Лежит Толюн на кровати и видит: по краю печки под самым потолком расселись зелёные помидоры.
      "Расселись, - подумал Толюн. - Сидят себе, как куры на заборе. Сейчас я вас шугану".
      - Кыш!
      Он соскочил с кровати, забрался на лежанку, чуть провёл рукой по лежанке, а помидоры сами: прыг вниз, прыг... прыг... прыг! Хлопаются помидоры, разбрызгивая зелёные капли: блям! блям! блям!..
      - Да вы не куры... Вы лягушки! - кричит Толюн. - Чего расквакались! И добавляет сердитым Анютиным голосом: - Вот настырные! Я вам покажу, как баловаться! А ну обратно!
      Скоро на печке остался всего один-единственный помидор. Он был самый маленький, но с одного боку совсем красный.
      - А ты чего, рыженький, не прыгаешь? - спросил Толюн.
      Помидор молчал. Посмотрел Толюн наверх, посмотрел вниз и подумал: "Эх, теперь мне обязательно влетит и от мамы, и от Анюты, и от бабушки Клани. Маленьким-то плохо быть: маленького все обижают".
      - Я тебя не трону. Живи себе. Отдыхай, - сказал Толюн рыжему помидору и слез с лежанки.
      Он взял веник.
      - А вас сейчас всех разгоню! - крикнул он и замахнулся. - Залезайте опять на печку!
      А помидоры не хотят слушаться. Катятся под кровать. А тут ещё этот Цыганок, чёрный щенок с белым пятнышком на лбу, прыгает, суетится, хватает веник зубами. Думает, что Толюн с ним играет.
      - Уйди, непутёвый! - кричит Толюн Анютиным голосом.
      А щенок разыгрался, хвостом виляет, смотрит на Толюна весёлыми глазами. Ну что делать: то ли с ним играть, то ли комнату подметать?
      Думал-думал Толюн и придумал. Из нижнего ящика комода достал моток верёвки, отрезал ножницами верёвочку и подозвал к себе щенка.
      - Сейчас ты у меня поработаешь, - сказал Толюн, прилаживая веник к хвосту Цыганка: пусть теперь хвостом комнату подметает.
      Щенок вырвался из рук Толюна. Побежал, волоча за собой веник, и спрятался под кровать. Толюн лёг на пол и ласковым голосом позвал:
      - Цыганочек, хороший, поди сюда!
      Подождал Толюн немножко и сам под кровать полез. Да только один веник в руке остался. Убежал щенок.
      Тут вошла в комнату бабушка Кланя, руками всплеснула:
      - Что ж это делается, а? Ты что ж натворил, озорник?!
      - Бабушка, а бабушка... - захныкал под кроватью Толюн. - Ты не ругайся. Я уберу. Только они, как лягушки, скачут...
      - Какие ещё лягушки? - ахнула бабушка. - Каких ты ещё лягушек натаскал?
      - Да не лягушки, а помидоры. Они сами с печки попрыгали.
      ПТИЦА С РАЗНОЦВЕТНЫМИ КРЫЛЬЯМИ
      Пришла Анюта из школы. А с неё вода в три ручья. Это у самой деревни захватил её дождик - да сильнющий, да с ветром! Сняла Анюта платок, скинула платье - всё повесила сушить.
      Хорошо, бабушка Кланя печку истопила. Тепло в избе. Надела Анюта старое своё платьице, что на печке согрелось, стало ей весело. А отчего весело, сама не знает. Даже притопывать босыми ногами стала и подпевать:
      - Гулюшка ты, гулюшка,
      Мой хороший голубок,
      Мой сизенький воркунок!
      Эй-да! Эй-да!
      Эй, ля-ля!
      Эй-да! Эй-да!
      Эй-ля-ля!
      Толюн смотрел-смотрел на сестру и говорит:
      - Дурёха, пятки пожалей.
      Засмеялась Анюта, обняла Толюна, поцеловала и вдруг - хлоп по затылку! Ещё раз поцеловала и хлопнула. Вырвался Толюн и закричал:
      - Если погреться захотела, на печку лезь! А зачем дерёшься? - И отвернулся от сестры - смотреть на неё не может.
      - Толюнчик! - позвала Анюта. - Хочешь, книжку почитаем?
      Толюн молчит.
      - Эх ты, гулюшка!
      Толюн опять ни слова.
      - Ну, кто быстрей на печку влезет! - крикнула сестра.
      Они бросились к печке, толкая друг друга. И сразу тёплая овчина приняла их, пригрела.
      - А вот отгадай загадку... - страшным голосом говорит Анюта. - Живёт на свете птица. Не простая, а удивительная. У этой птицы четыре большущих крыла да длинный хвост, а в хвосте двенадцать перьев, каждое перо и беленькое и чёрненькое... Какая это птица, а? Отгадаешь - пойдёшь в школу. Не отгадаешь - никогда не пойдёшь.
      - А у птицы четыре крыла? - переспрашивает Толюн.
      - Четыре.
      - Уродка, - говорит Толюн. - Эта птица - уродка.
      - Сам ты уродка. Это четыре времени года, - смеётся Анюта. - Зима, весна, лето и осень. А в хвосте двенадцать перьев - значит двенадцать месяцев. А чёрненькое и беленькое - это ночь и день.
      - А зачем четыре крыла? - не унимается Толюн. - Чтоб быстрее летать, да?
      - Эх, ты! "Зачем, зачем"! Будешь учиться в школе - всё узнаешь. Только теперь уж тебя не пустят.
      Толюн недовольно засопел:
      - А я найду такую птицу.
      - Какую?
      - Уродку - вот какую. Только все крылья у неё разноцветные: жёлтые, зелёные, красные, синие. Как махнёт крыльями, так и солнышко взойдёт.
      - Врёшь ты всё, - бормочет Анюта и зевает.
      ОТТАЯВШИЕ БУКВЫ
      Анюта задремала. Повернулась на бок и уснула. Некоторое время Толюн лежал тихо, не шевелился, но спать ему не хотелось. Вытащил из-под подушки книжку с картинками. И стал водить пальцем по строчкам, будто читал.
      Некоторые буквы Толюн знает. Вот похожая на месяц буква "С". Значит, уже темно - месяц на небо поднялся. В деревне огни погасили. И только один мальчик не спит. Вышел из домика, на месяц смотрит. А вот буква "А". Рядом с мальчиком домик - буква "Д". Стал Толюн подгонять букву к букве, и получилось удивительное: САД... Верно! И на картинке нарисованы зелёные деревья, а на деревьях красные круглые яблоки - сад. Старичок, в шляпе, бородка клинышком, ходит по саду среди деревьев, смотрит, чтоб никто не забрался, чтоб ребята яблони не ломали.
      "Дедушка, я к тебе приду", - шепчет Толюн.
      А дедушка тоже тихонечко отвечает:
      "Приходи, парень, я тебе яблок дам".
      "Дай побольше. Я и Анюте принесу".
      "Ну что ж, приходи. Наложу полную сумку. Яблоки у нас вкусные".
      - Сад... Сад... Сад... - читает Толюн.
      Потом надоело, вытащил из-под подушки Анютину тетрадь. В тетради тоже буквы - только какие-то вихлястые, пьяные. Чего хотят? О чём рассказывают? Не понять.
      Толюн вынул из кармана огрызок карандаша. Хорошенько послюнявил кончик и начал рисовать. Прямо на строчках в тетради нарисовал лодку. А в лодку сел человечек с большим ружьём. И позвал собаку. Собака прыгнула в лодку. Лодка закачалась...
      И вдруг Толюн вспомнил, как его утром кузнечики разбудили:
      - Эй, ля-ля!
      Эгей, ля-ля!
      Хватит тебе спать,
      По небу плывет лодка...
      Толюн засмеялся и ещё вокруг лодки нарисовал облака, а внизу маленькие домики, а за домиками - лес и речку. Завтра учитель посмотрит в Анютину тетрадь и спросит: "Ты сама так красиво нарисовала?" Анюта скажет: "Нет! Это мой брат Толюн". А учитель скажет: "Ну ладно. Пускай приходит к нам". - "Нет, он ещё маленький, - скажет Анюта. - Он рыженький". - "Какой же маленький, когда так хорошо рисует? А рыженьких мы тоже берём".
      Я БЫ ТАК НЕ СДЕЛАЛ
      Всё утро Толюн провёл у бабушки Клани. Вместе они грибы разбирали: которые сушить, которые в бочке солить. Из большой плетёнки Толюн вытаскивал гриб и, высоко подняв его, кричал:
      - А этот, бабушка, куда?
      - Клади на стол, - говорила она, взглянув на тёмно-коричневую шляпку. - Видишь, какой красавец. Это гриб боровик - всем грибам начальник.
      - Я его сразу признал, - радовался Толюн. - Вон у него листочек на голове, а у других нет.
      К шляпке боровика прилип маленький жёлтый листик.
      - Ты под листочек загляни, - говорила бабушка. - Видишь, какой крепенький. - Отрезала шляпку да ещё приговаривала: - Молодец, боровичок-крепышок, совсем не червивый...
      А Толюн снова лез в корзину:
      - А вот ещё боровик, снова начальник!
      - Ох, какое тебе грибное счастье, - похваливала бабушка Кланя.
      - А этот вот, смотри, самый главный боровик попался! - Толюн показал огромный гриб с плоской шапкой.
      - Нет. Это не боровик, а груздь. Посолим мы грузди вместе с чернушками. Придёшь зимой, дам тебе грибков с картошкой, слюнки-то потекут.
      - Бабушка, а есть ведь грибы горькие-горькие?
      - Есть и поганые.
      - Отчего это?
      - Так уж.
      - Нет, бабушка, ты расскажи.
      Толюн придвинулся поближе, приготовился.
      - Ладно, слушай. Когда-то давно, - начала бабушка, - все грибы были одинаковые. Ну, как родные братья, дружно жили. Ну, бывало, конечно, поругаются, да скоро помирятся.
      - И мы с Анютой ругаемся, - сказал Толюн.
      - Видишь как, - подхватила бабушка Кланя, - и грибы тоже. А в одно лето вот что у них получилось. После дождичка как-то пошли грибки погулять. Идут дружно, хорошо, между собой тихонечко разговаривают. Вышли на полянку. Глядят - ой, что за красота! Солнышко светит, тепло. Один грибочек говорит: "Вот что, братья. У меня шапка красная. Я на этот бугорок зайду, поближе к солнышку, мне почётнее тут стоять". А другой говорит: "Нет, брат, у меня шапка тоже неплоха. И мне охота к солнышку поближе". Заспорили. Какие половчее - на пенёк забрались. А какие и рукава засучивать: сейчас вам покажем - враз шапки-то посшибаем! А какие говорят: "Пойдём к Лесовику жаловаться - и всё тут".
      Ну, спорили, спорили - и отправились. Зашли в самую чащобу. Место там глухое, тихое. Уже темно. Луна засветилась. Птица филин заухала, да, слыхать, ещё ручеёк журкает. Лежит поперёк ручья серый дуб. А под дубом куревко воскурилось. Ну грибочки шуметь: "Дедушка Лесовик, а дедушка Лесовик!" - "Чего вам? Чего?" Вылез из дупла сам старичок Лесовичок. А один гриб в красной-то шапке вышел вперёд и важно говорит: "Так, мол, и так. Не хотим рядом с братьями жить". И другие ему поддакивают: "Не хотим! Мы грибы видные, нам и к солнцу ближе стоять". Стал Лесовик их уговаривать: "Дело житейское. Поссорились - помирились". Те опять за своё: "Не хотим!" - "Да ну вас! - говорит Лесовик. - Пускай тогда ваша обида ядом обратится. Да в шапках своих поганых навсегда оставайтесь, чтоб каждый вас видел. И сторонкой обходил злых таких".
      Бабушка замолчала.
      - Что дальше-то, бабушка? Обходят их?
      - Конечно. Дурных грибов ни люди, ни звери, ни даже мошки не трогают. А вот дедушка Лесовик как-то шёл да и взял в рот горький гриб. "Фу-ты, говорит, поганка!" Плюнул да и рукавом утёрся. Вот как он грибков поел! засмеялась бабушка. - Плохо старикам-то. Видят худо.
      - Бабушка! - закричал Толюн. - А вот поганый гриб, - и вытащил из корзины грибок с красной шапкой. - Посмотри, бабушка!
      - Чего? Нет, это красик, красный гриб. Про него и загадка есть: маленький, удаленький сквозь землю прошёл, красну шапочку нашёл. Это хороший, клади его на стол.
      - Лучше бы, бабушка, - сказал Толюн, - все грибы были одинаковые, все хорошие да жили в дружбе.
      - Это конечно, - согласилась бабушка. - Ты-то у нас разумник. А Лесовик - дедушка старенький. Вот он и оплошал.
      - А где он теперь?
      - Кто это?
      - А дедушка Лесовик! И теперь в лесу живёт?
      - Конечно. Куда ж ему деться?
      - Я к нему пойду.
      - Чего? Куда пойдёшь? Ты это что надумал?! - закричала бабушка Кланя. - Ты не смей! Не смей и думать. В лесу темно. Заблудишься. Ишь, сказку ему рассказала... Баловник!
      ОБИДА
      Вернулся Толюн от бабушки Клани, а Анюта уже дома - из школы пришла.
      - А мы с бабушкой Кланей грибы разбирали. Я двадцать боровиков вытащил.
      Анюта ничего не сказала, будто не слышала. Она даже не взглянула на брата, домыла сковородку и на место поставила.
      - Анюта, а я загадку знаю. - И Толюн запел:
      - Маленький, удаленький
      Сквозь землю прошёл,
      Красну шапочку нашёл!..
      Кто такой?
      Анюта опять не ответила. Прикрыла чугунок крышкой. Взялась за веник, решила в комнате прибраться. Толюн дернул её за платье и сказал:
      - Это красик. Грибочек красный такой. И все грибочки у бабушки хорошие, все крепкие, червивых нет совсем. Бабушка Кланя говорит - она таких сроду не видывала.
      Повернулась Анюта к брату, посмотрела сердито, как на чужого:
      - Отстань!
      - А я под груздь забрался, - не унимался Толюн. - А бабушка Кланя меня искала. И за печку заглянула, под кровать! - Толюн засмеялся.
      - Я бы тебя быстро отыскала, пакостника! Зачем мне в тетради накалякал?
      - Я не калякал, - сказал Толюн и стал объяснять, что нарисовал лодку, как она по небу плывёт, а в лодке охотник с собакой.
      Толюн думал, Анюта обрадуется, а сестра схватила его за рыжие вихры и начала трепать:
      - Вот тебе за лодку! Вот тебе по небу! Все бы тебе портить! Ведь такой козявистый!..
      - И нет. Не-е-ет! - закричал Толюн.
      - Самая ты есть букашка вредная! А кто помидоры по всей комнате раскидал? Думаешь, я не знаю?
      - Я... я не раскидывал. Не раскидывал! Не раскидывал! - кричал Толюн.
      Анюта отпустила его голову, и Толюн залез под стол, но оттуда тоже кричал:
      - Не раскидывал!
      - А ну вылезай! - сказала Анюта. - Кому говорят?
      - Я не козя-вис-тый! - кричал Толюн из-под стола. - Не козявистый - и всё!
      И заплакал.
      ИЗ ТЁПЛОГО ДОМА - НА УЛИЦУ
      На другое утро Толюн проснулся рано. Мать и отец только на работу ушли, а сестра ещё спала. Посмотрел Толюн на окна. За окнами серый туман, свет не пропускает. Толюн свесил с кровати ноги. Вспомнил, как Анюта его за волосы таскала, и захотелось ему стать большим - не потом, через несколько лет, а сразу: был маленький, а встал - большой.
      Слез Толюн с кровати, оделся, снял с гвоздя своё пальтишко, сунул ноги в ботинки и вышел из тёплой комнаты.
      За их домом сразу начинался бугор, поросший травой. На бугре паслись две козы: одна старая - Груня, другая помоложе - Маня. Посмотрели козы, как взбирался Толюн, ничего не сказали, только помотали бородами и опять принялись щипать траву. А Толюн уж на бугор взобрался и стал оглядываться. С бугра видно речку, а у речки старая мельница. Толюн спустился вниз, обошёл мельницу и постоял возле неё, задрав голову вверх. Мельница давно уже не работала. Кое-где доски подгнили, отвалились, и сквозь дыры гляделось серое небо.
      "Надо бы починить, она бы заработала, завертела крыльями", - подумал Толюн и зашагал дальше.
      Дорога пробиралась через скошенный луг и поднималась к чёрному, вспаханному полю. Спросить бы Толюна, зачем и куда он идёт, а он и не знает. Идёт и идёт. Уж так устроена дорога: только на неё вступишь, как она поведёт человека вдаль.
      На дороге ёлочкой лежат следы от машин. Толюн старается ступать по ёлочкам - так идти веселее. Сзади ветерок ему в спину дует: шагай, мол, проворней.
      Толюн и шагает проворно и напевает Анютину песенку:
      - Эй, моряк, ты слишком долго плавал,
      Я тебя успела позабыть!..
      Встретился Толюну на дороге чёрный бычок. Хотел бычок спросить его, куда это он в такую рань собрался?
      Только поднял бычок свою тяжёлую морду, облизал языком тёплые от парного молока губы, а Толюн уже за гору повернул. И не стало его видно.
      БОЛЬШИМ ПЛОХО
      Пока спускался Толюн к лугу, ветерок прогнал туман. Показалось солнце. Покатился по зелёному лугу солнечный луч, заскользил и нырнул в холодную речку. Поднялось солнце над лесом и заглянуло в крайний дом.
      Проснулась Анюта. Глянула - брата рядом нет. Посмотрела под стол, залезла на печку, но и там его не было. Куда девался?
      - Вот непутёвый! - рассердилась Анюта. Вышла на крыльцо и крикнула: Толюн! Э-э! Толю-у-ун!
      Никто не ответил. Она ещё громче:
      - Толюу-у-у-ун! Иди скорей, каша простыне-е-ет!
      На другом конце села какой-то молоденький петушок ответил, словно передразнил: "Толю-кук-у-ун!"
      "Куда это он убежал?" - подумала Анюта.
      Беда с маленькими: за ними только смотри, а то убегут, и ищи их. Большим плохо. Большие всегда за маленьких в ответе. Ушёл Толюн. Нет его ни за домом, ни на пригорке, ни за пригорком. А вдруг он в речку упал, вдруг утонул?..
      Забежала Анюта к бабушке Клане, а та ничего не знает.
      - А в избе-то хорошо поглядела? - спросила бабушка. - Может, где наверху схоронился?
      - Я весь дом облазила... - всхлипнула Анюта. - Убёг он.
      - Куда же это он убёг?
      - Не знаю.
      - Погоди-ка, погоди! - всплеснула руками бабушка Кланя. - Ведь это он в лес утёк. Я ему вчера за грибами сказку рассказывала. А он-то: "Пойду, говорит, Лесовика разыщу". Я-то его пугаю, говорю: "Нельзя. Заблудишься!" Непременно он теперь пошёл Лесовика искать - убёг в лес.
      - Как же, бабушка? Где теперь его найти? А мне в школу надо.
      - Погоди, Анюта, погоди плакать. Денёк-то вишь какой светлый. Дождь-то не дожжит. Походит, побродит и домой вернётся.
      - А если его в лесу медведь задавит?
      - Ну чего ты. Вытри глаза-то. Не задавит. Медведь-то уж сытый. Ты вот что... Ты отцу с матерью ничего не говори. А то нам попадёт! Ты дома посиди - тишком.
      Вернулась Анюта домой. Заглянула в печку, где горшок с кашей стоял.
      "Не перепрела бы. Может, одной кашу поесть?"
      Взяла Анюта ложку, да каша в горло не идёт. Бросила ложку, выбежала на улицу.
      Куры по двору гуляют, разгребают кучки мусора. Им и дела нет, что Толюн пропал.
      Подошла свинья к забору, почесала розовую спину и тут же улеглась. Захотелось ей на солнышке погреться. Солнышко осеннее, редко из-за туч показывается - когда же погреться, как не теперь.
      И такой стоял тихий, прозрачный денёк, что казалось, будто все должны радоваться солнышку и ничего плохого не может случиться.
      Побежала Анюта к дровянику. Открыла дверь: темной сыростью на неё оттуда повеяло...
      - Толюн! - позвала она.
      Никто не ответил. Заплакала Анюта и пошла искать пропавшего брата.
      ЧТО ДУМАЛА ПЕНОЧКА-ТЕНЬКОВКА
      Пеночка-теньковка вспорхнула на ветку и увидела маленького человека.
      "Пень-тинь-тинь!" - испуганно закричала птичка.
      Человек сошёл с дороги, поднял голову и двинулся прямо к дереву.
      "Наверно, ко мне", - подумала птичка и на всякий случай перелетела на другое дерево. А человек не пошёл за ней - он замер около тонкой берёзы. По стволу полз жучок.
      "А-а, он хочет съесть жука", - догадалась птичка. Но человек почему-то не стал есть жука. Он завернул его в берёзовый листик, положил в спичечную коробку и пошёл дальше.
      Под высокой сосной устроилась семья маленьких грибков, маслят. Человек стал на четвереньки, долго смотрел на них, а потом осторожно стал вытаскивать их из земли - каждый грибок вместе с чёрной грибницей - и прятал их в карман.
      "Ишь какой запасливый, как белка", - подумала птичка.
      Пошагал человек дальше, а тут кочки стали попадаться - хлюп, хлюп под ногами. Наклонился человек и увидел ярко-красные ягодки брусники. Попробовал - понравились.
      "Никак не наестся, - подумала пеночка. - Пасётся, как корова".
      Маленький человек сначала собирал бруснику горстями, а потом, став на колени, пополз, выбирая спелые ягоды прямо ртом. Наелся человек брусники, утёрся рукавом, дальше пошёл. А под ногами листья так и шуршат. Красивые листья - жёлто-красные, и на каждом пять острых пальцев. Это клён их потерял. Человек взял кленовый лист и воткнул себе за ремешок на кепке.
      "Хитрый. Как сойка хоронится. Хочет, чтоб я его не узнала", подумала пеночка.
      А человек повернул в сторону, зашагал прямо к кустам папоротника. И полез напролом, точно большущий медведь.
      "Куда же ты? Вернись!" - закричала пеночка-теньковка.
      И долго над лесом разносилось её жалобное "пень-тинь-тинь! пень-тинь-тинь!".
      КАК ТОЛЮН СДЕЛАЛСЯ ВЕЛИКАНОМ
      Вышел Толюн из леса, а солнце уже совсем высоко поднялось. Тропинка повела его вдоль картофельного поля. Такое чёрное поле, в бороздах. А на одной из борозд Толюн увидел картошку - очень смешную: сверху у картошки росла ещё маленькая картошинка. И получился вроде как человечек: маленькая головка и толстое пузо. Толюн положил человечка в карман и дальше пошагал... А дальше ничего не запомнил: повернул куда-то, посмотрел на небо, посидел на траве, опять пошёл... И вдруг уткнулся в забор!
      Под забором лаз - крохотная ямка. Крот, что ли, её вырыл, эту ямку? Толюн ещё немножко разгрёб, сунул туда голову, протиснулся и вылез по ту сторону забора.
      Огляделся. Перед ним стояли деревья с белыми крашеными стволами. На деревьях Толюн увидел яблоки.
      "Это колхозный сад, - подумал он. - Про него я в книжках читал". И ещё подумал: "Хорошо бы яблочко достать, да высоко висят". Потом увидел рядом с забором берёзку. Как она пролезла в сад? Может, тоже через ямку? А под берёзкой... Что такое? Под берёзкой лежало в траве яблоко. Толюн наклонился, поднял яблоко. Вот чудеса! Но это было не самое удивительное: по стволу берёзки цепочкой бежали вверх и вниз муравьи. Да и на земле сколько копошилось: кто тянул кусочек листика, а кто высохший стебелёк.
      - Работнички, - сказал Толюн голосом бабушки Клани и покачал головой.
      Он решил помочь муравьям. Взял веточку и начал их подталкивать. Испугались муравьи, попадали вниз.
      - Ох, непутёвые! - засмеялся Толюн. - Не умеют, а уж на дерево лезут. Захочу, всех вас поскидаю!
      Толюн сразу почувствовал себя огромным и могучим. Увидел, как двое муравьев ухватились за длинную веточку. Один муравей был побольше, попроворнее, и Толюн назвал его Никифором, а маленького муравья - Стёпкой.
      - Эй, Никифор, поднажми! - скомандовал Толюн. - А ты, Стёпка, не отставай!
      Прибежали на подмогу ещё двое.
      - А ну, ребятки, дружнее! - подбадривал Толюн.
      Услышали Толюна остальные муравьи, сбежались на подмогу. И самый маленький муравьишка тоже поспевает, лапками отчаянно загребает. Боится, без него не обойдутся. Толюн отпихнул маленького:
      - Подожди, ещё не дорос.
      Муравьи взялись дружно, потащили.
      - Так её, ребятки! Ещё разочек! - кричал Толюн.
      И вдруг рядом что-то зашуршало. Толюн притих.
      - А ты как сюда попал? - раздался грозный голос. У калитки стоял дяденька с ведром.
      Толюн бросился к лазу. И сразу же из великана обратился в маленького человечка. И этот человечек быстро протиснулся в ямку. Ботинки с налипшей землёй мелькнули под забором. И тут же исчезли.
      УЛОВ
      Выбежал Толюн на пригорок, а внизу - река. Кажется, знакомая. Пошёл стороной. Не дорогой, а лугом, и скоро до реки добрался.
      На берегу с двумя удочками пристроился дедушка. Такой тёмный дед, точно старое дерево. Сидит не двигается. Подошёл Толюн, сел рядом на корточки и тоже не двигается. А на воде поплавки играют. И вдруг - тюрк! исчез поплавок. Дед как дёрнет удилище, брызги - в стороны, а уж в воздухе извивается на конце лески серебряная рыбка.
      - Ух! - сказал Толюн.
      - Что, видал? - довольный, спросил дед.
      Толюн мотнул головой и потянулся к удилищу:
      - Дай, дедушка, я тоже порыбачу.
      - Ишь рыбак нашёлся! - заворчал дед, бросая рыбку в ведро с водой.
      Толюн засопел от обиды.
      - Ну ладно уж. - Дед наладил на крючок тёмно-красного червячка и протянул удочку Толюну. - Попробуй рыбацкого счастья. Вот тебе с козявочкой.
      Толюн взял удилище и стал смотреть на поплавок. Прыгает поплавок, кружится, ныряет на течении. Толюн смотрит. Даже глазам больно.
      Вдруг дед не своим голосом крикнул:
      - Подсекай!
      От неожиданности Толюн дёрнул удилище и повалился на берег. А рядом с ним рыбка прыгает.
      - Это я её? - удивился Толюн.
      - А кто же! С уловом тебя! - поздравил дед. - Брось-ка её в ведёрко.
      - Не-е, я её в шапку! - сказал Толюн: рыбку-то он сам поймал, а если в ведро - кто узнает?
      Дед засмеялся:
      - Шапочку надень. Ветрено. А рыбке твоей мы найдём место. - Он бросил её в зелёную кружку с водой. - Хорошо порыбачили, а теперь домой надо собираться. Тебя как звать?
      - То-люн.
      - О, Натолий, выходит. А где проживаешь, Натолий?
      "Хитрющий дед, - подумал Толюн. - Рыбку себе взял, а меня хочет домой отправить".
      Толюн глядел в кружку, где, дёргаясь хвостиком, плескалась его рыбка.
      - Ты чей же будешь? - опять спросил дедушка.
      Толюн заморгал глазами. Он решил немножко схитрить:
      - Я ничей, дедушка. А живу у птицы. У неё четыре крыла. Это такая большая птица-уродка.
      - Как? Как? - вытаращил глаза дед.
      - А так, - сказал Толюн. - У птицы такой длинный-предлинный хвост; как накроет она хвостом землю - сразу наступает ночь.
      - Ночь?! - ахнул дедушка. - Ай-я-яй! Я и то гляжу - птичий сынок мне повстречался. Сразу не могу признать чей, по хохолку твоему рыженькому вроде петушиный, а по характеру - индюшиный. И где это я тебя видел? Не в соседней ли с нами деревне та птица живёт?
      Толюн промолчал.
      - Ну вот что. Надевай-ка шапчонку и пошли до дому.
      Дед собрал удилища и зашагал к дороге. Что же Толюну - оставаться? Он надел кепку и пошёл за ним.
      Солнце поднялось высоко. Крепко припекало. Бултыхалась рыба в ведре, скрипели мокрые дедовы сапоги. А Толюн держал зелёную кружку и всё время заглядывал в неё - боялся, как бы рыбка не выпрыгнула.
      Некоторое время они шли молча. Толюн узнал дорогу. Далеко из-за бугра высунулась знакомая мельница.
      - А скажи, птичий сынок, нет ли у тебя сестрички? - спросил дедушка. - Такой шустрой девчоночки в белом платке?
      - Сестрички? - переспросил Толюн. Он решил быть теперь осторожным и хитрым, а потому ответил: - Не знаю.
      - Ага, - улыбнулся дед. - Скажи, а если бы у тебя была сестричка, то как бы её звали?
      - Анютка, - сказал Толюн.
      - А в какой бы она класс ходила?
      - В четвёртый.
      - И дружно бы вы жили?
      - Дружно, только она меня колотит, - пожаловался Толюн. - За волосы таскает. Маленьким-то плохо жить.
      - Ну уж какой ты маленький, ты ведь делом занимался, рыбачил, сказал дедушка.
      - Ага, - согласился Толюн. - Во какая рыбка - серебренькая!
      И тут Толюн заметил, что навстречу из-за бугра поднимается Анюта. Платок у неё растрепался, из-под него торчали косички.
      - Вон она, Анютка! - шепнул Толюн и спрятался за деда.
      Анюта заметила брата и ещё издали закричала:
      - Он-то разгуливает! А я с ног сбилась! Глазки обревела...
      Подбежала она к Толюну, но колотить не стала и вдруг расплакалась:
      - Он такой... С ним сладу нет. Я матери скажу...
      - Ну, будет, - дедушка погладил её по голове. - Нашёлся твой Толюн.
      - Мы с дедушкой рыбачили.
      - Порядком наловили, - сказал дед. - Давай-ка я тебе в мокрую тряпицу немножко рыбки наложу. - Он поставил ведро, вытащил из кармана тряпочку.
      - Не надо мне твоего улова, - сказал Толюн. - У меня свой есть, - и протянул руку с зелёной кружкой.
      - Ой, какая маленькая! - сказала Анюта, заглянув в кружку.
      - Это я её поймал. Правда, дедушка?
      - Правда. Сам поймал. Ну, раз не хочешь делёжки, забирай свой улов.
      - Спасибо, дедушка! - обрадовался Толюн.
      Анюта взяла брата за руку и тоже сказала:
      - Спасибо.
      - Прощайте, ребятки! Теперь сами дойдёте.
      Дедушка повернул назад к реке, а брат с сестрой пошли дальше по дороге. Вдруг Анюта остановилась.
      - Дедушка! - закричала она. - Насчёт кружки не беспокойтесь! Я принесу. Я знаю, где вы живёте - в Красновке.
      - Ладно уж! - махнул он рукой.
      Дорога с бугра стала тихонько спускаться вниз. Толюн шёл осторожно и глядел на серебряную рыбку.
      СНОВА ДОМА
      - Анют, знаешь, я в саду был, - Толюн оттопырил карман, показал сестре яблоко.
      - А тебя не поймали?
      - Куда там! Убёг... А ещё в лесу грибы собрал.
      - Грибы-то червивые?
      Толюн мотнул головой:
      - Не, крепкие. Таких тебе вовек не найти.
      По дороге стали встречаться колхозники.
      - Ну что, нашёлся? - спрашивали они.
      В деревне уже знали о побеге Толюна.
      - Нашёлся, - отвечала Анюта.
      А Толюн всем показывал зелёную кружку с рыбкой:
      - Это я сам поймал.
      - Они с дедушкой из Красновки рыбачили, - объясняла Анюта.
      - Ишь ты, хозяйственный какой, - хвалили Толюна. - Теперь вам подмога будет в доме.
      - Он понятливый, - говорила Анюта.
      И Толюн всем желающим показывал кружку, где плескалась рыба. Первая в его жизни, такая красивая!
      - Смотрите, какая рыбка!
      Вскоре показался ольховник и зелёный бугор. На зелёном бугре всё паслись две козы - Груня и Маня. Козы посмотрели на детей, замотали бородами, будто тоже хотели спросить: "Ну как, нашёлся? Мы-то его ещё рано утром видели..."
      Толюн вдруг понял, как он соскучился по дому. И есть захотелось.
      - А что, каша готова? - спросил он.
      - Готова, - сказала Анюта.
      На порог вышла бабушка Кланя. Она закрылась рукой от солнца.
      - Ах ты озорник, а мы тебя обыскались!
      Прослушав рассказ про рыбу и про дедушку из Красновки, бабушка успокоилась и сказала:
      - Ну идите, ребятки, я вам грибочков принесла.
      Ребята вошли в дом. И вскоре над крышей поднялся лёгкий дымок. Это бабушка Кланя принялась стряпать.
      В Е Т Е Р О К
      КАК К БАБУШКЕ ЕХАТЬ?
      Среди лесов и полей затерялась наша северная сторона. Найти её нетрудно - кто хочет, находит. Надо идти по дороге мимо поля ржи, мимо луга, где пасутся коровы. На пути будет речка Яхронга. Вода в Яхронге чёрная, в ней плавают зелёные водоросли. Подойдёшь к речке и увидишь мостик - три длинные доски. Называется мостик лавой. Идёшь по доскам - и мостик под тобой качается. А уж на том, на зелёном берегу стоит деревня Большие Ветрища. В деревне живут Васины бабушка, дедушка, старший двоюродный брат Миша и совсем маленький братин Вовочка. Вот сколько родственников! Только никого из них Вася в глаза не видел.
      И однажды Вася с мамой собрались в гости.
      Ехать надо было сначала на поезде, потом лететь на самолёте, а ещё на Мишиной грузовой машине.
      В скором поезде Вася и мама устроились на двух полках: верхней и нижней.
      Вася свесил голову с верхней полки и сказал: