Баландин Рудольф Константинович
      А. Е. Ферсман
      Книга посвящена замечательному ученому и блестящему популяризатору геологических знаний, крупному организатору советской науки, сыгравшему огромную роль в изучении и освоении минеральных богатств нашей страны, А. Е. Ферсману, 100 лет со дня рождения которого исполнится в 1983 г.
      Книга рассказывает не только о яркой личности и многообразной деятельности А. Е. - Ферсмана, но и вводит школьников в мир геологических идей, знакомит их с прошлыми и современными достижениями геохимии, минералогии, учения о полезных ископаемых.
      Книга поможет углубить и расширить знания, полученные учащимися при изучении школьного курса физической географии.
      ОГЛАВЛЕНИЕ
      Введение
      Подземные тайны
      Разноцветные камешки
      Юный натуралист
      Верно ли выбран путь?
      Учитель
      Университет
      Первая командировка
      Диамант
      Впервые в мире
      "Природа"
      На Урале
      Кора выветривания
      КЕПС
      Советский ученый
      Заполярная эпопея
      "Время"
      Средняя Азия
      Региональная геохимия
      Комплексная эксплуатация и охрана недр
      Камень и человек
      Геохимия (традиционная)
      Геохимия (новаторская)
      Увлекательная, прекрасная и радостная наука
      Заключение
      ВВЕДЕНИЕ
      Академик Ферсман - выдающийся человек современности, великий патриот, образец ученого сильной мысли, могучего таланта, самоотверженной преданности науке и плодотворного служения ей.
      Д. С. Белянкии
      Чтобы изучать жизнь пашей планеты, приходится много путешествовать, переносить трудности, лишения; для этого требуются мужество, сильная воля, выносливость.
      Еще более необходимы знания - самые разнообразные: об атомах и планетах, о живых организмах и природных водах, о минералах и деятельности человечества.
      А еще надо любить камень, удивительное создание природы. Он не наделен жизнью, но все-таки рождается, растет, борется за существование, имеет в подземном мире своих родственников, спутников и неприятелей... Не наделенный жизнью в нашем обыденном понимании, камень живет по-своему, необычайно и непривычно по сравнению с животными или растениями.
      Жизнь камней проходит преимущественно в глубинах земли, на дне морей, в пещерах, в огненных жерлах вулканов... Познать ее нелегко. Однако тому, кто научится проникать мыслью в потаенные недра планеты, открывается замечательный мир. Об этом хорошо сказал М. В. Ломоносов:
      "Велико есть дело достигать во глубину земную разумом, куда рукам и оку досягнуть возбраняет натура, странствовать размышлениями в преисподней, проникать рассуждением сквозь тесные расселины и вечною ночью помраченные вещи и деяния выводить на солнечную ясность".
      Таким превосходным умением "выводить на солнечную ясность" тайны подземного мира в полной мере обладал Александр Евгеньевич Ферсман.
      Миллионам читателей он известен как великолепный популяризатор геологических знаний, умеющий ярко, увлеченно, образно рассказать о минералах и горных породах, о невидимой глазу жизпи земных недр, где в вечной темноте рождаются и растут прекрасные кристаллы, о работе геолога и познании Земли.
      Немало книг и статен Ферсмана адресовано юным читателям. Для многих юных геологов и краеведов он был и продолжает оставаться первым учителем природоведения, минералогии, геохимии.
      О научных достижениях А. Е. Ферсмана и его специальных трудах по кристаллографии и другим наукам о Земле знает сравнительно ограниченный круг люден. Представители разных геологических специальностей нередко используют в своей работе открытия и гипотезы Ферсмана, опираются на его научные достижения. Но даже нс все специалисты более или менее полно знакомы со многими гранями научного творчества Ферсмана, относящимися к разнообразным областям знания.
      ...Наука, как и все живое, постоянно обновляется. Но прежние достижения не упраздняются, а входят составными частями в современные теории и гипотезы. Так, новые ветви дерева появляются не за счет отмирания старых, а на них и из них. Поэтому знакомство с историей пауки есть одновременно и путь к познанию современных научных достижений и предвидению будущих открытий.
      В незримом потоке научной мысли совершенно новые идеи появляются чрезвычайно редко. Обычно идет обновпение и осмысление более плп менее старых взглядов, которые прежде оставались в тени, не пользовались популярностью.
      Но творчество Ферсмана - не только достояние истории науки. Многие его идеи остаются удивительно актуальными, современными, очень перспективными, - над ними еще придется потрудиться ученым. А для юных природоведов Ферсман всегда будет мудрым наставником в мире знаний, а его жизнь примером яркого творческого горения, полной самоотдачи, мужества, честности, любви к природе и к людям.
      ПОДЗЕМНЫЕ ТАЙНЫ
      Камень владел мною, моими мыслями, желаниями, даже снами.
      А. Е. Ферсман
      Александр Евгеньевич Ферсман родился в Петербурге 8 ноября 1883 года.
      Отец, Евгений Александрович, прежде чем поступить на военную службу, занимался архитектурой, увлекался историей. Мать, Мария Эдуардовна Кесслер, интересовалась естествознанием, хорошо рисовала. Это была обычная интеллигентная семья России конца XIX века.
      Ничего как будто не предвещало появления в такой семье человека, который в конце своих дней признается, что через всю свою жизнь пронес любовь к камню - к самоцвету, куску простого кварца, обломку черной руды, научился языку горных пород и кристаллов; познал многие тайны существования, зарождения и гибели минералов, сроднился с их природой, таинственной и скрытной, с их великими законами гармонии и порядка.
      Александр Ферсман был подвижным, жизнерадостным, впечатлительным ребенком. В Петербурге, где жила их семья, повсюду камень: каменные парапеты, берега рек и каналов, каменные дома, крепости, дворцы, каменные мостовые, тротуары, мосты, каменные колонны, постаменты, скульптуры. Но, подобно всем горожанам, Ферсманы воспринимали камень только в связи с архитектурными сооружениями, памятниками искусств. Камень как природное тело, как порождение земли их не интересовал.
      Главным "учителем геологии" стала для Александра Ферсмана природа. Он обратил внимание на камни в Крыму, недалеко от Симферополя. Сюда Ферсманы приезжали летом к Александру Эдуардовичу Кесслеру, ученому-химику, брату Марии Эдуардовны. Дом его сохранился до наших дней. Он расположен на речной террасе, примыкающей к склону небольшой горы. Невдалеке проходит
      Симферопольское шоссе. К югу оно поднимается па перевал, чтобы затем пологими зигзагами спуститься к морю.
      Вместе со своими сверстниками Александр Ферсман играл в саду, забирался по заросшим лесом крутым склонам на гору, подолгу сидел на берегу речки, наблюдая за ящерицами и черепахами. Он впервые заметил, что камни, лежащие повсюду, очень разные по форме, цвету, прочности.
      Изредка попадались кристаллики горного хрусталя. Их выковыривали ножичком. Стальное лезвие не оставляло царапины на их гранях. Просто удивительно, как могли появиться в камне такие прозрачные граненые призмочки, словно выточенные рукой мастера!
      Объяснить эту загадку дети не могли. Вспоминались волшебные сказки о неведомых подземельях, где скрыты несметные сокровища: бриллианты, изумруды, рубины, сапфиры.
      Старшие одобряли их увлечение. Рассказывали детям о минералах, об их применении в строительстве, использовании в производстве, ювелирной обработке. От строгого дяди-профессора Александр Ферсман с удивлением узнал, что самая обыкновенная поваренная соль - это минерал галит. Дядя, оказывается, сам получал некоторые минералы, выпаривая их из растворов. Он показывал сосуды, в которых находились кристаллики, и пояснял, что эти камешки растут.
      Это было и вовсе странно: неживые камни могут расти, как цветы, как ягоды или фрукты. Однако дальнейшие пояснения профессора были слишком сложны для ребенка.
      Для детей камни оставались забавой, развлечением. С возрастающим азартом старались они отыскать особо крун-- ные, прозрачные, хорошо ограненные кристаллы. Прослеживали белые жилки, пересекающие скалистые выступы. В этих жилках и встречались порой кристаллики, торчащие щеточками, спрятанные в каменных гнездах.
      На чердаке дома ребята неожиданно обнаружили коллекцию камней. Вымыв и вычистив камни, с удивлением увидели среди них не только красивые самоцветы, но и самые обыкновенные грязно-серые или белые "булыжнички". На них тоже были наклеены этикетки с номерами.
      В сриске, приложенном к коллекции, номерам соответствовали названия: полевой шпат, кварц, боксит... Значит, любые камни имеют свои имена. Любые!
      С той поры камни для него перестали бтлть безликими.
      Он еще не мог определить пх названия, но знал наверняка: безымянных камней ист.
      Неведомое имя камня было свидетельством тайны. Но той сказочной, необычной, а другой, доступной для некоторых людей. Повсюду, где есть камни, присутствуют сказки и тайны... Ощущение неведомого сохранил он навсегда. Без этого ему вряд ли удалось бы стать выдающимся ученым.
      РАЗНОЦВЕТНЫЕ КАМЕШКИ
      Первое и последнее, что требуется
      от гения, это любовь к правде.
      Красота есть проявление тайных
      законов природы, которые без ее
      явления оставались бы для нас навсегда скрытыми.
      Пора детства минует быстро. Однако память о нем человек сохраняет на всю жизнь.
      А. Е. Ферсман в нескольких книгах ярко описал отдельные события своей жизни. Его детские и юношеские воспоминания отрывочны - короткие эпизоды. Как разноцветные камешки, образующие мозаику, они складываются в единую картину становления юного натуралиста-геолога.
      Не будем пытаться восстанавливать последовательно и сколько-нибудь полно эту картину. Вспомним только несколько эпизодов.
      Евгения Александровича назначили военным атташе и Греции. Теперь семья Ферсманов многие месяцы стала проводить за границей.
      ...Саша Ферсман с отцом осматривают огромный константппопольский храм св. Софии - мечеть Ай-София.
      Купол здания уходит ввысь, едва ли не в поднебесье. Отец, кивнув на колонну, возле которой они остановились, шепотом сообщает, что она - из полированного зеленого мрамора, привезенного сюда из Македонии.
      Отец идет дальше. Саша скользит за ним, как на лыжах: у него на ногах большие войлочные тапкп, обязатольттъте для каждого посетителя. Отец подходит к стене, реповой, как вечерняя заря: "Это тоже мрамор. С Прштцевых островов".
      Позже они Проплывали мимо Принцевых островов и отец в бинокль показал Саше горы, где темнели какие-то пещеры, ямы, обрывй, и сказал: "Это ломки мрамора".
      Каким-то волшебством веяло на ребенка от слова "мрамор". Чудесный камень: то серовато-зеленый, как море, то розовый, как небо на закате...
      Морской берег в Греции, недалеко от Афин. Берег усыпан серой, облизанной волнами галькой. Мальчик забавляется, бросая камешки в воду.
      Его поразили слова отца, что это все - мрамор. Камешки мрамора. Того самого мрамора, из которого построены знаменитейшие храмы афинского Акрополя.
      Саша отбирает лучшие камешки, бережно кладет их в коробку и хранит как драгоценность.
      Мраморные колонны, ступеньки, лестницы. Они изъедены временем, полуразрушены. Подумать только: им более двух тысяч лет!
      Отец указал Саше на табличку. Она строго запрещала брать отсюда хотя бы один кусочек камня. "Имей это в виду, Саша", - многозначительно сказал отец.
      А повсюду лежали обломки мрамора: искристые на сколах, чуть просвечивающие на тонких гранях. И пока отец восхищенно осматривал руины храма Эрехтейона, Саша успел высмотреть и ловко спрятать в карман три обломочка мрамора разных цветов.
      Мрамор и впредь будет представляться ему камнем особенным, многоликим, соединяющим в себе все сразу: древнюю архитектуру и скульптуру, геологию и горпое дело, гений человека и безграничную фантазию природы...
      В Венеции на тротуаре Саша подобрал осколки разноцветного стекла. Присоединил их к своей коллекции камней.
      Мать возразила, зачем нужны блестящие стекляшки?
      Стыдно собирать стеклянный мусор.
      Почему она так строга? Разве она не видит, что эти осколки сияют ярче самоцветов? И какая разница, кто создал камень - человек или природа?
      На чешском курорте Карлсбад Мария Эдуардовна лечилась минеральными водами от врожденной болезни печени (болезнь эта передалась и ее сыну).
      В этом городе для Саши самое большое удовольствие - пройтись по магазинам, где в стеклянных витринах встречались чудесные образцы горного хрусталя, словно выточенные из чистого льда, игольчатые кристаллы с металлическим блеском, золотисто-желтые кубики, отливающие разными цветами, массивные обломки...
      Возле них лежали маленькие этикетки с указанием цепы. Оказывается, у минералов есть не только названия, по и цена, порой немалая, хотя далеко не все камни драгоценные.
      Он использовал всякую возможность, чтобы накопить деньги для покупки минералов. А сколько было пролито слез над прозрачным, как бы маслянистым кристаллом кальцита, когда он выскользнул из рук, упал на булыжник и разбился! Видно было, что обломки остроугольные, как и кристалл, но потрескавшиеся, некрасивые.
      Мать постаралась разъяснить ему, что у кристаллов бывают особо уязвимые плоскости, вдоль которых от удара расходятся трещины, отлетают осколки. Это свойство называют спайностью.
      А Саша про себя проклинал эту гадкую спайность, изаа которой ломаются и крошатся прекрасные камни...
      Крымская степь. Четверка лошадей мчит по пыльной дороге большой рыдван. В нем - Саша Ферсман. Его везут в Евпаторию, на соленые озера, принимать целебные грязевые ванны.
      Над степью поднимаются столбы пыли - смерчи: подвижные колонны, подпирающие небеса.
      Саша вспоминает горки белой и розовой соли, извлекаемой из озер. Дядя говорил, что это происходит постоянно, как сенокос или уборка хлеба. Кристаллики соли каждый раз вырастают снова...
      Так ведь трава или колосья растут, потому что они живые. И сам Саша тоже растет. Ну как тут разобраться, если и соль тоже растет? Она же не живая...
      А если она живая?
      С годами экскурсии Саши Ферсмана за камнями становились все длительнее и протяженнее.
      Одним из самых интересных мест были каменоломни Курцы, близ Симферополя. Здесь встречалось много ипте
      респых минералов. Возвращались из экскурсии согнувшись под тяжеленными рюкзаками, наполненными образцами.
      Поразили пластинки "каменного картона", обнаруженные в трещинах твердого вулканического камня. Пластинки были волокнистые, упругие.
      Даже взрослые не могли понять, что это за минерал.
      И не удивительно. Он относился к малоизвестной группе палыгорскита и впервые был описан и назван Ферсманом двенадцать лет спустя после этой находки.
      Вот рассказ А. Е. Ферсмана о том, как они в детстве собирали минералы:
      "...Каждый кусочек скалы мы изучали и обследовали, как любимый участок сада. Глаз привыкал к взаимоотношениям цветов, редчайшим мелочам строения, к самым тонким жилкам, мельчайшим кристалликам. Мы даже пытались зарисовывать эти природные богатства. На на этих рисунках oни выходили грандиозными. Кристаллы вырастали в дивные кристаллические щетки, и все делалось невероятно большим, прекрасным, ярким. Воображении наше усиливало все то, что давала нам сама природа" [Ферсман А. Е. Путешествия за камнем. Л., 1956, с. 19].
      Это увеличительное стекло, этот магический кристалл воображения открывал ему замечательный мир минералов.
      Но, кроме детской фантазии, были еще постепенно крепнущие и расширяющиеся знания.
      "Маленькие детские прогулки постепенно превращались в экскурсии. И одну из таких экскурсий мы совершили к берегам реки Алмы, где у деревни Саблы, как нам говорили, выходили на поверхность земли настоящие древние вулканы.
      Ехать было далеко. Мы долго и тщательно готовились к поездке. И вот вновь перед нами открылся своеобразный мир камня: то в виде зеленоватых прослоек странного минерала, который мылился и носил название киля, то в виде кристалликов цеолита в пустотах древних лав, а вокруг в желтых песчанистых породах наше воображение поражали самые разнообразные ракушки. Это были остатки древних морей, населенных когда-то чудовищами, давно вымершими..." [Ферсман А. Е. Путешествия за камнем. Л., 1956, с. 18] Так воображение смыкало сказочные фантазии с самыми настоящими научными сведениями. Юный Ферсман становился не просто собирателем камней, но природоведом.
      ЮНЫЙ НАТУРАЛИСТ
      Не то, что мните вы, природа:
      Не слепок, не бездушный лик
      В ней есть душа, в ней есть свобода,
      В ней есть любовь, в ней есть язык.
      Р. И. Тютчев
      Обычно юными натуралистами называют ребят, интересующихся биологией. Это не совсем верно. Натурой называли в России природу. Значит, натуралист - это природовед: географ, биолог, астроном, геолог.
      Настоящий натуралист любит и тонко чувствует природу. Но этого еще мало. Чтобы проникнуть мыслью в жизнь природы, требуются немалые знания. Они приобретаются не только при собственных наблюдениях. Имеются книги, рассказывающие то, что подмечено и понято сотнями, тысячами, миллионами людей. А еще есть методика исследований - научные правила, приемы, с помощью которых добываются знания. Если наблюдать природу и читать о ней беспорядочно, как попало, то проку от этого будет мало.
      Юного Ферсмана никто специально не обучал методам геологических исследований. Ему случайно попалась старая коллекция минералов. Пока он пополнял ее только занятпыми или красивыми образцами, то еще не был натуралистом. Но вот он стал интересоваться названиями, особенностями минералов, стал отбирать их по определенным признакам. Это уже было использование научного метода, хотя и не вполне квалифицированное. В своих экспедициях он приобретал все больше геологических навыков.
      Ферсманы переохали в Одессу, где Александр поступил в гимназию. Под Одессой пет такого богатства минералов, как в горном Крыму, но для настоящего любителя камня это не помеха. Александр просил родных и знакомых привозить ему минералы из других мест, при случае даже выпрашивал или выменивал заинтересовавшие его камни у друзей.
      Необычайными "месторождениями" самых разных минералов и горных пород стали для него одесский морской порт и побережье Лапжерона. Из трюмов заграничных судов, приходивших в Одессу, выбрасывали каменный балласт, взятый в Италии, Испании, Южной Америке, Австралии. Разнообразные камни, привезенные из разных стран, обтачивал морской прибой у берегов Одессы. Александр Ферсман находил здесь интересные обломки или окатанпую гальку, определял, что это за горные породы, какими слагаются минералами и откуда они могли попасть сюда. Чтобы выяснить это, приходилось просматривать книги не только по минералогии, но и по другим геологическим наукам, изучающим пласты горных пород, распространение отложений прошлых геологических эпох, окаменелые остатки вымерших животных и растений.
      Когда Александру исполнилось 13 лет, отец подарил ему только что изданный двухтомный труд М. Неймайра "История Земли". В книге почти ничего не сообщалось о минералах и об их свойствах. Но интересно было читать о рождении гор, о давно исчезнувших морях и доисторических чудовищах, о геологической работе ветра, воды, ледников.
      С радостью встретил Александр превосходное описание пещер Чатырдага горы, которая видна с веранды дома Кесслеров. Прочел он и о соляных озерах Крыма, виденных им ранее, с удивлением узнав, что на выпадение соли большое влияние оказывает погода. И в этом кристаллы похожи на живые растения!
      Конечно, теперь Александр немало знал о происхождении минералов и горных пород, о жизни Земли. Регулярно вел записи своих геологических наблюдений.
      "Несмотря на бесхитростность и необоснованность этих записей, они сослужили мне большую службу, когда в 1903 году я напечатал одну из первых своих научных работ - "Минералогия окрестностей Симферополя", - писал позже А. Е. Форсман [Ферсман А. Е. Путешествия за камнем. -Л., 19:.0, с, 40.].
      Он продолжал жадно слушать все, что говорили о науке, о ее достижениях, загадках А. Э. Кесслер и его друзья, тоже профессора химии П. Г. Меликошвили (Медиков) и А. И. Горбов. Многое было ему непонятно. Однако, находясь под впечатлением слов ученых, он представлял ничтожнейшие точечки атомов, которые объединяются в цепочки, гирля.тды, слои молекул, налипая на грани кристаллов или, напротив, извлекая из них молекулы.
      Меликошвили первым показал ему рентгеновский снимок - в то время такие снимки были редкостью. Оказывается, особые лучи, открытые Рентгеном, просвечивают толо насквозь, будто оно стеклянное. В голове мальчика рождались полые мысли, вопросы. Л Какие еще бывают лучи? Не могут ли они просвечивать насквозь каменные слои, высвечивать земные недра? А что такое капля, почему она круглая, а не угловатая, как кристалл? А нельзя ли достать хотя бы маленький кусочек метеорита?..
      Вопросов возникало много. На иные вопросы затруднялись ответить даже профессора. Не все объяснения были поттятны Александру Ферсману. А вот один "ответ" доставил радость: скромный милый Петр Григорьевич Меликошвили принес метеорит. Небесный камень, межзвездный скиталец, пришелец из неведомого космоса! Метеорит стал украшением коллекции. Впрочем, внешне он был совсем невзрачным, самым обыкновенным обломком. Ну и что из этого? Не самоцветы же летают в небе! И откуда бы им там взяться? Самоцветы зреют глубоко, в вечной темноте и ужасной тесноте горячих подземных недр. Они зроют очень медленно, - чудесные плоды Земли...
      Нет, определенно у минералов есть что-то общее с живыми существами, пусть даже взрослые очень убежденно доказывают противоположное. Но как оспорить их доводы?
      Для этого надо еще много учиться.
      Камни стали для юного Александра Ферсмана источвиком новых мыслей и фантазий, кристаллы завораживали своей красотой. Ощущение загадочности и совершенства созданий подземного мира сохранилось у него на всю жизнь, пробуждая и поддерживая жажду познаттия.
      ВЕРНО ЛИ ВЫБРАН ПУТЬ
      Разобщение поэта и мыслителя - только видимость, и оно в ущерб
      обоим... Поэт постигает природу лучше, нежели разум ученого.
      Новалис (немецкий поэт XVIII в.).
      Александр Ферсман твердо решил изучать минералогию. В 1901 году, окончив гимназию, он поступил на физико-математический факультет Новороссийского университета и... очепь серьезно разочаровался в минералогии.
      До сих пор он читал популярные книги по геологии.
      В них увлекательно рассказывалось не только о минералах, по и о многом другом: как люди издавна старались проникнуть в земные недра и узнать их строение, какие выдумывали мифы и небылицы о Земле, как использовали минералы, какие занятные, а то и трагические истории связаны с алмазами, изумрудами, самородками золота.
      Учебники и лекции по минералогии были другими: обстоятельные и скучноватые, насыщенные однообразными описаниями физических и химических свойств каждого минерала. Приходилось заучивать эти сведения, а на практических занятиях сопоставлять их с особенностями разных образцов.
      Вскоре Ферсман признался самому себе, что минералогия ему не интересна. Он ошибся, выбрав такую специальность! Любуясь красивыми камешками, составляя минералогическую коллекцию, он испытывал радость. Минералогия представлялась ему волшебной наукой. "Сезам, откройся!" И сами собой разверзаются скалы, освобождая вход в подземелье, заполненное драгоценными, да и недрагоценными, но от того не менее красивыми камнями.
      Но это детские мечты, иллюзии. Он просто еще не знал тогда, что такое минералогия. Стремился в неведомое и прекрасное, а очутился в известном, заурядном. Допустим, он вызубрит названия всех минералов, запомнит их свойства, научится безошибочно определять. А дальше? Что тут хорошего? Что может радовать, увлекать? Да и как выучить так много неинтересных сведений? Они не задерживаются в голове. Он хорошо и надолго запоминает только то, что его увлекает, успешно выполняет только ту работу, которая его радует. Наука должна вдохновлять, а не вызывать дремоту.
      И хотя он уже немало лет посвятил камням и очень неплохо в них разбирался, решил все же переменить специальность. Надо выбирать профессию желанную. Его призвание, как теперь выяснилось, не минералогия, а история...
      Узнав об этом решении Александра, более всех возмутился' Меликошвили. Изменить своим детским увлечениям?! Отказаться от таких замечательных наук, как минералогия и химия?! Нет, Александру следует наверстывать упущенное, упорно учиться, посещать лекции по естественным паукам!
      Жизнь - это не решение учебных задач. Тут одной логикой не обойдешься, а цена подсказки сомнительна: в конце концов, каждый решает сам, каждый решает за себя. Никто не может знать о твоих склонностях, симпатиях и неприязнях лучше, чем ты сам. Петр Григорьевич прав. Но ведь сердцу не прикажешь! Выбираешь жизненный путь не только холодным рассудком, но более - движением души, велепием сердца...
      ...Ферсман позже признавался, что вряд ли он последовал бы совету Меликошвили: слишком разочаровали его сухие учебники и скучные лекции по минералогии.
      Петр Григорьевич говорил, что минералогия чрезвычайно интересна. Она соединяет в себе химию, физику и геологию. Вот когда Александр освоит основы своей профессии, начнет читать специальные научные статьи и трактаты, тогда и узнает сущность минералогии. В Новороссийском университете преподают этот предмет по старинке. А вот в Москве знаменитый профессор В. И. Вернадский читает курс минералогии по-своему, и отзывы о его лекциях самые восторженные!
      Подобные доводы не убеждали. Как бы ни преображалась минералогия, там, в далекой Москве, учиться от этого ничуть не интереснее, тем более когда нравятся другие науки...
      И вдруг все изменилось. Отец сообщил, что его переводят служить в Москву. Александр теперь будет учиться в Московском университете. Это было, как тогда говорили, веление судьбы.
      УЧИТЕЛЬ
      Нет ничего сильнее жажды познания, силы сомнения...
      Это стремление - есть основа вся.
      кой научной деятельности.
      В. И. Вернадский
      Ферсман робко входит первый раз в минералогический кабинет Московского университета. От волнения не может говорить. Профессор Вернадский строго смотрит на него сквозь очки (заметим, что профессору тогда было 40 лет).
      Выяснив, что перед ним новый студент, Вернадский направляет его в минералогическую лабораторию, к Павлу Карловичу Алексату. Тот оказался еще более строгим: указал новичку его стол - в углу, возле печки, и вручил охристо-желтый кусок минерала ярозита, добавив:
      "С острова Челекен". Все еще смущенный, робеющий студент принялся изучать образец.
      На следующий день в лабораторию зашел Вернадский.
      Негромко поздоровался и стал подходить к каждому по очереди: "А что у вас?" Ферсману сказал: "Ярозит - минерал очень интересный. Содержание некоторых элементов в нем сильно варьирует. Например, алюминия и кальция.
      Безусловно, это связано с составом тех минеральных масс, при выветривании которых образовался ярозит. Но должны были играть немаловажную роль и подземные воды. В этом вопросе еще много неясного".
      Через несколько дней Ферсман убедился, что строги его новые преподаватели более всего к самим себе и к тем, кто не увлечен наукой. Обстановка в минералогическом кабинете была дружеской, радостной.
      Конечно, студенту необходимо прежде всего огладевать впаниями, учиться проводить анализы. Но все-таки так едорово, когда перед тобой минерал, о котором еще многое остается неизвестным, и его историю предстоит расшифровывать так же, как археологам - загадочные письмена давно исчезнувших народов...
      Лекции Вернадского произвели на Ферсмана двойственное впечатление. Они не отличались ораторским мастерством, броскими фразами, остроумными отступлениями. Вернадский говорил негромко, спокойно, просто. Но от этого еще отчетливой, ярче выявлялась новизна и красота идей, которыми он делился со слушателями.
      Впервые открылась Ферсману истинная сущность минералогии. Прежде, во время бесед с учеными-химиками, будущее минералогии виделось ему в том, что она все более будет превращаться в химическую науку. В лабораториях, среди реторт и пробирок, химики будут поверять "алгеброй гармонию": алгеброй точных экспериментовгармонию природных процессов.
      Он полностью разделял мнение великого шведского химика Берцелиуса, высказанное еще в 1822 году: "Минералогия как учение о неорганических соединениях, составляющих наш земной шар, является лишь частью химии, на данных которой она всецело и исторически основывается". И когда Ферсману говорили о новаторском курсе минералогии Вернадского, то имели в виду именно такой подход, воплощающий пророческую мысль Берцелиуса.
      Действительность оказалась иной. Да, в начале своей научной деятельности Вернадский придерживался идеи включения минералогии в химию. Нужен был приток новых, основанных на экспериментах достижений бурно развивающейся химии в традиционную описательную минералогию. Однако теперь ситуация изменилась.
      Вернадский по-прежнему утверждал, что существует теснейшая связь между общей химией, изучаемой в научных лабораториях, и химией, которую изучают минералоги в природной лаборатории земной коры. Но есть и важное различие. Химия земной коры даст более грандиозную картину явлений. По сравнению с лабораторной химией эта картина отличается не только масштабами, но и необычайной сложностью. Химические закономерности и соответствия, наблюдаемые в мире минералов, еще пе вошли в круг изучения химиками.
      Для минералогии, как и для геологии, наблюдения в поле, в природной обстановке - основной метод искания истины.
      Ферсмана эти мысли ошеломили. Он ощутил, заново пережил детскую свою любовь к поискам камней, к дальним путешествиям за минералами. Нет, не только в пыли коллекций, среди справочников и не только в лабораториях призван работать минералог! Минералы необходимо наблюдать, изучать в природной обстановке, подобно тому как наблюдают зоологи жизнь и взаимоотношения животных, а ботаники - растений.
      На лекциях Вернадского шла речь и о различиях существования минералов и живых организмов. Все живое обладает одним особым качеством неповторимостью.