Предпринимая наше исследование, мы решили ни в коем случае не пытаться одобрить один вывод или отказаться от другого, к которым мы бы неизбежно пришли. К тому же, в наши намерения входило не подвергать сомнению или же только поколебать основные принципы христианства.
      Мы уже сказали, но не будет лишним повторить еще раз, что нашей единственной целью было прояснить захватывающую тайну, дать ответы на некоторые вопросы, которые она поднимала, и, пользуясь этим же случаем, попытаться объяснить некоторые исторические загадки, которые увлекали многих до нас. На этом мы хотели закончить.
      Но мы же первыми были удивлены размерами, какие приняло наше расследование и о которых мы даже не подозревали, и неожиданностью перспектив, которые внешне были абсолютно чуждыми нашей начальной теме, к которым она нас увела. Что касается заключения, к которому мы пришли почти помимо нашей воли, то оно представлялось удивительным, на первый взгляд неприемлемым, наконец, просто скандальным и, в силу совокупности этих причин, подверженным самым яростным опровержениям.
      И снова, в конце нашей работы, мы должны вернуться к жизни Иисуса и к корням религии, которую он основал. Еще раз повторим, что делаем мы это не с целью разрушить ее основы, а с целью проверить, прочно ли стоит на ногах результат нашего расследования. И последнее углубленное изучение всех комментариев Библии, которое мы предприняли, утвердили нас в нашем убеждении: Нет, ничто не может серьезно противоречить выводам, сделанным нами, следуя исторической логике; напротив, на наш взгляд, они с полным основанием могли считаться истинными.
      Конечно, мы не могли и все еще не можем формально доказать их точность, и, исходя из этого, они остаются гипотезами. Но гипотезами вполне достоверными и связными, которые выгодно отличаются от других тем, что они отвечают на множество вопросов, составляя в то же время очень правдоподобное толкование – быть может, самое правдоподобное, – относящееся к событиям и людям, которые две тысячи лет назад оставили свой след в западном сознании, прежде чем в течение веков сформировать наши культуры и цивилизации.
      Итак, если мы сами в настоящий момент не в силах найти формальные доказательства в пользу наших учреждений, нашей работы и наших поисков, по крайней мере, благодаря уточнениям некоторых членов Сионской Общины, мы полностью уверены в том, что она имеет в своем распоряжении неоспоримые детали, которые могли бы стать окончательным доказательством нашей гипотезы. К сожалению, мы не могли внести в этот сюжет больших уточнений, но, тем не менее, мы в состоянии выдвинуть следующее предположение:
      Согласно нашей гипотезе, жена и дети Иисуса (родившиеся между 16-17 годами и датой его смерти) покинули Святую Землю и нашли убежище на юге Франции, в еврейской общине, где они обрели относительный покой. Затем, в течение V века, их потомство породнилось с королевским родом франков и произвело на свет меровингскую династию. В 496 году Церковь подписала договор с новой династией, об истинном происхождении которой она, возможно, была осведомлена. Так, Хлодвиг добился титула императора Священной Римской Империи и «нового Константина»; в действительности же, он не был «сделан» королем, он был признан таковым.
      Церковь, став впоследствии соучастницей в убийстве Дагоберта II, во второй раз предала меровингскую династию, оказав поддержку Каролингам. Так как она была виновна в этом непростительном преступлении, то впредь единственным выходом для нее было все скрыть, ибо, выдав настоящее происхождение Меровингов, она серьезно скомпрометировала бы свое собственное положение.
      Были испробованы все возможные попытки истребить потомство Иисуса, но тщетно, и оно, вопреки всему, выжило, пройдя через века. С одной стороны, через Каролингов, которые в какой-то мере постарались узаконить свою узурпаторскую роль, женясь на меровингских принцессах, а с другой стороны, через сына Дагоберта II, Сигиберта, среди потомков которого были Гиллем де Желлон, хозяин иудейского царства в Разесе, затем Годфруа Бульонский. Наконец, со взятием Иерусалима в 1099 году потомство Иисуса возвратило себе свое законное наследство, то, которое принадлежало им еще в Ветхом Завете.
      В эпоху крестовых походов, впрочем, истинное лицо Годфруа Бульонского, несомненно, не было ни для кого тайной, как того желала бы Церковь. Конечно, ничего не вышло наружу ощутимым образом, но слухи будут ходить везде, появятся легенды, среди которых будет и легенда о Лоэнгрине, мифическом предке Годфруа, романы о Граале, которые во всех уголках Европы будут являть собой высшее выражение, этих преданий.
      Если, еще раз повторим, наша гипотеза точная, Святой Грааль имел двойное значение. С одной стороны, это была кровь потомков Иисуса, «королевская кровь», верными хранителями которой, были тамплиеры, прямо происходившие от Сионской Общины; с другой стороны, в буквальном смысле слова, он был чашей, сосудом, принявшим и сохранившим кровь Иисуса., Иными словами, в широком смысле Святой Грааль – это грудь Магдалеянки, затем сама Магдалеянка, культ которой, родившийся в начале Средних Веков, мало-помалу смешается с культом Девы Марии. Известно, например, что большое число знаменитых «черных девственниц», появившихся в первых веках христианской эры, представлявших мать и ее дитя, было образом не Марии, а Магдалеянки. К тому же, готические соборы, просторные и величественные каменные символы, посвященные Богоматери, в действительности были, как написано в «Красной змее», даром скорее супруге Иисуса, чем его матери.
      Являясь кровью, чашей и грудью, Святой Грааль имел еще одно значение. В 70 году, во время великого восстания Иудеи, римские легионы Тита разграбили Иерусалимский храм, его сокровище отправилось в Пиренеи, и сегодня оно может оказаться спрятанным в одном из подземелий Рокко-Негро, охраняемое Сионской Общиной. Но, вероятно, Храм укрывал совсем другое, нежели золото и серебро. Действительно, известно, что в древнееврейском мире политика и религия были тесно связаны, и Мессия, царь-священник, обладал одновременно духовной и временной властью. Можно быть почти уверенными в том, что в Иерусалимском храме был спрятан официальный архив, касающийся израильского царского рода, свидетельства о рождениях или браках, различные бумаги, которые имеет любая большая семья. Документы, касающиеся Иисуса, «Царя Иудейского», по всей видимости, находились там, как, возможно, и его тело или его могила.
      Впрочем, ничто не указывает на то, что Тит, предавшись грабежу, завладел чем-либо, относящимся лично к Иисусу, ведь все предметы или документы, касающиеся его, вполне могли быть уничтожены или спрятаны, когда пришли солдаты, имеющие в голове одну мысль: схватить кусок пожирнее и не заботиться об остальном. Совершенно естественно, что священники, видя, как вражеские легионы дефилируют меж священных стен, без сопротивления отдали им золото, серебро и драгоценности, предварительно укрыв, быть может, под самим Храмом, единственное бесценное для них сокровище – архивы, касающиеся законного царя Израиля, Мессии и его семьи.
      Приблизительно в 1100 году, как мы уже видели, потомки Иисуса занимают важное положение в Европе и, благодаря Годфруа Бульонскому, в Палестине. Вероятно, они знали о своем происхождении, но все документы исчезли, и они не имели никакой возможности доказать свою принадлежность к царскому дому Израиля. Так как для их планов эти архивы были необходимы, они попытались добыть их любыми средствами, даже копались под стеной, окружающей Храм, в древних конюшнях Соломона. Они действительно сделали это, причем в большом секрете от рыцарей Храма. То есть, вполне вероятно, что эти последние были посланы в Святую Землю с целью найти или заполучить что-либо, и когда их миссия оказалось выполненной, они вернулись в Европу.
      Что же сталось с открытием, сделанным ими в Иерусалиме? Это неизвестно, но зато, вне всяких сомнений, во времена Бертрана де Бланшфора, четвертого великого магистра ордена Храма, «что-то» было спрятано в окрестностях Ренн-ле-Бэн. В 1664 году из Германии прибыла команда шахтеров, чтобы поискать там, предпринимая самые тщательные меры предосторожности, и раскрыть какую-то весьма важную тайну.
      По этому поводу можно бесконечно выдвигать гипотезы. Шла ли речь о мумифицированном теле Иисуса? О документах, относящихся к его браку или рождению его детей? Или же еще о чем-то очень значительном для истории человечества? Этот документ или эти документы, касались ли они Святого Грааля? Умышленно или случайно он или они попали затем в руки еретиков-катаров и стали ли они частью или целым сокровищем замка Монсегюр?..
      Много раз мы в этой работе вспоминаем о «королевской традиции», переданной Годфруа Бульонским и Бодуэном Бульонским, традиции, основанной на «скале Сион», и на этом основании стоящей на одном уровне с самыми древними династиями Европы. И если, как утверждает Новый Завет, а за ним – франкмасоны, эта «скала Сион» представляет собой Иисуса, то это утверждение династического порядка обретает смысл и даже оказывается полностью подтверждено, и это меньшее из того, что можно сказать!..
      Обосновавшись на иерусалимском троне, меровингская династия больше не имела причин не одобрять намеков на ее происхождение, наоборот, она их даже поощряла. Таким образом объясняется появление цикла романов о Граале и глубокие его связи с рыцарями Храма. В этих условиях можно представить себе продолжение. Упрочив свое положение в Палестине, «королевская традиция», переданная Годфруа Бульонским, могла бы заставить всех признать свое настоящее восхождение, царь Иерусалимский получил бы первенство среди самых старинных монархий Европы, а патриарх Святого города вытеснил бы папу. Тогда вместо Рима единственной столицей Христианского мира, всего Христианского мира, да и не только его, стал бы Иерусалим. Потому что, если Иисус был всего лишь смертным пророком, царем-священником и законным главой потомков Давида, верующие мусульмане и евреи в свою очередь признали бы его, а его потомок, король Иерусалима, был бы в состоянии осуществить один из основных принципов политики ордена Храма: примирение католического христианства с исламом и иудаизмом.
      Но известно, что исторические обстоятельства не позволили событиям осуществиться в этом направлении, и французскому королю в Иерусалиме никогда не удалось упрочить свое положение. Находясь постоянно в состоянии войны с мусульманскими армиями, ослабленное нестабильным правительством и управлением, оно не смогло получить силу и внутреннюю безопасность, необходимые для его выживания, и еще менее – для утверждения его превосходства над другими тронами Европы и над римской Церковью. Грандиозная судьба, которая должна была быть ему уготована, не состоялась. В один прекрасный момент его слава начала рассыпаться, а затем окончательно растаяла с потерей Святой Земли в 1291 году. Меровинги оказались без короны, а рыцари Храма – без надобности.
      Много раз в течение последующих веков Меровинги с помощью или с защитой Сионской Общины, в зависимости от обстоятельств, пытаются вернуть себе свое наследство, но в Европе они используют лишь три стратегических хода:
      Первый будет состоять в том, чтобы создать психологический климат, способный тайно ослабить духовное главенство Рима; например, посредством герметических и эзотерических манифестов, некоторых ритуалов франкмасонства, розенкрейцерских писаний и, естественно, широкого проникновения символов Аркадии и «подземной реки». Второй способ будет более узкополитическим; он вдохновит интриги и попытки взять власть семьями де Гизов и Лотарингскими в XVI веке и зачинателями Фронды в XVII веке. Наконец, третий будет рассмотрен, начиная с династических браков.
      Но если Меровинги действительно происходили от Иисуса, для чего они использовали подобные методы? Почему не удовольствоваться тем, чтобы открыть и доказать происхождение их рода? Перед ними склонился бы весь мир.
      Все не так просто. Сам Иисус был отвергнут римлянами; Церковь, явно без угрызений совести, одобрила убийство Дагоберта II, а затем и исчезновение его потомства. Ничто не свидетельствует о том, что Меровинги, открыто провозгласившие себя потомками Иисуса, были бы приняты и призваны таковыми. Быть может, они вызвали бы неожиданную реакцию, драмы и кризисы мировоззрений среди верующих, королей и могущественных церковных сановников. Быть может, их отвергли бы и даже стали бы ненавидеть, и их драгоценная личность была бы навсегда скомпрометирована. Итак, лучшим выходом для них было предусмотрительно подчиниться исторической и политической действительности, попытаться захватить власть и только тогда открыть карты, раскрыв свое происхождение.
      Таким образом, чтобы вернуть свои права, Меровингам пришлось прибегнуть к различным маневрам, в зависимости от обстоятельств, но, по крайней мере, четыре раза, уже почти побеждая, они проигрывали из-за причин, совершенно чуждых их действиям: в XVI веке, когда дом де Гизов почти завладел французским троном; в XVII веке, когда фрондеры, в свою очередь, поставили под угрозу корону Людовика XIV, желая отдать ее одному из членов Лотарингского дома; в конце XIX века, когда нечто вроде Святой Лиги предложило объединить католическую Европу вокруг Габсбургов, и только агрессивность Германии и России стала препятствовать к осуществлению этого проекта и спровоцировала войну, которая пошатнула все династии континента.
      Но ближе всего к осуществлению своих надежд меровингский род был в XVIII веке. Через родство с Габсбургами Лотарингский дом, наконец, царствовал в Австрии, и когда Мария-Антуанетта, дочь Франциска Лотарингского, взошла на трон вместе с Людовиком XVI, она имела все основания думать, что Франция очень скоро присоединится к Священной Римской Империи. И если бы не произошла французская революция, вполне можно представить себе, что Габсбург-Лотарингский дом около 1800 года господствовал бы над всей Европой.
      Революция нанесла жестокий удар мечте Меровингов, которые увидели, как внезапно все их проекты и надежды, заботливо поддерживаемые более пятисот пятидесяти лет, рухнули. Впрочем, «документы Общины» со своей стороны сообщают, что эти годы смятения и беспорядка особенно тяжелыми были для Сиона, который потерял тогда большую часть своих документов. Этим объясняется выбор в качестве главы Общины на период, последовавший за Революцией, интеллектуалов, вроде Шарля Нодье, способных, благодаря доступу в самые секретные архивы Франции и Европы, восстановить утраченное достояние. Этим и объясняется роль Соньера. Накануне Революции его предшественник Антуан Бигу, возможно, действительно спрятал пергаменты, составленные в 1753 году каноником Ж.-П. де Негром, потом сбежал в Испанию, где вскоре умер. И возможно, что Сион, по крайней мере, в течение некоторого времени, не знал точно, в каком месте были спрятаны документы, подозревая, тем не менее, что они были захоронены в церкви Ренн-ле-Шато. Имея намерение снова заполучить их, Сион назначил в эту деревню честного и неболтливого священника, готового повиноваться, не задавая вопросов, и мало озабоченного тем, чтобы вмешиваться в деятельность и в интересы ордена. К тому же, если эти пергаменты сообщали еще о чем-то, спрятанном в окрестностях Ренн-ле-Шато, например, то этот человек тогда представлял неоценимый интерес.