Большую часть пола покрывал плоский прямоугольный помост, на котором было расположено около двадцати тонких вертикальных стержней различной высоты. На каждом из них находился по крайней мере один раскрашенный шарик, изображавший звезду.
Вертикальный стержень в самом центре модели, с желтой сферой на верхушке, поднимался над платформой примерно на полтора метра.
— Это, конечно, — пояснил Ричард, — наше Солнце… Вот здесь сейчас находимся мы, а точнее, Рама — в этом квадранте, на одной четверти пути, разделяющего Солнце и нашу ближнюю соседку — желтую звезду Тау Кита… Вот Сириус, возле которого мы побывали, когда гостили в Узле.
Николь ходила по модели, разглядывая звездных соседей Солнца.
— В радиусе двенадцати с половиной световых лет от нашего дома умещается двадцать звездных систем, — объяснил Ричард, — в том числе шесть двойных и одна тройная, наша самая близкая соседка Альфа Центавра. Заметь, что лишь Альфа Центавра попадает в сферу радиусом пять световых лет.
Ричард указал на три отдельных шарика, представлявших систему Центавра. Все были разных размеров и цвета. Это трио, присоединенное друг к другу тоненькими проволочками, располагалось на верхнем конце одного вертикального стержня, как раз внутри дуги, окружавшей Солнце и помеченной большой цифрой 5.
— Коротая здесь многие дни в одиночестве, — продолжал Ричард, — я часто задумывался,
почемуРама направляется именно в эту сторону. Неужели у нас есть конкретный пункт назначения? Наверное, это так, поскольку траектория полета не изменилась после начала ускорения… А если мы отправляемся к Тау Кита, что мы там обнаружим? Другой комплекс, подобный Узлу? Или
тот жеУзел, только переместившийся туда за это время?…
Ричард остановился. Николь подошла к краю модели и протянула руки вверх к паре красных звезд, расположенных на трехметровом стержне.
— Итак, ты использовал стержни разной длины, чтобы проиллюстрировать пространственное расположение этих звезд, — заключила она.
— Да, вот эта двойная система, к которой ты прикасаешься, называется Струве 2398. У нее очень большое склонение, и она находится на расстоянии чуть более десяти световых лет от Солнца.
Обнаружив легкое недовольство на лице Николь; Ричард улыбнулся самому себе и пересек комнату, чтобы взять ее за руку.
— Тогда подойди сюда, — проговорил он, — я покажу тебе нечто воистину удивительное.
Они обошли модель с другой стороны и стали лицом к Солнцу, на полпути между Сириусом и Тау Кита.
— Как фантастично, если наш Узел действительно
переместился, — взволнованно сказал Ричард, — и мы увидим его вновь там, по другую сторону от нашей Солнечной системы?
Николь усмехнулась.
— Конечно, — согласилась она, — но у нас нет никаких свидетельств…
— Нет свидетельств, зато есть мозги и воображение, — перебил ее Ричард.
— Кстати, и Орел
утверждал, что Узел целиком способен к передвижению. И мне кажется… — Ричард замер на полуслове и потом слегка переменил тему.
— Тебя никогда не интересовало, куда летал Рама, пока мы спали, оставив Узел? Предположим, например, что птиц и сети подобрали где-нибудь здесь, в районе двойной системы Проциона, а может быть, и здесь, возле Эпсилон Эридана, что нетрудно сделать по пути. Мы ведь знаем, что у этой звезды есть планетная система. А потом Рама мог повернуть к Солнцу и, набрав значительную долю скорости света…
— Потише, Ричард. Я не могу за тобой угнаться. Что, если ты начнешь сначала… — она опустилась на помост возле красного шарика, приподнятого над полом лишь на несколько сантиметров, и скрестила ноги. — Если я правильно понимаю тебя, наше нынешнее путешествие завершится у Тау Кита?
Ричард кивнул.
— Траектория полета чересчур идеальна, чтобы совпадение оказалось случайным. Мы достигнем Тау Кита лет через пятнадцать, и там, я полагаю, наш эксперимент будет завершен.
Николь застонала.
— Я уже стара, — проговорила она. — А к тому времени, если еще буду жива, сморщусь, как сушеная груша… Интересно, как ты полагаешь, что произойдет с нами после «завершения эксперимента»?
— Тут уж требуется воображение… Я считаю, что нас высадят с Рамы, но о дальнейшей судьбе ничего определенно сказать нельзя… Должно быть, она во многом будет зависеть от того, что произойдет за все это время…
— Итак, ты утверждаешь, что Орел и его приятели по-прежнему наблюдают за нами из Узла? Я тоже согласна с этим.
— Совершенно верно. Они столько потратили на этот проект… и, не сомневаюсь, контролируют все, что происходит на Раме… Правда, откровенно говоря, удивлен, почему нас полностью предоставили самим себе… почему они ни разу не вмешались в наши дела. Таков, должно быть, их метод.
Николь молчала несколько секунд, рассеянно ощупывая красный шарик возле себя (Ричард сказал, что он изображает звезду Эпсилон Индейца).
— Судья во мне, — скорбным тоном произнесла она, — опасается того приговора, который любой разумный инопланетянин вынесет человеку, зная все, что произошло в Новом Эдеме.
Ричард пожал плечами.
— На Раме мы вели себя ничуть не хуже, чем многие столетия на Земле… Кстати, едва ли далеко опередившие нас инопланетные существа способны делать столь субъективные суждения. Если они наблюдают за космоплавателями десятки тысячелетий, как утверждал Орел, значит, у раман давно выработана количественная методика… Безусловно, их скорее интересует наша суть — все, что можно подразумевать под этим словом, — чем хороши мы или плохи.
— Наверное, ты прав, — задумчиво проговорила Николь. — Но меня угнетает, что как вид мы ведем себя столь варварским образом, даже когда можно не сомневаться, что за нами следят. — Помолчав, она продолжила: — Итак, по-твоему, долгое взаимодействие человечества с раманами, начавшееся с прилета первого корабля более сотни лет назад, наконец завершается?
— Полагаю, что так, — ответил Ричард. — Возможно, когда мы достигнем Тау Кита, наша роль в их эксперименте будет окончена. Наверное, когда все сведения о существах, ныне находящихся внутри Рамы, поступят в Великую Галактическую базу данных, Рама будет разгружен. Кто знает, быть может, вскоре этот огромный цилиндр появится в иной планетной системе, где обитает другая раса космоплавателей, и начнет новый цикл исследований.
— Это возвращает нас к моему прежнему вопросу, на который ты не ответил… Что же будет с нами тогда?
— Быть может, нас или наших отпрысков отошлют малой скоростью к Земле… или же утратившие ценность образцы будут уничтожены, дав всю необходимую информацию.
— Ни один из этих вариантов не привлекает меня, — проговорила Николь. — Признаюсь, что, хотя я согласна с тобой в том, что мы направляемся к Тау Кита, все прочие твои гипотезы кажутся мне притянутыми за уши.
Ричард ухмыльнулся.
— Я многому научился у тебя, Николь… Моя гипотеза основывается на интуиции. Просто я исхожу из тех сведений о раманах, которыми располагаю.
— Разве не проще предположить, что у раман имеются путевые станции, разбросанные по всей Галактике, а две самые близкие к нам находятся возле Сириуса и Тау Кита?
— Возможно, — ответил Ричард, — но я нутром чувствую, что это маловероятно. Узел представляет собой потрясающее инженерное сооружение. И если такие гиганты разбросаны по Галактике через каждые двадцать световых лет, тогда их в ней
миллиарды… А ведь Орел вполне определенно упомянул, что Узел способен передвигаться.
Николь подумала, что подобная перспектива действительно маловероятна. Учитывая невероятную сложность Узла, трудно представить, что его можно миллиарды раз продублировать в каком-то огромном космическом сборочном цехе. Гипотеза Ричарда имела определенный смысл. «Как, однако, печально, — промелькнула недолгая мысль, — что в Галактической базе данных нас запомнят по столь негативной информации».
— А как же птицы, сети и наши старые приятели октопауки укладываются в твою схему? — спросила Николь минуту спустя. — Или они наряду с нами часть того же самого эксперимента?… Тогда выходит, что на борту Рамы находится и колония октопауков, с представителями которой мы еще не встретились?
Ричард кивнул снова.
— Этот вывод неизбежен. Если каждый эксперимент завершается наблюдением за репрезентативным образцом расы космических путешественников, находящимся в управляемой ситуации, то и октопауки, конечно, должны оказаться здесь… — Он нервно расхохотался. — Быть может, кто-то из наших старинных приятелей с Рамы II и сейчас разделяет наше общество на этом корабле.
— Какая очаровательная идея, особенно перед сном, — сказала Николь с улыбкой. — Если ты прав, у нас с тобой впереди еще пятнадцать лет, которые придется провести на корабле, населенном не только людьми, стремящимися поймать нас с тобой и убить, но также огромными и скорее всего разумными пауками, природы которых мы не знаем.
— Конечно, — проговорил Ричард с ухмылкой, — я могу и ошибаться.
Николь встала и направилась к двери.
— Куда ты идешь? — спросил Ричард.
— В постель, — объявила Николь со смехом. — По-моему, у меня началась головная боль. Обращаться в мыслях к бесконечному я могу лишь конечный отрезок времени.
6
На следующее утро, когда Николь открыла глаза, Ричард уже склонялся над ней с двумя полными рюкзаками.
— Давай сходим и поищем октопауков, — взволнованно проговорил он, — за черный экран… я оставил Тамми и Тимми еды и питья на два дня и запрограммировал Жанну и Алиенору, чтобы они отыскали нас в случае необходимости.
За завтраком Николь внимательно разглядывала своего мужа. В его глазах светились энергия и жизнь. «Таким Ричарда я помню лучше всего, — сказала себе она. — Приключения всегда составляли самую важную часть его жизни».
— Я был там два раза, — сказал Ричард, как только они нырнули под приподнятый экран, — но никогда не доходил до конца прохода.
Экран закрылся позади них, оставив Ричарда и Николь в темноте.
— А мы не застрянем по эту сторону навсегда? — спросила Николь, пока они проверяли фонарики.
— Ни в коем случае, — ответил Ричард. — Экран не может подниматься и опускаться чаще чем раз в минуту. И если кто-нибудь или что-нибудь приблизится к нему, он поднимется сам собой. — Через несколько секунд он продолжил: — А теперь я должен предупредить тебя, прежде чем мы стронемся с места. Этот ход очень долог. Я углублялся в него не менее чем на километр, но ни разу ничего не видел… Даже поворота. В коридоре нет абсолютно никакого освещения. Поэтому начало пути окажется очень скучным… однако мы непременно куда-нибудь придем, поскольку биоты, приносящие нам припасы, безусловно, ходят этим путем.
Николь взяла его руку.
— Только не торопись, Ричард, — непринужденно проговорила она. — Мы с тобой не так молоды, как прежде.
Ричард посветил фонариком на волосы Николь, теперь уже совершенно седые, потом на собственную седую бороду.
— Вот старые дураки, не так ли? — весело произнес он.
— Только ко мне твое прилагательное не относится, — Николь стиснула его руку.
Коридор оказался куда длиннее километра. На ходу Ричард и Николь разговаривали о его удивительных приключениях во втором поселении.
— Я был совершенно потрясен, когда дверь лифта раздвинулась и мирмикоты впервые оказались передо мной, — сказал Ричард.
Он уже во всех подробностях описал Николь свое пребывание среди птиц и добрался в хронологии до того момента, когда спустился на дно цилиндра.
— Я просто застыл от страха. Они были лишь в трех или четырех метрах от меня и оба глядели на меня. Жидкость молочного цвета в их огромных овальных нижних глазах перетекала из стороны в сторону, а пара глаз на стебельках склонялась, чтобы лучше видеть меня. — Ричард поежился. — Никогда не забуду этого мгновения.
— Давай проверим, правильно ли я представляю их биологию, — проговорила Николь несколько мгновений спустя, когда они как будто бы обнаружили развилку в конце коридора. — Мирмикоты развиваются в манно-дыне, их ждет недолгая, но активная жизнь, потом они умирают внутри сети и отдают ей весь накопленный в жизни опыт. Их жизненный цикл завершается, когда внутри сети вырастает новая манно-дыня. Количество созревающих существ в какой-то мере ограничивается числом активных мирмикотов.
Ричард кивнул.
— Быть может, это не совсем правильно, но достаточно правдоподобно.
— Однако мы, наверное, упускаем из виду единственное условие, без которого манно-дыня остается бесплодной.
— Я надеялся, что ты поможешь мне решить эту загадку. В конце концов, доктор, у меня нет твоих познаний в биологии.
Коридор впереди разделился надвое. Обе ветви направлялись под углом в 45ь к длинному прямому проходу, идущему из убежища.
— Ну, мадам де Жарден, куда пойдем? — улыбаясь, Ричард посветил фонарем в обе стороны. Тоннели казались совершенно одинаковыми.
— Давай сперва налево, — проговорила Николь, как только Ричард набросал контуры карты в своем переносном компьютере. Лишь через несколько сотен метров левый проход начал меняться: коридор расширился, превратился в наклонный пандус, огибавший чрезвычайно толстую сердцевину, и опустился по крайней мере еще на сотню метров в глубь оболочки Рамы. Спускаясь вниз, Ричард и Николь заметили впереди свет. Наконец перед ними оказался длинный широкий канал с отлогими берегами. Слева на противоположном берегу канала обнаружилась пара крабовидных биотов, немедленно заторопившихся прочь от людей; за биотами маячил мост. Справа по каналу двигалась баржа, нагруженная разнообразными предметами неизвестного назначения; она увозила в подземный мир черные, белые и серые вещи.
Обозрев окрестности, Ричард с Николь переглянулись.
— Ну что ж, Алиса, мы вернулись с тобой в Страну чудес, — коротко рассмеялся Ричард. — Давай-ка перекусим, пока я введу всю информацию в мой верный компьютер!
Пока они ели, вдоль берега канала пробежал биот-многоножка. Он ненадолго остановился, чтобы поглядеть на людей, потом проследовал мимо, направляясь к пандусу, по которому только что спустились Ричард с Николь.
— А во втором поселении ты видел крабов или многоножек? — спросила Николь.
— Нет, — ответил Ричард.
— Помнишь, а ведь мы с тобой специально исключили их из планов для Нового Эдема, разве не так?
Ричард ухмыльнулся.
— Действительно, так оно и было. Ты тогда убедила нас с Орлом в том, что обычным людям довольно неприятно иметь дело с такими созданиями.
— Поэтому не свидетельствует ли их присутствие здесь о существовании третьего поселения? — поинтересовалась Николь.
— Возможно. В конце концов мы совершенно не представляем, что происходит сейчас в Южном полуцилиндре. Мы не были там со времени перестройки Рамы. Однако есть и другое объяснение. Предположим, что крабы, многоножки и прочие раманские биоты здесь вездесущи… ты ведь понимаешь, что я хочу сказать. Быть может, они населяют все части Рамы и используются во всех путешествиях, если только какой-нибудь конкретный космоплаватель не потребует убрать их.
Когда Николь с Ричардом позавтракали, слева появилась новая баржа. Подобно своей предшественнице, она была нагружена черными, белыми и серыми предметами.
— Смотри, а эти другие, не такие, как на первой барже, — заметила Николь. — Ну, прямо как те запасные части к биоту-многоножке, оказавшиеся в моей яме.
— Возможно, ты права, — проговорил Ричард, вставая. — Давай, пойдем вдоль канала и посмотрим, куда он нас приведет. — Он поглядел сперва на сводчатый потолок в десяти метрах над их головами, потом на пандус, оставшийся за спиной. — Если я не ошибся в вычислениях и Цилиндрическое море не глубже, чем я думаю, этот канал проходит с юга на север под самим морем.
— Итак, следуя за баржей, мы вернемся под Северный полуцилиндр? — спросила Николь.
— Полагаю, что так, — заключил Ричард.
Они шли вдоль канала более двух часов. За исключением трех биотов-пауков, дружной бригадой шедших по противоположному берегу, Ричард и Николь не увидели ничего нового. Мимо них вниз по течению проплыли еще две баржи, перевозившие примерно тот же самый груз; время от времени им встречались биоты-многоножки и крабы, никак не реагировавшие на присутствие людей. Наконец, они подошли к новому мосту, перекинутому через канал.
Ричард и Николь дважды передохнули, попили воды и закусили, неторопливо беседуя. Во время второго привала Николь предложила повернуть назад. Ричард проверил часы.
— Давай-ка еще часок, — проговорил он. — Если чувство ориентации не отказывает мне, мы с тобой должны уже оказаться под Северным полуцилиндром. Рано или поздно мы дойдем до того места, где эти баржи принимают свой груз.
Он оказался прав. Пройдя вдоль канала еще около километра, Ричард с Николь завидели вдали большое пятиугольное сооружение. Когда они подошли ближе, стало заметно, что канал уходит внутрь его, уводя к центру пятиугольника. Само перегораживающее канал сооружение поднималось над водой метров на шесть. В молочно-белых стенах под плоской крышей не было окон. Каждая из пяти секций-крыльев простиралась на двадцать-тридцать метров от центра этого здания. Пешеходная дорожка вдоль канала заканчивалась лестницей, поднимавшейся к округлой дорожке, огибавшей весь пятиугольник. Подняться к ней можно было и с другой стороны канала. Биот-многоножка как раз использовал обходную дорожку, чтобы перебраться с одного берега на противоположный.
— И куда же, по-твоему, он направляется? — поинтересовалась Николь, пока оба они отошли» в сторону, чтобы пропустить биота.
— Возможно, в Нью-Йорк, — ответил Ричард. — Когда птенцы еще не проклюнулись, во время моих долгих прогулок я иногда видел их вдали.
Они остановились перед единственной дверью в стене сооружения, выходившей в сторону канала.
— Итак, входим? — спросила Николь.
Ричард кивнул и распахнул дверь. Николь пригнулась и вступила внутрь. Они оказались в огромной светлой комнате, занимавшей около тысячи квадратных метров; высота потолка составляла метров пять. Пешеходная дорожка пролегла в двух-трех метрах над полом, поэтому Ричард и Николь видели все, что происходило внизу. Автоматы-рабочие, рассчитанные на выполнение определенной операции, — с такими биотами они еще не встречались, — разгружали две баржи, распределяя груз в соответствии с заранее намеченным планом. Многие предметы они прямо перегружали на грузовые биоты; наполнившись, те исчезали в одной из задних дверей.
Понаблюдав несколько минут, Ричард и Николь продолжили путь по мосткам, к месту их пересечения, — как раз над самым центром комнаты. Ричард остановился и сделал некоторые пометки в компьютере.
— По-моему, все очень просто, — сказал он Николь. — Можно повернуть налево или направо, в любом случае мы попадем в другое крыло.
Николь предпочла повернуть направо, поскольку биоты-грузовики, по ее мнению, развозившие запасные части для биотов-многоножек, отправлялись именно в эту сторону. Ее наблюдения оказались правильны. Попав во вторую комнату — в точности такую же, как и первая, — Ричард и Николь заметили, что под ними как раз и собирают оба типа биотов: и многоножек, и крабов. Ричард с Николь остановились, чтобы проследить за процессом.
— Интереснейшая вещь, — произнес Ричард, закончив заносить схему фабрики биотов в компьютер. — Ты готова идти?
Когда Ричард обернулся к Николь, она увидела, как его глаза расширились.
— Не оборачивайся, — спокойно проговорил он секундой позже, — мы не одни.
Николь все-таки поглядела назад. На противоположной стороне зала, метрах в сорока от людей, на мостках появилась пара октопауков; они медленно приближались к людям. Из-за шума, производимого фабрикой, ни Ричард, ни Николь не услышали знакомого шелеста металлических щеток.
Октопауки остановились, заметив, что люди обнаружили их. Сердце Николь отчаянно колотилось. Она ясно вспоминала ту самую встречу с октопауком, когда ей пришлось извлекать Кэти из логова этих созданий на Раме II. Как и тогда, она ощущала только потребность бежать.
Она стиснула руку Ричарда, пока оба они глядели на инопланетян.
— Пошли, — проговорила Николь едва слышно.
— Я испуган не меньше тебя, — ответил он, — но давай немного подождем. Ведь они не шевелятся.
Сконцентрировавшись на ведущем октопауке, Ричард тщательно набрасывал в уме картинку. Почти сферическое тело диаметром около метра оказалось пепельно-серым; на нем не было видно ничего, кроме вертикальной щели длиной в двадцать-двадцать пять сантиметров, опускавшейся с темени к окружности тела, внизу разделявшегося на восемь распластавшихся по полу черно-золотых щупалец, каждое около двух метров длиной. Изнутри вертикальной щели выступали бугорки и морщины неизвестного назначения («какие-то сенсоры», — подумал Ричард), причем самой крупной оказалась четырехугольная структура, как будто наполненная какой-то жидкостью.
Обе пары существ смотрели друг на друга с противоположных сторон комнаты, и по «голове» первого паука побежала яркая пурпурная волна. Начиналась она от одного из параллельных краев вертикальной щели. Волна обежала вокруг головы и исчезла на противоположном краю щели, совершив полный оборот в 360ь. Через несколько секунд за ней последовала сложная цветовая волна, состоявшая из красных, зеленых и бесцветных полос.
— Так было и когда мы с Кэти видели того октопаука, — нервно бросила Николь, обращаясь к Ричарду. — Она объяснила мне, что таким манером он разговаривал с нами.
— Увы, мы никак не можем узнать, о чем он сейчас говорит, — ответил Ричард, — но, если октопауки обладают речью, это отнюдь не означает, что нам ничего не грозит… — И пока ведущий октопаук продолжал свою цветовую речь, Ричард вдруг вспомнил эпизод, имевший место много лет назад во время его одиссеи на Раме II. Он тогда лежал на столе, окруженный пятью или шестью октопауками, у всех по головам бежали цветовые волны. Ричард четко помнил тот ужас, который испытал, когда по указке восьмируких врачей непонятные небольшие существа полезли в его нос.
Ричард сразу же почувствовал головную боль.
— Со мной они обходились совсем не так благородно. Когда…
В этот момент в зале открылась дальняя дверь, из нее появилось еще четыре октопаука.
— Достаточно, — проговорил Ричард, ощутив, как напряглась Николь возле него. — Кажется, нам пора уходить.
Ричард и Николь выбежали на середину зала — туда, где дорожка пересекалась с другой, уводившей из здания. Они повернули к выходу и остановились, сделав буквально несколько шагов. Еще четыре октопаука появились и в этой двери. Теперь разговаривать было не о чем. Повернувшись, Ричард и Николь бросились на главную внутреннюю дорожку и молнией метнулись в третье крыло пятиугольного сооружения. На этот раз они бежали не сворачивая, пока не оказались внутри крыла. Тут уже было совершенно темно. Люди замедлили бег, и Ричард вынул фонарик, чтобы обозреть окрестности. На полу под ними было расставлено разнообразное сложное оборудование, однако никаких признаков деятельности не наблюдалось.
— А не попробовать ли нам выйти? — спросил Ричард, опуская фонарик обратно в карман куртки. Николь кивнула, Ричард увлек ее за руку к пересечению дорожек, и они повернули направо — вон из пятиугольного здания.
Через несколько минут люди оказались в темном коридоре на совершенно неизвестной им территории. Оба устали, Николь дышала с трудом.
— Ричард, мне надо передохнуть. Я теперь не могу носиться как прежде.
Ричард и Николь торопливо прошли по пустому и темному коридору около пятидесяти метров. Слева оказалась дверь. Ричард осторожно заглянул в нее, посветил фонариком.
— Должно быть, какой-то склад, — проговорил он. — Но сейчас тут никого нет.
Ричард вошел в комнату, окинул взглядом через дверь в противоположной стене какое-то пустовавшее помещение и повернулся к Николь. Они сели, припав спиной к стене.
— Когда мы вернемся в наше убежище, дорогой, — сказала Николь через несколько секунд, — я хочу, чтобы ты помог мне обследовать сердце. Последнее время я ощущаю непонятные боли.
— А теперь с тобой все в порядке? — спросил Ричард с тревогой в голосе.
— Да, — ответила Николь. Улыбнувшись в темноте, она поцеловала мужа. — Насколько такое возможно после бегства от шайки октопауков.
7
Николь тревожно спала, прислонившись к стене; голова ее покоилась на плече Ричарда. Один кошмар сменялся другим. Вздрогнув, она просыпалась, потом задремывала снова. В последнем кошмаре Николь шла на какой-то остров вместе со своими детьми. К берегу приближалась огромная приливная волна. Николь была в отчаянии — ведь дети разбрелись по острову. Как спасти всех? И вздрогнув, она пробудилась.
Она обняла спавшего мужа.
— Ричард, просыпайся. Что-то не так.
Сперва Ричард не пошевельнулся. Но, когда Николь прикоснулась к нему во второй раз, он медленно открыл глаза.
— В чем дело? — спросил он наконец.
— Мне кажется, здесь небезопасно, — ответила она. — По-моему, пора идти.
Включив фонарик, Ричард медленно повел лучом вокруг комнаты.
— Но здесь никого нет, — негромко проговорил он. — И я не слышу… Быть может, нам следует отдохнуть подольше?
Пока они сидели в тишине, страхи Николь только усилились.
— У меня сильное предчувствие опасности. Я знаю, что ты не веришь в подобные вещи, однако за всю жизнь я ни разу не ошиблась в своих предчувствиях.
— Хорошо, — наконец проговорил Ричард. Он встал и перешел комнату, чтобы открыть дверь, выходившую в аналогичное помещение. Он заглянул в него. — Здесь тоже ничего, — сказал он через несколько секунд. Вернувшись, Ричард открыл дверь в коридор, по которому они бежали из пятиугольного сооружения. И едва дверь распахнулась, они с Николь услыхали отчетливый шум, издаваемый металлическими щетками.
Николь вскочила на ноги. Ричард закрыл дверь и, не издавая ни звука, поспешил к ней.
— Живо, — шепотом сказал он. — Придется искать другой выход.
Они прошли следующую комнату, затем вторую, третью; все оказались темными и пустыми. Передвигаясь по незнакомой территории, люди потеряли чувство направления. Наконец, в одной из многих неотличимых друг от друга комнат они обнаружили большую двойную дверь на противоположной от входа стене. Ричард велел Николь шагнуть в сторону, а сам осторожно отодвинул левую створку двери.
— Вот черт! — воскликнул он, как только заглянул в комнату. — Что это может быть?
Николь подошла к Ричарду и, следуя за лучом фонарика, оглядела странное помещение. В нем было полно разных предметов. Возле двери располагалась огромная амеба на скейтборде, за ней находился громадный шар из витой проволоки, сверху из него торчали две антенны. В комнате не слышно было ни звука, ни движения. Ричард поднял фонарик повыше и быстро осветил им загроможденную комнату.
— Посвети назад, — взволнованно проговорила Николь, заметив нечто знакомое. — Туда, в нескольких метрах влево от двери.
И через долю секунды луч осветил четыре человекоподобные фигуры; в шлемах и космических костюмах они сидели у дальней стены.
— Это человекоподобные биоты, — объявила Николь, — те самые, которых мы с тобой видели перед встречей с Майклом О'Тулом у подножия кресельного лифта.
— Нортон и компания? — с недоверием спросил Ричард, холодок страха пробежал по его спине.
— Боюсь, что так, — отозвалась Николь.
Они медленно вошли в комнату и, на цыпочках обходя выставленные в ней объекты, пробрались к заинтересовавшим их фигурам. Ричард и Николь остановились возле четырех людей.
— Тут у них, должно быть, свалка ненужных биотов, — сказала Николь, убедившись в том, что лицо за прозрачным шлемом действительно принадлежит капитану Нортону, возглавлявшему первую экспедицию на Раму.
Ричард встал и качнул головой.
— Поверить не могу. Зачем они здесь? — Ричард повел фонариком по комнате.
Секунду спустя Николь взвизгнула: не более чем в четырех метрах от нее обнаружился медленно шевелившийся октопаук. Во всяком случае, так ей показалось в неровном свете. Ричард бросился к жене. Они быстро убедились в том, что перед ними всего лишь биот, и несколько минут хохотали.
— Ричард Уэйкфилд, — проговорила Николь, наконец одолев истерический хохот. — Я хочу домой. С меня хватит.
— С меня тоже, — улыбаясь, ответил Ричард, — если только мы сумеем найти дорогу к дому.
Они все глубже и глубже проникали в лабиринт комнат и тоннелей, окружавших пятиугольное сооружение. Николь уже решила, что обратного пути им не найти. Наконец, Ричард замедлил шаг и начал заносить информацию в свой портативный компьютер. Так он сумел добиться, чтобы они перестали ходить по кругу. Впрочем, он так и не смог привести свою карту в соответствие с теми ориентирами, на которые они полагались, прежде чем удариться в бегство от октопауков.
Словом, и Ричард, и Николь уже начали впадать в отчаяние, когда навстречу им попался биот-грузовичок, перевозивший по узкому коридору какой-то странный набор небольших непонятных предметов. Ричард немедленно ощутил облегчение.
— Судя по виду этих штуковин, похоже, они сделаны по чьему-то заказу, — сказал он Николь, — как те предметы, которые приносят нам в Белую комнату. Если мы направимся в том направлении, откуда приехал биот, то, возможно, сумеем обнаружить место, где изготавливают предметы по нашим запросам. Дорогу к нашему убежищу оттуда найти несложно.
Путь оказался долгим. И через несколько часов, когда коридор, расширившись, привел их в огромный фабричный цех с очень высоким потолком, они были в полном изнеможении. В центре цеха располагалось двенадцать приплюснутых цилиндров, напоминавших старинные паровые котлы; высота их не превышала четырех-пяти метров, а поперечник составлял около полутора метров. Котлы были поставлены в четыре ряда — по три штуки.
Конвейеры — конечно, в раманском понимании этого устройства — входили в котлы и выходили из них. Когда Ричард с Николь появились в цехе, все котлы действовали. Ричард был просто заворожен.
