Дана стояла у окна своей комнаты и смотрела на пелену дождя. Вдалеке сверкнула молния, расколов небо надвое. Дана вздрогнула и отвернулась. Эта гроза не должна быть долгой.
      Она надеялась, что прогноз был верный. Ей и без того тяжело. Сколько раз она смотрела на телефон, не раз, не два, а сто раз! Почему не позвонил Броди Калхаун? Более того, почему не позвонил Янси?
      Не слишком ли она понадеялась на доктора Калхауна? Потирая переносицу, она расхаживала по комнате. Он говорил так уверенно, что сможет повлиять на Янси. Теперь Дана начинала думать, что Броди зря сотрясал воздух. Проклятие.
      Никто не может управлять Янси Грейнджером, подумала она. Он способен взорваться в любой момент, и, вероятно, именно это и произойдет, как только он услышит новость о том, что покупка земли находится под угрозой. Сердце Даны гулко колотилось в груди. Она все еще не до конца верила, что Шелби Тримейн собирается продать собственность кому-то другому.
      Но ведь ей говорили, что Шелби – покровитель университета и всего связанного с ним. Так почему же он изменил свои взгляды? Какая причина могла заставить его?
      Деньги? Власть? Контроль? Возможно, и то, и другое, и третье, думала Дана, но, кажется, во всем перечисленном нет особого смысла для человека масштаба Тримейна. У Шелби гораздо больше денег, чем он может потратить. Или это не так? Или, как у других богатых людей, за мирным, спокойным, респектабельным фасадом что-то скрывается? Может, при громком имени денег не так много?
      Нет. Она отбросила эту мысль: учитывая страсть Шелби к политике, ему нужно много денег. На политической арене их всегда не хватает. Шелби необходимы доллары, много долларов, если он собирается запустить политическую карьеру сына.
      Дана шумно вздохнула. Руни. Она не могла не думать о нем, особенно после сделанного ей предложения. Но она не могла не думать и о Янси Грейнджере.
      Телефонный звонок заставил Дану вздрогнуть. Она ответила после второго гудка, ее сердце заколотилось.
      – Алло.
      – Дана.
      Она нахмурилась.
      – Хьюберт, это вы?
      – Конечно, я. Прошло не так уж много времени с тех пор, как ты слышала мой голос.
      Дана уловила в его тоне не столько раздражение, сколько холодную злость. Она сжала губы. О Господи, еще неприятности! Она села на кровать.
      – Что случилось?
      – Я думал, что ты в отпуске.
      Холодок пробежал по ее спине.
      – Я действительно в отпуске.
      – А звонок конгрессмену Клейтону Кроуфорду? Или это у него звон в ушах?
      Сердце Даны ухнуло вниз.
      – Да, я звонила.
      – Я это знаю, и он чертовски недоволен. А ты ведь, как предполагается, в отпуске.
      – Но…
      – Какого черта ты суешь свой сопливый журналистский нос в дела конгрессмена? Кто дал тебе такие полномочия?
      Но Дана не рассыпалась в прах от его тона, от его слов, хотя сама не понимала, как ей удалось удержаться в целости и сохранности, внутри у нее все дрожало.
      – Вы знаете Альберта Рамзи, не так ли? – спросила она.
      – Что затеял этот ублюдок? – Тон Хьюберта был суровый и нетерпеливый.
      Дана рассказала о заметке в газете, касающейся проблемы конгрессмена и его жены.
      – Ну и что?
      – А то, что в тот же день я столкнулась с Альбертом. Я подумала, что он явился сюда за материалом, и это на меня подействовало, как красная тряпка на быка. Я…
      – Разорви эту чертову красную тяпку и навсегда забудь имя Клейтона Кроуфорда.
      – Хьюберт!
      – Я сказал, Дана.
      – Но в чем дело? Обыкновенный материал о политическом деятеле.
      – Он не просто политический деятель. У него огромная власть наверху. Ты хоть понимаешь это?
      – С каких это пор политический деятель стал священной коровой?
      – С тех пор, как ясказал, – вот с каких!
      «Пропусти мимо ушей, – предостерегла себя Дана. – Пропусти мимо ушей и вперед». Она уже ступила на опасную территорию и теперь балансирует между тем, чтобы сохранить работу в «Олд доминион», и возможностью получить место в «Ишьюз». Если она не проявит осторожности, она останется вообще ни с чем.
      – Вам позвонил конгрессмен?
      – Это не имеет значения. Делай, как тебе сказано.
      У Даны тяжело застучало в правом виске. Хьюберт никогда не говорил с ней в таком тоне, она никогда не слышала, чтобы он впадал в истерику. Значит, конгрессмен или кто-то еще очень круто обошелся с Хьюбертом.
      – Я не хотела доставить вам неприятности.
      – Не сомневаюсь, что не хотела. А теперь полный назад, и немедленно. Я не хочу ссориться с тобой, Дана. Я знаю, какая ты упрямая, это хорошее качество для работы. Но на этот раз вопрос не обсуждается. Забудь о работе и постарайся хорошо отдохнуть. Идет?
      – Да, конечно, Хьюберт.
      – О’кей, скоро увидимся. – И с этими словами он повесил трубку.
      Теперь Дана заметно дрожала, в животе все скрутилось в тугой узел. Но дело не в страхе, а в волнении, охватившем ее. Когда у нее бывала такого рода реакция, она знала, что будет что-то грандиозное.
      Очевидно, у конгрессмена есть что скрывать, помимо семейной тайны. Внезапно ей до безумия захотелось узнать, что именно. Материал об этом человеке может вызвать взрыв. Поскольку она не может расспросить Кроуфорда, она обратится к другому источнику – Янси.
      Так или иначе она вытащит это из него.
 
      – Нет, я не могу сегодня вечером.
      – Почему?
      Янси боролся с желанием наклониться и стукнуться головой о стол. Но голос его оставался спокойным.
      – Если бы ты видела мой стол, Вида Лу, ты бы не спрашивала.
      – Тогда позволь мне приехать и помочь тебе его очистить.
      Янси заставил себя засмеяться.
      – Я даже не знаю, с чего начать.
      – Когда я тебя увижу?
      Он уловил жесткие нотки в ее голосе, хотя она очень усердно старалась скрыть их.
      – Хорошо, на следующей неделе собрание комитета, а после него потолкуем.
      – Я не это имею в виду, и ты знаешь.
      Он сменил тему разговора:
      – Между прочим, ты взяла свои деньги из кассы?
      – Нет, – ответила она резко.
      Он не обратил внимания на тон и продолжил:
      – Тогда возьми. И как можно скорее.
      – О, ради Бога! Какие пустяки! Но если тебе станет легче от этого, можешь их мне вернуть открыто.
      – Открыто?
      – Конечно. Ты не забыл, что у нас будет вечеринка для особо важной персоны в зале заседаний, на которой будет представлена модель больницы?
      – Да, забыл.
      – Вот видишь, как я нужна тебе, – сказала Вида Лу, придавая интимную теплоту своему голосу.
      – Ты всемнам нужна. Ты мозг нашего проекта.
      Она помолчала.
      – У тебя есть кто-то еще, Янси?
      Внезапно ему пришла в голову мысль о Дане Бивенс.
      – Нет, Вида Лу, – солгал он. – Нет.
      – Приятно слышать.
      – Поговорим об этом позже, хорошо?
      Она тихо засмеялась.
      – Мы займемся более приятным делом, чем просто поговорим.
      «Все обошлось, осторожней, Грейнджер, – предупредил он себя, вспомнив о разговоре с Броди. – Не говори того, о чем пожалеешь. Еще будет случай высказаться, но не сейчас».
      Он услышал короткие гудки и бросил трубку на рычаг. Он не мог даже подумать о том, чтобы прикоснуться к ней еще раз. О нет!
      Янси вышел к машине. Через некоторое время он въехал на маленькую стоянку перед гостиницей, в которой поселилась Дана Бивенс. Сумерки сгущались быстро, но он сумел разглядеть деревья, окружающие старый дом, выстроенный в колониальном стиле. Гостиница была похожа на дом, в котором он вырос.
      Янси вышел из машины. Может быть, сейчас, увидев ее, он останется спокойным и равнодушным, будь он проклят! Так или иначе ему придется дать ей интервью, и пусть она уезжает отсюда поскорее.
      Каждый ее день, проведенный в Шарлотсвилле, грозит ему опасностью. Эти две женщины сведут его с ума! Сейчас он предпочел бы иметь дело даже с Видой Лу, которая для него не более чем источник раздражения, а Дана Бивенс – бомба замедленного действия.
      Паркуясь рядом с ее машиной, он понял, что Дана дома. Встретившая Янси в холле миссис Балч направила его в комнату Даны. Он постучал в дверь.
      – Входите, – разрешила она хрипловатым голосом.
      Открывая дверь, он так стиснул челюсти, что ему показалось – он едва ли сможет разомкнуть их когда-нибудь.
      – Вы! – выдохнула Дана.
      Он не понял, действительно ли она сказала это громко, во весь голос, или шепотом. Не это главное, главное – он не мог ответить. Он онемел еще и от другого – увидев ее с растрепанными, непричесанными волосами, с дикими глазами, в шортах и в топике, он почувствовал, как у него загорелась кровь.
      – Что…
      – Что я здесь делаю? Это вы хотите спросить?
      Она облизала нижнюю губу, и та влажно заблестела.
      – Да.
      – Я думал, вы хотели взять у меня интервью. – Он разволновался, как идиот.
      – Да. – Она деланно рассмеялась.
      – Ну?
      – Ну и что?
      – Давайте займемся делом.
      – Каким?
      – Будем говорить.
      Она не двигалась.
      – Руководите, это ваш последний шанс.
      – Но… я не понимаю.
      Он запустил руки себе в волосы.
      – Я тоже, но давайте приступим к делу.

      Проклятие! У нее так дрожали руки, что она не могла застегнуть слаксы. Еще раз посмотрелась в зеркало. Волосы… Даже смешно надеяться, что они в порядке. Они, конечно же, стояли дыбом, как и все в ней.
      Волнение и удивление – вот что она сейчас испытывала. Он так хорош, но это не должно ее интересовать. Однако что можно поделать с собой? Его рубашка обтягивала торс, а ноги казались бесконечными в тугих джинсах.
      Дана вдруг вспомнила, как хорошо было дотронуться до его мускулистых бедер…
      Она выскочила из ванной. Нет, не может она упустить этот шанс, она должна узнать все. Она не собиралась тратить попусту ни единой секунды на нежелательные чувства к этому незнакомому мужчине.
      – Незачем было переодеваться, – заметил он, когда Дана вернулась в комнату.
      От его пристального взгляда она почувствовала себя неуютно. Она знала, о чем он думает: об их первом горячем обжигающем поцелуе. Эта мысль витала в воздухе, дразнила, мучила.
      Но то была счастливая случайность, подобное никогда не повторится, напомнила она себе, чувствуя, как самообладание возвращается к ней.
      И потом, был поцелуй или его не было, нельзя сказать, что она нравится ему больше, чем он ей. А в таком случае ей ничто не мешает получить у него всю информацию, которая ей нужна.
      – В слаксах я лучше себя чувствую, – наконец сказала она сухим, как надеялась, тоном.
      Янси пожал плечами.
      – Пошли.
      Как только они сели в машину, она искоса посмотрела на него и почувствовала, что ее сердце забилось быстрее.
      – Вы хотите поехать в какое-то известное вам место?
      – Да, но если вы…
      – Нет, – сказала она, отворачиваясь. – Везде будет прекрасно.
      Янси быстро взглянул на нее, его губы изогнулись в ухмылке.
      – Вы уверены?
      Она понимала, что он играет с ней, и заставила себя улыбнуться.
      – Наверное, мне следовало добавить «в разумных пределах».
      – Вам надо почаще улыбаться.
      Это неожиданное замечание застигло Дану врасплох.
      – И вам тоже. – Голос ее чуть дрогнул, но она надеялась, что он этого не заметит.
      – Я думаю, наша проблема заключается в несовместимости натур или, напротив… – Он сделал паузу. – В слишком большой совместимости.
      Эти слова он произнес намеренно интимно, и Дана покраснела. Он флиртует с ней? Если так, то зачем? Надеется вывести из равновесия? Наверное, просто развлекается, смущая своим мужским обаянием.
      – Вы фантазер, доктор. У вас игра воображения, – голосом нежным, как шелк, пропела она.
      Он бросил на нее еще один пронизывающий взгляд.
      – Я?
      Она нахмурилась. К черту его вместе с его выдумками! Она почувствовала, как у нее поднимается давление; близость доктора действовала на нервы. Янси Грейнджер изменчивее хамелеона.
      – Я надеюсь, вы любите мексиканскую кухню, – сказал он, нарушая молчание.
      – Одна из самых моих любимых.
      – Отлично. Мой приятель владеет таким местечком. К счастью, там очень тихо, никакого тяжелого рока. Школьники пока не знают про этот ресторан.
      – Значит, ничто не помешает нам провести интервью.
      Янси свернул на стоянку, выключил двигатель и, глядя на нее с насмешливой улыбкой, сказал:
      – Отдохнем, хорошо? Я хочу, чтобы вы насладились едой.
      – Только после того, как закончу интервью, – уточнила Дана, чувствуя неясную тревогу.
      – Договорились, – кивнул он.
      Войдя в ресторан, Дана огляделась.
      В зале было чисто и очень вкусно пахло. Чего не было здесь, так это обещанной тишины. Музыкальный автомат в углу ревел на полную мощность, а многолюдная компания бурно радовалась жизни за составленными вместе столами.
      Она почувствовала, что Янси положил руку ей на спину. От обжигающего огня тела она едва не ахнула. Ей хотелось, чтобы он убрал руку.
      – Похоже, я наврал, – признался он, глядя на нее сверху вниз.
      Дана отстранилась.
      – Здесь довольно шумно.
      – Хотите поехать в другое место?
      – Очень вкусно пахнет.
      Он засмеялся.
      – И я об этом подумал. Давайте поедим и уедем отсюда.
      Они нашли уголок подальше от шумного застолья и сели друг напротив друга. Дана даже не пыталась вынуть блокнот, хорошо понимая, что здесь невозможно разговаривать ни о чем серьезном. Странное дело: она испытала некоторое облегчение и решила получить удовольствие от обеда.
      Янси представил ее своему другу, владельцу заведения, веселому тучному мужчине, подошедшему принять заказ. Через минуту молоденькая официантка принесла выпивку.
      – М-м-м… Как вкусно! – сказала Дана, глотнув красного вина.
      – Наслаждайтесь.
      – Но скучно пить в одиночку, – закинула она удочку.
      Янси не клюнул.
      – Простите, я не пью.
      – Совсем?
      – Да. Мой самый крепкий спиртной напиток – холодный чай.
      Дана вскинула брови.
      – Я думаю, это прекрасное качество для доктора. – Лучше бы ей приберечь эти слова на потом, но они вырвались сами собой.
      Янси Грейнджер пристально посмотрел на Дану и ничего не сказал. Однако она почувствовала внезапную отстраненность, которая сохранилась во время всего обеда и потом, за кофе.
      – Доктор?
      Они оглянулись одновременно и увидели женщину, которая, несмотря на шрам на правой щеке, была хороша собой. Она смотрела на Янси с такой улыбкой и такими глазами, что Дана затаила дыхание.
      Он встал и протянул ей руку.
      – Привет, Сара.
      – Я надеюсь, вы простите меня за вторжение, я прервала ваш разговор. – Ее голос звучал спокойно, таким же был и взгляд, которым она окинула Дану.
      – Не за что извиняться. Я рад тебя видеть, тем более что ты так хорошо выглядишь.
      – Только благодаря вам. – Голос Сары таял от обожания.
      Янси с беспокойством посмотрел на Дану и объяснил:
      – Это Сара Маллинс, моя пациентка. Сара, а это Дана Бивенс.
      – Здравствуйте, – сказала Дана с улыбкой. Ее снедало любопытство.
      Сара тоже улыбнулась, затем снова повернулась к Янси.
      – Я хочу еще раз сказать вам спасибо за то, что вы сделали для меня.
      – Пожалуйста, Сара, не надо.
      – Нет, доктор, я должна. – Ее голос дрогнул. – Меня бы сегодня не было в живых, если бы не ваше великодушие и мастерство.
      Дана заметила, как неловко чувствует себя Янси. Однако, отметила она, он хорошо владеет собой. Сейчас она увидела его с иной стороны. Оказывается, этот многоликий человек способен быть мягким и сострадательным.
      – Как Говард и дети? – поинтересовался Грейнджер.
      Сара кивнула на столик, стоявший слева.
      – Все прекрасно. Мы празднуем день рождения самого младшего.
      – Это здорово. – Янси снова пожал ей руку. – Передавай им привет, а тебя я скоро увижу в своем кабинете. Верно?
      – Спасибо, – повторила женщина и торопливо ушла.
      После ее ухода Дана спросила:
      – Что все это значит?
      – Ничего.
      На лице Даны появилось недоверчивое выражение.
      – Вы ждете, что я поверю? По ее-то поведению и отношению к вам?
      Он бросил на нее раздраженный взгляд.
      – Вы спасли ей жизнь? – настаивала Дана.
      – Пожалуй, да.
      – А что она имела в виду, упоминая о вашем великодушии?
      – Похоже, вы ничего не пропускаете.
      – Я репортер, вы забыли?
      – Да нет, не забыл.
      – Итак?
      – Однажды ночью к ним в дом ворвался бродяга и зверски избил ее. Она была в ужасном состоянии, отбиты все внутренности. А ее муж сидел без работы.
      – Вы не взяли с нее денег?
      – Нет, черт возьми, не взял! Устраивает?
      – Ах, значит, у доктора есть сердце!
      – Откуда вы знаете, что оно есть?
      – Пока не знаю, – сказала Дана, не меняя тона, – но собираюсь выяснить.
      – Давайте уберемся отсюда. К вам или ко мне?
      – Можно ко мне. Гостиная скорее всего свободна.
 
      В комнате повисла напряженная тишина. Они сидели на противоположных концах кушетки с чашками кофе в руках. Как Дана и предполагала, в гостиной никого не оказалось. Вообще, похоже, в доме абсолютно пусто, хотя Дана знала, что миссис Балч у себя, неподалеку от кухни.
      Она поставила чашку и достала блокнот.
      – Ясно, вы уже приготовили оружие и готовы стрелять, – усмехнулся доктор.
      – Простите? – Дана слышала, что он сказал, но наблюдала за тем, как он пьет кофе, не вникая в смысл. Какие у него замечательные руки, руки хирурга – изящные, спокойные и сильные! «Интересно, а остальное тело так же хорошо?» – поймала себя на неожиданной мысли Дана.
      – Не стоит прикидываться, вы слышали, ну так приступайте.
      Он вернулся к своей прежней манере, демонстрирует собственное превосходство, подумала Дана. Она должна понять: его любезные манеры – дело временное, он быстро с ними расстанется. Ничего, она справится и с его гневом, и с его надменностью. Но с чем она не в силах справиться, так это с сексуальной притягательностью, которая так на нее действует.
      – Я соображаю, с чего начать, – призналась она, а потом добавила: – Слушайте, визит к зубному врачу гораздо страшнее.
      Он скривил губы в едва заметной улыбке.
      – Вы уверены?
      Боже, как бы она хотела, чтобы он не улыбался! Его улыбка для нее почти смертельна.
      – Уверена.
      – Я так не думаю.
      – Ну, начнем сначала.
      – Давайте не сначала.
      Дана вспыхнула, но быстро взяла себя в руки.
      – Ну хорошо, предположим, мы уже начали.
      – О’кей. Почему вы сделали такой упор на том, что я не пью? Я уверен, у вас есть причина.
      Его вопрос огорошил ее.
      – Может быть, – она сделала паузу, – я знаю о судебном иске.
      – Что еще вы знаете?
      – О пропавших деньгах.
      Его лицо стало серым. Он посмотрел на нее долгим взглядом, словно пытался решить, простить ли ее за то, что она заговорила о второй проблеме.
      – Ах, так вы подслушивали?
      Она пропустила мимо ушей его сарказм.
      – Я хочу знать, действительно ли вы виновны в первом случае и вовлечены ли во второй.
      – И то и другое не ваше дело.
      Он поднялся на ноги. Внешне он казался спокойным, но Дана знала, что он напряжен до крайности.
      – Что, черт возьми, еще вы знаете? – потребовал он ответа, возвышаясь над ней.
      Она встала, но держалась на приличном расстоянии от доктора.
      – Если вам нечего скрывать, то почему не рассказать о себе?
      – Вы настоящая работяга, леди.
      – Спасибо. Кроме того, я знаю, что вы занимаетесь конгрессменом Кроуфордом.
      Смертельная тишина повисла в комнате. У него на скулах заходили желваки.
      – Я не знаю, черт побери, где вы получили такую информацию, но вам лучше забыть о ней.
      – Вы не можете так себя вести. – Ее глаза сверкали. – Вы должны мне все рассказать!
      – Я не буду рассказывать ничего такого, что могло бы поставить под угрозу мою работу.
      – А почему вы усложняете мою работу? Если в ваших делах нет ничего запретного, почему бы не ответить на мои вопросы?
      – У меня есть предложение получше, – с расстановкой проговорил он, приближаясь к ней. – Почему бы вам не остановиться? Берите-ка ваш блокнот и ручку и уносите свою задницу туда, откуда принесли.
      – Дерьмо! – Дана размахнулась, собираясь влепить ему пощечину, но Грейнджер оказался проворнее.
      Он поймал ее за запястье, притянул к себе и припал к ее губам горячим голодным ртом.
      Кровь закипела. Дана вцепилась в него. Его губы пожирали ее губы, а язык протолкнулся в глубину ее рта. Она почувствовала, как по телу пробежала дрожь. Он застонал, и его губы стали нежнее. Наконец она отступила, совершенно ошеломленная.
      – В следующий раз я не ограничусь поцелуем.
      С этими словами он повернулся и вышел. Дана осталась стоять посреди гостиной. Сердце бешено колотилось, а между бедрами жгло как огнем.

      Время уходило. Часы в голове Даны тикали все громче. Ей надо привести в порядок мысли и изложить на бумаге всю информацию, собранную о докторе Грейнджере, но она продолжала потворствовать себе, как будто ей принадлежало все время мира.
      Возможно, виновата весна. Приятный аромат жимолости проникал через открытые французские окна.
      Дана подошла к окну и долго смотрела, как купается в луже малиновка, трепеща крыльями, потом с меланхоличной улыбкой вернулась к старинному секретеру, служившему ей столом.
      Она села и посмотрела на часы. Десять. Ее пальцы должны нажимать клавиши портативного компьютера, но мысли забиты совершенно другим, и она не способна сосредоточиться. Однако она все же позвонила Вэйду Лэнгли в «Ишьюз» и оставила сообщение с просьбой перезвонить.
      Глядя вдаль, Дана думала, какой сегодня великолепный день и как было бы здорово отправиться в лес на пикник, долгие часы заниматься любовью…
      Во рту пересохло. Дана закашлялась, потом несколько раз глубоко вздохнула. Разум отказывался ей повиноваться. Никогда раньше у нее не возникало подобных мыслей, никогда ей не хотелось близости с мужчиной, хотя она давно научилась скрывать отвращение, чтобы никого не обидеть. Однако Руни заглянул за фасад и увидел, что там.
      А Янси – нет.
      Она знала почему. Независимо от последствий Янси всегда брал то, что хочет. И он сказал, что хочет большего. Не потому ли у нее дрожат ноги? Не потому ли ее с такой силой тянет к нему?
      Нет. Совершенно точно – нет. Она отбросила эту мысль, но память о его горячих губах, прижатых к ее рту, лишала сил. Дана опустилась на край кровати, только сейчас осознав правду. Ей было больно, когда плоть Янси вжималась в ее плоть, она думала: а если бы он оказался внутри ее, и она испытала бы огонь желания, и кульминационный момент?..
      Дана вскочила и выбежала на веранду, потрясенная своими мыслями. Судорожно обхватила себя за плечи. Не хватало только увлечься этим эгоцентричным мужчиной, большим любителем пофлиртовать!
      У них с Янси нет и не может быть ничего общего. Его грубый и эгоистичный характер, дерзость и надменность не подходят ей. Кроме того, у него репутация ловеласа, что тоже опасно.
      Единственное, в чем они похожи, – это амбициозность. Она необходима для достижения профессиональных вершин, он хотел не только достичь их, но и закрепиться там.
      Издалека послышался телефонный звонок. Уверенная, что это Лэнгли, она бросилась в комнату и сняла трубку.
      – Алло.
      – Миссис Бивенс?
      Сначала она не узнала этот мужской голос, потом вспомнила, что уже слышала его раньше, правда, не могла вспомнить, где и когда.
      – Да.
      – Броди Калхаун.
      – Рада вас слышать, доктор. – Она могла бы поспорить, что он хотел узнать, как идет работа у них с Янси.
      Он хмыкнул.
      – Вы, кажется, удивлены?
      – В общем, да.
      – Начнем с того, что я хотел бы знать…
      – Нет, он не дал мне интервью.
      В трубке стало тихо. Дане казалось, она видит, как крутятся шестеренки в мозгу Калхауна.
      – Послушайте, миссис Бивенс…
      – Все в порядке. Я разберусь с доктором Грейнджером. Закончу материал с его помощью или без.
      Броди шумно вздохнул.
      – Иногда мне хочется задушить его. Клянусь, я бы смог.
      Дана деланно рассмеялась.
      – Кажется, большинство людей, которые его знают, испытывают похожее желание.
      – У вас есть еще одна возможность увидеться с доктором Грейнджером, причем скорее, чем вы думаете, – продолжал он приятным голосом. – Сегодня вечером в узком кругу мы показываем больничный проект. Я подумал, что вам было бы интересно посмотреть. Придут члены комитета и те, кто нам помогал.
      – Спасибо, доктор. С удовольствием.
      – До встречи.
      Несмотря на опасения увидеть Виду Лу, а не только Янси Грейнджера, Дана не могла упустить шанс встретиться с членами комитета. Интересно, подумала она, а знает ли кто-нибудь из них, что Шелби Тримейн может изменить свои намерения насчет продажи земли? Она чуть не сказала об этом Янси, но что-то заставило ее промолчать. Дана улыбнулась. А что, встреча может быть полезной.
      Снова зазвонил телефон.
      – Алло.
      – Дана, это ты?
      Вэйд Лэнгли.
      – Да, сэр.
      – Рад тебя слышать. Как продвигаются дела?
      – Есть прогресс, – решила подстраховаться Дана.
      – Звучит довольно обтекаемо.
      Она засмеялась.
      – Я работаю по многим направлениям, но пока не могу соединить их вместе.
      – Ты все еще думаешь, что может получиться взрывной материал?
      – Без сомнения.
      Дана начала объяснять ему, что, похоже, кто-то еще заинтересован в покупке земли, на которую претендует больница, а если так, то это равносильно взрыву бомбы.
      – Я хотела бы проверить, но у меня нет контактов…
      – Не волнуйся. Я сейчас же свяжусь с Тимом Гаррисоном.
      – Это было бы очень кстати, – сказала Дана. – Благодарю за звонок.
 
      Комната гудела. Дана остановилась на пороге и огляделась. Обстановка шикарная: длинный стол красного дерева, стулья с высокими спинками, дорогие картины.
      Она отыскала взглядом мать и похолодела. Вида Лу разговаривала с одним из членов комитета, Лестером Мэйфилдом, таким тоном, будто находилась в зале суда.
      Дана стояла и смотрела на мать, не в силах справиться с бурей нахлынувших чувств. Вида Лу была одета в льняной костюм цвета лаванды, который явно стоил кучу денег. Но Дану удивило не это. На лице матери не было ни одной морщинки, на голове – ни единого седого волоска.
      Никогда ни у кого она не видела такого лица и таких волос, словно накрахмаленных, а потом проглаженных. Дана с трудом удержала истеричный смех, и тут ее глаза встретились с глазами Виды Лу.
      Через секунду мать уже стояла перед ней.
      – Что ты здесь делаешь, черт возьми? – прошипела она, растягивая губы в искусственной улыбке.
      – Я приглашена, – спокойно ответила Дана.
      – Но тебя здесь не примут.
      – Не начинай то, чего не сможешь закончить, Вида Лу.
      Ее лицо исказилось, как от боли.
      – Не советую заводить меня, ты, сучка! Потом не говори, что я тебя не предупреждала.
      Вида Лу отошла, а Дане показалось, что у нее подгибаются колени.
      – Рад вас видеть.
      Дана чуть не подпрыгнула от неожиданности и улыбнулась, глядя в темные глаза Броди Калхауна.
      – А я рада, что пришла.
      – Пойдемте чего-нибудь выпьем, а потом я покажу вам выставку, – предложил он. – И отпущу – знаю, вы хотите смешаться с толпой.
      – Вы не против, если я поснимаю?
      – Я бы огорчился, если бы вы не стали фотографировать.