Да, одна деталь от нас ускользнула. Мы выбрали ошибочное направление, мы не уделили достаточного внимания одному факту, быть может, незначительному на первый взгляд, но имеющему серьезные последствия. Однако, мы были убеждены, что не пренебрегли ни одной датой, ни одним историческим событием, прямо или косвенно связанным с нашим расследованием. Мы сознавали, что очень тщательно следовали всем фактам, но, возможно, песчинку, на которую мы не обратили внимания, следовало искать не на этом уровне, а в другом месте, в сферах, лежащих ниже официальной Истории, неизвестных ей и, однако, неотделимых от нее, спрятанных в самом сердце тайной истории мира.
      Так, с самого начала наших поисков мы встречались, сталкивались и расходились с темой, которая возвращалась через определенные промежутки времени, но очень ненавязчиво, чтобы не привлекать нашего внимания. Это тема Святого Грааля.
      Святой Грааль… Предполагаемое сокровище катаров, сохраненное мужественными рыцарями Храма, воспетое знаменитыми романами, родившимися при дворе графов Шампанских, которые сами были тесно связаны с основанием ордена Храма… Грааль, облеченный той же таинственной властью, как и обладатели головы, которой поклонялись тамплиеры во время церемоний; слывущий источником всякого богатства и плодородия на земле.
      Мы снова встретились с ним в более близкое к нам время – в конце XIX века – в оккультных кружках Жозефена Пеладана и Клода Дебюсси. И снова, углубляясь во Время, мы замечали, что Грааль опять притягивает лишь к себе одному безграничную и фантастическую тень чудесного цикла средневековых романов, носящего его имя; безусловно, это цикл легенд, но он носит отпечаток реальности: Годфруа Бульонский стал сыном Лоэнгрина, рыцаря с лебедем, а отцом Лоэнгрина был Парцифаль, или Персеваль – в разных странах это имя произносили по-разному. Наконец, мы обнаружили Грааль на юге Франции, в землях, принадлежавших средневековому принцу Гиллему де Желлону, другу Карла Великого, а также под пером Вольфрама фон Эшенбаха, который объявляет своего героя потомком одного очень таинственного семейства…
      Были ли эти регулярные появления в наших поисках случайными или же, напротив, они являлись выражением одной из их основных составляющих? Каковым бы он ни был, этот Грааль, но был ли он связан с загадкой Ренн-ле-Шато? Но тогда чем же именно он был? Существовал ли он на самом деле или же это была всего лишь химера, мечта, порожденная ненасытным воображением Средних Веков, вскормленных мистикой? Или он был использован как символ какой-то более или менее конкретной истины, которую трудно было определить и очертить ее границы?
      Все это были захватывающие вопросы и радужные перспективы, которые, к несчастью, грозили увлечь нас слишком далеко в сферы обманчивых умозрительных рассуждений. Но, по крайней мере, мы могли, может быть, хоть на несколько мгновений остановиться на романах, посвященных этой легенде, многочисленных романах, сложных по своей сути, поднимающих множество вопросов.
      По одним источникам, Грааль был кубком, которым пользовались Иисус и его ученики во время тайной вечери; по другим – он был чашей, в которую Иосиф из Аримафеи собрал кровь Иисуса, пригвожденного к кресту. Третьи считают, что он был и тем, и другим одновременно. Однако, нас насторожил один момент. Если Грааль существовал и был так тесно связан с личностью Иисуса, то почему в течение более чем тысячелетия о нем молчали? Почему ни малейшего следа его нет ни в фольклоре, ни в устных преданиях первых десяти веков нашей эры? Был ли он в течение всего этого времени если не утерян, то, по крайней мере, забыт или сознательно изъят из недр человеческого сознания?
      Даже принимая то, что этот священный предмет, трудноопределяемый, но так близко касающийся христианской веры, мог исчезнуть таким образом, то как можно объяснить то, что он внезапно вновь появился на поверхности земли, а именно: в самый разгар эпохи крестовых походов, в тот самый момент, когда франкское королевство в Иерусалиме находилось в своем апогее, когда орден Храма был на гребне своей власти, а ересь катаров была наиболее сильна и грозна, чем когда-либо?
      Цикл романов о Граале должен был помочь нам понять, было ли это случайным стечением обстоятельств или же, напротив, повторяющиеся появления этого таинственного мифа на нашем пути имели свой смысл.
       Легенда о Святом Граале.
      Литературное происхождение ее, связанное с основным циклом смен времен года и с их вечным возвращением, является, главным образом, языческим. Несомненно, в начале его лежит некое подобие культа природы, вдохновленного прямо или косвенно тайнами, окружающими на Ближнем Востоке Таммуза, Аттиса, Адониса или Озириса. Со своей стороны, галльская и скандинавская мифологии изобилуют намеками на смерть, возрождение и возобновление, на этот постоянный цикл то бесплодной, то плодородной земли. В XIV веке это центральная тема английской поэмы «Сэр Ивэйн и зеленый рыцарь»; это также тема «Мабиногиона» – одного из самых выдающихся прозаических произведений галльского Средневековья, современного французским «артуровским» рассказам, но дополняющего более древние фольклорные темы. Мы находим там и таинственный «котел воскресения», куда в сумерках бросали мертвых воинов, чтобы утром на заре они вышли оттуда ожившими. Котел принадлежит великому Брану, который обладает также огромным блюдом, на котором без конца появляется пища, какую только пожелаешь – как раз одна из чудесных сил, приписываемых Граалю. Однако, в конце своей жизни Бран был обезглавлен, а его голова почиталась как талисман и была перевезена в Лондон, где за ней признали множество магических способностей, например, удобрять землю или даже отпугивать захватчиков…
      Большинство из этих тем, как мы видим, вновь возникает в романах о Граале, и чары, припысываемые голове Брана, позже станут приписываться рыцарям Храма своим таинственным головам-талисманам.
      Многие эрудиты прошлых веков и настоящего времени, в частности Джеймс Фрэзер в своей «Золотой ветви», постарались определить языческие источники цикла романов о Граале. Но, как кажется, никто особенно не заинтересовался странной манерой, с которой между серединой и концом XII века языческий миф изменился, чтобы выкристаллизоваться и прочно утвердиться в христианском мире через чашу, собравшую в себя кровь Христа. И поэтому нам кажется, что здесь в действительности идет речь о процессе более тонком, чем прививка христианских преданий на древо языческих легенд.
      Во всяком случае, романов, построенных на основе темы Грааля, мистических воспоминаниях об Иисусе очень много, и их чудеса и феерии до сих пор поражают воображение и приводят в восторг. Действительно, начиная с 1188 года, когда произошел разрыв между орденом Храма и Сионской Общиной, фантастический фейерверк продолжается до того времени, которое можно расположить между 1291 годом (датой падения франкского государства в Иерусалиме) и 1307-1314 годами – период, в течение которого тамплиеры были уничтожены. Затем – полная тишина до 1407 года, когда в Англии за эту тему вновь берется Томас Мэлори в своем знаменитом произведении «Смерть Артура». С тех самых пор и до сегодняшнего дня Грааль не уходит из всех западных литератур и, наверное, из всех культур, ибо под разными обличьями он присутствует и в Англии, и во Франции, и в Италии, и в Испании, и в Германии, и в Норвегии… Дошло даже до того, что во время последней войны немцы, убежденные в его «материальном» существовании, решили приступить к археологическим раскопкам на юге Франции и постараться его найти.
      Во времена Мэлори Грааль уже был чашей с тайной вечери, в которую Иосиф из Аримафеи собрал кровь Иисуса. По некоторым рассказам, Иосиф из Аримафеи увез ее в Англию, в Гластонбери; по другим – ее взяла с собой во Францию Магдалина, как свидетельствуют об этом легенды IV века, намекая на ее побег из Святой Земли и высадку на берег недалеко от Марселя, где до сих пор почитаются ее мощи. Позже средневековая литература будет изобиловать этими темами, видя в Магдалине женщину, которая привезла священный предмет. Наконец, в заключение вспомним интерес, проявленный Рене Анжуйским к этой чаше, которой, по его утверждениям, он обладал в XV веке. Вернемся к Мэлори и отметим, что он отождествлял Грааль с кубком и на этой основе выстроил чисто рыцарский роман, из которого по большей части были исключены мистические и символические аспекты древних легенд.
      Но самый древний роман, посвященный этой теме, датируется эпохой около 1188 года; он называется «Персеваль или сказка о Граале» и был написан Кретьеном де Труа, трувером и клириком двора графов Шампанских.
      О Кретьене известно мало, в основном то, что его поэтическая карьера началась при Марии Шампанской, королеве сверхблестящего двора, богатого молодыми дарованиями; именно ей он посвятил большую часть своих произведений, которые, впрочем, не затрагивали тему Грааля, например, «Ланселот, или Рыцарь Телеги» и «Ивэйн, или рыцарь со Львом».
      Только в последнем его романе появляется еще довольно туманная тема поисков Грааля. И посвящен он не Марии Шампанской, а Филиппу Эльзасскому, графу Фландрскому , и в начале романа Кретьен уточняет, что написан он был специально для Филиппа, который первым рассказал ему эту легенду. Его героя зовут Персеваль, «сын Вдовы» – наименование, напомним, принадлежащее дуалистическим и гностическим ересям, обозначавшее кого-либо из пророков, либо самого Иисуса, и которое позже перейдет во франкмасонство.
      Итак, покинув свою вдовую мать, Персеваль отправляется ко двору короля Артура. С ним приключается множество историй, и однажды ночью в замке короля-рыбака, который предоставляет ему кров, перед ним появляется Грааль. Однако, Кретьен не дает на этот счет никаких уточнений; мы узнаем только, что его приносит «очень красивая, стройная и нарядная» девушка, и что он «сделан из чистейшего золота» и украшен «разными каменьями, самыми богатыми и драгоценными, какие только можно было найти под водой и на земле». А на следующий день Персеваль покинет замок, не задав вопроса о Граале, которого от него ждали, о его происхождении и смысле его существования, о том, «кто им пользуется» – двусмысленная формулировка, которую можно понимать буквально или аллегорически; этот вопрос должен был снять заклятие. Как бы там ни было, Персеваль продолжает свой путь и узнает, что он принадлежит к семейству Грааль, и что дядя его – тот самый король-рыбак, который обладает Святым Граалем.
      Кретьен де Труа умер, не закончив своего романа. Таким образом, мы никогда не узнаем конца, если таковой и существовал. Кое-кто, однако, думает, что он сгорел во время пожара Труа в 1188 года, пожара, который совпал с весьма подозрительной смертью поэта.
      Весь интерес, который представляет «Персеваль», заключается в том, что это было первое произведение, посвященное Граалю. Действительно, в течение всего следующего пятидесятилетия поэты будут приукрашивать и умножать интерпретации этой темы, родившейся однажды при дворе в Труа, и которая захватит всю Европу также быстро, как огонь сухую солому. Но если некоторые из этих вариантов, бесспорно, ведут свое происхождение от Кретьена, то другие, более поздние романы о Граале, будут черпать свои сюжеты в эпохе, предшествовавшей той, во время которой жил шампанский автор; одни выведут на сцену короля Артура, другие – Иисуса.
      Среди этих многочисленных поздних версий наше внимание привлекли три. Первая – это «Роман об истории о Святом Граале», написанный Робером де Бороном, клириком из Франш-Конте, между 1190 и 1199 годами. Благодаря этому новому рассказу, в котором автор старается выделить символическое значение мифа, этот последний становится специфическим христианским символом; пользуясь источниками, существовавшими до его предшественника, Робер де Борон в самом деле намекает на чисто христианский характер Грааля и на некую «великую книгу», секреты которой были ему открыты .
      Произвел ли эту христианизацию Грааля поэт из Франш-Конте или же это сделал его предшественник? Очень многие принимают сейчас вторую гипотезу, и однако, первым точным определением Грааля мы, бесспорно, обязаны Роберу. Это, объясняет он, чаша с тайной вечери, которую затем Иосиф из Аримафеи наполнил кровью распятого Христа и которая тем самым приобрела магическую силу. После распятия члены семьи Иосифа стали ее хранителями, и в романах о Граале рассказывается об их приключениях и превратностях их судеб. Так, Галаад был сыном Иосифа из Аримафеи, а его зять Брон получил Грааль, увез его в Англию и сам стал королем-рыбаком. Как и в поэме Кретьена де Труа, так и в этой версии Персеваль является сыном «вдовы», но он также был внуком короля-рыбака, а не племянником.
      Во всяком случае, в обоих романах Персеваль – член семьи Грааль, только по более прямой линии в повествовании Робера де Борона, который более точен в хронологии, чем Кретьен де Труа, ибо он помещает действие в Англию во времена Иосифа из Аримафеи, а не в неопределенное место «артуровского» времени, как шампанский автор.
      В одно время с «Романом об истории о Святом Граале» появился – возможно, в Англии – другой роман, в прозе, – «Перлесваус», – посвященный именно поискам Персеваля. Но, в противовес убеждениям своей эпохи, его автор предпочел остаться неизвестным, и из этого можно заключить, что он принадлежал к монашескому или военному ордену, где этот род занятий считался непристойным. Впрочем, как считают некоторые специалисты по средневековой литературе, «Перлесваус» вполне мог бы быть произведением пера тамплиера. Действительно, рыцари Тевтонского ордена поддерживали и поощряли многих анонимных поэтов, и, несомненно, так же поступали тамплиеры, ведь некоторые фрагменты в романах обращают на себя внимание тем, с каким исключительным знанием дела описаны военная действительность, оружие, экипировка, маневры, стратегия и получаемые раны. Сомневаться не приходится: автор хорошо был, знаком с полем битвы и сам имел военный опыт.
      Как бы то ни было, но даже если роман и не был написан тамплиером, повсюду чувствуется тень рыцарей: замок, где находится не Грааль, а конклав «посвященных», церемония, на которой Персеваля приняли двое «мастеров», хлопающие в ладоши и окруженные тридцатью тремя другими мужчинами, «одетыми в белое и носящими на груди красный крест и кажущимися одного возраста»; наконец, утверждение одного из этих таинственных «мастеров» о том, что ему хорошо известен род Персеваля и что он лично видел Грааль – привилегия, коей удостоены были лишь немногие.
      Как и предыдущие романы Кретьена де Труа и Робера де Борона, «Перлесваус» также настойчиво проводит линию рода, потомства: Персеваль много раз назван там «самым святым»; в другом месте он принадлежит «к роду Иосифа из Аримафеи», а дальше – «этот Иосиф был дядей его матери, бывшим воином Пилата в течение семи лет».
      Однако, действие «Перлесвауса» происходит не в эпоху Иосифа из Аримафеи, а, как и у Кретьена, во времена короля Артура. Впрочем, хронология не всегда соблюдается точно, раз упоминаемая там Святая Земля вернулась вновь в руки неверных, тогда как в действительности это событие произошло лишь два века спустя после царствования короля Артура.
      Кроме поля битвы анонимный автор «Перлесвауса», кажется, хорошо знает и магический мир заклинаний и обращений. Например, можно прочесть там – и это удивительно – многочисленные намеки на алхимическую работу, а именно: на двух мужей, «сделанных из меди, благодаря искусству нигромансии»; здесь явно присутствует отголосок некоторых тайн, окружавших тамплиеров; затем слова, обращенные к Персевалю, одного из «мастеров», одетых в белое, напоминающие о загадочной голове из ритуалов ордена: «Есть головы, сделанные из серебра, и головы, сделанные из свинца, и тела, которым эти головы принадлежали; я говорю тебе, что ты должен вызвать сюда головы Короля и Королевы».
      Безусловно, это намеки на магию, а также на ереси и язычество. И не только Персеваль обозначен таковым, как «сын вдовы», но все действие романа целиком разворачивается в атмосфере странных церемоний, неожиданных для христианского контекста: король принесен в жертву, его дети зажарены и съедены – преступление, в котором часто обвиняли тамплиеров, – над лесом поднят красный крест, чудесное белое животное на глазах у Персеваля раздирают в клочья собаки; затем на сцену выходят рыцарь и девушка, они несут золотую посуду и принимаются собирать в нее изуродованные куски мяса, прежде чем поцеловать крест и исчезнуть. Что касается Персеваля, то он преклоняет колена перед крестом, а затем, как и все остальные, в свою очередь целует его.
      Это отношение к кресту сильно напоминает обвинения, выдвинутые против тамплиеров, записанные в различных протоколах процессов Инквизиции; но оно напоминает также дуализм катарской мысли, отрицающей крест, и еще гностическую философию; и та, и другая распространяются здесь и на сам Грааль. Ведь если для Кретьена де Труа Грааль лишь неопределенный предмет из золота и драгоценных камней, а для Робера де Борона – это чаша, в которую собрали кровь Христа, то в «Перлесваусе» он принимает совсем другие и очень любопытные размеры, заключая в себе идею тайны, относящуюся к Иисусу и приоткрытую лишь для небольшого числа людей. «Ты не должен раскрывать тайн Спасителя, – говорит священник Ивэйну, – и тех, кому они были доверены, и ты тоже должен скрывать их».
      Так, когда Ивэйн, наконец, находит Грааль, то сначала «ему кажется, что в центре него он видит лик ребенка», потом «Грааль во плоти», а затем, как он думает, «коронованного Царя, пригвожденного к кресту!». Далее, в ходе мессы, Грааль, наконец, появляется «в пяти разных образах, о которых никто не имеет права говорить, ибо секреты этого таинства не должны быть раскрыты, и говорить о них имеет право только тот, кому Бог доверит их. Король Артур видит пять различных превращений, и последнее из них – потир ».
      Итак, согласно анонимному автору «Перлесвауса», Грааль принимает различные формы, и эти превращения могут быть истолкованы по-разному. Их эзотерическое значение очевидно: Грааль – это чаша, кубок или потир; но если принять это как аллегорию, то он символизирует потомство, или, быть может, тех, кто его составляет, или же еще представляет собой в некотором роде мистический опыт, одно из духовных открытий, каковые были известны катарам и разным дуалистическим сектам.
       История, рассказанная Вольфрамом фон Эшенбахом.
      Из всех романов, посвященных Граалю, самым известным и наиболее типичным по жанру, бесспорно, остается «Парцифаль» Вольфрама фон Эшенбаха, написанный между 1195 и 1216 годами. И тем не менее, Вольфрам, будучи по происхождению баварским рыцарем, родился, как нам казалось сначала, слишком далеко от мифа, чтобы смочь приняться за роман со знанием дела. Но вскоре мы изменили свое мнение.
      Действительно, сразу же после прочтения первых страниц отдаешь себе отчет в том, что это единственная достоверная версия истории о Граале. В противовес другим, эта основана на информации из «первых рук» – от некоего Киота Провансальского, который, в свою очередь, получил ее от некоего Флегетаписа.
      Вот цитата из текста Эшенбаха по этому поводу:
      «Если бы кто-нибудь из вас еще недавно спросил меня об этом и рассердился по причине моего отказа ответить ему, открыть эти тайны, он заслужил бы серьезное порицание. По примеру Киота, мне надо было их еще скрывать… Но теперь о них нужно рассказать.
      Киот, известный мастер, нашел в Толедо среди брошенных рукописей основу этой истории, написанную по-арабски. Ему сначала надо было научиться различать буквы, но он совсем не собирался посвящать себя черной магии…
      Один язычник по имени Флегетанис был очень уважаем за его ученость. Этот большой знаток природы происходил от Соломона; его родители принадлежали к одной израильской семье в очень давние времена, когда святое крещение еще не оберегало людей от адскою огня. Это он написал историю Грааля. Флегетанис родился от отца-араба; он поклонялся тельцу…
      Язычник Флегетанис умел предсказывать исчезновение каждой звезды и момент ее возвращения… Все земные события определяются движениями светил. Изучая созвездия, язычник Флегетанис открыл глубокие тайны, о которых он говорил с трепетом.
      Он говорил, что существовал предмет, именуемый Граалем. Это имя он ясно прочитал по звездам. Войско ангелов положило его на землю. С тех пор о нем должны были заботиться люди, ставшие христианами, и такие же чистые, как ангелы. И охранять Грааль призывались только люди, имеющие высокие заслуги.