По-прежнему ярко сверкали люстры парламентского центра. Глеб, размахивая руками, рассуждал о ком-то, Лизавете неизвестном:

— Он очень, очень осторожный политик. Он отмерит не семь, а тридцать семь раз… — Глеб в красках расписывал чью-то политическую мудрость. Чью — Лизавета не знала. Она слишком глубоко нырнула в воспоминания. Как давно это было! И как недавно! Меньше месяца прошло…

Савва поправился и даже выдал в эфир свой спецрепортаж о телохранителях и частных детективных агентствах. Упомянул и о пожаре в школе телохранителей, но вскользь. Мол, пожар не заурядный — погибшие, умершие… Темные дела творятся вокруг таких структур.

Втроем на тайном совещании они решили, что пока не станут доставать все козыри — они действительно многого не знают. Не знают, например, кому выгоден скандал со школой двойников. А ведь это первый вопрос, который со времен Древнего Рима задают себе и другим прокуроры, судьи и журналисты: кому выгодно? Пока нет ответа, шуметь бессмысленно, потому что некого разоблачать.

Саша Маневич, у которого отобрали его любимую ненависть, взлелеянную им возможность ткнуть пальцем в лицо обидчика, не хотел ждать у моря погоды. Он распечатал портреты всех, кто так или иначе был замешан в дело, — Андрея Викторовича, депутатов Зотова и Поливанова, психологов Кокошкина и Целуева. Он упросил своих друзей-милиционеров составить фоторобот Георгия — его изображения у Саши на пленке не было, телекамера ни разу не запечатлела человека со шрамом. Маневич таскал все фотографии с собой, листал все альбомы с оперативными фотоснимками, показывал изображения знакомым операм и милицейским начальникам, журналистам и следователям прокуратуры. Но — никаких концов, ни одного хвостика, за который можно было бы уцепиться и вновь начать разматывать клубок. Правда, дворничиха, работающая в том доме, в подвале которого нашли тело Леночки Кац, увидев фотографию Целуева, сурово кивнула: «Да, это он снимал подвал под склад». Но все равно это был только один кусочек мозаики…

Журналистское расследование застопорилось.

Впрочем, времени скучать не было. Стремительно надвигались президентские выборы. Больше десятка кандидатов. И — главный претендент. Возможно, все решится сразу. А может, будет и второй тур. Потом жизнь тоже не кончится. Отставки, старые министры и новые фавориты, доклады в Думе, новые министры и старые фавориты. Все будет…

Конечно, Лизавета не забывала о школе двойников. Помощники и телохранители кандидатов в президенты мелькали на телеэкранах вместе со своими патронами. И каждый раз она мысленным взором видела другие, похожие на них лица, лица тех, кого снял Савва в школе телохранителей-двойников. Как же тут забудешь!

…Глеб, закончив историю про неведомого осторожного политика, без паузы перескочил на другую тему и заговорил об охране. Вспомнив декабрьский скандал с аккредитациями, он стал рассказывать о новой системе обеспечения безопасности в Кремле.

— Профи, настоящие профи. Специалисты новой формации. Не сравнить с тем, что было! — Глеб упивался словечком «профессионал» так же, как и незабвенный Георгий!

«Интересно, где он сейчас, Фельдмаршал со шрамом?» Лизавета усмехнулась краешком губ и посмотрела на часы. Два ночи.

— Извини, пойду посмотрю, где мои мальчики. — Лизавета кивнула Глебу и выскользнула из буфета.

На лестнице она нос к носу столкнулась с одним из самых эксцентричных кандидатов избирательной кампании — человеком по фамилии Убожко. Рядом переступала туфельками на гигантских каблуках его супруга. Холеные и душистые, они шли вниз, взявшись за руки. Хриплый голос, искаженный висящим на углу репродуктором, пролаял: «Одна десятая процента пришедших на избирательный участки россиян отдала свои голоса председателю Социальной партии…»

В холле на втором этаже Лизавета заметила Савву. Он стоял, отставив ножку вбок, и грациозно держал микрофон возле розовых губ парламентария. По отрешенному лицу опытного Ромуальда Зорина поняла, что интервью затянулось, кассета вот-вот кончится и бригада через минуту-другую освободится. Поэтому Лизавета забилась в уголок, так, чтобы видеть своих, и принялась ждать, а заодно разглядывала публику.

Подсчет голосов, отданных за того или иного кандидата в президенты, собрал колоссальное количество народа. Больше всего было журналистов — и иностранных, и провинциальных. Лизавета заметила даже паренька из газеты «Вечерняя Рязань», так, по крайней мере, утверждала висевшая на его груди аккредитационная карточка. И вообще, в ночь с 26-е на 27-е марта Федеральный парламентский центр более чем когда-либо походил на Ноев ковчег. Причем каждой твари в нем было не по паре, а гораздо больше.

Вот идет человек в тюрбане — наверное, наблюдатель из Пакистана, явный сикх, борец за независимый Холистан. А вот дама в твидовом костюме, с вытянутым лошадиным лицом — посланница британской демократии. Она беседует с небритым курнофеем в косоворотке. Казалось, этот дядечка еще вчера возился с компостной кучей, а вот сегодня наблюдает за ходом выборов. На самом деле так удачно маскировался один из лучших российских юристов, знаток государства и права.

Лизавета вздрогнула — ей почудилось, что за спиной курнофея мелькнули рыжие пышные усы, совершенно китченеровские усы! Только так не бывает. Точнее, бывает исключительно в боевиках — вместе бежали из тюрьмы, отстреливались от злых парней, прыгая с крыши на крышу, а следующая встреча — в совершенном бомонде, среди политиков и финансистов, и услужливые официанты разносят шампанское.

Однако это действительно был Георгий. Он тоже заметил Лизавету и помахал ей рукой:

— Привет. Вот и встретились!

Он ничуть не изменился, спокойный, добродушный, даже одет был почти так же, как тогда. Фантастическое пальто, разумеется, отсутствовало, но черные брюки, черная рубашка, белая легкая и просторная куртка — в целом без перемен.

— Ты как сюда попал? — Лизавета попыталась разглядеть его аккредитацию.

Георгий перевернул картонку с фотографией и даже услужливо придвинулся поближе.

— Охрана. Только вот что, у нас мало времени, поэтому…

Лизавета нервно хихикнула. Тогда, в доме без окон и дверей, он тоже с завидным постоянством повторял, что у них мало времени. А на их шутки и оскорбления не реагировал.

— …У нас действительно мало времени. Я обещал, что дам информацию. Тогда, в субботу, после успешного бегства. Вот… — Он достал из внутреннего кармана куртки пластиковую папочку размером с тетрадный лист. — Здесь кое-какие сведения о нашем знакомом, Андрее Викторовиче.

Лизавета пролистала бумаги — ксерокопии, личный листок по учету кадров или что-то в этом роде, в углу фотография. Действительно, директор школы телохранителей… Десятое управление… Капитан… Москва… Здание Верховного Совета… Служба безопасности правительства… Майор… Откомандирован для выполнения специального задания… Дата — август 1999-го… Из командировки не вернулся… Пропал без вести… Лизавета с трудом оторвала глаза от бумаги и вопросительно посмотрела на Георгия.

— Это, конечно, не все, но на первый раз хватит. Так что финал у твоего репортажа будет…

Лизавета спрятала бумаги в коричневую сумку-ранец, повернулась, чтобы спросить, каким образом эти бумаги попали к Георгию, но он не позволил ей и рта раскрыть:

— Кстати, если у тебя есть возможность, задержись числа до тридцатого, будет интересно. И еще. Видишь вон того человека, возле вашей бригады? Он раньше работал на НТВ, сейчас в предвыборном штабе исполняющего обязанности. Возьми у него интервью. Если получится, должно пригодиться!

Рассмотрев указанного ей мужчину, Лизавета повернулась к Георгию, чтобы задать вопрос насчет послужного списка телохранителя, но… спрашивать было некого. Рядом — пустое место, даже воздух не шевельнулся. Фокус в стиле Дэвида Копперфильда! Лизавета прищурилась и увидела, как в другом конце зала мелькнули белая куртка и рыжие пушистые усы.

Она заглянула в сумочку. Может, и документы испарились? Нет, все на месте. Материала теперь действительно хватает, и в конце репортажа можно будет поставить точку, а не многоточие.

Лизавета тряхнула рыжими кудрями и с улыбкой подошла к своим. Савва прощался с лидером парламентской фракции. Человек с НТВ, на которого указал Георгий, стоял совсем рядом.

— Здравствуйте, мы представляем Петербургское телевидение. — Лизавета на миг сделала серьезное лицо, но потом улыбнулась еще слаще — ведь мухи летят на мед, а не на уксус. — Я знаю, что вы работаете в предвыборном штабе исполняющего обязанности президента. Не согласитесь ли ответить на несколько вопросов?

Трудно отказать рыжекудрой сирене. Если ты, конечно, не залил глаза и уши воском…

Интервью у Елизаветы получилось. Репортаж о школе двойников они сделали вместе с Маневичем. И точку поставили с наслаждением. После слов «продолжение следует»…

«Здравствуйте! В эфире — „Петербургские новости“. Сегодня у нас в программе…»

Лизавета вздохнула и, пока шел анонс, еще раз просмотрела текст комментария. Сегодня у них продолжение спецрепортажа про «Школу двойников»… К нему она решила пристегнуть данные старого социологического опроса. Ей почему-то показалось, что именно этот опрос может объяснить многое. Не впрямую, а косвенно.

"Итак, это была вторая часть нашего специального репортажа о школе двойников, а сейчас я хочу напомнить о социологическом опросе, проведенном фирмой «Экополис» ровно четыре года назад.

Тема исследования звучала так: «Какими качествами должен обладать идеальный в представлении россиян политический лидер?» Социологи опросили полторы тысячи граждан России и на основе их ответов еще тогда, в 1996 году, составили портрет «того, кто нам нужен».

Это мужчина средних лет, с неброской внешностью, без бороды и усов, умеющий легко и приятно общаться.

Он производит впечатление мужественного, подвижного, энергичного человека, при этом оставаясь малоэмоциональным, логичным в своих действиях. Его речь проста, доходчива, плавна. Одеваться ему лучше всего в костюмы консервативного кроя, строгих цветов. В глазах окружающих он должен выглядеть счастливым, довольным своей жизнью человеком. Категорически противопоказан имидж трезвенника. Нежелательно также иметь репутацию круглого отличника, но при этом важно наличие двух дипломов — экономиста и юриста. Совсем не плохо, если он свободно изъясняется на английском языке.

Идеальный лидер должен быть семейным человеком, иметь двух детей. Да и сам он — не единственный ребенок в семье, не баловень. Обязательно — служба в армии. А также опыт политической деятельности и отсутствие судимости. Кроме того, весьма важно заниматься спортом — в прошлом и настоящем. Другие достоинства: любит животных, в особенности собак…"