Артур Кларк
      Специальная доставка
      Я до сих пор вспоминаю, какое возбуждение царило в далеком 1957 ом, когда Россия запустила первые искусственные спутники, подвесив здесь, за пределами атмосферы, несколько фунтов приборов. Конечно, я был в то время лишь ребенком, но я выходил вечерами на улицу, как и все, пытаясь увидеть этот маленький магниевый шарик, когда он рассекал сумеречное небо в сотне миль над моей головой. Забавно думать, что некоторые из этих спутников все еще здесь, но они теперь ниже меня и я должен смотреть вниз, в направлении Земли, если хочу их увидеть ...
      Да, много всего случилось в последние сорок лет и я боюсь, что вы, люди Земли, воспринимаете космические станции как нечто само собой разумеющееся, забывая о мастерстве, научных исследованиях и отваге, которые потребовались, чтобы создать их. Как часто вы забываете, что дальние телефонные разговоры и большинство ТВ - программ транслируются через тот или другой спутник. А как часто вы не доверяли метеорологам за то, что предсказания погоды были не точнее, чем в шутках наших дедушек, а теперь они точны в девяноста девяти процентов случаев.
      Сложная жизнь была в семидесятых, когда я отправился на работу на внешние станции. Они были предназначены для создания миллионов новых ТВ и радиоканалов, которые могли быть задействованы, как только мы установим в космосе передатчики, излучающие программы в любое место земного шара. Первые искусственные спутники были очень близки от Земли, а три станции, составляющие огромный треугольник трансляционной цепи, расположились на высоте в двадцать две тысячи миль точно вокруг экватора. На этой высоте - и ни на какой другой - они совершают оборот по орбите точно за сутки и поэтому остаются всегда над одним и тем же местом вращающейся Земли.
      В свое время я работал на всех трех станциях, но мое первое дежурство было на борту Транслятора Два. Это почти точно над Энтеби, Уганда, и отсюда предусматривалось обслуживание Европы, Африки и большей части Азии. Сегодня это огромная структура в несколько сотен ярдов в поперечнике, излучающая одновременно тысячи программ на полушарие внизу и обеспечивающая пропускную способность радиоканалов половины земного шара. Однако когда я увидел ее в первый раз в иллюминатор транспортной ракеты, доставившей меня на орбиту, это выглядело как куча хлама, дрейфующего в космосе. Различные детали плавали вокруг в безнадежном беспорядке и казалось невероятным, чтобы из этого хаоса мог возникнуть какой-нибудь порядок.
      Место размещения технического персонала и бригад монтажников было примитивным, состоящим из нескольких старых грузовых ракет, с которых было снято все, за исключением устройств очистки воздуха. "Остовы", как мы окрестили их; каждый просто имел достаточное пространство для себя и пару кубических футов для личных вещей. Ирония состояла в том, что мы жили среди бесконечного пространства и не имели места, чтобы вытянуться кошке.
      Это был великий день, когда мы услышали, что на пути к нам находится первый герметический жилой отсек - даже с игольчатым душем, который мог действовать здесь, где вода - как и все остальное - не имеет веса. Если вам не приходилось жить на борту переполненного космического корабля, вы не сможете оценить, что это значит. Можно было теперь выбросить свои влажные губки и почувствовать себя, наконец, по настоящему чистыми ...
      Душ был не единственной роскошью, обещанной нам. На пути с Земли находилась надувная комната отдыха вместимостью до восьми человек, библиотека микрофильмов, магнитный бильярдный стол, наборы легких шахмат и кое-какие новинки для скучающих космонавтов. Сама мысль обо всем этом комфорте сделала нашу скученную жизнь в Остовах совершенно невыносимой, даже несмотря на то, что нам платили около тысячи долларов в неделю, чтобы выносить это.
      Стартовавшая из Второй Заправочной Зоны, две тысячи миль над Землей, страстно ожидаемая грузовая ракета должна была за шесть часов добраться до нас со своим драгоценным грузом. Я не был на дежурстве в этот раз и обосновался около телескопа, где проводил большую часть своего скудного досуга. Было невозможно устать от исследования огромного мира, висящего в космосе рядом с нами; при максимальном увеличении телескопа поверхность Земли казалась всего в нескольких милях от нас. При хорошей видимости, когда не было облаков, отчетливо различались объекты величиной с небольшой дом. Я никогда не был в Африке, но хорошо узнал ее в часы, свободные от дежурства на Станции Два. Вы можете не поверить, но я часто наблюдал слонов, двигавшихся по равнинам и огромные стада зебр и антилоп, которые виднелись просто как колышащиеся волны прибоя на огромных просторах резервации.
      Но моим любимым спектаклем был восход, приходящий через высокие горы в самое сердце континента. Линия солнечного света двигалась через Индийский океан и новый день гасил маленькие мерцающие галактики освещенных городов в темноте подо мной. Задолго до того, как солнце достигало низменностей вокруг них, пики Килиманджаро и Маунт Кения блистали в лучах рассвета все еще окруженные сверкающими в ночи звездами. Когда солнце поднималось выше, день быстро опускался по их склонам, и долины наполнялись светом.
      Двенадцать часов спустя я мог видеть обратный процесс, когда те же горы ловили последние лучи закатного солнца. Они сверкали немного дольше в тесном поясе сумерек; затем Земля погружалась в темноту и ночь опускалась на Африку.
      Но теперь не красота земного шара интересовала меня. Я глядел не на Землю, а на яркую бело-голубую звезду над западным краем планетного диска. Автоматический грузовик вошел в тень Земли; то, что я видел, было раскаленными вспышками его ракет, которые вели его на подъем в двадцать тысяч миль.
      Я наблюдал корабли, поднимающиеся к нам, так часто, что знал сердцем каждый этап их маневров. Так что когда ракеты не погасли, а продолжали устойчиво гореть, я уже через секунду понял - что-то не так. Огорченный, в беспомощной ярости я смотрел, как все наши комнаты отдыха для комфорта - и, самое худшее, наша почта! - двигались быстрей и быстрей по непредусмотренной орбите. Автопилот грузовика сломался; если бы на борту был пилот-человек, он мог бы перехватить контроль и выключить двигатели, а теперь все топливо, которого должно было хватить на путь туда и обратно, горело в одном непрерывном взрыве силы.
      Когда топливные баки опустели и дальняя звездочка замерцала и умерла в поле зрения моего телескопа, станция слежения подтвердила то, что я уже знал. Грузовик двигался слишком быстро, чтобы стать пленником Земной гравитации - это было направление к космическим пустыням за орбитой Плутона....
      Понадобилось много времени, чтобы оправиться от такого удара и ситуация только ухудшилась, когда кто-то в компьютерной секции разработал будущую историю нашего сбежавшего грузовика. Видите ли, в действительности в космосе ничего не теряется. Если вы однажды вычислили орбиту, вы знаете, где будет находиться потеря, до скончания века. Когда мы наблюдали, как наша комната отдыха, наша библиотека, наши игры, наша почта удаляются к далекому горизонту солнечной системы, мы знали, что все это однажды вернется назад в превосходном состоянии. Если мы будем на корабле в этом месте, можно будет очень просто перехватить все во второй раз, когда оно вернется, завершив оборот вокруг солнца - точно ранней весной 15862 года от Рождества Христова.