцепенело понял, что его держали, что тварь ничего более не делала. Она поймала его. Теперь она его охраняла. Для чего? Он судорожно открыл нож и вслепую ударил им перед собой.
      Когти немного раздвинулись, и он смог вскочить на ноги. Он развернулся, чтобы быть лицом к твари. Ее голова в замешательстве раскачивалась, раскрыв рот и фыркая. Когти устремились вперед, и Престин отпрыгнул в сторону. На темно-синем теле, там, куда попал нож, расплылось пятно зеленоватой крови.
      Угроза исходила от этой твари, как запах от мускуса в закрытой комнате. Сначала она только хотела держать его в плену, но он защитился и ударил ее. Теперь, очевидно, тварь будет пытаться его убить.
      Когти ударили еще раз. Прыгнув, Престин ударил ножом вниз и в сторону. Лезвие прошло через коготь, и тварь, фыркая, завизжала пронзительным визгом.
      - Тебе это не нравится? - сказал Престин, тяжело дышащий, вспотевший и смертельно испуганный.
      Престин не мог бежать, так как тварь явно быстрее передвигалась по земле, чем он; но даже если бы он мог, как чувствовал он сквозь страх, он предпочел бы встретится с ней лицом к лицу. Он свое уже отбегал. Он двинулся вперед и ударил еще раз, и тварь со свистом отскочила.
      Длинная змеиная шея рванулась вперед, как из катапульты, и кошачья голова прыгнула к его горлу. Широко расставленные клыки были большими, белыми и острыми, как иглы, и приоткрывали внутреннюю сторону темно-зеленых губ и горло желчного зеленовато-желтого цвета. Престин отскочил, пошатнулся и, вскинув руку, почувствовал, как клыки проткнули мясо и сухожилие.