Дана вытерла вспотевшую ладонь о бедро и глубоко вздохнула. Она ни о чем не могла думать сейчас, в полночь, стоя на ступеньках дома Янси.
      У нее бессонница, она не может заснуть – вот самое лучшее объяснение, которое она придумала. Кроме того, обмозговав закулисные делишки Шелби Тримейна, она решила действовать, поэтому должна сообщить Янси нечто важное.
      Но правда заключалась в том, что она слишком сильно хотела видеть его. Не только видеть, но и прикоснуться. Ей хотелось, чтобы он снова зажег тот огонь внутри ее, который продолжал тлеть все эти дни.
      Дана нажала на звонок, чувствуя, как к горлу подступает тошнота. «Расслабься», – велела она себе, но не могла подчиниться приказу. Она уже совершила несколько бесстыдных шагов в своей жизни, но этот превосходит все остальные.
      «Уходи. Дома никого нет», – говорила она себе.
      На долю секунды это мысль поколебала ее решимость, но лишь на миг. Дана улыбнулась. Никто, кроме Янси Грейнджера, не мог бы толкнуть ее на такую выходку. Что ж, у нее хватит упрямства.
      Она снова нажала на звонок. Сильнее.
      – Дерьмо!
      Хотя он пробормотал это слово себе под нос, она расслышала и подумала, что он гораздо ближе, чем она думала.
      – Кто там? – прохрипел он.
      – Дана. – Голос ее звучал напряженно.
      Дверь мигом открылась.
      – Какого черта?
      Вид у него был совершенно дикий. Глаза налиты кровью, складки вокруг рта углубились, волосы взъерошены и нуждаются в стрижке, плечи опущены, словно Янси не хватало сил держать их прямо.
      – Я… Прости. – Она запнулась, чувствуя себя круглой дурой. В глазах Янси ничего нельзя было прочесть, хотя она хорошо видела их при свете лампы, висевшей у него за спиной, в гостиной. – Я… я должна идти.
      Следующие несколько секунд ползли бесконечно долго, а они стояли и молча смотрели друг на друга.
      – Пожалуйста, не уходи. У меня был адский день. Я провел в операционной несколько часов без перерыва и совершенно выдохся.
      – Тем более мне лучше уйти.
      Его глаза, казалось, впились в нее.
      – Тем более тебе надо остаться.
      – Почему мы все время спорим? – Она заставила себя задать этот вопрос небрежным тоном, надеясь снять напряжение, которое возникло между ними. – Разве тебе нисколько не интересно, почему я стою в полночь у тебя на пороге?
      – О’кей. И почему ты стоишь тут?
      – Ты мне поверишь, если я скажу, что хочу сообщить тебе что-то важное?
      Янси уставился на нее. Его глаза стали совершенно темными.
      – Нет.
      – Я действительно пришла по важному делу. – Даже когда она произносила эти обыкновенные слова, ее глаза не отрывались от волосатой груди, которую она покрывала поцелуями. Дана заставила себя отвести взгляд.
      – Дана.
      Хриплый голос заставил ее поднять голову.
      – Я подумала, может, ты остался ночевать в больнице, – ни с того ни с сего заявила она.
      – Я хотел бы провести ночь в своей постели, – признался Янси хриплым шепотом, – с тобой.
      Он обнял ее и толкнул дверь ногой.
      – О, Янси! – закричала она, утыкаясь ему в шею.
      – Боже, как ты мне нужна…
      – Разве ты не устал? Мне кажется…
      Почему она пытается помешать ему? Разве не за этим она пришла сюда? День за днем она жила в ожидании этого момента, изнывала от жажды по нему. Так почему она не может расслабиться и разрешить ему делать то, что он хочет, с ее телом?
      Как будто прочитав ее мысли, он прошептал:
      – Позволь мне любить тебя.
      Его рот, горячий и требовательный, нашел ее губы.
      – Это безумие, – проговорила она в перерыве между поцелуями.
      – Может быть, но я не могу остановиться. А ты можешь?
      – Нет.
      Его рот накрыл ее губы, его язык забрался внутрь ее рта. Она сражалась с ним своим языком, но он пробрался туда, куда хотел.
      Рука Янси нашла молнию и дернула вниз, потом легла на голую грудь и стиснула ее, от чего голова Даны закружилась.
      – Чувствуешь, какой я горячий?
      – Я тоже.
      Он взял ее ягодицы в большие ладони и прижал Дану к себе.
      – Какая ты горячая! – застонал он. Его голос стал хриплым от желания.
      – Возьми меня! Сейчас! – умоляла она.
      – Нет, не сейчас.
      Не отпуская от себя, он подтолкнул ее к спальне.
 
      Пламенная, взрывчатая атмосфера стала невыносимой, когда Янси сбросил одежду сначала с нее, потом с себя.
      – Мне казалось, я просто вообразил, как ты хороша. – Он судорожно сглотнул. – Но я ничего не придумал. Ты совершенна. Один Бог знает, что ты со мной делаешь.
      – То же самое ты делаешь со мной, – пробормотала она.
      Он наклонился к ее торчащим грудям, пососал набухшие соски. Она стонала, вцепившись ему в волосы.
      – О да, да!
      Ее руки летали над ним, гладили твердую шею, спину, плечи.
      – Прикоснись ко мне, – проговорил он сдавленным голосом.
      Мягкие нежные подушечки пальцев ласково стиснули его тугую плоть.
      – О, Дана, я не могу…
      – Ты можешь, – прошептала она.
      К его удивлению, она начала тереться об него, обжигая огнем своего тела.
      – О! – закричал Янси.
      Он чувствовал, что проваливается в яму, из которой ему никогда не хотелось бы выбираться. Все же он сдерживал себя, желая не только получить удовольствие, но и доставить ей такое же. Он обследовал каждую частицу тела Даны.
      – Остановись. – Он накрыл ее руку.
      Она заморгала.
      – О’кей, если ты хочешь…
      – Нет, погоди. – Он положил ее на край кровати и раздвинул ее ноги.
      Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, с немым вопросом, потому что он встал перед ней на колени, положил ее бедра себе на плечи и открыл ее всю.
      – Янси!
      – Расслабься, – приказал он, зная, что этот способ любви между мужчиной и женщиной нов для нее. – Я не сделаю тебе ничего плохого. Это будет замечательно, вот увидишь.
      Она кивнула, а он попробовал ее языком.
      Она дернулась и с криком «о Боже!» вцепилась ему в волосы изо всех сил, все выше и выше поднимая бедра, словно просила его язык проникнуть глубже.
      Он чувствовал, как стали сжиматься мышцы у нее внутри. Она начала двигаться, стонать, почти рыдать, когда его язык все глубже внедрялся в ее нутро.
      Потянувшись к нему, она схватила его затвердевшую плоть, и он вошел в нее.
      – О, Янси! – Она задыхалась. Ее бедра сжались вокруг его плоти, а он, оставаясь в ней, отодвинул ее от края кровати. – О!..
      Вскрикнув, Дана вцепилась в волосы у него на груди и посмотрела ему прямо в глаза.
      Никогда в жизни он не видел ничего прекраснее, чем она в этот миг. Дана обняла его за шею и покрывала легкими поцелуями его лицо.
      Он начал двигаться, спина его выгнулась, а набухшая плоть глубоко вошла в нее. Сейчас ему хотелось проникнуть как можно дальше, забыться, потеряться в горячих влажных глубинах.
      Желая продлить удовольствие для обоих, он оттягивал кульминацию.
      – Я хочу наблюдать за тобой в этот момент.
      – Я тоже, если смогу.
      Он почувствовал ее дрожь, прерывистое дыхание и проник еще глубже, задвигался еще быстрее.
      – Ну же! – простонал он. Мышцы ее живота и бедер сжались, он ртом накрыл ее сосок.
      Она прижалась к нему. Мир перестал существовать. Важно было только одно – то, что происходило между ними. Они дарили друг другу удовольствие и получали его в подарок.
      Но и этого бывает недостаточно.
 
      – О Господи, женщина, сколько еще ты собираешься съесть?
      – Пока не наемся.
      – Черт, я съел всего один, а ты десять.
      – К твоему сведению, я проглотила только пять маленьких блинчиков и два ломтика бекона.
      – И все? Я готов подтвердить под присягой, что ты сжевала вдвое больше.
      Дана усмехнулась, глядя на Янси, который стоял у плиты в одних боксерских трусах. Ей пришлось заставить его надеть хотя бы их.
      – Надеюсь, ты не собираешься разгуливать по кухне голышом? – спросила она полчаса назад, пожирая глазами каждый дюйм его мускулистого тела, как будто видела впервые.
      Он нахмурился.
      – А почему нет?
      – Потому что… сам знаешь.
      Губы Янси дернулись.
      – Нет, не знаю. Как я должен одеться, чтобы в три утра выйти на кухню? Говори.
      – Я не знаю, но прикройся хоть чем-нибудь!
      Он расхохотался.
      – Потому что мой предмет болтается и привлекает твое внимание, да? – Он хмыкнул, в глазах зажглись искорки. – Наверное, он слишком привлекает тебя.
      Дана зарделась.
      – Перестань!
      Она взяла подушку и швырнула в него.
      – Ты совершенно ужасный.
      – Ты имеешь в виду – ненасытный?
      – И это тоже.
      Он уставился на нее горящими глазами. Она выставила перед собой руку.
      – Стоп! Ты обещал меня накормить. – Она пнула его коленом. – Я хочу есть.
      – Ты и должна хотеть после той разминки, которую ты мне устроила.
      Он откровенно дразнил ее, и она, разгоряченная, стала еще краснее.
      – Ну ладно, я буду хорошим. Даже надену кое-что из нижнего белья, чтобы не смущать тебя.
      – Надевай!
      Этот разговор происходил полчаса назад, и сейчас Янси жарил последние блинчики.
      – Надеюсь, эти съешь ты, – сказала Дана. – Я уже сыта.
      – Я тоже.
      – Тогда заканчивай, я вымою посуду.
      – Нет, сидите на своем месте, мадам. – Он помолчал, потом прислонился к шкафу и добавил: – Нам надо поговорить.
      Дана опустила глаза.
      – Я знаю.
      – Когда ты пришла, ты сказала, что хочешь сообщить что-то важное. Это правда?
      Дана не знала, что ответить. Она боялась этого момента, хотя знала, что он наступит.
      – Ты была очень серьезная. – Его голос звучал ровно.
      – Да, но я не уверена, что должна это говорить.
      – Почему?
      – Это в общем-то не мое дело.
      – Позволь мне судить об этом.
      Она молчала.
      – Я не отступлюсь, пока ты не расскажешь все. Особенно если это касается нас.
      – Нет.
      – Выкладывай!
      – Это насчет земли.
      В следующие несколько секунд было так тихо, что, казалось, можно было расслышать, как течет кровь в жилах.
      – А что с ней?
      – Есть подозрение, что Шелби Тримейн намерен продать ее кому-то другому.
      У Янси был такой вид, словно она подняла с земли кирпич и ударила его по лбу.

      Дана провела пальцем по его волосатой груди, не отрывая взгляда от невероятно синих глаз. Можно было подумать, что, поскольку они такие ясные, по ним можно прочесть все, что таится в душе. Однако она знала – никому не ведомо, что творится в душе Янси.
      Как только он заявил убийственным тоном, как отделает Шелби, если тот подведет их, Дана подольстилась к нему и увлекла обратно в постель. Это было нелегко. Тело Янси было похоже на провод под напряжением и могло ударить током в любой момент.
      Он не расслабился даже после того, как она рассказала ему то немногое, что узнала об идее насчет парка отдыха.
      – Прежде чем это произойдет, негодяй будет корчиться в аду, – в сотый раз повторил Янси.
      Она прикасалась к нему, желая и надеясь успокоить. Янси поймал ее палец, поднес к губам и пососал.
      – О-ох! – простонала она, ощущая тепло между бедрами.
      – Ну и как?
      – Это уж слишком. Я…
      Он улыбнулся.
      – Давай говори.
      – Нет.
      – Трусишка.
      – О’кей, я возбудилась. – Дана сморщила нос. – Удовлетворен?
      – Пока. – Он усмехнулся, а потом гримаса исказила его лицо и он затих.
      Дана знала, что он снова думает о Шелби и земле. Она уже почти жалела, что рассказала ему. Мало того что испортила эти драгоценные часы, но и навлекла на себя неприятности.
 
      – Я никогда не занимался любовью так, как с тобой.
      Эти неожиданные слова отозвались огнем в самом чувствительном месте Даны.
      – Даже с женой? – Ее голос дрогнул.
      – Даже с женой.
      Они помолчали несколько секунд, пока Янси не нарушил тишину:
      – Ты все перевернула во мне с тех пор, как появилась в городе.
      – Янси, я…
      – Я знаю. Я тоже. Это нелегко, и мы пока не готовы. – Он понизил голос. – Но я не могу не видеть тебя.
      – Я чувствую то же самое, только…
      – Только у тебя есть работа, которую ты должна сделать.
      – Если уж речь зашла о работе, ты знаешь, что меня уволили?
      Янси недоверчиво взглянул на нее.
      – Уволили? Тебя?
      Она кивнула:
      – Да, потому что мне запретили делать о тебе статью и приказали вернуться в Ричмонд.
      – Черт, ничего не понимаю. Я думал, тебя послал сюда твой босс.
      Дана отвела глаза под его пристальным взглядом.
      – Не совсем так.
      – Что это значит?
      – Это значит, что журнал, на который я работаю, не посылал меня сюда. Все гораздо сложнее. – Дана объяснила, зачем приехала в город и что с тех пор выяснилось.
      – Ты в дерьме.
      – Я смотрю на это иначе.
      – Надеюсь, черт побери, ты не думаешь, что это я позвонил твоему боссу? – взорвался он.
      – Я не исключала такой вариант, но теперь знаю, что это не ты.
      – Спасибо большое. – Он помолчал. – Так что же, выходит, работа в «Ишьюз» – это твой шанс?
      – Да.
      – Но только если материал обо мне станет гвоздем номера?
      – Да. Я собиралась написать статью, которая стала бы сенсацией года.
      – Понятно.
      На губах Даны появилась улыбка.
      – Нет, если судить по твоему лицу. Кажется, тебе понравилось, что меня уволили.
      – Именно так. – Он кивнул и улыбнулся.
      Дана сдавленно застонала.
      – Итак, каково твое заключение? Ты думаешь, я заслуживаю Нобелевскую премию?
      – Я еще не закончила свои изыскания, – честно призналась она. – Если остановятся на тебе, я не буду возражать.
      – Весьма тронут.
      – Так когда я смогу увидеть тебя за операционным столом?
      – Ты хочешь посмотреть? – удивился он.
      – Конечно. И еще хочу посидеть на лекции и увидеть тебя в лаборатории.
      Он легонько щелкнул ее по носу.
      – Никаких проблем. Пожалуйста.
      – Правда?
      – Моя работа ничем и никем не ограничена. Она – это я сам, Дана, все, что у меня есть, и все, что когда-нибудь будет.
      «Но ты мог бы иметь еще и меня», – подумала она.
      – Ну и каково твое мнение? – настойчиво спросил он.
      – Я на твоей стороне.
      – Ты не считаешь меня врачом, допустившим халатность? Не думаешь, что это я украл деньги?
      – Нет. Я убеждена, что обвинения сфабрикованы. – Она рассказала Янси о третьем свидетеле и случайной встрече с адвокатом Ньютона Андерсона.
      – Пожалуй, с тобой можно согласиться. Но смешно думать, будто комья грязи, брошенные в меня, испачкают весь проект.
      – Вероятно, кто-то считает по-другому. Я уверена, что лжесвидетелям хорошо заплатили.
      – Если ты права, то они затеяли игру с Шелби. Ну погоди, я поговорю с этим жадным сукиным сыном! – Янси сжал кулаки.
      – Мне кажется, кто бы ни стоял за иском по злоупотреблению служебным положением, тот же стоит и за пропажей денег, – сказала Дана. – Кто-то сообщил об этом в газету, но не я.
      – А как насчет этого идиота Рамзи?
      – Я сомневаюсь, что он бы посмел, особенно после того, как ты чуть не оторвал ему голову.
      Янси задумался.
      – Тогда остается Герман Грин. Кстати, он состоит в комитете.
      – Почему ты подозреваешь его, ведь деньги исчезли из его кабинета?
      – Черт, даже не знаю. Возможно, всего лишь ищу козла отпущения. Между прочим, я завернул в офис Грина, желая узнать, имел ли он отношение к тому дерьму в газете.
      – И как он себя вел?
      – Заволновался. Не могу дать голову на отсечение, но тут что-то не так. – Янси помолчал. – Мне все это надоело, и я позвонил своему другу, частному детективу, – попросил последить за Грином.
      – И?..
      – Пока ничего не слышно.
      – Ты думаешь, Грин сам стащил деньги?
      – Звучит бредово, но Грин что-то финтит насчет поимки преступника.
      – Если ты прав, тогда он должен быть в сговоре с «Андерсон груп».
      – В таком случае я переломлю ему хребет, как спичку.
      – Но зачем ему это?
      – Может, деньги нужны. Наверное, ему пообещали хороший кусок. Черт его знает. Подожду ответа от приятеля-детектива.
      – А тем временем?
      – Я должен сообщить Виде Лу.
      Сердце Даны сжалось, но она постаралась не показать виду.
      – Представляю себе.
      – Слушай, мне противно, что приходится упоминать ее имя. Я…
      – Не надо извиняться. Из того, что я презираю ее, вовсе не следует, что она ничего хорошего не делает для создания больницы. Надо и дьяволу отдать должное, если он работает на тебя.
      – Однако она…
      – Я не хочу говорить о ней.
      – Мы оба не хотим.
      Они умолкли, в комнате повисла тишина.
      – Ты собираешься схватиться с Шелби?
      – Можешь не сомневаться. Я собираюсь заставить этого сукина сына посмотреть мне в глаза и сказать, что он не намерен продавать нам землю.
      – Как ты думаешь, это затронет ваши деловые отношения с Руни?
      – Нисколько. Он не может принять ничью сторону, кроме моей, даже если ситуация станет слишком липкой.
      – Что ты подразумеваешь под «липкой»?
      – Грубое обхождение с его стариком.
      – То есть? Ты что, на самом деле готов прижать его физически?
      – Нет. Но может быть, придется.
      – Об интересе «Андерсон груп» к земле мне рассказал Руни. Он просил…
      – Не волнуйся, я тебя не выдам.
      – Он сам догадается, но это не имеет значения. Такое не может долго оставаться в секрете.
      Янси сжал кулаки.
      – Я не намерен упустить эту землю. Кроме того, если Шелби нарушит слово, полно людей, готовых отыскать у него уязвимые места.
      – После знакомства с Шелби Тримейном не думаю, что это как-то его обеспокоило бы, – сказала Дана, размышляя о том, что придется признаться Руни, что она нарушила обещание и рассказала Янси о намерениях Шелби.
      – Я уже говорил, что очень рад, что ты на моей стороне?
      – Нет, не говорил.
      Глаза Янси прояснились.
      – Тогда делаю это сейчас. И я думаю, вот самый лучший способ. – Он опустил глаза.
      Она проследила за его взглядом и густо покраснела.
      – Моя сладкая, все, что тебе надо, – это подвинуться ко мне. – Его голос был хриплым. – Видишь, как я тебя хочу?
      Дана не только посмотрела – она протянула руку и взяла жаждущую плоть. Она походила на теплый бархат.
      – О Боже, как хорошо! – Он закрыл глаза. – Я хочу, чтобы ты никогда не останавливалась.
      – Когда… когда ты коснулся меня там… – Она запнулась.
      – Ты имеешь в виду вот здесь? – Его рука скользнула в теплое влажное нутро.
      Ее сердце затрепетало так сильно, что она смогла только кивнуть.
      – И что же? – резко спросил он.
      – Ты… касался всех женщин… – Она с трудом произнесла эти несколько слов.
      – Ртом? О Господи, нет! И чтоб ты знала, как только ты приехала в наш город, у меня не было другой женщины.
      – О, Янси! – Слезы навернулись на глаза Даны.
      – Дана, – сказал он чуть хрипловато, – я хотел показать тебе все удовольствия, которые мужчина и женщина смогут испытать вместе. До этого ты знала только боль.
      У нее перехватило дыхание, а потом Дана наклонилась и накрыла его губы своими. От этого крепкого нежного поцелуя Янси громко застонал.
      Ни о чем не думая, не осознавая, что она делает, Дана наклонилась и начала прокладывать путь поцелуями вниз, по всему телу Янси. Он упал на подушки, когда ее язык достиг его бедер, и она коснулась губами там…
      Он снова застонал и приподнялся. Его глаза потемнели от страсти.
      – Ты не должна…
      – Я хочу, – прошептала она, снова опуская голову. Огонь опалил ее всю, когда ее рот поглотил его плоть до самого основания.
      – Ах! Еще, пожалуйста!
      Он схватил ее, подтащил к себе. Их тела и души соединились.
 
      Загородный клуб и ресторан были полны народу. Янси с трудом заставил себя подойти к Виде Лу.
      Она заняла столик возле стены. Предполагалось, что он должен быть благодарен ей за эту встречу. Но он не испытывал благодарности. Ему не хотелось приходить сюда, но у него не было выбора.
      Он пообещал ей приехать ненадолго, теша себя мыслью о том, что, как только сбор средств на больницу закончится, Вида Лу уйдет в прошлое. Даже теперь при виде ее его затошнило. «Как отвратительно все, что она сделала с Даной!» – эта мысль грызла его день и ночь.
      Его коробило, что она никак не оставит его в покое. Неужели ему придется расплачиваться за одну ночь наваждения всей оставшейся жизнью?
      Он тихо выругался, почти возле столика, и сел.
      Вида Лу улыбалась ему. Ее рукотворное совершенство не шло ни в какое сравнение с естественной красотой Даны.
      – Я так рада, что ты позвонил, – сказала она искренне. – Я ждала твоего звонка.
      Янси внутренне сжался, но не позволил себе показать обуревавшие его чувства. Он приехал сюда не затем, чтобы сражаться с ней. У него совершенно другая цель.
      – Есть хочешь?
      – Нет, благодарю. Я сыт.
      – Ну конечно же, хочешь. – Она знаком подозвала официанта.
      – Я тебе ясно сказал, Вида Лу, я сыт.
      Она побледнела, но ни на секунду не потеряла самообладания.
      – Тогда зачем ты приехал?
      – Чтобы поговорить.
      – О, Янси, я не хочу бороться с тобой, – промурлыкала она. – Я надеялась, ты зайдешь ко мне сегодня вечером.
      – Не зайду, и ты сама это знаешь.
      – Нет, не знаю, – горячо возразила она. – Ты мой, Янси. Ты принадлежишь мне.
      Его лицо потемнело.
      – И не забывай об этом. Ты куплен, и за тебя заплачено.
      Иисусе! Эта сумасшедшая не должна узнать про них с Даной. Больше он ни о чем не мог думать.
      – Слушай, я должен сообщить тебе нечто важное.
      – Что именно?
      В голосе Виды Лу не слышалось никакой заинтересованности. Заметив это, Янси подумал, что ее тщеславие не знает границ. Она искренне верит, что он назначил ей встречу только потому, что ему захотелось увидеть ее. Если бы он не презирал ее, то наверняка пожалел бы.
      – У Шелби Тримейна кое-что на уме, – объявил он.
      Вида Лу вскинула брови.
      – Да?
      – Ходят слухи, что он ведет переговоры с компанией, которая хочет купить нашу землю под парк отдыха.
      – Ну, это абсурд! Он не может на это пойти!
      – Он может сделать все, что угодно и что ему выгодно.
      – Кто тебе рассказал? – потребовала ответа Вида Лу.
      – Не важно. Важно другое – правда это или нет. Перед тем как тебе позвонить, я пытался связаться с Шелби, но его нет в городе.
      – Держись от него подальше.
      Янси глубоко вздохнул, чувствуя, что теряет терпение.
      – Не учи меня, ладно?
      – Хочешь получить больницу – будешь делать то, что я прикажу. Держись от него подальше. Я сама займусь Шелби Тримейном.
      – Прекрасно! Поступай как знаешь. Но если ты подведешь…
      – Не подведу.
      – Хорошо. Теперь, когда мы уладили это, я ухожу.
      Вида Лу встала одновременно с ним и обошла вокруг стола.
      – Я не попрощалась с тобой, любимый.
      Прежде чем Янси успел сообразить, что она собирается делать, Вида Лу приподнялась на цыпочки, наклонила его голову и жадно поцеловала в губы.

      Дане уже не казалось, что внутри ее тикает бомба, но давление в голове она еще чувствовала. Она подозревала, что эйфория, возникающая у последней черты, желание выступить первым с сенсационным материалом возникает у каждого журналиста в такой момент.
      Кроме того, ей надо знать, получит ли она работу в «Ишьюз», а это решится, только когда она закончит статью и отошлет ее в журнал. Она не сомневалась в своих способностях, но остальные? У нее нет никаких гарантий.
      Однако работа была не единственной причиной ее состояния. Дана не забыла о змее по имени Альберт Рамзи. Ударом кулака Янси задвинул его подальше, но кто знает, не выползет ли эта змея снова из своей норы? Что ж, надо смотреть в оба и замечать все, что происходит вокруг.
      Но главная причина головной боли – это Янси, или, точнее, ее личное отношение к нему.
      Любит ли она его? Сегодня утром, через два дня после второго ночного любовного марафона, она спросила себя об этом и без колебаний ответила: да, она влюбилась.
      А он ее любит? Она знала, что он хочет ее. Но любовь? Она не знала, способен ли мужчина вроде Янси Грейнджера любить женщину с такой же страстью, как себя или свою работу.
      Дана вздохнула. От этой мысли можно впасть в отчаяние. Она не хотела любить этого непостоянного мужчину. И вообще никакого. После травмы, нанесенной ей в прошлом, Дана решила: это не для нее. Но теперь она наверняка не в себе, если пустилась в такие невероятные приключения.
      Она пошевелила правым плечом. Ей показалось, что внутри что-то хрустнуло. Этого хватило, чтобы вернуться к реальности. Она не может позволить себе роскошь развлекаться. Ей надо ехать в больницу, на операцию к Янси. От радостного предвкушения сердце Даны забилось сильнее.
      Он сказал ей вчера, что сегодня у него сложная операция по удалению матки и два искусственных оплодотворения. На это стоит посмотреть.
      Вчера Янси Грейнджер был совершенно очаровательным, но какой он сегодня, Дана не могла себе представить. Слушать его необыкновенно интересно, он менялся, рассказывая о работе, а наблюдая за его жестами, за движениями рук – красивых рук хирурга, – Дана вспоминала, как они прикасались к ее телу. В сущности, они лечили ее своими целебными прикосновениями.
      Однажды их глаза встретились, и на секунду показалось, что они в комнате только вдвоем. Дана почувствовала, как краска заливает лицо, и поспешно отвела глаза.
      Уже одетая, с блокнотом в руке, Дана собиралась выходить, как вдруг вспомнила, что не поговорила с Гаррисоном о Шелби Тримейне. Она хотела обезопасить себя со всех сторон.
      Дана посмотрела на часы – у нее есть еще несколько минут – и набрала номер «Ишьюз».
      – Как хорошо, что ты на месте! – сказала она, когда Тим снял трубку.
      – Привет, Дана, что я должен сделать?
      – Ты уже сделал, я думаю…
      – О, верно – финансовые дела Шелби Тримейна.
      – Ну?
      – Они где-то здесь, среди бумаг.
      Дана слышала шуршание листов, едва сдерживая нетерпение.
      – Да, вот они.
      – И что?
      – Ничего, за исключением того, что у этого козла денег полные карманы.
      – Тогда с какой стати он соблазнился отдать землю под парк отдыха, а не под больницу? Значит, дело не в деньгах…