Глава 7
      Ученый
      Красная планета больше не была такой уж красной, хотя процесс ее озеленения только начался. Колонисты (они ненавидели это слово и уже гордо говорили: "Мы - марсиане") целиком отдались решению проблем выживания, и у них не оставалось сил для занятий искусствами или науками. Но гений, как вспышка молнии, нисходит там, где пожелает, и под сводами Порт-Лоуэлла родился величайший физик-теоретик столетия.
      Как и Эйнштейн, с которым его часто сравнивали, Карлос Мендоза был превосходным музыкантом. Ему принадлежал единственный на Марсе саксофон, и он прекрасно играл на этом старинном инструменте. Он также напоминал Эйнштейна самокритичным складом ума. Когда сделанный им прогноз гравитационной волны с поразительной точностью подтвердился, его единственным замечанием было следующее:
      - Ну, это вдребезги разбивает теорию Большого взрыва, версию 5 - по крайней мере до среды.
      Карлос мог бы получить свою Нобелевскую премию и на Марсе, как все от него и ожидали. Но он обожал сюрпризы и розыгрыши и потому неожиданно появился в Стокгольме, похожий на рыцаря в доспехах века высоких технологий в облачении особого скафандра, снабженного силовым двигателем. Подобные конструкции - так называемый наружный скелет - разрабатывались для больных параплегией. Механическая поддержка скелета позволяла Карлосу двигаться практически без затруднений в окружающей среде, где в противном случае он быстро погиб бы.
      Нет нужды говорить, что после окончания церемонии Карлоса забросали приглашениями и на собрания научной общественности, и на светские приемы. Среди тех немногих, которые он смог принять, было посещение Комитета по ассигнованиям САШ, где он произвел на всех незабываемое впечатление.
      СЕНАТОР ЛЕДСТОУН: Профессор Мендоза, приходилось ли вам когда-нибудь слышать о Крошке-цыпленке?
      ПРОФЕССОР МЕНДОЗА: Боюсь, что нет, господин председатель.
      СЕНАТОР ЛЕДСТОУН: Это был герой одной сказки, который метался повсюду и кричал: "Небо падает! Небо падает!". Он напоминает мне кое-кого из ваших коллег. Я был бы вам весьма признателен, если бы вы высказали свое мнение о проекте "Космический патруль". Уверен, вы знаете, о чем идет речь.
      ПРОФЕССОР МЕНДОЗА: Действительно, я знаю, господин председатель. Я живу на планете, до сих пор несущей на себе шрамы от тысяч метеоритных ударов некоторые из них достигают сотни километров в диаметре. Когда-то они были в равной степени распространены и на Земле, но ветер и дождь - то, чего у нас на Марсе еще нет, хотя мы над этим работаем! стерли их. Правда, у вас в Аризоне еще остался один неиспорченный образец.
      СЕНАТОР ЛЕДСТОУН: Знаю, знаю. Космический патруль всегда указывает на Аризонский метеоритный кратер. Насколько серьезно мы должны относиться к их предостережениям?
      ПРОФЕССОР МЕНДОЗА: Очень серьезно, господин председатель. Рано или поздно обязательно будет еще один сильный удар. Это не моя область, но я подберу для вас статистику.
      СЕНАТОР ЛЕДСТОУН: Я тону в статистике, но ваше авторитетное мнение будет очень ценно. И я благодарен вам за то, что вы так быстро откликнулись на наше приглашение, тем более что через несколько часов у вас назначена встреча с президентом Виндзором.
      ПРОФЕССОР МЕНДОЗА: Спасибо, господин председатель.
      Молодой ученый произвел на сенатора Ледстоуна большое впечатление; более того, он его просто очаровал, но тем не менее не убедил. То, что в конце концов изменило его мнение, было отнюдь не связано с соображениями логики, ибо Карлос Мендоза так и не попал на встречу в Букингемский дворец. По дороге в Лондон произошел странный несчастный случай, и он погиб, когда отказала система контроля его наружного скелета.
      Ледстоун тотчас же перестал противиться осуществлению проекта "Космический патруль" и проголосовал за финансирование его продолжения.
      Будучи уже очень пожилым человеком, он как-то сказал одному из своих помощников:
      - Говорят, скоро мы сможем вытащить мозг Мендозы из жидкого азота и поговорить с ним через компьютерное устройство. Интересно, о чем он думал все эти годы?..
      ЧАСТЬ II
      Глава 8
      Случайность и закономерность
      Эта история веками передавалась из уст в уста на базарах Ирака, и она действительно очень печальна. Поэтому не смейтесь.
      Абдула Хассан был известным ковровщиком во времена правления Великого Халифа, который восхищался его мастерством. Но однажды, когда тот показывал свои изделия при дворе, с ним произошло страшное несчастье.
      Когда Абдула почтительно склонился перед Гарун-аль-Рашидом, он случайно испортил воздух.
      В ту же ночь ковровщик закрыл свою лавку, погрузил самые ценные изделия на одного-единст-венного верблюда и покинул Багдад. Долгие годы он странствовал по землям Сирии, Персии и Ирака, изменив свое имя, но не изменяя своей профессии. Он преуспевал, но всегда тосковал по городу, где родился и где осталось его сердце.
      Он был уже пожилым человеком, когда наконец решил, что его позор наверняка всеми давно забыт и можно без опаски повернуть назад к дому. Уже спустилась ночь, когда вдали показались минареты Багдада. Он решил найти удобный ночлег, а утром войти в город.
      Хозяин постоялого двора был болтлив и дружелюбен, и Абдула с удовольствием расспрашивал его о всех новостях, имевших место за его долгое отсутствие. Они оба дружно смеялись над каким-то дворцовым скандалом, когда Абдула мимоходом спросил:
      - А когда это случилось? Хозяин в раздумье помолчал, потом поскреб в затылке.
      - Я не уверен, - сказал он, - но, пожалуй, это произошло через пять лет после того, как Абдула Хассан пукнул.
      Ковровщик так никогда и не вернулся в Багдад.
      Самые незначительные события могут в одночасье в корне изменить ход человеческой жизни. И даже в ее финале зачастую невозможно сказать, было ли это изменение к лучшему или худшему. Как знать? Может, невольная оплошность Абдулы спасла ему жизнь. Останься он в Багдаде, он мог бы стать жертвой убийцы или, что гораздо хуже, навлечь на себя немилость Халифа и в результате испытать на себе искусство его палачей.
      Когда 25-летний курсант Роберт Сингх приступил к последнему семестру в Аристарховском институте космической технологии, известном под названием Аритех, он рассмеялся бы в лицо всякому, кто сказал бы ему, что он скоро станет участником Олимпийских игр. Как все постоянные жители Луны, кто хотел сохранить для себя возможность когда-нибудь вернуться на Землю, он фанатично выполнял упражнения при высокой силе тяжести на Аритеховской центрифуге. Упражнения были нудными и скучными, но потраченное время не пропадало совсем уж впустую, поскольку обычно он посвящал этому занятию часы, отведенные для лекций и семинаров. Как-то раз декан инженерного факультета вызвал его в свой кабинет - событие, достаточно неординарное, чтобы встревожить любого выпускника. Но декан, казалось, пребывал в хорошем расположении духа, и Сингх успокоился.
      - Господин Сингх, ваша академическая успеваемость удовлетворительна, хотя и не блестяща. Но я хочу поговорить с вами не об этом. Вы, может быть, и не знаете, но по медицинским показаниям у вас необыкновенно хорошее соотношение массы тела и энергии. Поэтому мы хотели бы, чтобы вы начали подготовку к предстоящим Олимпийским играм.
      Сингх был поражен, причем не особенно приятно. Его первой реакцией было: "Как же я найду время?". Но почти сразу же ему в голову пришла более зрелая мысль. На любые недочеты в академической успеваемости могут посмотреть сквозь пальцы, если скомпенсировать их спортивными достижениями. Такова была давнишняя и почитаемая традиция.
      - Спасибо, сэр. Я очень польщен. Думаю, мне надо будет переехать к Астросводу.
      Крыша в три километра шириной над кратером у восточной стены Платон-Сити укрывала очень большую и единственную на Луне область воздушного пространства, ставшую популярным местом для безмоторных полетов человека. Уже несколько лет говорили о включении этого вида в программу Олимпийских игр, но Межпланетный Олимпийский Комитет (МОК) никак не мог решить, чем должны пользоваться участники соревнований - крыльями или пропеллерами. Сингха устроил бы любой вариант - посещая комплекс Астросвода, он в общих чертах опробовал оба способа.
      И тут ему пришлось удивиться еще раз. - Вы не будете летать, господин Сингх. Вы будете бегать. По открытой лунной поверхности. Возможно, через Синус Иридум.
      ***
      Фрейда Кэрролл провела на Луне лишь несколько недель, и теперь, когда прелесть новизны прошла, ей хотелось обратно на Землю.
      Прежде всего, она никак не могла освоиться с уменьшенной в шесть раз силой тяжести. Некоторые приезжие так никогда к этому и не привыкли. Они либо прыгали, как кенгуру, время от времени набивая себе шишки о потолок и лишь едва продвигаясь вперед, либо осторожно ползали, волоча ноги и останавливаясь перед каждым шагом. Неудивительно, что местные жители прозвали их "земляными червями".
      Как студентка геологического факультета, Фрейда также испытала на Луне разочарование. Правда, для любого геолога - ну, скажем, селенолога - работы здесь хватило бы на сотню жизней. Но все интересное на Луне было труднодоступно. Вы не могли повсюду бродить с геологическим молотком и карманным масс-спектрометром, как бывало на Земле, а должны были напяливать скафандр (Фрейда ненавидела его) или забиваться в луноход с дистанционным управлением, что было почти так же неудобно.
      Она надеялась, что в бесконечных туннелях и подземных коммуникациях Аритеха можно будет исследовать поперечный слой верхних сотен метров лунной поверхности, но увы. Мощные лазеры, которые производили выемку грунта, расплавили каменную породу и реголит - лунный верхний слой, весь изрешеченный за века метеоритных бомбардировок, - образовав безликую зеркально-гладкую поверхность. Неудивительно, что в унылой однообразности туннелей и коридоров легко было заблудиться. А несметное число вывесок типа НЕТ ВХОДА ПРИ ЛЮБЫХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ! ТОЛЬКО ДЛЯ РОБОТОВ КЛАССА 2!
      ЗАКРЫТО НА РЕМОНТ ВНИМАНИЕ: ВРЕДНЫЙ ВОЗДУХ -ПОЛЬЗОВАТЬСЯ РЕСПИРАТОРОМ не поощряло изыскания, которые Фрейде так нравились на Земле.
      Она, по обыкновению, заблудилась, когда распахнула дверь, надпись на которой обещала доступ к ОСНОВНОМУ ПОДЗЕМНОМУ ПОДВАЛУ ? 3, и осторожно протиснулась через нее. Но, видно, все же недостаточно осторожно.
      Почти тотчас ее сбило с ног большим быстро движущимся предметом и отбросило к стене широкого коридора, в который она только что попала. На мгновение все поплыло у нее перед глазами, и лишь через несколько секунд она смогла подняться и ощупать себя.
      Все, казалось, было цело, но она подозревала, что очень скоро на левом боку выступит болезненный синяк. Скорее рассерженная, чем испуганная, она огляделась кругом в поисках загадочного снаряда, который нанес повреждение.
      К ней медленно приближалось существо, словно сошедшее со странички юмора в старой газете. Существо - явно человек - было запаковано в сверкающий серебристый костюм, плотно облегающий тело на манер трико балетного танцовщика. Голова владельца костюма скрывалась под круглым шлемом, от чего выглядела непропорционально большой. В его зеркальной поверхности Фрейда видела только свое собственное искаженное отображение.
      Она ждала объяснений или извинений (но, если подумать, возможно, и ей самой следовало быть чуть более осторожной...). Фигура приблизилась к ней, умоляюще сложив руки, и она едва расслышала приглушенный мужской голос:
      - Извините. Надеюсь, вам не больно. Я думал, сюда никто никогда не заходит.
      Фрейда пыталась хоть что-нибудь рассмотреть сквозь шлем, но он полностью скрывал лицо своего владельца.
      - Я в порядке.., по-моему.
      Голос, доносившийся из скафандра (чем же еще мог быть этот наряд, хотя она никогда не видела что-либо подобное?), звучал довольно приятно, с кающимися интонациями, и ее раздражение мгновенно улетучилось.
      - Надеюсь, я не поранил вас и не повредил ваше оборудование.
      Теперь мистер Х стоял совсем близко, почти касаясь ее, и Фрейда могла поручиться, что он пристально разглядывает ее. Пожалуй, нечестно, что он видит ее, а она не имеет ни малейшего представления о том, как он выглядит. Неожиданно для себя она поняла, что ей это очень любопытно...
      Через несколько часов в кафетерии Аритеха ей не пришлось разочароваться. Боб Сингх все еще казался смущенным, но совсем не только по причине случившегося. Когда Фрейда наконец убедила его, что скорее всего останется в живых, он заговорил о том, что волновало его гораздо больше.
      - Мы до сих пор экспериментируем с костюмом, - начал объяснять он, - и проводим продолжительную проверку системы жизнеобеспечения (пока внутри, где безопасно!). На следующей неделе, если все получится, мы опробуем его снаружи. Но у нас сложности с.., э-э-э.., обеспечением безопасности. Уже точно, что Клавиус-колледж подает заявку на участие в соревнованиях, и Циолковский-колледж с обратной стороны Луны думает об этом. А еще Массачусетский технологический институт (МТИ), Калифорнийский технологический институт (Калтех) и Гагарин-колледж, но их никто не принимает всерьез. У них нет технологии. И потом: разве на Земле можно тренироваться по-настоящему?
      Фрейда практически не интересовалась спортом, но тема разговора ее быстро увлекла. Или по крайней мере сам Роберт Сингх.
      - Вы опасаетесь, что кто-то скопирует вашу конструкцию?
      - Совершенно верно. А если она так удачна, как мы надеемся, это может вызвать переворот в конструировании скафандров для работы в открытом космосе, по меньшей мере для решения краткосрочных задач. Хотелось бы, чтобы приоритет остался за Аритехом. Ведь после более сотни лет эксплуатации скафандры остаются нескладными и неудобными. Вы наверняка знаете старый анекдот: "Никто не увидит, как я в нем помру".
      Анекдот действительно был с бородой, но Фрейда сочла своим долгом рассмеяться. Потом она посерьезнела и взглянула прямо в глаза своему новому приятелю.
      - Надеюсь, вы не собираетесь рисковать. Теперь она знала, что только во второй или третий раз в своей жизни влюбилась.
      ***
      Декан инженерного факультета, и без того уже подавленный тем, что его шпиона в МТИ выкупали, согласно обряду, в реке Чарльз, был не слишком доволен появлением новой подруги Роберта Сингха.
      - Я удостоверюсь, чтобы как минимум за три дня до гонок ее отправили в полевую экспедицию, - пригрозил он.
      Но при дальнейшем размышлении он смягчился. Для успешного выступления атлета психологические факторы так же важны, как и физиологические.
      Фрейда осталась.
      Глава 9
      Залив Радуг
      Очерченный изящной дугой Залив Радуг - одно из чудеснейших мест на Луне. На самом деле это уцелевшая половинка типичной кратерной равнины в триста километров шириной, вся северная стена которой была смыта потоком лавы, устремившимся три миллиарда лет назад со стороны Моря Дождей. Оставшийся полукруг, выдержавший натиск лавы, с западной стороны заканчивается Мысом Гераклида - горной грядой километровой высоты, - который в определенное время порождает краткую прекрасную иллюзию. Когда лунный серп насчитывает десять дней, с Земли даже в самый слабый телескоп Мыс Гераклида, освещенный первыми лучами утренней зари, кажется профилем молодой женщины, волосы которой струятся в западном направлении. Потом солнце поднимается выше, контуры теней меняются и Лунная Дева исчезает.
      Но сейчас, когда участники первого лунного марафона собрались у подножия мыса, солнце еще не взошло. И действительно, по местному времени была почти полночь. Полный диск Земли завис на южном небосклоне на полпути к закату, заливая все кругом голубым сиянием, в пятьдесят раз более ярким, чем свет, отбрасываемый полной Луной на Землю. Это же сияние стерло звезды с неба, и только низко на западе слабо виднелся Юпитер, да и то если внимательно приглядеться.
      Роберт Сингх никогда прежде не выступал на публике, и все же даже осознание того, что три планеты и дюжина спутников наблюдают за ним, не особенно волновало его. Как он сказал Фрейде двадцать четыре часа назад, он был абсолютно уверен в своем оборудовании.
      - Ну ты уже выставил его на показ, - сонно пробормотала она.
      - Спасибо. Но я пообещал декану, что это в последний раз до конца гонок.
      - Ты не обещал!
      - Действительно, нет. Скажем, это было необнародованное джентльменское соглашение. Вдруг Фрейда стала серьезной.
      - Конечно, я надеюсь, что ты выиграешь, но меня гораздо больше волнует другое: а если что-нибудь не сработает? Тебе не хватило времени, чтобы хорошенько проверить костюм.
      Это была абсолютная правда, но Сингх не собирался волновать Фрейду, согласившись с ней. Кроме того, даже если бы и случились системные неполадки что всегда возможно независимо от того, насколько длительны предварительные испытания, - реальной опасности не будет. Их сопровождает небольшая колонна луноходов: машины наблюдения с представителями средств массовой информации, болельщики и тренеры на лунных джипах. И, что важнее всего, бригада скорой помощи с рекомпрессионной камерой будет следовать за ними на расстоянии не больше нескольких сотен метров. Пока Сингха снаряжали в фургончике Аритеха, его занимала мысль о том, от кого из соперников следует оторваться в первую очередь. Большинство из них впервые увидели друг друга только несколько часов назад и обменялись обычными в таких случаях неискренними пожеланиями успеха. Сначала было заявлено одиннадцать участников, но четверо из них отпали, остались представители Аритеха, Гагарин-, Клавиус-, Циолковскийи Годдард-колледжей, а также Калтеха и МТИ. Бегун из МТИ - черная лошадка по имени Роберт Стил - все еще не прибыл на старт, и ему грозила дисквалификация, если он не появится в течение ближайших десяти минут. Это могло оказаться преднамеренной акцией, задуманной с целью внести беспорядок в соревнования или предотвратить слишком тщательную проверку экипировки участника, хотя подобный шаг вряд ли вызвал бы разногласия в последний момент.
      - Как дыхание? - спросил тренер Сингха, когда шлем был герметично закрыт.
      - Совершенно нормальное.
      - Постарайся сейчас не напрягаться. Если возникнет необходимость, регулятор сможет увеличить подачу кислорода в десять раз. Теперь зайди в воздушный шлюз и подвигайся...
      - Команда МТИ только что прибыла, - объявил комментатор МОК по общей радиосети. - Марафон начнется через пятнадцать минут.
      - Подтвердите, пожалуйста, готовность, - прошелестел голос судьи на старте в самое ухо Роберта Сингха. - Номер один?
      - Все в порядке.
      - Номер два?
      - Да.
      - Номер три?
      - Без проблем.
      Но от участника под номером четыре из Калтеха ответа не последовало. Очень неуклюже он отходил от стартовой линии.
      Нас осталось только шестеро, подумал Сингх, почувствовав краткий прилив симпатии. Что за злой рок - проделать весь путь от Земли, и только для того, чтобы в последний момент потерпеть неудачу со снаряжением! Но настоящие испытания там, на Земле, и невозможны: ни одно устройство для имитации безвоздушного пространства, пусть даже самое большое, не годится. Здесь же, на Луне, надо только выйти через воздушный шлюз - и пожалуйста, сколько угодно вакуума: хватит на всех.
      - Начинаю отсчет. Десять, девять, восемь... Марафонский бег не из тех состязаний, которые можно выиграть или проиграть еще на старте. Поэтому после команды "старт" Сингх немного помедлил, тщательно примериваясь к углу броска, прежде чем оттолкнуться от поверхности.
      Над решением этой задачи работала целая группа математиков; на это ушла почти миллисекунда времени аритеховского компьютера. Основным, но не единственным фактором была уменьшенная в шесть раз по сравнению с земной сила тяжести на Луне. Кроме того, следовало учесть и многое другое: эластичность костюма, оптимальную скорость подачи кислорода, тепловую нагрузку, усталость... И в первую очередь требовал своего разрешения давнишний спор, начало которому было положено буквально в первые дни освоения человеком Луны: что лучше - подпрыгивать вверх или совершать прыжки в длину?
      Оба способа были достаточно хороши, но то, что он пытался делать сейчас, еще не имело прецедента. До сегодняшнего дня все космические скафандры оставались громоздкими конструкциями, которые ограничивали подвижность и настолько утяжеляли своих владельцев, что без значительных усилий невозможно было сдвинуться с места, а подчас и остановиться. Но этот костюм был совершенно иным.
      Роберт Сингх попытался разъяснить эти отличия, не выдавая коммерческих секретов, в одном из неминуемых интервью перед стартом.
      - Как мы смогли сделать его таким легким? Ну это объясняется просто: его конструкция не предусматривает возможности использования в дневное время, ответил он на первый вопрос.
      - А почему? - Ему не нужна система отражения тепла. Ведь солнце может накачать в вас больше киловатта. Вот почему мы проводим гонку ночью.
      - О, это интересно. Но не замерзнете ли вы? Ведь ночью на Луне температура опускается до двухсот градусов ниже нуля.
      Сингху удалось сдержать улыбку в ответ на такой наивный вопрос.
      - Ваше тело генерирует все необходимое вам тепло, даже на Луне. А если вы бежите марафонскую дистанцию - даже много больше, чем требуется.
      - Но сможете ли вы действительно бежать, закутанный как мумия?
      - Подождите и увидите!
      Он сказал это довольно уверенно, сидя в безопасной студии. Но сейчас здесь, на бесплодной лунной равнине, это выражение "как мумия" не выходило у него из головы. Что и говорить: сравнение было не из веселеньких.
      Он утешал себя мыслью, что на самом деле такое сравнение не совсем удачное. Ведь не обмотан же он действительно бинтами, а просто защищен оболочкой из двух плотно облегающих тело слоев - один активный, другой пассивный. Внутренний, хлопчатобумажный, покрывал тело от шеи до лодыжек и весь был густо пронизан тонкими пористыми трубочками, служащими для отвода испарений и избытка тепла. Сверху надевался прочный, но очень эластичный наружный защитный костюм из резиноподобного материала, который через герметичный фланец соединялся со шлемом, обеспечивая обзор на 180°. Когда Сингх поинтересовался, почему бы не сделать обзор круговым, получил твердый ответ: "Когда бежишь, нечего оглядываться назад".
      Теперь наступал решающий момент. Оттолкнувшись обеими ногами, он послал свое тело вперед под небольшим углом к поверхности Луны, умышленно не затрачивая значительных усилий. Тем не менее через две секунды он достиг высшей точки траектории и заскользил параллельно лунной поверхности примерно в четырех метрах над ней. На Земле, где высшее достижение в прыжках в высоту вот уже полвека как буксовало на отметке ниже трех метров, это было бы новым рекордом.
      На какое-то мгновение время остановилось. Сингх отдавал себе полный отчет в том, какая огромная радужная равнина раскинулась перед ним вплоть до ровной линии горизонта. Свет, отбрасываемый Землей, косо падал справа от него и создавал необычную иллюзию, будто Синус Иридум покрыт снегом. Все остальные бегуны опередили его. Некоторые из них поднимались по своим параболам, другие опускались. А один собирался приземлиться на голову - он по крайней мере не сделал такой нелепой ошибки в расчетах.
      Сингх опустился на ноги, взметнув небольшое облачко пыли. Сила инерции заставила его пригнуться вперед, и, прежде чем совершить новый прыжок, он дождался, пока тело выпрямится.
      Секрет лунной гонки, как он быстро сообразил, заключался в том, чтобы не прыгать слишком высоко, поскольку тогда приземляешься под очень острым углом и теряешь инерционный момент. После недолгих экспериментов он пришел к разумному компромиссу и заработал уже в постоянном ритме. Быстро ли он двигался? В этой безликой местности ничего определенного нельзя было сказать, но он преодолел больше половины пути до первой километровой отметки.
      Но гораздо важнее было то, что он перегнал всех остальных: на добрую сотню метров позади - никого. Несмотря на совет никогда не оглядываться назад, он позволил себе роскошь контролировать ход соревнований. Он ничуть не удивился, обнаружив, что теперь в гонке кроме него участвуют лишь трое.
      - Мне здесь одиноко, - сказал он. - Что случилось?
      Предполагалось, что этот канал связи работает только для него, но он сильно сомневался в этом. Почти наверняка другие команды и журналисты контролируют связь.
      - У Годдарда была небольшая утечка. Как твое состояние?
      - На отметке 7.
      Eюбой, кто это слышал, легко мог догадаться, что это значит. Неважно. Семерка считалась счастливым числом, и Сингх надеялся, что так оно и будет до конца гонки.
      - Как раз проходишь первую отметку, - произнес голос прямо ему в ухо. Твое время четыре минуты десять секунд. Номер два отстает от тебя на пятьдесят метров. Я должен действовать лучше, подумал Сингх. Даже на Земле любой может пробежать километр за четыре минуты. Но я только вхожу в режим.
      Ко второй километровой отметке он вошел в удобный для себя ритм и преодолел второй километр меньше чем за четыре минуты. Если ему удастся продолжить в том же темпе - хотя, конечно, это нереально, - он достигнет финиша примерно через три часа. Никто в действительности не представлял, сколько времени потребуется для прохождения традиционной марафонской дистанции в 42 км на Луне. Прогнозы с различной долей оптимизма колебались от двух до десяти часов. Сингх надеялся, что ему удастся уложиться в пять.
      Костюм, кажется, работал, как и было обещано: он не ограничивал чрезмерно подвижность, а регулятор подачи кислорода функционировал в соответствии с потребностями его легких. У него поднималось настроение. Это было не просто гонкой: к опыту всего человечества добавлялось что-то новое, раскрывая неведомые горизонты в спорте, а возможно, и не только в Нем. Через пятьдесят минут у отметки десять километров он получил поздравления.
      - Ты идешь прекрасно. Отпал еще один - Циолковский.
      - Что с ним?
      - Не беспокойся. Потом тебе расскажу. Но с ним все в порядке.
      Сингх мог бы осмелиться высказать предположение. Один раз - это случилось еще в самом начале его тренировок - ему стало почти плохо внутри скафандра. Это было отнюдь не пустяком, поскольку могло привести к очень неприятному финалу. Ему запомнилось противное ощущение чего-то липкого и холодного, предшествующее приступу, который ему удалось отвратить, увеличив подачу кислорода и усилив обогрев скафандра. Он так и не выяснил причину симптомов: это могли быть нервы или что-то во время последнего приема пищи - легкое, высококалорийное, но низкоостаточное, - ведь ему не пришлось воспользоваться санитарными удобствами, которыми был снабжен скафандр.
      Стараясь отвлечься от этих, теперь бесполезных мыслей, он окликнул своего тренера:
      - Если так пойдет и дальше, я, пожалуй, смогу финишировать и пешком. Отпали уже трое, а мы ведь только стартовали.
      - Не будь слишком самонадеян, Боб. Помнишь черепаху и зайца?
      - Никогда не слышал. Но суть улавливаю. Он уловил это еще отчетливее на отметке пятнадцать километров. Уже в течение некоторого времени он ощущал, что его левая нога все больше и больше деревенеет. Становилось все труднее сгибать ее при приземлении, а последующий отрыв приобретал склонность к некоторой однобокости. Он определенно уставал, но другого вряд ли следовало ожидать. Костюм сам по себе работал, по-видимому, прекрасно, и с этой стороны проблем не возникало. Неплохо было бы остановиться и немного отдохнуть: правилами это не запрещалось. Он остановился и огляделся. Мало что изменилось вокруг, только вершины Мыса Гераклида на востоке стали чуть ниже. Свита из лунных джипов, машин скорой помощи и наблюдения все еще держалась на почтительном расстоянии позади гонщиков, которых теперь осталось только трое.
      Он не удивился, увидев, что представитель другой лунной команды из списка участников, "Клавиус индастриз", все еще на дистанции. Но полной неожиданностью оказалось выступление этого земляного червя из МТИ. Роберт Стил - что за странное совпадение их инициалов и даже имен - на удивление опережал Клавиус. Но ведь у него наверняка не могло быть хоть сколько-нибудь настоящей практики. Или инженеры из МТИ знают что-то такое, до чего не додумались их местные коллеги?
      - Боб, ты в порядке? - обеспокоенно спросил тренер.
      - По-прежнему 7. Просто отдыхаю. Но каков этот из МТИ! Он идет очень хорошо.
      - Да, для землянина неплохо. Но помни, что я тебе говорил: не оглядывайся. Мы следим за ним.
      Озабоченный, но не встревоженный, Сингх ненадолго сосредоточился на упражнениях, которые были бы абсолютно невозможны, будь на нем обыкновенный скафандр. Он улегся на мягкий реголит и несколько минут проворно поработал ногами, как при езде на велосипеде. Для Луны такое тоже было в новинку, и он надеялся, что зрители отдадут ему должное.
      Поднявшись снова на ноги, он не смог удержаться от быстрого взгляда назад. Клавиус был в добрых трехстах метрах позади, его бросало из стороны в сторону, что почти наверняка говорило о сильной усталости. Ребята, сконструировавшие твой костюм, сработали не так хорошо, как мои, мысленно обратился к нему Сингх, думаю, нам уже недолго быть в одной компании.
      Всего этого, конечно, нельзя было сказать о господине Роберте из МТИ. Пожалуй, он приближался.
      Сингх решил изменить способ передвижения, чтобы задействовать другую группу мышц и снизить риск возникновения судорог - еще одна опасность, о которой предупреждал тренер. Кенгуриный прыжок позволял передвигаться быстро и эффективно, зато скачкообразный шаг был более удобен и менее утомителен просто в силу своей большей естественности.
      Однако к двадцатикилометровой отметке он снова вернулся к кенгуриному способу, чтобы равномерно работали все мышцы. К тому же его начала мучить жажда, и он отсосал немного фруктового сока через патрубок, удобно вмонтированный в шлем.
      Пройдено двадцать два километра, и теперь остался лишь один соперник. Клавиус окончательно отказался от борьбы. В этом первом лунном марафоне не будет бронзового призера, он свелся к непосредственному поединку Луны с Землей.
      - Поздравляю, Боб, - радовался тренер, когда тот прошел еще несколько километров. - Ты только что проделал ровно две тысячи прыжков на благо человечества. Нил Армстронг гордился бы тобой.