— Ты уже считаешь себя «всем»? — Лизавета выправлялась просто на глазах. — Первые симптомы мании величия? Лучше ешь чипсы и слушай! Кстати, тунец тебе тоже не повредит. По слухам, на первой стадии болезни, именуемой mania grandioso, как раз тунец…

— Хорошо, мой милый доктор. — Сергей с удовольствием придвинул поближе большое блюдо, на котором лежали половинка авокадо, кусочек рыбы и салатный лист.

— Насчет саламандры это ты правильно придумал, меня не так просто сжечь. Даже коллективными усилиями. И твой вклад…

— Я очень виноват, я не понимал, что…

— Дай мне договорить, у меня не так часто появляется желание выговориться, лучше следи за тем, чтобы дама не слишком долго ждала спичку. — Лизавета повертела зажатой в пальцах сигаретой. — Твой вклад мы оценим чуть позже, и, каковы бы ни были проценты, он не был самым большим, да и не в больших вкладах дело. Дело в мелочности. — Она помолчала, затягиваясь, в полумраке зальчика ярко вспыхнул огонек сигареты, и вдруг резко сменила тему: — Вчера звонил Горный, следствие идет полным ходом. Даже Дагаев заговорил, только один мальчик из аэропорта молчит.

Сергей выложил на стол черную пачку с сигаретами и сделал вид, что не заметил, каким грустным вдруг стало ее лицо.

— Он вообще-то не очень распространялся, как это у них принято. Похвастался, что один из задержанных оказался настоящим международным террористом, в интерполовском розыске с девяносто пятого. Начальство милицейское так обрадовалось, что есть возможность выпендриться перед заграничными коллегами, что даже премию ребятам выписало, в размере месячного содержания. — Лизавета отпила большой глоток «Маргариты» и усмехнулась. — Правда, Игорь сказал, что выплата будет в лучшем случае к Новому году, денег в милицейском бюджете опять не хватает… По-прежнему не хватает… Слушай, как ты думаешь, почему мне хочется напиться? — Она сделала еще глоток и принялась вертеть в пальцах пустой бокал.

Сергей кивнул и позвал официантку. Та появилась на удивление скоро и так же скоро принесла еще две «Маргариты». Минут пять они молчали — оба смотрели на развеселое музыкальное трио, бодро исполнявшее «Гуантанамеру».

— Что ты имела в виду, когда говорила о мелочности? — осторожно поинтересовался Сергей.

— Премию для наших бравых рубоповцев, — взмахнула ресницами Лизавета. — И отсутствие денег на эту премию. — Она затушила сигарету в пепельнице и погрозила ему пальцем, так пытаются усовестить непослушных детишек. — Нет в бюджете денег на премию. Нету…

— А если серьезно?

Лизавета помолчала и вдруг чуть ли не залпом опорожнила бокал «Маргариты». Сергей испугался. Лизавета любила коктейли и хорошее вино, но он никогда не видел, чтобы она целенаправленно напивалась. Веселое ресторанное трио допело гимн кубинской революции, в зале стало неожиданно тихо.

— Я правильно поняла, что в деликатном деле отмывания военных денег господин Арциев представлял интересы российских олигархов, а господин Дагаев-старший старался ради масхадовцев?

— Скорее всего, так, — напряженно ответил Сергей. — Ну и что? — Он дотронулся до ее руки. На безымянном пальце сидело дареное им кольцо. Ему опять стало страшно, он вспомнил, какую информацию спрятал в виртуальных дебрях. Лизавета же продолжала:

— Значит, в финансовой сфере войны не было? Значит, наши мальчики в касках и их мальчики с зелеными лентами на голове умирали в Грозном и Комсомольском для того, чтобы в Цюрихе или Женеве пухли частные счета? Вообще получается частная какая-то история. Чтобы разбогатеть — воюют. Чтобы отомстить за брата сыну любовницы — используют центр подготовки террористов. С помощью отдельно взятых террористов — убирают с дороги любовницу мужа. — Лизавета вздохнула и сделала вид, что не заметила гримасу, исказившую лицо Сергея. — И все закамуфлировано высокими словами, лозунгами и идеями. Гер-р-рои! А идеи-то, оказывается, есть только у одного-единственного мальчика, который молчит. Остальные поют, чтобы хоть как-то выгородить себя любимого. И что у нас в остатке, если вычесть слова? Частная история, которая потрясла мир! Так выпьем же за это!

Еще один большой глоток, и бокал опять пуст. Появилась официантка со «свиными прелестями», в ту же секунду запиликал пейджер, упрятанный Лизаветой в сумочку. Она достала приборчик и прочитала послание. Савва в своем репертуаре. Лизавета улыбнулась и взялась за следующую «Маргариту». Сергей молчал, наблюдая, как официантка расставляет тарелки и бокалы.

— Ты можешь что-то изменить? — задал он вопрос, как только они снова остались наедине.

— Ты насчет премии рубоповцам? — посмотрела на него Лизавета и покачала головой. — Нет, не могу. Самое смешное, что их беспокоит не премия, а то, что они не могут прищучить бойца из пресс-центра, который сливал информацию, состоял, так сказать, компаньоном в индивидуальном частном предприятии «Деньги — расследования — деньги» вместе с нашим Говоровым. Тоже герой! Он вне политики, вне идей, он просто расследует, а потом продает статью с информацией кому надо и кто готов платить. И попробуй ему сказать, что к журналистике это не имеет отношения!

— Давай я скажу! — предложил Сергей.

— Это будет воистину героический поступок! — расхохоталась Лизавета. — Он у нас персона влиятельная! Ты это сделаешь из идейных соображений или потому, что хорошо ко мне относишься?

— Это существенно? Если второе, то это помешает тебе сказать: «Герой, люблю тебя!»?

— В общем, нет. Мы же договорились о роли частных интересов в истории!

— Тогда покончим со «свиными прелестями», и вперед! — Сергей придвинул к себе тарелку, на которой шеф-повар живописно разложил картофель, салат и бедро молоденькой хрюшки. Лизавета тоже взяла вилку. Свинину здесь готовить умели.

— Кстати, о чем тебе сообщили? — спросил Давыдов, когда они расправились с горячим. Сергей помнил, как пищал пейджер.

— Ничего существенного. Коллеги поздравляют. Ярослав отменил свой приказ, и ведущая Зорина может приступить к работе, раз она, оказывается, не замешана в криминальной истории.

— Значит, медовый месяц придется провести здесь? — невозмутимо отреагировал на сказанное Сергей. — Или ты возьмешь небольшой отпуск? Скажем, дней на семь-восемь…

Он говорил о медовом месяце как о чем-то решенном и неизбежном. Лизавета опять рассмеялась. Перед ней снова сидел веселый романтик, с которым не страшны огонь, вода и медные трубы.

— Тебе не кажется, что ты спешишь?

— Наоборот, я опоздал уже на три месяца. Если бы я исполнил предсказание гадалки и женился на тебе в прошлом году, то, может, и не было бы всей этой истории!

— Зато была бы какая-нибудь другая… — улыбнулась Лизавета.

Она еще не знала, хочет ли она замуж за веселого хакера, хочет ли она вернуться на работу, которую считала и называла любимой. Лизавета вообще не знала, чего она хочет. А ведь это неправильно… Так или нет?