Он снова повернулся к Максиму Андреевичу.
      – Ну, чего встал, папаша? Отчиняй дверь! Живо!
      Он поднес лезвие к лицу Кати, будто собирался ее брить. Она вздрогнула от холодного прикосновения, по щекам ее текли слезы.
      – Короче, так, - сказал Яшка, обращаясь к Максиму Андреевичу. - Либо ты везешь нас вдогон за белыми, либо дочке каюк. Что решаешь? Резать аль нет?
      – Убери нож, - тихо произнес Горошин. - Я открываю…
      Он повернул рычаг, и люк с шипением поднялся, открывая круглый лаз, за которым уже шевелился частокол штыков. Максим Андреевич повернулся к ним спиной.
      – Отпусти ее, - сказал он Яшке. - Я покажу, как управлять ракетой.
      – Конечно, покажешь, - Яшка подтолкнул Катю к люку. - Куда ж ты денешься?..
      Час спустя над уснувшим было Карадагом снова поднялись дымные столбы, и огненные стрелы принялись с воем чертить небо, исчезая в вышине, среди высыпавших уже звезд.
 
      – …А у нас все по-прежнему, - несмотря на тошноту, Мустафа сладко жмурился, как кот, вернувшийся на родную печку.
      – Где это - у вас? - ехидно спросил Егор.
      Мустафа хоть и летал однажды на «Союзе-ТМ», но полет прошел неудачно, на расчетную орбиту корабль не вышел, и до стыковки с «Миром» дело не дошло. Счастье еще, что спускаемый аппарат отработал штатно, все вернулись живыми-здоровыми. В программу полета задним числом вписали «испытание двигательных систем», а стыковку благополучно потеряли. Тем не менее станцию Каримов знал хорошо, куда лучше своего экипажа, если можно так назвать двух космических туристов, толком не прошедших подготовку. Эх, деньги-денежки! Каких только чудес вы не вытворяете! Можете сделать российскими космонавтами двух богатых бездельников, а можете безжалостно затопить вполне еще работоспособную станцию - красу и гордость отечества!
      – Вот мы и дома! - сказал командир, не обращая внимания на ехидного Егора. - Жорик, заползай!
      Джеймс медленно, с торжественным видом пересек комингс и вступил на территорию станции, а вернее, вплыл в ее огромный, особенно после тесноты спускаемого аппарата, цилиндрический объем.
      – Орбитальная станция «Мир», - сообщил он, как всегда, ни к кому не обращаясь. - Руина великой эпохи!
      Счастливый он, позавидовал американцу Егор. Каждое мгновение смакует, будто его в кино снимают. И торжественное слово к любому случаю готово. А я что же? Денег-то не меньше вбухал, надо бы радоваться - мечта детства и все такое… Хотя мои деньги все равно бы пропали. Тетке Вере с ее сизомордым не достались - и хорошо…
      – Джеймс! Я давно хотел тебя спросить… - начал он.
      – Спросите, Егор, - кивнул Купер. - Ты будешь сто двадцать шестых человеков, задающих мне этого вопроса.
      Русские слова Джеймс произносил почти без акцента, но употреблять склонения и спряжения так и не научился.
      – Откуда ты знаешь, какой у меня вопрос? - по привычке заспорил Егор. - Может, я ценами на картошку в Оклахоме интересуюсь.
      Джеймс добродушно рассмеялся.
      – Бросай, бросай, Егор! Со мной за последний два месяца говорили сто двадцать пять русские людей, включительно генерала эфэсби, и все задавали одного и того же вопроса: зачем мне все это нужно? Хотя… - Джеймс наморщил лоб, припоминая, - хотя нет, господин генерал не сказал «зачем». Он произнес другое слово…
      – Да мы знаем! - Егор поморщился. Его, как и всех, еще немного мутило в невесомости. - И все-таки зачем тебе это нужно, Джеймс? Ведь никто не узнает!
      – Почему не узнает? - любезно улыбнулся Джеймс. - Я напишу об этом полете в своих мемуарах…
      – И станешь писателем-фантастом, - подхватил Егор. - Ни одна живая душа в вашей НАСе не знает, что мы здесь. Завтра вернемся на землю, послезавтра «Мир» будет затоплен, и у тебя не останется никаких доказательств.
      – На кой черт мне доказательства? - Джеймс высокомерно выпятил толстую нижнюю губу. - Я совершаю этот полет для сам себя, а не для прессы. У русских есть космос, и они им торгуют. У меня есть деньги, и я его покупаю, - Купер приблизился к иллюминатору и с хозяйским видом обозрел окрестное мироздание. - Мне плевать на что думают в НАСА или в Международном Космик Эйдженси. Вы ведь тоже не ради славы полетели, Егор? Наверное, в детстве мечтали стать космонавтом? Вам повезло, ваше детство еще не кончилось, а вы уже космонавт!
      – От скуки я полетел, - буркнул Егор. - И назло родне. С детством меня как-то быстро кинули…
      Он вспомнил отца, вечно спешащего, вечно с телефонной трубкой возле уха и неизменной бутылкой виски на расстоянии вытянутой руки, не дальше. «Для тебя ведь мудохаюсь, наследник, тебе все достанется, кому еще? Вот погоди, завалю «Интерникель», мы с тобой еще в космос слетаем! А хрен ли нам, мужикам? Все в наших руках! Были б деньги…»
      – Что есть слава? - продолжал философствовать Джеймс Купер. - Сублимация половых комплексов. Спросите наш капитан, он тоже не за славой полетел, а за вознаграждением, ему нужно кормить свою большую татарская семья. Правильно ли я говорю, Мустафа, сэр?
      Мустафа, хлопотавший возле пульта, не обернулся, только пожал плечами, отчего его крепкая, коренастая фигура качнулась, как на морской волне.
      – Я полетел, чтоб вы тут руками ничего не трогали, - буркнул он.
      – О! Это совершенно не так! - рассмеялся Джеймс. - Здесь можно трогать руками хоть что угодно! - он ухватился за торчащий из стены шлейф проводов и выдернул его из разъема. - Два дня после сегодня все, что не сгорит в атмосфере, будет лежать на дне океана…
      – А ты и рад!
      Егора задевало лучезарное настроение Джеймса.
      – Я рад, - кивнул Купер. - Очень рад, что я успел. После нас уже никто не сможет сюда побывать…
      И тут в обшивку станции постучали.
      – Это еще что такое?! - обернулся Мустафа. - Жорик, твои фокусы?
      – God damn it! - ошеломленно пробормотал Джеймс и вдруг отлетел к стене, припечатавшись спиной к беговой дорожке. Егор и Мустафа грохнулись рядом. Невесомости не было. Экипаж «Мира» копошился на полу, безуспешно пытаясь преодолеть тяжесть всех своих внезапно вернувшихся килограммов.
      – Долетались, мать вашу! - выругался Мустафа. - Кто двигатели врубил?! Поубиваю на хрен, т-туристы!
      Егор сел и прислушался.
      – Молчат двигатели.
      – Как же молчат? А это что?
      Где-то коротко взвыли сервомоторы, послышалось шипение стравливаемого воздуха.
      – Разгерметизация! - побелевшими губами прошептал Джеймс совсем без акцента.
      Но шипение прекратилось, люк запасной шлюзовой камеры плавно отъехал в сторону, и в отверстии холодно блеснуло граненое лезвие винтовочного штыка.
      – Не трепыхайсь, хлопцы! - раздался голос из камеры. - Сыдыть смырнэнько, руки в гору! Я вже до вас иду!
      Следом за штыком показался длинный ствол винтовки, а потом и лохматая, заросшая бородой голова в папахе.
      – Знатна кадушка, - сказала она, озираясь. - Давай сюды, братва!
      Человек в гимнастерке полностью выбрался из люка и мягко спрыгнул на пол. Следом за ним снаружи полезли другие - такие же лохматые и с винтовками. Запахло потом и сапогами. Последним в отверстии люка показался молодой парень с маузером в руке.
      – Ну, что тут, Тищенко?
      – Ось, люды якись, товарыщу командир! - доложил парню красноармеец, появившийся первым. - С виду офицерня!
      Командир оглядел сидящих на полу космонавтов.
      – Что за люди? Откуда? Куда?
      – А-а! Я понял! - сказал вдруг Егор. - Это же артисты! Джеймс, нас с вами кинули! Никакого полета не было! Мы на Земле!
      Джеймс, медленно багровея, поднялся на ноги и повернулся к Мустафе.
      – Как это понимать, сэр? Что за цирк?
      – А ну сядь! Ты! - красноармеец саданул Джеймса прикладом в спину так, что тот перелетел через беговую дорожку и рухнул на велоэргометр.
      – Да вы что, клоуны, сдурели?! - Егор вскочил. - Я вам такие терки устрою - в зоопарк не примут!
      – Сядь Егор, - тихо сказал Мустафа. - Спокойно. Тут что-то не так.
      – Я американский гражданин! - заявил Джеймс, вытирая кровь с разбитой губы. - У вас будет крупных неприятностей!
      – Чудные какие-то, - покачал головой бородатый красноармеец. - Яш, а может, в расход их?
      – Обожди, - Яшка прищурился на Мустафу. - А ну-ка ты! Иди сюда! Кто такой?
      Мустафа поднялся.
      – Я майор Каримов, командир экипажа орбитальной станции «Мир».
      – Я ж кажу - офицерня! - подтвердил красноармеец.
      – Ну а вы кто такие? - спросил Мустафа.
      – Ишь любопытный! - бородатый неодобрительно покачал головой.
      – Погодь! - оборвал его Яшка. - Мы-то? - он усмехнулся и коротко козырнул. - Командир разведроты отдельного истребительного полка Смертоносной революционной бригады имени товарища Энгельса Косенков! Так что, сами понимаете, господа контра, дело ваше - дрянь!
      – Почему же контра? - спокойно возразил Мустафа. - Мы выполняем важное государственное задание. Эта станция - собственность Российской Федерации.
      – Российской Федерации? - переспросил Яшка. - Которая РСФСР?
      – Да, она построена в РСФСР. Вон и красный флаг на борту, с серпом и молотом.
      Яшка обернулся к бородатому.
      – Тищенко! Был флаг?
      – Не приметил я.
      – А вот по зубам как съезжу, чтоб вперед примечал!
      – Да врут, поди! Ты на морды-то их погляди! Сразу видать белую кость! К стенке, без разговоров!
      – Стой, братва! - Яшка покачал головой. - Как бы нам тут дров не наломать. Может, они спецы…
      – Я могу еще кое-что показать! - Мустафа подошел к шкафчику.
      – Но-но-но! Руки-то убери! - Яшка поднял маузер. - Тищенко, проверь!
      – Что за комедия, Мустафа? - недоуменно спросил Егор. - Чего ты с ними разговариваешь? Мы же на Земле! Концерт окончен, пошли за пивом!
      – Сиди, малец, бо тоже схлопочешь! - Тищенко отпихнул Егора от шкафчика и открыл дверцу. - На Земле он! Я той Земли, почитай, уж три месяца нэ бачив… Тут прапор якись! - Он вынул из шкафчика и протянул Яшке треугольный кумачовый вымпел с золотой бахромой и вышитыми гладью портретами вождей мирового пролетариата.
      – Ишь ты! - Яшка пощупал ткань. - Красота-то какая! Это на пику, что ли, вешать?
      – На стену, - сказал Мустафа. - Комсомольцы подарили. Портреты узнаешь? Ленин, Маркс и смертоносный товарищ Энгельс.
      – Ленин?! - Яшка с благоговением погладил портрет. - Так вот он какой! - глаза его подобрели. - Этакий флажок мандата стоит, - он повернулся к Мустафе. - Ты вот что скажи, товарищ спец, у тебя телеграф есть?
      – Есть радио, - сказал майор Каримов, подошел к передатчику и щелкнул тумблером. Егор осторожно переглянулся с Джеймсом. Кажется, командир вел хитрую игру.
      – Так что ж ты молчал, недогада! - оживился Яшка. - Сказал бы сразу про радио, мы бы тебе и душу не мытарили! Зараз же и узнаем, из которого чугунка ты щи хлебаешь! А ну, передавай на Землю, - он прокашлялся. - Москва, Кремль, Ленину!
      Рука Мустафы, тронувшая было регулятор настройки узконаправленной антенны для связи с ЦУПом, остановилась.
      – Кому?!
      Яшка самодовольно провел ладонью по едва намечающимся усам.
      – Да ты не сомневайся, браток! У нас такое донесение, что прямо ему надо! Лично! Пиши, пиши давай! «Героические бойцы Смертоносной бригады имени товарища Энгельса в пламенных битвах на просторах нашей трудовой рабоче-крестьянской Галактики водрузили освободительное знамя диктатуры пролетариата на трех планетах земного типа с кислородной атмосферой!» Ну, чего ты на меня выпучился? Я цельный месяц слова учил! Дальше пиши! «Шлём боевой привет вождю революции и просим помочь с патронами, а также с обмундированием, потому как бойцы здорово дерут его об штыки по причине тесноты в паровозах». Подпись: «Комбриг-один Кирпотин». Фу-у! - Яшка с облегчением вытер пот со лба. - Думал, не довезу!
      – «Байкалы»! - раздался вдруг в отсеке громкий голос. - Почему вышли на связь по открытому каналу? Что случилось? Докладывайте!
      – У нас тут красноармейцы! - закричал Егор. - С винтовками! Яшка и его бойцы ошеломленно крутили головами, ощетинившись штыками во все стороны. ЦУП озадаченно молчал.
      – Ну кто тебя просил?! - прошипел Мустафа.
      – Пьяные, сволочи, - послышался из динамика усталый голос. - Узнаю, кто пронес водку на борт - выгоню из отряда! А туристов твоих оштрафую! Так что они без штанов домой отправятся!
      – Товарищ руководитель полетов! - сказал Мустафа официальным голосом. - У нас на борту посторонние, называющие себя красноармейцами.
      – Спокойно, Каримов! - в голосе руководителя полетов зазвучало спокойствие, которое бывает только при чрезвычайных ситуациях. - У вас отравление закисью азота. Перекройте вентиль три-пятнадцать в кислородном отсеке.
      – А ну, дай-ка я сам с товарищем поговорю! - сказал вдруг Яшка, оттеснив Мустафу от пульта. - Слушай, браток! Ты донесение Ленину передал? Ты передавай, не тяни! А не то я сейчас сам на паровозе прилечу и лично с вот этого вот маузера, - он ткнул стволом в панель приборов, - за такую твою несознательность посчитаюсь.
      – Кто это говорит? - голос руководителя дрогнул.
      – Косенков говорит! Яков Филимоныч. Командир отдельного истребительного… В общем, на паровозе мы! Прилетели с планеты имени товарища Бебеля. Передавай немедля, человечно тебя прошу, не доводи до греха!
      ЦУП опять надолго замолк.
      – Можно вас спрашивать? - произнес вдруг Джеймс Купер, обращаясь к одному из красноармейцев. - Когда вы отбыли с Земли к этот… Бабель-планета?
      – Хрен же его пересчитаешь без луны да без солнца! - задумчиво сказал боец. - Когда ночь, когда день - неизвестно! Но так, по износу обмундирования - месяца три назад выходит.
      – А год какой? - спросил Джеймс.
      – Да что ты прилип, как банный лист! - оборвал его Яшка. - Прошлый год! В аккурат третью годовщину революции справили, Врангеля с Крыму вышибли и полетели вдогон! - он повернулся к Мустафе. - Ну, чего он молчит, телефонист твой?
      – Двадцатый год, - задумчиво сказал Мустафа. - Гражданская война. Это было восемьдесят один год назад.
      – Чего-о?! - недоверчиво протянул Яшка. - Ты мне зубы-то не заговаривай, а то ведь я и осерчать могу! Ты мне связь с Лениным давай!
      – Не могу, - сказал Мустафа, надеясь, что его слышат и в ЦУПе.
      – Ленин умер в двадцать четвертом, а сейчас две тысячи первый.
      В повисшей тишине оглушительно щелкнул взведенный курок маузера.
      – А вот за эти слова, - медленно вскипая, заговорил Яшка, - ты мне ответишь по всей строгости революционного закона! А ну - к стене!
      – Внимание, станция «Мир»! - раздался вдруг незнакомый голос в динамике. - Товарищ Косенков у аппарата?
      – Здесь Косенков! - гаркнул Яшка.
      – С вами будет говорить председатель Совета Народных Комиссаров товарищ Ленин, - торжественно объявил голос.
      Бойцы взволнованно загомонили.
      – Давно бы так! - Яшка оправил гимнастерку и подтянул ремни.
      – Ну-ка, тихо там! - шикнул он на бойцов.
      – Здравствуйте, товарищ Косенков! - бодро прокартавил в динамиках знакомый голос Ильича. - Прочитал ваше донесение. Очень, очень рад! Прекрасную новость вы нам сообщили! Спасибо вам, товарищ!
      Яшка обернулся к своим и незаметно махнул рукой.
      – Служим трудовому народу! - хором проорали бойцы.
      – Боеприпасы приготовлены в известной вам пещере под Карадагом! - продолжал Ильич. - Архиважно набрать их как можно больше!
      – Паровоз у нас маловат, Владимир Ильич! - пожаловался Яшка.
      – Много ли на нем увезешь…
      – А вы проявите революционную смекалку, товарищ! - добродушно рассмеялся Ленин. - Желаю вам удачи!
      – Есть проявить смекалку, товарищ Ленин! - радостно прокричал Яшка в опустевший уже эфир.
      В динамиках раздалось шипение, хрип, затем откуда-то всплыл далекий, едва слышный голос: «Байкалы», «Байкалы», отвечайте! Не слышу вас! - и снова угас.
      Яшка сунул маузер в кобуру и повернулся к бойцам.
      – Вот такие дела, братва! - глаза его сияли счастьем. - Довелось мне поговорить с самим товарищем Лениным! Сам век не забуду и внукам расскажу! - Он приосанился. - А теперь слушай мою команду! За оружием пойдем на паровозе Михеева. Иди, Петруха, разводи пары!
      Яшка еще раз прошелся вдоль отсека, по-хозяйски заглядывая в Люки, ведущие в другие модули.
      – Паровоз Сидорчука остается тут, при станции, чтобы эти неустановленные личности, - он кивнул на космонавтов, - ее куда не отогнали. Уж больно они хитрые. Ну, с ними потом разберемся! Ковзун, Тищенко и Парамонов! Всю эту бочку обыскать, шкафы, переборки порубать на куски и вынести к Сидорчуку, пускай выкинет. Грузить будем сюда!
      Яшка направился к люку, уже по пояс в шлюзовой камере он еще раз бросил иронический взгляд на экипаж станции.
      – Хе! Ленин у них умер! А Ленин-то он вона - живее всех живых!
 
      Меньше чем через час усилиями добросовестных красноармейцев станция и в самом деле начала напоминать пустую гулкую бочку. Беговая дорожка, велоэргометр, стол - все было развинчено, разломано и исчезло в узком отверстии шлюзовой камеры, соединяющей станцию с паровозом Сидорчука. Экипаж «Мира» поначалу сидел в уголке под охраной одного из бойцов, тихонько переговариваясь.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.