РУССКИЕ В АМЕРИКЕ

(Аляска и Калифорния)

Завершившие открытие Берингова пролива Иван Федоров и Михаил Гвоздев на боте «Св. Гавриил» 21 августа 1732 года подошли к северо-западной оконечности Северной Америки — мысу Принца Уэльского на полуострове Сьюард, образующем выступ другого полуострова, ставшего потом известным под эскимосским именем Аляска.

За последовавшие тридцать лет русскими промышленниками была открыта вся Алеутская гряда, островной мост, протянувшийся от Камчатки к Америке. Естественно, эта гряда вывела к Аляске, и летом 1760 года промышленник и мореход Гавриил Пушкарев ступил на эту землю, которую он принял за остров, назвав его в своем донесении «Алякса». Он перезимовал на юго-западном берегу, и стал первым русским поселенцем на американской Аляске.

Русская колонизация Аляски началась через двадцать с лишним лет, когда купец Григорий Иванович Шелехов из курского городка Рыльска организовал промысел на Алеутских островах. Он составил описание всей Курильской островной гряды и попытался завязать торговые отношения с Японией. В 1784 году он основал поселение на острове Кадьяк, расположенном в заливе Аляска, в непосредственной близости от побережья полуострова. Вслед за тем им было основано еще несколько поселений на северо-западном побережье Аляскинского залива. Отряд Шелехова из 173 человек обследовал этот берег, а также соседние заливы Кука и Принс-Вильям.

Следуя на восток от залива Принс-Вильям, другой отряд — передовщика (так назывался предводитель артели) Леонтия Нагаева летом 1785 года вышел к широкой бухте, усеянной крохотными островками. В нее впадала река, образующая дельту. Нагаев поднялся вверх по реке и встретил там эскимосов, сообщивших ему некоторые сведения об известной им территории. Через девять лет река была вторично открыта мореходом Егором Пуртовым и, поскольку на ее берегах русские нашли месторождение меди, назвали ее Медной (по-английски — Коппер). Эта река берет начало в горах Врангеля и течет на расстояние почти полтысячи километров. И сейчас на ней добывается медная руда, обнаруженная русскими первопроходцами Аляски более двух столетий назад.

В 1798 году Григорий Шелехов, уже издавший в Петербурге книгу о своем «первом странствии из Охотска по Восточному океану к американским берегам…», основал Российско-Американскую компанию с центром на острове Кадьяк. Первым правителем компании был помощник Шелехова Евстрат Деларов, следующим — Александр Баранов, особенно много сделавший для развития Русской Америки. Он обошел весь залив Аляска до острова Ситка, названный потом островом Баранова, где построил поселок Новоархангельск. Еще за три года до основания компании штурман Дмитрий Бочаров на двух байдарах доставил русских поселенцев в залив Якутат. Перед этим он прошел в залив Бристоль, завершив открытие северного берега полуострова Аляска, пересек его у основания, где обнаружил большое озеро, названное его именем.

От залива Аляска русские начали двигаться в глубь северо-западной части американского континента. В первой половине 90-х годов передовщик Василий Иванов прошел от озера Илиамна к северу от полуострова Аляска на лыжах почти полтысячи верст, пересекая множество рек и посетив несколько селений индейцев и эскимосов. Он открыл с юга Аляскинский хребет, возвышающийся до шести километров над уровнем моря. По долине реки Кускоквим поднялся в предгорья одноименного хребта, а потом пересек широкую приморскую низменность и дошел до очень большой реки, которая идентифицируется с самой большой речной артерией Аляски — с рекой Юкон. Василий Иванов — первооткрыватель низовьев Юкона. А эта река немалая — на 170 км длиннее Волги.

В первой половине XIX века Российско-Американская компания организовала обследование большей части территории Аляски, и эта площадь превысила полтора миллиона квадратных километров. Большое путешествие совершили в 1818 году промышленники Петр Корсаковский и Федор Колмаков с отрядом. На байдаре они прошли от Кадьяка до залива Бристоль, открыли несколько островов, бухт, рек. По речке Квичак они поднялись к рождающему ее озеру Илиамна по реке Кускокуим, открытой Василием Ивановым, затем спустились в кожаной эскимосской лодке. Летом следующего года П. Корсаковский осмотрел беринговоморское побережье Аляски и обследовал реки Коппер и Юкон в низовьях, а в горах открыл вулканический конус высотой почти в пять километров (по-видимому теперешний вулкан Врангель). Именем Врангеля назван и весь вулканический массив на юге Аляски.

Базой для исследования центральной части Аляски стал Михайловский редут, основанный в 1833 году на южном берегу залива Нортон восточнее дельты реки Квикнак. Через пять лет, выйдя из Михайловского, Андрей Глазунов и Петр Малахов достигли среднего течения Юкона, впервые спустились по нему верст на восемьсот — до впадения его в залив Нортон Берингова моря.

Находившийся на службе в Российско-Американской компании морской офицер Лаврентий Загоскин в 1842 году был назначен начальником экспедиции, работавшей на Аляске более двух лет. Засняты побережья устья крупнейших рек, их притоки и междуречья. Вернувшись в Петербург, Л. Загоскин издал книгу под названием «Пешеходная опись части русских владений в Америке…». В ней впервые обобщены все сведения о природе Аляски, полученные русскими за полгода исследований. По карте, приложенной к книге, можно было представить себе и размеры еще не исследованной территории в центральной части Русской Америки.

В пределы Русской Америки входила и часть Калифорнии, где в 1812 году помощник Баранова Иван Кусков основал недалеко от гавани Сан-Франциско Форт Росс. Река Сакраменто, впадающая в этот залив, называлась тогда Славянка. В 45 селениях Русской Америки проживало 12 тысяч российских подданных. Г. Шелехов намеревался построить на северном побережье Аляски большой город — Славороссию с православным храмом, школами и музеем русского освоения Северо-Западной Америки. Однако он скончался, так и не осуществив задуманное. Аляска же вместе с Алеутскими островами была продана Россией США за 7 млн. 200 тыс. долларов по соглашению, подписанному от имени императора Александра II 3 марта 1867 года. Правительство России опасалось, что удержать эту громадную территорию все равно вряд ли удастся — слишком далеко она находилась от центра империи и связь с ней могла поддерживаться только судами, совершавшими кругосветные плавания. Путь же через Сибирь был очень долог и труден.

Только в 40-х годах XIX века с обследованием Аляски навстречу русским начали продвигаться англо-канадцы из Компании Гудзонова залива. Торговец пушниной Роберт Кемпбелл открыл среднее и нижнее течение Юкона, называвшегося эскимосами и вслед за ними русскими — Квикпак. Тождество двух рек установил сотрудник Российско-Американской компании Иван Лукин в 1863 году. Оставалось три года до продажи Аляски и тридцать шесть лет до открытия золота на правом притоке Юкона Клондайке, вызвавшего знаменитую «золотую лихорадку», воспетую Джеком Лондоном.

КАНАДСКИЕ ПЕРЕПУТЬЯ

Жак Картье — первооткрыватель Канады. Он прибыл в устье реки Святого Лаврентия в 1534 году, а потом совершил еще два путешествия.

После Картье исследованием Восточной Канады занялся Самюэль Шамплен, отправленный в 1603 году в Канаду на средства торговой компании, скупавшей меха. Он начал исследования с того места, на котором остановился Картье. Зимовка 80-ти человек на восточном побережье не обошлась без цинги, от которой погибла половина поселенцев. Однако летом 1605 года работы завершились открытием двух гаваней в заливе Массачусетс — Бостонской и Плимутской.

3 июля 1608 года Шамплен основал на реке Святого Лаврентия, город Квебек (это слово из языка индейцев-ирокезов означает «сужение»). В следующем году он поднялся вверх по реке Святого Лаврентия и южным ее притокам Ришелье, доплыл до большого и глубокого озера площадью больше тысячи квадратных километров. Оно было названо именем первооткрывателя, но в английской транскрипции стало называться Шамплейн.

Над западным берегом озера возвышается обрыв лесистого нагорья Адирондак системы Аппалачей, а на некотором удалении от восточного берега протянулись Зеленые горы. Все это Шамплен подробно описал и нанес на карту.

Шамплен не избежал участия в междоусобных войнах индейских племен. Этим воспользовались голландцы, основавшие Новый Амстердам на реке Гудзон: конкурируя с французами, они занялись скупкой пушнины. Сменившие их англичане вытеснили французов из Канады. Однако Шамплен продолжал регулярно приезжать на реку Святого Лаврентия. Летом 1615 года, взяв с собой молодого охотника, жившего среди индейцев, Этьена Брюле, он покинул Квебек, на лодках по протокам реки Оттавы добрался до первого из Великих Американских озер. Это было озеро Гурон, на котором еще год назад он побывал в своих охотничьих переходах. Уже самостоятельно, без Брюле, Шамплен открыл озеро Онтарио, установив, что река Святого Лаврентия вытекает из этого озера. Брюле разведал также озера Гурон и Верхнее. В 1633 году он, живший в индейском племени гурон, был убит в одном из столкновений.

Вслед за Шампленом молодой «вольный охотник» Жан Николе вышел к озеру Мичиган, а от него, перейдя через невысокий водораздел, спустился к реке Висконсин и по ней достиг Миссисипи.

Компания Гудзонова залива, основанная принцем Рупертом (баварским адмиралом Британского флота) в 1667 году распространила свою власть на всю область залива до горных хребтов, служащих водоразделом. Через 10 лет в устьях больших рек, впадающих в залив, появилось восемь фортов-факторий. Скупка пушнины было главным делом кампании. Обследование территории происходило чаще всего случайно. И производили его лесные бродяги-охотники и скупщики пушнины, наводнившие канадские леса во второй половине XVII века. Зачастую это были просто искатели приключений.

Интересен случай с Генри Келси. Четырнадцатилетним мальчиком, наслышавшись рассказов об индейцах, «детях природы», приехал он из Англии. Молодой человек нанялся в торговую факторию кампании Гудзонова залива. Бродил по лесам вместе с индейцами, научившись говорить на их языке, а переходы его обычно исчислялись сотнями километров. Этот подросток первым из европейцев описал овцебыка, встреченного им в 1690 году, а также впервые описал канадские прерии, где «нет ничего, кроме зверей и травы». В 1690 году, обогнув с севера озеро Виннипег, он ушел с индейцами на охоту в прерию за рекой Саскачеван. Перезимовав с индейцами, он за следующее лето и осень прошел около тысячи километров по прерии. Вторую зиму провел в районе Великих озер.

Только в 1926 году, почти через полтора столетия, были найдены его записи (их было много). И главное, кроме Келси, никто из «лесных бродяг» не записывал виденное! После этого более полстолетия англичане не занимались исследованием Канады.

Главную роль в исследовании Канады сыграл геодезист Дэвид Томпсон. Двадцать семь лет путешествовал он по Дальнему Западу Канады. Он продолжил топографическую съемку страны, начатую еще полвека назад. В 1804—1805 годах им обследована территория к северу от озера, именуемая индейцами «ондатры». Потом он пошел на запад, пересекая горные хребты, открывая реки и озера. Три зимы провел Томпсон в диких краях, пока не открыл реку Колумбия, которую долго искал. Она прорезала Скалистые горы и достигла Тихого океана. Томпсон открыл водораздел Тихого и Атлантического океанов. Его венчала гора Колумбия «крутая, засыпанная глубоким снегом», высотой около четырех километров. «Вид ее привел меня в состояние возбуждения и радости, — писал он в дневнике, — …передо мной открылся своего рода новый мир…»

В каноэ по реке Колумбии Томпсон спустился к океану и «дождался там прилива». Он закончил съемку всей Канады — от Гудзонова залива до Тихого океана. И всю Колумбию прошел от устья до истока — 1953 км.

Томпсон продолжил исследования Северной Америки в 1816—1826 годах, проведя съемку Канадской границы от реки Святого Лаврентия до Лесного озера. Он умер в 1857 году. Специалисты подсчитали, что за годы своей работы Дэвид Томпсон, неутомимый исследователь-топограф, преодолел около 21 тысячи километров: где в индейской лодке, где пешком, где верхом, где на собачьей упряжке. Его назвали одним из крупнейших исследователей всех времен.

Шотландцы первыми обосновались в Монреале, образовав Северо-Западную компанию. Купцы компании рассылали своих агентов по всей Канаде, собирая пушнину. Они шли по рекам и озерам в индейских берестяных челнах, обходя пороги по волокам. Иногда они составляли карты территорий, по которым перемещались, но, правда, очень приблизительные.

Один из таких торговых агентов был шотландец Александр Макензи, еще юношей приехавший в Монреаль. В 1787 году его послали на озеро Атабаска, район которого называли «страной мехов». В начале июня 1789 года с двенадцатью спутниками и проводником-индейцем по кличке «Английский Вождь» Макензи вышел в поход по рекам на челнах из бересты. Через неделю они оказались на Большом Невольничьем озере, еще покрытом льдом. Около двух недель путешественники пробирались в челнах среди льдин. В конце месяца была открыта река, вытекавшая из озера мощным потоком. По ней и поплыл Макензи. Через 350 км ее русло повернуло на север в горы. Река текла по широкой долине. Горы слева получили имя Макензи, справа — Франклина. Впереди появилась еще одна горная система, вытянутая меридионально — горы Ричарсона.

Река текла на север, разделяясь на протоки и рукава. Сменилось население на ее берегах — вместо индейцев в прибрежных поселках появились эскимосы. 13 июля на западе возникла полоска открытого моря. Это был морской залив, названный, конечно, заливом Макензи. Рядом — забитое льдом озеро эскимосов (Эскимолейк). В воде залива пускали фонтаны киты. Сомнений быть не могло: река привела к Северному Ледовитому океану.

Из-за того что продукты были на исходе, Макензи повернул назад и 12 сентября 1789 года прибыл в форт на берегу озера Атабаска. Почти пять тысяч километров преодолено им за 102 дня. Открыта величайшая река Канады, вытекающая из Большого Невольничьего озера и впадающая в море Бофорта Северного Ледовитого океана. Она тоже стала называться Макензи.

Молодому шотландцу долго не верили, что река привела его к ледовитому морю. Но на пути от встреченных им индейцев он узнал, что лет за восемь (а может быть, и девять) до него в открытом им заливе уже побывали белые люди. Они пришли на больших кораблях и меняли на медвежьи шкуры изделия из железа. Считают, что это могли быть русские промышленники, путешествовавшие по Аляске и омывающим ее морям.

После открытия своей реки Макензи вернулся в Шотландию, чтобы как следует подготовиться к следующему путешествию по неведомой стране. Он изучает географию и топографию, овладевает необходимой методикой исследований.

В 1792 году он снова в Канаде, и его маршрут прошел от реки Святого Лаврентия до озера Атабаска. Он хотел исследовать реки, впадающие в Тихий океан. Но получилось так, что Макензи совершил пересечение всего материка Северной Америки.

Ему пришлось остановиться на зимовку близ устья Смоки-Ривер (Дымящейся реки). Когда река очистилась ото льда, он поплыл вверх по Пис-Ривер (реке Мира). С ним было девять человек, в том числе и неизменный спутник — индеец по кличке Английский Вождь. Через 250 километров остановились перед глубоким каньоном. Километров двадцать обходили опасное место, потом снова поплыли в индейском челне. Еще один каньон на пути — уже в Скалистых горах. Обошли и его, затем попали на развилку двух рек, составляющих Пис-Ривер: одна текла на север, другая — на юг. Макензи выбрал направление — на юг. Он прошел до истока реки Паронип. Таким образом, была прослежена вся Пис-Ривер, а длина ее оказалась 1923 км.

К Тихому океану Макензи собирался спуститься по реке Фрадер, но индейцы отговаривали идти по ней, потому что много порогов придется преодолевать. Тогда он прошел до истока реки Уэст-Род, на плотах переправился через реку Дин, потом по реке Белла-Кула спустился к морю. Через два дня Макензи оказался на берегу тихоокеанского залива Королевы Шарлотты.

СЕВЕРО-ЗАПАДНЫЙ ПРОХОД В ТИХИЙ ОКЕАН

(через арктические проливы)

Дж. Франклину было уже 60 лет, когда он в 1845 году покинул Лондон во главе большой экспедиции из 129 человек. Ставшие уже знаменитыми парусные суда антарктической экспедиции Джеймса Росса были переоборудованы в винтовые пароходы и переданы в его распоряжение. «Эребусом» командовал начальник экспедиции, а «Террором» — плававший в Арктике с Парри и в Антарктике с Джеймсом Россом опытный полярный мореход Френсис Крозье.

Пройдя на север вдоль западного побережья Гренландии, корабли вошли в Баффинов залив. И это единственное, что было о них известно. Больше никаких сведений об экспедиции не поступало. Так прошло три года, и правительство послало несколько спасательных судов, которые не смогли ничего обнаружить. За спасение хоть кого-то из участников экспедиции была назначена награда в двадцать тысяч фунтов, половина этой суммы — за достоверную информацию о судьбе экспедиции Франклина. Десятки судов участвовали в этих поисках, но долго никаких следов не находили, хотя осмотрены были почти все проливы, заливы и бухты Канадского арктического архипелага. Наконец, в разных местах были обнаружены пирамиды из камней (гурии); под одним из них весной 1859 года (через четырнадцать лет после исчезновения экспедиции) найден был последний отчет Франклина. К этому времени находок следов экспедиции накопилось уже достаточно много: остатки лагерей, различные брошенные вещи могилы и скелеты умерших.

По всем этим находкам восстановлен ход событий, но только до 1848 года. После Баффинова залива корабли прошли пролив Ланкастер. В то время, когда «Террор» оставался у южного входа в пролив Веллингтон между островами Корнуоллис и Девон, Франклин с «Эребусом» двинулся дальше, однако его не выпустили из пролива льды, и он, обогнув остров Корнуоллис, вернулся к «Террору», приготовившемуся к зимовке у острова Бичи. В эту зиму умерло три человека. Осенью, когда льды освободили путь, корабли прошли около 250 км по проливу Пил, ведущему на юг. По пути был открыт остров Принца Уэльского. За проливом, который потом стал называться именем Франклина, открылось широкое водное пространство. Однако суда не смогли им воспользоваться — уже в начале второй декады сентября они вмерзли в лед, находясь в нескольких милях от острова Кинг-Вильям.

Вторая зимовка унесла жизни двадцати участников плавания: их скосила цинга, вызванная недоброкачественными продуктами. Когда зима подходила к концу, восемь человек пошли по льду на остров Кинг-Вильям и сложили там гурий с запиской, описывающей путь экспедиции. По возвращении эти люди не застали в живых Франклина: тяжело заболев, он умер 11 июня 1847 года. У острова Кинг-Вильям прошла третья зимовка, к концу которой в живых оставалось не более ста человек. Два легендарных судна были оставлены у западного берега Кинг-Вильяма, а люди пошли на юг, впрягшись в сани с установленной на них большой лодкой. (Впоследствии два залива у этих берегов будут названы Эребус и Террор.)

Люди пошли на юг, впрягшись в сани с установленной на них лодкой. Она им не понадобилась. Путь их по острову Кинг-Вильям буквально выложен десятками трупов. Крепко сколоченные гробы в начале пути сменяются наскоро сбитыми, а потом мертвых уже не хоронили — скелеты лежат без гробов. Последние следы трагедии — на небольшом острове Алелейд, где обнаружены обломки шлюпки и груда костей, а в устье реки Бэк эскимосы нашли последние сорок скелетов.

Поисковые работы начали весной 1849 года Джеймс Росс и офицер флота шотландец Френсис Мак-Клинток. Во время зимовки они обошли на санях северный берег острова Сомерсет и через пролив Пил увидели восточный берег острова Принца Уэльского.

Новые острова, проливы, бухты открывали и последующие экспедиции. Но Уильям Кеннеди и Рене Белло сделали особенно важное открытие: они достигли на санях северной оконечности американского материка — полуострова Бутия и доказали, что широкий пролив Франклина отделяет его от острова Принца Уэльского, самого южного в Канадском Арктическом архипелаге.

Вся третья экспедиция Джона Франклина, отправленная Адмиралтейством Британии в продолжение поисков северо-западного прохода в 1845 году, погибла. Но серия спасательных экспедиций, растянувшаяся на десятилетие, привела к значительным открытиям на севере американского континента. В том числе и тем, что способствовали открытию северо-западного морского прохода в Тихий океан с востока.

Четыре столетия назад началась эпопея поиска этого пути. В ней участвовали десятки судов, сотни людей, принесено было множество жертв, и не раз авторитетнейшие полярные исследователи заявляли: пройти по лабиринту проливов Канадского Арктического архипелага, постоянно забитых льдами, невозможно. К концу XVIII века была нащупана цепочка проливов, ведущая в Северный Ледовитый океан или даже в Берингов пролив. Оставалось только совершить это прохождение и практически доказать его возможность. Это и решил сделать молодой норвежец Руал Амундсен. Ему шел тридцать второй год, и он только что вернулся из Антарктики, где был штурманом на судне «Бельжика» и участвовал в первой антарктической зимовке на борту этого корабля.

Р. Амундсен тщательно готовится к экспедиции, которая должна быть, по всей видимости, сложной, длительной и опасной, если учесть опыт предшествующих экспедиций, некоторые из них закончились трагически. Амундсен станет известен тем, что ни в одной из его экспедиций, как бы трудны они ни были, жертв не было. За исключением последней, где жертвой стал он сам.

Но пока начинается лишь вторая его экспедиция (первая — собственная). Объездив много верфей, Амундсен выбрал небольшую яхту «Йоа» (водоизмещением всего в 47 т). Лет двадцать ходила она на рыбные промыслы у берегов Норвегии и за тюленем — в полярные воды. Яхта была ровесницей Амундсена — постройки 1872 года.

Весной 1901 года Амундсен опробовал «Йоа» в охоте на тюленей между Шпицбергеном и Гренландией, проведя ряд океанографических наблюдений по программе, составленной Нансеном. Была сделана необходимая «доводка» судна, но на этом кончились личные средства Амундсена. Пришлось занимать деньги, брать кредит под будущее открытие северо-западного прохода. Сам он жил исключительно скромно. В Гамбурге, где он жил и работал в обсерватории Неймайера, снимал дешевую комнату на чердаке, на еду тратил минимум. В последние перед отплытием дни поступил и государственный кредит — 40 тысяч крон. С исключительной тщательностью перестраивал Амундсен «Йоа», сам участвуя в работах в качестве плотника. На пять лет закуплено продовольствие, приобретено первоклассное научное оборудование. И вдруг в одной газете появляется статья под заголовком «Нужны ли Норвегии новые скелеты среди ледяных пустынь?». «„Йоа“ — жалкая посудина, а капитан ее — легкомысленный человек…» — говорилось в ней.

Статья подействовала на нескольких кредиторов: они стали требовать обратно деньги. Это была катастрофа. Неужели все труды, самоограничение, напряжение последних месяцев — все это напрасно?! И мечте о северо-западном проходе не суждено сбыться?

Нет! Амундсен не отступит. Выход один, и очень важно, что с этим согласен Нансен, посетивший яхту накануне отплытия: «Йоа» должна выйти в море тайно, ночью, сбежать от кредиторов.

«Как чудесно! Нет больше никаких огорчений, назойливых кредиторов… Одни на яхте! Нас семеро, мы веселы и счастливы. Мы плывем в неведомые края, но полны надежд и веры», — писал в этот день Амундсен.

Спустя несколько лет Амундсен случайно узнал, что тогда Фритьоф Нансен, ничего ему не сказав, поручился за него перед кредиторами. Это был поступок чисто нансеновский…

Амундсен взял на «Йоа» запас продуктов, топлива, одежды и снаряжения на пять лет, были погружены на борт судна сборный домик на случай зимовки и материал для строительства магнитного павильона: ведь, помимо открытия северо-западного прохода, Амундсен планировал установить местонахождение Северного магнитного полюса, находящегося, предположительно, на северной оконечности материка, на полуострове Бутия.

Первая встреча со льдами произошла у западного побережья Гренландии, в заливе Мелвилла, два месяца заняла борьба с ними и пересечение моря Баффина. А затем яхта вошла в неисследованный, никем еще не пройденный пролив Ланкастер. Это был очень трудный путь: пришлось буквально лавировать с ювелирной точностью среди многочисленных островков, скал и мелей. Амундсен все время, пока проходили пролив, находился в «вороньем гнезде» — на передней мачте судна.

Нападали на судно и жестокие штормы. Однажды, чтобы спасти корабль, когда ветер стремительно нес беспомощную скорлупку прямо на рифы, Амундсен отдал приказ, показавшийся всем безумным: «Выбросить ящики с палубы в море!» В ящиках были продукты, но пришлось ими пожертвовать. Облегченный корабль волна вынесла на гладкую подводную скалу, где он благополучно переждал шторм. Но тут возникла новая напасть — пожар в машинном отделении. И его удалось каким-то чудом погасить, но благодаря единственно правильному решению, принятому Амундсеном — перекрыть доступ воздуха в машинное отделение.

Ланкастерский пролив вывел к проливу Симпсона, по которому, в обход с юга острова Виктория, можно было бы продолжить путь, но Амундсен, найдя удобную бухту для стоянки судна, решил не рисковать и остановился на зимовку уже в начале сентября. К тому же он собирался провести магнитные наблюдения на полуострове Бутия, который был недалеко.

Зимовка в бухте на западном берегу острова Кинг-Уильман, которая стала называться бухтой Йоа, прошла исключительно спокойно и результативно. Судно, вмерзшее в трехметровый монолит льда, постоянно посещали эскимосы, устроившие вокруг него своеобразный городок из эскимосских иглу, сложенных из снежных кирпичей. Общение с эскимосами всю зиму было очень тесным и взаимополезным. В обмен на всевозможные железные изделия норвежцы получали выделанные шкуры оленей, у эскимосов Амундсен научился строить снежные дома — иглу, нагружать нарты, переправлять их через трещины во льду. Зима прошла быстро, но наступившее лето принесло разочарование: лед в бухте так и не вскрылся, а это означало вторую зимовку на том же месте. Но и она прошла благополучно: не было и намека на цингу, сопутствовавшую большинству полярным экспедициям. Помогло, конечно, обилие диких оленей вокруг, охота на которых обеспечивала свежей пищей. Вся экспедиция усиленно работала всю зиму. Кроме постоянных метеорологических, гидрологических и магнитных наблюдений, совершались дальние поездки на собачьих упряжках по острову Виктория и проливам; на карту было положено около сотни небольших островов, но главное — точно установлена точка Северного магнитного полюса.

Лето 1905 года освободило «Йоа» из ледового плена. 13 августа снялись с якоря и можно было двигаться дальше. Но снова на пути — острова, мели, подводные рифы, между которыми только благодаря своим малым размерам яхта могла лавировать. Постоянно нужно было измерять глубину, и перед судном шла специальная шлюпка, с которой делались промеры, и иногда под килем оказывалось не более двух сантиметров воды. Амундсен сравнил пролив Симпсона со «вспаханным полем» — так осторожно нужно было по нему двигаться. Но вот через две недели на горизонте показалось китобойное судно: «Виднеется судно!» — раздался крик. Это была американская шхуна «Чарльз Ханссон», пришедшая из другого океана, из Тихого. И это был знак того, что северо-западный проход, к которому люди стремились четыре столетия, пройден.

«Горло у меня сжалось. Я был в крайне нервном состоянии, переутомлен, и пусть это признак слабости, но… на глаза мои навернулись слезы… Я быстро набросил на себя одежду. Задержался на мгновение перед портретом Нансена, висевшим на стене, и изображение словно ожило, казалось Нансен смотрел на меня и кивал головой… Я кивнул ему в ответ, улыбаясь от счастья, и вышел на палубу», — так описал этот момент Руал Амундсен.

Цель была достигнута, но тут новое испытание — яхту зажало льдами, дальнейший путь стал невозможен. Третья зимовка!

На этот раз повезло, что рядом находилась целая флотилия американских китобойных судов: можно было получить все необходимое. Амундсен вместе с одним из капитанов-китобоев отправляется в восьмисоткилометровый переход на собачьих упряжках до ближайшей радиостанции, чтобы сообщить миру о своем открытии.

Это был труднейший маршрут по ледяной пустыне, с пересечением горного хребта высотой до трех тысяч метров, в условиях зимы, когда температура воздуха опускалась до пятидесяти градусов. Путешествие это заняло пять месяцев. А летом 1906 года «Йоа» вошла в Берингов пролив и прибыла в Сан-Франциско, встреченная с триумфом.

Успех Амундсена не был случайностью. Он не прельстился тем самым обширным водным пространством, к которому выходили его предшественники, а выбрал после прохождения узким и невероятно сложным проливом Симпсона трассу вблизи побережья Северной Канады и Аляски. Экспедиция норвежцев на крошечной яхте «Йоа» сделала так много, что обработка привезенного ею материала заняла около двадцати лет.

Однако, в отличие от северо-восточного прохода — Северного Морского пути — этот путь из океана в океан не нашел практического применения. Канадский предприниматель Бернье попытался использовать его для торговых целей сразу же после прохождения его Амундсеном, но неудачно. Только во время Второй мировой войны вернулись к этой идее, и для перевозок было направлено от Гренландии на запад маленькое судно «Рох».