Особняк Динвидди сиял огнями изнутри и снаружи. Элита Шарлотсвилла, нарядная, благоухающая, веселилась. Гремела музыка, столы ломились от еды и напитков.
      Янси стоял один в углу гостиной, подальше от толпы. Никто не стал бы скучать без него, сказал он себе, оглядев собравшихся. Черт, он ненавидел приемы, ненавидел толпу, и сейчас ему лучше быть не здесь, а в операционной.
      Но Броди Калхаун притащил его сюда.
      – Этот вечер больше твой, чем Руни Тримейна, – заявил Броди, – так что натягивай смокинг и поехали.
      Янси не натянул никакого смокинга, но поехал, о чем сейчас сильно жалел. Вздохнув, он огляделся. К нему подлетела Вида Лу, положила руку ему на рукав и улыбнулась.
      – Ну, как ты себя чувствуешь?
      – Вряд ли тебе это интересно, – заметил Янси, многозначительно посмотрев на ее ладонь.
      Она вспыхнула, но руку убрала.
      – Что с тобой? Могу поспорить, я сумею это выяснить. – Ее голос звучал отвратительно сладко.
      Янси промолчал. Ему хотелось только одного: чтобы она исчезла. Он не выносил ее вида и уж тем более прикосновений.
      Он не понимал, почему Вида Лу до сих пор на свободе. Она должна была сидеть за решеткой, без всякого права на залог, как убийца. Он не сомневался, что это она убила Шелби. Проклятые беспомощные копы! Они не сумели ничего доказать.
      – Почему ты такой тихий? – спросила Вида Лу. – Это ведь и твой вечер. Теперь, когда мы получили землю, не пора ли поговорить о нашем будущем?
      – Ты все еще не поняла? У нас нет будущего.
      Ее глаза злобно сверкнули.
      – Я сделала это для тебя, для нас с тобой, – прошипела она. – Теперь, когда все закончено, я не позволю выбросить меня, как изношенные туфли.
      – Ты прекрасно знаешь, я ни о чем не просил. – Он отстранился. – С самого начала это была твоя идея.
      – Я делала это лишь потому, что надеялась: ты позаботишься обо мне.
      – Ну и зря. Держись от меня подальше, Вида Лу, слышишь? И вообще, катись ты ко всем чертям!
      Он ушел, не в силах больше ни секунды выносить ее общество, но даже спиной чувствовал ее сверлящий взгляд.
      Янси пробирался сквозь толпу, люди хлопали его по спине и поздравляли. «С чем, черт возьми?» – хотелось ему крикнуть, но он этого не сделал. Они радовались, а он шел молча, не желая срывать зло и портить праздник людям, которые так старались, чтобы мечта его жизни сбылась.
      Его мечта. Он остановился. Его мечта – или по крайней мере часть ее – сбылась благодаря Руни и Клейтону Кроуфорду, который пробил грант через конгресс, и теперь план создания новой больницы будет претворен в жизнь.
      Так почему он не на седьмом небе?
      Дана. Он так сильно тосковал по ней, что казалось, ему ничего не надо в этом мире, кроме Даны. Он подошел к стойке и заказал лимонный сок. Пока бармен готовил напиток, Янси обернулся к двери.
      И в тот же миг увидел ее. Он выпрямился, едва не задохнувшись, и заморгал, уверенный, что зрение сыграло с ним дурную шутку. Но глаза ни при чем. Да, она здесь, собственной персоной, реальная, живая, и Руни Тримейн рядом с ней, держит ее под руку.
      Чувство ревности было настолько сильным, что Янси не мог двинуться с места.
      – Доктор, ваш напиток.
      – Спасибо, – сказал он, взяв бокал и не сводя глаз с Даны. Что она делает здесь, в доме Виды Лу? Не важно. Важно только одно: она здесь. У него есть шанс поговорить с ней, сделать то, что он собирался сделать еще в гостинице.
      Грейнджер понимал: от этого признания у него станет легче на душе, но оно может стоить ему профессиональной карьеры. Но даже если Дана проклянет его, если его карьера полетит к черту, он все равно должен сказать. Слишком долго он хранит эту ужасную тайну.
      Она выглядит так, будто ее притащили сюда насильно, подумал Янси, наблюдая, как она сливается с толпой гостей. Она была в черном платье, более коротком и обтягивающем, чем в прошлый раз, и выглядела чертовски сексуально. Все в ней, начиная от копны волос до бриллиантовых сережек в ушах, до черных чулок и каблуков, потрясающе. От этой мысли Янси почувствовал напряжение в паху и начал пробираться к Дане.
      При виде его ее захлестнула дикая ярость. Она ведь знала, что он будет здесь. В конце концов, именно поэтому она и приехала! Однако его присутствие подействовало на нее гораздо сильнее, чем она ожидала.
      Ее взгляд был таким колючим, что Янси чуть не споткнулся.
      – Извини, Руни, я на секунду.
      Теперь они были совсем близко. Ее сердце бешено колотилось. Он утомлен, но все равно хорош в этом двубортном костюме и шотландском галстуке.
      Ей вдруг захотелось броситься к нему, обнять и попросить любить ее и их ребенка. Но это краткое безумие прошло, его сменила привычная ненависть.
      Он предал ее. Дважды.
      – Привет, Дана.
      По голосу, хриплому и неуверенному, она поняла, что ему так же нелегко, как и ей, и почему-то обрадовалась.
      – Мы можем поговорить?
      Он пожирал ее глазами, в которых светилось откровенное желание.
      – С удовольствием.
      – Тогда пойдем на веранду.
      Он кивнул. Господи, только бы не коснуться ее! Она этого не потерпит.
      При других обстоятельствах Дана восхитилась бы прекрасным вечером. Звезды горели на ясном небе, огромный полумесяц цвета слоновой кости висел над головой. Аромат цветов наполнял воздух.
      Однако сейчас красота не для нее. Единственное, что она чувствовала, – это жар. И присутствие Янси.
      Она подошла к перилам и прислонилась, желая найти себе поддержку. Он стоял перед ней и, прищурившись, смотрел на нее довольно долго, не произнося ни слова.
      – Дана, я…
      Она подняла руку.
      – Мне не интересно, что ты хочешь сказать.
      Она увидела, как его зрачки удивленно расширились.
      – Понятно.
      – Нет, я не думаю, что тебе понятно. – Она не позволит ему тронуть ее. Нет, не позволит. – Я знаю, кто ты, Янси.
      Тишина зазвенела. Она наблюдала за ним. Ей хотелось видеть его смущение, его реакцию, когда она будет всаживать нож ему в сердце.
      – И кто я? – хрипло спросил он, хотя знал, о чем она. Она читала это на побелевшем лице и слышала в его голосе.
      – Ты пьяный трус, который бросил меня с младенцем.
      Казалось, она взяла нож и выпотрошила его. Он схватился за решетку, суставы на пальцах побелели.
      – Как…
      – Как я узнала? – Дана горько улыбнулась. – Твоя бывшая жена рассказала. В ту ночь ты приехал домой и вывалил спьяну все.
      Казалось, жизнь его покинула.
      – Я сам собирался рассказать тебе.
      Она насмешливо хмыкнула.
      – Уж конечно!
      – О, Дана! – сказал он с мукой в голосе. – Мне жаль, так жаль!
      Внезапно обоих охватил жар, словно они оба оказались возле раскаленной печи.
      – Ты пожалеешь еще больше, когда я разделаюсь с тобой.
      – Поступай так, как сочтешь нужным. – Его голос напряженно зазвенел. – Но только знай, что именно из-за той ночи я решил посвятить себя этой профессии.
      Она покачала головой, стараясь не слушать. Но он продолжал говорить:
      – Ты вправе наказать меня – ты, которая так сильно пострадала из-за меня. И кого я люблю, как никогда никого не любил.
      «Перестань!» – чуть не вырвалось у Даны. Она не хотела, чтобы он говорил о своей любви. Единственное, чего ей хотелось, – это чтобы он и ее мать горели в аду.
      – Дана…
      Она сделала вид, что не замечает его просительного тона, боли, застывшей в глазах. Вместо этого она открыла сумочку, вынула из нее статью и кинула к его ногам.
      – Ты такой трогательный! – прошипела она, развернулась и ушла.
 
      Черт возьми, ей надо было пойти за ними! Она собиралась, но потом один навязчивый пьяный гость увлек ее за собой.
      Вида Лу освободилась от него, приказав шоферу:
      – Уведи его куда-нибудь. Если надо, двинь по уху.
      Пока она занималась гостем, Дана и Янси исчезли. Теперь Вида Лу колебалась. Любой заметит, если она выйдет из гостиной. Черт, да о чем она беспокоится? Это ее дом. Она вольна поступать как угодно.
      Так плохо ей никогда еще не было. Даже при том, что ее дом полон людей, ее сторонились, будто у нее заразная болезнь. Эти идиоты подозревают, что она виновата в смерти Шелби.
      Проклятый детектив уже две недели вертится вокруг нее, как ищейка. Заголовки в местной газете только породили слухи, вместо того чтобы их пресечь.
      Но она будет смеяться последней. Ее алиби проверено, так что теперь детектив Бойд Фэрчайлд станет как шелковый.
      Виду Лу крайне раздражало, что пришедшие наслаждались ее гостеприимством, но ее саму избегали. Ничего, придет день, когда она выйдет замуж за Янси Грейнджера и они примут ее в свой круг. Вот почему надо положить конец отношениям Даны и Янси раз и навсегда.
      Она вдруг увидела дочь, торопливо прошедшую через гостиную. Секунду постояв, Дана направилась к лестнице.
      Куда она, черт возьми?!
      Дана помчалась по лестнице и вскоре скрылась в ее спальне. Вида Лу улыбнулась, представив себе потрясение дочери, когда та обнаружит, куда попала.
      Теперь Вида Лу кралась следом. Дана неплотно закрыла дверь, и было видно, что она, сгорбившись, стоит у окна и плачет.
      Распахнув дверь, Вида Лу вошла и, торжествуя заявила:
      – Он мой, ты это знаешь. Я не позволю тебе заполучить его.

      Дана оглянулась и помертвела. Она пыталась загнать обратно свои слезы, не дать им пролиться, когда увидела странное, почти сумасшедшее лицо матери.
      – Извини, – пробормотала Дана.
      – Какое там «извини», тварь! – бесцеремонно перебила ее Вида Лу. – Ты меня слышала? Янси мой.
      Ее глаза превратились в щелки, а улыбка растянулась от уха до уха. От этой улыбки Дана похолодела, почувствовав опасность.
      – Пожалуйста, бери его себе.
      – Лгунья.
      Дана пристально посмотрела на нее.
      – Чего ты хочешь? – Она старалась говорить уверенно, чтобы скрыть страх.
      Вида Лу засмеялась.
      – Я только что сказала: я хочу Янси.
      – И я сказала: он твой. Теперь, когда мы все уладили, я пойду.
      – Нет, ты не уйдешь.
      Дана остановилась. Вида Лу как будто ничего особенного не сказала, но этот тон… Любые невинные слова могли скрывать угрозу, когда она говорила вот так.
      – Слушай, если ты ждешь от меня извинений…
      – Извинений? – накинулась на нее Вида Лу. – Хорошо, я прощаю тебя. – Ее пристальный взгляд, жгучий, полный отвращения и ненависти, казалось, сдирал с Даны кожу. – Ну почему, почему тогда мухобойка не помогла мне избавиться от тебя?
      Дана побелела, в животе все свело. Но она не подала виду. Даже понимая, что Вида Лу потеряла над собой контроль, она не собиралась отступать.
      – Раз ты не смогла этого сделать, значит, придется терпеть, – заявила она. – Когда я ложилась спать, мне снились кошмары с твоим участием. Ты меня так пугала, что я дрожала и плакала, как младенец.
      – Единственный способ, которым я могла заткнуть тебе рот, – это прислать к тебе одного из моих… гм… приятелей.
      Тон Виды Лу был так спокоен, словно она говорила с дочерью о погоде. Дана редко испытывала желание причинить кому-то вред, но сейчас был именно такой момент. Однако Вида Лу на это и набивалась, и Дана решила, что ни за что не доставит ей такого удовольствия.
      – Позже, когда я выросла, меня продолжали мучить кошмары. – Дана сделала паузу и подошла ближе. – Но больше такого не будет. Ты всего-навсего старуха, гоняющаяся за молодым мужчиной. Тебя можно только пожалеть.
      – Зачем ты мне это говоришь, сучка? Подобного тона я никому не спускаю. Я…
      И тут Дана увидела это.
      – Это ты, – прошептала она с нескрываемым ужасом. – Ты убила Шелби Тримейна.
      Пресс-папье. Предполагаемое орудие убийства. Именно оно, словно трофей, лежало на бюро.
      Вида Лу пожала плечами.
      – Он это заслужил. Он отказался продавать нам землю, ты ведь знаешь.
      Она говорила как безумная, потом захохотала. Этот жуткий смех пронизал Дану до костей.
      – Хочешь знать, почему я раскроила ему череп? – спросила она, злобно глядя на дочь.
      – О Боже, Вида Лу, тебе нужен врач, медицинское освидетельствование! – Дане стало страшно, она попробовала обойти мать и добраться до двери.
      Вида Лу повторяла каждый ее шаг.
      – Он дал мне деньги на аборт, а я его обманула. Я угрожала ему иском о признании отцовства, и он хорошо мне заплатил.
      Дане наконец удалось выскочить на лестничную площадку.
      Вида Лу погналась за ней.
      – Но скоро деньги кончились, а мне нужно было еще. Я взяла тебя, егоублюдка, и пошла к нему…
      Дана замерла.
      – Что ты сказала? – еле слышно прошептала она.
      – Я сказала, что ты – ублюдок Шелби Тримейна. Он был твоим отцом. А когда увидел младенца, то есть тебя, избил меня и сказал, что если я когда-нибудь еще притащу тебя к нему, то крепко пожалею.
      – Он знал, кто я? – Дана с трудом протолкнула слова сквозь бескровные губы.
      – Узнал после того, как нанял частного сыщика. И тогда снова начал мне угрожать. Я не могла позволить ему разрушить мою жизнь. Я должна была остановить его.
      «Держись, – приказала себе Дана. – Ты не можешь допустить слабость», – твердила она, цепляясь за перила лестницы и за дорогую ей жизнь. Мир перевернулся, запутался.
      Если Шелби – ее отец, то Руни…
      – Руни! – закричала Дана. – Ты собиралась выдать меня замуж за единокровного брата! Как ты могла… – У нее не было сил договорить. Ее тошнило.
      – Да, дорогая. Я не могла придумать более сладкой мести, чем подпортить драгоценные гены Шелби и его голубую кровь. – Вида Лу зловеще улыбнулась. – Когда мой возлюбленный будет меня трахать, я стану размышлять о том, какого урода вы родите вместе с Руни.
      – Боже, ты больная! Я позабочусь о том, чтобы ты никому не могла навредить…
      – Ничего ты не сделаешь, сука! – Вида Лу схватила ее за руку.
      Дана пыталась освободиться.
      – Отпусти меня!
      – Никогда!
      В отчаянии Дана замахнулась, чтобы ударить мать, но ей это не удалось.
      – О нет, ты этого не сделаешь! – прошипела Вида Лу, отталкивая дочь.
      Громко закричав, Дана полетела кувырком вниз по лестнице и замерла на нижней ступеньке.
       Мое дитя!
 
      «Черт побери! Почему они не могут оставить меня в покое?» – спрашивал себя Янси, наблюдая, как Броди направляется к нему.
      – Эй, мужик, тащи сюда свою жалкую задницу! Они хотят послушать твою речь.
      – Это невозможно. Ты ведь знаешь, я в этом не силен. Скажи им, я не в настроении. Они поймут.
      – А ты всегда не в настроении, – язвительно бросил Броди. – Я надеялся, что хоть теперь, когда земля нам обеспечена, тебе полегчает. Слушай, сделай для нас исключение.
      – Никакую речь я не собираюсь произносить.
      – Ладно. Вряд ли кто-то и в самом деле на это рассчитывал.
      Они помолчали, слушая, как пиликает сверчок, а ветер шелестит листвой.
      – Ты можешь объяснить, что тебя гложет?
      – Нет.
      – Я видел, как ты с Даной Бивенс недавно выходил сюда.
      – И что?
      – Не она ли тебя так подкосила?
      – Возможно.
      – Час от часу не легче! Ты разозлил ее, и она напишет разгромную статью про тебя и больницу.
      Янси не ответил. А что говорить? Статья действительно распнет его. Но он не мог сказать Броди о причине. Может быть, позже, но только не сейчас, в момент его триумфа, а может быть, вообще никогда. Очень скоро его карьера хирурга закончится.
      Однако он не жаловался. Он получит по заслугам. Убегая той ночью, а потом выворачиваясь наизнанку перед бывшей женой, он определил свою судьбу. Но теперь это не важно. Он потерял Дану, вот что самое скверное.
      – Слушай, старина, – снова заговорил Броди, – я оставлю тебя наедине с твоими страданиями. До завтра.
      – Пока.
      Янси посмотрел вслед Броди и снова погрузился в свою боль. Теперь он может сделать то, что давно хотел, – исчезнуть в ночи. Никто, кроме Виды Лу, не спохватится. А может, и она тоже. Возможно, она все-таки поняла, что он не собирается иметь с ней никаких дел.
      Казалось бы, чего проще – взять и уйти. Но он то и дело оборачивался, слышал шум в гостиной. Дана еще там. Он должен увидеть ее в последний раз.
      Чертыхаясь, он начал пробираться через толпу смеющихся гостей, желая отыскать ее, и тут услышал грохот и дикий крик. Он кинулся к лестнице.
      – Нет!
      Но он опоздал, все произошло слишком быстро. Прежде чем он успел сделать шаг, тело Даны лежало у его ног.
      Их окружили гости. Не обращая внимания на крики и духоту, Янси склонился над Даной, которая лежала на полу, смертельно бледная.
      – О Боже, только не это! – шептал он, щупая ее пульс. Слава Богу, она еще дышит!
      – Звоните 911! – крикнул кто-то у него за спиной.
      – Дана, ты меня слышишь? – Янси уловил панику в своем голосе, хотя, как врач, прекрасно понимал, что должен сохранять спокойствие.
      – Вот черт! – Броди опустился рядом на колени. – Как это могло произойти?
      – Она упала с этой чертовой лестницы, – объяснил Янси, умолчав о том, что за углом видел блестящие глаза Виды Лу.
      – Господи Иисусе! – пробормотал Броди.
      – Дана! – Янси коснулся ее щеки. – Ты меня слышишь?
      Ее веки затрепетали.
      Увидев это, Янси едва удержался от слез. Он ощупал ее тело, определяя, нет ли переломов. А потом увидел кровь. Лужа крови у нее между ногами.
      Да где эта чертова «скорая помощь»? Стараясь вести себя как полагается профессионалу, Янси прошептал:
      – Цепляйся за меня.
      Дана открыла глаза и вцепилась в его рубашку.
      Он нагнулся ниже.
      – Ш-ш-ш… не пытайся говорить.
      – Я… – Ее веки дрогнули, и она затихла.
      Янси подумал, что сейчас его сердце разорвется пополам. Если она умрет…
      – Пожалуйста… – Дана потянула его за рубашку.
      – Что, любовь моя? – Он положил ее руку себе на грудь.
      Она облизнула пересохшие губы и прошептала:
      – Спаси нашего ребенка.
      Янси обомлел. Она носит его ребенка? Эта мысль ошеломила его.
      Снова реальность мстит ему. Он думал, что только ее жизнь лежит на чаше весов, а оказалось, что их две. Если она выживет, а ребенок погибнет…
      Сейчас не надо об этом думать. И о своей вине тоже. Но он не мог избавиться от мыслей. Если бы он не спал с Видой Лу, толкнула бы она Дану?
      – «Скорая» приехала, Янси! – сообщил Броди. – Расступитесь! Дайте пройти!
      – С тобой и с ребенком все будет в порядке, – прошептал Янси Дане на ухо. – Я обещаю.
      Он молился только об одном – как бы выполнить свое обещание.

      Дане никогда не забыть его лица. Ей было больно от удара, но в памяти возникало лицо Янси, склоненное над ней. Он звал ее по имени, в голосе звучал страх, а в его глазах она читала любовь. Этого она никогда не забудет.
      Тогда-то она и поняла, что все еще любит его и будет любить всегда. Она знала – он сделает все, что в его силах, ради спасения их ребенка.
      Склонившись к ней после того, как ее выкатили из операционной, он прошептал:
      – Пока все идет хорошо. Ты не потеряла ребенка.
      Она слабо улыбнулась и положила его руку себе на живот.
      Это было два дня назад. Янси появлялся в палате ежечасно в сопровождении других докторов. Его ласковый взгляд говорил ей больше, чем слова.
      Он не разрешал никому навещать ее, но она настояла на приходе Эйприл, своей лучшей подруги, и коротко поговорила с детективом Фэрчайлдом, сообщив ему все, что сказала мать.
      Эти беседы дались ей с трудом. У нее обнаружилось легкое сотрясение мозга и многочисленные ушибы. Однако, к счастью, и она, и ребенок не слишком серьезно пострадали.
      Сердце Даны болезненно сжималось при мысли о том, что она могла потерять ребенка. Сколько она ни пыталась, она не могла забыть жуткое пресс-папье, признание Виды Лу, ощущение того, как рука матери толкает ее в спину.
      Если бы Вида Лу оказалась сильнее…
      Дана в ужасе открыла глаза и увидела больничную палату. Повсюду цветы, пахнет, как в цветочном магазине. Большую часть принес Янси, хотя Эйприл и больничный персонал тоже поставили свои букеты.
      Стук в дверь отвлек Дану от мрачных мыслей. Она слишком долго оставалась наедине с собой.
      – Входи! – крикнула она, думая, что это Янси.
      Это действительно оказался он, но не один. Его сопровождал детектив Бойд Фэрчайлд.
      – Я колебался, пускать ли его снова, – заявил Янси прямо с порога.
      – Но после того как услышал новости, – перебил детектив, – строгий доктор решил, что вам лучше увидеть меня.
      Дана вздрогнула.
      – Ты хорошо себя чувствуешь? – с беспокойством спросил Янси.
      – Прекрасно. – Их глаза встретились. Как бы им хотелось остаться в палате вдвоем!
      Детектив деликатно кашлянул.
      – Это относительно моей ма… Виды Лу, не так ли? – спросила Дана, оборачиваясь к нему.
      Фэрчайлд кивнул, потом сел на стул возле ее кровати.
      – Я подумал, вам будет интересно узнать, что мы обнаружили орудие убийства: оно лежало именно там, где вы сказали. Даже при этом миссис Динвидди изображала в суде святую невинность.
      – Невинность, черт бы ее побрал! – пробормотал Янси, прислоняясь к стене.
      Дана задохнулась.
      – Но как она может это отрицать, когда сама мне призналась?
      – Чтобы перечить вашим словам.
      – Вы думаете, она нормальная?
      – Сейчас ее обследуют, но думаю, она вполне нормальна и способна предстать перед судом. Конечно, она наняла самого лучшего, самого дорогого адвоката.
      – Если она сумеет оправдаться… – Дана задрожала всем телом.
      – Я намерен сделать все, что смогу, чтобы этому помешать, – суровым тоном заявил детектив и встал.
      Дана протянула ему руку.
      – Спасибо.
      – Удачи вам, – сказал Фэрчайлд, осторожно пожимая ее пальцы. – Я знаю, вы ждете ребенка – Он покраснел. – Надеюсь, все будет хорошо.
      В глазах Даны появилась нежность.
      – Еще раз большое спасибо.
      – Я свяжусь с вами.
      Когда он ушел, Янси стукнул себя по колену.
      – Проклятие, я совсем забыл! Руни ждет. Ты хочешь увидеться с ним?
      – Конечно, хочу.
      – Он уже собирался войти сюда, но я… – Янси замолчал и сжал губы.
      – На твоем месте я бы не волновалась насчет Руни.
      – Почему?
      Дана секунду колебалась, потом выпалила:
      – Он ведь мой единокровный брат. Шелби Тримейн был моим отцом.
      – Господи, Дана!
      – Подумать только, она толкала его на то, чтобы он женился на мне! – Подбородок Даны задрожал. – Я почти убеждена, что она больная.
      – Скорее порочная. Надеюсь, она все же попадет за решетку.
      – Руни не знает. Ты побудешь здесь, когда я скажу ему об этом? Я понятия не имею, как он отнесется.
      – Я сделаю так, как ты хочешь, – заверил Янси.
      В этот момент в дверь просунулась голова Руни.
      – Эй, вы про меня не забыли?
      Дана улыбнулась.
      – Входи. Рада тебя видеть.
      Руни торжественно прошествовал в палату с охапкой цветов.
      – О, да они тебе не нужны!
      – Конечно, нужны. – Дана улыбнулась. – Только найди для них свободное место.
      Руни пристроил цветы, потом повернулся к Янси.
      – Как ведет себя твоя пациентка, док?
      – Хорошо, пока лежит.
      – Я подчиняюсь ему и выполняю все указания, – заявила Дана. – Пожалуйста, садись. Я должна тебе кое-что сказать…
      – Звучит серьезно. Я думаю, вы решили соединиться, да?
      Стало тихо.
      – Мы еще об этом не говорили, – наконец промолвил Янси, впившись глазами в Дану.
      Она почувствовала, как на сердце потеплело, и вновь перевела взгляд на Руни.
      – То, что я скажу, касается нас с тобой.
      Брови Руни полезли на лоб.
      – Нас? Как это?
      – Это действительно потрясение. – Дана глубоко вздохнула. – Мы с тобой единокровные брат и сестра.
      Руни ошеломленно уставился на нее, не в силах вымолвить ни слова.
      – Вида Лу – моя мать, – продолжала Дана. – Извини, что я ввела тебя в заблуждение насчет моих родителей. Ну, что они погибли. Когда я была маленькой, мне было легче жить с этой легендой. – Дана сделала паузу и посмотрела на Янси, ища поддержки. Он ободряюще кивнул ей. – Я не хотела тебя обидеть.
      – Так ты говоришь, что мой старик и твоя мать… – Руни запнулся.
      – Да, представь себе. Когда Вида Лу сказала, что Шелби – мой отец, я чувствовала себя точно так же. Я уверена, что это правда, Вида Лу не могла выдумать такую невероятную историю.
      – Я понятия не имел, что они вообще знакомы, пока не возник этот комитет.
      Руни побледнел, и Дана переживала за него. Но удар нечем было смягчить. Они наконец узнали о грехах своих родителей, и это был сущий ад.
      – Вероятно, Шелби и Вида Лу имели дело давным-давно. Она забеременела, пробовала сделать аборт сама, но не сумела. Тогда она начала его шантажировать. Какое-то время срабатывало, но потом Шелби положил этому конец. Он здорово ее побил, и она так и не простила ему меня и эти побои.
      – Вот черт! – Руни покачал головой.
      – И что ты чувствуешь, узнав, что у тебя есть сестра?
      Все еще потрясенный, Руни ответил:
      – Мне всегда не нравилось быть единственным ребенком.
      Дана рассмеялась.
      – Тогда, дорогой брат, приди в мои объятия, только поосторожней.
      Когда они разняли руки, Дана спросила:
      – Ты скажешь матери? Интересно, как она к этому отнесется.
      Руни махнул рукой.
      – Это будет для нее удар, конечно. Но я уверен, что все обойдется. Ты ей нравишься, и она всегда хотела иметь дочь. Теперь она у нее есть.
      – Вот и прекрасно!
      – Слушай, я лучше пойду. – Руни поиграл очками. – Думаю, мне надо привыкнуть к этой новости. Но скоро я снова тебя увижу.
      – Надеюсь. – Дана посмотрела на Янси. – Кажется, я здесь еще побуду.
      – Точно, – кивнул тот.
      – До встречи.
      Как только Руни вышел, Дана почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Янси подошел к ее постели, сел на краешек и нежно обнял. Они долго молчали, потом Дана сказала:
      – Это было и труднее, и легче, чем я ожидала. Ты понимаешь, что я имею в виду?
      – Прекрасно понимаю. Если кто-то и должен поплакать, так это ты.
      – Расскажи мне о ребенке. Я ведь ничего не знаю, кроме того, что ты зашил мне шейку матки.
      – Ну да, для надежности, чтобы ты выносила его весь срок. Так что недель шесть тебе придется лежать не вставая.
      – Это не проблема.
      – Ты уверена?
      – Я хочу этого ребенка, Янси. – Она сказала это чуть резче, чем следовало.
      – А меня тоже хочешь?
      Этот якобы в шутку заданный вопрос подействовал на Дану так сильно, что она откинулась на подушки.
      – Да, – сказала она с нежностью.
      – Если бы не это злосчастное падение, ты бы мне ничего не сказала? – В его голосе звучала боль.
      – Нет, – виновато призналась она.
      – Боже, Дана, как ты могла это скрыть!
      – Я хотела заставить тебя заплатить за то, что ты сделал.
      – Не было секунды в моей жизни, которой я не заплатил за ту ночь.
      – Теперь я это знаю, – нежно прошептала она. – Я узнала это вечером, на приеме, хотя гнала от себя эту мысль.