По крайней мере у нее есть хотя бы маленькое преимущество. Вида Лу собиралась позвонить Шелби Тримейну, но не была уверена, что из этого выйдет толк. Причина заключалась в Анне Бет. Ей не хотелось, чтобы миссис Тримейн оказалась дома. И ее желание исполнилось.
      Вида Лу в последний раз посмотрелась в зеркало и тотчас изменила выражение лица. Боже, она хмурится! Такую роскошь нельзя себе позволять – еще одна морщинка ей не нужна. Нет, больше никаких скальпелей.
      Когда кожа на лице снова стала безукоризненно гладкой, Вида Лу одобрительно кивнула себе. Она выглядела лучше некуда. Так и должно быть, хмыкнула она. Временами она сталкивалась с Шелби в загородном клубе или в ресторане, но он проходил мимо, как будто она пустое место. Этот снобизм не должен ее волновать. Сегодня вечером ничего подобного не произойдет, тем более что жена не будет мешать.
      Вспомнив о тупой жене Шелби, она едва не нахмурилась снова. Как Шелби выносил такую, Вида Лу не могла понять. Загадка, да и только. Несколько раз ей приходилось беседовать с Анной Бет, и было ясно, что та звезд с неба не хватает.
      Но она голубых кровей, напомнила себе Вида Лу и почувствовала, как ее охватывает негодование. Ах, да черт с ней, с этой сукой! У Виды Лу на уме есть кое-что поважнее. Судьба пошла ей навстречу и отослала хозяйку дома из города.
      Даже на этот раз Шелби настоял, чтобы она пришла в поздний час, под покровом темноты, словно стыдился, что его могут заметить с ней. Он заплатит и за это, пообещала себе Вида Лу.
      Она улыбнулась, глядя в зеркало, наклонилась, снимая комочек туши, повисший на кончике накладной реснички. Потом отступила на шаг. Да, она действительно превзошла себя. Шелковое платье цвета дыни совершенно безупречно. Оно и драгоценности в тон придавали сливочный оттенок волосам и коже.
      Она ослепит старого Шелби. Вида Лу засмеялась. А точнее сказать, он ослепнет. Вида Лу обрызгала себя самыми дорогими духами, взяла сумочку и вышла из комнаты.
      Жаль, что она идет не на встречу с Янси. Эта мысль застряла в мозгу. На секунду Вида Лу вцепилась в перила. Гнев захлестнул ее. Как он мог предпочесть ей Дану?! Как он посмел?!
      Да нет, конечно, он не предпочел ее, уверяла она себя. Просто его довели до крайности последние события, неразбериха, возникшая вокруг проекта больницы. Это так, случайность. Теперь он пришел в себя. А уж дальше она о нем позаботится.
      Только она, Вида Лу, спасет Янси. Она расправила плечи. Очень скоро он сам попросит ее заняться с ним любовью.
      Радость охватила Виду Лу, и тут она вспомнила о Шелби.
      – Вот и я, старый урод. Время пришло, – пробормотала она.
      Через пятнадцать минут она изящно припарковала свой лимузин возле дома Тримейна и схватилась за ручку дверцы. Идти не хотелось, но и не идти было нельзя.
      Никогда Вида Лу не сдавалась без боя и не собиралась делать этого сейчас. Больше всех она ненавидела дочь, но на втором месте, конечно же, стоит Шелби Тримейн. И в этом заключена опасность. Ей никак нельзя потерять хладнокровие, эта встреча не просто схватка с ним – это война.
      Война, которую она не должна проиграть, и не только из-за Янси Грейнджера.
      Час пробил, Шелби Тримейн! Она готова поставить его на колени, если понадобится.
      – Мадам?
      Альберт открыл дверцу автомобиля и с любопытством посмотрел на нее. Ни слова не говоря, Вида Лу направилась к передней двери, заставляя себя идти медленно, неторопливо.
      На звонок вышла экономка.
      – Добрый вечер, миссис Динвидди. Мистер Тримейн ждет вас.
      Вида Лу кивнула и последовала за женщиной через холл в кабинет Шелби. Хотя ее собственный дом был такой же роскошный, она видела и отличия. Этот дом свидетельствовал о благородном происхождении хозяев, что задевало Виду Лу. Не важно, сколько у тебя денег, но если в твоих венах нет голубой крови, ты все равно не такая, как они.
      Однако хорошо смеется тот, кто смеется последним. Она давно задолжала Шелби Тримейну, и сегодня пришло время платить по старым счетам.
      Войдя в комнату, она увидела Тримейна возле камина с рюмкой в руке. Пристально глядя на нее, он сделал глоток.
      Вида Лу закрыла за собой дверь и прошла вперед, утопая каблуками в шикарном ворсистом ковре.
      – Я надеюсь, это не займет много времени, – недовольным тоном проворчал Шелби.
      Вида Лу улыбнулась.
      – Нет, не займет.
      – Итак? – Шелби посмотрел ей в лицо.
      – Ты уверен, что в состоянии выслушать меня?
      – Если ты имеешь в виду, что я выпил, знай: я не пьян. Но я предпочел бы, черт побери, вообще ничего не слушать.
      – Придется.
      Он презрительно усмехнулся.
      – Тебе повезло, что я вообще согласился принять тебя.
      – Не думаю, что слово «повезло» здесь уместно. Если бы ты не согласился, я загнала бы тебя в угол в загородном клубе, к твоему великому неудовольствию.
      – Ты сука.
      Вида Лу засмеялась.
      – Верно, мы с тобой всегда это знали. Это наш с тобой секрет. Небольшая тайна.
      – Чего ты хочешь?
      – Я думаю, ты сам знаешь.
      – Это моя земля, – с тупым упрямством заявил Шелби, – и я вправе поступать с ней так, как мне выгодно.
      – Ты обещал ее комитету. Я не допущу, чтобы ты отказался от своего слова.
      – Не допустишь? Не свисти. – Он глотнул виски. – Не тебе болтать про это.
      – Я знаю, что ты хочешь сделать с землей.
      – Правда? И что же?
      – Я знаю о парке отдыха, Шелби, и об «Андерсон груп».
      Лицо Тримейна стало пепельным. Она не сомневалась, что здорово огорошила его.
      – Как…
      – Как я узнала? Теперь это не имеет значения, не так ли? – Она улыбнулась с откровенным сарказмом. – Я знаю, и это главное.
      – Ну и дальше что? Это все еще моя земля, и я могу продать ее кому угодно, черт побери.
      – Нет, не можешь, если… – Вида Лу специально сделала паузу.
      – Если что?
      – Я полагаю, ты сам знаешь ответ.
      Шелби оглядел ее с ног до головы. Его глаза налились ненавистью.
      – Не забывай, с кем говоришь. Я ведь знаю, из какой дыры ты вылезла.
      Виде Лу до боли захотелось ударить его по лицу, но она знала, что он сразу даст сдачи. Кроме того, она собиралась поймать эту крысу на сладкий яд.
      – Твои угрозы мне не страшны. Ты набит дерьмом, как и прежде. И если ты начнешь болтать, тебе же будет хуже. – Она подошла ближе, ее дыхание участилось. – Я думала, у тебя больше здравого смысла. Оказывается, нет. Наверное, за эти годы твои мозги закисли, и ты теперь думаешь не головой, а задницей.
      Лицо Шелби Тримейна исказилось от злости.
      – Ты все сказала? С чего ты взяла, что сейчас я стану тебя слушать охотнее, чем раньше? Повторяю – я продам землю кому захочу. Я знаю, почему ты так волнуешься. Вовсе не из-за проекта.
      Глаза Виды Лу сверкнули.
      – Ты ничего не знаешь про меня!
      – Я знаю, что ты свиное ухо. Всегда была такой и всегда будешь! И если ты хотя бы на секунду вообразила, что Грейнджер пойдет на что-то большее, чем попрыгать на твоем матрасе, то сильно ошиблась. Господа могут получать удовольствие где угодно, но жен никогда не выбирают случайных.
      – Ах ты… – Вида Лу больше не могла держать себя в руках. Она шлепнула его по мясистой щеке.
      Тримейн тут же вернул удар. Она закачалась, но устояла, и они впились глазами друг в друга.
      Наконец Шелби нарушил тишину. Громко рыгнув, он принялся осыпать ее оскорблениями.
      – И поскольку мы уж заговорили об этом, держись подальше от моего сына. Я знаю, что ты задумала, но у тебя ничего не выйдет. Руни никогда не женится на ком-то ниже себя…
      Вида Лу засмеялась.
      – Шелби, Шелби… Ты так занят собой, что ничего вокруг не замечаешь.
      – Предупреждаю – ты пожалеешь.
      – Да нет, это тебе придется пожалеть. – Вида Лу наклонилась и поцеловала его в губы.
      Он отдернул голову, потом нахмурился.
      – Никогда больше не делай этого.
      – Так-так. Понятно. Но было время, когда…
      – Закрой свой грязный рот.
      Она снова засмеялась.
      – Ну ладно, я закрою его, но только при одном условии. Если ты хочешь, чтобы я унесла нашу маленькую тайну в могилу, чтобы твое семейство, хотя бы внешне, осталось таким же чистым и незапятнанным, забудь о парке отдыха и не нарушай договора с больницей. – Она помолчала, желая, чтобы смысл сказанного дошел до Шелби Тримейна. – Тебе понятно?
      – Еще одно слово, и я тебя убью. Клянусь!
      – Нет, не убьешь.
      Шелби схватил ее за руку и дернул к себе.
      – Я скажу, что ты врешь, сука! – Он толкнул ее в спину. – Теперь убирайся с моих глаз, пока меня не стошнило. Видеть тебя не могу!
 
      Мужчина юркнул в тень. Он не собирался подслушивать, но чужой автомобиль возле дома разжег его любопытство, и он пошел на голоса. Теперь, с сильно бьющимся сердцем, он поспешил назад и вскоре скрылся в чернильной тьме.
 
      – У тебя такой вид, будто ты явилась с похорон лучшего друга.
      – Может, так и есть.
      Руни наклонился и взял нежную руку Даны. Она хотела отнять ее, но передумала. Он здесь, с ней, такой близкий и любящий друг, и это успокаивало. Конечно, он не знает, что ее сердце совершенно разбито и внутри все кровоточит, а она не может ничего ему рассказать.
      Однако Руни сам догадался: с Даной что-то происходит. Они встретились за чаем в гостинице. Поскольку все постояльцы ушли, они смогли устроиться в гостиной.
      – Ты не хочешь мне рассказать? Ты расстроена из-за работы? Из-за увольнения?
      – Нет. – Дана с трудом изобразила улыбку, чтобы смягчить резкость тона.
      – Хорошо. Но запомни, у меня большие уши, и я готов слушать.
      – Спасибо, Руни. Ты такой замечательный друг.
      – И это все, кем я для тебя буду, верно?
      Дана сжала его руку.
      – Да, и не спорь. – Она заставила себя улыбнуться еще раз. – Я уверена, твои будут довольны, особенно папа.
      Руни топнул ногой, лицо его стало воинственным.
      – Забудь о моем отце. Мне не важно, что он думает о тебе или о ком-то еще из моих друзей. Он может отправляться к черту со своим особым мнением.
      – Руни!
      – Именно это я имею в виду.
      – Нет, Руни. Несмотря на слова, которые ты произносишь, ты любишь его. Я уверена, он возлагает на тебя большие надежды.
      Руни ухмыльнулся.
      – Ты имеешь в виду его собственные интересы. Он хочет, чтобы я стал политическим деятелем. Разве ты можешь представить меня в Вашингтоне?
      – Конечно. Я думаю, ты стал бы превосходным политиком. Ты честный и сильный…
      – Обыкновенный.
      Дана покачала головой:
      – Не обыкновенный.
      – Хорошо, не важно, по крайней мере сейчас. Знаешь, почему я приехал к тебе?
      – Почему?
      – По просьбе Янси Грейнджера.
      При упоминании этого имени сердце Даны гулко забилось. Она отвернулась, чтобы Руни не увидел боли, которая, она знала, отразилась в ее глазах.
      – Если ты закидываешь удочку, то попусту тратишь время.
      – Я сам чувствую себя дураком. – Он помолчал. – Так или иначе, Янси попросил меня поблагодарить тебя вместо него. Не могу понять, почему он сам не может этого сделать. Я хочу сказать…
      – Я знаю, что ты хочешь сказать, Руни. Я предпочла бы не обсуждать это, если ты не возражаешь.
      Брови Руни сошлись на переносице.
      – Как угодно. Однако он сказал, что я должен поблагодарить тебя вместо него. Если бы не ты, он никогда не заподозрил бы заговора, не пошел к Герману Грину и не уличил его.
      – Что сказал Герман? – Дана твердила себе, что дела Янси ее не касаются, что она вообще ничего не хочет о нем знать. Но Боже, это была неправда!
      Руни рассказал ей о матери Грина. Когда он закончил, Дана покачала головой:
      – Не могу себе представить ничего подобного.
      – Я тоже. Но как я уже сказал, Янси благодарит тебя за прекращение судебного процесса, тем более что ты нашла третьего свидетеля и адвоката Андерсона.
      – Это была удача, должна тебе признаться.
      – На основании этого с Янси снимаются все обвинения, а ввиду подкупа свидетелей иск против него отклоняется. – Руни усмехнулся. – Вероятно, я мог бы даже выдвинуть обвинение в клевете.
      – Похоже, Янси вырулил куда надо, а «Андерсон груп» – полный финиш?
      – Абсолютно. Особенно когда выйдет газета с откровениями Грина.
      – Жаль, что я не видела обмена любезностями между ним и Янси.
      – И прекрасно! Я уверен, это было похуже, чем сцена с репортером, когда Янси двинул ему кулаком в физиономию.
      – А что насчет земли? Твой отец собирается продать ее больнице?
      Руни пожал плечами.
      – Я не посвящен в его дела.
      Дана молчала. Как бы ей хотелось избавиться от боли и страдания, терзавших каждую клеточку ее тела! Но она не могла. Еще нет.
      – Я думаю, ты закончишь свой материал и отправишься в округ Колумбия, да? – спросил Руни.
      – Надеюсь. Хочется верить, что этот материал поможет мне получить новую работу.
      – Ты что, шутишь? Да из всего, что тут случилось, у тебя получится сенсационная статья.
      – Сомневаюсь, – уныло сказала Дана.
      Руни посмотрел на нее долгим взглядом.
      – Пора возвращаться в Ричмонд.
      Дана поцеловала его в щеку.
      – Я позвоню.
      Как только он ушел, она вернулась к себе в номер, закрыла дверь и дала волю слезам.

      – Вы беременны, миссис Хоулинг.
      Миниатюрная синеглазая женщина замигала, а ее рот удивленно открылся.
      – Я? Вы уверены?
      Впервые за последние недели Янси по-настоящему улыбнулся.
      – Уверен. А если быть точным, то у вас шесть недель.
      – О мой Бог! Не могу поверить после всего, что было.
      – Вы правы. А сейчас вам надо отпраздновать это событие вместе с мужем.
      – О Боже, Чарли! – Она громко рассмеялась. – Он… он мне не поверит. Может быть, вы ему скажете, доктор Грейнджер?
      – О нет, это ваш праздник. Никто больше здесь не нужен. Отправляйтесь домой, миссис Хоулинг, и сделайте то, что делают все женщины, когда у них какое-то замечательное событие.
      Миссис Хоулинг покраснела.
      – Например, надеть платье в обтяжку и туфли на каблуках?
      – По-моему, будет здорово.
      – О, доктор, у меня нет слов! Я… – Слезы не дали ей договорить.
      – Вам ничего не надо говорить. Вы беременны, и большей благодарности мне не нужно.
      Она кивнула и пошла к двери.
      – На этой неделе обязательно покажитесь акушерке, – предупредил он, когда она уже взялась за ручку.
      Она обернулась и с улыбкой призналась:
      – Я не пропустила бы это ни за что на свете.
      Как только она ушла, хорошее настроение Янси улетучилось. Немного тепла осталось на сердце, но он знал, что это ненадолго. С тех пор как Дана ушла из его жизни, внутри его все заледенело.
      Только работа и пациенты держали его в норме. Он уставился на телефон, но у него не хватало мужества позвонить ей.
      Черт возьми, это несправедливо! Он любит ее! Он так сильно ее хочет! Тем не менее сперва он должен рассказать ей правду, а это самый трудный случай в его жизни. Он не знал, найдутся ли слова. Почему-то он не был уверен, что любовь способна это преодолеть.
      Он не спросил у Даны, откуда она узнала про него и Виду Лу. И так понятно, что Вида Лу сама ей рассказала. Проклятие! Он предполагал, что она навредит ему, и не ошибся.
      И все же он не смирится с поражением. Он вернет Дану. Так или иначе, он найдет в себе силы рассказать ей правду.
      Но сейчас, как никогда, он чувствовал себя потерянным и одиноким. Ему казалось, он в пустыне, а хищные птицы кружат над ним, отщипывая его плоть по кусочкам.
      – Что стряслось, дорогой доктор?
      Янси не сразу осознал, что он уже не один – явился Броди Калхаун со своими шуточками.
      – Ты должен быть на коне, – добавил Броди, не дождавшись ответа.
      – С чего это?
      Густые брови Броди поползли вверх.
      – Очевидно, ты не видел газету.
      – Нет. Я всю ночь провел здесь.
      – Чертовски хорошо выглядишь, надо сказать. Ты наделаешь кучу ошибок, если не пришпоришь коней.
      – Не в этой жизни, Броди. Ты не хочешь, чтобы я женился на твоей сестре, и я тебя не виню. Но если бы ей понадобилась операция, ты бы пришел ко мне. Так что отстань.
      Броди вздохнул.
      – О’кей, с тобой все ясно. – Помолчав, он продолжил: – Грин выложил все. Не могу поверить, что это он взял деньги, даже если ему надо было рассчитаться за долги своей азартной матушки. Но так или иначе, он реабилитировал тебя – на первой полосе.
      – Хорошо.
      – Это все, что ты можешь сказать?
      – А что еще? Я не совершил никакой ошибки.
      – Я так понимаю, что и судебный иск отклонен?
      – Да, я вышиб его одним ударом ноги. – Янси сделал паузу. – Я думаю, ты не знаешь всей правды о деньгах и судебном иске.
      – То есть? Ну-ка…
      – Грин взял деньги, но с единственной целью – опорочить меня.
      – Что?!
      – Судебный процесс был сфабрикован ради той же цели. Группа бизнесменов из Атланты, известная как «Андерсон груп», решила обмазать меня дерьмом, чтобы утопить больничный проект.
      – Но почему?
      – Им нужна эта земля под парк отдыха.
      – Парк отдыха? – Броди повалился на ближайший стул, а лицо его стало восковым. – О дьявольщина! Но ведь Шелби Тримейн пообещал нам эту землю.
      – Обещания нарушаются сплошь и рядом.
      – Выходит, Тримейн передумал? – Вены на шее Броди надулись, он дышал с трудом.
      – Ты бы лучше взял себя в руки, – предупредил Янси, обеспокоенный состоянием начальника.
      – Скажи, что все это мне приснилось.
      – Хотел бы, черт побери, да не могу.
      Броди заиграл желваками.
      – Я знаю, он хочет, чтобы мальчик Руни когда-нибудь стал президентом, и на это надо кучу денег, но продавать нас… Никогда бы не подумал.
      – Если это как-то тебя утешит, он целился и в меня.
      – А что насчет Виды Лу? Разве она не может что-то сделать?
      – Она сказала, что сама им займется.
      – Слушай, что я скажу: этому ублюдку лучше не нарушать обещание, или я заставлю его горько пожалеть об этом.
      Янси ухмыльнулся.
      – Желаю удачи.
      – Почему-то я думаю, что дело не в Тримейне. В конце концов, ты движущая сила этого проекта. – Он сделал паузу и пристально посмотрел на Янси. – Здесь что-то не так.
      – И ты хочешь знать что?
      – Проклятие! Я имею право.
      – А вот тут ты не прав. Это не твое дело.
      – Эта репортерша, да? Как ее?.. Бивенс.
      Янси прищурился.
      – Не лезь, Броди.
      – Ты забыл, с кем разговариваешь. Ты бы лучше подумал головой, а не этим своим хозяйством, или совсем запутаешься.
      – Что ты предлагаешь?
      – Свяжись с Видой Лу. Узнай, говорила ли она с Шелби. Черт, мы все должны поговорить с ублюдком как следует!
      – Этот сукин сын никогда меня не любил, – сказал Янси, – но я посмотрю, что можно сделать.
      – Займись этим делом вплотную. Если он принимает предложение насчет парка, то наш проект идет ко дну.
      – Судно, о котором ты говоришь, – мечта всей моей жизни.
      – Тогда поднимай свою задницу и связывайся с Видой Лу. – С этими словами Броди вышел из кабинета.
      Янси стоял возле стола. В мыслях и чувствах был полный кавардак. Он предпочел бы, чтобы в него всадили пулю, чем говорить с этой женщиной.
      Но у него не было выбора. Он должен во что бы то ни стало получить землю, и он сделает все, что угодно, но только не будет спать с Видой Лу. Однажды он уже поддался соблазну, но это больше не повторится.
      Прямо сейчас надо позвонить. Она ответила после четвертого гудка. Он затаил дыхание.
      – Дана, я… – Щелчок. Проклиная все на свете, Грейнджер шлепнул трубку на рычаг. Нет, он не отступится. Он будет умолять ее снова и снова, пока она не даст ему еще один шанс.
      Он может потерять больницу, но если он потеряет Дану, ему нечего делать в этом дьявольском мире.
 
      Дана сидела уставившись в газету, которая лежала у нее на коленях. Она не могла прочитать ни строчки: глаза застилали слезы.
      Она не жалела, что положила трубку. Когда она услышала его голос, слепая паника охватила ее. Зачем ей говорить с ним? Какой смысл? Что еще можно добавить к уже сказанному?
      Он разбил ей сердце, признавшись, что спал с ее матерью. Даже теперь при одной мысли об этом у Даны перехватило дыхание.
      Она поморгала, смаргивая слезы, потом прочла текст, который набирала на компьютере. Прекрасный материал, надо признаться.
      Внутренняя злость подсказывала ей, что с помощью статьи она способна разрушить его жизнь до основания, раскидать по кирпичам, чтобы он уже никогда не смог ее собрать. Но разве можно наказывать человека за пороки его натуры из желания мстить?
      Нет. Она не будет разрушать его работу или его самого, как бы ей ни хотелось наказать Янси Грейнджера по личным причинам.
      Дана отложила газету и уставилась в пространство. Сердце учащенно билось. Она никак не могла успокоиться после его звонка. Несмотря на боль, которую причинил ей Янси, она все еще любила его.
      Может ли она дать ему еще один шанс? В конце концов, он сказал ей, что не дотронулся до ее матери после того, как она, Дана, приехала в город.
      Боже, она хочет унять свой гнев, увидеть его, прикоснуться к нему и жаждет его объятий… Но она наделала слишком много ошибок в своей жизни, чтобы совершить еще одну, возможно, непоправимую.
      Дана посмотрела на телефон. Ну что плохого, если она поговорит с ним, выслушает его? Уйти никогда не поздно.
      – Давай, сейчас же, – прошипела она, потянувшись к трубке.
      Стук в дверь остановил ее. Ее охватило внезапное волнение. Янси?
      Дана пригладила волосы и посмотрелась в зеркало, желая удостовериться, что тушь не поплыла. Потом, дрожа всем телом, подошла к двери.
      – Кто там? – спросила она вполголоса.
      – Дана Бивенс?
      Она не знала, плакать или смеяться. Это не Янси, а какая-то женщина, голоса которой она не узнала.
      – Да.
      – Я Мисти Грейнджер. Можно войти?
      Бывшая жена Янси? С раздражением и любопытством Дана открыла дверь.
      Женщина с фигурой топ-модели скользнула через порог. Дана посмотрела на нее и поразилась: ну почему такая красивая женщина решила похоронить себя в медицинской лаборатории? Удивилась она и ошпарившему ее чувству ревности: в конце концов, Мисти была женой Янси.
      – Чем могу служить? – спросила Дана ровным голосом.
      – Я знаю кое-что о Янси. Думаю, это пригодилось бы для вашей статьи, – без предисловий объявила непрошеная гостья.
      Дана не стала выяснять, откуда Мисти узнала о ней самой и о ее статье про бывшего мужа. Мир полон слухов.
      – Это «кое-что» означает грязь?
      Казалось, Мисти удивилась.
      – Но разве вы не копаете под него?
      – Нет.
      – О’кей. Если вы используете то, что я расскажу, это сделает вашу статью настоящей сенсацией. Вам обеспечено потрясающее репортерское будущее.
      – Звучит многообещающе, миссис Грейнджер. – Последние два слова дались Дане с трудом.
      Мисти решительным жестом отбросила волосы.
      – Ну так что? Рассказывать?
      – А вам это зачем? Что вами движет?
      – Месть.
      – За что?
      – Он не хочет признавать мой вклад в его работу, поэтому я не получу ничего.
      – А вы думаете, что у вас есть право на часть премии?
      – Я не думаю, а знаю. Я имею моральное право на часть денег, если он получит Нобелевскую премию, и, уж конечно, на внимание общественности.
      Дана не считала, что у Мисти Грейнджер есть право на все это. Красивое лицо женщины дышало мстительной ревностью, ревность была в каждой черточке, в голосе, в каждом произнесенном слове. Но слишком много людей уверены, что Янси достиг успеха только благодаря собственным усилиям и таланту.
      Дана никак не могла отделаться от ощущения, что на самом деле у Янси Грейнджера есть какая-то тайна.
      – Так вы хотите знать или нет?
      – Я слушаю.
      – Мой муж был замешан в автокатастрофе, довольно давно, больше пятнадцати лет назад. Тогда он учился в медицинской школе.
      От нехорошего предчувствия по спине Даны поползли мурашки.
      – Продолжайте.
      – Женщина, в которую он врезался, была беременна, а поскольку он был вдребезги пьян, то не смог как следует помочь ей и ребенку.
      Дана схватилась за сердце.
      – Что… что он сделал?
      – Он отвез их в больницу, оставил в операционной или в приемном покое, точно не скажу, и смылся.
      На миг Дане показалось, что она сейчас упадет, но усилием воли она заставила себя держаться прямо.
      – Он сам вам об этом рассказал?
      Мисти злорадно усмехнулась.
      – Да, сам. Только он не помнит, что раскрыл душу нараспашку, потому что он был о-очень сильно пьян.
      – Так… – пробормотала Дана. – Стало быть, он понятия не имеет, что кому-то известна его тайна?
      – Совершенно верно.
      – Спасибо за информацию.
      – Так вы собираетесь использовать ее?
      Дана распахнула дверь.
      – До свидания, миссис Грейнджер.
      – Но…
      – До свидания, – повторила Дана более настойчиво.
      – Я ухожу, но лучше бы вам воспользоваться тем, что я рассказала, иначе я пойду в газету. Этот сукин сын здорово задолжал мне!
      Дана услышала, как закрылась дверь, и осела на пол. Она была совершенно опустошена.
      Боже мой!
      «Нет, Янси, только не ты! Ну как это могло случиться? Как ты мог такое совершить?!»
      Ответ был очевиден: Янси Грейнджер был пьян и боялся за свою карьеру.
      Она думала, что предательство, совершенное им вместе с ее матерью, – самое худшее, что он сделал по отношению к ней. Но эта боль ни с чем не сравнима, это смертельный удар. Подумать только, она хотела дать ему второй шанс!
      Наклонившись, она обхватила живот руками и закачалась, не в силах остановиться…

      – Пожалуйста! О Боже, ну скорее!
      – Успокойтесь, мадам. – Диспетчер службы 911 привык к подобным истерикам. – Что случилось?
      – Пожар! Пожар!
      – Где? Дайте адрес, – снова раздался в трубке спокойный голос.
      – Да-да, сейчас… – Женщина запнулась. – Это у Тримейнов, особняк на Эбби-роуд. Боже, пожалуйста, поспешите! Горит!
      – Кто вы, мадам?
      – Соседка!
      – Назовите, пожалуйста, ваше имя.
      – О Боже! Ну поспешите же!
 
      Тишину ночи разорвал вой сирен.
      Дана вскочила, глаза округлились от ужаса. Она ненавидела этот звук; она слышала его в детстве слишком часто, когда один из дружков матери в приступе ревности колотил ее, как боксерскую грушу. Приезжала «скорая помощь» и увозила мать.
      Дана дрожала, хотя ночь была теплая. Отбросив легкую простыню, она вышла на балкон.
      Сирены не умолкали. Она не могла понять, то ли это воют пожарные машины, то ли машины «скорой помощи». Она надеялась, что никто серьезно не пострадал, хотя по количеству машин было ясно: произошло что-то серьезное.
      Она дрожала все сильнее и подумала, что лучше вернуться в постель. Сейчас три часа утра, но она не сомкнула глаз. И вообще она толком не спала с тех пор, как Мисти Грейнджер три дня назад рассказала ей о Янси.
      Ее силы, казалось, истаяли, она не могла ни думать, ни поступать разумно, поэтому сидела дома, у себя в комнате, иногда выходя на кухню что-нибудь съесть.
      После ухода Мисти Грейнджер Дане захотелось лететь в больницу и схватиться с Янси. Но конечно, ничего подобного она не совершила. У нее не было сил. Несколько часов она сидела на полу, раскачиваясь, как маятник, стоны перемежались с воплями ярости.
      Подумать только, она обнажила перед ним душу, рассказала о том случае! А он ничем не выдал себя, ни разу не намекнул, что это он – тот ублюдок, который ударил ее машину и сбежал!
      Без сомнения, Мисти сказала правду. Дана была в этом уверена. Но эта правда походила на вымысел, как в романе. И если бы даже она прочла такое, ситуация показалась бы надуманной и неправдоподобной. Слишком много совпадений!
      И все же это случилось. Ночной кошмар, воплотившийся в реальность. Если бы преступником оказался кто угодно, кроме Янси, она была бы в исступлении – эта пьянь такое натворила и скрылась!
      Дана все еще собиралась наказать его, но теперь это был мужчина, которого она любила. Любила. Она задушила крик, рвавшийся из глубины ее существа. Нет, больше она не будет валяться здесь и изнывать от жалости к себе.
      Когда она ехала сюда, то была уверена, что не встретит никаких призраков прошлого. Нет, думала она, они уже оставили ее в покое давным-давно. Очевидно, она ошибалась, и как плохо, что не к кому обратиться за помощью! Она уехала бы из этого города без оглядки, но сделает это только после того, как сведет счеты с Янси.
      Однако перво-наперво ей надо закончить материал, то есть не отходить от собственных журналистских принципов, несмотря на все причуды личной жизни. Ее работа – это то, ради чего она сюда приехала.
      Скоро решится вопрос с землей, а это ключевой момент статьи. Что касается получения Грейнджером Нобелевской премии, то решение об этом будет принято позднее. И вообще это не ее забота, ее дело написать статью.
      Уехав отсюда, она будет скучать только по Эйприл. В эти печальные дни Дана лишь один раз поговорила с подругой.
      – Привет, детка, – сказала Эйприл, – я только хотела узнать, не уехала ли ты, не позвонив мне.
      Дана попробовала взбодриться, но у нее ничего не получилось.
      – Я была очень занята.
      – У тебя больной голос.
      – Да нет, мне лучше.
      – Могу я тебе помочь?
      – Нет. Я в порядке, – солгала Дана.