После всех прошедших лет Дана была лицом к лицу с женщиной, которая родила ее и которой она желала смерти. Но та была жива.
      Дане хотелось убежать, закричать от несправедливого удара, удара кулаком под дых, который она только что получила. Больше всего ей хотелось влепить матери пощечину. Но все, что она могла, – это лишь стоять и смотреть. Она была не в силах отвести пристальный взгляд от женщины, проклинавшей ее с самого рождения и до того дня, когда она ушла из дома.
      – Для меня большое удовольствие встретиться с вами, мисс Бивенс, – произнесла Вида Лу, нарушив тишину.
      Дана вздрогнула. Даже голос стал другим. Вместо резкого, хриплого голоса она услышала мягкий, южный, растягивающий слова, невероятно искусственный.
      Как бы она ни притворялась, она, конечно, знала, кто такая Дана; Вида Лу не могла не признать в ней собственную плоть и кровь. Интуиция подсказала это Дане. Но если мать не хотела признаваться, что ж, прекрасно. Дане совершенно не нужно, чтобы кто-то знал об этом. Она ненавидела женщину, стоявшую перед ней. Да поможет ей Бог, но это чистая правда, и за это она не собиралась просить прощения. Вида Лу (не важно, как она себя называла) могла дать ей жизнь, но она не мать и никогда ею не станет.
      – Мне тоже, – прервала Дана неловкое молчание.
      – Как продвигается сбор средств, миссис Динвидди? – поинтересовался Руни с улыбкой заговорщика.
      – Прекрасно, Руни. – Она улыбнулась в ответ, положив свою руку на его. – Называйте меня просто Вида Лу, хорошо?
      На этот раз Дана подумала, что ее сейчас стошнит. Слово фальшьслишком слабое, чтобы применить его к этой женщине. Кто лучше Даны мог разгадать ее суть?
      – Хорошо, Вида Лу, – ответил Руни, широко улыбаясь, словно он упивался каждым ее словом.
      Дана отступила, поймав на себе пристальный взгляд Янси. Выражение его лица было мягким, но что-то особенное возникло в его синих глазах, только она не могла понять, что именно.
      – Как продвигаются ваши дела, мисс Бивенс? – спросил он, но тон его был почти грубым.
      Он посмотрел на ее губы. Дана заставила себя не реагировать, хотя тело отозвалось тотчас. Черт бы его побрал! Черт бы побрал и Виду Лу!
      – Могло бы быть и лучше.
      Янси поднял бровь.
      – То есть?
      – Если бы вы нашли время для интервью.
      Наступила тишина, Вида Лу и Руни замолчали, прислушиваясь к разговору Даны и Янси.
      – Интервью? Вам?
      Дана поняла, что застала его врасплох. Фантастика. На этот раз она улыбнулась холодно и профессионально.
      – Да, с вами. Помните тот вечер? Я говорила вам, что приехала сюда делать статью…
      – Так вы уже встречались? – вклинился в разговор Руни, переводя взгляд с одного на другого.
      Краем глаза Дана уловила блеск в глазах Виды Лу. Ее улыбка стала такой же напряженной, как и лицо. Дана попыталась скрыть свою улыбку. Ничто не изменилось. Ее мать всегда хотела быть в центре внимания и терпеть не могла, когда кто-то занимал ее место.
      – Да, мы встречались, – сказал Янси Руни, не отводя глаз от Даны.
      – Итак, – наступала Дана, – вы – моя тема, доктор Грейнджер.
      – Вы здесь из-за Янси? – удивленно и раздраженно спросила Вида Лу.
      Дана снова скрыла свою улыбку. Тон Виды Лу выдавал ее гораздо больше, чем слова.
      – Совершенно верно. – Она заставила себя посмотреть на мать. – Я приехала в город, чтобы сделать большую статью о докторе Грейнджере. В конце концов, он теперь является важной персоной как кандидат на Нобелевскую премию.
      – Понятно, – сказала Вида Лу, переводя пристальный взгляд на Янси.
      – Итак, доктор, как насчет завтрашнего дня? – настаивала Дана.
      Янси дежурно улыбнулся.
      – Мне очень жаль, но завтра не получится.
      – Послезавтра?
      – Тоже нет. Но я сообщу вам, когда смогу, я свяжусь с вами.
      Конечно, он свяжется!
      – Это еще лучше, доктор, поскольку сама я до сих пор никак не могла с вами связаться. – Дана сделала паузу. – Я уверена, мы сумеем договориться.
      – Я бы не рассчитывал на это, мисс Бивенс. – Его голос оставался спокойным и уверенным. – Сейчас слишком много работы, даже спать некогда.
      Но, заметила она про себя, все-таки нашлось время для обеда с Видой Лу. Знакомство их началось необычно, и она не хотела раздражать его, иначе ей никогда не получить интервью.
      – Вообще-то вам лучше поискать другой объект, – сказал Янси с раздражением.
      «О, какие перемены!» – думала Дана. После того поцелуя он горел желанием увидеть ее снова. Теперь же, когда узнал об интервью, он вообще не хотел иметь с ней никаких дел. Почему?
      Высокомерные, уверенные в себе люди, подобные Янси Грейнджеру, обычно жаждали оказаться в центре внимания, особенно когда их кандидатура рассматривались на столь престижную премию, – если им нечего скрывать. Возможно, потому, что сейчас Янси ожидал решения судебного процесса, он не желал привлекать к себе внимание. А может, есть что-то еще, чего он боится.
      – Я так не думаю, доктор. – Дана сладко улыбнулась ему. – Я свяжусь с вами.
 
      Лицо Руни было мрачным.
      – Что все это значит?
      – Было бы лучше, если бы ты смотрел на дорогу, мой друг, или мы закончим свою жизнь, врезавшись в столб.
      Руни фыркнул, но стал смотреть на дорогу, хотя Дана заметила, каким напряженным остался его профиль.
      – Почему ты не сказала мне, что знакома с Грейнджером? – В его тоне она услышала обиду. – Я чувствовал себя дураком.
      Дана вздохнула, в ней боролись разные чувства. Она не хотела выплескивать на Руни свои проблемы, но он спрашивал так агрессивно и требовательно.
      – Сама не знаю почему.
      – Начнем с того, что он смотрел на тебя, как…
      – Не выдумывай, – перебила его Дана.
      – Разве? Я так не считаю.
      Она пропустила его слова мимо ушей.
      – Я встретила его сразу, как только приехала сюда, в том же самом ресторане. Но мы не смогли поговорить, потому что его срочно вызвали в больницу.
      – И ты не видела его с тех пор?
      – Эй, что с тобой? Уж не ревнуешь ли? Это смешно.
      Руни снова посмотрел на Дану.
      – Ты знаешь, какие чувства я испытываю к тебе, Дана. И поэтому Грейнджер… – Он прервал фразу и стиснул челюсти.
      – Руни, я думала, мы понимаем, какие у нас отношения. Я должна сделать материал, самый важный для моей карьеры. – Она услышала нотку отчаяния в своем голосе. – Но ничего не получается. Мне нужна твоя помощь, а не критика. И уж конечно, не твоя паранойя.
      – Прости, – пробормотал он. – Но что-то в этом мужчине есть такое, что заставляет меня желать как следует отдубасить его.
      Дана недоверчиво посмотрела на Руни.
      – И ты собираешься защищать его в суде?
      – У меня нет причин не браться за это дело.
      Дана покачала головой:
      – Мужчины! А еще говорят, что с нами трудно иметь дело.
      Они замолчали. В это время Руни подъехал на своем «БМВ» к гостинице.
      – Не возражаешь, если я зайду? – спросил он.
      Дана взялась за ручку дверцы.
      – В другой раз, хорошо? – Потом уже мягче добавила: – Но я благодарна тебе за прекрасный вечер.
      – Я позвоню тебе, – сказал Руни с надеждой в голосе.
      Она наклонилась и поцеловала его в щеку.
      – Ты хороший друг, Руни. Спасибо.
      С этими словами она вышла из машины, абсолютно уверенная, что сегодня ей не заснуть.
 
      Женщина подняла свои груди к его рту. Губы Ньютона Андерсона обхватили набухший сосок.
      – О Боже, Ньют, ты не представляешь, что ты со мной делаешь!
      – Я знаю, что твои груди делают со мной, – сказал он, отваливаясь и хватая ее за руку.
      – Для мужчины твоего роста твоя штука – это что-что, ты хоть сам-то это знаешь?
      – Я рад, что она тебе нравится, моя игрушка.
      – Ты…
      – Мне нравится, когда ты ею забавляешься.
      – О да, мой милый.
      – Так покажи мне, как сильно она тебе нравится. – Он чувствовал, как у него возникает желание под ее взглядом.
      Высокая изящная женщина забралась на него, вьющиеся белокурые волосы обрамляли ее лицо. Улыбаясь, глядя сверху вниз, она начала энергично двигаться на нем – как будто он не сделал с ней того же уже дважды за последние несколько часов.
      – Боже мой! – закричал он, освобождаясь в нее от семени.
      Она скатилась с него, а Ньют лежал, уставясь в потолок и думая о телефонном звонке, которого ждал. Да пошел он к черту, этот звонок! Он надеялся, что позвонят не сейчас. Бизнес может подождать, а это нет.
      Кроме того, женщина, которая сейчас лежала рядом с ним, приходила не слишком часто, поскольку его вторая жена крепко держала в узде и его самого, и его кошелек.
      Слава Богу, что ее сестра умерла и она уехала, да что там уехала – унеслась в штат Мэн на похороны! Он надеялся, что жена пробудет там по крайней мере неделю. А он от нее отдохнет.
      Как только он провернет дельце, которым сейчас занят, он сможет и жену содержать, и в то же время жить как нефтяной магнат.
      – Мне пора, мой милый, – прошептала блондинка ему в ухо, облизав его. – Я получила работу, ты знаешь?
      Телефонный звонок прозвучал словно выстрел.
      – Дерьмо! – Он дотянулся до трубки, уверенный, что это его секретарь.
      – Звонят из Виргинии, сэр, я бы не стал вас беспокоить, если бы только…
      – Хорошо, давай. – Прошло несколько секунд, прежде чем Ньют спросил: – Что еще? – Потом он слушал, кивал. – Отлично. Продолжай в том же духе! Будем держать друг друга в курсе.
      Положив трубку, Ньют повернулся к своей любовнице и прошептал ей в ухо:
      – Как насчет поездки на Багамы? Хочешь поехать?
      Она усмехнулась, потом положила руку на его голую грудь.
      – Только скажи когда.
      – Скоро, моя сладкая, скоро.
      Ньют притянул ее к себе.
 
      Сон не шел, и Дана стояла возле окна, наблюдая первые признаки рассвета. Она даже не разделась. Единственное, что она сделала с тех пор, как Руни привез ее в гостиницу, – включила лампу. Дана простояла у окна несколько часов.
      Женщина, которая теперь называла себя Вида Лу Динвидди, заняла все ее мысли. Она сумела вытеснить даже Янси Грейнджера. Пятнадцать лет назад она в последний раз видела мать. Но она узнала бы ее где угодно.
      Однако перемены в матери ошеломляли, она изменила все, даже собственное имя. Дана с трудом улыбнулась. Вида Лу. Какое имя! Откуда мать взяла его? Наверное, в цирке. Оно звучало так странно и совершенно не подходило женщине, претендующей на благородное происхождение. Она вдруг вспомнила старую пословицу «Шелковый кошелек из свиного уха не сошьешь». Ее мать была настоящим свиным ухом. Она могла изменить имя, тело, но ничто не могло стереть жесткое, холодное, звериное выражение ее глаз, особенно когда она смотрела на Дану.
      Раньше каждый раз, когда Дана видела этот взгляд, она знала, что сейчас будет. Ее мать неторопливо направлялась к туалету, брала ремень и возвращалась к дочери.
      – Сколько раз тебе повторять, чтобы ты сделала то, что тебе сказано?
      Дана пыталась вспомнить, что она сделала не так, и комок подступал к горлу, мешая говорить, дышать.
      – Ответь мне, черт бы тебя побрал!
      Подбородок Даны дрожал, а на глаза наворачивались горячие слезы.
      – Но, мама, я сделала все, как ты велела.
      – Ты смеешь спорить со мной! А ну снимай штаны и наклоняйся! Сейчас же!
      – Мама, пожалуйста, не надо! – умоляла Дана. – Я буду хорошо себя вести.
      – Делай, что тебе говорят!
      Внезапно Дана вздрогнула, заново переживая боль от металлической пряжки, и заплакала.
      Она не хотела думать о том ужасном времени и не хотела думать о матери. Но разбуженные воспоминания не отступали, они с нарастающей силой наваливались на нее, парализуя разум и сердце…
      Порка – это было ужасно, но то, что случилось позже, в тот день, когда мать вышвырнула ее из дома, с животом, раздутым от беременности, стало окончательным позором и оскорблением…
      – Перестань! – услышала Дана свой шепот.
      Возможно, звук собственного голоса вытолкнул ее из прошлого. Не важно, откуда возник этот голос, она была ему благодарна. Заставив свои отяжелевшие ноги передвигаться, Дана прошла в ванную и плеснула в разгоряченное лицо холодной водой.
      Она посмотрела на себя в зеркало и приказала себе успокоиться, потому что теперь матери ее не достать. Не достать потому, что если Вида Лу Динвидди позволит себе любой выпад против нее, то она, Дана, откроет всем, кто эта женщина. Вот тогда Виде Лу ничего не останется, как исчезнуть из города навсегда.
      Значит, никто не узнает, что за связь существует между ними. Какой бы дрянью ни была Вида Лу, у нее не отнять здравого смысла. Так что она не станет всем объявлять, что Дана – ее дочь, дочь, от которой она отказалась и которую презирала. Пока дочь не станет угрозой для нее.
      Дана задрожала и отошла от зеркала. Под витринным, поддельным обаянием бьется злое и мстительное сердце женщины, которая ни перед чем не остановится, чтобы получить желаемое.
      Разве она не доказала это пятнадцать лет назад, когда натравила одного из своих дружков на Дану? Конечно, доказала. У Даны до сих пор сохранились шрамы.
      Дана прикусила губу, чтобы унять дрожь. Власть. Вот чего всегда хотела Вида Лу Динвидди. Нет, поправила себя Дана, ее мать хотела большего, она хотела заполучить мужчину голубой виргинской крови. И она не успокоится до тех пор, пока не достигнет желаемого.
      Вида Лу не позволила бы никому встать у нее на пути, и меньше всего дочери. Потому нужно делать свой газетный материал и уезжать из города.
      Дана не думала, что ей придется бояться прошлого. Она была абсолютно уверена, что не столкнется в Шарлотсвилле с призраками прежней жизни. Но жизнь сыграла с ней злую шутку.
      Но ее мать? Боже, она-то думала, что Клэр Бивенс давным-давно покинула эти места, чтобы никогда больше сюда не возвращаться.
      От паники, охватившей ее, Дана почувствовала кислый вкус во рту. Она бы ни за что не позволила Виде Лу почивать на лаврах, если бы не обстоятельства. Судьба сыграла с ней отвратительную шутку. Но она не станет хныкать. Она имеет дело с гадюкой, с которой непременно рассчитается, но не сейчас. Ее дело, в центре которого стоит доктор Янси Грейнджер, гораздо важнее.

      – Возьмите на себя все мои звонки, Инес. Если, конечно, это не доктор Грейнджер.
      Инес кивнула Виде Лу, затем сказала покорным голосом:
      – Да, мадам. Еще что-нибудь?
      – Да. Принеси-ка мне чаю. И проверь, свежие ли сливки на этот раз. Если нет… – Вида Лу замолчала, но экономка поняла, что та имеет в виду, и ее лицо мгновенно утратило все краски.
      «Черт, как тяжело получить сегодня толковую помощь от кого-либо!» – сказала себе Вида Лу, направляясь в свой кабинет. У нее возник новый план по сбору средств. Она надеялась, что он окажется успешнее прежнего.
      Вида Лу прошла по шикарному ковру и села за стол. Ее секретарь появится чуть позже. А пока она хотела побыть одна, подумать, подыскать захватывающую тему для беседы. Гостей должно быть много, иначе она не согласна.
      Деньги не текли ручьем, как она ожидала. Сначала все шло неплохо, но теперь, кажется, интерес падает. Шелби Тримейн стоял насмерть на своей цене, тот еще ублюдок.
      Потом Вида Лу переключилась на список, лежащий перед ней. Она едва заметила Инес, когда та поставила серебряный поднос с чаем на тележке рядом со столом из вишневого дерева и поспешила исчезнуть из кабинета хозяйки.
      Поднимая чашку, Вида Лу заметила, как ее руки дрожат.
      – Черт возьми! – закричала она, потом поставила на стол чашку, борясь с огромным желанием запустить ею в угол.
      Раздражение и злость не помогут достичь цели. Только терпение и осторожное планирование способны привести к ней. Появление дочери в Шарлотсвилле разозлило ее до крайности.
      Черт подери, почему эта дрянь появилась здесь? Это несправедливо, ныла Вида Лу про себя. Она никогда не думала, что ей снова придется увидеть эту идиотку.
      Давно, как только она выяснила, что беременна, она взяла мухобойку и с ее помощью попыталась устроить выкидыш. Ничего не получилось, потому что было уже слишком поздно. Она была толстая и глупая, да еще и беременная.
      После того как она оправилась от удара – рождения младенца, она решила кому-нибудь отдать ее в приемные дочери, но дело оказалось слишком сложным. Кроме того, она втайне надеялась, что отец ребенка женится на ней.
      Но ему и в голову это не приходило. Испуганная, плохо соображающая, она оставила Дану у себя, эту ошибку своей молодости.
      Внезапно все ее тело покрылось испариной, и Вида Лу почувствовала боль в животе. Мало того что Дана появилась не вовремя, причина ее приезда сюда Виде Лу очень не нравилась. Она не хотела, чтобы Дана вертелась возле Янси. Он ее, только ее. Ей невыносима была даже мысль о другой женщине рядом с ним, и уж тем более ее дочери!
      Вида Лу должна была признать, что Дана действительно стала красивой молодой женщиной, хотя это раздражало ее, безусловно. Ее дочери, вероятно, никогда не придется отправляться под нож хирурга, чтобы оставаться такой, какая она есть.
      Слепой гнев, помноженный на ревность, разрывал Виду Лу на части. Она вскочила из-за стола и принялась мерить шагами комнату. Но ее душила сейчас не только ревность, но и опасение, что Дана может навредить ее репутации в обществе.
      Если тайна, похороненная много лет назад, откроется… Нет! Этого не случится, сказала себе Вида Лу, остановившись посреди комнаты и сощурившись. Никто никогда не узнает, кто такая Дана, но для этого она должна убраться из города, и как можно скорее. Вида Лу позаботится об этом.
      Она вдруг рассмеялась. Что это она так разволновалась? Ведь у нее достаточно власти и денег, чтобы исполнилось все, что она только захочет.
      Дана Бивенс – ошибка, которую надо исправить.
      Почувствовав себя лучше, Вида Лу подумала о звонке Тайсону Питерсу, ее персональному тренеру и жеребцу одновременно. Она улыбнулась. Господи, это человек, который способен делать с ее телом чудеса! Его большие руки могут массировать, колотить, мять, пока из ее мышц не уйдет все напряжение, а потом он трахает ее так, что ей кажется, что даже кости тают.
      Да, Тайсон хорош, пока ему платят. Но ее это устраивает. Виде Лу нужен мужчина, и поскольку она не может заиметь Янси прямо сейчас, пусть это делает пока Тайсон. Ему не долго осталось быть в ее жизни, так или иначе, Янси скоро займет его место.
      Вида Лу положила руку на телефон и вздрогнула, когда он вдруг зазвонил. Она велела Инес принимать все звонки. Дрянь!
      – Да, – резко бросила Вида Лу в телефонную трубку.
      – Вида, это Лестер.
      Вида Лу немного успокоилась. Лестер Мэйфилд был членом комитета по сбору средств и одним из наиболее энергичных сторонников клиники. Лично ей он и его жена казались отвратительными. Однако у него есть деньги и влияние, а это главное.
      – Я надеюсь, вы не рассердитесь на Инес. Это я настоял, чтобы она соединила меня с вами.
      – Все в порядке. А в чем дело?
      – Я лишь хотел уточнить насчет сегодняшнего вечера.
      – И это все? – На этот раз Вида Лу даже не пыталась скрыть свое нетерпение.
      – И да и нет.
      Она услышала его нежелание говорить и немедленно изменила свой тон.
      – Я кое-что слышала, Лестер. Но я бы хотела знать правду. В чем дело?
      – Я точно не знаю. Позвоните Янси и попросите его тоже прийти.
      Он повесил трубку. Вида Лу с недоумением уставилась на трубку.
      Что бы это значило?
 
      Мгновенно двери операционной распахнулись, и Янси сразу выкинул из головы все мысли, сосредотачиваясь на том, что он должен был сейчас делать. Он все еще благоухал чистым, антисептическим запахом, который пронизывал здесь все, в том числе и пациентку, лежащую перед ним. Это непреложный закон.
      Он уже сделал две успешные операции, и ему предстояла еще одна, которая, как он полагал, должна быть столь же удачной.
      Теперь у него есть немного времени до начала следующей операции. Он надеялся ненадолго прикрыть глаза.
      – Хорошая работа, доктор.
      – Спасибо, Рик, – сказал Янси, стягивая хирургические перчатки.
      Рик Клайн, тоже хирург и один из немногих защитников Янси, сказал со страхом в голосе:
      – Удивительно, но ты совершаешь невозможное.
      – Потому что я хороший.
      Рик покачал головой.
      – И добавь: ты еще наглый и дерзкий сукин сын.
      Янси засмеялся.
      – Я удаляюсь отсюда. Увидимся позже.
      Вернувшись в офис, Янси почти упал на кушетку. Господи, как он устал! Его глаза горели огнем. Это просто чудо, что в таком состоянии он еще может что-то делать в операционной.
      Стресс. Но это не точный диагноз. До тех пор пока Дана Бивенс не притащила свою упругую задницу в их город, он умел справляться с напряжением на работе.
      В последнее время он просто обезумел, и это нервировало его. Меньше всего ему нужна честолюбивая репортерша, не важно, какой бы сексуально привлекательной она ни была.
      С другой стороны, зачем отвергать такую возможность? Если она хочет написать о нем то, что интересно публике, какой от этого вред? Прекрасная реклама для него и для больницы.
      «Не так быстро, Грейнджер, не спеши, – предупредил он себя, – красный свет! То, что интересно публике? Ты просто дурак, Грейнджер. Да она же проныра, она намерена вынюхивать все о твоей жизни и работе. Этого нельзя позволить».
      Ему меньше всего хотелось, чтобы кое-что из его прошлого стало достоянием гласности, он предпочитал эти кошмары держать при себе. Так, к черту эту Дану Бивенс с ее теплыми влажными губами и убийственным телом! Ему надо смотреть в оба.
      Он должен сделать все, чтобы защитить свою репутацию врача и человека.
 
      Дана сидела среди подушек на кровати, зажав телефонную трубку между плечом и ухом.
      – Выясни все, что сможешь, и перезвони мне, хорошо?
      – Обязательно.
      – О, Билли, будь поосторожней!
      – Черт, Дана, за кого ты меня принимаешь, за слабоумного?
      – Конечно, нет. Я просто…
      – Знаю, знаю… – Голос Билли прервал ее. – Если кто-нибудь узнает, где ты и что делаешь, тебе не поздоровится.
      Несмотря на беспокойство, Дана засмеялась.
      – Я думаю, в этом нет ничего плохого.
      – Не волнуйся, золотко, Билли о тебе позаботится. Разве я могу тебя подвести?
      – Нет, такого пока не было. За что я твоя вечная должница.
      – Ты уже расплатилась за все, и заплатила больше чем достаточно.
      – Спасибо. Приятно слышать.
      Закончив разговор, Дана еще несколько минут продолжала улыбаться. Спасибо небесам за Билли Барнса, такого же репортера, как и она, и друга, который работал в Вашингтоне. Они встретились несколько лет назад и стали верными друзьями.
      Она позвонила Билли домой и спросила, что он знает о конгрессмене Клейтоне Кроуфорде и его жене Глории. Билли занимался конгрессменом и сделал несколько статей о нем. Он сказал ей, что до него тоже дошел слух, но он не знает никаких подробностей и какой именно доктор занимается ими.
      Дана скрестила пальцы, желая, чтобы этим доктором действительно оказался Янси Грейнджер.
      Она собиралась уходить, когда позвонила Эйприл.
      – Что случилось? – спросила Дана, услышав возбужденный голос подруги.
      – Будет встреча, которая, держу пари, тебя заинтересует.
      – Я в твоем распоряжении.
      Через несколько минут Дана подхватила свой кейс и сумочку и выскользнула за дверь.
 
      Кроме Виды Лу, все члены комитета уже собрались в комнате Центра местного самоуправления. Дана стояла за дверью со стеклянной вставкой и рассматривала собравшихся. Она понятия не имела, как ее здесь примут, но она точно знала, что если она хочет встретиться с комитетом в полном составе, то это ее единственный шанс. Как только появится Вида Лу, этот шанс будет упущен.