Пальцы Даны горели от ударов по клавиатуре. Она яростно излагала все, что узнала о Янси к этому моменту, – хорошее, плохое, нейтральное.
      Потом ее мысли переместились на больницу и землю. Она никак не могла осознать, что Шелби Тримейн действительно собирается продать участок группе бизнесменов под парк отдыха. Если он совершит подобный поступок, какова будет реакция города?
      Первое, что приходило на ум, было то, что именно жадность явилась побудительным мотивом для Шелби, но зачем, почему? У него полно денег. Хватит, пора прекратить мучительные и беспочвенные размышления, надо выяснить правду. Она снова позвонила Тиму Гаррисону и попросила выяснить финансовое положение Шелби Тримейна.
      – Это быстро, – пообещал Тим. – Я сразу тебе перезвоню…
      – Спасибо, – поблагодарила Дана и повесила трубку. У нее было полно вопросов без ответов.
      Специализированная больница – вот чего хотел Янси больше всего на свете. А для Виды Лу этот проект, кажется, стал целью жизни. Зная, как работают мозги у матери, Дана подумала, что именно таким путем Вида Лу решила втереться в высшие сферы, туда, куда пропуском служит голубая кровь.
      Две сильные личности, каждая озабоченная достижением собственной цели, закрутились в водовороте последних событий, втягивая в них и других людей вроде Броди Калхауна. Без сомнения, все перевернется, если Шелби нарушит слово.
      Насколько ей известно, только они с Руни знают о намерениях Шелби Тримейна. Ничто не доставило бы ей большего удовольствия, чем раскрыть его секрет, и не только из-за ненависти к нему, но и потому, что от этого материал для «Ишьюз» стал бы настоящей сенсацией. Но она не могла обмануть доверие Руни, по крайней мере теперь.
      Кроме того, почему вонь от грязного белья Шелби должна донестись до комитета и Янси с ее помощью? Пускай он сам, Шелби Тримейн, разоблачит себя и сам пожинает плоды собственных усилий, решила Дана.
      Раздался звонок, и она подпрыгнула от неожиданности. Дана потянулась к трубке. Если это Янси… Она прикусила нижнюю губу. Она хотела, чтобы он позвонил, и не хотела…
      – Дана?
      Хьюберт Кокс, ее босс из «Олд доминион». Внутри все оборвалось. Она хорошо помнила их последний разговор.
      – Да. – Против воли ее голос задрожал, и Дане стало противно.
      – Я знаю, чем ты занимаешься. Когда звонил в прошлый раз, то не знал. Должен сказать, ты меня здорово одурачила.
      Во рту у Даны пересохло. Теперь она понимала, почему он так странно разговаривает. Ее босс едва сдерживает ярость.
      – Хьюберт…
      – Я знаю, что ты собираешься сказать, и не уверен, что хочу слушать.
      – В таком случае чего вы хотите, Хьюберт?
      – Я предлагаю закончить эти игры. Ты поехала в Шарлотсвилл не в отпуск, ты не собиралась там отдыхать. Ты задурила мне голову, а все твои россказни об отдыхе – горшок дерьма. Ты собираешь материал о докторе Янси Грейнджере для «Ишьюз».
      – Хорошо, признаю.
      – Слушай, я поймал тебя за руку. Я мог бы сделать вид, что ничего не было… – Хьюберт сделал паузу. – Я не хочу терять тебя, но…
      – Но что?
      – Я не позволю тебе играть с «Олд доминион» ради «Ишьюз».
      – Это нелегко, Хьюберт. У меня здесь нечто более серьезное, чем просто подготовка материала.
      – Тогда ты не оставляешь мне выбора.
      – Что вы хотите сказать?
      – Ты уволена.
      Дана задержала дыхание, потом выдохнула.
      – Прямо сейчас?
      – Прямо сейчас. Я очищу твой стол и вытряхну твои вещи. А потом отправлю их тебе.
      – Хьюберт…
      – До свидания, Дана.
      Она сидела, не отрывая трубку от уха, слушая короткие гудки. Наконец пришла в себя. За окном дул ветер, он гнал облака по небу, срывал листья с деревьев. Она обхватила себя руками, внутри было пусто и холодно.
      Итак, она осталась без работы и может вообще остаться не у дел, если не подготовит материал, за которым сюда приехала, и если ее не возьмут в «Ишьюз». Ее охватила паника, которая почти парализовала ее. Она одеревенела, застыла. Потом усилием воли Дана заставила себя успокоиться и разумно взглянуть на собственное положение.
      С самого начала она ввязалась в азартную игру. Ну и прекрасно! Никто не давал ей никаких гарантий. Новая работа зависела от того, сумеет ли она написать статью, которую они хотели. Да, возможно, она была не до конца честной по отношению к «Олд доминион», но ведь она использовала для работы свой отпуск. Ни один журналист не упустил бы такой шанс. Она не получила ни цента от «Ишьюз» и знала, что не получит, пока не уйдет из «Олд доминион».
      Однако Хьюберту кто-то рассказал, но кто? Кто бы это ни был, он намеренно старался навредить ей. Но почему? Какова цель?
      Месть? Или кто-то думал, что она унизится до того, что ради сохранения работы в «Олд доминион» немедленно уедет из города и не станет писать статью о Янси? Если бы так случилось, ее недоброжелатель остановился бы на этом? Или пошел дальше – и сделал все, чтобы ее не взяли в «Ишьюз»?
      Вида Лу – это имя первым пришло на ум. Определенно, она бы очень хотела, чтобы Дана убралась из города. Шелби Тримейн – еще один, кому она пришлась не по душе: он считал, что она недостаточно хороша для его сына.
      Не могла Дана не вспомнить и о конгрессмене Клейтоне Кроуфорде. Она для него потенциальная угроза. Был еще один человек, о котором ей просто не хотелось думать, – Альберт Рамзи. Этот ни перед чем не остановится, чтобы испортить ее репутацию.
      Последнее имя, вспыхнувшее в мозгу, едва не лишило Дану чувств. Янси. Внезапно она почувствовала себя совершенно беззащитной. Не пытается ли Янси таким путем избавиться от нее? Если так, чего он боится? Не судебного иска и не истории с пропавшими деньгами; он совершенно ясно дал понять, что невиновен в обоих случаях.
      Так почему он принимает в штыки ее вопросы о личной жизни? Не стоит ли у него в шкафу свой скелет? Не ошиблась ли она в нем?
      Ее сердце кричало: нет, это не может быть Янси! Несмотря на его ошибки и грехи – видит Бог, у него их предостаточно! – он не лжец, не обманщик. Она верила, что они друг для друга что-то значат.
      Дура! А вдруг он просто использует ее? Та ночь страсти была обманом, он хотел притвориться, чтобы потом нанести сокрушительный удар. Ну, что было, то было. Так чего же теперь обижаться? Об этом надо было думать раньше, черт побери!
      Слава Богу, то, что она испытывает к Янси, всего лишь страсть! Она не влюбилась в него.
      Пытаясь избавиться от навязчивых мыслей, Дана вернулась к компьютеру. Статья – вот что сейчас для нее самое главное.
      Пальцы Даны застыли на клавиатуре, она почувствовала внезапный укол в сердце, а на глаза навернулись слезы. Единственное, чего ей хотелось, – это уткнуться лицом в стол и разрыдаться. Давным-давно она поклялась держать в узде свои чувства независимо от того, насколько глубоки раны на сердце. Но чаша переполнилась, у нее больше нет сил сопротивляться.
      Если бы только она могла убедиться, что не Янси наябедничал на нее Хьюберту, желая отомстить! Не думал же он, что она бросится из города наутек? Он не такой, она-то знает…
      Телефон снова зазвонил, Дана схватила трубку так быстро, словно от этого зависела ее жизнь.
      – Алло.
      – Привет, подруга.
      – Привет. – Дана улыбнулась. – Куда ты пропала?
      Эйприл хмыкнула.
      – Пасу детей, куда еще-то? А как ты?
      – Не очень. – Секунду Дана колебалась, сказать ли подруге об увольнении, но решила промолчать. Рана слишком свежа и еще саднит.
      – Ты что, ничего не знаешь? Разве ты не видела газету?
      – Наверное, ее еще не принесли. А в чем дело?
      – Общеизвестная чепуха об общеизвестном мужчине, – затараторила Эйприл со скоростью девяносто миль час. – Кто-то пронюхал про исчезнувшие деньги.
      – О Господи!
      – Дело плохо. Там прямо не обвиняют доктора Грейнджера, но это удар ниже пояса.
      – Ты шутишь?
      – Клянусь дочерью, не шучу!
      Дана застонала.
      – Какой кошмар!
      – Слушай, сходи за газетой. Мне надо бежать. Поговорим после.
      – Хорошо. Спасибо.
      Дане не надо было ничего читать. Она знала все, что там написано. Она потерла пульсирующие виски, спрашивая себя, не станет ли Янси винить в этом ее.
      Внезапно Дана рассмеялась.
      Она не доверяла ему, а теперь думала, что он не доверяет ей. И она спала с ним. Боже! Она ведь приехала сюда только для того, чтобы сделать статью о каком-то неизвестном ей докторе.
      Почему все так странно повернулось?
 
      – Я хочу знать, кто раскрыл пасть.
      Вида Лу положила руку на руку Янси, сидевшего рядом с ней. Он сурово посмотрел на нее и отодвинулся. Он видел, как она побледнела, и понял, что тем самым не только смутил ее, но и разозлил.
      Но это его не волновало. Его сейчас вообще волновало только одно: какой ублюдок рассказал газете историю с деньгами.
      Поскольку все началось с Германа Грина и закрутилось вокруг него, Янси позвонил ему, а тот попросил приехать к нему в офис. Очевидно, Герман сразу перезвонил Виде Лу для страховки, а может, она сама проявила инициативу. Так или иначе, он не признавался в доносе.
      – Эй, успокойся, – примирительно проговорил Герман. Его крючковатый нос казался больше обычного. – А то придется везти тебя в больницу с сердечным приступом.
      – Очень остроумно.
      Грин вздохнул.
      – Я знаю, у нас есть проблема, но потеря спокойствия не поможет ее разрешить.
      – Герман прав, – ввернула Вида Лу.
      – Я не теряю спокойствия, я привык к опасности. Кроме того, вам обоим легко давать советы, но это ведь я сижу на электрическом стуле, а не вы.
      Вида Лу поджала ядовито накрашенные губы.
      – Уже не долго осталось, я обещаю. Я думаю, мне известен виновник этой выходки.
      Мужчины повернулись к ней, а Герман решил угадать:
      – Кто-то из репортеров, верно?
      – Только не Дана Бивенс, – уверенно сказал Янси и сразу почувствовал, как Вида Лу напряглась. Глаза полыхнули огнем. «Осторожней, Грейнджер», – приказал он себе.
      – Я бы не утверждал с такой уверенностью, – заметил Грин.
      – Я тоже, – с нажимом произнесла Вида Лу.
      Янси пожал плечами, как он надеялся, довольно равнодушно.
      – Возможно, вы и правы, – уклончиво заметил он, – но я склоняюсь к мысли, что тут не обошлось без этого ублюдка Альберта Рамзи. Его рук дело.
      – Вероятно, – согласился Герман. – Особенно если учесть, что ты двинул ему в физиономию.
      Янси резко поднялся.
      – Не важно, кто проболтался. Мы боялись этого, и это случилось. Теперь надо думать, как исправить положение.
      – Я обо всем позабочусь. – Вида Лу улыбнулась Янси. – У меня ведь всегда получается, не так ли?
      Янси до боли в сердце хотелось раз и навсегда поставить на место эту мерзкую суку. Но он не мог – по многим причинам. Сейчас не время. И пускай Вида Лу сначала доведет до успешного конца проект больницы.
      – Ну что, тебе уже лучше? – спросил Грин.
      Янси впился в него взглядом.
      – Нет, черт возьми, не лучше! Это ты во всем виноват, Герман.
      – Ты сам знаешь, что это абсурд. Я по-прежнему убежден, что деньги взял кто-то из уборщиков, только не могу доказать.
      – А тем временем меня выставили на всеобщее обозрение!
      – Какого черта! Разве я знал, что это просочится в прессу? – раздраженно бросил Герман.
      – Успокойтесь, вы оба, – призвала рассерженных мужчин к порядку Вида Лу. – Неизвестно, как это попало в газету, и здесь словами не поможешь. Кстати, Тед Уилкинс или его жена – любой из них – могли проболтаться. Или, как я уже говорила, это дело рук кого-то из репортеров. С моей точки зрения, это не имеет значения. Мы должны все уладить.
      – Как? – Янси уставился на нее.
      Она улыбнулась, потом снова коснулась его руки, посмотрела в глаза, стараясь заставить его отвести взгляд. Но он не отвел.
      – Позволь мне позаботиться об этом. Наш проект ни за что не утонет. Я доберусь до сути, вот подождите и увидите.
      – Прекрасно! Я еду в клинику.
      – Только не дергайся, слышишь? – бросил Грин ему вслед.
      Янси обернулся.
      – Может, ты перестанешь волноваться обо мне и наконец выяснишь, черт побери, кто стащил деньги?
      Глаза Германа потемнели от гнева. Уж он ответит, как только Янси выйдет за дверь!
      Через десять минут Грейнджер приехал в клинику, прошел в кабинет и посмотрел на плотное расписание. Да, дел невпроворот. А потом ему надо поехать в больницу и прочесть лекцию по оплодотворению для местных жителей.
      Он положил руку на телефон и помедлил. Что такого в этой истории, что так противно воняет? С одной стороны, какая-то вялость Германа Грина. С другой, он смотрел Янси прямо в глаза, когда они говорили о пропавших деньгах. А потом вдруг вышел из себя.
      И что же? Янси тоже рассердился.
      Возможно, проблема не в нем и не в Германе. Возможно, виной всему его собственная горячность. Вероятно, Дана вмешалась и отвлекла его. Но что-то не так. Он чувствовал это нутром.
      Его беспричинное беспокойство частично объяснялось словами Даны – вероятно, есть кто-то, кто хочет погубить его.
      Сняв трубку, доктор Грейнджер быстро набрал номер. У него возникла идея.

      – Руни, мне жаль, но я не могу. Во всяком случае, не сейчас.
      – Почему?
      В его тоне она услышала упрямые хозяйские нотки, и это ее задело.
      – У меня назначена встреча.
      – Разве ты не можешь ее отменить? Я не долго пробуду в городе, только увижусь со своим клиентом и с родителями.
      Сердце Даны подпрыгнуло. Она знала, о каком клиенте идет речь – о Янси.
      – Мы встретимся с тобой в другой раз, обещаю.
      С минуту на том конце провода было тихо, и Дана подумала, что он положил трубку.
      – Ты еще там?
      – Да, – ответил он ледяным тоном.
      Дана постаралась сдержать раздражение.
      – Эй, в чем дело? Ты ведь знаешь, я здесь по работе. – «Особенно теперь, поскольку на самом деле я безработная», – могла бы она добавить.
      – И это все, чем ты занимаешься?
      В нескольких словах, произнесенных им, ничего особенного не было. Но каким тоном они были сказаны! Каждое слово дышало сарказмом.
      – Что ты имеешь в виду? – Теперь Дана и сама не могла избежать саркастических ноток. Она была озадачена. – На что ты намекаешь?
      – Ни на что. Забудь.
      – И не собираюсь. Ты первый начал, так что давай-ка выкладывай.
      В трубке снова стало тихо.
      – Руни, ты начал этот разговор.
      – Хорошо. Ты виделась с Янси Грейнджером?
      – Конечно, – бросила она раздраженно. – Если я готовлю о нем материал, как я могла его не видеть?
      – Я не это имею в виду.
      – Тогда что?
      – Личные отношения.
      Дане показалось, что ее ударили кулаком в живот. У нее перехватило дыхание. Очевидно, этого было достаточно, чтобы самые ужасные опасения Руни подтвердились.
      – Черт возьми, Дана, это самая большая глупость…
      Она старалась взять себя в руки.
      – Кто тебе сказал?
      – Это не имеет значения. Вопрос в другом – правда это или нет. Но я думаю, ответ я уже получил.
      – Ответ один – это не твое дело. – Она до боли стиснула зубы.
      – Хорошо, Дана, иди своей дорогой. Если это правда и ты спишь с ним, значит, ты сошла с ума. Этот мужчина использует женщин, как… – Голос Руни прервался треском на линии. – Подумать только, ты всякий раз вздрагивала, когда я прикасался к тебе! Я…
      – Перестань! Ты уже все сказал. Я беспокоюсь о тебе, Руни. Мы с тобой друзья, и я не хочу терять друга, но я не позволю вмешиваться в мою личную жизнь.
      – Черт возьми, я просил тебя выйти за меня замуж!
      Она слышала боль в его голосе. Ей не хотелось обижать его.
      – Знаю. А я сказала тебе, что не выйду за тебя.
      – Да, сказала.
      – Слушай, давай кончим этот разговор. Хорошо? Позвони мне в следующий раз, когда будешь в городе, и мы встретимся.
      – Ты разозлилась на меня?
      – Немного, но я справлюсь с этим. – Дана попробовала сказать это беззаботно, но не была уверена, что ей удалось.
      – Хорошо, я так и сделаю. До свидания.
      Положив трубку, Дана помассировала живот, все еще чувствуя боль от словесного удара. Откуда Руни узнал, что она спала с Янси? Она не могла поверить, что они обсуждали это.
      Кто еще мог знать? И почему это кого-то занимало? Дана задрожала от безотчетного страха. Она опасалась чего-то худшего.
      Затолкав эти мысли подальше, она вернулась к делам. Она все-таки нашла последнего свидетеля, который был ей нужен, и собиралась поехать к нему, когда позвонил Руни.
      Расстроена она или нет, это не важно. Она не может упустить такую возможность.
 
      «Э, да у тебя есть компаньон, Хемфилл», – подумала Дана, вынимая камеру и делая несколько снимков.
      Она сразу почувствовала, что фотографии этой пары могут оказаться полезными. Скорее всего сработала интуиция. Фотографии не раз сослужили ей хорошую службу в журналистском расследовании.
      Дана положила камеру в сумку и зашагала через улицу. Тучный рыжеволосый мужчина с румяным лицом – это наверняка и есть Томми Джей Хемфилл, человек, с которым она намеревалась встретиться, поскольку он не отошел от двери ни на шаг, продолжая говорить с гостем.
      Дана сосредоточилась на госте Хемфилла, отметив, что он одет не только хорошо, но и дорого: костюм в тонкую полоску, отполированные до блеска ботинки. А какая стильная прическа и ухоженное лицо! Он совсем не похож на человека, с которым мог бы водить дружбу мистер Хемфилл.
      Дана сама не знала, что скажет и как себя поведет. Она полагалась на интуицию. Открыв калитку во внутренний дворик, она едва не наступила на старую облезлую собачонку. Псина подняла глаза и посмотрела на Дану, потом опустила голову и зарылась носом в лапы.
      – Томми Джей Хемфилл? – спросила Дана с улыбкой и протянула руку.
      Казалось, она не только ошеломила, но и ослепила его. Он усмехнулся.
      – Это я.
      – Как дела?
      – Не могу пожаловаться. – Он улыбался все шире, позволяя рассмотреть его рот во всей красе. Она вздрогнула. Неиспорченным был только один передний зуб. Дана с трудом проглотила слюну, ощутив запах гнилых зубов.
      – Меня зовут Дана Бивенс. – Она посмотрела на собеседника Хемфилла и протянула ему руку. – А вы?..
      Он колебался не больше секунды, оценивающе глядя на нее. Было ясно, что ему понравилось увиденное.
      – Клайд Данфорт, – представился он.
      – Вы продаете пылесосы? – спросил Томми, покосившись на нее.
      Она собиралась ответить, когда Клайд Данфорт сказал:
      – Мне пора, Томми. Я свяжусь с тобой.
      – До свидания, мистер Данфорт.
      Они молча наблюдали, как он подошел к машине, потом сел и уехал.
      – Слушайте, если вы продаете…
      – Нет, я ничего не продаю. Я репортер.
      Он мгновенно переменился, подозрительность сменилась неподдельным восхищением.
      – Репортер. Кто бы мог подумать! Может, зайдем в дом? Моей старухи нету.
      – Спасибо, и здесь замечательно.
      – Так чего вы от меня хотите?
      – Вы были на вечеринке. Несколько недель назад. В клубе.
      – Леди, да где я только не бываю! Когда надо убрать, помыть, навести порядок у богатых людей, у которых все вверх дном, лучше меня не сыскать. – Он помолчал. – Ох, ничего не хотел сказать дурного, если вы одна из таких.
      – Поверьте, я не из таких, – успокоила его Дана.
      Он изобразил что-то вроде улыбки.
      – Почему вы спрашиваете о той вечеринке?
      – Вы видели там доктора? Янси Грейнджера?
      Лицо Хемфилла словно затвердело.
      – А зачем вам?
      – Вы сказали, будто он пил в тот вечер. Почему вы так решили?
      – Потому что видел.
      – Откуда вы узнали, что в его бокале спиртное?
      – Бармен смешивал для него напиток.
      Лжец.
      – А как же ваша работа? Откуда у вас время шпионить за гостями?
      Он сжал кулаки и выступил вперед. Дана отошла на шаг.
      – Слушайте, леди, я ведь не раб. Могу и передохнуть, когда захочу. А вообще, какое ваше-то дело?
      – Вы знаете человека по имени Ньютон Андерсона?
      – Нет.
      – И никогда о нем не слышали?
      – Нет. Теперь я, пожалуй, пойду. Моя хозяйка появится с минуты на минуту. Ей не понравится, если она застанет вас тут. Понимаете?
      В его тоне Дана прочла явную угрозу.
      – О, я понимаю. Спасибо за информацию.
      Он ничего не сказал, но Дана чувствовала у себя на спине его взгляд, пока шла к машине. Неприятное ощущение не исчезло, даже когда она вошла в свою комнату в гостинице. Бросив сумочку на кровать, она позвонила Тиму Гаррисону.
      «Пожалуйста, будь на месте», – молилась она, прижимая трубку к уху и наблюдая за игрой солнечного света на потолке.