– Мне кажется, – сказала Лейла по телефону, – тебе лучше приехать сюда, во дворец. Французский посол попросил аудиенции. А у нашего нового Саладина позвоночник чересчур гибкий. Надо его укрепить, чтобы был потверже. С другими частями тела в этом смысле все в порядке. Я пришлю за тобой машину.
      Флоренс проехала по тихим раскаленным улицам Амо-Амаса и вышла из автомобиля рядом с дворцом. Пройдя по испещренной цветными пятнами плитке мимо источавших прохладу фонтанов, она поднялась на террасу с мозаичным полом и миновала застывших у входа в приемную эмира двух телохранителей в церемониальных костюмах. Матарский Лев уже ждал ее и сильно при этом хмурился.
      – Так, так, так, мисс Интрига, – сказал он. – Вы в курсе, что я из-за вас стал чрезвычайно популярен? Все вдруг захотели встречи со мной. Французский посол, посол Васабии, ваш американский посол и даже посол из России. Ему-то что надо? Может, мне их всех скопом принять? Чтоб не терять времени. Мы уже давно не устраивали больших дипломатических приемов. Даже не знаю, что с вами делать – то ли благодарить, то ли депортировать. Может, отвезти вас к границе Васабии и просто оставить там? Уверен, что король Таллула был бы счастлив увидеть вас у себя в гостях.
      – Мне очень жаль, что я доставила Вашему Величеству столько неприятностей.
      – Да бросьте вы! Скажите-ка лучше, что вы знаете по поводу подкупа французами моих священнослужителей? Это правда?
      – Да.
      – И каким, интересно, образом вы узнали об этом вопиющем факте?
      – Я работаю в новостном бизнесе.
      – А вы уверены, что не в ЦРУ? Мне нужен честный ответ. Немедленно.
      – Я об этом не осведомлена, мой повелитель.
      Эмир молча уставился на нее, а потом сказал:
      – Что-то я не пойму… Как это – «не осведомлена»? Что это, вообще, за ответ?
      – Туманный, но честный ответ. За всем этим стоял один человек, но теперь он исчез, поэтому, похоже, я просто сотрудница ТВМатара. То есть работаю на вас.
      – Прекратите водить меня за нос. Кто этот человек?
      – Я сама так и не поняла. Он сказал, что работает на правительство Соединенных Штатов. При этом в его распоряжении были очень значительные средства. Их легко хватило на весь наш проект – первичное финансирование, подаренный Вашему Величеству вертолет…
      – Я требую ответа на свой вопрос!
      – Дорогой, – вмешалась Лейла, – успокойся. А то у тебя снова выступит сыпь. Флоренс пытается тебе объяснить. Хотя должна признаться, что я пока тоже в недоумении. Впрочем, ТВМатар – полностью независимая компания. Она принадлежит тебе,дорогой. Более того, она приносит тебе очень и очень хорошие деньги. Ты стал крупнейшим телевизионным вещателем в арабском мире.
      – Да, да, да. Но что, если все это было профинансировано американской разведкой?
      – Дорогой, – сказала Лейла, – если бы это было так – ну неужели ты думаешь, дела бы шли столь успешно?
      – Верно подмечено, – пробормотала Флоренс.
      – Не знаю, насколько все это окажется «успешным» в итоге, – сказал эмир. – И не пытайтесь обмануть меня своими сладкими речами. Я хочу знать прямо сейчас, немедленно – это была американская операция?
      – Да, – ответила Флоренс. – Мне очень жаль, что я обманула вас. Но я не жалею о том, что мы сделали.
      Эмир перевел взгляд с Флоренс на свою жену:
      – А тызнала об этом?
      – Нет, – вмешалась Флоренс. – Я обманула и Лейлу. Я обманула вас обоих.
      Эмир откинулся на спинку дивана и нервно побарабанил пальцами по своим лиловатым губам.
      – Значит, у меня нет выбора. Придется прибегнуть к аресту. И к суду. А потом… Нет, вы только подумайте, в какое положение вы меня поставили! У меня же не осталось выбора.
      – Дорогой, – сказала Лейла. – Давай обдумаем ситуацию, прежде чем принимать поспешные решения. Флоренс признала, что работала на какое-то таинственное подразделение американского правительства. Однако ТВМатар полностью принадлежит нам. И он сделал всю нашу страну, а также тебя очень заметными на мировой сцене. Теперь мы известны не только своим фиговым маслом и налогом Черчилля, мой дорогой. Вдобавок Флоренс со своими таинственными помощниками разоблачила французский заговор, цель которого состояла в том, чтобы сместить тебя с трона и посадить на него твоего братца. Получается, что благодаря Флоренс ты стал богатым и значительным человеком, а теперь она к тому же пытается сохранить за тобой трон. А ты хочешь ее арестовать. В общем, поступай как знаешь, но, если ты и дальше будешь продолжать вести себя как идиот, тебе придется сказать всему миру что-нибудь вроде: «Каким же я оказался тупицей! Эта американка провела меня как младенца!» Неплохо для нового Саладина. Так что решай, дорогой.
      Эмир в замешательстве потер лоб.
      Лейла взглянула на Флоренс.
      – Ты по-прежнемуамериканский агент? – спросила она.
      Флоренс представила себя на пресс-конференции в Госдепартаменте.
       На данным момент по этому поводу у меня нет для вас никакой информации.
      – Отвечай, Флоренс.
      – Нет, нет. Думаю, сейчас уже нет.
      Лейла повернулась к эмиру:
      – Ну вот, слышал? И к чему весь этот переполох?
      Эмир с подозрением обвел взглядом стоящих перед ним женщин.
      – Если я узнаю, – изрек он, – что вы сговорились, пеняйте потом на себя. Я вас предупредил.
      – А не пора ли нам обсудить твой предстоящий разговор с месье Вальмаром?
      Вскоре доложили о приходе французского посла. Лейла и Флоренс удалились через заднюю дверь до того, как он успел войти в комнату.
      – Тебе следовало хоть как-нибудь предупредить меня о том, что ты собираешься сознаться, – с упреком сказала Лейла.
      – Сознаться в чем?
      – В том, что ты американская шпионка.
      – Я не шпионка, Лейла. И никогда ею не была.
      – Ладно, теперь уже не важно. Ситуация, похоже, немного стабилизировалась. Однако Арабской Швейцарии можно теперь смело сказать au revoir.
      – Да уж, – согласилась Флоренс. – Ситуация все больше напоминает классический Ближний Восток.
 
      Когда Флоренс вернулась к себе, неожиданно зазвонил ее мобильник. Она ответила на звонок и тут же поморщилась, узнав голос.
      – А вам-точто надо? – раздраженно спросила она.
      – Не самое теплое приветствие, – сказал дядя Сэм. – А я изо всех сил пытаюсь тебе дозвониться.
      – Да вы что? Надо же, как странно. Я вам несколько раз звонила и все время попадала на неработающий номер. У меня почему-то возникло чувство, что от меня решили избавиться.
      – Да это всё телефоны. С ума когда-нибудь меня сведут.
      – Я вас умоляю. Чего вы хотите? У меня нет времени.
      – Нам надо поговорить, Флоренс.
      – Говорите.
      – Не по телефону. Я высылаю за тобой самолет. Еще раз. Он уже через два часа будет в Матаре. Это не просьба, юная леди.
      – Я больше не работаю на вас, – сказала она и услышала его вздох. – Если хотите, могу прислать заявление об уходе. Я рассказала им о вас.
      – Кому рассказала?
      – Эмиру и Лейле. Просто камень с души свалился.
      – Боже мой, Флоренс, ну зачем ты это сделала?
      – Я устала от вранья. Извините.
      – Ты переметнулась. Что ж, такое бывает. Практически каждый посол, которого мы отправляем за границу в конце концов начинает защищать интересы той страны, а не США. К счастью, существует лекарство.
      – Да вы что? И какое?
      – Ты садишься в самолет и летишь домой.А на следующий день просыпаешься – и все, что случилось, кажется тебе лишь сном.
      – Я вернусь домой, когда тут все закончу.
      – Ты уже все там закончила. Ну что мне, парней из «Дельта форс» за тобой высылать? Не думай, что я не решусь на это. Флоренс, не вынуждай меня самого лететь за тобой.
      – До свидания, Сэм. Спасибо за все.
      – Это из-за Лейлы?
      – Не поняла вас.
      – Ну, эти слухи… Они правдивы? У тебя с ней, как бы это выразиться… Что-то закрутилось?
      – Вы хоть понимаете, что говорите?
      – Ты знаешь, мы ведь очень внимательно слушаем, что там у вас происходит. И слышим много всякой болтовни насчет тебя и Лейлы. Это очень опасно. Ты сама знаешь арабов с их непомерным мужским самомнением.
      – А у нас разве по-другому?
      – Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Мы обязаны забрать тебя оттуда. Немедленно.
      – Не полагайся на женщин, / Не доверяй их сердцам, / И радости и печали / Присущи лишь их телам.
      – Ты это к чему?
      – Это стихи из «Тысячи и одной ночи». Послушайте, я дала обещание остаться и довести все до конца.
      – Обещание? Кому?
      – Моей лесбийской возлюбленной, Лейле.
      – Флоренс, послушай…
      – До свидания, Сэм.
      Нажав кнопку отбоя, Флоренс испытала огромное облегчение. Она несколько секунд смотрела на этот мобильный телефон, который вручил ей Бобби и который был ее единственной связью с бывшим начальством, и он, разумеется, снова зазвонил. Она хотела нажать на кнопку приема, но потом передумала. Ей было известно о том, что на Ближнем Востоке сотовые телефоны часто использовались для устранения нежелательных лиц. Идея принадлежала израильтянам. Это они придумали закладывать несколько грамм пластида С4 в динамик.
      Неужели они смогут так поступить?.. Флоренс отложила телефон в сторону и осторожно отступила от него на несколько шагов, прислушиваясь к звонкам.
      – Ой! – вздрогнула она.
      – Простите, Флоренс.
      Она наткнулась спиной на своего ассистента.
      – С вами все в порядке? – спросил он.
      – Да, все хорошо.
      – Мы не можем найти Фатиму.
 
      Телеведущая Фатима Шам этим утром не пришла на работу. Сотрудники канала звонили ей домой, на сотовый, ее бойфренду и матери. Она исчезла.
      Флоренс позвонила Лейле.
      – Я свяжусь с полковником Бутросом, – ответила та. – Когда ее видели в последний раз?
      – Вчера вечером, когда она уходила из студии.
      – Хорошо, я этим займусь. Кстати, Газзи разошелся не на шутку. Задал жару французскому послу из-за этого подкупа священнослужителей. На месье Вальмаре лица не было, когда он уходил. По-моему, Газзи не чувствовал себя таким могущественным с тех самых пор, как отправил в ссылку свою мать. Боюсь, как бы мы с тобой не создали нового Франкенштейна.
 
      Пока полиция занималась поисками Фатимы, Флоренс пыталась сосредоточиться на работе. К этому моменту накопилось множество новостей, которые необходимо было давать в эфир.
      Малик снова рвался в бой. Он призвал своих последователей собраться на гоночном треке для общей «молитвы». Эмир не дал разрешения на это сборище. Поэтому муллы обвиняли его теперь в том, что он «продает ислам неверным». Газзи в ответ на это засадил кое-кого из них в тюрьму и национализировал их «мерседесы». Вдобавок он сделал публичное заявление, в котором указал на закон, запрещающий собираться на митинги без соответствующего разрешения эмира. Этот закон был принят третьим эмиром (1627–1641). Современные ученые мужи склоняются к мнению, что он страдал от агорафобии – весьма необычного для обитателей пустынных пространств психического заболевания.
      Французы тем временем отрицали свое участие в тайном переводе денег матарским священнослужителям. Возмущенно размахивая руками, они отрицали также самоё существование 11-го отдела, агенты которого между тем усердно размещали во всех арабских СМИ статьи о династии бен Хаз. Согласно этим статьям вся династия матарских эмиров являлась оплачиваемым филиалом правительства Соединенных Штатов.
      Принцесса Хамзин все с тем же отсутствующим взглядом переместилась в сопровождении своего мужского эскорта из Парижа в Лондон, где ее усиленно снимали в универмагах «Хэрродс» и других роскошных заведениях. Компания «Америкэн экспресс» получала от этой гонки по магазинам огромные барыши. Васабия по-прежнему яростно требовала извинений от канала ТВМатар.
      Были и другие новости с Ближнего Востока: в палестинских школах ввели новый Интернет-курс для начинающих террористов-смертников; в Израиле под Старым Городом американские археологи обнаружили свиток, датируемый первым столетием нашей эры и удостоверяющий брак между плотником из Назарета по имени Иешуа и бывшей проституткой Марией из города Магдала. Эта находка вызвала на несколько месяцев настоящую сенсацию, пока углеродный анализ и детективное расследование не привели сыщиков в рекламный отдел одного нью-йоркского издательства, где, собственно, и был создан этот замечательный документ.
 
      Через три дня после исчезновения Фатимы у дверей канала ТВМатар была обнаружена небольшая коробка. В ней оказалась не бомба, как многие ожидали, а видеокассета, на которой было записано убийство Фатимы. Девушку закопали по горло в песок и забросали мелкими камнями. Запись длилась двадцать минут. Все, кто смотрел ее, не могли сдержать слез.
      Флоренс отвезла кассету Лейле. Она не в силах была увидеть это еще раз и потому оставила Лейлу в одиночестве.
      Флоренс ждала ее на террасе, глядя на лунную дорожку, пересекающую залив. Она прислушивалась к журчанию фонтанов и чувствовала, как мельчайшие соленые брызги оседают на ее коже. Наконец, к ней подошла Лейла. Она была бледна и подавлена. Ни та, ни другая не произнесли ни слова. Они стояли рядом, опираясь на балюстраду, и смотрели в сад, прислушиваясь к шелесту волн и шороху морского бриза в листьях прибрежных пальм.

      – Это ужасно, – сказал эмир. – У меня просто нет слов. И тем не менее у нас нет доказательств.
      – Доказательств? – воскликнула Флоренс. – Да кто еще это мог быть, кроме них?
      – Послушайте, чего вы добиваетесь? Хотите развязать войну? Да, это ужасно и отвратительно. И я сделаю все, чтобы узнать правду, однако ни при каких обстоятельствах вы не дадите в эфир эту запись. Подобный шаг лишь сыграет на руку тем, кто это совершил.
      – Эмир, – сказала Флоренс, – эта девушка была гражданином вашей страны. Она жила под вашей защитой. Неужели ваш народ стал теперь обыкновенной дичью, на которую охотники из Васабии могут охотиться, как на газелей?
      – Разумеется, нет. И я не уверен, что мне нравится ваш тон, мадам.
      – Простите. Я забыла, что обращаюсь к новому Саладину.
      – Ваше положение здесь и без того достаточно шаткое, чтобы еще осложнять его дерзостью. Я думаю, Лейла, тебе лучше проводить нашу гостью из дворца.
      – Газзир, – сказала Лейла, – ты не можешь оставить это без ответа. Скорее всего, это действительно был акт возмездия, но также и вызов, проверка твоей решительности.
      – А что бы ты сделала на моем месте?
      – По меньшей мере, показала бы всему миру, что они сделали с этой женщиной.
      – Но мы же не знаем, ктосделал.
      – И все равно покажите, – сказала Флоренс. – Пусть мир сам делает выводы.
      – Нет, вы явно хотите войны, мадам ЦРУ, – всплеснул руками эмир. – Но в этом деле я вам не помощник. Вы приехали сюда, чтобы все разрушить. Радуйтесь – вам это удалось. Не надо было вообще приезжать к нам. Ваше счастье, что не вы засняты на той пленке.
      – Газзир! – возмущенно воскликнула Лейла.
      – Нет-нет, – остановила ее Флоренс. – Он прав. Это меня должны были убить.
      – Я не собираюсь начинать джихад лишь для того, чтобы удовлетворить ваше желание стать мученицей. А теперь – извините. У меня очень мало времени. Вы обе можете быть свободны.
      Лейла проводила Флоренс до машины и в последнюю минуту шепнула ей на ухо, стараясь, чтобы не услышал охранник:
      – Завтра в десять утра. У «Старбакса».
 
      Приставленный с недавних пор к Флоренс «телохранитель», разумеется, не входил вместе с ней в туалетную комнату, расположенную за режиссерским помещением. На следующее утро в девять часов Флоренс взяла абайю, которую держала в ящике стола у себя в кабинете, и прошла в туалет, а затем выбралась на крышу. Оттуда она спустилась по пожарной лестнице и прошла пешком три квартала до небольшого гаража, где стоял автомобиль, именуемый Бобби безопасным. Теоретически.
      Поворачивая ключ в замке зажигания, Флоренс на секунду перестала дышать. Машина не взорвалась. Через двадцать минут Флоренс добралась до кафе в торговом центре, рядом с которым под фикусом ее поджидала знакомая фигура в белом с двумя большими стаканами кофе в руках.
      – Не представляю, как можно пить с этой дурацкой тряпкой на лице, – чертыхнулась Лейла.
      – Попробуй через соломинку.
      – Вчера, после того как мы ушли, ему позвонил… О боже, теперь я сама стала шпионкой. Ты точно больше не работаешь на них, Флоренс? Скажи мне правду.
      – Нет. Теперь, кроме нас с тобой, в этом деле никого не осталось.
      – Ладно. Ему звонил король Таллула. И я подслушала весь разговор.
      – Каким образом?
      – У меня есть специальное устройство. Поверь, я завела его не из праздного любопытства. Когда у тебя маленький сын, о котором надо заботиться, то… Сама понимаешь. Знание – сила.
      – И что они обсуждали?
      – Всеарабский саммит в Бахрейне. Таллула говорил, как ему не терпится повстречать там эмира. И как он весь испереживался. И какая это большая честь для Матара. И тэ дэ и тэ пэ. Я чуть не взвыла от злости.
      – Они говорили про Фатиму?
      – Обсудили это в своей обычной манере: «Какое неприятное обстоятельство». – «Да, такое несчастье». Понимаешь, они теперь квиты. Так что им не было уже никакого смысла друг на друга давить. А поэтому – пусть начнется веселье. Я как будто своими глазами увидела их в шатре с блестящими от бараньего жира подбородками. Это было ужасно, Фьоренца. Ведь я когда-то любила его. Даже несмотря на его гарем. Но после того, что я услышала вчера… Нет. Я не могу больше любить этого человека.
      Они посидели некоторое время молча. Первой заговорила Флоренс:
      – Его пытаются выманить из страны… Всеарабское совещание… Вот когда это случится. Вот когда они сделают свой ход.
      – Да.
      – А он послушает тебя, если ты ему скажешь об этом?
      – Сейчас? Скорее всего, он решит, что мы с тобой продолжаем водить его за нос, соблазняя мантией нового Саладина.
      – Понятно. И что мы предпримем тогда?
      – Прежде всего мне необходимо вывезти сына.
      – Тебе нужна моя помощь?
      – Лучше не надо. Но мне потребуется на это день или два. У меня сестра живет в Англии. И есть кое-какие банковские счета. На черный день, так сказать. На случай дождя. В пустыне у нас не часто бывают дожди, но если уж польет – все затопит.
      – Значит, тебе понадобится как минимум сорок восемь часов.
      – Фьоренца, я знаю – ты говорила, что будешь со мной до конца. Это очень благородно с твоей стороны, но… Просто мне кажется, тебе лучше покинуть Матар прямо сейчас.
      – Еще рано. Я должна все это закончить. А потом я уеду вместе с тобой, – Флоренс улыбнулась. – И смогу досмотреть последствия на телевизионных экранах во франкфуртском аэропорту. Знаешь, как я к ним привыкла в своей режиссерской комнате.
      – Боже мой, – сказала Лейла. – Что с нами будет?
      – В ту ночь в больнице Фэрфакс Назра спросила у меня то же самое.
      Они поднялись со скамейки и пошли в сторону эскалаторов.
      – Я бы поцеловала тебя на прощание, – сказала Лейла. – Но давай не будем шокировать всю эту милую публику.
 
      Три дня спустя зрители канала ТВМатар с удивлением увидели новую ведущую шестичасового выпуска новостей. Это была привлекательная темноволосая женщина лет тридцати, которая вполне могла сойти за арабку, однако имя у нее было явно итальянского происхождения.
      – Девушку, которая постоянно ведет новости на нашем канале, – начала Флоренс, – зовут Фатима Шам. Фатима исчезла после выпуска новостей, в котором она сообщила о том, что королевское семейство Васабии приговорило одну из своих принцесс к смертной казни через побивание камнями. Преступление этой принцессы состояло в том, что она обратилась к своему королю с просьбой прекратить притеснение женщин. Предпринятые полицией поиски мисс Шам не принесли никаких результатов. Однако четыре дня назад к нам на канал была анонимно доставлена видеозапись. Сейчас вы увидите ее. Предупреждаю – на ней запечатлено убийство мисс Шам. Если у вас не хватит мужества или желания наблюдать за тем, как молодую женщину медленно убивают камнями, вам лучше выключить телевизор. Если в комнате рядом с вами находятся дети, попросите их выйти. Мы показываем эту запись по моей личной инициативе. И всю ответственность за показ я беру на себя, преследуя лишь одну цель: почтить память храброй женщины, осмелившейся высказаться против ужасной несправедливости и за это зверски убитой. Термин «мученик» давно потерял свое истинное значение. Сейчас вы станете свидетелями подлинного мученичества.
      Флоренс заранее проинструктировала своих сотрудников, чтобы те отключили все телефоны и забаррикадировали все двери, ведущие в режиссерское помещение. Она также распорядилась перевести источник питания на аварийный генератор, чтобы трансляция продолжалась даже в том случае, если подача энергии будет отключена извне.
      Запись прошла в эфире полностью. Хотя все сотрудники уже ее видели, они снова не могли сдержать слез. Сама Флоренс изо всех сил старалась держать себя в руках. Она предусмотрительно не стала красить глаза, чтобы избежать черных потеков.
      После того как пленка закончилась, Флоренс понадобилось еще несколько секунд, чтобы собраться с силами и продолжить:
      – До сих пор неизвестно наверняка, кто совершил это деяние. Однако известно, что этот метод казни постоянно применяется в королевстве Васабия. Фатиме Шам было двадцать шесть лет. Она навсегда покинула свою семью, своих друзей, своих коллег и миллионы своих сестер во всем арабском мире. Этемен аан моувт'ха йекун айндиманаа.