Эш видел, что Рейн готовится нырнуть. Он хотел подойти к ней, сказать, чтобы она не обижалась, извиниться за собственную резкость, за то, что испортил такой замечательный день, но слова не шли. Как будто губы оказались на замке и кто-то приказал ему молчать. Эшу было тошно обсуждать свое прошлое с любым человеком, а тем более с Рейн: он боялся, что она его не поймет. Найдите такого человека, у которого нет своих тайн – таких моментов из прошлого, которые они хотят навсегда забыть. Он не был исключением. Его прошлое было мрачным и гадким. С Рейн он хотел начать все с чистого листа. Неужели это слишком много?
      Пальцы Рейн вонзились в гладь воды, как два дротика. Здесь нельзя нырять, рассеянно подумал Эш, вокруг этой песчаной банки довольно мелко. Но, конечно же, она, отличный пловец, понимает это сама. Он решил подождать, пока Рейн вынырнет на поверхность, и присоединиться к ней, чтобы все объяснить. И больше никакие серьезные дискуссии не будут омрачать этот день. Он вел себя как дурак, но теперь исправит положение и будет обхаживать Рейн до тех пор, пока вновь не зазвенит ее серебристый смех.
      Он увидел под водой голубое пятно – купальный костюм Рейн. «Ох, негодница, задерживает дыхание и ждет, чтобы я бросился за ней». Эш встал, стряхнул с плавок песок. Сейчас он войдет в воду и выплывет впереди нее. Голубое пятно почему-то не двигалось, и тут Эш увидел, что тело Рейн медленно поворачивается в воде. Ее волосы золотистым веером обрамляли голову, тихо покачиваясь в воде, одна рука была вытянута, словно пыталась куда-то дотянуться.
      У него екнуло сердце. Что-то здесь не так! Она была совершенно неподвижна!
      Эш вошел в воду и бросился к ней. Через несколько секунд он уже тащил ее к отмели. Эш осторожно положил ее на песок, поддерживая рукой голову. О Господи, только не это, в отчаянии подумал он. Нет, нет, только не Рейн!
      Опустившись на колени рядом с ней, он стал делать искусственное дыхание. Его руки дрожали, когда он приложил ладони к мокрой ткани купальника.
      – Раз… два. Раз… два.
      До него долетели крики с берега.
      Элис, Мак и другие гости, очевидно, поняли, что случилось несчастье. Однако Эш не обращал на них никакого внимания, он упорно продолжал считать. Он ощущал безвольное тело Рейн под своими пальцами. Не может быть, чтобы было поздно! Она не должна умереть! Он не допустит этого! Он должен вернуть ее к жизни!
      Палило солнце, а он все трудился. Пот капал с его лица, стекал по рукам и спине. Тихий звук вырвался из уст Рейн, но это всего лишь означало, что в легкие попал воздух.
      Мышцы его отчаянно болели, но он не останавливался! «Считай, черт тебя побери, считай!» – приказывал он себе. Если бы не его глупое упрямство, Рейн сейчас была бы жива и здорова, нормально бы дышала, а не лежала здесь без сознания.
      Он продолжал механически считать. Слезы навернулись ему на глаза. Неужели поздно? И вдруг он осознал, что, если Рейн не выживет, его жизнь тоже будет кончена. Встреча с ней стала поворотным пунктом в его жизни. С ее появлением жизнь обрела для него ценность и смысл. Она не может умереть! Не должна!
      Он упрямо продолжал делать искусственное дыхание и считать. А что, если его ноющие мышцы откажут? Это привело его в ужас. Что, если он не сможет больше продолжать? Казалось, прошли целые годы с той минуты, как он вытащил Рейн из воды.
      И вдруг он почувствовал, что тело шевельнулась под его руками. Он не поверил себе и все так же монотонно продолжал считать. Затем это повторилось. Чуть-чуть приподнялась спина. Рейн начинала дышать. Эш приспособился к ритму ее слабого, поверхностного дыхания, однако усилий не ослабил. Дыхание сделалось заметнее и глубже, и наконец, спустя тысячу лет, он убрал руки и стал наблюдать за тем, как Рейн дышит самостоятельно.
      – Рейн! Рейн! – Эти слова вырвались из его уст как стон, как крик о помощи.
      Рейн шевельнула губами, открыла глаза и встретилась с его взглядом.
      – Все хорошо, милая, – проговорил Эш. – Я с тобой. Все будет хорошо. Ты только дыши.
      – Эш?
      – Да, это я. Отдыхай, – прошептал он, прижал к себе ее безвольное тело и разрыдался от счастья.
 
      Снова открыв глаза, она обнаружила, что находится в незнакомом помещении. Рейн зажмурилась и попыталась вспомнить, что произошло и каким образом она оказалась здесь. Шторы тихонько колыхались от ветерка. Впервые за долгое время она спала сладко и крепко, словно новорожденный младенец. Ей с трудом удалось оторвать голову от подушки. Казалось, что тело ее лишено костей, а все внутренности рассыпались на миллион частиц.
      Внезапно до нее долетел какой-то звук. Она повернула голову и поморщилась от боли.
      Мягкий свет лампы в углу комнаты освещал неподвижную фигуру Эша, сидевшего рядом с ее кроватью. Она увидела его напряженное, бледное лицо и тут же во всех подробностях вспомнила, что с ней произошло.
      – Эш?
      – Ах, Рейн, – прошептал Эш, беря ее руку и поднося к губам. – Слава Богу, ты наконец проснулась.
      – Эш, я, кажется, ушибла голову.
      – Я знаю, любовь моя, но теперь все в порядке.
      Она улыбнулась.
      – Как странно, что ты говоришь «любовь моя»…
      Слова полились из него потоком, словно он боялся, что его перебьют.
      – Прости меня за то, что я не поплыл к берегу одновременно с тобой. Прости меня за многие вещи… за то, что не сразу понял, что с тобой случилась беда, за то, что сердился и капризничал.
      Он наклонился к Рейн, на его лице было написано страдание. Ее губы находились совсем рядом с его губами, и ему мучительно хотелось их поцеловать, однако он сдержался. Его удерживал страх. Страх отказа. И этот страх парализовал его.
      – Эш, не надо, – прошептала Рейн, видя отчаяние и боль на его лице. Это было так необычно для него, всегда высокомерного и уверенного в себе. И ей захотелось снять эту боль, успокоить его. – Со мной все в порядке. Ну, немножко болит. Это был всего лишь несчастный случай, и только.
      Он устало провел рукой по голове.
      – Мы оба знаем, что это не так, но оставим пока все как есть.
      Рейн окинула взглядом комнату.
      – Где я? – поколебавшись, спросила она.
      – На моем ранчо.
      – Правда?
      Он ласково улыбнулся, радуясь тому, что ее лицо приобретает здоровый цвет.
      – Да.
      – Но как… – Она облизала пересохшие губы. – Я не понимаю.
      Он нахмурился.
      – Это долгая история. Мы поговорим об этом позже, – уклончиво ответил он.
      – Сколько времени я спала?
      – Долго. – Он посмотрел на часы. – Сейчас одиннадцатый час.
      – Так поздно? – Рейн была ошеломлена.
      – Так поздно. Но сон – это лучшее лекарство для тебя. А сейчас я приготовлю тебе что-нибудь поесть.
      Рейн сделала гримасу.
      – Я не голодна.
      – Ты голодна. – Он заговорщицки улыбнулся. – Ты поймешь это, когда попробуешь рисовый суп с курицей, который я приготовил специально для тебя. – Он осторожно убрал завиток волос ей за ухо.
      От этого прикосновения щеки Рейн залил румянец.
      – Что, если я принесу тебе немного супа?
      – Ну ладно, если ты настаиваешь.
      – Я настаиваю. Я вернусь очень скоро.
      Он вскочил с кресла и направился к двери. Но вдруг остановился и с улыбкой, от которой у нее сильно забилось сердце, чуть хрипло произнес:
      – Я скоро вернусь.
      И в этот момент ее осенило. Она любит его. Где-то между Тайлером и Голубым озером, между темнотой и зарей она отдала свое сердце Эшу Эллиоту.
      Рейн не знала, сколько времени она провела без сознания. Очнувшись, она обнаружила, что очень слаба и едва может пошевелить рукой, но голова не болела и ясность мысли вернулась к ней. И теперь она пыталась понять, как случилось, что она его полюбила. Она не была к этому готова. Впрочем, ничто на свете не может к этому подготовить. Чувство было таким неожиданным, таким бурным, таким радостным, оно переливалось внутри ее, словно подогретое крепкое вино. Любовь… Боже милостивый! Как могла она полюбить человека, которого совсем не знала?
      На этот вопрос ответа не было, и тем не менее она знала, что любит его. Но вместе с этой мыслью появилось понимание, что эта любовь ее погубит. Она влюбилась в человека, для которого летать было так же естественно, как дышать, и который отличался от нее во всех отношениях, как отличаются небо и земля.
      Все было против них – и ничто за них. Они принадлежали к разным мирам. Их профессии, их образ жизни – у них не было общих точек соприкосновения, а главное – они преследовали разные цели в жизни. Замужество у нее ассоциировалось с надежностью и стабильностью и уж, разумеется, не с вечными спорами и постоянным страхом.
      Для Эша, наоборот, жизнь представляла собой бесконечно длинную развлекательную прогулку, которая в один роковой день завершится, когда счастье ему изменит.
      О да, она знала, что он хочет ее. Об этом свидетельствовало каждое его движение, каждое прикосновение. Но в конце концов он возьмет ее, использует, и она окажется всего лишь еще одной любовницей в череде многих, и очень скоро из-за того, что она любит его, он пресытится их близостью и бросит ее. И это станет для нее катастрофой. Разве он не говорил ей с самого начала, что у него иммунитет к любви и браку?
      И тем не менее, несмотря на эти здравые мысли, Рейн ни за что не могла бы с ним расстаться.
 
      Эш пытался налить горячий суп в тарелки и не сразу понял, что у него трясутся руки. Неожиданно горячая жидкость выплеснулась ему на руку.
      – Проклятие! – пробормотал он, с трудом удержав тарелку в руках.
      Вытерев лужу, он прислонился к шкафу, достал из кармана рубашки сигарету и закурил, снова отметив, что руки у него дрожат.
      Он знал, что это запоздалая реакция на страх, который он испытал, когда Рейн едва не утонула. Он никак не мог этого забыть, не мог отделаться от подробностей, которые то и дело проплывали перед его внутренним взором.
      …После того как Рейн пришла в себя и пробормотала несколько слов, глаза ее закрылись, и она снова ушла от него! Однако грудь ее теперь ритмично вздымалась. Затем откуда-то сзади из воды вылез Мак, мокрая одежда облепила его тело.
      – Что произошло? – спросил он, хватая ртом воздух.
      – Рейн неудачно нырнула. Там мелко, и она, похоже, ударилась головой!
      – Боже милостивый! – Мак с побелевшим от испуга лицом опустился на колени.
      – Сейчас ей лучше, – успокоил его Эш. – Она уже дышит. Но ей нужны теплые одеяла и, наверное, какие-то лекарства. – Он посмотрел вдаль. – Ближе всего местечко Нельсон. Гони туда побыстрее, Мак, и попробуй найти лодку или что-нибудь в этом роде, чтобы доставить Рейн на берег. Мы не можем рисковать и снова погружать ее в холодную воду. Добудь одеяла и горячий кофе в термосе, если сможешь. Позвони доктору Крейну и скажи, чтобы он ждал нас на моем ранчо.
      Путешествие до ранчо было медленным и мучительным. Эш морщился, когда колеса машины попадали в какую-нибудь рытвину на дороге, и больше всего на свете боялся причинить Рейн боль. Однако она мирно спала на заднем сиденье.
      Въехав на подъездную дорожку, они увидели впереди машину доктора.
      Они сидели в солнечной кухне – Мак, Элис, дети и сам Эш, – пока доктор осматривал Рейн.
      – Рейн поправится, дядя Эш? – испуганно спросил Джош.
      Эш взъерошил мальчугану волосы.
      – Конечно, – уверенно ответил он.
      К счастью, так и случилось. Доктор Крейн вышел из спальни с улыбкой на лице.
      – С ней все в порядке, – торопливо заверил он присутствующих. – Ваши заботы не пропали даром. Она может очнуться уже через час-другой. У нее небольшая шишка на голове, только и всего, но она может вызвать боль. – Он покачал головой. – Ей повезло, должен сказать.
      Видя, что Рейн не просыпается, Мак забрал семью и уехал. Эш подвинул кресло к кровати и долго сидел, боясь пошевелиться, испытывая чувство вины и раскаяния.
      Бой часов в кабинете вывел его из глубокой задумчивости. Он чертыхнулся и затушил сигарету, подумав, что Рейн, наверное, недоумевает, куда он запропастился.
      Он бросился к спальне, толкнул дверь – и увидел, что она опять заснула. Он бесшумно прошел по ковру и поставил поднос с супом, крекерами и булочками на столик возле кровати.
      Внезапно Рейн открыла глаза и посмотрела на него странным взглядом.
      – Рейн? – испуганно спросил Эш, и она увидела тревогу в его глазах. – Тебе плохо?
      – Нет. – По непонятной причине она выговорила это слово более резко, чем следовало.
      Теперь на лице его читался вопрос.
      – В таком случае что произошло?
      Рейн отвернулась, чувствуя, что краска заливает ее щеки. Ведь она смотрела на него так, словно впервые увидела.
      – Я… просто думала о том, что мне нужно вернуться в Тайлер, к Тодду… и Хизер.
      Лицо Эша вытянулось.
      Рейн не могла смотреть ему в глаза. Молчание затягивалось.
      – Ты отвезешь меня?
      – Нет, – решительно ответил он. – Я собираюсь держать тебя здесь, пока ты не выздоровеешь.
      Ее румянец стал еще гуще.
      – Ты, конечно, шутишь?
      – Вот, поешь, – проговорил он, меняя тему разговора. Сев на кровать, протянул ей тарелку с супом.
      Она покачала головой.
      – Не надо… Я не хочу.
      – Ты должна поесть. Должна, понимаешь?
      Рейн повиновалась и потянулась за ложкой, досадуя на то, что рука ее дрожит. Она вдохнула аппетитный аромат супа и попробовала его на вкус. Изумительно вкусно, просто слюнки текут!
      – Спасибо, – улыбнулась она, опустошив тарелку. – Я начинаю приходить в себя.
      – Отлично. – Он взял из рук Рейн тарелку и поставил ее на поднос. – А сейчас… сейчас нам надо решить, что мы собираемся делать завтра.
      Она ответила не задумываясь:
      – Я настаиваю, чтобы ты отвез меня в Тайлер!
      Он посмотрел на нее с непроницаемым выражением на лице.
      – А если я скажу, что хочу, чтобы ты осталась, хочу поухаживать за тобой, хочу сделать так, чтобы твои глаза перестали выглядеть усталыми? – Голос его звучал завораживающе.
      Несколько секунд Рейн молча боролась с собой.
      – А как же Тодд? – Она уже капитулировала, но не хотела признаться в этом даже себе.
      – Тодд и Хизер чувствуют себя хорошо. Я звонил, справлялся об их здоровье, зная, что ты будешь беспокоиться, и сказал Хизер, что ты появишься в Тайлере не раньше чем через два дня.
      – Ты не говорил ей о том, что со мной произошло?
      – Разумеется, нет, – мягко ответил Эш. – Я просто сказал, что ты хочешь пару дней отдохнуть, чтобы восстановить силы.
      – И что… что ответила Хизер? – неуверенно спросила Рейн.
      В глазах Эша заиграли веселые огоньки.
      – Она пожелала нам хорошо провести время.
      Рейн почувствовала неловкость. Она не привыкла, чтобы ей диктовали, что она должна делать, но пока была бессильна что-либо изменить.
      – После всех волнений, которые я доставила твоим друзьям, ты уверен, что еще хочешь со мной возиться?
      – Замолчи! Чтобы я больше не слышал от тебя таких слов! – Его голос дрожал. – Подумай сама, что такое пикник по сравнению с жизнью?
      – А я даже не сказала тебе спасибо за то, что ты меня спас.
      Рейн откинулась на подушку и закрыла глаза. Для разнообразия очень даже неплохо позволить кому-то заботиться о тебе. Она просто раньше не сознавала, что дьявольски устала решать в одиночестве все возникающие проблемы. И хотя Рейн понимала, что это лишь иллюзия счастья, она знала, что потом будет смаковать эти часы, вспоминать каждый миг, проведенный в этом раю. Ведь скоро все закончится, и она опять останется одна.
      Эш улыбнулся и встал.
      Она снова отметила кошачью грацию его движений, которая была такой же неотъемлемой его частью, как волосы или кожа.
      – Некоторое время мне казалось, что дела совсем плохи. Я думал, ты вообще не откроешь глаза.
      Еще раньше он решил, что лучше вообще не говорить об искусственном дыхании и докторе, и Мак с ним тогда согласился. Лучше Рейн не знать, что жизнь ее висела на волоске.
      Эшу страшно не хотелось покидать Рейн. Он провел пальцем по ее щеке.
      – Я должен уйти, чтобы ты еще поспала.
      Она кивнула, хотя ей хотелось, чтобы он остался, хотелось ощущать прикосновение его рук, как бы она ни пыталась это отрицать.
      Он помешкал несколько секунд, понимая, чего она хочет. Однако нельзя спешить. Время еще есть.
      – Завтра я покажу тебе ранчо, и мы устроим наш пикник.
      Она улыбнулась и проводила его взглядом, когда он шел к выходу. Затем дверь тихонько закрылась.
 
      Рейн проснулась с ощущением физического дискомфорта. Она бодро поднялась с постели и направилась в ванную комнату. Приняв теплый душ, она не спеша натянула на себя джинсы, блузку и жакет, которые висели на спинке стула возле ее кровати. Зашнуровав тапочки, она наложила макияж, расчесала и взбила волосы и закрепила их на макушке. У Рейн слегка побаливала голова, но она решила не обращать внимания на такие пустяки и просто радоваться жизни. Она жива, и рядом с ней Эш – что еще надо для того, чтобы чувствовать себя счастливой? Она решила больше не возвращаться к тому разговору, который послужил причиной несчастного случая с ней. Сейчас она думала о предстоящем дне, приказав себе хоть на один день забыть обо всех проблемах и наслаждаться отдыхом. И присутствием Эша Эллиота, конечно.
      Рейн спустилась вниз, полагая, что в шесть утра окажется в кухне одна, однако, к ее удивлению, по дому разносился аромат поджаренного бекона. Эш сидел на веранде и пил кофе. Она открыла застекленную дверь, и в лицо ей подул прохладный ветерок.
      – Доброе утро, – поздоровался Эш и подвинул ей стул. – Как ты себя чувствуешь?
      – Чудесно, – весело сказала Рейн. – Хотя должна признать, что пробежать милю не смогла бы.
      Она села напротив него. Угрожающе сдвинув брови, Эш прорычал:
      – В следующий раз, когда ты опять решишь поиграть в русалку и до смерти меня напугаешь, я тебя побью.
      Она засмеялась и покраснела.
      – Обещаю быть хорошей! – пообещала она. – Но доктор сказал, что я вполне здорова, и ты это знаешь.
      – Я хочу быть уверен в том, что ты готова к нашему пикнику. – Он налил ей кофе из кофейника, стоявшего на плетеной тележке рядом со столом.
      – Когда мы отправляемся? – спросила она, кивком поблагодарив его за кофе.
      Эта ее детская готовность вызвала у него улыбку.
      – Как только ты выпьешь кофе и я соберу для нас еду.
      – Не бери меня в расчет – в смысле еды, – предупредила Рейн. – Я вполне сыта тем вкусным супом, который ты приготовил.
      – Ну это мы еще посмотрим, – прищурился Эш. Она никогда еще не выглядела столь привлекательной, подумал он. Даже тени под глазами не портили ее красоту. Собранные кверху волосы придавали ей аристократизм и одновременно подчеркивали ее изящество и хрупкость. С каким наслаждением он занялся бы сейчас с ней любовью!
      Рейн показалось, что воздух наполнился электричеством и между ними проскакивают искры. Она оцепенела, не в силах ни шевельнуться, ни вздохнуть.
      Эш откашлялся, разряжая обстановку.
      – Я, пожалуй, пойду принесу завтрак, пока все не остыло, – хрипло пробормотал он и вышел.
      И только теперь Рейн смогла наконец вздохнуть и оглядеться вокруг. Было великолепное летнее утро, ярко светило солнце, природа купалась в его волшебных лучах. На деревьях пели птицы, перед домом расстилался веселый пестрый ковер из полевых цветов. Вдали, возле загона, бродили лошади, чуть левее виднелся ангар с маленьким самолетом.
      И внезапно ее радостное волнение погасло, ей снова пришла в голову мысль, что она не должна была оставаться здесь и притворяться, будто все хорошо и, поскольку она его любит, все образуется. «Дурочка! Ничего не изменилось. Он всегда будет повенчан с загробным миром, а не с тобой».
      – О чем ты думаешь? – Эш поставил на стол тарелку с горячим беконом и сел на стул.
      Рейн потрясла головой и зажмурилась, чтобы отвлечься от печальных мыслей.
      – Я думала о том, что здесь очень красиво, – проговорила она, глядя на то, как Эш ест.
      Отложив вилку, он посмотрел вдаль посветлевшим взглядом.
      – Мне всегда кажется, что я попадаю в рай, когда приезжаю сюда.
      – Но все же этого мало, чтобы все бросить? – выпалила она, не успев подумать.
      Эш резко повернулся, под глазом у него задергался нерв.
      – Что – бросить?
      «Зачем ты притворяешься?» – хотелось ей крикнуть, но она сдержалась и вместо этого сказала:
      – Полеты.
      Выражение лица Эша сразу изменилось – словно легкое облачко набежало на солнце. Он взял сигарету, затянулся и посмотрел на Рейн сквозь голубой дымок.
      – Я не могу, – развел он руками.
      Дрожь пронзила Рейн, когда она услышала эти слова. Они полоснули ее как ножом.
      – Почему? – Она уже не могла остановиться.
      Их взгляды скрестились. Эш первым отвел глаза.
      – Ты уже знаешь ответ, – с несчастным видом вздохнул он, понимая, что своими словами разрывает тоненькую нить, которая их связывает.
      – Пожалуйста, скажи мне.
      – Просто я так устроен, – произнес он по слогам.
      Рейн продолжала наступать.
      – Но ты мог бы все изменить! Ты мог бы жить на ферме, целиком посвятив себя хозяйству.
      – Я этого не хочу. Пойми, я не фермер. Я летчик. Ничто другое меня просто не интересует.
      Она коснулась его руки.
      – Даже зная, что ты можешь погибнуть?
      Ну почему она наказывает себя таким образом? Тем более сейчас. О Господи, особенно сейчас.
      Эш сжал ее руку и пристально посмотрел ей в глаза.
      – Знаешь, я уже выдерживал такие баталии в прошлом, и не раз.
      Рейн отдернула руку и отвела завиток волос с лица.
      – Со своей… женой?
      Он помрачнел.
      – Да. Ее не радовало ничто из того, что я делал.
      Если бы только это было возможно, Рейн побледнела бы еще сильнее.
      – Я очень сожалею, – прошептала она.
      – Рейн, – прерывающимся голосом заговорил он, – ты не должна ни о чем сожалеть. Поверь мне, я понимаю, почему ты так переживаешь, но я… – Он замолчал и вскочил из-за стола. – Ах черт, я не знаю, как тебе объяснить!
      И вдруг Рейн показалось, что еще немного, и она поймет, какие силы заставляют Эша заниматься именно этим делом, постоянно рискуя жизнью. Может быть, если она действительно поймет, то сможет одолеть свой страх, который сжигает ее изнутри?
      – Ты хочешь быть в своем деле первым? – тихо спросила она. – Хочешь достичь совершенства? – Она пыталась нащупать тропинку, которая приведет ее к истине.
      Эш принял ее попытку уладить дело миром, и хотя в глазах его сквозила настороженность, в голосе не было озлобления.
      – Всегда кто-нибудь будет лучше, чем я, – пожал он плечами.
      – Но ведь ты о самолетах знаешь больше, чем кто-либо другой, – возразила Рейн.
      Эш не ожидал, что она захочет хотя бы попытаться его понять. Он догадывался, как трудно ей было преодолеть себя, и, чтобы ее не расстраивать, вынужден был пойти на компромисс.
      – Что касается устройства самолета – да. Но того, что заставляет одного человека летать, а другого – бояться высоты, я не знаю.