С. С. Балашов

Алексеевы

Выражаем сердечную благодарность глубокоуважаемому Виктору Ивановичу Тырыжкину морально поддержавшему и материально обеспечившему издание этой книги, а также серии из 7 уникальных книг по возникновению и жизненному развитию Московского Художественного Театра под руководством Народного артиста СССР К. С. Алексеева-Станиславского, выходца из самобытного и талантливого старинного рода русских купцов Алексеевых.

Директор Музея МХАТ И. Л. Корчевникова

Племянник К. С. Станиславского, автор этой книги, С. С. Балашов

Хранитель музея предпринимателей, меценатов и благотворителей Е. И. Калмыкова

Директор музея предпринимателей, меценатов и благотворителей Л. Н. Краснопевцев

В последние годы появилось немало интересных и ценных работ, посвященных ключевой проблеме нашего прошлого и настоящего – Российскому предпринимательству. Есть серьезные современные работы о Морозовых, Рябушинских, Гучковых, Кузнецовых, Третьяковых, Сытиных, Щукиных, Мамонтовых и др., интереснейшие мемуары, дневники, письма Хлудовых, Найденовых, Чумаковых, Мекков, Сабашниковых, Ламанского, Четверикова, Бахрушина и др.

Напечатаны, благодаря усилиям современных меценатов, ценные работы о К. С. Алексееве (Станиславском), в основном, как о театральном деятеле. Но в целом об Алексеевых, семье, сумевшей преодолеть катастрофу 1917 года, остаться в России и продолжать занимать важнейшие позиции в ее культуре и обществе, практически ничего нет.

Алексевы трудны, труднее других для показа и анализа. И тем ценнее инициатива С. С. Балашова, соединяющего в одном лице мемуариста и исследователя. Об Алексеевых пишет свой родной человек, знающий много семейных преданий и оценок разного рода, и соединяющий внутреннюю семейную историю с обширной информацией, распыленной по многим рукописным и печатным источникам.

Алексеевы по праву входят в славную когорту крепостных хозяйственных мужиков, ставших во второй половине XVIII – начале XIX вв. «отцами-основателями» российского капитализма. Это они вывели Россию к началу XIX века в пятерку самых развитых в экономическом отношении стран мира. Начав с торговли горохом с лотка на Красной площади в Москве в середине XVIII века, Алексеевы за сто с лишним лет создали систему высококвалифицированных производств золотой и серебряной канители, электропроводов, кабелей, деталей электроламп, разрабатывали на Востоке месторождения меди, золота, серебра, платины, разводили высокопородных овец, лошадей, крупный рогатый скот в Сибири и на Дону вели скупку и очистку шерсти и хлопка на заводах Средней Азии и на Украине. Алексеевы вели крупные финансовые операции, и кроме двух своих акционерных обществ, являлись совладельцами шести крупных текстильных фирм. Капиталы Алексеевых составляли десятки миллионов рублей.

Начиная с 1812 года, Алексеевы – активные общественные деятели Москвы. двое из них, Александр Васильевич и Николай Александрович, избирались московскими Городскими Головами. Причем, деятельность Николая Александровича Алексеева определила поворот в развитии Москвы, в ее превращении из большой деревни с дворцами феодалов в центре в современный благоустроенный город. Большой опыт общественного служения в соединении с вековой практикой организации успешной совместной работы тысяч людей на производстве составил ценнейший человеческий капитал Алексеевых, блестяще использованный на пятой ступеньке рода Константином Сергеевичем Алексеевым-Станиславским, председателем Совета директоров одной алексеевской фирмы, директором другой и создателем Московского Художественного театра и системы Станиславского.

Алексеевы и культура. С. С. Балашов представляет целую цепочку этого соотношения. Начинается она с основательницы рода, крепостной крестьянки Шереметева Правковьи Григорьевны (урожденной Артемьевой), близкой по своему положению дочери кучера графа к миру его театральных увлечений. А кончается автором книги, квалифицированным инженером-оптиком, автором ряда серьезных технических работ и одновременно руководителем народных драматических коллективов. В середине этой цепочки К. С. Станиславский.

Культурная жизнь и деятельность «массы» Алексеевых, а не одного Константина Сергеевича – это многолетние творческие и личные связи и контакты с Ф. И. Шаляпиным, Л. В. Собиновым, П. С. Олениным, артистами Художественного и других театров Москвы.

И, наконец, третий аспект работы С. С. Балашова – Алексеевы после революции. Всем было тяжело в эти десятилетия, а «бывшим» – вдвое и втрое. Самого Станиславского выселяли в коммуналку, брата, племянника и племянниц расстреливали. Остальные оказывались классово-чуждыми, ненужными, «лишенцами» во всех отношениях. И никакой паники, истеричных воплей о конце света, столь частых в те времена и позже. ни одного случая морального падения. Очень достойное мужественное поведение, взаимная поддержка и помощь засчет своих скудных ресурсов. Высокие образцы человеческого повседневного физического и духовного героизма и стойкости. Буржуазный трудовой практицизм и выносливость бывших мужиков помогали им находить и делать любую работу, добывать хлеб и дрова для продолжения своей жизни.

У нас принято восторгаться «героизмом проклятий» эмигрантов. Но оставаться, как Алексеевы, и продолжать работать в культуре ради ее сохранения было и труднее, и важнее для страны. К тому же, подавая пример сохранения равновесия и устойчивости в трудных условиях. Все это изложено автором очень просто, скромно.

И последнее. Автор, Степан Степанович Балашов, сам – подлинный Алексеев. Всю жизнь провел по законам и принципам своего рода. С. С. Балашов – явление негромкое, но обойти его молчанием неправильно. Его книга, помимо его воли и желания, даст и ему оценку, оставит его вместе с его предками, современниками и будущими поколениями.

Хранитель Музея предпринимателей, меценатов и благотворителей Л. Н. Краснопевцев

Директор Музея предпринимателей, меценатов и благотворителей Е. И. Калмыкова

Алексеевы

На рубеже XIX-XX веков театральная семья купцов-фабрикантов Алексеевых занимала видное место среди московской интеллигенции. Конечно, прежде всего это было связано с именем Константина Сергеевича Алексеева-Станиславского, уже в то время известного актера и режиссера, одного из основателей Общества искусства и литературы, а также Московского Общедоступного Художественного театра.

Брачные узы многих Алексеевых связывали их родством и свойством (своячеством) с видными семьями московской интеллигенции – меценатами Мамонтовыми, Боткиными, Третьяковыми, Бостанжогло, художниками Васнецовыми и Поленовыми.

Для меня род Алексеевых начинался с дедушки Сережи (Сергея Владимировича) и его жены, нашей бабушки Лизы (Елизаветы Васильевны) – родителей моей мамы, дяди Кости Алексеева-Станиславского, их братьев и сестер, из которых, в моем детстве, мы знали ближе других дядю Володю, тетю Нюшу, тетю Любу и в меньшей степени – тетю Зину, с их семьями.

Бабушка Лиза была крестной матерью моей сестры Аллы.

Вопросом, кто были родители наших бабушек и дедушек, я никогда не интересовался, знал только, что мамой бабушки Лизы была француженка, артистка Мари Варлей, и что ее наследственностью объясняли массовый острый интерес членов семьи Алексеевых к театру.

Примечательно, что все братья и сестры, а также жены и мужья некоторых из них, принадлежавшие к поколению дяди Кости Алексеева-Станиславского, за исключением тети Любы^[1], соприкоснулись, в большей или меньшей степени, с профессиональным театром или с театром, близким к профессиональному, как это было в Обществе искусства и литературы. Не этим ли обстоятельством можно объяснить, что все поколение этих людей и их детей (то есть людей уже моего поколения) привыкли говорить на чистейшем русском литературном языке (московском говоре), а Владимир Сергеевич Алексеев (дядя Володя) впоследствии преподавал в Оперной студии К. С. Станиславского орфоэпию – то есть правила литературного произношения.

Итак, о своих предках далее бабушки Лизы и дедушки Сережи я, в юные годы, практически ничего не знал. И вот однажды мне довелось присутствовать в семейной обстановке при разговоре о родословной семьи Алексеевых и кто-то сказал, что нашим прапрапрадедом был ярославский огородник, торговавший вразнос горохом с лотка на улицах Москвы. Это стало для меня новостью, но я не принял ее всерьез и счел шуткой – не может быть, чтобы у такой рафинированной интеллигентной семьи, как Алексеевы, предок был огородником, да еще торговал вразнос с лотка!

Однако составленное (на основе семейных рассказов, документов, дневников и других материалов) моим двоюродным братом Георгием Андреевичем Штекером «Генеалогическое древо» рода Алексеевых подтверждает довольно близкую к этому картину.

С тех пор я стал интересоваться отдаленными, обширными и путаными родственными связями и семейной хроникой, а также связями семьи Алексеевых по линиям свойства (своячества), по своей разветвленности и значимости (если так можно сказать!) оказавшимися весьма интересными.

Теперь я ставлю перед собой задачу сжато рассказать об этих связях в начале данной книги, чтобы читателям стали ясны истоки семьи Алексеевых и той ее ветви, к которой принадлежит К. С. Станиславский, все его братья, сестры и мы, их дети.

Действительно, родоначальником будущей семьи Алексеевых был крепостной и, следовательно, бесфамильный крестьянин деревни Костиной, селения Высоцкого, Служня стана Ярославского уезда Алексей Петров сын, то есть Алексей Петрович (1724—1775). Принадлежал он помещице Наталии Никифоровне Ивановой, от которой получил вольную. Когда это произошло, неизвестно; дошли сведения, что после переезда в Москву он в 1746 году был причислен к московскому купечеству по указу Главного магистрата.

Алексей Петров сын является прямым прапрадедом Константина Сергеевича Станиславского и всех его братьев и сестер, в том числе моей мамы и, следовательно, я его прапраправнук.

Алексей Петрович был женат на вольноотпущенной крестьянке, дочери конюха графа П. Б. Шереметева, Прасковье Григорьевне Артемьевой, (1728—1769).

Независимо от Г. А. Штекера, мой единоутробный брат Герман Васильевич Севастьянов также интересовался происхождением семьи Алексеевых и по сведениям, собранным им из других источников, установил нижеследующее:

«… Наш Алексеевский предок был крепостным какой-то ярославской помещицы, но работал огородником (на оброке) у графа П. Б. Шереметева в Останкине. Там он влюбился в дочку кучера графа; не обошлось без интриги, очевидно, кучер разговорился с графом. Алексей Петров сын, то есть Алексей Петрович (фамилий, напомню, у крепостных не было), женился на дочке кучера Шереметева, а на Вербное воскресенье Алексея Петрова сына и его жену освободили от крепости: граф – жену, а его – ярославская помещица.

Вероятно, Алексей Петров сын и приобрел тогда фамилию Алексеева, как полагалось в то время – потому-то в России столько Петровых, Ивановых, Сидоровых, что крепостным, получавшим вольную, давали фамилию по имени. Он прежде всего занялся тем, что продавал на Красной площади зерна для кормления голубей.

В свое время Петр Великий провел реформу и учредил чины и сословия: дворянство, мещане, крестьяне и купечество первой, второй и третьей гильдий. Кроме того, как специальная честь старой столице, было учреждено сословие московских купцов, то есть именитое купечество.

Первыми принятыми в московское именитое купечество были Плавильщиковы – в 1725 году. Затем был долгий перерыв. За это время Алексей Петрович так расторговался зернами, что завел мастерскую с шестью рабочими, которые кустарно тянули из серебра и золота нити для мундиров военных и гражданских, а также для церковных риз. В 1746 году А. П. Алексеева записали в сословие московского купечества»^[2].

У Алексея Петровича и Прасковьи Григорьевны было трое детей:

дочь – Аксинья Алексеевна, рождения 1748 года, которая вышла замуж за крестьянина деревни Фениной Гжельской волости Родиона Федорова;

сын – Семен Алексеевич (1751—1823), ставший родоначальником двух ветвей Алексеевых «Рогожских»;

сын – Василий Алексеевич (1760—1807), положивший начало двум ветвям Алексеевых – Алексеевым «Строгановским» и Алексеевым «Покровским». Его два сына Александр и Иван Васильевичи Алексеевы были купцами – суконными фабрикантами.

Итак, родоначальник всех Алексеевых, Алексей Петров сын, видимо, был человеком исключительно инициативным, предприимчивым и энергичным, и эти качества передал своим детям и потомкам. Его сын Семен Алексеевич стал хорошим его помощником, благодаря чему семья начинает материально крепнуть, обогащаться и выдвигаться в купеческой среде. московский купец второй гильдии Семен Алексеев сын в 1785 году основывает в Москве фабрику по изготовлению золотой и серебряной канители (золотых и серебряных нитей), в дальнейшем, к концу XVIII века становится московским купцом первой гильдии, то есть обладает уже порядочным капиталом, занимает видное положение в среде именитого московского купечества, имеет звание коммерции советника. В его положении оставаться без фамилии было неудобно, поэтому, по роду производства его фабрики, ему присвоили фамилия Серебреников, однако она не прижилась и все продолжали называть его Семен Алексеев сын и просто Семен Алексеев. К концу жизни он сам и все его дети уже официально носили фамилию Алексеевых.

Люди поколения моей мамы, дяди Володи, дяди Кости Станиславского, тети Зины являются правнуками и правнучками Семена Алексеевича Алексеева.

Семен Алексеевич Алексеев (Серебреников) был женат дважды. Первый брак его оказался бездетным. Второй раз он женился в возрасте 35 лет (в 1786 году) на девице Вере Михайловне Вишняковой (1774—1849), 12 лет. У них родились шесть детей – четыре дочери и два сына: Петр Семенович Алексеев (1794—1850) и Владимир Семенович Алексеев (1795—1862), от которых пошли две ветви Алексеевых «Рогожских».

По семейным преданиям, очень богатые именитые московские купцы Семен Алексеевич и Вера Михайловна Алексеевы были люди степенные, скупые и от этого относительно скромные в личной жизни, то есть в своих привычках.

Далее я буду касаться только линии Алексеевых «Рогожских», ведущей свое начало от Владимира Семеновича Алексеева, женившегося в 1820 году на Елизавете Александровне, урожденной Москвиной (1803—1850). Она была дочерью московского купца, коммерции советника Александра Осиповича Москвина (1762—1831) и Евдокии Григорьевны Котовой-Кирьяковой.

Елизавета Александровна болела туберкулезом и умерла в возрасте 47 лет; видимо, от нее появился у потомков семьи Алексеевых наследственный туберкулез, особенно отразившийся на детях Анны Сергеевны Штекер, родной сестры моей мамы. В сильной форме болел туберкулезом Игорь Константинович Алексеев, сын К. С. Станиславского и М. П. Лилиной.

Прежде чем рассказывать о семье Владимира Семеновича и Елизаветы Александровны Алексеевых, являющихся моими прадедом и прабабушкой по линии мамы, пора пояснить, почему Алексеевых, ведущих начало от Семена Алексеевича Алексеева (Серебреникова), называют «Рогожскими».

В книге Н. К. Ламана, А. Н. Белоусовой, Ю. И. Кречетниковой «Заводу „Электропровод“ 200 лет» (Энергоатомиздат, Москва, 1985) на страницах 8-11 говорится о том, что свою историю завод ведет от фабрики волоченого и плащеного золота и серебра, созданной в 1785 году в Москве Семеном Алексеевым, купцом второй гильдии, торговавшим в Москве в Серебряном ряду, и что в то время его владения с фабрикой находились на Большой Якиманской улице.

При оккупации Москвы наполеоновской армией семья Семена Алексеева эвакуировалась в Муром, а владения его сгорели. По возвращении в Москву С. Алексеев продает сгоревший участок земли на Якиманке Петру Михайловичу Вишнякову (брату жены) и покупает новый, с большим уцелевшим господским домом на Большой Алексеевской улице, близ Рогожской заставы, а на соседней Малой Алексеевской улице возрождает свою золотоканительную фабрику. С тех пор Алексеевых, поселившихся между Таганкой и Рогожской заставой, ближе к последней, стали называть Алексеевыми «Рогожскими».

Алексеевых «Рогожских», происходивших от Петра Семеновича Алексеева, брата моего прадедушки Владимира Семеновича Алексеева, мы совсем не знали и мало что слышали про них.

Вернемся к семье Владимира Семеновича и Елизаветы Александровны Алексеевых.

У них было восемь детей:

Александр Владимирович Алексеев (1821—1882);

Вера Владимировна Алексеева, в замужестве Сапожникова (1823—1877);

Надежда Владимировна Алексеева, в замужестве Беклемишева (1825—1865);

Семен Владимирович Алексеев (1827—1873);

Анна Владимировна Алексеева, в замужестве Кисловская (1831—1891);

Екатерина Владимировна Алексеева, в замужестве Якунчикова (1833—1858);

Сергей Владимирович Алексеев (1836—1893) и Татьяна Владимировна Алексеева, в замужестве Костомарова (1839—1892).

Похоже, все они родились в барском доме на Большой Алексеевской улице, купленном их дедом Семеном Алексеевичем Алексеевым. Здесь дочери, видно, жили до замужества, а сыновья Александр и Сергей продолжали жить и после женитьбы. Сын Семен, оставшийся холостяком, тоже, скорее всего, жил в этом доме. По семейным рассказам был он мужчиной внешне интересным и пользовался большим успехом у женщин. Говорили даже, что он состоял в тайных интимных отношениях с Елизаветой Михайловной Алексеевой, урожденной Бостанжогло (1830—1908), женой своего старшего брата Александра – дамой очень властной, игравшей в семье своего свекра Владимира Семеновича одну из главных ролей.

Бытовало мнение в семье, что Владимир Семенович был человек добрый, простой и обходительный, хороший муж и семьянин, набожный, очень честный и порядочный в деловых отношениях, умевший ладить с людьми. В повседневных привычках и обиходе был прост и невзыскателен, хотя, породнившись с семьей Москвиных (видимо, интеллектуально стоявшей выше семьи Семена Алексеевича Алексеева), жил как барин.

Унаследованная Владимиром Семеновичем от родителей Семена Алексеевича и Веры Михайловны скромность и целомудренность в привычках, в образе жизни, а также честность и порядочность Владимира Семеновича в делах передались его младшему сыну Сергею Владимировичу (моему дедушке Сереже) и его сыновьям – старшему сыну Владимиру Сергеевичу и второму сыну Константину Сергеевичу (Станиславскому), которые всю свою жизнь (не поддаваясь влиянию развращенного и распущенного конца XIX – начала XX веков) оставались скромны в своих привычках и обязательны в делах.

Мой дедушка Сергей Владимирович с 14 лет (видимо, после кончины матушки Елизаветы Александровны) работал на золотоканительной фабрике Алексеевых «Рогожских» и, пройдя постепенно все должностные ступени от мальчика на побегушках до руководителя фабрики, знал производство досконально, а к концу жизни вообще возглавил фирму.

Потомственный почетный гражданин, коммерции советник Сергей Владимирович Алексеев для занимаемого им положения в среде московских купцов-промышленников был человеком достаточно образованным, владел французским и немецким языками, имел прекрасный почерк, был начитан и обладал математическими и, видимо, экономическими знаниями, достаточными для ведения торговых дел.

После смерти матери старшая (на 13 лет) сестра Вера Владимировна Сапожникова в какой-то мере старалась восполнить подрастающему Сереже материнскую ласку и заботу; это явилось причиной их близких отношений до самого конца жизни Веры Владимировны. В 1869 году они совместно покупают подмосковную усадьбу Любимовку (в 30 верстах от Москвы по Ярославской железной дороге), которую через несколько лет как бы делят на две самостоятельные части: одна отходит к семье сестры, другая – к семье брата. Вероятно, это обстоятельство определило также для старших детей моего поколения большую близость с детьми Сапожниковых, чем других сестер и братьев дедушки Сергея Владимировича.

Веру Владимировну Алексееву в 16 лет выдали замуж за купца Григория Григорьевича Сапожникова (1810—1847), бывшего на 13 лет ее старше. У них родилось шестеро детей – четыре брата и две дочери, из которых трое детей умерли в малолетнем возрасте. Остались в живых Александр Григорьевич (1842—1877), Владимир Григорьевич (1843—1916) и Елизавета Григорьевна (1847—1908).

Александр Григорьевич любил покутить и был любимцем женщин, Владимир Григорьевич был его противоположностью – тих и скромен. Женился он на своей кузине Елизавете Васильевне, урожденной Якунчиковой (1856—1937), дочери Екатерины Владимировны Алексеевой-Якунчиковой, о семье которой речь впереди. Елизавета Васильевна Сапожникова, женщина добрая, сердечная, всегда готовая всем помочь, полюбилась Владимиру Григорьевичу чуть ли не с детских лет, и он пронес свое чувство к ней через всю жизнь. Насколько я помню, жила она до конца дней своих у Красных ворот, кажется, в бывшем своем доме на Каланчевском сквере и умерла в 1937 году.

Моя мама (жившая в Петрограде-Ленинграде с начала 1913 года) была двоюродной сестрой Елизаветы Васильевны и, приезжая в Москву, при возможности навещала ее и иногда брала меня с собой.

У Елизаветы Васильевны и Владимира Григорьевича Сапожниковых тоже было шестеро детей (моих троюродных братьев и сестер) – три сына и три дочери, из которых смутно я помню только Веру Владимировну (умерла в 1939 году). Все три дочери Сапожниковых красотой не отличались и замужем не были. Вера, видимо, перенесла детский паралич – одна ее рука всегда была прижата к телу.

Григории Владимирович (1888—1938), человек очень набожный, жил один в лесу около Любимовки, в избушке; потом он вдруг влюбился в Елизавету Ивановну Самарину (1891 года рождения), горничную его матери, и женился на ней. Елизавету Ивановну отправили в Англию, где она училась два года и, очевидно, будучи от природы способной и восприимчивой, вернулась человеком, умеющим прекрасно держаться в обществе, и даже более интеллигентным, чем сами Сапожниковы.

Слышал, что Сергей Владимирович Сапожников (1888—1942) с детства заикался и, чтобы скрыть это, старался говорить нараспев. Он прекрасно и очень эмоционально играл на рояле.

Двоюродная сестра моей мамы, дяди Кости (Станиславского) и их братьев и сестер Елизавета Григорьевна Сапожникова (1847—1908) вышла замуж за Савву Ивановича Мамонтова (1841—1918), богатого мецената, организатора известного в Москве театрального любительского кружка, в котором ставились драматические спектакли, и иногда в них участвовал молодой Костя Алексеев, у которого, в родительском доме, был свой любительский театральный кружок, называвшийся «Алексеевским».

Савва Иванович собрал вокруг себя плеяду знаменитых талантливых русских художников: В. Д. Поленова, братьев Виктора и Аполлинария Васнецовых, И. Е. Репина, И. И. Левитана, М. А. Врубеля, В. А. Серова, М. В. Нестерова и других. Все талантливое и прогрессивное в русском художественном искусстве (в частности, в театральном, декоративном) и в русском оперном искусстве поддерживалось и опекалось С. И. Мамонтовым. Он был инициатором и создателем частной Русской оперы на профессиональном уровне, в которой пели знаменитые впоследствии певцы, в том числе Ф. И. Шаляпин.

Мамонтов построил Ярославскую железную дорогу, соединившую далекий Архангельск с Москвой. Когда Сергей Владимирович Алексеев и Вера Владимировна Сапожникова приобрели усадьбу Любимовку, Савва Иванович выстроил на проходящей приблизительно в трех верстах от Любимовки железнодорожной линии платформу-станцию «Тарасовка» (ныне «Тарасовская»).

У Елизаветы Григорьевны и Саввы Ивановича Мамонтовых было пять детей – три сына и две дочери (мои троюродные братья и сестры): сыновья Сергей (1867—1915), Андрей (1869—1891), Всеволод (1870—1951); дочери Вера (1875—1907) и Александра (1878—1952).

Сергей Саввич был довольно известным поэтом.

Про Андрея Саввича, много болевшего и умершего молодым, говорили, что он проявлял очень большие способности к живописи и мог бы стать выдающимся художником.

Всеволод Саввич Мамонтов был хранителем Абрамцевского музея^[3].

Вера Саввишна вышла замуж за прокурора Святейшего Синода Александра Дмитриевича Самарина; жизнь ее не была счастливой и примечательной, но эта женщина осталась в русском искусстве и памяти потомков благодаря портрету, написанному с нее в 1887 году В. А. Серовым в подмосковном имении Мамонтовых Абрамцеве (это его знаменитая очаровательная «Девочка с персиками»), а также портрету кисти В. М. Васнецова (1896).

Упоминавшийся уже ранее старший сын Владимира Семеновича и Елизаветы Александровны, Александр Владимирович Алексеев, был тихий и незаметный человек, полностью подчинившийся своей энергичной и властной жене Елизавете Михайловне (урожденной Бостанжогло^[4]). У них были сын и три дочери.

Начну с дочерей. Две из них, а именно Мария (1855—1936) и Александра (1863—1912) вышли замуж за братьев Четвериковых (соответственно) Сергея Ивановича (1850—1929) и Дмитрия Ивановича (1858—1910), а третья дочь, Елизавета (1869—193?), стала супругой Эдгара Александровича Руперти.

Их детей, наших троюродных братьев и сестер, я никогда не знал, за исключением Китри – Екатерины Дмитриевны (1899—1972), которая, вторым браком, была замужем за нашим двоюродным братом Георгием Андреевичем Штекером – составителем «Генеалогического древа» рода Алексеевых и машинописной рукописи «Сведения о купеческом роде Алексеевых».

Сын, Николай Александрович Алексеев (1852—1893), был очень энергичный и деятельный человек; одно время, до 1885 года, он являлся одним из пяти директоров Московской консерватории, а в 1885 году был избран московским городским головой, много сделал для развития инженерных сооружений и хозяйства Москвы. В семье Алексеевых поговаривали, что Николай Александрович был сыном Семена Владимировича Алексеева, на которого походил похож и внешне, и своими деловыми качествами.

Уходя из Московской консерватории, Николай Александрович рекомендовал на свое место одного из директоров своего двоюродного брата, двадцатидвухлетнего Константина Сергеевича Алексеева, который и проработал несколько лет в этой должности.

Жил Николай Александрович с женой и тремя дочками в собственном доме в Леонтьевском переулке – ныне это дом № 9. Любопытно, что по желанию супруги все внутренние помещения были отделаны в голубой цвет.

Николай Александрович Алексеев был женат на Александре Владимировне Коншиной (1853—1903), дочери коммерции советника Владимира Дмитриевича Коншина и Елизаветы Михайловны, урожденной Третьяковой, сестры Павла Михайловича Третьякова (1832—1898) – основателя знаменитой картинной галереи. В. Д. Коншин был приказчиком у отца Третьяковых Михаила Захаровича Третьякова (1801—1850). Отсюда свойство между Алексеевыми и Третьяковыми.

Через Третьяковых же Алексеевы состояли в дальнем свойстве:

1. С Петром Ильичем Чайковским и его братьями, так как Анатолий Ильич Чайковский был женат на Прасковье Владимировне Коншиной, родной сестре Александры Владимировны – жены Николая Александровича Алексеева.

2. С известным архитектором Александром Степановичем Каминским (1829—1897), который был женат на Софье Михайловне Третьяковой (1839—1902), сестре Павла и Сергея Михайловичей, а также Елизаветы Михайловны Третьяковых. А. С. Каминский много строил для семьи Третьяковых.

3. С известным уже в то время пианистом Александром Ильичом Зилоти (1863—1945), женатым на старшей дочери Павла Михайловича и Веры Николаевны (1844—1899) Третьяковых^[5] Вере Павловне (1866—1939).

Известно, что А. И. Зилоти был двоюродным братом Сергея Васильевича Рахманинова.

4. С семьей Боткиных через замужество двух дочерей П. М. Третьякова – Александры Павловны (1867—1959) и Марии Павловны (1875-?) с братьями Сергеем Сергеевичем (1859—1910) и Александром Сергеевичем Боткиными^[6].

Отсюда вытекает, что связи представителей рода Алексеевых по линии свойства (своячества) с кругом московской интеллигенции были достаточно широки и многообразны. Известно, например, что в 1885—1888 годах К. С. Станиславский довольно часто встречался и тесно сотрудничал с П. И. Чайковским и С. И. Танеевым, так как все они одновременно входили в число пяти директоров, а сам он был еще и казначеем московского отделения Русского музыкального общества и консерватории.

Но вернемся к остальным детям Владимира Семеновича и Елизаветы Александровны Алексеевых. Три их дочери вышли замуж за военных.

Мужем Надежды Владимировны стал полковник в отставке, походный шталмейстер^[7] Генерального штаба Аркадий Илларионович Беклемишев (1791—1873); был он старше жены на 26 лет. Брак их оказался бездетным.

Мужем Анны Владимировны был полковник Генерального штаба Лев Дмитриевич Кисловский (1821—1861); у них родились три сына и две дочери, которые тоже имели по трое-пятеро детей. Эту овольно обширную семью Кисловских мы совсем не знали, только изредка слышали о них.

Мужем младшей дочери Татьяны Владимировны был капитан Лейб-гвардии Семеновского полка, главный библиотекарь Академии Генерального штаба Андрей Николаевич Костомаров (1823—1899); их единственная дочь, Екатерина Андреевна Костомарова, осталась бездетной. Умерла она в 1937 году, но я ее не знал.

Еще одна дочь, Екатерина Владимировна, вышла замуж за Василия Ивановича Якунчикова (1826—1907); у них было трое детей:

сын – Владимир Васильевич Якунчиков (1835—1916), который женился на Марии Федоровне Мамонтовой (1864-?);

дочь – Елизавета Васильевна (1856—1937), вышедшая замуж за своего двоюродного брата Владимира Григорьевича Сапожникова, о которых я уже ранее рассказывал;

дочь – Наталия Васильевна (1858—1931) была женой выдающегося живописца и театрального художника Василия Дмитриевича Поленова (1844—1927), впоследствии Народного художника РСФСР.

Через несколько дней после рождения дочери Наталии Екатерина Владимировна скончалась.

По прошествии какого-то времени Василий Иванович Якунчиков вторично женился, на Зинаиде Николаевне Мамонтовой (родной сестре Веры Николаевны, жены Павла Михайловича Третьякова), и у них было шестеро детей – сводных братьев и сестер.

У Наталии Васильевны и Василия Дмитриевича Поленовых также было шестеро детей – наших троюродных братьев и сестер, по дошедшим до меня сведениям, людей очень милых и радушных. К сожалению, я их не знал, так как большую часть своей жизни прожил в Ленинграде и не сумел выбрать времени для поездки в Поленово.