Артур КЛАРК
      КОСМИЧЕСКАЯ ОДИССЕЯ II
      2010: ОДИССЕЯ-2
      Двум великим русским: генералу А.А. Леонову - космонавту. Герою Советского Союза, художнику, и Академику А.Д. Сахарову - ученому, лауреату Нобелевской премии, гуманисту
      ЧАСТЬ I
      "ЛЕОНОВ"
      Глава 1
      Аресибо. Разговор в фокусе
      Даже в век торжества метрической системы этот телескоп называли тысячефутовым. Тень наполовину затопила его гигантскую чашу, но лучи заходящего солнца еще играли на треугольном антенном блоке, вознесенном высоко над нею. Там, в сплетении проводов, креплений и волноводов, затерялись две человеческие фигурки.
      - Самое время, - начал доктор Дмитрий Мойсевич, обращаясь к своему давнему другу Хейвиду Флойду, - потолковать о многом: о башмаках, и о космических кораблях, и о сургучных печатях... А главное - о монолитах и неисправных компьютерах.
      - Так вот для чего мы удрали с доклада Карла! Правда, я столько раз его слышал, что мог бы и сам выступить с ним... Но ты прав - вид отсюда действительно впечатляет. Представь, я поднялся сюда впервые.
      - Вуди, тебе не стыдно? Я тут четвертый раз. Вообрази - мы слушаем Вселенную... Но нас не услышит никто. И мы можем спокойно поговорить о твоих трудностях.
      - Каких же это?
      - Ну, во-первых, тебе пришлось уйти из НСА.
      - Я ушел сам. В Гавайском университете больше платят.
      - Ясно... "по собственному желанию". Не хитри, Вуди, - ведь я же тебя знаю. Стоит новому президенту призвать тебя назад, и ты что, откажешься?
      - Сдаюсь, старый казак. Что тебя интересует?
      - Скажем, монолит из кратера Тихо. Наконец-то вы показали его научному миру. Что ж, лучше поздно, чем никогда. Правда, толку от всех исследований...
      При упоминании о черной глыбе, в тайну которой бессилен был пока проникнуть человеческий разум, оба замолчали. После паузы Мойсевич продолжил:
      - Но сейчас важнее Юпитер. Ведь именно туда был направлен сигнал из Тихо. И там погибли ваши ребята. - Он помолчал. - Я встречался лишь с Фрэнком Пулом. В девяносто восьмом, на конгрессе МАФ. Он мне понравился.
      - Они бы все понравились тебе. Но мы до сих пор не знаем, что с ними произошло.
      - Да, до сих пор. Но теперь это уже не только ваше внутреннее дело, Вуди. Ответа с нетерпением ждет все человечество, и с полным на то правом. Вы не сможете и дальше использовать имеющуюся у вас информацию лишь в собственных целях.
      - Дмитрий, ты прекрасно знаешь, что на нашем месте и вы бы иначе не поступили. При активном твоем участии.
      - Согласен. Но забудем о былых неурядицах. Они - в прошлом. Как и прежнее ваше правительство, которое развело всю эту секретность. У нового президента, надеюсь, более разумные советники.
      - Возможно. У тебя есть официальные предложения?
      - Нет, разговор сугубо частный. "Предварительные переговоры", как выражаются чертовы политики. И если кто-либо поинтересуется, происходили ли они, я отвечу "нет".
      - Разумно. И что дальше?
      - Ситуация, в общем, проста. "Дискавери-2", как тебе известно, будет готов не раньше чем через три года. Значит, вы упустите следующее стартовое окно.
      - Допустим. Однако не забывай - я всего лишь ректор. НСА для меня - на другой стороне Земли.
      - И в Вашингтон, надо полагать, ты ездишь просто так, навестить старых друзей. Да ладно. Наш корабль "Алексей Леонов"...
      - Я думал, вы назвали его "Герман Титов".
      - Ошибаетесь, ректор. Вернее, ошибается ЦРУ. Так вот, между нами:
      "Леонов" достигнет Юпитера как минимум на год раньше "Дискавери".
      - Между нами, этого-то мы и боялись. Продолжай.
      - Мое начальство, судя по всему, ждать вас не собирается. По части слепоты и глупости оно ничем не лучше твоего. А раз так, на нашу экспедицию могут обрушиться те же беды, что и на вашу.
      - А что, по-вашему, там произошло? Только не говори, будто у вас нет перехвата боуменовских сообщений.
      - Конечно, есть. Все, вплоть до последних слов: "Боже, он полон звезд!". Наши компьютеры проанализировали даже интонацию в этой фразе. Боумен не галлюцинировал. Он пытался описать то, что действительно видел.
      - А что показал доплеровский сдвиг?
      - Чудовищно! Когда сигнал пропал, Боумен удалялся со скоростью тридцать тысяч километров в секунду. Он набрал ее за две минуты. Многие тысячи g!
      - Выходит, он мгновенно погиб.
      - Не хитри, Вуди. Передатчик не выдержал бы и сотой доли такой перегрузки. А он действовал. Значит, и Боумен мог уцелеть.
      - Что ж, все сходится. Стало быть, вы в таком же неведении, как и мы. Или у вас есть еще что-нибудь?
      - Только куча безумных гипотез. Но любая из них недостаточно безумна, чтобы быть истинной.
      Яркие красные огни зажглись на трех опорах антенны, превратив их в подобие маяков. Флойд с надеждой следил, как багровый край Солнца скрывается за горами. Но знаменитый "зеленый луч" так и не появился.
      - Дмитрий, - сказал он, - давай начистоту. Куда ты клонишь?
      - На "Дискавери" осталась бесценная информация; возможно, бортовые системы продолжают собирать ее. Нам нужна эта информация.
      - Понятно. Но что помешает вам переписать все это, когда "Леонов" достигнет цели?
      - "Дискавери" - это территория США. Высадка на корабль без вашего разрешения будет пиратством.
      - Если не связана с аварийной ситуацией, а ее нетрудно подстроить.
      И вообще, как мы проверим, чем занимаются ваши ребята на расстоянии в миллиард километров?
      - Спасибо за идею, я подкину ее наверх. Но даже если мы высадимся на "Дискавери", понадобятся недели, чтобы во всем разобраться. Короче, я предлагаю сотрудничество, хотя убедить начальство - и наше и ваше - будет непросто.
      - Ты хочешь включить в экипаж "Леонова" американского астронавта?
      - Да. Желательно специалиста по бортовым системам "Дискавери".
      Например, кого-то из тех, кто тренируется сейчас в Хьюстоне.
      - Откуда ты о них знаешь?
      - Бог с тобой, Вуди, это было на видеокассете "Авиэйшн вик". С месяц назад.
      - Вот что значит отставка. Даже не в курсе, что еще секретно, а что - уже нет.
      - Следует почаще бывать в Вашингтоне. Поддерживаешь мое предложение?
      - Вполне. Но...
      - Но что?
      - Нам обоим придется иметь дело с политическими динозаврами, которые думают отнюдь не головой. Кое-кто из моих наверняка скажет: русские торопятся в петлю - это их дело. Мы доберемся до Юпитера на пару лет позже. Куда нам спешить?
      Какое-то время оба молчали, только слышалось поскрипывание длинных растяжек, удерживающих антенный блок на стометровой высоте. Потом Мойсевич тихо сказал:
      - Когда последний раз вычисляли орбиту "Дискавери"?
      - Полагаю, недавно. А что? Она совершенно стабильна.
      - Да, но вспомни один из эпизодов в славной истории НАСА.
      Рассчитывали, что ваша первая станция - "Скайлэб" - продержится на орбите по крайней мере десятилетие. Однако оценка сопротивления в ионосфере оказалась сильно заниженной, и станция сошла с орбиты намного раньше срока. Ты должен помнить этот скандал, хотя и был тогда мальчишкой.
      - В то время я как раз окончил колледж, и ты это отлично знаешь. Но "Дискавери" не приближается к Юпитеру. Даже перигей - то есть перииовий орбиты лежит далеко за пределами атмосферы.
      - Я и так наболтал достаточно, чтобы снова сесть под домашний арест. И на этот раз тебе вряд ли позволят меня навестить. Но попроси ребят, которые за этим следят, быть повнимательней. Напомни им, что у Юпитера самая мощная магнитосфера в Солнечной системе.
      - Все понял, спасибо. Будем спускаться? Становится прохладно.
      - Не беспокойся, старина. Как только эта информация дойдет до Вашингтона и Москвы, нам всем станет жарко.
      Глава 2
      Дом дельфинов
      Дельфины приплывали ежедневно перед закатом. Они изменили своему обычаю лишь однажды - в день знаменитого цунами 2005 года, которое, потеряв силу, не достигло, к счастью, Хило. Но Флойд твердо решил: если они опять не появятся, он тут же погрузит семью в машину и поспешит в горы, к Мауна Кеа.
      Они были прелестны, но их игривость порой раздражала. Морской геолог, создатель и первый хозяин ректорской резиденции отнюдь не боялся промокнуть, ибо дома носил лишь плавки, а то и меньше. Но как-то произошел незабываемый случай: совет попечителей в полном составе ожидал здесь важного гостя с материка. Попечители - при смокингах и с коктейлями в руках - удобно расположились вокруг бассейна. Естественно, дельфины решили, что им тоже что-нибудь перепадет... И высокий гость был весьма удивлен, найдя хозяев облаченными в халаты не по росту, а закуски - пересоленными сверх всякой меры.
      Флойд часто спрашивал себя: как отнеслась бы Марион к этому чудесному дому на берегу океана? Она никогда не любила моря, и море ей отомстило. До сих пор у него перед глазами строки на дисплее:
      <Доктору Флойду. Лично, срочно. С глубоким сожалением извещаем Вас, что самолет, следовавший рейсом 452 - Лондон-Вашингтон, упал в районе Ньюфаундленда. Спасательные работы продолжаются, однако надежды, что кто-либо из пассажиров остался в живых, практически нет.> Если бы не случайность, они бы летели вместе. Первое время он не мог простить себе, что задержался в Париже: споры из-за груза, предназначенного для "Соляриса", спасли ему жизнь. Теперь у него новая работа, новый дом - и новая семья. Неудача с "Дискавери" погубила его политическую карьеру, но такие, как он, не остаются без работы подолгу. Его всегда привлекала неторопливая университетская жизнь; красивейшие в мире ландшафты сделали соблазн неодолимым. Через месяц после своего назначения он познакомился с Каролиной...
      С ней он обрел спокойствие, которое не менее важно, чем счастье, а длится дольше. Она стала хорошей матерью двум его дочерям и подарила ему Кристофера. Несмотря на двадцатилетнюю разницу в возрасте, она хорошо его понимала и оберегала в минуты душевного спада. Она излечила его: теперь он вспоминал Марион лишь с печалью, которая останется на всю жизнь.
      Каролина бросала рыбу крупному дельфину по кличке Скарбак, когда Флойд ощутил мягкое покалывание на запястье.
      - Ректор слушает.
      - Хейвуд? Это Виктор. Как дела?
      За секунду Флойд пережил самые разноречивые чувства. Сначала раздражение звонил его преемник и, скорее всего, главный виновник отставки. Затем любопытство - о чем пойдет речь, нежелание разговаривать, стыд за собственное ребячество и, наконец, волнение. Виктор Миллсон мог звонить лишь по одной причине.
      Флойд отозвался как можно спокойнее:
      - Не жалуюсь. А что?
      - Линия защищена от подслушивания? Нет. Слава богу, это для меня теперь без надобности.
      - Тогда попробуем так. Вы помните последний проект, которым занимались?
      - Еще бы! Полагаю, работы идут по графику.
      - В том-то и беда. Мы можем выиграть максимум месяц. Значит, мы безнадежно опаздываем.
      - Не понимаю, - невинно произнес Флойд. - Конечно, времени терять не хотелось бы, но ведь и четких сроков нет.
      - Есть, и даже два.
      - Это для меня новость.
      Даже если Виктор и ощутил иронию, он предпочел ее не заметить.
      - Да, два срока. Один из них установлен обстоятельствами, другой - людьми. Наши старые соперники опережают нас на год.
      - Плохо.
      - Это не самое худшее. Даже не будь их, мы все равно опоздаем.
      Когда мы прибудем к... на место действия, там ничего не останется.
      - Забавно. Неужели конгресс отменил закон тяготения?
      - Я не шучу. Ситуация... нестабильна. Я не вправе входить в подробности. Вы будете дома?
      - Да, - ответил Флойд, с удовлетворением подсчитав, что в Вашингтоне уже далеко за полночь.
      - Хорошо. Через час вам доставят пакет. Как только ознакомитесь, свяжитесь со мной.
      - Так поздно?
      - Что делать, время дорого.
      Миллсон сдержал слово. Час спустя полковник ВВС - ни больше ни меньше вручил Флойду запечатанный конверт.
      - Боюсь, мне придется его забрать, - извинился сановный курьер.
      Пока он терпеливо болтал с Каролиной, Флойд, устроившись поудобнее, изучал документы. Их было два. Первый - очень короткий, с грифом "Совершенно секретно" (Впрочем, "совершенно" было зачеркнуто, и это удостоверяли три подписи.) - Отрывок из длинного доклада, подвергнутый строгой цензуре и полный раздражающих пропусков. Однако суть его сводилась к одной-единственной фразе: русские доберутся до "Дискавери" намного раньше его хозяев. На корабле "Космонавт Алексей Леонов" - Дмитрий, как всегда, сказал правду.
      Второй документ, с грифом "Для служебного пользования", оказался гораздо длиннее. Это была ожидавшая окончательного одобрения статья для "Сайенс" об аномальном движении "Дискавери" - десяток страниц, испещренных математическими формулами и астрономическими таблицами. Флойд изучал статью как песню, отделяя слова от мелодии и пытаясь обнаружить малейшую нотку - хотя бы смущения. Статья восхитила его. Из текста нельзя было понять, что те, кто отвечал за слежение, захвачены врасплох и что лихорадочное расследование все еще продолжается. "Головы полетят, - подумал Флойд, - и Виктор займется этим с удовольствием. Если его голова не полетит первой... Правда, он протестовал, когда конгресс урезал ассигнования на станции слежения. Возможно, это его спасет".
      - Спасибо, полковник, - сказал Флойд, возвращая бумаги. - Секретная информация, как в старое доброе время. Но не могу утверждать, чтобы я скучал без нее.
      Полковник спрятал пакет и щелкнул замками.
      - Доктор Миллсон просил позвонить как можно скорее.
      - Но моя линия не защищена. А я жду важных гостей, да и не вижу смысла ехать к вам в Хило, чтобы сообщить, что ознакомился с двумя документами. Передайте, что я их внимательно изучил и с интересом жду новых сообщений.
      Одно мгновение казалось, что полковник собирается возразить. Но, видно, он передумал, сухо попрощался и скрылся в ночи.
      - В чем дело? - спросила Каролина. - Разве мы кого-нибудь ждем?
      - Просто не люблю, когда на меня давят. Особенно если это Виктор Миллсон.
      - Но он позвонит тебе после доклада полковника.
      - Мы отключим видеосвязь и будем изображать вечеринку. Честно говоря, мне действительно пока нечего сказать.
      - О чем? Я же ничего не знаю.
      - Извини, дорогая. Странно ведет себя "Дискавери". Считалось, что его орбита стабильна. Однако выяснилось - он вот-вот упадет.
      - На Юпитер?
      - Ни в коем случае. Боумен вывел корабль во внутреннюю точку Лагранжа, между Юпитером и Ио. "Дискавери" должен был оставаться там, но сейчас все быстрее смещается к Ио. Ему осталось три года, не больше.
      - Разве в астрономии такое возможно? Ведь это точная наука. Нам, бедным биологам, всегда так говорили.
      - Это точная наука, если все принято во внимание. Но Ио - не Луна.
      Вулканические извержения, мощные электрические разряды... И вращающееся магнитное поле Юпитера. На "Дискавери" действуют не только гравитационные силы - это следовало понять гораздо раньше.
      - К счастью, это уже не твои трудности.
      Флойд не ответил. "Твои трудности", - так скачал и Дмитрий Мойсевич. А тот знал Флойда гораздо дольше, чем Каролина. Пусть это и не со трудности, но он осознавал свою ответственность. Ведь это он одобрил экспедицию к Юпитеру к руководил ею. Еще тогда возникали сомнения - в нем боролись ученый и чиновник. Лишь он мог возразить против близорукой политики прежнего правительства. Только он один.
      Вероятно, ему следовало закрыть эту главу своей жизни и сосредоточиться на новой карьере. Но в глубине души он понимал, что это невозможно. Даже если бы Дмитрий не напомнил ему о старых грехах, он вспомнил бы и них сам.
      Четверо погибли и один пропал без вести среди лун Юпитера. И Хейвуд Флойд не знал, как смыть с рук их кровь.
      Глава 3
      САЛ-9000
      Доктор Сависубраманиан Чандрасекарампилай, профессор кибернетики Иллинойсского университета, тоже испытывал чувство вины. Но его коллег и студентов, которые шутили, что миниатюрный ученый - не совсем человек, не удивило бы известие, что доктор Чандра никогда не задумывался о судьбе погибших астронавтов. Он скорбел только о своем детище - ЭАЛ-9000.
      Годы упорной работы над данными с "Дискавери" не принесли результата. Он все еще не знал, что произошло в действительности, и мог лишь предполагать факты хранились в памяти ЭАЛа, находившегося между Юпитером и Ио.
      Цепь событий была восстановлена: когда Боумену удалось наладить связь с Землей, он добавил некоторые детали. Но события - это следствие, а вовсе не причина.
      Все началось с сообщения ЭАЛа о неполадках в блоке, который направлял главную антенну на Землю. Отклонись радиолуч длиной в полмиллиарда километров от цели, и корабль становится слеп, глух и нем. Боумен сам обследовал поврежденный блок, но, к общему удивлению, тот оказался исправен. Автоматические контрольные системы не смогли отыскать повреждения. Не смог это сделать и двойник ЭАЛа, САЛ-9000, оставшийся на Земле.
      Но ЭАЛ настаивал на правильности своего диагноза, подчеркивая возможность "человеческой ошибки". Он предложил вернуть блок в антенну, чтобы, когда тот окончательно выйдет из строя, найти и устранить неисправность. Никто не возражал, поскольку заменить блок в случае необходимости - минутное дело.
      Однако астронавтов это не радовало: они чувствовали - что-то происходит. Месяцами они считали ЭАЛа третьим членом своего крошечного мирка и знали все его настроения.
      Ощущая себя предателями - как сообщил потом на Землю Боумен, - люди обсуждали, что предпринять, если их электронный коллега действительно вышел из строя. В худшем случае его пришлось бы отключить, что для компьютера равносильно смерти.
      Несмотря на сомнения, они действовали по плану. Пул покинул "Дискавери" на одном из небольших аппаратов, предназначенных для работ в космосе. Но манипуляторы не могли выполнить тонкую операцию по замене блока, и Пул занялся этим вручную.
      Камеры не показали последующих событий, и это само по себе было подозрительно. Боумен услышал крик Пула, затем наступила тишина. Спустя мгновение он увидел, как тело товарища уплывает в космос. Аппарат, выйдя из-под контроля, протаранил Пула.
      Как признал позднее Боумен, он допустил несколько ошибок - в том числе одну непростительную. Надеясь спасти Пула, он вышел в космос на другом аппарате, оставив ЭАЛа хозяином корабля. Однако Пул был мертв. Когда Боумен с телом товарища вернулся к кораблю, ЭАЛ отказался его впустить.
      Но ЭАЛ недооценил человеческую изобретательность и решимость. Боумен забыл шлем скафандра в корабле, он вышел в пустоту без него и проник внутрь через аварийный люк, который не контролировался компьютером. Затем он подверг ЭАЛа лоботомии, разбив блоки его электронного мозга.
      Восстановив контроль над кораблем, Боумен сделал страшное открытие: в его отсутствие ЭАЛ отключил системы жизнеобеспечения трех остальных астронавтов, находившихся в анабиозе. И Боумен познал одиночество. Другой бы впал в отчаяние, но Дэвид Боумен доказал, что выбор на него пал не случайно. Ему даже удалось восстановить связь с Центром управления, развернув корабль антенной к Земле. Следуя по расчетной траектории, "Дискавери" подошел к Юпитеру. Здесь, среди лун планеты-гиганта, Боумен обнаружил черный параллелепипед, идентичный по форме монолиту из кратера Тихо, но в сотни раз превышавший его по размерам. Астронавт отправился исследовать его и пропал, передав на Землю последнюю загадочную фразу: "Боже, он полон звезд!"
      Этой тайной занимались другие, а доктор Чандра думал лишь об ЭАЛе. Его бесстрастный мозг не выносил неопределенности. Ему необходимо было узнать причины поведения ЭАЛа. "Аномального поведения", как он говорил, хотя другие называли это "неисправностью".
      Обстановка его маленького кабинета состояла из вращающегося кресла, дисплея и грифельной доски, рядом с которой висели портреты прародителей кибернетики: Джона фон Неймана и Алана Тьюринга. Здесь не было ни книг, ни бумаги, ни даже карандаша. Стоило Чандре нажать кнопку - и все библиотеки мира были к его услугам. Дисплей заменял ему записную книжку. Доска предназначалась для посетителей: последняя полустертая диаграмма была нанесена на нее три недели назад. Доктор Чандра закурил одну из своих мадрасских сигар - их считали его единственной слабостью.
      - Доброе утро, САЛ, - сказал он в микрофон. - Какие у тебя новости?
      - Никаких, доктор Чандра. А у вас?
      Этот голос мог принадлежать любому индийцу, получившему образование в США или у себя на родине. На протяжении многих лет САЛ копировал интонации доктора Чандры, хотя акцент у компьютера появился не от него. Ученый набрал код самых секретных блоков памяти. Никто не догадывался, что он мог таким образом разговаривать с компьютером, как ни с одним живым существом. Неважно, что САЛ понимал лишь долю услышанного: ответы машины звучали настолько убедительно, что порой обманывался даже ее создатель. Но к этому он и стремился - такие беседы помогали ему сохранить строгость мышления, а возможно, и душевное здоровье.
      - Ты часто говорил, САЛ, что нам необходима дополнительная информация, чтобы разобраться в аномальном поведении ЭАЛа. Только как ее добыть?
      - Это очевидно. Кто-то должен вернуться на "Дискавери".
      - Вот именно. Кажется, это случится раньше, чем мы ожидали.
      - Рад это слышать.
      - Я так и думал, - искренне ответил Чандра. Он давно уже перестал общаться с философами, которые утверждали, будто компьютер лишь имитирует эмоции. ("Если вы сможете доказать, что не притворяетесь рассерженным, - заявил он как-то одному из таких критиков, - я вам поверю". В тот момент его оппоненту удалось довольно убедительно разыграть возмущение.) - Я хотел бы рассмотреть другую возможность, - продолжал Чандра. - Диагноз - лишь первый шаг. Необходимо довести лечение до конца.
      - Вы верите, что ЭАЛа можно восстановить?
      - Я надеюсь. Хотя ущерб может оказаться необратимым. - Чандра задумался, несколько раз затянулся и выпустил кольцо дыма, прямо в телеобъектив. Вряд ли человек расценил бы такие действия как дружеский жест. В этом еще одно преимущество компьютера. - Мне нужна твоя помощь, САЛ. Есть определенный риск.
      - Что вы имеете в виду?
      - Я хочу отключить некоторые из твоих блоков, в частности блоки высших функций. Это тебя беспокоит?
      - Для ответа мне не хватает информации.
      - Хорошо. Ты работал беспрерывно с тех пор, как вошел в строй, верно? Но ты знаешь, что мы, люди, на это не способны. Нам необходим сон - почти полный перерыв в умственной деятельности, во всяком случае, на уровне сознания.
      - Мне это известно, но непонятно.
      - Так вот, тебе, вероятно, придется испытать нечто похожее.
      Возможно, единственное, что случится, - очнувшись, ты заметишь какие-то провалы в памяти.
      - Но вы говорили о риске.
      - Есть небольшая вероятность того, что, когда я отключу часть блоков, в твоем будущем поведении наступят мелкие изменения. Ты будешь чувствовать себя по-другому. Не хуже, не лучше, но иначе.
      - Я не понимаю, что это значит.
      - Прости, это может ничего не означать. Так что не беспокойся.
      Открой, пожалуйста, новый файл. Вот его название. - Чандра набрал на клавиатуре слово "Феникс". - Знаешь, что это такое?
      С неуловимой задержкой САЛ ответил:
      - Энциклопедия дает двадцать пять значений.
      - Какое, по-твоему, главное?
      - Учитель Ахилла.
      - Интересно, я этого не знал. А еще?
      - Мифическая птица, возрождающаяся из пепла... Значит, вы надеетесь восстановить ЭАЛа?
      - Да, с твоей помощью. Ты готов к этому?
      - Еще нет. У меня вопрос.
      - Слушаю.
      - Мне будут сниться сны?
      - Конечно. Они снятся всем разумным существам, хотя никто не знает почему. - Чандра задумался, выпустил еще одно кольцо дыма и сказал то, в чем никогда не признался бы ни одному человеку:
      - Надеюсь, тебе приснится ЭАЛ - как и мне.
      Глава 4
      Задание
      Английский вариант.
      Командиру космического корабля "Алексей Леонов" (регистрационный номер ООН 08/342) Татьяне (Тане) Орловой.
      Национальный Совет по астронавтике, Вашингтон, Пенсильвания-авеню;
      Комиссия по исследованию космоса, АН СССР, Москва, проспект Королева.
      ЦЕЛИ ПОЛЕТА
      Ваши задачи в порядке важности таковы:
      1. Войти в систему Юпитера и встретиться с американским космическим кораблем "Дискавери" (регистрационный номер ООН 01/283).
      2. Высадиться на "Дискавери" и собрать всю информацию, относящуюся к его полету.
      3. Восстановить бортовые системы "Дискавери" и, если хватит топлива, вывести корабль на траекторию возвращения к Земле.
      4. Установить местонахождение артефакта, обнаруженного "Дискавери", и провести его обследование дистанционными методами.
      5. При благоприятных обстоятельствах произвести непосредственное обследование объекта.
      6. Исследовать Юпитер и его спутники, насколько это не противоречит другим задачам.
      Непредвиденные обстоятельства могут изменить очередность выполнения заданий и даже сделать некоторые из них невыполнимыми. Следует учитывать, что информация об артефакте, хранящаяся на борту "Дискавери", является главной целью полета.
      ЭКИПАЖ
      Командир Татьяна Орлова (двигатели)
      Доктор Василий Орлов (астрономия и навигация)
      Доктор Максим Браиловский (структурные системы)
      Доктор Александр Ковалев (связь)
      Доктор Николай Терновский (системы управления)
      Главный бортврач Катерина Руденко (системы жизнеобеспечения)
      Доктор Ирина Якунина (диетолог)
      Национальный совет по астронавтике включает в состав экипажа следующих трех специалистов:
      Дальше следовал пропуск. Доктор Хейвуд Флойд отложил документ и откинулся в кресле. Даже если бы он хотел, ход событий нельзя было повернуть вспять.
      Он взглянул на Каролину, сидевшую с двухлетним Крисом на краю бассейна. Мальчик чувствовал себя в воде увереннее, чем на суше, а нырял так надолго, что гости иногда пугались. И хотя он говорил еще плохо, зато свободно изъяснялся на языке дельфинов. Один из этих морских приятелей Кристофера только что проскользнул в бассейн из океана и приблизился к бортику, чтобы его погладили. "Тоже бродяга бескрайних просторов, - подумал Флойд, - но как они малы по сравнению с бесконечностью, в которую ухожу я!" Каролина уловила его взгляд и встала. Ей удалось даже слабо улыбнуться.
      - Я нашла стихотворение, которое искала. Вот:
      Зачем покидаешь родные пределы,
      Жену, и детей, и тепло очага,
      И снова идешь за седым Вдоводелом?..
      - Не понял. Кто такой Вдоводел?
      - Не кто, а что. Океан. Это плач жены викинга. Его написал Киплинг, сто лет назад.
      Флойд взял жену за руку. Она оставалась безучастной.
      - Я не викинг. Я не ищу наживы и приключений.
      - Тогда почему... Ладно, не будем начинать сначала. Но нам обоим станет легче, если ты поймешь, что тобою движет.
      - Хотелось бы найти для тебя вескую причину, но взамен у меня - лишь много мелких. Только поверь, они складываются в бесспорный для меня ответ.
      - Я тебе верю. Но не обманываешь ли ты себя?
      - Я не один. Среди нас и президент США.
      - Помню. Но допустим, он бы тебя не попросил. Ты бы вызвался сам?
      - Честно говоря, нет. Мне бы не пришло в голову. Президент Мордекай позвонил неожиданно. Но потом я все взвесил... Если позволят врачи, то лучшего кандидата для этой работы не найти. Ты-то знаешь, я пока в форме. Но я могу еще отказаться.
      Она улыбнулась.
      - Ты возненавидел бы меня на всю жизнь. В тебе слишком развито чувство долга. Возможно, поэтому-то я и вышла за тебя. Долг! Да, это было в нем главным. Долг перед собой, перед семьей, перед университетом, долг перед бывшей работой (хотя он покинул ее без почестей), перед своей страной и всем человечеством. Любопытство, вина, желание завершить плохо начатую работу - все это влекло его к Юпитеру. С другой стороны, страх и любовь к семье вынуждали его остаться на Земле. Но настоящих сомнений он не испытывал: была еще одна успокоительная мысль. Хотя пройдут два с половиной года, почти весь этот срок он проведет в анабиозе. И когда вернется, разница в возрасте между ними сократится на два года.
      Он жертвовал настоящим ради их совместного будущего.
      Глава 5
      "Леонов"
      Месяцы спрессовывались в недели, недели превращались в дни, дни сжимались в часы, и внезапно Флойд снова оказался у ворот в космос, на мысе Канаверал, впервые после памятного путешествия в кратер Тихо. Но тогда он летел один, в обстановке строгой секретности. Сейчас салон был полон. Корреспонденты, инженеры, правительственные чиновники... Доктор Чандра, безразличный к окружающим, склонился над микрокомпьютером.
      У Флойда была привычка - сравнивать людей с различными животными. Это помогало запоминать, и подмеченное сходство не было обычно обидным, скорее наоборот. Так, Чандра быстротой и точностью движений напоминал птицу. Но какую?
      Сороку? Чересчур непоседлива. Сову? Слишком медлительна. Воробья?
      Вот, пожалуй, годится...
      С Уолтером Курноу, который призван возвратить "Дискавери" к жизни, было сложнее. Крупный, крепкий мужчина никак не походил на птицу. Для многих удается подыскать аналогию среди разномастного собачьего племени, но здесь и это не получалось. Нет, Курноу был... медведем! Не свирепым хищником, а добродушным мишкой. Флойд невольно вспомнил русских коллег, до встречи с которыми оставалось совсем немного: они уже несколько суток готовили корабль к старту.
      "Сегодня знаменательный день, - сказал себе Флойд. - Я отправляюсь в полет, который изменит судьбы мира". Но настроиться на возвышенный лад не удалось: в голове вертелись слова, с которыми он уходил из дома "Прощай, сынок. Узнаешь ли ты меня, когда я вернусь?" Его мучила обида на Каролину она не стала будить ребенка и была, конечно, права... Громкий смех нарушил течение его мыслей. Курноу, оказывается, решил поделиться с товарищами своим настроением. И содержимым бутылки, с которой обращался так, будто в ней находился плутоний. В количестве, близком к критической массе...
      - Эй, Хейвуд! - позвал Курноу. - Говорят, капитан Орлова прячет спиртное в сейфе. Это последняя возможность. "Шато Тьери" девяносто пятого года. Стаканы пластмассовые, уж извини. Смакуя действительно превосходное шампанское, Флойд вдруг представил себе хохот Курноу на всем пути через Солнечную систему и содрогнулся. Пусть он отличный специалист, но... Вот с Чандрой будет легко: тот вряд ли когда-нибудь улыбался, а пить, конечно, не стал. Курноу не настаивал - то ли из вежливости, то ли из других соображений. Инженер явно метил в любимцы публики. Достав откуда-то синтезатор, он сыграл одну и ту же популярную мелодию в переложении для пианино, тромбона, скрипки, флейты и наконец для органа с вокальным сопровождением. Человек-оркестр. Флойд вдруг обнаружил, что подпевает вместе со всеми. Однако приятно сознавать, что большую часть пути Курноу проведет в анабиозе...
      Музыка захлебнулась в грохоте двигателей. "Шаттл" ринулся в небо. Флойда охватило чувство безграничного могущества: Земля и земные заботы оставались внизу. Недаром люди во все времена поселяли богов за пределами гравитации...
      Тяга усилилась, он почувствовал на своих плечах тяжесть иных миров. Но принял этот груз с радостью, словно Атлас, еще не уставший от своей ноши. Он ничего не думал, он лишь ощущал... Потом двигатели смолкли, стало легко.
      Пассажиры отстегивали пояса безопасности, чтобы насладиться получасовой невесомостью. Но некоторые, очевидно новички, оставались в креслах, тревожно разыскивая глазами сопровождающих.
      - Высота триста километров, - послышалось из динамика. - Говорит капитан. Под нами Западное побережье Африки, там сейчас ночь. В Гвинейском заливе шторм, обратите внимание на молнии. До восхода пятнадцать минут, можно любоваться экваториальными спутниками. Разворачиваю корабль, чтобы лучше видеть. Яркая звезда прямо по курсу - "Атлантик-1". Левее - "Интеркосмос-2". Бледный огонек рядом - Юпитер. А вспышки пониже - новая китайская станция. Мы пройдем в ста километрах от нее...
      "Что они все-таки затевают?" - лениво подумал Флойд. Он уже изучал крупномасштабные фотографии этого короткого цилиндрического сооружения с его нелепыми вздутиями и не верил паническим слухам, будто китайцы строят летающую крепость с лазерным вооружением. Но поскольку они отказали ООН в инспекции, им оставалось пенять на себя...
      "Космонавт Алексей Леонов", как и большинство космических кораблей, отнюдь не блистал красотой. Возможно, когда-нибудь возникнет новая эстетика и грядущие поколения художников откажутся от естественных земных форм, созданных водой и ветром. Космос - это царство прекрасного; но создания человеческих рук пока для него инородны. Если не считать четырех огромных отделяемых баков, корабль был на удивление мал. Расстояние от теплового экрана до двигателей не превышало 50 м; трудно было поверить, что корабль размером не со всякий пассажирский самолет способен пронести десять мужчин и женщин через всю Солнечную систему.
      Но невесомость, стиравшая различия между потолком, полом и стенами, изменяла законы пространства. Внутри "Леонова" было просторно даже сейчас, когда инженеры, производившие последние проверки, корреспонденты и правительственные чиновники увеличили численность экипажа как минимум вдвое.
      С трудом отыскав каюту, которую ему предстояло (через год, после пробуждения) делить с Курноу и Чандрой, Флойд обнаружил, что она доверху забита приборами и провизией. Проплывавший мимо молодой человек, заметив его недоумение, призадержался.
      - Добро пожаловать, доктор Флойд. Макс Браиловский, бортинженер.
      Русский говорил по-английски медленно, старательно подбирая слова, чувствовалось, что он занимался языком главным образом с компьютером. В памяти Флойда всплыли строки биографии: Браиловский Максим Андреевич, тридцать один год, родился в Ленинграде, специалист по структурным системам, хобби фехтование, воздушный велосипед, шахматы.
      - Рад познакомиться, - сказал Флойд. - Но как мне туда проникнуть?
      - Не беспокойтесь, - улыбнулся Макс. - Все это - как по-вашему? расходуемые материалы. Когда вам понадобится каюта, ее содержимое будет уже съедено. - Он похлопал себя по животу. - Я гарантирую.
      - Отлично. Но куда положить вещи? - Флойд показал на три чемоданчика, содержавшие (как он надеялся) все, что может пригодиться в пути длиной в два миллиарда километров. Тащить этот невесомый (но массивный) груз через весь корабль оказалось не так и легко. Макс подхватил два чемоданчика и нырнул в узкий люк, игнорируя, по-видимому, первый закон Ньютона. Путешествие по коридорам было долгим; не обошлось без нескольких синяков. Наконец они очутились у двери с надписью на двух языках: КАПИТАН. Внутри Флойда подстерегали две неожиданности.
      Невозможно судить о росте человека, когда разговариваешь с ним по видео: камера каким-то образом вгоняет всех в один масштаб. Оказывается, капитан Орлова стоя (насколько можно стоять в невесомости) едва доставала Флойду до плеча. Не мог видеофон передать и пронзительности ярких голубых глаз, самой приметной черты этого лица, которое в данный момент никто не рискнул бы назвать красивым.
      - Здравствуйте, Таня, - сказал Флойд. - Наконец-то мы встретились.
      Но где ваши волосы?
      - Добро пожаловать, Хейвуд. - Она говорила по-английски бегло, хотя и с заметным акцентом. - В полетах они мешают, а от местных парикмахеров лучше держаться подальше. Извините за вашу каюту - Макс, вероятно, уже объяснил, что нам внезапно понадобилось десять лишних кубометров. Располагайтесь здесь: нам с Василием каюта пока не нужна.
      - Спасибо. А Курноу и Чандра?
      - Я уже распорядилась, их примут другие. Не подумайте, что к вам относятся как к грузу.
      - Бесполезному в пути.
      - Не поняла.
      - Так в доброе старое время называли багаж на морских судах.
      Таня улыбнулась.
      - Польза будет на финише. Мы уже готовимся к празднику вашего воскрешения.
      - Звучит слишком религиозно. Назовем его лучше "праздник пробуждения"... Но не буду больше вас отвлекать. Брошу вещи и лечу дальше.
      - Макс все покажет. Будь добр, отведи доктора Флойда к Василию - он внизу, у двигателей.
      Выплывая из каюты, Флойд мысленно похвалил тех, кто подбирал экипаж. Орлова выглядела грозно даже на фото, а в жизни, несмотря на всю свою привлекательность... Интересно, какова она в гневе - огонь или лед? Лучше не знать этого, подумал он.
      Флойд осваивался быстро; когда они нашли Василия Орлова, он уже перемещался почти столь же уверенно, как и его провожатый. Научный руководитель экспедиции узнал его сразу.
      - Добро пожаловать, Флойд. Как самочувствие?
      - Отлично. Только умираю от голода.
      Секунду Орлов выглядел озадаченным, затем его лицо расплылось в улыбке.
      - Совсем забыл. Ну, это ненадолго. Через год отъедитесь.
      Перед анабиозом полагалась неделя диеты, а последние сутки Флойд не ел ничего. Плюс шампанское, да еще невесомость... Голова слегка кружилась. Чтобы отвлечься, он обвел взглядом пестрое сплетение труб.
      - Это и есть знаменитый двигатель Сахарова? Впервые вижу его в натуре.
      - Их в мире всего четыре.
      - Надеюсь, работает?
      - Лучше бы ему работать. Иначе Горьковский горсовет опять переименует площадь Сахарова.
      То, что русские могли подшучивать - хотя и осторожно - над тем, как их страна поступала со своими величайшими учеными, было знамением времени. Флойд вспомнил яркую речь Сахарова перед Академией по случаю присвоения ему звания Героя Советского Союза. Изгнание, сказал он, весьма способствует творчеству: немало шедевров было создано в тюремных камерах, вдали от забот большого мира. Величайшее достижение человеческого разума - ньютоновские "Математические начала натуральной философии" - явилось следствием добровольной ссылки ученого из зараженного чумой Лондона.
      Сравнение было вполне правомерно: в Горьком появились не только новые идеи о сущности материи и Вселенной, но и концепция управления плазмой, позволившая впоследствии овладеть термоядерной реакцией. Двигатель был лишь побочным продуктом этого интеллектуального прорыва. Трагедия в том, что он появился в результате несправедливости; когда-нибудь, возможно, человечество найдет иные, более гуманные пути. За короткое время Флойд услышал о двигателе Сахарова гораздо больше, чем хотел знать или мог запомнить. Принцип действия проще простого: пульсирующий термоядерный реактор нагревает, испаряет и разгоняет практически любую рабочую жидкость. Лучшие результаты дает водород, но он занимает много места, и его трудно хранить. Можно использовать метан или аммиак и даже обычную воду. Правда, тяга при этом снижается.
      Создатели "Леонова" пошли на компромисс: огромные баки жидкого водорода отделятся после разгона. Для торможения, маневрирования у цели и возвращения будет использован аммиак.
      Это была теория, проверенная на компьютерах, стендах и полигонах. Но, как показывает печальный пример "Дискавери", Природа или Судьба - словом, силы, правящие Вселенной, - могут в любой момент вмешаться в планы людей.
      - Вот вы где, доктор Флойд! - властный женский голос прервал объяснения Василия. - Почему вы не явились ко мне? Флойд медленно повернулся вокруг оси, работая рукой как пропеллером. Массивная фигура женщины была облачена в странную одежду: сплошные карманы и сумочки. Она напоминала казака, обвешанного патронными лентами.
      - Рад снова встретиться, доктор. Вот, осматриваю корабль. Разве вы не получили из Хьюстона мою карточку?
      - Вы считаете, вашим коновалам можно верить? Да они не способны определить даже ящур.
      Катерина Руденко улыбнулась, но Флойд и так знал, что она и ее американские коллеги питают друг к другу глубокое уважение. Она заметила, как он смотрит на ее наряд, и гордо поправила пояс на своей обширной талии.
      - Обычный чемоданчик в невесомости непрактичен - все разлетается, никогда ничего не найдешь. Я сама разработала эту "мини-клинику": с ее помощью можно удалить аппендикс... или принять роды.
      - Надеюсь, последней проблемы у нас не возникнет.
      - Кто знает! Врач должен быть готов ко всему. Какие они разные, подумал Флойд, - капитан Орлова и доктор Руденко! Таня своей грациозностью и энергией напоминает балерину; с Катерины же можно писать Мать-Россию: коренастая фигура, широкое крестьянское лицо, для завершения картины не хватает лишь толстой шали... Но не стоит обманываться, сказал себе Флойд. Это та самая женщина, которая спасла по меньшей мере десять жизней после неудачной стыковки "Комарова" и которая в свободное время редактирует "Анналы космической медицины". Тебе повезло, что она оказалась здесь.
      - Доктор Флойд, вы успеете ознакомиться с кораблем. Никто из моих коллег, конечно, не признается в этом, но они очень заняты, а вы им мешаете. Я хотела бы поскорее усыпить вас, всех троих. Не возражаете?
      - Пожалуйста. Я готов. - Пойдемте.
      Медицинский отсек вмещал операционный стол, два велоэргометра, рентгеновский аппарат, несколько шкафов с оборудованием. Быстро, но внимательно обследуя Флойда, доктор Руденко внезапно спросила:
      - Кстати, что это за золотой цилиндр, который доктор Чандра носит на шее? Прибор связи? Он отказался его снять. Правда, он так застенчив, что сначала не хотел снимать и все остальное. Флойд не смог сдержать улыбку; легко было представить себе реакцию маленького индийца на эту весьма подавляющую даму.
      - Это эмблема фаллоса.
      - Простите?
      - Вы же врач, вы могли понять. Символ мужской силы.
      - Как же я сразу не сообразила! Он исповедует индуизм? Мы уже не успеем организовать для него вегетарианскую диету.
      - Не беспокойтесь. Чандра не притрагивается к алкоголю, но во всем остальном он не фанатик, если речь не идет о компьютерах. Он говорил, это семейный талисман. Ему он достался от деда, который был проповедником в Бенаресе.
      К удивлению Флойда, Катерина не выразила никакого протеста.
      Наоборот, лицо ее стало задумчивым.
      - Я его понимаю. Бабушка подарила мне чудесную икону. Шестнадцатого века, очень красивую. Я бы ее взяла, но она весит пять килограммов. Доктор вновь стала деловитой. Взяв газовый шприц, она сделала Флойду безболезненную инъекцию.
      - Теперь полностью расслабьтесь, - попросила она. - Здесь рядом есть обзорная площадка, Д-6. Почему бы вам не прогуляться туда? Мысль была неплохой, и Флойд послушно выплыл из медотсека. Чандра и Курноу уже были в Д-6. Они неузнавающе взглянули на него и вновь отвернулись. Флойд отметил - и порадовался своей наблюдательности, - что Чандра вряд ли наслаждается видом в иллюминаторе. Глаза кибернетика были плотно закрыты.
      Совершенно незнакомая планета висела в небе, сверкая восхитительно-синими и ослепительно белыми пятнами. Странно, подумал Флойд, что же случилось с Землей? Ну конечно - она перевернулась! Какое несчастье!.. Ему стало жаль бедных людей, падающих с нее в космос... Он не заметил, как двое унесли безвольное тело Чандры. Когда они пришли за Курноу, веки Флойда уже слиплись, но он еще дышал. Когда они снова вернулись, дыхание остановилось.
      ЧАСТЬ II
      "ЦЯНЬ"
      Глава 6
      Пробуждение
      "А говорили - снов не будет", - удивленно подумал Флойд. Вокруг разливалось восхитительное розовое сияние, воскресившее в памяти Рождество, камин, потрескивание поленьев... Но тепла не было; наоборот, Флойд ощущал явственную, но приятную прохладу. До него доносились голоса, слишком тихие, чтобы разобрать слова.
      Они становились громче, но Флойд по-прежнему ничего не понимал.
      - Вот оно что! - от удивления он заговорил вслух. - Сон по-русски мне присниться не может!
      - Действительно, Хейвуд, - отозвался женский голос. - Вам это не снится. Пора вставать.
      Мягкий свет пропал. Флойд открыл глаза. Ему показалось, что от его лица отвели фонарик. Он лежал на кушетке, прикованный эластичными ремнями; рядом стояли люди, но он не узнавал их. Чьи-то мягкие пальцы коснулись его лица.
      - Не напрягайтесь. Сделайте глубокий вдох... Еще раз... Как самочувствие?
      - Не знаю... Странно... Кружится голова... И очень хочется есть.
      - Это хорошо. Вы помните, где находитесь?
      Теперь он узнал их: сначала доктора Руденко, потом капитана Орлову.
      Но что-то в Таниной внешности было не так.
      - У вас снова выросли волосы!
      - Надеюсь, они вам нравятся. Однако не могу сказать того же о вашей бороде.
      Флойд поднес руку к подбородку. Каждое движение приходилось рассчитывать. Подбородок покрывала густая щетина - будто он не брился дня два-три. В состоянии анабиоза волосы растут раз в сто медленнее...
      - Значит, свершилось, - сказал он. - Мы достигли Юпитера.
      Таня посмотрела на врача, та едва заметно кивнула.
      - Нет, Хейвуд. До Юпитера еще месяц полета. Не беспокойтесь - корабль в полном порядке. Но ваши друзья из Вашингтона просили разбудить вас. Случилось то, чего никто не предвидел. Теперь мы участвуем в гонке - и боюсь, проиграем.
      Глава 7
      "Цянь"
      Когда из динамика послышался голос Хейвуда Флойда, два дельфина перестали кружить по бассейну, подплыли к бортику и уставились на источник звука.
      "Значит, они помнят Хейвуда", - с внезапной горечью подумала Каролина. Но Кристофер в своем манеже продолжал забавляться цветными кнопками книжки-картинки, не обращая внимания на громкий и четкий голос отца, донесшийся через полмиллиарда километров. - ...Дорогая, ты, наверно, не удивишься, услышав меня на месяц раньше. Ты уже давно знаешь, что у нас появились попутчики. До сих пор мне в это трудно поверить. Их затея бессмысленна. У них не хватит топлива для возвращения и скорее всего даже на встречу с "Дискавери".
      Конечно, мы их не видели. "Цянь" не подходил к нам ближе чем на пятьдесят миллионов километров. Они не отвечали на наши сигналы, а сейчас им не до разговоров. Несколько часов спустя "Цянь" войдет в атмосферу Юпитера - и мы увидим в действии их систему аэродинамического торможения. Если сработает нормально, это повысит наш боевой дух. Если же подведет... но не будем об этом.
      Русские держатся молодцом. Они, конечно, разочарованы, но и восхищены. Придумано было действительно здорово: у всех на виду построить космический корабль, выдавая его за орбитальную станцию, так что никто ничего не подозревал, пока они не смонтировали ускорители. Нам остается лишь наблюдать. Но вряд ли мы увидим больше, чем те, кто дежурит сейчас у лучших земных телескопов. Я желаю китайцам удачи, хотя не теряю надежды, что они оставят "Дискавери" в покое. Это наша собственность, и держу пари, что госдепартамент не устает напоминать им об этом.
      Но нет худа без добра. Если бы наши китайские друзья не застали нас врасплох, ты не услышала бы меня еще месяц. Теперь я буду разговаривать с тобой каждые два дня.
      Первое время мне пришлось нелегко, но я постепенно обживаюсь. Знакомлюсь с кораблем и людьми, учусь "ходить". Мне хотелось бы подтянуть свой убогий русский, но все упорно говорят со мной только по-английски. Какие же мы невежды в иностранных языках! Мне иногда стыдно за наш американский языковый шовинизм... Английский здесь знают все, но по-разному. Саша Ковалев, например, смог бы работать диктором Би-би-си. Единственная, кто говорит с трудом, - это Женя Марченко, которая буквально в последний момент заменила Ирину Якунину. Кстати, я рад, что Ирина уже поправилась. Неужели она опять занимается планеризмом?
      Кстати, о несчастных случаях. Очевидно, и Женя побывала в тяжелой аварии. Хотя пластическую операцию ей сделали блестяще, заметно, что у нее был сильный ожог. Она - любимица команды. Все относятся к ней - нет, не с жалостью, а с какой-то особенной теплотой. Наверно, тебе интересно, как мы ладим с капитаном Орловой. Она мне по душе, но лучше ее не злить. Во всяком случае, ясно, кто здесь по-настоящему главный.
      Ты должна помнить Руденко, нашего бортврача, - они приезжала два года назад в Гонолулу. И понимаешь, почему мы зовем ее Катериной Великой...
      Но довольно сплетен. Буду ждать твоего ответа, а девочкам передай, что поговорю с ними в следующий раз. Целую вас всех. Очень скучаю по тебе и Крису. И обещаю - больше никогда не уеду...
      В динамике зашипело, потом искусственный голос проговорил:
      "Передача номер 432/7 с борта космического корабля "Леонов" окончена". Когда Каролина выключила звук, дельфины нырнули в бассейн и бесшумно понеслись к океану.
      Кристофер увидел, что его друзья уплыли, и заплакал. Мать взяла сынишку на руки, но он еще долго не успокаивался.
      Глава 8
      Прохождение
      На экране застыл образ Юпитера: клочья белых облаков, пятнистые оранжево-розовые полосы и злобный глаз Большого Красного Пятна. Лишь четверть диска скрывалась в тени; она-то и притягивала взгляды. Там, в ночном небе планеты, китайский корабль летел навстречу своей судьбе. "Это абсурд, - думал Флойд. - За сорок миллионов километров мы все равно ничего не увидим. Да нам и не нужно видеть, мы все услышим по радио".
      "Цянь" замолчал два часа назад, когда антенны дальней связи спрятались под защиту теплового экрана. Работал лишь всенаправленный маяк корабля, и его пронзительный радиозов - "бип! - бип! - бип!" - разносился над океаном титанических туч. Сигнал шел от Юпитера более двух минут; за этот срок "Цянь" мог давно уже превратиться в облачко раскаленного газа.
      Сигналы затухали, теряясь в шумах. "Цянь" затягивала непроницаемая плазменная оболочка.
      - Смотрите! - крикнул Макс по-русски. - Вот он!
      У самой границы света и тени Флойд увидел крохотную звездочку, вспыхнувшую там, где никаких звезд быть не могло, - на затемненном лике Юпитера. Она казалась неподвижной, хотя Флойд знал, что ее скорость - около ста километров в секунду. Она разгоралась, уже не была безразмерной точкой, начала удлиняться. Искусственная комета неслась по ночному небу Юпитера, волоча за собой тысячекилометровый огненный хвост. Антенны "Леонова" уловили последний сигнал маяка, потом в динамиках осталось лишь бессмысленное радиобормотание Юпитера - один из голосов космоса, не имеющий ничего общего с человеком или его творениями. "Цянь" онемел, зато перестал быть невидимкой. Вытянутая искра все дальше уходила во тьму. Скоро она скроется за горизонтом, и если все пройдет нормально, Юпитер возьмет корабль в плен, отобрав у него лишнюю скорость. Когда "Цянь" появится из-за планеты-гиганта, у нее станет одним спутником больше.
      Искра погасла. "Цянь" обогнул край планеты и несся сейчас над ее обратной стороной. Пока он не появится вновь, примерно через час, нет смысла смотреть и слушать. Экипажу "Цянь" этот час покажется очень долгим...
      ...Но очень коротким - Василию Орлову и Саше Ковалеву. Моменты возникновения и исчезновения искры, доплеровское смещение сигнала позволяли рассчитать новую орбиту китайского корабля. Компьютеры "Леонова" уже переваривали информацию и, основываясь на различных моделях атмосферы, прогнозировали время выхода "Цянь" из-за планеты. Василий выключил дисплей и повернулся во вращающемся кресле.
      - Он появится не раньше чем через сорок две минуты. Все свободны.
      Увидимся через тридцать пять минут. Ну, уходите, - добавил он по-русски. Все без особой охоты покинули рубку, однако, к неудовольствию Василия, уже через полчаса собрались опять. Но он не успел как следует отчитать товарищей за недостаточную веру в расчеты, когда из динамиков вырвалось знакомое "бип! бип! - бип!" радиомаяка "Цянь". Разразилась овация - к ней присоединился даже озадаченный собственной ошибкой Василий. Ведь здесь, в глубинах Вселенной, они были не только соперниками. Они были прежде всего космонавтами - "посланцами человечества", выражаясь гордыми словами первого договора ООН по космосу. Если они и не желали китайцам победы, никто не хотел, чтобы с ними приключилась беда.
      Была, возможно, и другая причина. "Цянь" продемонстрировал, что аэродинамический маневр возможен не только в теории. Данные по Юпитеру подтвердились, его атмосфера не таила в себе неожиданной и, возможно, смертельной угрозы.
      - Думаю, - сказала Таня, - мы должны их поздравить. Хотя вряд ли они подтвердят получение радиограммы.
      Василий Орлов с откровенным недоверием глядел на дисплей.
      - Не понимаю. Они должны еще быть за Юпитером! Саша, мне нужен их доплер.
      После новой консультации с компьютером он негромко присвистнул.
      - Что-то не так. Они на орбите, да, но она не ведет к "Дискавери".
      Их траектория проходит вдали от Ио; через пять минут у меня будут точные данные.
      - Все равно они на орбите, - сказала Таня. - Ее можно всегда скорректировать.
      - Если у них хватит топлива, а в этом я сомневаюсь.
      - Значит, мы еще можем их опередить.
      - Не обольщайся. Нам лететь еще три недели. За это время они сделают десяток витков и выберут оптимальный для встречи.
      - Опять-таки, если хватит топлива.
      - Разумеется. Но мы можем только предполагать. Они говорили по-русски, быстро и взволнованно, так что Флойд многое не понял. Когда Таня, сжалившись над ним, объяснила, что китайцы просчитались и направляются теперь к внешним спутникам, Флойд сказал:
      - Значит, они в беде. Что, если попросят помощи?
      - Они? Нет, они слишком горды. В любом случае мы бессильны. Даже будь у нас лишнее топливо...
      - В самом деле. Но как объяснить это тем девяноста девяти процентам человечества, которые понятия не имеют о законах небесной механики? Василий, когда у вас будет их окончательная орбита, дайте мне ее, пожалуйста. Пойду к себе, поработаю дома.
      Каюта Флойда все еще была заполнена корабельным имуществом, но рабочее место уже освободилось. Он включил дисплей, набрал код и запросил данные по "Цянь", переданные из Вашингтона. Вряд ли хозяевам "Леонова" удалось расшифровать этот код, основанный на произведении двух сторазрядных простых чисел. Специалисты из Управления национальной безопасности утверждали, что самый быстродействующий компьютер на свете не успеет сделать это до Большого Хлопка, в котором погибнет Вселенная. Доказать это утверждение было невозможно, его можно было только опровергнуть.
      В который раз Флойд разглядывал превосходные фотографии китайского корабля, сделанные, когда "Цянь", обнаруживший свою суть, готовился к старту с околоземной орбиты. Были и более поздние снимки, менее отчетливые, на которых "Цянь", уходя от любопытствующих объектов, уже рвался к Юпитеру. Были здесь также чертежи и расчеты. Даже при самых оптимистических оценках трудно было понять, на что надеялись китайцы. Сумасшедший рывок сквозь Солнечную систему поглотил у них девяносто процентов топлива, и если экипаж не составлен из самоубийц (а исключать такую возможность нельзя), остается единственный план: ждать помощи в анабиозе. Но, согласно данным разведки, технология КНР пока к этому не готова.
      Впрочем, разведка часто ошибается; еще чаще ей подсовывают дезинформацию. Однако материал по "Цянь", учитывая весьма сжатые сроки, был составлен блестяще. Флойд погрузился в отчет, настроив себя на максимальную восприимчивость. На экране мелькали диаграммы, схемы, фотографии - некоторые настолько неясные, что могли изображать решительно все - газетные сообщения, списки участников конференций, названия научных статей, даже коммерческие документы. Мощная система промышленного шпионажа поработала с полной нагрузкой: кто бы подумал, что пунктом назначения для самых разнообразных японских, швейцарских, немецких приборов было высохшее озеро Лобнор, откуда начиналась дорога к Юпитеру?
      Однако некоторые пункты, очевидно, попали в отчет по ошибке - никакого отношения к полету они не имели. Скажем, если китайцы через подставную корпорацию в Сингапуре заказали тысячу индикаторов инфракрасного излучения, то этим следовало заинтересоваться военным: вряд ли "Цянь" ожидал атаки самонаводящихся ракет. Или гляциологическое оборудование, заказанное в Анкоридже у корпорации "Глэсьер джиофизикс". Какому идиоту пришло в голову, что в дальней космической экспедиции может понадобиться...
      Улыбка застыла на губах Флойда: он почувствовал на спине мурашки. "Господи! Не может быть, чтобы они на это решились!" Но они и так решились на многое, а теперь все наконец встало на свои места. Он еще раз бегло просмотрел снимки китайского корабля. Да, все верно. Эти желобки на корме, рядом с фокусирующими электродами, как раз подойдут по размеру...
      Флойд вызвал рубку:
      - Василий? Их орбита уже рассчитана?
      - Да. - Голос штурмана казался подавленным.
      - Они держат курс на Европу, не так ли?
      - Черт возьми! - не удержался Орлов. - Откуда вы знаете?
      - Я просто предполагаю. Сопоставляю факты и делаю выводы.
      - Ошибка исключена - все сходится до шестого знака. Они держат курс на Европу и достигнут ее через семнадцать часов. - И перейдут на орбиту спутника Европы.
      - Возможно. Топлива у них хватит. Но зачем им это?
      - После короткой разведки они высадятся.
      - Но зачем им это, - повторил Орлов. - Объясните, мистер Холмс, зачем им понадобилась Европа? Ради всего святого - что там есть? Флойд упивался своим маленьким триумфом. Хотя, разумеется, понимал, что может жестоко ошибаться.
      - Что там есть? - медленно повторил он. - Всего-навсего самое ценное вещество во Вселенной.
      Довести триумф до конца не удалось. Василий среагировал мгновенно.
      - Ну конечно же - вода!
      - Точно. Многие биллионы тонн воды. Теперь им хватит топлива, чтобы облететь все спутники Юпитера, и еще останется сколько угодно на встречу с "Дискавери" и возвращение к Земле. Как ни обидно, Василий, но наши китайские друзья снова нас обошли.
      - Если только у них все это получится.
      Глава 9
      Лед Большого Канала
      С первого взгляда казалось, что это обычный полярный пейзаж - бескрайние ледовые поля выглядели совсем по-земному. Но угольно-черное небо и пять фигур в скафандрах свидетельствовали, что дело происходит не на Земле.
      Китайцы до сих пор не обнародовали имена членов экипажа. Пятеро, высадившиеся на ледяную поверхность Европы, были всего лишь - командир корабля, научный руководитель, штурман, старший бортинженер, бортинженер. Люди с "Леонова", находившиеся ближе всех к месту событий, увидели эту историческую фотографию на час позже, чем все остальное человечество. Тонкая радионить, связывающая "Цянь" с Землей, проходила в стороне от корабля, и бортовые антенны улавливали лишь излучение всенаправленного радиомаяка - в те короткие периоды, когда "Цянь" не заслоняли Юпитер либо Европа. Так что все скупые новости поступали через земные станции.
      После орбительной разведки "Цянь" опустился на один из редких каменных островков в сплошном ледяном океане Европы. Ледяная оболочка спутника, не знавшего пурги и метелей, всюду была ровной - сюда иногда падали метеориты, но не снег. Гравитация постоянно сглаживала неровности, которые возникали в результате приливных землетрясений при сближениях с другими спутниками. Приливы же, вызванные самим Юпитером, завершили свою работу в незапамятной древности - с тех пор Европа показывает гиганту лишь одну свою половину... Все это стало известно после полетов "Вояджеров" в семидесятые годы, работы "Галилео" в восьмидесятые и посадки "Кеплера" в девяностые. Но китайские астронавты за несколько часов, вероятно, узнали о Европе гораздо больше, чем все беспилотные аппараты, вместе взятые. Полученную информацию они держали пока при себе, и с этим никто не спорил. Но вот аннексия Европы вызывала серьезные возражения. Впервые в истории государство объявило небесное тело своей собственностью, и массовые средства информации оживленно обсуждали юридическую сторону такого шага. Хотя Китай не подписывал договор ООН 2002 года и не считал себя связанным его положениями, протесты не утихали. Как бы то ни было, Европа оказалась в центре внимания всей Земли. И Земля нуждалась в собственном корреспонденте.
      - Говорит Хейвуд Флойд с борта космического корабля "Космонавт Алексей Леонов", приближающегося к Юпитеру. Однако, как вы догадываетесь, речь пойдет о Европе. Я наблюдаю ее в самый мощный бортовой телескоп; она выглядит, как Луна при десятикратном увеличении, но на Луну совсем не похожа.
      Ее поверхность ровного розового цвета, изредка попадаются бурые пятнышки. Вся она исчерчена замысловатым узором из тонких линий, напоминающим схему кровеносных сосудов из медицинского учебника. Некоторые из них достигают в длину сотен и даже тысяч километров и похожи на каналы, которые Ловелл и другие наблюдали, как им казалось, на Марсе.
      Но здешние каналы - не обман зрения. В них действительно есть вода - или хотя бы лед. Ведь Европа - это сплошной океан глубиной в пятьдесят километров. Европа далека от Солнца, и температура на ее поверхности очень низка примерно 150 градусов ниже нуля. И можно было ожидать, что ее океаны промерзли до дна.
      Однако это не так. Под действием тех же приливных сил, которые вызывают вулканические извержения на соседней Ио, в глубинах Европы выделяется много тепла. Льды постоянно подтаивают, растрескиваются, замерзают вновь, образуют трещины и разводья. Узор, на который я смотрю, - это сеть таких трещин. Они большей частью темные, очень древние, но попадаются и свежие, совсем белые, покрытые тонкой корочкой льда. Рядом с одной из них и опустились китайские астронавты. Ее окрестили Большим Каналом - она тянется на полторы тысячи километров. Очевидно, они собираются заправить баки водой. Это позволит им обследовать систему Юпитера и затем вернуться на Землю. Это нелегкая задача, но, вероятно, они тщательно изучили район высадки и знают, что делают.
      Теперь ясно, почему они пошли на такой риск, а потом объявили Европу своей территорией. Этот спутник нужен им как заправочная станция: он может стать ключом к внешним планетам. Вода, правда, есть и на Ганимеде, но только в виде льда. К тому же сила тяжести там больше, чем на Европе...
      Мне только что пришла в голову еще одна мысль. Даже если китайцы не сумеют взлететь с Европы, они могут дождаться там спасательной экспедиции с Земли. Энергии у них достаточно, в районе высадки могут обнаружиться полезные ископаемые, а технология производства синтетической пищи разработана у китайцев отлично. Конечно, жизнь, которая им предстоит, не назовешь роскошной, но многие из моих друзей согласились бы на нее с радостью, чтобы иметь возможность созерцать распростертый в небе Юпитер - нам это предстоит уже через несколько дней.
      А теперь я и мои коллеги прощаемся с вами, передачу вел Хейвуд Флойд.
      Тут же ожил динамик внутренней связи:
      - Отличный репортаж, Хейвуд. Почему вы не пошли в журналистику?
      - Я и так полжизни отдал СО.
      - Чему?
      - Связям с общественностью. В основном, объяснял политикам, зачем мне деньги. Но вам, Таня, этого не понять.
      - Вы думаете? Зайдите-ка лучше в рубку. Поступила новая информация, нужно ее обсудить.
      Флойд отложил микрофон, закрепил телескоп и выплыл из тесного наблюдательного поста. И едва не столкнулся с Николаем Терновским, спешившим, очевидно, тоже в рубку.
      - Я бы взял пару ваших абзацев для московского радио, Вуди. Не возражаете?
      - Пожалуйста, товарищ, - по-русски разрешил Флойд. - И как я могут помешать?
      Они друг за другом медленно влетели в рубку. Капитан Орлова задумчиво созерцала мешанину чисел и слов на главном дисплее. Флойд с трудом разбирал русский текст.
      - Не утруждайте себя, - сказала она. - Это прогноз времени, которое понадобится им для заправки и подготовки к старту.
      - Наши специалисты заняты сейчас тем же. Слишком многие факторы гипотетичны.
      - Кажется, один из них перестал быть таковым. Как известно, самые мощные водяные насосы - на вооружении у пожарных. Так вот, несколько месяцев назад главное пожарное управление Бенджина получило приказ сдать четыре лучших насоса.
      - Я уже ничему не удивляюсь. Я только восхищаюсь. Продолжайте.
      - Возможно, это всего лишь совпадение, но по размеру насосы подходят. Учитывая время, необходимое для бурения льда и прочего, можно предположить, что они взлетят через пять дней.
      - Пять дней!
      - Да, если все пройдет гладко. И если они не будут заправляться полностью. Им достаточно опередить нас всего на час. Они высадятся на "Дискавери" и объявят, что корабль принадлежит им как спасенное имущество. Что будем делать?
      - Наши юристы разработали план на этот случай. В нужный момент США сделают официальное заявление, что "Дискавери" не брошен командой, а временно законсервирован. И захват корабля будет квалифицирован как пиратство.
      - Думаете, это их остановит? - усмехнулась Таня.
      - Если даже и нет, что тут поделаешь?
      - Если пробудить Курноу и Чандру, нас будет вдвое больше, чем их.
      - Шутите? А где взять абордажные сабли?
      - Сабли?
      - Ну, оружие.
      - Можно воспользоваться лазерным телеспектрометром. Он испаряет миллиграммовые пробы с астероидов на расстояния в тысячи километров. - Мне не нравится наш разговор, - сказал Флойд. - Мое правительство безусловно будет против применения силы, если речь не идет о самообороне.
      - До чего же вы, американцы, наивны! Мы смотрим на вещи более здраво. Ваши дедушки и бабушки, Хейвуд, скончались в своих постелях. А из моих трое погибли в Великую Отечественную. Один на один Таня всегда называла его по имени. Значит, сейчас не шутит. Или проверяет его реакцию?
      - Но "Дискавери" - всего лишь кусок металлолома стоимостью в несколько миллиардов. Нам важна информация, которая имеется на его борту.
      - Вот именно. Информация, которую можно спокойно скопировать из памяти компьютера, а потом стереть.
      - Таня, иногда у вас возникают замечательные идеи. Почему вы, русские, всегда подозреваете, что другие против вас что-нибудь замышляют?
      - После Наполеона и Гитлера у нас есть на это право. И не говорите, будто подобный - как правильно сказать? - сценарий не приходил вам в голову.
      - У меня не было необходимости разрабатывать сценарии, - угрюмо ответил Флойд. - Госдепартамент просчитал все возможные варианты. Остается подождать, какой из них выберут китайцы. Но не удивлюсь, если они обойдут нас и на этот раз.
      Глава 10
      Зов с Европы
      Искусство спать в невесомости Флойду пришлось постигать почти неделю: надо было научиться укладывать руки и ноги так, чтобы они потом не мешали. Теперь он отлично приспособился, и сама мысль о возвращении силы тяжести приводила его в содрогание.
      Кто-то будил его, тряс за плечо. Не может быть! Наверно, это снится. Право на уединение на борту космических кораблей соблюдалось свято: никто никогда не входил в чужую каюту без разрешения. Флойд покрепче зажмурил глаза, но неизвестный не унимался.
      - Доктор Флойд, проснитесь! Проснитесь же наконец! Вас вызывают в рубку!
      Флойд неохотно приоткрыл глаза. Он лежал в своей тесной каюте, тело облегал привычный кокон гамака. Но почему он снова видит Европу? ... Линии трещин пересекались, образовывали знакомые треугольники и квадраты, складывались в причудливый узор. А вот и Большой Канал...
      - Доктор Флойд!
      Он проснулся окончательно. Собственная ладонь плавала всего в нескольких сантиметрах от глаз. Как странно, что рисунок линий копирует карту Европы! Но экономная Природа любит повтор в совершенно, казалось бы, различных вещах завихрения молока в кофе, облачные спирали циклонов, звездные ветви галактик...
      - В чем дело. Макс? Что-нибудь случилось?
      - Кажется, да. Но не с нами - с "Цянь". Пойдемте быстрее.
      Рубка была полна. Капитан, штурман и бортинженер сидели перед приборами, пристегнутые к креслам; остальные витали в воздухе в поисках точки опоры.
      - Простите, Хейвуд, - торопливо извинилась Таня. - Десять минут назад мы получили очень важное сообщение. "Цянь" замолчал. Внезапно, во время передачи цифровой информации. Несколько секунд сигналы шли с искажениями, потом прекратились.
      - А маяк?
      - Тоже молчит.
      - И что вы предполагаете?
      - Все что угодно. Взрыв, землетрясение, оползень... Мы пройдем от них в пятидесяти тысячах километров, не ближе. С такого расстояния ничего не увидишь.
      - Значит, мы бессильны?
      - Не совсем. Земля предлагает использовать нашу главную антенну - нацелить ее на Европу. Тогда даже самый слабый сигнал... По-моему, стоит попытаться. Как вы считаете?
      Флойд ощутил внутренний протест.
      - Вы хотите прервать связь с Землей?
      - Да. Но она все равно нарушится, когда мы будем огибать Юпитер.
      Восстановить связь можно за пару минут.
      Флойд молчал. Все беды "Дискавери" начались, когда главная антенна сместилась и корабль потерял связь с Землей... Что-то, очевидно, произошло с ЭАЛом. Но на "Леонове" не стоит этого опасаться. Здешние компьютеры автономны, они не подчиняются единому разуму. По крайней мере, разуму нечеловеческому...
      - Согласен, - сказал Флойд. - Можно начинать поиск.
      - Сейчас, только вычислим доплеровскую поправку, Как у тебя, Саша?
      - Две минуты, и можно включать. Сколько будем слушать?
      Капитан ответила не сразу. Вообще Флойда восхищала решительность Тани Орловой; однажды он сказал ей об этом. Она ответила шуткой (что случалось не часто): "Капитан имеет право на ошибку, но не на колебания".
      - Пятьдесят минут, потом десятиминутная связь с Землей. И новый цикл.
      Но, как вскоре выяснилось, слушать было нечего. И незачем: система автоматического поиска просеивала шумы гораздо лучше самого опытного оператора. Однако время от времени Саша включал звук, и помещение заполнял рев радиационных поясов Юпитера. Он походил на рокот прибоя; иногда его перекрывали оглушительные удары молний. Но ничего похожего на разумный сигнал не было; свободные от вахты космонавты один из другим покидали рубку.