- Мне приятно, что я так правильно рассчитал все твои действия, произнес Кенникен. - Отойти подальше от моих идиотов, сесть в машину... Впрочем, профессионал профессионала всегда правильно понимает.
      - Куда мы едем? - равнодушно поинтересовался я.
      - Зачем тебе подробности? Сосредоточься на вождении. Только не вздумай выбрасывать всякие номера: сигналить встречным, тормозить. Понятно? Пистолет пока ещё при мне. Чувствуешь?
      Холодная сталь снова коснулась моего затылка.
      - Чувствую, - коротко ответил я.
      Меня не покидала мысль о том, что Кенникен каким-то образом проведал, где и главное с кем я провел последние сутки. Иногда мне казалось, что он вообще абсолютно все знает. От предположения, что Элин и Сигурлин могут оказаться в его руках у меня кровь застывала в жилах. За себя я практически не боялся.
      Мы выехали на шоссе к Рейкьявику, но через десять минут Кенникен велел мне свернуть и ехать вокруг озера. Только тут до меня дошло, что мы едем в дачный поселок на берегу. Иметь там домик считалось в Исландии очень престижным и довольно дорогим удовольствием.
      Мы действительно подъехали к одному такому домику и Кенникен приказал:
      - Посигналь.
      Я послушался.
      Кто-то вышел нам навстречу. Кенникен тут же приставил мне пистолет к голове.
      - Будь очень осмотрителен, Алан. Здесь никто не понимает шуток.
      Мы вошли в комнату, обставленную в скандинавском стиле: очень просто и рационально. Горел камин - вот это уже было абсолютно нехарактерно для Исландии. В этой стране нет ни дров, ни угля, дома отапливают либо природной горячей водой, либо бензиновыми движками. В этом камине горел торф - в разгар лета! Можно было подумать, что я имею дело не с русскими, а с итальянцами или даже арабами. Впрочем, русские кажется, топят свои печи круглый год.
      - Садись, Алан, погрейся, - повел пистолетом в сторону камина Кенникен. - Только сначала Ильич тебя обыщет.
      Плосколицый квадратный детина с явно азиатским разрезом глаз тщательно ощупал меня, потом повернулся к Кенникену и покачал головой.
      - Пистолета нет? - улыбнулся Кенникен и вздохнул. - Видишь, Алан, меня окружают идиоты. Задери левую брючину и покажи Ильичу свой хорошенький маленький ножичек.
      Несколько минут Кенникен по-русски объяснял Ильичу все, что он обо мне думает. В этом плане русский гораздо богаче английского. Нож был у меня конфискован, меня усадили в кресло, а Ильич с багровым лицом встал позади меня.
      - Что будешь пить, Стюарт? - осведомился Кенникен, убирая пистолет.
      - Скотч, если у тебя есть.
      - У нас есть. Чистый или с водой? К сожалению, содовой у нас нет.
      - Сойдет и обыкновенная вода, - ответил я. - Только побольше воды.
      - Ну, конечно, тебе же нужна ясная голова, - скептически усмехнулся Кенникен. - Раздел 4, правило 35: если противник предлагает тебе выпить, проси слабый напиток. Надеюсь, тебе понравится.
      Я попробовал и кивнул. Себе Кенникен налил полный стакан шотландского виски и выпил залпом. Я с изумлением наблюдал за ним: видно Кенникен дошел до точки, если открыто хлещет алкоголь. Странно, что в Отделе до сих пор этим не воспользовались.
      - Что, Вацлав, кальвадос в Исландии достать трудно? - поинтересовался я.
      - Это впервые за четыре года, - рассмеялся он и поднял стакан. - У меня есть все основания праздновать. Не так часто при нашей профессии друзья могут встретиться. Скажи, в Отделе к тебе хорошо относятся?
      Я отхлебнул слабенький напиток и поставил стакан на низкий столик рядом.
      - Я уже четыре года не работаю в Отделе.
      - У меня другая информация, - поднял брови Вацлав.
      - Возможно. Но я ушел сразу после Швеции.
      - Я тоже ушел, - сообщил он. - Это мое первое задание за четыре года. Кстати, благодаря тебе. Вообще-то у меня много поводов поблагодарить тебя. Я ведь не сам ушел. Меня отправили разбирать бумаги в Ашхабад. Знаешь. Где это?
      - В Туркмении.
      - Правильно. Меня, Вацлава Кенникена послали копаться в бумажках!
      - Любому могуществу приходит конец, - заметил я. - Значит, тебя раскопали для этой операции. Вот, должно быть, ты обрадовался!
      - Еще как! А особенно меня порадовало то, что я увижу тебя. Видишь ли, в свое время я считал тебя своим другом. Ты был мне почти как брат.
      - Не говори глупостей, - пожал я плечами. - У разведчиков друзей не бывает.
      Я подумал о Джеке Кейсе и ощутил прилив горечи.
      - Ты был мне больше, чем брат, - продолжал Кенникен, словно не слыша меня. - Я готов был отдать за тебя жизнь, а ты меня предал.
      - Перестань, Вацлав, - поморщился я, - на моем месте ты поступил бы так же.
      - Но я же доверял тебе! - обиженно сказал он. - И это больнее всего. Ты же знаешь, что у нас ошибок не прощают. Вот меня и засунули в Ашхабад.
      - Могло быть хуже, - заметил я. - Тебя могли отправить за Полярный круг.
      - Невелика разница, - сказал он. Вновь наполняя стакан. - Но мне помогли мои настоящие друзья. Ладно, не будем терять время. У тебя есть некая деталь. Она попала к тебе по ошибке. Где она?
      - Не понимаю, о чем ты.
      - Естественно, - кивнул он. - Именно так ты и должен был ответить. Но все-таки тебе придется отдать её. Ну, так как?
      - Ладно, - ответил я. - Мы оба знаем, что деталь у меня, так что нечего наводить тень на плетень. Но ты её не получишь.
      Он вынул из портсигара длинную русскую папиросу и начал искать по карманам зажигалку.
      - Получу, Алан, и ты прекрасно это знаешь. Дело ведь не только в этой детали, да и не в этой операции, если уж на то пошло. Пора нам поквитаться.
      От его ледяного голоса у меня буквально пошел мороз по коже. Слейд говорил, что Кенникен жаждет моей крови, и - сдал меня ему прямо в руки.
      Кенникен так и не смог найти зажигалку и нетерпеливо махнул рукой. Ильич вышел из-за моей спины и чиркнул своей зажигалкой, но пламени не было. Кенникен чертыхнулся, поджег в камине кусок бумаги и, наконец, прикурил. А Ильич отправился к бару со спиртным. Как только Кенникен это заметил, в его руке мгновенно возник пистолет.
      - Что ты затеял, Ильич?
      - Хочу заправить зажигалку, - отозвался тот и показал баллончик бутана.
      - Брось, - резко приказал он. - Пойди и осмотри машину нашего гостя. Только внимательно, понял? Что искать, ты знаешь.
      - Там этого нет, Вацлав, - вмешался я.
      - Вот Ильич в этом и убедится, - отрезал он.
      Ильич поставил на место баллончик с бутаном и вышел. Кенникен продолжал поигрывать пистолетом.
      - С кем приходится работать! - пожаловался он. - Набрали олухов невесть откуда. Странно, что ты этим не воспользовался.
      - Почему? - пожал я плечами. - Я же знал, что в этой команде есть ты.
      - Верно, - согласился он. - Мы чертовски хорошо знаем друг друга. Слишком хорошо. Даже сомневаюсь, получу ли я удовольствие от предстоящего. Ведь это все равно, что причинять боль самому себе. Англичане говорят: "Мне больно разделять твою боль". Верно?
      - Я шотландец, - сухо заметил я.
      - Не вижу разницы. Кстати, чуть не забыл спросить о главном. Ты любишь эту девушку, Элин?
      Во мне все сжалось.
      - Она не имеет к этому никакого отношения, - сказал я.
      - Не волнуйся, - засмеялся он. - Я не причиню ей ни малейшего вреда. Готов поклясться - хоть на Библии, хоть на "Капитале" Карла Маркса, смотря что тебя больше устроит. Ты мне веришь?
      - Верю, - искренне ответил я.
      Черт побери, я действительно ему верил! Будь на его месте Слейд, то, поклянись он хоть собственной матерью, это бы ему не помогло. Но Кенникену я доверял абсолютно, он был человеком слова, хотя грубым и жестоким, но настоящим человеком.
      - Тогда скажи: ты любишь ее?
      - Мы собираемся пожениться.
      - Это не совсем прямой ответ, но я его принимаю, - засмеялся Кенникен. - Ты спишь с ней, Алан, правда? Вы наслаждаетесь близостью друг друга? Называете друг друга нежными именами? Достигаете вместе пика? Так, Алан?
      В его голосе явственно послышались металлические нотки.
      - Помнишь нашу последнюю встречу? Там, в лесу, когда ты пытался меня убить? Жаль, что ты оказался плохим стрелком, а ещё более грустно, что нанесенную тобой рану так и не удалось залечить. Так вот, если ты останешься в живых - а я ещё ничего не решил относительно этого, - то ни Элин, ни какая-нибудь другая женщина никогда не захочет стать твоей женой.
      - Я бы выпил еще, - прервал его я.
      Он взял мой стакан и снова наполнил его, но воды на сей раз налил значительно меньше.
      - Ты побледнел, - заметил он, передавая мне стакан.
      - Я понимаю тебя, - отозвался я, - но в любой профессии есть свой риск. Тебя не так волнует твоя рана и даже её последствия, как предательство. Верно, Вацлав?
      - Верно, - согласился он.
      - Но ты не там ищешь предателя. Кто тогда был твоим начальником в Москве?
      - Бакаев.
      - А моим?
      - Этот английский аристократ, лорд Таггерт, - улыбнулся Кенникен.
      - Ошибаешься, - покачал я головой, - для него это был слишком низкий уровень. Тебя предал твой начальник, который говорился с моим, а я был лишь инструментом в их руках.
      Кенникен расхохотался:
      - Мой дорогой Алан, ты начитался книг о Джеймсе Бонде!
      - Ты не спросил, кто был моим начальником, - заметил я.
      - Хорошо, так кто же он был? - продолжал веселиться Кенникен.
      - Слейд.
      Смех оборвался. Я невозмутимо продолжил:
      - Все было тщательно спланировано. Нас с тобой принесли в жертву, чтобы укрепить позиции Слейда. Тебе ничего не сказали именно для того, чтобы все выглядело абсолютно реально и безупречно. Так и получилось.
      - Глупости, - бросил Кенникен, но лицо его побледнело, а на щеке проступил шрам.
      - Только поэтому ты и провалился, - объяснил я. - И тебя, естественно, за это наказали, не могли не наказать, чтобы не возбуждать подозрений. Ты четыре года перекладывал бумажки в ссылке только за то, что честно выполнял свой долг. Тебя просто поимели, Вацлав.
      - Я не знаю никакого Слейда, - отозвался он и его взгляд окаменел.
      - Должен знать. Это тот человек, от которого ты получаешь приказы здесь, в Исландии. Да, ты счел вполне естественным, что командует операцией кто-то другой. После твоего провала тебе и не могли полностью доверять. А после успешного завершения дела, ты с почетом вернулся бы на прежнее место деятельности, твоя репутация была бы восстановлена. Только командует тобой тот же самый человек, которому ты обязан своим провалом в Швеции. Правда, забавно?
      Кенникен медленно встал и навел пистолет мне на грудь.
      - Я в курсе, кто провалил ту операцию. И даже могу сделать в нем пару симпатичных дырочек.
      - Не сомневаюсь, - кивнул я. - Но я только выполнял приказ, а идея принадлежала Слейду. Кстати, ты помнишь Джимми Беркби?
      - Даже не слышал о таком!
      - Естественно! Ты должен помнить Свена Хорнмунда. Того, которого я убил.
      - А, английский агент! Как же, как же... Вот после этого я тебе и поверил.
      - Идея Слейда. Как видишь, сработало. Только я не знал, кого убиваю. Вацлав, ты что, не видишь сходство почерка? Слейд пожертвовал одним агентом. Чтобы ты поверил другому, ведь люди для него ничего не значат. А потом принесли в жертву тебя, чтобы убедить сэра Таггерта. Кто от этого выиграл? Снова Слейд!
      Кенникен замер в опасной неподвижности, только уголок рта чуть-чуть подергивался.
      Я откинулся в кресле и взял стакан.
      - Между прочим, Слейд сейчас руководит операцией в Исландии с обеих сторон. Замечательно! Лучше просто не придумаешь! Только вот одна из марионеток отказалась повиноваться и порвала ниточки. То-то Слейд задергался!
      - Не знаю никакого Слейда, - повторил Кенникен деревянным голосом.
      - Неужели? - усмехнулся я. - Что же ты так напрягся? Если в следующий раз будешь говорить с ним, попроси сказать тебе правду. Конечно, он её не скажет, он даже не знает, как это делается. Но ведь тебе достаточно увидеть его реакцию, правда? При твоей-то проницательности...
      Кенникен никак не отреагировал. Я чуть-чуть нажал:
      - Подумай о потерянных в Ашхабаде годах, Вацлав. Поставь себя на место твоего начальника и подумай, что важнее: операция в Швеции, которую в любой момент можно возобновить, или возможность внедрить своего человека на самый верх английской разведки? Чтобы он, например, имел возможность общаться с премьер-министром...
      Кенникен вздрогнул. Он ничего не ответил, но хотя бы перестал целиться в меня. Я продолжил:
      - Интересно сколько времени потребовалось, чтобы создать новую резидентуру в Швеции? Более того, уверен, что твое начальство уже тогда держало наготове резервную группу.
      Я сказал это наобум, но, кажется, угодил прямо в десятку. Кенникен фыркнул, опустил руку с пистолетом и мрачно уставился в огонь.
      - Они не доверяли тебе, Вацлав, - тихо сказал я. - Ты отличный агент, но плохой актер, и не смог бы правдоподобно сыграть провал собственной операции. Меня тоже подставили. Так что мы оба в одном и том же дерьме.
      - Я выслушал тебя с большим интересом, - бесцветным голосом ответил Кенникен. - Но поскольку я не знаю никакого Слейда, то это всего лишь красивая сказка. Так что в дерьме, похоже, только ты.
      В этот момент открылась дверь и вошли двое мужчин.
      - Ну? - нетерпеливо рявкнул Кенникен.
      - Мы вернулись, - ответил один из них по-русски.
      - Это я вижу. И что? Кстати, познакомьтесь: вот тот самый Алан Стюарт, которого вы должны были сюда привезти. Так что же вам помешало? И где Игорь?
      - Его отвезли в больницу с сильными ожогами. Он...
      - Прекрасно! - с издевкой воскликнул Кенникен. - Просто великолепно! Ну, Алан, что ты на это скажешь? Юрия нам удалось отправить на траулер, так теперь Игорь оказался в больнице, где ему начнут задавать всякие вопросы. Что делать с этими идиотами, а?
      - Пристрелить, - усмехнулся я.
      - Пули жалко, - с усмешкой ответил он. - Нет, объясните мне, придурки, зачем нужно было стрелять? Поднимать такой шум, а?
      - Это он начал, - указал на меня один из мужчин.
      - А зачем вы ему это позволили? Три человека не могут по-тихому справиться с одним...
      - Их было двое.
      - Неужели? - поинтересовался Кенникен и покосился на меня. - И что же случилось со вторым?
      - Не знаю... Кажется, убежал.
      - Ничего удивительного, - небрежно заметил я. - Это был какой-то постоялец из гостиницы.
      На душе у меня было скверно. Значит, Кейс действительно смылся и оставил меня разбираться самостоятельно. Кенникену я его, конечно, но выдам, но обязательно поговорю... Если удастся, конечно.
      - И наверняка поднял тревогу, - проворчал Кенникен. - Ничего не можете сделать по-человечески. Где Ильич?
      - Разбирает машину на запчасти, - мрачно ответил один из мужчин.
      - Ну так пойди и помоги ему! - приказал Кенникен. - А ты, Григорий, останься и присмотри за нашим другом.
      - А выпить мне ещё можно, Вацлав? - поинтересовался я.
      - Почему бы и нет? Алкоголиком стать все равно не успеешь.
      Он вышел из комнаты, а Григорий занял позицию перед закрытой дверью и уставился на меня пустым взглядом. Я медленно поднялся на ноги, и он тут же выхватил пистолет.
      - Ты же слышал, что твой босс разрешил мне выпить напоследок, укоризненно заметил я.
      Дуло пистолета опустилось.
      Я пошел к бару, продолжая непринужденно болтать:
      - Уверен, что ты из Сибири, там все молчуны. Знаешь, тут нет водки, только виски. Но я не слишком люблю водку, я ведь шотландец, а не русский.
      Я повернулся к Григорию со стаканом в одной руке и бутылкой в другой. Так я и полагал, пистолет был нацелен мне в живот. Так я и думал: одно неверное движение - и мне конец. Но вот баллончика с бутаном у меня в рукаве он не заметил, а это было главным. Я поудобнее сел на стул, немного поерзал, а когда убедился, что баллончик благополучно перекочевал в щель между спинкой и сидением. Тут я позволил себе немного расслабиться и с удовольствием выпил.
      На каждом баллончике с бутаном имеется грозное предупреждение: огнеопасен. Уж если фирмы, которые терпеть не могут подобных надписей, их делают, значит, для этого имеются веские причины. Я подумал, что если бросить баллончик в камин, может получиться интересная картинка. Взрыв будет достаточно мощным, только я не знал, через какое время он произойдет. Бросить баллончик в огонь было очень легко, но кто-нибудь с хорошей реакцией может также легко его оттуда вытащить. Я не думал, что ребята Кенникена такие уж недотепы, как он их расписывал.
      Кенникен вернулся.
      - Ты сказал правду, - заявил он.
      - Я всегда говорю правду, жаль что это не всегда понимают мои собеседники. Значит, ты согласен со мной насчет Слейда?
      - Я вовсе не имел в виду ту глупую историю, - нахмурился Кенникен. Я говорю о том, что в твоей машине ничего нет. Где оно?
      - Не скажу.
      - Скажешь.
      Где-то в доме зазвонил телефон.
      - Давай заключим пари, - предложил я.
      - Мне не нужна кровь на этом ковре, - возразил он. - Так что вставай.
      Трубку кто-то снял: звонки прекратились.
      - Может, я все-таки сначала допью? - миролюбиво заметил я. - Тебя все равно вызывают.
      Действительно, дверь открылась и Ильич из-за неё сделал Кенникену знак.
      - Постарайся допить до моего возвращения, - бросил Кенникен и стремительно вышел.
      Я не успел ничего предпринять, как он вернулся. Вид у него был слегка озадаченный.
      - Человек, с которым ты был у гейзера, постоялец из гостиницы, его часом звали не Джек Кейс?
      - Понятия не имею.
      - И ты утверждаешь, что всегда говоришь правду, - грустно улыбнулся Кенникен и сел. - Впрочем, это уже неважно. Ситуация изменилась.
      - В каком смысле?
      - Мне больше от тебя ничего не нужно. И я получил приказ не применять к тебе пыток.
      - Спасибо! - искренне обрадовался я.
      - Можешь не благодарить, - мрачно ответил он. - Мне приказали просто убить тебя.
      Снова зазвонил телефон.
      - Почему? - хрипло спросил я.
      - Ты мешаешь, - пожал он плечами.
      - Ты бы лучше подошел к телефону, - посоветовал я. - Вдруг приказ снова поменялся?
      - В последнюю минуту? - криво усмехнулся он. - Не обольщайся, Алан. Как по-твоему, почему я вообще все тебе рассказываю? Ведь это у нас не принято.
      Я-то знал, но не хотел доставлять ему слишком много удовольствия, поэтому промолчал. Телефон смолк.
      - В библии есть хорошее изречение, - продолжил он. - "Око за око, зуб за зуб". Я все задумал в соответствии с библией, но, к сожалению, не смогу это сделать. Но я видел, что тебе страшно, и это меня в какой-то степени удовлетворяет.
      - Рейкьявик! - возвестил Ильич, просунув голову в дверь.
      - Иду! - раздраженно отозвался Кенникен. - А ты ещё немного понервничай, ладно?
      - Дай сигарету, - попросил я.
      - Молодчина! - расхохотался он. - Настоящий англичанин! Как же без традиционной последней сигареты? Держи! Еще что-нибудь?
      - Да. Пригласительный билет на Миллениум.
      - Извини, старик. Все билеты для тебя уже проданы, - расхохотался он и вышел из комнаты.
      Я сунул в рот сигарету, похлопал себя по карманам, потом очень медленно поднял с пола клочок бумаги и со словами "Прикурю, пожалуй", склонился к огню. Вряд ли мой страж заметил, как я бросил баллончик в самый центр пламени. А я вернулся на место, жестикулируя и произнося какие-то пустые фразы. Мне нужно было, чтобы Григорий смотрел на меня, а не на огонь, и я своего добился. Но мне понадобилось немало выдержки, чтобы самому не смотреть в ту сторону. К тому же вернулся Кенникен.
      - Дипломаты! - произнес он, словно выругался. - Будто мне без них делать нечего. Ладно, поднимайся и пошли.
      - Я ещё не докурил.
      - Докуришь на улице.
      Взрыв в закрытом помещении был оглушительным. Горящий уголь обжег Григория, который заорал и уронил пистолет. Мне уголь опалил шею, но я стерпел, кинулся вперед, схватил пистолет и повернулся к Кенникену. Но тот успел сориентироваться и швырнул в меня настольную лампу. Я увернулся и одновременно выстрелил, а лампа угодила прямо в голову Ильича, который как раз решил выяснить, что происходит, и открыл дверь.
      Я выскочил в открытую дверь и помчался прочь из дома, мимо раскуроченного "Фольксвагена", в темноту, к дороге. Я бежал по базальтовым плитам и все время помнил, что малейшая неловкость может обернуться сломанной или вывихнутой ногой, после чего меня тут же схватят. А что произойдет потом, было предельно ясно: расстреляют на месте.
      Обернулся я только тогда, когда выскочил на ровную дорогу. В окнах домика плясало пламя, слышались крики, но за мной никто, похоже, не гнался. И тут же кто-то сзади одной рукой схватил меня за горло, а другой приставил к спине пистолет.
      - Брось оружие! - приказали мне по-русски.
      Я подчинился - и тут же оказался лежащим навзничь на земле, а в лицо мне ударил луч электрического фонарика.
      - Господи, это ты! - произнес Джек Кейс.
      - Убери фонарь, - попросил я, с трудом поднялся на ноги и начал растирать шею. - Куда ты подевался, когда началась заварушка у гейзера?
      - Извини, что так вышло, - покаянно сказал Джек, - но он ведь был в гостинице. Так что мне пришлось...
      - Что?! Ты же сказал...
      - Я не имел права признаваться тебе в этом, - с отчаянием в голосе сказал Кейс. - Ты был в таком состоянии, что вполне мог его прирезать.
      - Ничего не скажешь, ты настоящий друг, - с горечью отметил я. Впрочем, сейчас не до подробностей. Где твоя машина?
      - Там, на дороге.
      - Хорошо. Джек, сообщи Таггерту, что я отвезу посылку в Рейкьявик.
      - Обязательно, только давай сначала выберемся отсюда.
      - Как скажешь, Джек, - отозвался я и нанес ему резкий удар под дых, а потом рубанул по шее ребром ладони. Он рухнул к моим ногам, а я тут же распластался рядом с ним, потому что услышал звук мотора. Машина проехала мимо и помчалась в ту сторону, откуда я только что сбежал. Больше я никому не доверял, даже Джеку. В рукопашной схватке на ковре мы с ним были равны, но тут я легко вырубил его, потому что он не ожидал ничего подобного. Что ж, и я не ожидал, что он бросит меня на растерзание русским головорезам. Немного полежит и очнется, а я уже буду далеко.
      Я обыскал карманы Джека, забрал ключи от машины и пистолет. Машина оказалась "Вольво", которая легко завелась и повезла меня обратно к Элин, но самым кружным путем, который только можно было выбрать. Я хотел ехать как можно дольше и основательно запутать следы.
      Глава восьмая
      1
      Я добрался до места к пяти утра, и не успел выйти из машины, как Элин оказалась у меня в объятиях.
      - Алан! - вскричала она вместо приветствия. - У тебя кровь на щеке!
      Я приложил руку к щеке и почувствовал довольно болезненный порез. Наверное, зацепило, когда взорвался баллончик с пропаном.
      - Пойдем в дом, - попросил я.
      В холле нас встретила Сигурлин. Она оглядела меня с ног до головы и заметила:
      - У тебя куртка прожжена.
      - Да, - согласился я. - Не досмотрел.
      - Что случилось? - спросила Элин.
      - Поговорил с Кенникеном, - вяло отозвался я.
      У меня наступила реакция, я ощущал какую-то невероятную слабость, даже разговаривать было трудно.
      - Кофе есть? - спросил я у Сигурлин.
      - Да что случилось? - почти закричала Элин. - Что Кенникен?
      - Позже, все позже.
      - У тебя такой вид, будто ты неделю не спал, - бесстрастно отметила Сигурлин. - Наверху есть кровать...
      - Нет, - покачал я головой, - мы... уезжаем.
      - Но перед этим нужно выпить кофе, - сказала Сигурлин, переглянувшись с Элин. - Все готово, я с вечера держу кофейник на огне. Пошли на кухню.
      Я высыпал чуть ли не половину сахарницы в обжигающий черный напиток. Кофе был потрясающим. Сигурлин выглянула в окно и увидела "Вольво".
      - А где наша машина?
      - Развалилась, - скривился я. - Сколько я тебе должен, Сигурлин?
      - Не к спеху, - отмахнулась она. - Элин мне все рассказала.
      В её голосе явственно слышались нотки осуждения.
      - Зря ты это сделала, Элин, - тихо заметил я.
      - Мне нужно было с кем-то поговорить! - взорвалась она.
      - Ты должен пойти в полицию, - вынесла свой вердикт Сигурлин.
      - Не стоит, - покачал я головой. - Пока потери несут только профессионалы, которые умеют рисковать и всегда к этому готовы. Но любой посторонний человек, даже в полицейской форме, мгновенно станет жертвой, причем невинной. А я этого не хочу.
      - Но зачем оставлять все на этом уровне? Пусть этим займутся политики и дипломаты.
      Я вздохнул и откинулся на спинку кресла.
      - Сигурлин, когда я впервые приехал в эту страну, кто-то сказал мне, что существуют три вещи, которые исландец не может объяснить никому, даже другому исландцу: политическую систему страны, её экономическую политику и законы о выпивке. Последнее пока не при чем, но политика и экономика по-прежнему необъяснимы.
      - Я даже не понимаю, о чем ты говоришь, - заметила Элин.
      - Об этом холодильнике, - невозмутимо отозвался я. - Об электрической кофемолке и чайнике. О радиоприемнике, наконец. Все это импортируется, а импорт не может существовать без экспорта, правильно? Исландия может экспортировать рыбу, баранину и шерсть, так? Косяки сельди и без того отошли на несколько сотен километров от вашего побережья. По-моему, неприятностей достаточно.
      - К чему ты клонишь? - нахмурилась Сигурлин.
      - К тому, что в этот процесс вовлечены три нации: англичане, американцы и русские. Если вынести мою проблему на дипломатический уровень, тут же возникнут самые невероятные осложнения. Некоторые исландцы начнут вопить о нежелательном американском военном присутствии. Другие попытаются возобновить склоки между Исландией и Англией вокруг правил о ловле рыбы. Третьи вспомнят о том, что основным торговым партнером страны сейчас является Россия. Как ты относишься к русским, Сигурлин?
      - Прекрасно, - мгновенно ответила она. - Они много для нас сделали.
      - Допустим. Но если в правительстве кое-что узнают, эти прекрасные отношения могут тут же испортиться. Кому это нужно?
      Элин и Сигурлин переглянулись. Я терпеливо ждал результата их размышлений.
      - Он прав, - наконец изрекла Сигурлин.
      Наконец-то! Исландцы думают медленно, но обычно приходят к правильным выводам. Это не ирландцы, которые сначала действуют, а потом думают. Если, конечно, к этому времени кто-то вообще остается в живых.
      - Чем меньше политики, тем лучше, - продолжил я. - Не нужно разводить международную грязь в Исландии, я слишком люблю эту страну. И, кажется, я знаю прекрасный выход из положения.
      - Отдай им посылку! - воскликнула Элин. - И все сразу наладится.
      - Именно это я и собираюсь сделать, - согласился я. - Но только на моих условиях. А сейчас прошу прощения, мне нужно кое-что обдумать.
      Обдумать мне предстояло не кое-что, а очень многое. Например, то, что Кенникен в любой момент может по номеру "Фольксвагена" узнать адрес владельцев. Узнать - и сделать соответствующие выводы, то есть появиться здесь уже через несколько часов.
      - Сигурлин, ты не могла бы уехать к мужу? - спросил я.
      - Зачем? - изумилась она, но тут же поняла причину. - Наша машина!
      - Правильно. Лучше, если тебя не будет дома когда явятся названные гости. Когда Гунар должен вернуться?
      - Через три дня.
      - Замечательно! Через три дня все точно закончится.
      - А вы с Элин куда поедете?
      - Лучше не спрашивай, - вздохнул я. - Ты и так слишком много знаешь. А я хочу ещё забрать отсюда наш джип. Его нужно спрятать.
      - Можешь просто поставить его в конюшню.
      - Отличная идея! Тогда я сейчас кое-что переложу из джипа в "Вольво". Это займет всего несколько минут.
      Я пошел в гараж и занялся упаковкой боеприпасов, раздумывая, куда бы прятать проклятую электронную деталь. И тут вошла Элин.
      - Куда мы едем? - спросила она с порога.
      - Не мы, а я. Ты едешь с Сигурлин.
      - Великолепно! - воскликнула она с хорошо знакомым мне упрямым выражением. - Просто замечательно! Но, представь себе, я люблю свою страну не меньше, чем ты, и хочу помочь ей избежать неприятностей.
      - Элин, - с трудом удерживаясь от смеха, произнес я, - но как ты сможешь это сделать?
      - Как и любой исландец, - ответила она.
      В этом высказывании, безусловно, что-то было.
      - Но ты же не понимаешь, что происходит, - попытался я возражать.
      - А ты сам-то понимаешь? - отпарировала она.
      - Кажется, начинаю понимать. Почти наверняка Слейд - русский агент, а мне удалось настроить против него Кенникена. Во всяком случае, когда они встретятся, мне бы не хотелось оказаться на месте Слейда. Кенникен предпочитает сразу действовать.
      - Кстати, что произошло вчера вечером?
      - Ничего хорошего, - ответил я быстро. - Иди собирайся. Через час в доме не должно быть никого.
      - Так куда ты едешь?
      - В Рейкьявик. Но по дороге хочу заехать в Кефлавик.
      - Это вовсе не по дороге! - удивилась Элин. - Только если сделать огромный крюк в южном направлении, ты попадешь сначала в Кефлавик. Иначе обязательно придется ехать туда через Рейкьявик.
      В том-то все и дело! Сеть дорог в Исландии была не слишком разветвленной, и если у Отдела не хватает людей, чтобы заблокировать мне путь, то у Кенникена их наверняка вполне достаточно. Более того, достаточно держать под контролем две дороги, чтобы перекрыть мне путь на Рейкьявик. И радиотелефон теперь работал не за меня, а против.
      - Ты чертовски права, дорогая, - со вздохом сказал я. - Кажется, мы в капкане.
      - А вот и нет! - улыбнулась Элин. - Я знаю выход, о котором никто не догадается. Даже Кенникен.
      - Какой же? - недоверчиво спросил я.