– Кажется, я выпил больше, чем обычно и наговорил лишнего. Ты уж извини.
      Я кивнул ему:
      – Знаешь, я рад, что мы с тобой откровенно поговорили. Завтра с утра езжай в больницу, потом встретимся в конторе. Может, к тому времени будут какие-то новости.
 
      Новости, действительно, были. И какие!
 
      Я едва успел войти в кабинет, как ввалились Лена с Аленой.
      – Ну, как?!
      – Осмоловский не знает, где Геля.
      Лена убежденно сказала:
      – Врет. Я же вижу, он сам на себя не похож. А что там с Владой Николаевной?
      – Ей лучше.
      Я не стал делиться семейными переживаниями Виктора, благоразумно рассудив, что в розысках Гели они нам не помогут.
      Алена нахмурилась:
      – Черт, где же ее теперь искать?
      Наш разговор прервал мой телефон. На дисплее высветилось имя Ильи.
      Он, не поздоровавшись, хмуро сказал:
      – С приездом. – И, предваряя все мои вопросы, сказал: – Виктор звонил мне. Владке уже лучше. Он не рассказывал тебе, что там у них произошло?
      Я подумал, что Виктор может решить, что не стоит посвящать брата жены в подробности произошедшего, и уклончиво ответил:
      – Ты же знаешь, в последнее время у нее часто случались обострения.
      – Ну, да, – как будто думая о чем-то своем, ответил Илья. – Я там подослал документы на подпись, в пятницу срочно отправляли деньги. Думаю, нам всем нужно серьезно переговорить. Так что я появлюсь у вас.
      Илья редко бывал в нашей конторе, даже после того, как унаследовал акции Аллы. Он практически никогда не вмешивался в дела компании, и непонятно было, о чем будет разговор.
      Он позвал меня:
      – Ау! У меня впечатление, что ты меня не слышишь.
      Я рассердился:
      – Слышу! Приходи, я буду у себя.
      Девицы, пока я разговаривал с Ильей, ушли.
      Я вызвал к себе Игоря Баталова, начальника нашей службы охраны. У него от прежней работы в органах остались хорошие связи.
      Не посвящая его в подробности, попросил сделать анализ вина и торта на предмет наличия посторонних веществ.
      Игорь не удивился, спросил деловито:
      – Как срочно нужен результат?
      Я вздохнул, и он кивнул:
      – Хорошо, тогда я сам проеду.
 
      За время моего отсутствия поднакопилось дел, и я с час просидел с бумагами, не вставая.
      Дважды, поднимая голову, взглядом упирался в стол Гели, непривычно пустой.
      Потом не выдержал, позвонил Алене:
      – Слушай, мне нужен человек в отдел. Ты не хочешь перейти ко мне? С твоим начальником я договорюсь.
      Она тихонько ахнула и упавшим голосом спросила:
      – Павел, ты думаешь, что Геля не вернется?
      – Да нет, просто давно нужно было взять второго экономиста, так что не сомневайся. Если согласна – иди к Ирине Тимофеевне, пусть готовит приказ.
      Она вздохнула:
      – Только учти, что я тебя домашним печеньем баловать не буду. Кофе сварю, это пожалуйста, а с выпечкой у меня не очень.
      Я хмыкнул:
      – Придется нам с тобой пока обойтись без выпечки.
 
      Ближе к обеду позвонила Лена.
      – Вы просили предупредить, когда Виктор Иосифович будет у себя.
      В коридоре столкнулся с Алениным начальником. Он долго и занудливо возмущался, что я переманиваю ценных работников, взращенных в коллективе под его неусыпным руководством. С кем ему прикажете работать? На что я, когда причитания мне надоели, взял его за пуговицу и сердито сказал:
      – Ну, вот что, Сергей Иванович! Еще раз завалишь работу – уволю к чертовой матери, и не посмотрю, кто тебе протекции делает. А с кадрами, действительно, разберись – надоело содержать твоих любовниц и родственников. Я ясно выразился?
      Он оторопел, и даже не смог ничего произнести вслух. Я оставил его и ушел дальше по коридору, не оглянувшись.
      Из приемной выскочил молодой человек с перекошенным лицом. Я удивился: эк его разобрало. Впрочем, войдя в приемную, понял причину его паники: даже здесь было слышно, как Илья и Виктор орут друг на друга.
      Я ободряюще улыбнулся побледневшей Лене и сказал, подмигнув:
      – Не пускай никого в приемную, ладно?
      Она только кивнула.
 
      Когда я вошел, Виктор швырнул на стол какие-то документы и свирепо рявкнул:
      – Павел, да что же это делается?
      Я посмотрел на отвернувшегося к окну Илью и спросил:
      – Я не понял, у вас тут семейные разборки или действительно произошло что-то серьезное?
      – Да уж куда серьезней! – фыркнул Илья. – Я не собираюсь больше работать подобным образом!
      Я сухо спросил:
      – Могу узнать, чем вызваны ваши совершенно неприличные крики? Вся контора уже поставлена в известность, что в верхних эшелонах власти возникли серьезные трения, и только я еще ничего не знаю.
      Виктор протянул мне документы:
      – Понимаешь, я просил Илью подготовить документы на выплату страховых возмещений, для этого нам пришлось отозвать из оборота очень существенные суммы. Сегодня срок погашения обязательств, и вдруг выясняется, что в пятницу деньги со счета перечислены на карточки в разных банках, и сейчас их, естественно, в наличии уже нет. Нас развели, а деньги украли.
      Я просмотрел документы и присвистнул:
      – Подожди, Виктор. Илья, на какие карточки можно было перевести такие суммы?
      – А это ты у него спрашивай. В пятницу он позвонил мне и лично просил срочно перевести эти деньги. Было уже половина третьего, банк с клиентами работает до трех, я подивился такой спешке, но документы подписал.
      – Да я говорил уже, что не звонил тебе! Меня и в офисе не было.
      – Что, по-твоему, я голос твой не узнаю? – возмутился Илья.
      – Хорошо, звонил, не звонил – это одно. А карточка с электронной подписью?
      Илья нехорошо усмехнулся:
      – Вот и я о том же. Если это мошенничество, то откуда у них твоя карточка?
      – Я не знаю. Никаких денег я не отправлял, об этих карточках слышу впервые. И нечего на меня так смотреть, я об этом не имею представления. Пусть специалисты поищут, не зря же мы им деньги платим.
      Илья поднялся:
      – Ну, вот что, родственник. Я считаю, что нам нужно пересмотреть наши взаимоотношения. Я не позволю делать из меня болвана в чужой игре. В прошлом году я предлагал вполне пристойные схемы работы, так ты говорил, что я втягиваю банк и нас всех в финансовые авантюры, что Козлов отзовет нашу лицензию, что дела нельзя вести подобным образом. Конечно, твой способ ведения дел, может быть, и лучше, только он нам слишком дорого обходится.
      Он повернулся ко мне:
      – Павел, подумай над тем, что я сказал.
      Прихрамывая гораздо больше обычного, он подошел к двери, распахнул ее и вышел в приемную.
 
      Мы с Виктором помолчали. Он достал сигареты и сказал беспомощно:
      – Ну, и что ты думаешь обо всем этом?
      Я пожал плечами.
      Виктор достал из шкафа виски, налил в два стакана. Я удивился: раньше он никогда не пил днем.
      Я отодвинул стакан и спросил:
      – Что говорят врачи?
      – А ничего не говорят. Влада пришла в себя, но память вернулась пока частично. Я, понятное дело, напоминать ей о том вечере не стал, зачем?
      Виктор посмотрел на мой стакан, сказал:
      – Как знаешь. А я выпью.
      Он лихо махнул неразбавленного виски. Покрутил стакан в руках, потом поднял на меня глаза:
      – Знать бы, что все это значит? У меня такое впечатление, что конец света возможен для отдельно взятого человека.
      Я попросил его:
      – Ты вчера обещал мне дать фотографии.
      Он кивнул:
      – Мне кажется, ты напрасно ищешь в этом направлении. Меня, например, гораздо больше интересуют наши сегодняшние проблемы.
      Я спросил его:
      – А ты не думаешь, что все это может быть как-то связано?
      Он пожал плечами. Подошел к сейфу, вынул пачку глянцевых фотографий и протянул мне.
      Я просмотрел их. Почти все фото были сделаны в одной комнате, в одном ракурсе. Скорее всего, снимки распечатаны с видеопленки. Они не отличались разнообразием, и позы, в которых были изображены участники съемки, были гораздо более откровенными, чем те, что прислали Владе.
      Два снимка были сделаны на улице, они привлекли мое внимание.
      На первом парень, поддерживая под руку Гелю, усаживал ее на заднее сидение машины. В руках у нее были розы, и поднесла она их к самому лицу, как будто хотела услышать аромат. Машина была Гелина, вне всякого сомнения.
      Второй снимок неведомый доброжелатель сделал около подъезда дома, где она жила. Парень открыл перед ней дверь, пропуская вперед, и Геля улыбалась. В руках у обоих были фирменные пакеты из гастронома на Тверской, а у Гели еще какие-то коробки и свертки.
      Парень был картинно красив, и, надо признаться, вместе они смотрелись, как на рекламном листке. И все-таки чем-то мне эти фотографии не понравились. Я подумал, что они выглядят не слишком естественно, как будто участники съемки позировали, изображая счастливую пару, которой предстоит романтическое свидание.
      Я еще раз внимательно присмотрелся ко второй фотографии и внутренне ахнул: эти свертки и пакет я видел в руках Гели, когда она вручала подарки Асе и мальчишкам! Мы расстались с ней на работе, она заехала в магазин, а потом я забрал ее. Маловато времени для романтического свидания!
      Я вернулся ко второй фотографии, но на ней ничего подозрительного не заметил.
      Спросив у Виктора разрешения, я показал снимок Лене.
      Парня она не узнала, а вот к фотографии присмотрелась и уверенно сказала:
      – А я знаю, когда это сняли. Видишь, у Гельки в руках восемь роз? Это она к маме на кладбище ездила, ты же ее отпустил с обеда. Я еще собиралась с ней проехать, но меня Ирина Тимофеевна не отпустила, мы приказы по кадрам печатали.
      Как же это я сам не заметил, что на снимке четное число роз? Может, конечно, для кого-то это и повод для романтического свидания, то, что начальник отпустил на полдня, но даже для того монстра, которым сейчас пытаются мне представить Гелю, это многовато. Заниматься утехами после посещения кладбища – это слишком.
      Так что неизвестный доброжелатель только посеял в моей душе сомнения, вместо того, чтобы убедить в виновности Гели.
      Я попросил у Виктора разрешения забрать снимки с собой.
      Он только безучастно кивнул:
      – Делай с ними, что хочешь. Мне надоела вся эта история.
 
      Во вторник утром в мой кабинет вошел хмурый Игорь Баталов.
      Я понял все по его лицу.
      – Знаешь, какая-то чепуха с этим анализом. Я принес для тебя листок, сам понимаешь, делали-то неофициально. Так вот, торт чистый, а вот в напитке обнаружено значительное количество декстрометорфана, в просторечии ДМФ.
      – А попроще? Что это за гадость?
      – Да в том-то и дело, что ДМФ – это подавитель кашля, входит в состав совершенно безобидных лекарств, отпускаемых в аптеках без рецепта. Например, в очень распространенный сироп от кашля. Но не все так просто. В больших количествах ДМФ вызывает сердцебиение, галлюцинации, возможны приступы паники. Но рассчитывать отравить кого-то напитком этой концентрации – просто глупость.
      – И, тем не менее, два человека выпили чай с небольшим количеством концентрата, и одному их них стало плохо.
      Игорь хмуро посмотрел на меня и сказал:
      – Послушай, мне не нравится, что мы с тобой ходим вокруг, да около. Это связано с тем, что жена Осмоловского попала в больницу?
      Я кивнул.
      – Возможно, у нее была индивидуальная непереносимость этого ДМФ. Или она принимала какие-то другие лекарства, которые плохо с ним сочетаются. Парень, который делал анализ, говорил, что его нельзя принимать одновременно с антигистаминными препаратами.
      Я набрал телефон Виктора и поинтересовался, не принимала ли Влада в последнее время какие-то лекарства.
      Виктор ответил:
      – У нее всегда весной обострялась аллергия. Не знаю, что она принимала в тот день, но обычно пила Кларитин. Это лекарство не вызывало у нее сонливости, и она предпочитала его другим. – Он встревожился: – Что-то с анализом?
      Я успокоил его:
      – Просто я подумал, что обморок Влады мог быть реакцией на какое-то лекарство. Мы ведь с тобой толком не знаем, видела она эти фото, или нет. Ты с ней еще не разговаривал об этом?
      Он вздохнул:
      – Она ничего не помнит из событий того дня. Врач говорит, что это может быть защитой ее мозга от негативной информации. – Он помолчал несколько секунд и глухо сказал: – Понимаешь, я даже обрадовался, что не нужно больше ничего скрывать, можно поговорить начистоту. Все-таки мы много лет вместе, я по-своему очень любил Владу. Может быть, нам удалось бы сохранить наш брак.
      – Разве не легче сделать это, если не рассказывать ей ничего, тем более, она и не помнит, что видела эти снимки?
      Виктор с горечью спросил:
      – И ждать каждый день, что она может все вспомнить, или еще что-нибудь пришлют по почте, или позвонят? Если бы ты знал, как мне все это надоело!
      Я закрыл телефон и повернулся к Игорю.
      – Кларитин. Влада принимала кларитин.
      – Тогда ясно. Только, – Игорь уселся на край стола, – тот, кто хотел ее отравить, он-то ведь тоже должен был знать, что она его принимает! Я уже работал здесь при Владиславе Николаевне. Учитывая ее, мягко говоря, сложный характер, не думаю, что у нее много подруг. С кем она могла обсуждать состояние своего здоровья?
      Я подумал, что тот, кто знал о кларитине, знал и ее наследственную предрасположенность, знал и о приступах, которыми страдала Влада. Если представить в этой роли Виктора, то он знал и то, что вечером Влада будет одна.
      И фотографии, которые прислали Владе. Они носили скорее романтическую, нежно эротическую окраску, Виктор был на них снят в халате. На одной из фотографий Геля, в коротком шелковом халатике, сидела на кровати, скрестив ноги по-турецки, и пила кофе. Виктор тянул чашку из ее рук, она смеялась. Конечно, Владе эти фотографии не понравились бы, но Виктор на них не выглядел смешным, как всегда выглядят застигнутые врасплох голые мужики. Я подумал, что он никогда не допускал того, чтобы выглядеть смешным. Даже раньше, когда он был значительно моложе, я не помню его иначе, чем тщательно одетым и причесанным, а уж сейчас… Вообще, он никогда не умел посмеяться над собой.
      Кто вообще знал о связи Виктора с Гелей? Мы с ним, по молчаливому уговору, никогда не обсуждали эту тему вслух. Однако он знал, что для меня это не является тайной. Вот о том, что Геля проводила какое-то время со мной, бывала на даче, думаю, Виктор не догадывался. Почему-то мне казалось, что Геля не рассказала ему об этом.
      Илья прав: в истории с деньгами надо разобраться. Конечно, меня не устроили совершенно невнятные объяснения Виктора, особенно относительно электронного ключа, и не мог же Илья, в самом деле, не узнать его голос по телефону! Кажется, Илья подозревает Виктора во всех неприятностях, которые происходят в компании последние месяцы. Я и сам пытался разобраться кое в чем, но натолкнулся на сопротивление того же Виктора, не желавшего пятнать деловую репутацию фирмы. Он считал, что лучше выплатить сомнительную компенсацию, чем отпугнуть неуместными расследованиями давних клиентов. Тогда я с ним согласился, а сейчас все мои сомнения разом всплыли.
      Ну не сам же Виктор затеял это все?! Не сумасшедший же он: красть собственные деньги, доводить жену до смертельно опасного приступа, ссориться с Гелей.
      Игорь кашлянул, вернув мое внимание, и серьезно сказал:
      – Послушай, Павел, ты же меня давно знаешь. Если хочешь, чтобы я реально помог, делись информацией. Что за фотографии, о которых ты упоминал? Его шантажировали, и он не стал платить?
      Я решился.
      – Нет. Просто его жене прислали вот эти фотографии, а ему – вот эти, – вынув из стола снимки, я разложил их на столе. – Есть у тебя кто-нибудь, чтобы проверить их на предмет монтажа?
      Он кивнул:
      – Не объясняй. Сделаю. – Игорь внимательно посмотрел снимки, спросил: – Послушай, снимали в одной комнате. Где это?
      – Это квартира Виктора, Геля там жила раньше.
      – Хорошо бы посмотреть, на предмет жучков и видеокамер.
      Я честно признался:
      – Виктор думает, что она сама там установила камеру, типа снимать утехи на пленку. А потом специально или нарочно, с целью последующего шантажа, сняла и его, Виктора, визит.
      Я изложил ему свои соображения насчет двух снимков.
      Он кивнул, еще раз просмотрел их, сложил все стопкой:
      – Фактурный парень. Представляю, как взбесился Осмоловский. То-то я и смотрю, Гели давно не видно. – Он убрал фотографии в бумажник. – Знаешь, с месяц назад она обратилась ко мне за советом. Говорит, ей показалось, что кто-то за ней следит, и в квартире запахи посторонние, вроде кто-то в ее отсутствие вещи трогал. Ну, ты же знаешь женщин! Насмотрятся ужасов по телевизору, начитаются детективов, вот нервы и ни к черту. Я посоветовал ей сдавать квартиру на охрану. Плата небольшая, но все-таки спокойнее. Давай проедем, поговорим с ребятами из охраны. Заодно и камеры посмотрим.
      – Что, вот так просто сами и посмотрим? Я думал, хоть какое-то оборудование нужно.
      – Я тебе сейчас одну штучку покажу, запросто в десяти метрах ловит сигнал, и видео в том числе. А может показать включенный на передачу мобильник. Вещь, на переговорах незаменимая, я тебе скажу.
      Игорь вынул из кармана устройство, напоминающее авторучку, щелкнул переключателем и показал на ряд индикаторов. Мы склонились над устройством, и вдруг он сказал:
      – Подожди-ка, это что за хрень?!
      Индикаторы замигали, Игорь покрутил детектор в руках, поднял голову и придвинул стул к шкафу. Он пошарил по пыльной поверхности и с торжествующим видом спрыгнул вниз.
      На его ладони лежала блестящая черная кнопка.
      Я с изумлением смотрел на него:
      – И что интересного тут можно снять? Я тут никаких переговоров, между прочим, не веду.
      Игорь задумчиво посмотрел на стол, за которым сидела Геля.
      – Не скажи… Я вот про них с Осмоловским, например, не знал. Честно сказать, я про тебя больше думал, ты возле нее как-то подозрительно близко все время крутился. Когда она мне про свои страхи рассказывала, я ей сказал: бросай ты своего Павла, если от него никакого толка нет, в смысле охраны. А я тебя, мол, бесплатно охранять буду, и днем, и ночью. Она вся порозовела и засмеялась. Подумаю, говорит. Так что не сомневайся, был смысл в этой камере. Кто-то, так же, как я, купился на то, что у вас любовь, вот и камеру заготовил, чтобы картинки какие заснять.
      Я злобно стиснул челюсти, а Игорь миролюбиво заметил:
      – Не злись раньше времени. Вот поймаем шутника, тогда и душу отведем. – Он почесал переносицу: – Надо бы посмотреть и в других местах – твою квартиру, например, или дачу, или где вы еще с Гелей бывали.
 
      Я понял, что с работой мне придется временно завязать: трудно совмещать служебные обязанности с добровольно принятыми функциями частного детектива. Мы с Игорем уселись в джип, проехали ко мне на квартиру, по дороге завезли фотографии его знакомому, а потом поехали на дачу.
      Результаты осмотра наводили на определенные размышления: в моей квартире было чисто, а вот на даче, в обеих спальнях, Игорь обнаружил камеры.
      – Ребята действуют с размахом, – уважительно констатировал он.
 
      К концу рабочего дня мы вернулись в контору.
      Я зашел к Виктору и попросил его санкции на осмотр квартиры.
      Он молча вынул из сейфа ключи, подтолкнул их ко мне по полированной поверхности стола.
      Жестом остановил меня, набрал номер, отрывисто сказал:
      – Осмоловский. Сейчас подъедут мои люди, пропустите их в квартиру. Захотят посмотреть машину – проводите их. Да, если у них появятся вопросы, можете на них ответить. – Он повернулся ко мне: – Доволен?
      Я кивнул:
      – Спасибо. Это больше того, на что я рассчитывал. Ты поднимался в квартиру в тот день?
      Он буркнул:
      – Поднимался, но был там меньше минуты и ничего не трогал, если тебя это интересует.
 
      Благодаря звонку Виктора, никаких проблем у нас не возникло. Мы поднялись к двери, отперли ее и вошли.
      В холле слабо пахло знакомыми духами, и я повертел головой.
      В большой комнате, которую Геля использовала как гостиную, на столе, сервированном явно по случаю какого-то праздника, остались тарелки с остатками засохшей еды. Посреди стола в широкой вазе сморщились букетики каких-то весенних цветов, кажется, фиалок.
      Игорь глянул на меня, я вздохнул:
      – Стол явно накрывала сама Геля. Это она так складывает салфетки.
      Игорь аккуратно взялся за горлышко початой бутылки виски и посмотрел на свет. Он достал из небольшого чемоданчика порошок и обмахнул оба бокала и бутылку вина.
      – А пальчиков-то и нет. Стерли пальчики, – неизвестно почему, с удовлетворением в голосе промурлыкал он.
      Игорь прошел в кухню, порылся в мусорном ведре, заглянул в холодильник. Даже насвистывать стал от удовольствия.
      Я посмотрел на тарелки. Вспомнил маниакальную нелюбовь Гели к грязной посуде. Ни разу я не видел, чтобы она, поднявшись из-за стола, оставила приборы. А тут на тарелках сухие хитиновые скорлупки креветок, явные остатки китайской трапезы. Свист Игоря стал раздражать, и я сердито сказал:
      – Геля вообще не ест морские деликатесы. Призналась как-то, что даже в китайские рестораны из-за этого ходить не любит.
      Игорь появился в дверном проеме:
      – Это хорошо. Это очень хорошо, что она их не ест. Но их мог любить ее приятель.
      – Да, но креветок ели оба!
      – Ты меня не понял. Скорее всего, китайскую кухню любил ее приятель со шрамами на руках. Он же стер пальчики с бутылок и бокалов. Вообще, наш парень – аккуратист: унес с собой пластиковую посуду, в которой принес ресторанную еду. А вот это зря, это в общую картину вписывается плохо…
      – То есть Виктора развели по полной программе: никакого гостя у Гели не было.
      – Скорее всего. Думаю, что камеры тоже уже убрали. В отличие от твоей дачи, где вполне можно получить заряд в спину, здесь они действовали свободно, и смогли бы их забрать.
      – Тогда у них обязательно должен быть сообщник в охране. Иначе как бы они проникали в квартиру и свободно здесь шарили?
      Игорь направился к дверям спальни.
      Я входить не стал. Полюбовался от двери на небрежно сброшенное покрывало, на смятые простыни. Со спинки кровати свешивался шелковый халатик Гели…
      Игорь отстранил меня, вошел в комнату. Ни видеокамер, ни жучков здесь не оказалось.
      Игорь нахмурился. Подошел к окну, раздвинул плотные шторы. Окна выходили прямо на левую башню-близнеца, и при желании вполне можно было понаблюдать, чем занимаются люди в ее квартирах, тем более, день сегодня был пасмурный, и во многих окнах уже горел свет.
      Игорь повернулся ко мне:
      – Пойдем, потолкуем с мужиками.
 
      – Хотите глянуть на машину? – спросил парень в камуфляжной форме.
      Он сидел за столом и читал какую-то книгу. Когда мы подошли, он закрыл ее, и я увидел название «Строительная механика»
      Я улыбнулся ему.
      – Нет, мне нужно узнать, кто дежурил в прошлый вторник, сразу после праздников, хочу с ним поговорить.
      Парень заглянул в журнал и сказал:
      – Дежурил Олег Косовец. Только вот поговорить с ним затруднительно: он уволился и уехал из города, кажется, куда-то в Сибирь. Работал он у нас недавно, всего месяца два. Парень он вообще непростой, вот машина у него дорогая была, а одевался скромно, и на себя денег почти не тратил. А зачем он вам?
      Я вынул из кармана фотографию, ту, где Геля и ее спутник возле подъездной двери.
      Парень посмотрел ее, покачал головой:
      – Девушку знаю, она в правой башне живет. Зовут Ангелиной, симпатичная, и не задается нисколько. В прошлом году у меня неуд по «вышке» был, так она мне свой институтский учебник принесла, и пару раз помогала.
      Игорь вмешался:
      – А парня ты не видел с ней раньше?
      – Нет, парня не видел.
      – Может, просто не запомнил?
      Он поднял на меня глаза:
      – Вот вас помню. Вы перед самым новым годом за ней заезжали. Я еще позавидовал. Ангелина – девушка хорошая. Так что, если бы увидел – запомнил бы.
      – Ну, он мог проходить здесь в другую смену.
      – Если подождете минут пятнадцать, подойдет мой сменщик, можете его поспрашивать.
      Я спросил:
      – Нет ли среди жильцов левой башни парня лет тридцати, ходит в куртке, волосы средние, на руках шрамы, возможно, от ожогов.
      – Да вроде, нет. – Неуверенно ответил парень. – А ведь как-то видел я тут одного парня. Насчет шрамов не скажу, он в перчатках был. Приходил к Олегу. Я и дату могу вспомнить, это как раз накануне экзамена по сопромату было. Я конспект здесь в дежурке оставил, пришлось вернуться. А парень этот там сидел, Олега дожидался. У нас это не особо поощряется, чтобы кто-то приходил, и Олег вроде, недоволен был, что я их застукал. Ну, да мне плевать на его недовольство: я забрал свой конспект, и уехал. Только парень этот точно у нас не живет.
      Игорь поинтересовался:
      – А в левом крыле есть пустые квартиры, выше седьмого этажа, чтобы выходили окнами во двор?
      Парень, даже особо не задумавшись, ответил:
      – Есть. На девятом и на двенадцатом. Те, что с девятого, вообще не живут здесь, а жильцы с двенадцатого недавно купили квартиру, ремонт делают.
      Я понял, куда Игорь клонит, спросил:
      – А ключи от этих квартир у вас есть?
      Парень кивнул:
      – Хозяева оставили по осени, когда пускали отопление. Там у них что-то протекло, скандал был ужасный. Так что они оставили ключи жильцам нижней квартиры.
      – Пока подойдет твой сменщик, мы поднимемся на восьмой этаж. Дома хозяева?
      – Да их никогда нет, они бизнесом занимаются. Но там дома их родственница, она за ребенком присматривает и убирает.
 
      Худенькой девушке, открывшей нам дверь, Игорь представился работником службы безопасности, и попросил ключ от верхней квартиры.
      Девушка недовольно поморщилась, кажется, мы отвлекли ее от очередного сериала:
      – Эк, хватились! Ваш охранник, Олег, кажется, еще зимой их забрал, да так и не вернул.
      – А зачем он их брал?
      Девушка сморщила лоб и сказала:
      – Кажется, там какую-то сигнализацию собирались устанавливать, что ли. Так вы бы у него и спросили. Да пусть ключи вернет, а то хозяева с меня спросят!
 
      Мы спустились вниз.
      Студент, уже в куртке и с книжкой в руках, дожидался нас.
      За стойкой уже сидел другой парень, постарше.
      – Вот, наш старший по смене, Виталий. Может, он вам поможет.
      Они внимательно рассмотрели фото из коллекции Виктора:
      – Нет, этого парня точно не видели.
      Я вспомнил рассказ Виктора и спросил:
      – А можно посмотреть кассеты из камер в паркинге?
      Они переглянулись:
      – А у нас в паркинге камер нет. На кой они там? На входе в подъезд есть, и на выезде, а внутри их и сроду не было.
      Мы поблагодарили ребят, я отвез Игоря к нашей конторской стоянке, чтобы он пересел на свою машину, и мы разъехались.
      Надо было бы позвонить Виктору, но у меня на это не хватило ни сил, ни душевного благородства.
 
      Утром прибежала Алена:
      – Мне еще пару дней, а уж с понедельника выйду к тебе. – Она засмеялась: – Оказывается, я – ценный кадр.
      Уходя, она в дверях столкнулась с Игорем.
      Проводив ее взглядом, он плотно закрыл за собой дверь.
      – Отзвонился мой парень. Я с утра заехал к нему, забрал фотографии. – Он подошел к окну, распахнул створку, достал сигарету и уселся на подоконник. Я вообще заметил, что сидеть за столом Игорь не любит.
      – Не тяни, – хриплым голосом буркнул я.
      – Фото подлинные, никакого монтажа, это он квалифицированно заявляет. – Игорь затянулся сигаретным дымом, решительно добавил: – Только девушки на них разные.
      – Как разные?
      – А вот так. С Виктором – Ангелина, и здесь тоже она. А вот с этим плейбоем снята другая девушка, правда, очень похожая на Гелю. – Он перебрал снимки и положил передо мной несколько штук: – Смотри, вот здесь он мне увеличил руки: и форма рук, и форма ногтей совершенно разные. А вот фрагмент с фотографии, где они завтракают в постели: видишь, у Гели родинка на ноге, а у второй девушки ее нет. И грудь – у Ангелины, как бы это выразиться поделикатнее, более женственные формы.
      Я рявкнул:
      – Оставь, я и сам вижу!
      Игорь внимательно посмотрел на меня, насмешливо сказал:
      – А я думал, ты благодарить меня будешь.
      Я потер лицо, поднялся, похлопал его по плечу:
      – Извини. Я и тебе, и приятелю твоему по гроб жизни теперь обязан. Я тут ему спонсорскую помощь приготовил.
      Я забрал снимки, убрал их в сейф. Вынул оттуда перетянутую резинкой пачку долларов.
      Игорь нахмурился:
      – Он не возьмет. Достаточно пары бутылок хорошей водки.
      – Да ладно тебе, скажи, что я не обеднею. Пусть купит себе какую-нибудь козырную камеру, или еще что. Выручил он меня. А водку передам, это само собой.
      Я подошел к окну. Обдумав все, так и не решил, причастен ли Виктор к мистификации со снимками.
      Не оборачиваясь, глухо сказал:
      – Виктору я сам расскажу.
      Игорь кивнул:
      – Вот и хорошо.
      – А теперь давай с тобой подумаем о том, что у нас происходит в последнее время. За последние три месяца мы потеряли четыре миллиона долларов. Два из них – отдельная песня, там пусть ребята Ильи посмотрят. Телефон проверят, все-таки Виктор отрицает, что разговаривал с Ильей, посмотрят, что там с электронной подписью, пусть попробуют отследить, кто забирал деньги с карточек.
      Игорь качнул головой.
      – Если сразу не нашли, то уж теперь навряд ли.
      – Я сказал: пусть все еще раз проверят. А мы с тобой должны заняться строительной фирмой «Омега».
      Игорь поднял брови:
      – Ты хочешь пойти против Виктора? Я считал, что вопрос закрыт.
      – Я знаю позицию Виктора по этому вопросу. Поэтому все должно быть так, чтобы о проверке знали только мы с тобой.
      – И как ты думаешь получить доступ к документам?
      – Во-первых, я не хочу смотреть документы. Я хотел бы услышать мнение маленьких людей: сторожей, рабочих. Если у меня будет какая-то информация, я пойду к бывшему директору фирмы.